Текст книги "Последний шанс палача"

Глава 3
Ночные бдения

Ночь. Пещера. Огонь. Древние инстинкты, пришедшие из первобытных косматых времен. Странное наслаждение для цивилизованного туриста, обратившегося к непонятным для него самого «истокам» – холоду, жесткой лежанке и неустроенности. Бр-р!

– А ловко ты их!

– Кого?

– Ну этих, сегодня… – В интонации Дины особой теплоты не чувствовалось. Совсем иначе бы надо благодарить своего спасителя, ну да ладно. – Я, если честно, думала…

– Думала, я родился сразу с колуном и «флаконом»? – усмехнулся Глеб, прикуривая от синего огонька над таблеткой сухого горючего. Нашлось такое, как ни странно, в стильном рюкзаке гламурной туристки. От возможных гостей огонек был прикрыт, а стволы трофейного ружья были направлены в сторону выхода из пещеры. Гости, впрочем, больше не совались. Единственная попытка выбраться из пещеры обернулась для «сидельцев» свистом пули над их головами, отбив тягу к дальнейшим экспериментам.

– Подождем, – сказал Глеб уверенно. – Ну не профи же они, не платят им за это! Задубеют и свалят!

Так и сидели с тех пор, не пытаясь сменить диспозицию. Ждали. У Глеба в поясном кошельке отыскался НЗ для подобных случаев: сало, хлеб, чеснок и фляжка с сорокаградусной жидкостью. Другая фляга, с водой, осталась при мотоцикле – десятью метрами выше их убежища.

– Ну, не то чтобы родился…

– Сам дошел до жизни такой, – кивнул Глеб понятливо. – А знаешь, тут ты как раз угадала. Все дело в позиционировании.

– В ЧЕМ?!

– В нем самом. Ты вот глядишь на мою рожу и думаешь, что мне таких слов знать не положено. А я, может, просто кайф ловлю от жизненной простоты. Бухаю, не бреюсь, и зеркало паутиной заросло.

– Опускаешься, – вынесла Дина краткий вердикт. – Какие ж вы, мужики…

– Так мужики и есть. Не метросексуалы какие-нибудь, чего с нас взять-то?!

Пикировка забавляла, уводя мысли в сторону от малоприятной реальности. От человека, сброшенного со скалы, от базы, ставшей за полгода почти родной. Петровичу проблемы ни к чему, вмиг рассчитает, а другую работу в этих краях еще поискать надо, размышлял Глеб. Это если с милицией все обойдется. Идиотов-сектантов Глеб в расчет пока не брал – слишком сказочная история на фоне прочих проблем.

– Почему ты постоянно бормочешь? – продолжила Дина. Вяло продолжила, по инерции. Тоже от мыслей прячется, привычным женским способом? – Бубнишь себе под нос, как старый дед!

– Привычка, – отозвался Глеб миролюбиво, решив проявить понимание. Мы ведь в ответе за спасенных-прирученных… если уж черт дернул! – Природа-матушка на людей по-разному действует. Одни становятся мудрыми отшельниками с благородной седой бородищей, другие – как я.

– Спиваются, с неопрятной щетиной?

– Слушай, сударыня, а не пошла бы ты! – сорвался он, наконец. – Претензии будешь хахалю дома высказывать! Или мужу, если кто-то с тобой, языкастой, рискнул закольцеваться! Завтра вылезем из этой задницы и пойдешь искать счастья своим ходом!

– Что, устал уже? – усмехнулась она. – Утомился, герой? Ну сдал бы меня сегодня ЭТИМ, ты ж хотел!

– Рот закрой, – сказал Глеб угрюмо. – Хочешь умереть – вали на выход, я не держу. Ну?!

Девушка смолчала – только усмешка превратилась в тонкую нитку. Дернула клапан рюкзачка, ладони нырнули внутрь так резко, что подумал, что она вынет оттуда пистолет.

– Извините за беспокойство. Надеюсь, этого хватит?!

Деньги – рубли, баксы, еврики. Не то чтобы сильно много, но купюры сплошь сотенные. Дина сдернула по нескольку бумажек с каждой пачки, остальное исчезло во внутренностях Columbia.

– На фига тебе столько с собой? Гляди, народ тут бедный и за сто рублей могут…

Девушка не ответила – сидела теперь в стороне с видом крайне аффектированным. Фиг с ней, тем более что деньги и впрямь не пахнут.

– Спокойной ночи, сударыня.

Н-да, киногероя из него не получалось. Даже на Данди Крокодила не тянул, который, при всей неотесанности, был-таки ЖЕНТЕЛЬМЕНОМ, разя наповал и рептилий, и впечатлительных журналисток. Вдобавок стильный был чувак – у них там, в Австралии, модельеры со стилистами почаще кенгуру встречаются. Одна шляпа с клыками чего стоит! При этой мысли Глебу стало смешно, он вытер руки о засаленный камуфляж и вынул из кармана пачку сигарет. Потянуло на свежий воздух, подальше от психологии.

Ночь была шикарная – как большинство здешних ночей, пропахших разнотравьем. Обрыв, река, звезды. Закурив, подумал, что «на воздух от психологии» его тянет уже давно.

– Жил бы и жил себе! – заверил Глеб невесть кого между парой затяжек и вдруг осознал, что сигарету держит непривычно – в кулаке, пряча огонек. Лет пятнадцать уже так не держал! – Не живется спокойно, дурачок? – спросил у себя, любимого, ощутив вдруг щенячью глупую радость.

Рай земной – это приятно, вот только Еву с Адамом турнули оттуда очень даже правильно! Негоже здоровым людям жить в Эдеме, прошивка у них не та, чего Создатель, разумеется, не мог не предусмотреть. Такой вот был у Него проект – заселение голубого шарика любопытными и активными существами. Прародители выдержали тест-драйв вполне успешно, потому и топчут их потомки эту землю, переплюнув тварей зубастых, бронированных и просто огромных.

– Не живется спокойно, да еще и на философию потянуло.

Смех смехом, а что-то в этом есть. Рай земной под условным именем Эдем устранен был, за ненадобностью, а во всех прочих местах есть своя ложка дегтя. Чтобы не расслаблялись людишки. От избыточного покоя голова тупеет, и простейшие решения даются со скрипом. Сперва избегаешь драк, потом ссор, потом – людей вообще. До тех пор, пока люди сами тебя не найдут, расслабленного как медуза и совсем разучившегося жалить.

Глеб завершил конструктивную беседу с самим собой, пульнув окурок в ночь. Алая искра описала параболу, пуля снаружи не прилетела, значит, жизнь продолжается!

Дремать устроился на прежнем месте, сидя – так холод ощущается меньше. До выхода из пещеры метров двадцать, выстрел картечью свалит любого, кто сюда сунется, а там поглядим. Нож еще есть – даже два. А у ТЕХ кто-то явно ранен. Приходите, тараканы, я вас чаем угощу!

Не проспать бы только…

* * *

– Бекас, подъем! Шухер, Бекас!

Южная ночь полна суетливой жизни, пахнет страхом и кровью. Правая рука находит «калаш» под боком, левая дергает молнию спальника – все на рефлексах, думать некогда. Перед лицом маячит Клевер, шустрый хлопец, прибившийся к «диким гусям» месяц назад.

– Румыны лезут, Бекас! Караул уже вырезали, бля!

Хриплый шепот в лицо, блеск фиксы, запах хорошего местного коньяка и дешевых сигарет. Глебу запах не помеха – кровь и страх ничем не заглушишь.

– Тихо, не базлай, – оттолкнуть Клевера, перевернуться на живот, предохранитель вниз.

Лежит вокруг степь (приднестровская? молдавская? да кто ее теперь разберет?!), крадутся из степи шустрые тени – близко совсем!

– А-а, суки! – У Клевера сдают нервы, вскочил, лупит длинной очередью и падает почти сразу. Тени вокруг, их много, обложили!!!

– А-а-а!!!

* * *

Глеб проснулся внезапно, вздохнул, ружье дернулось к плечу – где?! кто?!

Нет никого! Ночь, пещера и тишина.

Спустя еще минуту понял главное – Дины нет тоже. С рюкзаком, естественно! Мимо, на выход пройти не могла – он проснулся бы, да и не спуститься ей оттуда. В пещеру ушла, идиотка, амбиции заели!

Спешить не стал – покурил для начала, переваривая сон, попробовал вспомнить о пещере хоть что-нибудь. На ум пришел только рассказ Петровича про «дырку в скале» – вдруг туристы поглазеть захотят. Еще представился муравейник в разрезе, тысячи ходов с тупиками, но это уж так, дань воображению. Гораздо важнее сейчас фонарик (есть такой в НЗ) да часы с подсветкой. Сорок минут дремал, не могла она далеко уйти.

Прямой коридор завершился быстро – дырой слева. Приличия ради Глеб покричал у дырки классическое «ау!», но ответа не последовало. Еще чуток поразмышлял, не послать ли глупую женщину к ее же маме, оставив куковать в лабиринтах, но потом отбросил и эту идею. Помимо того что надо соблюдать «жентельменские» манеры, еще и уплаченные деньги нужно отработать. Заодно и согреемся!

Спустя минут двадцать «кроличья нора» вывела его в мир совсем даже не волшебный. Каменный свод ощутимо давит, на стенах появилась влага, пол скользкий. Главное – множество дырок в стенах, уводящих невесть куда! Глеб покричал в каждую, для порядку, две ответили женским перекликом… или не женским? Луч фонаря высветил узкие ходы, вниз, под крутым углом. И что дальше? Нить Ариадны искать? Сложно тут с нитью – скорее Минотавра встретишь. А дырка… ну пусть будет левая. Один из способов не заплутать – выбирать из всех ходов только левый (или правый, без разницы), и тогда движение твое по лабиринту становится вполне осмысленным. Сейчас и проверим! Глеб с трудом протиснулся в дыру, съехал неловко, приземлился жестко. Снова коридор, ходы, дырки. Кричим «ау!», выбираем левую…

Дину он нашел в одном из ходов – скрюченный силуэт у стены, почти окаменевший. Глаза открыла не сразу, тут же зажмурилась.

– Убери свет. А-а, это ты. А я вот… задремала…

– Интересно. Я тут рыскаю, как пещерный медведь, а она дрыхнет! Какого тебя сюда понесло?!

– Выход искала. – Узкие ладони прошлись по лицу, будто сдирая маску, голос остался тусклым. – Решила сама выйти, а тут вот… замерзла… духов видела…

– Чего?! Каких еще духов?! Глаза открой! – Мандраж накатил на Глеба реально, заставляя его суетиться. Сон, переохлаждение?! Или…

– Духи добрые, говорили со мной… – Голова Дины дернулась от пощечины, рот поплыл криво в сторону, будто пластилин на жаре. Маму вашу так!!!

– Вставай, блин, духи тебе… щас покажу тебе духов! – В панике Глеб влепил Дине еще пару неромантичных затрещин (ноль эмоций!), потом она упала ему на руки, и пришлось тащить ее. Фонарь в зубах, ружье за спиной, надо быстрей вылезти повыше! Если газ тяжелый – уйдем! Башка уже плывет, звенит, все, скоро совсем аллес. Выше, выше, в дыру, в осклизлый переход, еще!

…Целую вечность спустя он понял, что выживет. Наверное. Если выберется отсюда хоть когда-нибудь.

Потому что заблудились они качественно и всерьез…

Глава 4
Специфика таежной контрразведки

Майор Гайтанов начал день с сущей бюрократии. Отчетность готовил к полугодовому совещанию. В суровой государевой конторе под названием УФСБ по Республике Златогорье отчетность весьма ценилась – иногда больше, чем сама работа. Константин Гайтанов, дослужившийся здесь до опера-важняка[2]2
  Важняк – старший оперуполномоченный по особо важным делам (проф. сленг).


[Закрыть], бюрократию давно принял как неизбежное зло и махнул на нее рукой. Щелкал нынче с утра по клавишам компьютера, выделяя фрагменты текста, компоновал «Справку об изменениях в оперативной обстановке», плановые позиции помечал. И так увлекся этим занудством, что телефонный звонок заставил его поморщиться.

– Алло! Видали и поздоровей, Степан. Сегодня? Ну, давай, по прежнему месту.

Звонил «источник» – один из многих, таскавших «оперативно значимую информацию» в бездонную копилку управления. Человеческий капитал, достояние опера, пчелка рабочая… хотя этот скорее трутень. Исключить его из аппарата руководство не дозволяет, а сам он, при полной своей никчемности, крайне навязчив.

– Достал ты меня, – сказал Гайтанов замолчавшему телефону, производя в уме нехитрый расчет: двадцать минут на дорогу, обратно столько же, беседа полчаса минимум. Как раз до обеда. Если перекусываем на встрече – в обеденный час выйдет порешать собственные «головняки». На рынок заехать, машину в сервис загнать… да мало ли что. Оперу точная явка с обеда не требуется, но и «легенда» лишняя не помешает – чтоб не злоупотреблять терпением начальства.

Через пять минут Гайтанов заглянул в кабинет к Баиру, своему непосредственному боссу, изобразив на лице выражение крайней деловитости:

– На пару часов выскочу. Домовой звонил, вроде интересная информация.

– Интересная? У Домового? – Меланхоличный айланец Баир Ботоев изобразил на круглом лице максимум скепсиса. – На справку наговорит?

– А я знаю? – Гайтанов пожал широкими плечами. – Это ж странный человек, у него всяко бывает.

Спустя еще полчаса важняк сидел в местном заведении «Ак-Тау», смакуя ломоть печеной баранины с травами. К мясу здесь подавали горячий бульон, способствующий пищеварению и очень любимый за это многими национальными кухнями. Гайтанов, употребивший немало бульона под жижиг-галныш[3]3
  Жижиг-галныш – отварная говядина с галушками и толченым чесноком.


[Закрыть] в далекой отсюда Чечне, выводы сделал еще тогда и случаев поправить здоровье не упускал.

Что пищеварению явно НЕ способствовал, так это разговор с нынешним собеседником, субъектом неопределенных лет, люмпенской внешности и неясного образа жизни.

– Бабки нужны, начальник, – завел субъект привычную песню, не успев еще за стол присесть. – Реальная тема выплыла, с наркотой, хочу замутить.

– Тема – это хорошо, – кивнул майор и последующие минут десять расспрашивал Домового с ленивой въедливостью, не упуская ни единой детали. Информация, как и предполагалось, не стоила даже потраченного бензина. – Послушай, Степа, ты опять все забыл, да? Пьяные семейные разборки – это работа не наша и даже не уголовного розыска. Максимум для участкового, понял? Даже если участники разборок регулярно курят «траву» или ширяются. Ты меня за этим звал?

– Ну дык… я знаю, где берут «траву»!

– У цыган? В Нуйме? Тебе, может, улицу назвать?

– Ну дык… Константин Сергеич, я ведь всегда чем могу! Китайцев на той неделе видал, толпа целая! В горы собирались. А на хрена им наши горы, когда у них свои есть?!

– Китайцы – это хорошо… – Очередной кусочек мяса оказался жестковат, и Гайтанов потянулся за зубочисткой.

Припомнил заодно краткую биографию Домового – бывший геолог, судимый, спившийся. К негласному сотрудничеству привлечен еще при Советах, для «оперативного обеспечения» границы с Монголией. Последние лет десять висит балластом, отнимая время оперработников.

– Китайцы были группой? С русским гидом? По маршруту шли? Ну, это шпионы, ясен перец! Все, Степан, хватай ружье, едем брать!

– Мы?! Ну дык… все шуткуешь, начальник, издеваешься над человеческим нездоровьем! Грех это!

– Оба-на, да ты верующим стал, Степан?! Может, в монастырь подашься на склоне лет? Бросишь бухать, просветлеешь лицом?

– Скажешь тоже, Сергеич! – Мутный субъект хохотнул, отчего на шее выступил острый кадык, потом во взгляде мелькнуло что-то. – Во, еще вспомнил! Сектантов люди видели! Странные, черти, со стволами!

– Прям со стволами? – съерничал Гайтанов машинально, уделив внимание бульону. Пересолен, кажется. Ну точно! – И что за стволы?

– Нормальные! Ружья, карабин с оптикой! Этих четверо было, через Усть-Куташ в горы шли.

– Может, охотники?

– Ну дык… на кой им молитвы петь, охотникам-то?

– А они пели?

– А как же? У одного местного на ночь зависли, заняли сарай, и пошел хор Пятницкого! Местный сам не лох, в церкви бывал, но таких песен сроду не слышал. Про Бога, про братство какое-то!

– Ясно. – Аппетит у Гайтанова пропал, вдруг, что удивило самого майора. Заинтересовался, что ли? Молодость вспомнил, первые свои дела? – Ну даешь, брат! Ладно, с паршивой овцы, как говорится… Нам песня строить и жить помогает! – сказал майор назидательно, вынимая ручку с блокнотом. – Только разные бывают песни, а потому проверим, Степан, обязательно. Да ты кушай, мясо остывает. Рубай и рассказывай…

Из заведения Гайтанов вышел потяжелевший и вполне довольный жизнью. Улыбнулся ветру и окрестным горам, поймал пару встречных улыбок от особ женского пола. Подумал, что неплохо бы вздремнуть чуток, но это уж выйдет перебор. Патриархальность здешней жизни слишком расслабляла, особенно после прежних мест, куда заносила его судьба. Спортивную форму держать пока удается, а вот мозги вовсю «плывут», и привычки появляются одна другой ленивей. Может, и фиг с ними? Не мальчик уже, набегался к своим тридцати трем! Другие пускай бегают!

В кабинет майор вошел почти проснувшийся, но от бодрости далекий. Коллеги сплошь в отпусках, придется одному воз тянуть. Безопасность обеспечивать на отведенном участке. Искать террористов и шпионов в маленькой национальной республике, где большинство населения до сих пор верит в духов, а продвинутое меньшинство делит кресла по родоплеменному принципу. Сам сюда напросился из большого города!

Врубив комп, Гайтанов вспомнил об отчетности, но эта мысль была им с презрением отброшена. Делом надо заниматься! Экран, пароль, файл. «Секретно. Экз. № 1. Справка о встрече…» Несколько справок выходило, и все, увы, никчемные. В первой майор старательно раздул тему китайцев – смех смехом, а контрразведывательный аспект никто не отменял. Передадим бумажку смежному оперу, пускай проверяет. Вторая бумага: информация для милиции – про жуликов, любителей курнуть косяк и похулиганить в таежном селе. Адрес имеется, пара фамилий, пара кличек – сойдет на безрыбье. Опять же, галочку срубим за взаимодействие с правоохранительными органами!

Перед третьей справкой Гайтанов уделил время чайнику и коробке с «Липтоном». Подумать следовало, мозги взбодрить. Информация про «поющих охотников» не тянет и на абзац – сплошные абстракции. Начальнику управления такое не доложат, и даже Баир будет долго кряхтеть и языком цокать. Умный, типа! Не понимает, типа, что такое для опера Их Величества Статистика и Отчетность!

* * *

«Согласно информации источника, 30.07.2010 г. в н. п. Усть-Куташ (Турагайский район) местными жителями замечены четверо вооруженных лиц, предположительно принадлежащих к неустановленной религиозной структуре. В населенный пункт прибыли в вечернее время, переночевали в надворной постройке одного из местных жителей (установочные данные подлежат выяснению). Утром 31.07.2010 г. вышли в горы, не сообщив местным жителям конечную цель пути. Транспортных средств у данных лиц замечено не было. Из внешних примет источник назвал короткую бороду у лидера группы. Одеты все четверо в брезентовые туристические костюмы защитного цвета, при себе имеют рюкзаки. Вооружение: ружья охотничьи, двуствольные, а также карабин марки «Тигр» с оптическим прицелом. В ходе ночевки члены группы хором исполняли песню на русском языке, религиозного содержания, что и позволило владельцу надворной постройки предположить их принадлежность к религиозной структуре».

* * *

На этой фразе вдохновение иссякло полностью. Не пер текст! В таких муках рождался, что впору кесарево делать! Поморщившись, майор вооружился «мышкой» и функцией «выделить» – затер кое-где «местных жителей», вставляя повсюду синонимы. Помогло не очень – все равно муть типичная, из серии «кто-то кое-где у нас порой…»! В качестве передышки Гайтанов подошел к настенной карте, коричнево-зеленые тона на которой при ближайшем рассмотрении обратились в горные хребты и долины, пристально всмотрелся. Вот он где, тот самый Усть-Куташ – просто точка, в стороне от всех дорог. К востоку населенные пункты вовсе отсутствуют, и стандартных туристических маршрутов тоже нет. Дикари, стало быть? Экстремалы или вовсе браконьеры, хорошо вооруженные, с религиозными странностями. Ну-ну…

Компьютер паузу использовал привычно – по экрану вместо текста плыли теперь фотографии-скринсейверы. Пейзажи, натюрморты, портреты. Южные горы, с древней каменной башней. Сам Гайтанов – лет на несколько моложе, в брезентовой «горке» и «разгрузке», с автоматом. Башни кремлевские и снова Гайтанов – поджарый, хмурый, уже со шрамом. Женские лица, улыбки… все в прошлом! Зеркала в кабинете нет, но майор знает и так – пара лишних кило, незаметных пока на крупной фигуре (это пока!), черные волосы стрижены ежиком, шрам на лице никуда не делся, ясен перец. Во взгляде с каждым годом обнаруживается все меньше огня и больше ленивой скуки. Фотографии здешних гор Гайтанов в компе не держал – вполне хватает вида за окном.

С этой мыслью майор изгнал картинки с экрана, и клавиатура запела под пальцами, добавляя к тексту стандартные умные фразы. Установить! Ориентировать! Учесть!

До конца рабочего дня оставалось совсем немного.

Глава 5
Нижний мир

На исходе вторых суток время в пещере остановилось. Исчезло вовсе по причине полной своей ненужности. Темнота, сырость и холод – эти три вещи составляли сейчас доступную вселенную.

– А ведь здесь мы и умрем, – сказала Дина на одном из привалов. Спокойно сказала, без эмоций, с жутковатой готовностью. – Будем бродить в темноте, ослепнем… или не успеем. Воду можно лизать со стен, долго протянем…

– Нравится мне твой оптимизм! – хохотнул Глеб. – Может, за любовь поговорим?!

Говорить было лень. И двигаться. И думать тоже. Сырая темнота вытягивала силы, как холодное море – пловец барахтается, засыпает и счастливым уходит на дно. К бениной маме такое счастье! Двигаться, говорить, шуметь!!! Алкоголь тут, кстати, лишний – теплоотдачу повышает. Оставим его на крайний случай.

– За любовь? Какая любовь в склепе?!

– Нормальная! Неандертальцы вон миллион лет в пещерах любовью занимались под красивым названием «промискуитет». Запомнила умное слово?! Ну пошли тогда, не фиг рассиживаться!

Шли они давно. Только и делали, что шли – не считая коротких привалов на ледяном полу. Сперва решили действовать по науке – из всех дыр только правую выбирать и вправо поворачивать. Не помогло. Нюхали воздух, слушали тишину, пытались напрячь интуицию. Раз почти свалились в подземное озерцо. Снова шли – уже чтобы согреться, почти без конечной цели. Сало из НЗ было разделено на крохотные четвертинки, водку Глеб берег, а чеснок, напротив, пустил в расход быстро. Для профилактики. Только пневмонии сейчас не хватало!

Вечером вторых суток (или утром третьих?) заночевали в каком-то закутке, прижавшись друг к другу. Пробовали уснуть, но промозглая сырость быстро разбудила. Пара глотков из фляжки вернула иллюзию тепла. Дина, как всякая женщина, говорить начала первой, и остановить этот поток Глеб не пытался – пусть выговорится, пока крыша не съехала. Про жизнь, про свет, про тепло. Про Новосибирск, где люди платят немало (идиоты!!!) за экскурсию в Златогорье. Про себя саму – мелкую начальницу в филиале иноземной компании. Квартира в кредит, семьи нет вовсе. Главная мечта – умереть красивой.

– А ты почему о себе не рассказываешь? Так нечестно! Почему ты молчишь?

– Думаю.

О себе говорить не хотелось. Сплошное отрицание: недоучившийся студент, невыслужившийся наемник, неудачливый бизнесмен. Отшельника и то из него не получается – сплошная, блин, недоделка! С другой стороны, у друга Бориса, напротив, все перло по жизни, даже с Наташкой – и где теперь Боря?! А Натаха где?! Ладно, забудем!

– Про дауншифтинг слыхала что-нибудь?

– Краем уха. Модное бегство от реальности?

– Почему бегство? – возразил Глеб для проформы, как привык уже в долгих, «сам с собой» беседах. Машешь, бывало, колуном, таскаешь воду или чинишь надворные постройки – и дискутируешь, до посинения! Пытаешься оправдаться перед собой, любимым, вогнать мозг в состояние перманентного счастья! – Почему бегство? Так, подвижка легкая в пользу простоты. Кто-то курит «траву» на Гоа, другим хватает местных пейзажей. Чистый воздух и минимум м…я.

– А ты, конечно, был крутым московским топ-менеджером, устал от красивой жизни и решил «съехать»? Сразу на дно, чтоб не мучиться?

– Угадала. Почти, – сказал Глеб, решив, что стервозность все же не лечится. – И московским был, и менеджером, и «топ». Топал по Москве. За людьми. Супруги неверные и все такое.

– Сыщик, что ли?

– Точно. Сыщик и охранник. Потом свое агентство открыли – сопровождение и антирейдерство. Нормально поднялись.

– А потом, конечно, КРИЗИС?

– Он самый. – Боль шевельнулась в черепе застарелым похмельем, аж зубы сжались. Кирилл, Киря, Кирюша… сука ты эдакая! – Кризис-шмизис… кончилось все, короче. Тебе детали нужны?

– Нет. Отдохни немножко, забудь обо всем.

Ее ладонь оказалась теплой и чуть колючей, будто электричество. Мелкие разрядики, унимающие боль и тревогу. Словно руки матери… или женщины, о которой всегда мечтал. Очень далекой отсюда женщины…

* * *

…Год 1988-й, весна, вечер. Окраина Москвы. Жидковатый вкус пива из канистры, ядовитый дымок «Астры», переполненный зал ДК. Крутится зеркальный шар под потолком, цветомузыка мигает в такт Андерсу с Боленом[4]4
  Андерс Томас, Болен Дитер – участники группы Modern Talking, популярной в середине – конце 1980-х гг.


[Закрыть], народу не протолкнуться. Девчонки сплошь клевые: кожаные мини, чулки в сетку,прически «взрыв на макаронной фабрике». Пацаны в спортивных костюмах танцевать не спешат – толпятся у стенок, только взгляды по сторонам бросают. Может, «склеят» кого, а возможно, и с чужими зацепятся, толпа на толпу. Скучно по-любому не будет – на то она и дискотека!

– Глеб, зазырь, какой чувак!

Человек, стоящий у входа, внимания заслуживает, чего уж там! Будто из импортного видеофильма выскочил, угодив ненароком в окраинный Дворец культуры! Высок, строен, плечист, волосы длинные, рожа благородная насквозь… принц хренов, короче! Мужики на такую публику реагируют вполне предсказуемо – кулаки, видать, у многих зачесались. Пяти минут не прошло – повели патлатого на улицу двое, очень проблемного вида – стрижены наголо, в жилетках из телогреек с трафаретным «орлом-монтаной» на спине.

– Ты куда, Глеб? Решил вписаться за этого? Ну на кой?!

– На той! Замесят дурака, потом менты понаедут, разбор начнется.

За углом все предсказуемо – трое на одного.

– Эй, братва, че за проблемы?!

– Проблемы у тебя будут! Вали, козел, пока не огреб!

Быстрая свалка, свист нунчаков, вкус крови во рту. Свои пацаны уже вывалили толпой, а от двух пришлых остался только топот бегства.

– Ну че, живой? Нафуя тебя в пролетарский район занесло в таком прикиде?!

– От скуки. А вообще позволь для начала тебе благодарность выразить. Я Борис.

– Глеб. Во, блин, клево, как этих… святых, да?! Борис и Глеб! Каждый день трындят про это… тысячелетие крещения Руси, а тут вот оно! Покурим?

– Давай.

Пачка «Родопи» против дефицитнейших «Мальборо», разговор ни о чем и обо всем сразу.

– Ты, вижу, совсем недавно кирзачи снял, – проявил Борис чудеса проницательности. – До сих пор гудишь без тормозов?

– И гужу! За тормоза мои не волнуйся, там все смазано! Учусь, между прочим, на рабфаке, поступать думаю!

– И куда, если не секрет?

– На журналистику. А че, работа клевая, страну поглядеть можно. Согласен?

– Бесспорно. Слушай, дружище, у меня к тебе предложение, как к будущему студенту. У нас на днях намечается маленький сейшн, только для своих, но тем не менее. Ты сегодня сделал жест доброй воли, как сейчас модно говорить, показал мне изнанку московских окраин, а я, в ответ, хочу предложить тебе экскурсию в центр…

…Полумрак огромной квартиры, сладкие ритмы Scorpions, аромат хороших духов вперемешку с дорогим табаком. Борис мнет в танце эффектную герлу в юбке-«варенке», а Глеб пока не у дел. Со скуки срисовывает мишень неприметную и слишком скромную для здешней тусовки. Юбка, блузка, кофточка, косынка прозрачная поверх простой прически каре! Взгляд прямой, без лишнего кокетства.

– Привет! Станцуем?

Она кивает, и прозрачный платочек падает с плеч, будто облако.

– Меня Глеб зовут. Ты, наверное, это… Кристина какая-нибудь?

– Наташа. Я похожа на дочь Пугачевой?

– Не-а. Просто у всех тут имена такие… финдибоберные! Блин, ерунду, наверное, говорю?

– Угадал. Хорошо, что сам это понимаешь – значит, не все потеряно.

– А ты ехидная! – ухмыляется он и осознает вдруг важнейшую вещь.

Объект по имени Наташа – чужая здесь!

Не менее чужая, чем сам Глеб!

– Может, это… погуляем? Подышим кислородом, побазарим за любовь. Москву тебе покажу…

Иногда итог беседы ясен сразу. Есть фразы, которые нельзя говорить первой встречной, и есть девушки, которым нельзя говорить определенные фразы.

– Знаешь что?! – Глаза ее становятся ледяными, с легким оттенком брезгливости, рука рвется прочь из мужской ладони, но Глеб не отпускает.

– Тихо, тихо, тихо. Я все знаю, можешь не говорить! И Москву можешь не смотреть, но любовь тебе чем не нравится?! Между прочим, это… как его… биохимическая реакция организма, а для реакции кислород нужен! Что ты имеешь против кислорода и химии?!

Подействовало, как ни странно. Взгляд теплеет, ладошка расслабилась, а тут и музыка другая пошла. Второй медляк подряд, вопреки всем законам дискотеки! Тягучее что-то, незнакомое, щекочущее душу до самых ее корешков.

– Прелесть! «Порги и Бесс»…

– Че?

– Это колыбельная, из оперы. Ты не знал?

– Ну, как тебе сказать… давно я че-то в опере не был!

– Очень плохо, – качает она головой, не принимая шутки. – Еще москвич, называется! Что ж, придется срочно заняться твоим просвещением, если раньше не сбежишь…

* * *

Проснулся резко, будто кипятком обдали изнутри. Холод по коже, шум крови в ушах. Мышцы сжаты близкой опасностью.

Рядом кто-то есть! Чужой!

СОВЕРШЕННО ЧУЖОЙ!!!

– Глеб…

Его левая рука стиснула плечо девушки, правая ищет ружье… не находит…

Кто-то шел прямо к ним – не скрываясь, цокая подковками каблуков, сопя, фыркая. По полу, левее, выше… ПО ПОТОЛКУ?!

Нервы сдали – палец вдавил кнопку, луч фонарика пробил тьму коридора. Уперся в стену. В цоканье каблуков (когтей?), нарастающее из тьмы. Вникуда!

Кажется, Дина застонала. Кажется, Глеб сам чуть орать не начал. Невидимое приближалось, цокая, дыша хрипло.

– Гле-еб…

ЭТО замерло совсем рядом. Ворчанье тихое, кашель, сопение. Цокот – прямо сквозь них, на потолок, прочь.

Боль в пальцах пришла позже – разжал кое-как, выпуская ружье, воздух из груди вышел шумно.

– Что… что это?!

– Сама как думаешь? Вот и я не знаю. В домах и то, говорят, всякое водится, а тут пещеры, миллионы лет!

– Пойдем быстрее, Глеб!

– Да не суетись ты! Раз мы еще здесь, значит, жрет ОНО не людей. Может, вообще эффект акустический – по другой пещере кто-то ходит, а мы слышим!

Храбрился, конечно. Трусом сроду не был, но лучше бы пару медведей встретить, живых, теплых, ПОНЯТНЫХ! Айланы, к примеру, пещер вообще боятся – искренне считают их вратами в нижний мир, где живым не место. При всем своем миролюбии перестрелять готовы приезжих археологов, регулярно вскрывающих то, что человеку вскрывать не положено, отчего случаются потом землетрясения и прочие напасти. Мы, конечно, люди современные и трезвомыслящие, но тем не менее… ОНО ВЕДЬ БЫЛО!

– Если слышали оба, значит, еще не рехнулись. А из центра Земли ничего хорошего выйти не может. Нефть разве что. Вверх пойдем, ближе к небу!

* * *

Духов встретили не скоро. Где-то в центре пути, густого, как вакса, и черного, как сама безысходность. Услышали неясный шум, потом пришел запах, потом…

– Гле-е-еб!!!

Темнота вокруг взорвалась визгом и клекотом, фонарик мигнул на последнем издыхании.

Духи!!!

Сотни, тысячи! Шелест крыльев, ветер, шлепки!

– Мыши! Динка, это ж мыши!!!

Трудно обрадовать женщину такой новостью – ведьма визжала уже вовсю, нетопыри метались вокруг, хаос полнейший. Хаос жизни, которой не может быть в склепе!!!