Текст книги "Информационно-психологическое воздействие на массовое сознание. Средства массовой коммуникации, информации и пропаганды – как проводник манипулятивных методик воздействия на подсознание и моделирования поступков индивида и масс"

3. Проблемные аспекты влияния СМК на массовое сознание подрастающего поколения. Пути противостояния

Средства массовой коммуникации включают в себя достаточно расширенный арсенал способов воздействия на подсознание с целью внедрения соответствующих установок, заложения паттернов поведения. К средствам массовой коммуникации, как мы уже заметили ранее, относятся помимо СМИ (средств массовой информации) еще и кино, театр, видеофильмы и т. п., то есть все, посредством чего можно воздействовать на массовую аудиторию, что передается посредством каких-либо носителей (например открытки или рекламные плакаты тоже можно отнести к средствам массовой коммуникации).

Коммуникация это информация, сообщение. Средства коммуникации – способы передачи сообщений на большие территории. Массовая коммуникация – означает вовлеченность в подобный процесс масс. И уже если объединить все подобное, окажется, что по силе своего воздействия на психическое сознание масс средства массовой коммуникации оказывают превалирующее значение. Они играют чуть ли не первостепенную роль именно в факторе задействования массовой аудитории, массового воздействия на психику. Причем многие упускают особенность воздействия информации на психику. Дело в том, что любая информация, даже если она не получила свой «отклик» у сознания, откладывается в подсознание (в бессознательное психики), а позже оказывает свое воздействие на сознание.

Остановимся на этом подробней. Итак, как происходит процесс воздействия информации извне на индивида или массы? Во-первых, информацией (той или иной ее степенью в факторе значимости) является любое сообщение, поступаемое или проходящее через индивида. Во-вторых, психика через сознание может оценить только часть поступаемой информации. Подобная информация проходит через сознание, и в ее обработке (оценке) участвует такая структура психики, как цензура. Цензура психики стоит на пути информации, появляющейся в зоне восприятия ее индивидом, и является своего рода заградительным щитом, перераспределяя информацию, поступаемую со стороны внешнего мира, между сознанием и бессознательным (подсознанием). То есть именно цензура психики является неким водоразделом, влияющим на поступление той или иной информации в сознание или подсознание. Часть информации в результате работы цензуры психики поступает в сознание (она пропускает информацию в сознание). А большую часть (по тем или иным причинам «забракованную» на тот момент психикой) цензура психики не пропускает, и такая информация откладывается в подсознание. И в-третьих, информация, переходящая в подсознание (причем такая информация может перейти как в результате отбраковывания ее сознанием, так и сразу, минуя цензуру психики) через какое-то время начинает воздействовать на сознание, а через сознание уже на любые (на все) мысли индивида и последующее за этими мыслями появление соответствующих желаний, а значит и поступков. Этот факт весьма важен и на него необходимо обратить особенное внимание. Любая информация, поступаемая в подсознание, через время начинает влиять на мысли, поступки, желания, вообще поведение индивида. Причем следует обратить внимание еще и на то, что в подсознание откладывается вся информация, которая вообще когда-либо проходила мимо индивида. И неважно, помним мы ее или не помним (то есть, проходила ли такая информация через сознание или не проходила), тут действует единое правило: любая информация, которая когда-либо находилась в зоне пребывания индивида (то есть информация, которую он мог увидеть или услышать, информация, оцениваемая психикой с задействованием органов зрения, слуха, обоняния, осязания, даже та информация, которой нет, но которая только кажется индивиду) – такая информация непременно откладывается в подсознание, в бессознательное психики, откуда и начинает вскоре свое воздействие. При этом подобная информация может вступить в некий коррелят с уже имеющейся в подсознании информацией. Ведь подсознание или бессознательная часть психики формируется на протяжении жизни как индивида, так и существования вообще предшествующих поколений (т. н. коллективное бессознательное). Такая информация смешивается с уже существующей информацией. Причем в каждом отдельном случае происходит всегда все исключительно индивидуально, то есть у каждого индивида по-разному, но едино в одном: всегда информация из подсознания со временем или переходит в сознание, или – даже в еще большей степени – начинает бессознательно воздействовать на мысли, желания и поступки индивида. Это именно тот случай, когда тот или иной индивид говорит о том, что совершил тот или иной поступок бессознательно. И это действительно так. Если информация не оказалась в спектре внимания сознания, то это совсем не значит, что она не оказывает своего воздействия на психику такого индивида. Тут вообще не наблюдается какой-либо зависимой связи между тем, поступила ли подобная информация в сознание, или не поступила. Все равно (а то и даже в большей, чем это принято замечать, степени) такая информация, вступив во взаимодействие с уже имеющейся в психике индивида информацией, начнет оказывать на поведение подобного индивида свое воздействие. И иного, как говорится, не дано. Это необходимо знать и непременно учитывать в прогнозировании различного рода мотивации поведения. Поэтому, когда через психику индивида проходит какая-либо информация, когда такая информация попадает в спектр действий его психики, когда информация проходит через действия различных органов чувств индивида, – всегда следует говорить о том, что эта информация сначала откладывается в психику (в глубины психики) индивида, а после начинает оказывать свое воздействие на восприятие таким индивидом жизни.

И вот тут как раз весьма важно выделить роль средств массовой коммуникации. Потому как именно посредством подобного рода воздействия происходит своего рода обработка психического сознания масс, обработка уже не одного отдельного индивида, а индивидов, объединенных в группы, в массы. И поэтому как раз в этом случае необходимо помнить, что если какая-либо информация поступает со стороны (и с помощью) средств массовой коммуникации (телевидение, кино, глянцевые журналы, проч.), то такая информация непременно оседает в психике индивида. Оседает вся без остатка. Оседает совсем независимо от того, успело сознание обработать часть подобной информации или не успело. Запомнил ли индивид поступаемую в его сознание информацию или не запомнил. Сам факт уже наличия подобной информации как бы сам за себя говорит о том, что такая информация уже навсегда отложилась в его подсознании. И такая информация может оказать свое воздействие на сознание как сейчас или завтра, так и через многие годы или десятилетия. Фактор времени тут не играет роли. Подобного рода информация уже никогда не уходит из подсознания. Она может, в лучшем случае, лишь отодвигаться на второй план, скрываться до времени в глубинах психики, потому что память индивида так устроена, что требует постоянного обновления имеющейся (хранящейся) информации, чтобы запоминать новые объемы информации. При этом действительно неважно, прошла ли подобная информация через сознание или не прошла. Хотя если прошла, то подобного рода воздействие может усиливаться, если поступаемая информация задействует эмоциональную составляющую психики. Любые эмоции, эмоциональная наполняемость смысловой нагрузки лишь усиливают восприятие психикой индивида подобного рода информацию. Такая информация бьет сразу по чувствам. А известно, что если задействуются чувства, то цензура психики уже не может оказывать свое воздействие в полной мере, потому как то, что касается чувств, эмоций, ломает защиту психики и такая информация вообще сразу проходит в подсознание. Причем чтобы разделить информацию, поступаемющую в подсознание через барьер психики именуемый цензурой, и информацию, сразу поступаемую в подсознание, заметим, что, вероятно, в первом случае подобная информация откладывается не очень глубоко, а во втором проникает дальше. Но нельзя говорить, что в первом случае информация перейдет в последующем в сознание (как бы уже снова в сознание) быстрее, чем та информация, которая до этого через сознание (а значит, оценку) не проходила. Так говорить нельзя. На информацию, извлекаемую из подсознания, оказывают влияние множество различных факторов, и в том числе архетипы. Как раз задействуя тот или иной архетип, возможно выведение информации из подсознания – и перевод ее в сознание. А это уже значит, что такая информация будет оказывать свое влияние на поведение индивида.

Немного остановившись на архетипах, заметим, что под архетипами понимается сформированность в подсознании неких образов, последующее воздействие на которые способно вызывать в психике индивида некие положительные ассоциации и через это оказывать влияние на информацию, получаемую индивидом «здесь и сейчас», то есть информацию, оцениваемую индивидом в настоящее время. Архетип формируется через планомерное поступление какой-либо информации (т. е. посредством поступления информации на протяжении какого-либо времени), причем чаще всего формируется в детстве (раннем детстве) или юности. Вообще следует обратить внимание, что значительная часть информации, поступаемая в психику индивида в период раннего детства, детства или юности (юности уже в меньшей мере, хотя в зависимости от индивидуальной эмпатии может в иных случаях и превалировать[157]157
  Каждый индивид формируется в разное время.


[Закрыть]). С помощью того или иного архетипа бессознательное способно оказывать воздействие на сознание. Причем сам Юнг предполагал, что архетипы уже заложены в природе человека от рождения. Это положение находится в прямой взаимосвязи с теорией К. Г. Юнга о коллективном бессознательном.

Кроме того, так как архетипы, находящиеся в бессознательном, и сами бессознательны, то становится объяснимым тот факт, что их воздействие на сознание не осознается, как не осознается в большинстве случаев любая форма влияния на сознание информации, хранящейся в подсознании. (Без какого-либо хотя бы минимального анализа подобное становится непонятно и необъяснимо. Но если разобрать любое произошедшее событие на детали, на части, многое становится на свои места.)

Вводя понятие «коллективного бессознательного», Юнг писал: «…поверхностный слой бессознательного является в известной степени личностным. Мы называем его личностным бессознательным. Однако этот слой покоится на другом, более глубоком, ведущем свое происхождение и приобретаемом уже не из личного опыта. Этот врожденный более глубокий слой и является так называемым коллективным бессознательным. Я выбрал термин «коллективное», поскольку речь идет о бессознательном, имеющем не индивидуальную, а всеобщую природу. Это означает, что оно включает в себя, в противоположность личностной душе, содержания и образы поведения, которые… являются повсюду и у всех индивидов одними и теми же. Другими словами, коллективное бессознательное идентично у всех людей и образует тем самым всеобщее основание душевной жизни каждого, будучи по природе сверхличным»[158]158
  Юнг К.Г. «Об архетипах коллективного бессознательного». Библиотека Юнгланд. http://www.jungland.ru/node/1596


[Закрыть].

Рассматривая вопрос образования архетипов и их последующего влияния на психику индивида, профессор В. А. Медведев, отталкиваясь от психоанализа Фрейда[159]159
  Фрейд признавал существование коллективного бессознательного, называя его филогенетическими схемами.


[Закрыть], приводит пример зависимости психики от существующих в ней архетипов. Архетипов, сформированных в том числе и в процессе жизни такого индивида.

«Резюмируя случай Человека-Волка, – пишет В.А.Медведев[160]160
  Медведев В.А. Русскость на кушетке. Опыт прикладной супервизии случая Человека-Волка. – http://proekt-psi.narod.ru/biblio/medv_rus.html


[Закрыть] – Зигмунд Фрейд предложил выделять в «кипящем котле» бессознательного три уровня организации психического материала, каждый из которых несет в себе специфический источник и потенциал своих желаний, вливающихся в общий резервуар энергетики либидо. Первый уровень составляют факторы, производные от вытесненного индивидуального (и прежде всего – инфантильного) опыта. Проявления бессознательной активности этого уровня как раз и являются предметом работы аналитика с клиентом. Именно они дают ту массу материала, на основании которого складываются базовые линии интерпретационных схем в рамках избираемой аналитиком терапевтической стратегии. Но стратегия эта может быть чисто волюнтаристской, если не учитывать наличия у факторов личного (вытесненного) бессознательного имманентной логики структурирования, производной от следующего, второго уровня организации бессознательного. Этот уровень Фрейд обозначил как «филогенетические наследуемые схемы», представляющие собой «осадки истории человеческой культуры». И именно прикладной анализ, психоанализ символики культурной среды, позволяет находить отголоски филогенетических схем в индивидуальных и коллективных психических реакциях. Важнейшим обстоятельством выступает при этом то, что результирующее вмешательство подобного рода схем и формирует те самые «филогенетические прафантазии», которые, по мнению Фрейда, высказанному им в 1915 году в знаменитых лекциях по введению в психоанализ, являются истоком и тайной человеческой невротичности (как индивидуальной, так и массовой). Схемы эти, в свою очередь, рассматривались Фрейдом как психические репрезентации еще более глубинного третичного слоя, своеобразного «ядра бессознательного».

…Сергей Панкеев (пациент Фрейда. С. З.) вобрал в структуру своей идентичности практически все культурные провокации, которые дарует своему адепту великая русская литература. Ее потенциальная психопатологичность довольно-таки прозрачна для исследователя, рассматривающего с позиций психоанализа, т. е. с нейтральной точки зрения приспособительных (адаптивных) стандартов западноевропейской цивилизации. Русская литература – это наш Ветхий Завет, если рассматривать ее с точки зрения ее глубинно-психологической значимости. Главная ее задача – психологически оторвать нас от матери и не допустить сползания к изначальному симбиозу путем прививания страха перед образом Женщины и формирования стратегий бегства от нее (Онегин), мести ей (Печорин), игнорирования ее в закрытых мужских сообществах (Чичиков), ненависти к ней, толкающей к самоуничтожению (Базаров), пассивно-мазохистического самонаказания за любовь к ней (Обломов), ужаса перед ней, трансформирующегося в ее обожествление (герои Достоевского), и пр. Прививка эта, по традиции получаемая всеми представителями образованного класса, позволяла и позволяет жить в России, быть сопричастным филогенетической (родовой) власти Родине-Матери, хоть как-то сопротивляясь при этом тотальному затягиванию ею своих детей в орально-симбиотические формы массового обезличивания. Если бы не она, великая русская литература, созданная страдающими героями-материубийцами, воистину “лишними людьми” родной нам культуры на потребу себе подобных, абсолютной правотой обладали бы слова Юнга, некогда введенные в российский культурный обиход Александром Эткиндом: “В России нет и не может быть психоанализа. В ней люди живут как рыбы в стае.»”

…Сергей Панкеев (жизнь которого можно рассматривать как культурный подвиг, как отчаянный рывок рыбы, желающей выйти на сушу и показывающей путь своим собратьям по стае) был тяжело болен архетипикой, пробужденной в нем культурным влиянием классической русской литературы, причем особо обостренное течение этого заболевания определялось рядом привходящих обстоятельств его личной биографии. Так же как и Онегин, он, будучи «наследником всех своих родных», заболел в конце концов «русской хандрой». С Печориным (а точнее – с Лермонтовым) его связывали настолько глубокие идентификационные связи, вплоть до подчеркивания внешнего сходства, что после смерти сестры, формируя в себе «мужественность жить», Панкеев предпринял терапевтическое путешествие на Кавказ, посетив при этом все места действия «Героя нашего времени» и завершив поездку на месте знаменитой дуэли у подножия Машука. С Чичиковым его сближал статус «херсонского помещика», а у Обломова он просто позаимствовал симптоматический фон своего невроза – неспособность к любой деятельности вплоть до отказа самостоятельно одеваться и вставать с дивана. Базовый симптом своего второго невроза он позаимствовал у Гоголя, и русскому читателю отчета доктора Рут Мак Брюнсвик о психотерапии странного страха «утерять свой нос» становится предельно ясна невозможность проникновения в душу клиента, культурные основания бессознательного которого аналитику не только не близки, но и цивилизационно чужды. С героями же Достоевского у Панкеева был просто «семейный роман»: его отца с братьями так и называли – «братья Карамазовы» (и далеко не случайно!), а собственную жизнь он явно или неявно делал с фигуры князя Мышкина. Для полного набора не хватает только Толстого, но с ним у Панкеева вышла осечка, которая, впрочем, нисколько не повредила анализу. По словам самого пациента, «мир, в котором жил и который описывает Толстой, был чужд Фрейду… В качестве психолога он не мог проникнуть настолько глубоко, как это удавалось Достоевскому…». Панкеев писал в своих мемуарах, что с тринадцатилетнего возраста почитал великих русских писателей и поэтов «почти как святых».

Говоря об архетипах, следует обратить внимание на то, что формирование архетипов может продолжаться и в течении жизни индивида. Например, советские фильмы времен СССР участвуют в формировании архетипов, так как, расщепляясь, вызывают в психике индивида те образы, которые формируют в последующем в его психике положительные паттерны поведения. Воздействие на такие образы на время вызывает в душе индивида ощущение чего-то исключительно доброго и положительного, а значит, цензура психики на подобное время ослабевает и информация, поступаемая из внешнего мира, способна не только откладываться в подсознание, но и откладываться с пометкой чего-то важного и необходимого, положительного для психики и в последующем влиять как на принятие того или иного решения в целом, так и на появление каких-либо мыслей в частности.

При этом роль подсознания необычайно важна для оценки вообще всей жизни индивида. Например, известно, что средства массовой коммуникации играют важную роль в закладывании в психику индивида паттернов[161]161
  Паттерны – устойчивые формирования в психике, влияющие на поведение индивида в течении неограниченного времени (без срока давности). Паттерны – своего рода запрограммированность психики на выполнение каких-либо действий, сформированные как раз паттернами поведения, т. е. устоявшимися нормами в психике.


[Закрыть] поведения. Говоря о средствах массовой коммуникации, мы изначально берем расширенный аспект, не связанный только действием средств массовой информации (СМИ). Помимо СМИ к действиям средств массовой коммуникации (СМК) относятся кино, театры, рекламные плакаты и афиши на улице и вообще все, что оказывает воздействие на индивида посредством передаваемой на массы информации. При этом, вычерчивая роль подобного влияния на подсознание, заметим, что подобное воздействие действительно велико и его необходимо понимать исходя из предрасположенности психики индивида откладывать в подсознание любую информацию, которая когда-либо прошла мимо него, мимо его сознания (сознания – как фактора восприятия действительности).

Кроме того, не обязательно, чтобы такая информация как проходила через сознание, так и была непосредственно услышана или увидена (прочувствована) самим индивидом. Тут важна роль того обстоятельства, что подсознание все равно улавливает какую-либо информацию, независимо от того, анализировалась ли она сознанием. Например, какой-либо индивид может не читать газеты или не смотреть телевизор. Но это совсем не значит, что в его подсознание не будет проникать информация, поступаемая посредством средств массовой информации (СМИ). И подобное становится возможным благодаря тому, что любой индивид (за исключением маргинально настроенных сограждан[162]162
  Бомжей, отшельников и проч.


[Закрыть]) проживает в социуме. А значит, волей-неволей он помещен в определенное информационное поле, которое непременно воздействует на него; причем совсем независимо от его какого-то желания – нежелания или участия в подобном процессе. Его участие все равно есть всегда. Потому как даже если кто-то не читает газет или не смотрит телевизор (и тем самым считает, что избегает манипулятивного воздействия СМИ), информация, передаваемая от СМИ, проникает в подсознание других индивидов (тех, кто читает газеты или смотрит ТВ). И вот тогда уже от них, через их слова (слова – суть мыслей; мысли – результат задействования информации из подсознания) или поступки (заразительность, внушаемость, подражание и т. п. следствия влияния поведения одного индивида на другого) так или иначе проникает в сознание или подсознание (подсознание – в случае, если психика выстраивает барьеры защиты на пути подобной информации) того индивида, который не читает прессу или не смотрит ТВ. И иного тут не дано.

Причем важно отметить еще как минимум два факта: 1) информация поступаемая в подсознание, смешивается с уже имеющейся там информацией; 2) информация, находящаяся в подсознании, не имеет срока давности. А значит может быть извлечена из подсознания и через год, и через десять лет, как только представится соответствующий случай. Причем такой случай может представиться, как только задействуются те или иные паттерны поведения. Так что тут все взаимосвязано. А новая информация может наложиться на старую как раз еще и потому, что неким образом новая информация (эффект от нее, какая-либо эмоциональная ее часть, или часть показавшаяся более значимой для индивида именно на это время) оказывается идентичной тому эффекту, который ранее был характерен для информации прежней, которую психика поместила в подсознание с соответствующей «пометкой», и потому когда оказывается, что вдруг поступает точно такая же информация, информация почти одинаковой направленности (в том числе и в информативно-смысловом плане, и как непосредственный эмоциональный эффект, т. е. помимо смысловой нагрузки дополняется еще и эмоциональной составляющей, причем независимо – положительного характера или отрицательного), то в этом случае новая поступаемая информация вступит в некий коррелят с информацией прежней. А значит, по силе своего воздействия подобное объединение непременно окажет свое воздействие на сознание. В результате чего уже и будет возможным говорить о том, что таким образом мысли, желания и, как результат, поведение индивида (его поступки) будут зависеть в данном случае не от какой-то внутренней состоятельности или несостоятельности индивида, или подростка-нарушителя, а исключительно из того, чем было обработано его подсознание раньше.

Помимо всего прочего необходимо обратить внимание, что как раз детская психика по силе оказываемого на нее воздействия находится в более беззащитном положении, чем психика взрослого человека. Неокрепшие детские души просто-таки впитывают любую информацию, которую они получают из внешней среды. А внешняя среда уже так или иначе (как мы выяснили) формируется в том числе и средствами массовой коммуникации. И для этого, как мы заметили раннее, совсем не важно, смотрит ли тот или иной индивид телевизор или не смотрит. Программы по телевидению обязательно кто-то смотрит (судя по рейтингу телепередач). И так как любой социально-ориентированный индивид находится в социуме, то и получается, что он волей-неволей получает всю информацию из подсознания окружающих его людей[163]163
  А в подсознание этих людей информация поступила от внешнего мира, окружающей среды, в том числе и со СМИ и СМК.


[Закрыть]. И уже как бы обогащенный ею – вынужден бессознательно подстраивать свою жизнь под имеющуюся у него информацию. И даже если он сам не желает что-либо совершать – будет, потому как бессознательно копирует модель социального поведения в обществе. В обществе – сформированном в результате воздействия на подсознание отдельных членов, объединенных в единые массы. Причем уже в массах, как мы помним, стирается граница индивидуальности (индивид – это атом), все становятся подчинены общей идее, а значит, и управление подобными массами легче и возможно. При этом если превратить любую группу, толпу, собрание и проч. сначала в массу, а после и в толпу, то управлять такими толпами значительно легче и эффективнее. А чтобы превратить группу или собрание индивидов в массу, а после и в толпу, необходимо объединить их какой-либо общей идеей, добиться беспрекословного выполнения воли лидера (необходимо подбирать харизматического и даже немного фанатически ориентированного лидера) и т. п. методы, хорошо известные нам в результате анализа крупнейших массовых исторически образований.

«Значительный вклад в теорию масс и правил оперирования ими внесли русские большевики и немецкие национал-социалисты, – писал академик А. А. Зиновьев. – Использовав самые грандиозные в истории человечества массы, они затем создавали режимы, исключавшие образование именно масс… и порождавшие их имитацию… В западных странах после Второй мировой войны сложились благоприятные условия для образования масс самых разнообразных типов. Стали возникать массовые движения больших масштабов. Они стали важным компонентом гражданского общества. И инициатива в этой сфере перешла к секретным службам Запада и подконтрольным им средствам массовой информации. Их деятельность… сыграла серьезную роль в «холодной» войне» и играет не менее важную роль в нынешней глобализации»[164]164
  Зиновьев А.А. Массы. FoxЖурнал: Русский вклад. http://razmah.ru/showarticle.asp?id=1878


[Закрыть].

Рассматривая пути формирования масс, академик А. А. Зиновьев отмечает[165]165
  Зиновьев А.А. Массы. FoxЖурнал: Русский вклад. http://razmah.ru/showarticle.asp?id=1878


[Закрыть], что «массу образует скопление людей в определенное время и в определенном пространстве вне их постоянной деятельности, причем – в тот период, когда они в какой-то мере предоставлены сами себе. Масса в этом смысле образуется из обычных граждан общества как просто свободных в данное время людей, способных проводить это время по своему усмотрению, имеющих возможность думать о своем положении, способных совершать какие-то поступки без принуждения извне, свободно. Они способны на это главным образом во внерабочее время, когда вообще теряют работу или по каким-то причинам вырываются из привычного образа жизни. Для образования массы, повторяю и подчеркиваю, необходимо скопление в одном месте и в одно и то же время сравнительно большого числа людей, имеющих свободное от работы время и силы использовать его для внерабочих поступков».

Помимо стихийного образования масс академик А. А. Зиновьев обращает внимание[166]166
  Зиновьев А.А. Массы. FoxЖурнал: Русский вклад. http://razmah.ru/showarticle.asp?id=1878


[Закрыть], что в последнее время массы стали формироваться намеренно. А цели подобного собрания в массы могут поддерживаться искусственно. Со стороны привлеченных извне людей.

«Люди могут скапливаться в массу без осознанной единой цели. До поры до времени их могут вообще не замечать или игнорировать внемассовые силы общества. Но они могут достигнуть значительных размеров и привлечь внимание общества. Естественно, находятся желающие воздействовать на людей в этом состоянии и использовать их в своих интересах. Эти заинтересованные силы вносят в стихийный процесс свои идеи, лозунги, организацию. Происходит какая-то группировка членов скопления, выделяется активное ядро, появляются свои авторитеты и вожди, совершаются совместные (именно массовые) действия. Внешние силы, способствующие образованию масс и манипулирующие ими, могут внедрять в массу своих агентов или превращать в таковых подходящих людей из самой массы. Вырабатывается особая технология обращения с массами. Она довольно примитивна с теоретической точки зрения. Участники процесса быстро открывают ее для себя сами. Но, конечно, и тут бывают свои сложности, тонкости и высоты. Разумеется, играют большую роль и материальные средства. Например, «революции» в Сербии, Грузии и Украине были бы немыслимы без денежных затрат, поддержки в прессе и инструкций извне»[167]167
  Зиновьев А.А. Массы. FoxЖурнал: Русский вклад. http://razmah.ru/showarticle.asp?id=1878


[Закрыть].

Прослеживая механизмы подчинения в массах, акад. А. А. Зиновьев пишет[168]168
  Зиновьев А.А. Массы и идеи. FoxЖурнал: Русский вклад. http://razmah.ru/showarticle.asp?id=1929


[Закрыть]: «Идеи, говорил Маркс, становятся материальной силой, когда овладевают массами. Но не любые идеи. Они должны отвечать умонастроениям и желаниям масс. Должны быть предельно простыми и словесно понятными членам массы без специального и длительного образования. Должны создавать впечатление сравнительно быстрой выполнимости желаний масс и обещаний идеологов. И даже идеи, максимально адекватные умонастроениям масс и реальной ситуации, сами по себе не заползают в головы людей. Они должны в эти головы вдалбливаться, вдалбливаться методично и особыми людьми. Для этого нужна организация, специально занимающаяся этим делом, располагающая средствами идейной обработки масс, побуждающая массы к желаемым действиям и направляющая их. Во всем этом имеют место свои вариации и уровни. Самыми значительными образцами на этот счет могут служить идеи и действия нацистов, фашистов и большевиков. В особенности последних… Как идеи, так и действия масс под их влиянием не обязательно являются позитивными, прогрессивными, созидательными и т. д. Они могут быть и негативными, и реакционными, и разрушительными и т. д. Массы могут вводиться в заблуждение. Манипулирующие ими силы могут использовать их против их же интересов. Массы могут подкупаться, могут играть роль предателей. Массы могут выходить из-под контроля своих манипуляторов и провокаторов, даже навязывать им поведение, которое ранее не входило в их планы. Последние десятилетия полны примерами упомянутых явлений».

Рассматривая возможности достижения результатов с помощью таких масс, акад. А. А. Зиновьев обращает внимание, что «в предреволюционной России все рассмотренные факторы были налицо. Сложились огромного размера массы: это миллионы крестьян и рабочих, одетых в солдатские шинели и волею обстоятельств превратившихся в массы в рассмотренном смысле. Имелись организации революционеров, которые вели пропагандистскую работу среди населения. Имелись идеи, доходившие до миллионов людей в самом простом и общепонятном виде: долой войну, землю крестьянам, фабрики рабочим, долой помещиков и капиталистов, долой самодержавие, власть рабочим, крестьянам, солдатам! И эти идеи соответствовали интересам большинства населения страны, включая массы. Имелись средства массовой информации, по тем временам достаточно эффективные с точки зрения манипулирования массами. Быстро выработались средства непосредственного общения вождей и агитаторов с массами – митинги, собрания, демонстрации. Период между Февральской и Октябрьской революциями послужил школой для практической деятельности масс и управления ими революционными организациями. Большевики во главе с Лениным поразительно умно использовали все это. Без этого революция не смогла бы быть такой победоносной»[169]169
  Зиновьев А.А. Массы и идеи. FoxЖурнал: Русский вклад. http://razmah.ru/showarticle.asp?id=1929


[Закрыть].

Обращая внимание на тот факт, что массы могут сыграть и негативную роль в деятельности государства, если их идеи подхвачены оппортунистически настроенными правителями, акад. А. А.Зиновьев приводил пример разрушения советского строя в результате действия подобных обстоятельств: «В советские годы образование скоплений достаточно большого числа людей, из которых могли бы образоваться массы (в нашем смысле, т. е. вне деловых коллективов, независимые от них и неподконтрольные властям), было исключено самими условиями жизни населения. Большие скопления людей вне их работы создавались самими властями и под их контролем специально. Это – общие собрания, митинги, демонстрации, встречи важных личностей и т. п. Однако к концу брежневского периода условия жизни населения стали меняться. Стали нарушаться принципы советской социальной организации. Стал назревать кризис, первый в истории специфически коммунистический кризис. Возможность его отрицалась советскими властями и идеологией в принципе. И признаки надвигавшегося фактически кризиса во внимание вообще не принимались. А кризис стал захватывать страну и в том плане, о котором здесь идет речь. Образовалось сравнительно большое число граждан, которые как бы выпали из коммунистической организации жизни. Ослаб и даже порою совсем исчез, контроль за этими людьми со стороны властей и коллективов. Ослабли меры наказания. Потеряла влияние идеология. Усилилось влияние западной антикоммунистической пропаганды и внутренней критики дефектов советского образа жизни. Стремительно нарастало число людей, враждебно настроенных ко всему коммунистическому и готовых бунтовать.