Текст книги "Тропический рейд"

Начинало темнеть. Местность постепенно повышалась, грязь практически исчезла, идти стало полегче. Да и воздух немного посвежел. Судя по всему, отряд направлялся в горы.

Все включили фонари. Один дали и русскому, дабы он ненароком не свернул себе шею в темноте. Потом люди пошли дальше, не обращая никакого внимания на время суток.

– Дайте хоть немного передохнуть, я же не из стали! Уже весь день идем. Когда же наконец-то будет отдых? Хотя бы полчасика. Я же скоро умру от усталости. Неужели вы этого не понимаете?

Все тот же бородач пихнул его в спину и опять произнес:

– Шагай!

Он точно так же шевельнул автоматом.

Русскому пришлось подчиниться. Как он ни устал, а все же проблем ему не хотелось. Взгляд у бородача довольно жесткий. Он ткнет штыком без особых раздумий. Не убьет, конечно, но кровь пустит запросто.

Русский устало, горестно вздохнул и побрел дальше. При этом ориентировался на свет фонарика проводника, маячивший впереди, и спиной чувствовал пристальное внимание бородача к своей персоне.

Пленник действительно не мог ничего понять. Он спокойно ехал на машине. Полицейские остановили его на блокпосту, придрались к загранпаспорту и провели внутрь постройки. Потом откуда-то возникли эти местные боевики, выволокли за шкирку через черный ход и уже целый день куда-то вели. Супруга осталась в машине. Неизвестно, как она сейчас и где.

Через несколько долгих часов, когда луна уже вовсю светила над головой, вооруженные незнакомцы наконец-то разрешили русскому передохнуть некоторое время. Потом они бесцеремонно подняли его на ноги и заставили идти дальше, все выше и выше. Конечная цель этого непонятного маршрута наверняка находилась где-то в горах.

– Вы хотя бы скажите, сколько еще идти, изверги. Неужели всю ночь, до самого утра топать? Эта неизвестность и неопределенность, знаете ли, весьма угнетают.

– Шагай.

– Вы вообще какие-нибудь другие русские слова знаете?

– Шагай!

– Да, понимаю, с нашим языком у вас проблемы.

Пленник уже понял, что все его вопли и попытки заговорить конвоирам просто-напросто безразличны. Они будут гнать его через сельву ровно столько, сколько им вздумается. Начнет противиться или откажется идти – запросто погонят вперед пинками, потащат волоком по грязи, камням, гнилым листьям и прочей дряни, укрывавшей землю.

Поэтому он прекратил тратить силы на бесполезные попытки объясниться. Русский стиснул зубы и сосредоточился на ходьбе. Его ноги все больше и больше наливались свинцом. Сказывалась малоподвижная и очень долгая работа за компьютером.

Посвежело еще больше. Задул ощутимый ветерок, насыщающий легкие кислородом, чистым, свободным от примесей гниения и застоявшейся сырости. Луч фонарика выхватывал булыжники всех размеров, валяющиеся в беспорядке.

Повышение местности ощущалось все явственнее. Растительность постепенно становилась не такой пышной. Порой на пути отряда стояли одни только сосны, так похожие на родные.

Если бы не спина проводника впереди да двадцать вооруженных рыл сзади, пленник мог бы с уверенностью сказать, что нечаянно забрел в ночные предгорья Урала. Они населены соотечественниками. Здесь можно без особого труда добраться до ближайшего телефона и вызвать родную милицию, дабы она спасла и защитила.

Выпирающий корень сосны подло ухватил его за ногу.

– Блин! – Русский ударился левым плечом и боком об землю так больно, что у него аж в глазах вспыхнуло. – Да что же это такое?! Эта пытка когда-нибудь закончится?! Или она будет продолжаться целую вечность?!

Он тут же ощутил, как бородач ухватил его за шиворот, с треском ткани поставил на ноги.

Потом этот тип сунул ему в руки выпавший фонарик и вновь повторил слово, ставшее ненавистным еще засветло:

– Шагай!

А что еще делать? Пленнику пришлось, скрипя зубами, отряхиваться от грязи и ковылять дальше, надеясь, что ему как-нибудь удастся дожить до утра, не подохнуть от дикой усталости и голода. Этим ребятам, похоже, по хрену все тяготы пути. Они, привыкшие, мерно топают, не проявляют ни малейших признаков усталости, могут идти так сутками напролет. А тут попробуй-ка повторить такое, когда целыми неделями из-за компьютера не вставал, за целый год в общей сложности столько не проходил.

Еще один корень вцепился ему в ногу. Земля стремительно рванулась навстречу, лязгнули зубы, хрустнули ребра, в глазах вспыхнуло, сверкнуло. Русский уже не нашел в себе сил, не смог встать, хоть бородач и поднимал его за шиворот. Он вяло отмахивался, плюнув на последствия, и опускался обратно на землю. Пусть штыком заколют. Лишь бы не двигаться, не брести сквозь эти кошмарные джунгли и не слышать за спиной сердитое сопение отмороженного бородатого изверга.

Конвоиры наконец-то сжалились над уставшим человеком. Негромко ворча, они устроились на отдых, судя по всему, длительный. Эти ребята выставили часовых, вырыли яму для костра и сняли рюкзаки. С оружием они не расставались даже сейчас. Похоже, сельва таила в себе много чего опасного. Это не считая двуногих зверей, враждебно относящихся к любым чужакам.

Русский вздохнул с облегчением, когда его отволокли к ближайшему дереву, пристегнули наручниками и оставили в покое. Лишь все тот же бородатый головорез не спускал с пленника глаз, сидел в двух шагах.

Веки его начали понемногу тяжелеть, опускаться, когда прямо под нос кто-то сунул открытую банку с тушенкой и кусок черствого хлеба. Бородач на время отстегнул наручники, но русский плохо запомнил, как ел холодные консервы. Вскоре он просто-напросто крепко уснул.

Потом было тяжкое пробуждение, суматошные мысли, жуткий утренний холод, пробирающий до костей. За этим последовал сердитый рык бородатого типа и несколько увесистых пинков.

Под ногами пленника вновь замелькала чужая местность. Она сливалась в нечто единое и играла всеми цветами радуги. Эта пестрота убаюкивала его, напрочь стирала мысли. Ему казалось, что вот-вот под головой окажется подушка, тело вытянется на любимом диване. В углу комнаты будет монотонно урчать системный блок компьютера. Супруга станет звенеть посудой на кухне, а за стенкой начнут приглушенно скандалить опостылевшие соседи.

Но в конце концов к нему пришло отчетливое понимание того очевидного факта, что это вовсе не сон, а жестокая реальность. За спиной топает куча вооруженных людей. Неизвестно, где сейчас супруга и все ли с ней в порядке. Судьба занесла его хрен знает куда и наградила жуткими неприятностями.

Русский встряхнулся, остановился и начал монотонно бубнить:

– Неужели трудно сказать, сколько еще идти? Я человек или робот? Когда все это кончится? Объясните мне наконец-то, к чему вся эта комедия!..

Довести монолог до конца он не успел. Кулак бородатого типа с силой врезался ему под ребра и лишил возможности дышать. Ноги пленника сами собой подогнулись.

Над его ухом раздалось грозное:

– Шагай!

Послышались язвительные смешки, пару раз звякнуло оружие, прозвучало несколько непонятных фраз.

Русский кое-как задышал, поднялся на ноги, смерил тяжелым взглядом своего мучителя. Он решил, что следует помолчать до конца этого непонятного маршрута, пока кости еще целы и внутренние органы не отбиты.

Прихрамывая и держась за отбитый бок, пленник двинулся дальше.

Где-то через час по левую руку нарисовались приземистые строения. Это был небольшой городок или довольно крупная деревня.

Бородач заставил его остановиться и вполне доходчиво объяснил жестами, что если тот издаст хотя бы один звук, то умирать будет долго и мучительно. Русский устало вздохнул и кивнул, давая понять, что нем как рыба.

Один боец куда-то удалился. Через несколько минут к группе подъехал некий намек на автобус, допотопный механизм непонятной марки. Внутри оказались две деревянные лавки вдоль бортов и куча прелых тряпок, на которую бородач швырнул русского. Весь отряд загрузился на лавки, и древний автобус, жутко громыхая на неровностях, покатился в неизвестном направлении.

Русский вслушивался в грохот, пытался угадать направление движения. Но вскоре он ощутил, как проваливается в сон, и не стал напрягать сознание.

Бородач разбудил его крайне бесцеремонно. Пинал, тряс, что-то кричал прямо в ухо. Один раз даже печень потревожил. Когда русский окончательно проснулся, он опять куда-то погнал его, не обращая ни малейшего внимания на усталость и омерзительное общее состояние.

Вскоре со всех сторон нависли каменные стены. Под ногами захлюпал ручей. Узенькая полоска неба практически не давала освещения. Бойцы вновь зажгли фонари. Бородач заставил это сделать и измученного русского.

Еще через несколько долгих минут отряд вышел в неплохо освещенную гигантскую пещеру. Там горело несколько костров. Рядом с ними сидели в немалом числе какие-то личности, вооруженные до зубов.

Дальнейшее русский запомнил смутно. Бородач отобрал у него фонарь и втолкнул в какое-то маленькое тесное помещение с соломой на полу. За спиной громыхнула стальная дверь. Потом все погрузилось в темноту.

Резкий свет ударил в глаза. На голову ему кто-то вылил порядочное количество холоднющей воды. Грубые руки ухватили его и жестоко встряхнули.

До Виктора дошло, что лучше держаться подальше от таких курортов. Не все так хорошо, как казалось ему во сне. Теперь, похоже, он не скоро сможет увидеть родной дом и жену.

Грубый голос разогнал остатки красочных воспоминаний:

– Очнись, дохляк! С тобой важный человек поговорить хочет! – Эти слова прозвучали по-русски, почти без акцента.

Виктор встряхнулся, протер глаза и увидел перед собой пятерых вооруженных головорезов, которые уже успели примелькаться ему во время долгого перехода накануне. Вместе с ними к пленнику пришел приторно улыбающийся дядечка, вполне прилично одетый и непонятно как оказавшийся в их обществе.

Этот самый субъект, разительно отличающийся от остальных визитеров, и задал вопрос, от которого у Виктора внутри все перевернулось:

– Лымарев Виктор Николаевич? Программист? – Его русский язык тоже оказался вполне приличным.

– Нет. Это какая-то ошибка. – Язык пленника прилип к небу и двигался плохо. – Я Семенов Виктор Александрович, менеджер торговой компании.

Улыбчивый тип переглянулся с остальными незваными гостями, хмыкнул и заявил:

– Эту легенду можете своей бабушке рассказать, Виктор Николаевич. Мне все о вас известно, так что не стоит отпираться.

Постепенно до Виктора начало доходить, по какой причине его гнали целые сутки по сельве. Такая беда явно была связана с основной работой, о которой ничего не знала даже супруга. А этот субъект в курсе. Откуда?!

– И что теперь? Бить будете? – Виктор оглядел довольно уютную пещерку, в которую его привели и усадили на стул.

Перед этим пленник мысленно плюнул, не стал отпираться и признался в том, что работает в одном из секретных научных объединений в Москве. Бессмысленно было доказывать, что он менеджер торговой компании и никакого понятия о новейшем секретном российском спутнике не имеет. Вооруженные личности, окружающие его, а особенно этот улыбчивый фрукт, прекрасно знали его настоящую фамилию. Им доподлинно известно также, что никакой он не менеджер, а программист.

Посему не стоит отпираться и изображать из себя не того человека. Поздно. О собственной безопасности надо было думать раньше, когда он еще находился дома и мечтал посетить Колумбию. Друзья и родственники усиленно отговаривали его от этой поездки, но куда там. Он не желал их слушать. Вот довольно мрачный итог такого тупого упрямства в виде толпы вооруженных отморозков и этого улыбчивого типа в дорогом костюме.

Дядечка расширил глаза, показывая, что и не думал о подобном непотребстве.

Он уселся напротив пленника и заявил:

– За кого вы нас принимаете, Виктор Николаевич? Что уж вы так сразу – бить? На календаре третье тысячелетие. Все проблемы решаются куда более культурными методами. Достаточно просто побеседовать со мной, рассказать все без утайки. В итоге вы получите довольно крупную сумму наличными или на счет плюс гражданство любой страны по вашему выбору.

Виктор поморщился и спросил:

– Вы мне предлагаете Родину продать?

Дядечка заулыбался еще шире.

– Не надо так категорично мыслить, Виктор Николаевич. Всю Россию сразу вы не продадите, она очень большая, да и не нужна мне. Меня интересует лишь довольно любопытный космический аппарат, принадлежащий вашей стране. Да-да, тот самый, который ползает вокруг нашей планеты и нагло ворует чужую собственность. У Америки недавно украл очень дорогостоящий спутник, разве это дело? Так поступают только дикари. Мы хотим остановить этот беспредел. Вы, главный разработчик программного обеспечения этого отмороженного агрегата, должны понимать, что мы можем пойти на любые крайности в случае вашего нежелания сотрудничать с нами.

Виктор сдержал улыбку. Программа, созданная им, отлично работает, появились первые результаты. Но он тут же осознал, что это все происходит без него. Виктор, мягко говоря, оказался в заднице. Неизвестно, сколько ему осталось жить. Эти ребята вполне могут выдавить из него информацию пытками или химией, а самого похоронить в ближайшей яме, а то и вовсе скормить диким зверям. Никто им не запретит это сделать.

– Значит, бить все-таки будете, да? Пытать?

Виктор уже заметил, что его улыбчивый собеседник весьма любит поговорить.

– Зачем же бить и пытать? История наработала множество методов воздействия на несговорчивых личностей вроде вас. Вся человеческая суть нацелена только на то, как бы навредить ближнему своему, получить информацию, выгоду, что-то еще в обход всяких там религиозных заповедей. Вот мы и стараемся, денно и нощно изобретаем всяческие гадости. У вас в России, насколько мне известно, криминальные личности совсем недавно творили такие ужасы, перед которыми китайцы с их пытками кажутся несмышлеными детьми. Это додуматься надо – паяльники и утюги не по назначению использовать. А уж если говорить об убийствах, то тут примеров еще больше. На порядок! – Он достал из внутреннего кармана пиджака пачку сигарет и поинтересовался: – Вы курите, Виктор Николаевич?

– Курю.

Улыбчивый тип протянул ему сигарету. Ближайший к Виктору головорез щелкнул зажигалкой.

Никотин сразу же ударил по мозгам. Сказывались почти двое суток без курева. Виктор жадно затянулся несколько раз и почувствовал себя немного лучше. Собственное положение уже не казалось ему таким уж устрашающим. Вот пожрать бы еще, кофейку выпить, тогда совсем хорошо будет.

Но он встряхнулся и подумал, что не стоит надеяться на поблажки, пока эти уроды не получат то, чего хотят.

Виктор попытался прикинуться человеком, который мало что может, и заявил:

– А что я могу вам рассказать? Ну да, программу писал для спутника, алгоритмы создавал. Это может сделать практически любой более-менее грамотный специалист. Что именно вы от меня хотите?

Улыбчивый тип мигом стал серьезным. В его облике проглянуло что-то свирепое. Виктору показалось, будто напротив него очутился совсем другой человек.

– Нам нужны коды управления и способ, позволяющий остановить эту механическую тварь, которую именовать спутником можно лишь с большой натяжкой. Это скорее орбитальный робот. Какой у него запас топлива? Как он взламывает защиту других аппаратов, вычисляет их? Можно ли сделать так, чтобы все аппараты, захваченные им, переходили под наш контроль?

Виктор откровенно поморщился. Не много ли хочет этот урод? Выложи ему все на блюдечке с голубой каемочкой, да еще и вилку в руки сунь!

– Я писал лишь программу, уважаемый. Откуда я могу знать про запас топлива и о том, как этот спутник-робот действует? Всем остальным занимались другие люди. Не мог же я один создать этот самый аппарат. У нас в конторе работает довольно много народу, да и о режиме секретности начальство никогда не забывает. Я что-то знаю лишь о программе. Техническими составляющими занимались совсем другие люди. Каждый по своей части. Их сотни.

– Не прибедняйтесь, Виктор Николаевич. Все вы прекрасно знаете. Не заставляйте нас вести себя жестоко по отношению к вам.

– Жестоко? – Виктор откровенно усмехнулся. – А до этого что было? Милое обращение? Забота? Хвост заносили на поворотах? Что? Где моя жена? Что с ней стало? Почему меня сутки без отдыха гнали по местным чащобам?

Улыбчивый тип никак не отреагировал на эти вопросы.

– Отдых вам предоставляли, насчет этого не обманывайте, – заявил он. – Отряд из-за вас задержался на целых восемь часов. Плюс ко всему вас большую часть пути провезли в автобусе. А что касается вашей супруги, то она сейчас в надежном месте. Ждет, так сказать, вашего решения. Именно от вас, Виктор Николаевич, зависит ее дальнейшее самочувствие. Упретесь, ей будет очень плохо. Все расскажете – наоборот, вполне хорошо. Сами подумайте, Виктор Николаевич, как же мы должны будем с ней обращаться, если вы не хотите идти на контакт?

Виктор испытал желание задушить улыбчивого собеседника, порывисто вскочил на ноги. Но люди с оружием тут же швырнули его обратно, вдобавок еще и руки положили на плечи, удерживая на месте.

Ему оставалось лишь ругаться:

– Да пошел ты подальше, урод! Ни хрена я тебе не скажу! А когда за мной прибудут соотечественники, лично все кости переломаю!

Улыбчивый тип едва не расхохотался.

– Надеетесь на помощь, Виктор Николаевич? А вот это зря. Для всех вы разбились недавно на участке горного серпантина. Напились, не справились с управлением, и больше вас в живых нет. Совсем. Так что не изображайте из себя стойкого белорусского партизана, а выкладывайте все, что знаете об этом проклятом спутнике. Расскажете – отпустим вас и вашу ненаглядную супругу. Упретесь – все равно выпытаем. – Этот милейший человек сделал жестокое лицо и продолжил: – Потом полицейские найдут два обгорелых трупа, мужской и женский, на окраинах какого-нибудь населенного пункта. Знаете, сколько таких трупов они каждый год обнаруживают? Сотни!

Виктор скис, оглушенный такой новостью, но все же нашел в себе силы и завернул десятиэтажные матерные обороты. Улыбчивый тип со спокойной рожей выслушал все эти нежности, потом сделал знак своим головорезам.

Уже через несколько минут Виктор оказался в очень маленькой камере. Здесь нельзя было встать во весь рост или лечь и вытянуться.

Виктор подумал, что вот и начались те самые пытки. Это обстоятельство, будь оно трижды проклято, ни хрена хорошего ему не сулило. Вполне вероятно, что бородач скоро начнет иглы под ногти вгонять или же вовсе раскаленный утюг на пузо поставит.

Виктор кое-как устроил в углу конуры усталое тело и попытался уснуть.

* * *

– Это русские, – заявил инспектор колумбийской дорожной полиции, выбравшись из глубокого оврага и отряхивая брюки от грязи и сухих травинок. – Чего они у себя в России не живут? Зачем едут к нам, а потом разбиваются, оставляют после себя трупы? Что эти люди забыли в Колумбии? Неужели им мало огромной России? – Инспектор хмуро оглядел двух своих подчиненных, стоявших возле патрульной машины, и заявил: – Лучше бы вы их не находили.

– Но как можно, сеньор? Это же все-таки люди.

– Теперь это бывшие люди, Мигель. Им уже все равно. – Инспектор развел руками. – Зато это не безразлично правительству далекой России. Теперь мне придется написать кучу отчетов да еще и отправить в несусветную даль два трупа в закрытых гробах. Увы, местное зверье уже успело попробовать их на вкус. Скажи, Мигель, оно мне надо? У меня и так проблем выше крыши. Вчера серьезная перестрелка была, а теперь еще и двумя трупами придется заниматься.

Из оврага выбрался третий подчиненный инспектора, спускавшийся туда вместе с ним. Он также отряхивался, вдобавок еще и морщился от неприятного запаха, ибо тела уже начали вовсю разлагаться.

– Сеньор, придется кран вызывать. Своими силами не вытащим.

– А то я не знаю, что нужен кран. – Инспектор сплюнул, сел в свою машину, тут же выглянул оттуда и заявил: – Ну и чего встали? Вызывайте кран, санитаров, волоките искореженный автомобиль в город, трупы везите в морг. Пусть делают заключение о причинах аварии. Валить все на пьяных туристов не стоит. Они могли разбиться и по другой причине. У этих русских мафия почище нашей. Их вполне могли и угрохать, всякое бывает. А то и вовсе… впрочем, ладно, судить пока рано, потом разберемся.

– Как прикажете, сеньор. Мы все выполним в точности.

– Еще бы! – Инспектор завел двигатель и укатил в город.

Его подчиненные переглянулись, прекрасно понимая, что шеф попросту свалил всю работу на них. Потом они перекурили и вызвали необходимые службы. Ругаясь вполголоса, выставили и развесили заграждения, потом начали расчищать кусты и камни, мешающие подъему искореженного автомобиля.

Через час прибыли кран, санитарная машина и несколько рабочих. Дело пошло быстрее.

Крановщик, привычно пошатываясь от изрядной дозы спиртного и жутко матерясь, вытянул по дороге длиннющий металлический трос и залез в кабину управления. Он всем своим видом показывал, что ему положено рычагами ворочать. Прочие проблемы его не касаются. Если кому-то что-то не нравится, то крановщиков в городе сколько угодно. Вызывайте любого другого, с этим проблем нет, может даже телефончик подсказать.

Санитары спокойненько уселись в тени рядом с носилками и ожидали, когда можно будет погрузить на них два трупа и увезти их в морг. Они курили, поплевывали, переговаривались между собой, подшучивали над рабочими и нетрезвым крановщиком. Этих-то понять можно было. Не дело санитаров по кустам и оврагам лазить. Не для того они белые халаты носят, чтобы их пачкать и рвать.

Лишь рабочие проявили некоторое участие, но и то вяло. Они спустились с тросом вниз, ругались от запаха разложения и кое-как зацепили покореженную машину, больше помогали сердитым полицейским, чем делали что-то сами.

А стражи порядка, которые и обнаружили машину в овраге, прокляли сегодняшний день. Мало того что от шефа такая подлянка прилетела, так еще и труп мужчины пришлось буквально собирать по частям и закидывать в покореженный салон. Местное хищное зверье уже успело растащить его на запчасти по окрестностям.

С телом женщины дело обстояло попроще. Оно было зажато между сиденьями, и зверье не могло так вот запросто до него добраться. Но все равно приятного мало, с этим не поспоришь.

Вскоре искореженный автомобиль был поднят из оврага. Густая волна вони поплыла по дороге, жара только усилила эффект.

Пришла очередь санитаров. Те вооружились респираторами и перчатками, довольно шустро извлекли трупы, позаимствовав у крановщика дисковую пилу, покидали все на носилки, засунули их в свою машину и укатили в городской морг. Крановщик провожал их громкой руганью. Мол, пилу всю изгваздали, а чистить не захотели.

Рабочие отцепили трос и тоже уехали. Они выполнили свою работу.

А вот полицейским пришлось ждать эвакуатор около получаса, выслушивая жалобы пьяного крановщика. Но это еще половина беды. Теперь им до самого вечера придется разыскивать владельца машины и писать отчеты вместо шефа.

Уж лучше бы они действительно не находили эту тачку.

– Так, что тут у нас на сегодня? – Сотрудник городского морга поправил респиратор на лице, вытянутой рукой приподнял край простыни, пригляделся. – Да, самая настоящая жуть. Разлагающаяся, смердящая, белковая масса.

– Этими двумя трупами следовало еще в субботу заняться, Хуан. – Другой сотрудник, Диего, даже подходить близко не стал. – А сегодня уже понедельник, если ты позабыл.

– Да ладно тебе, Диего. Подумаешь, два лишних дня здесь пролежали. Им-то уже все равно, два дня, пара недель, хоть вообще двести лет.

– Им-то, может, и все равно, а вот нам еще придется с ними повозиться. Морозильник ни хрена толком не работает. Такой адской жары уж лет десять не было. Трупы разлагаются все больше и больше. Промедли мы еще несколько дней, и тогда пришлось бы надевать полный костюм газовой защиты, ибо от вони краску на стенах начнет разъедать вчистую. Да и самих наших клиентов впору будет по тазикам разливать ведерком, ибо твердой формы они иметь не будут.

Диего подметил точно. Аномальная жара в этом году всем доставляла неприятности. В каждом доме или квартире работали кондиционеры и вентиляторы. Электричества толком не хватало даже на больницы. Уровень воды в реках был ниже нормы, поэтому гидростанции работали с перебоями. А кто в таком случае станет заботиться об обеспечении электричеством городского морга? Покойникам уже все равно, полежат и в оттаявшем холодильнике, ничего страшного с ними не случится.

Посему морозильник морга не работал. Температура в нем отличалась от уличной лишь на несколько градусов. Следовало поспешить, пока тела полностью не разложились.

Хуан отпустил простыню, повернулся к напарнику и сказал:

– Ну что ж, тогда давай начинать. До вечера время еще есть. Отправим их в Россию, пусть там с ними возятся. Слушай, а они точно оттуда?

– Точно. – Диего подошел к настенному шкафу, вытащил оттуда небольшой пакет. – Вот здесь документы, которые обнаружены в машине. Думаю, чужие паспорта им с собой возить смысла не было.

– Скорее всего ты прав.

– Я всегда прав. Тем более что лица женщины, лежащей на этом подносе, и той, которой принадлежал один из паспортов, весьма схожи. Насчет мужика не знаю. Зверье ему всю рожу сгрызло. Но по комплекции лицевых костей тоже схож. Кожа у него очень светлая. Он явно не местный. Такие белые люди только в Канаде водятся да в России, где больше половины года снег идет и нормально позагорать никак не возможно.

Хуан недовольно глянул на напарника и сказал:

– Не придирайся к словам, Диего. Давай работать. Время поджимает. Мне вечером еще в гости идти. Ракель обещала романтический ужин. Если я не появлюсь у нее дома до десяти часов, то мне придется ночевать в своей холостяцкой квартире. Вдобавок еще и выслушивать целую неделю всяческие упреки.

– Потерпишь. Еще пара таких денечков, и нас точно с работы уволят.

Сотрудники городского морга сняли простыни с тел, подготовили к работе все необходимое. Диего, человек более опытный, начал диктовать. Хуан расположился за столом и записывал его слова в отчетный бланк. Привычное занятие, все отработано до мелочей.

Они быстро делали свое дело. Через несколько часов приедет автомобиль с холодильником. Покойники начнут долгое путешествие в Россию.

Скорее всего их там даже вскрывать не станут, а сразу похоронят в закрытых гробах. Разложение уже конкретное. Никто не захочет возиться с двумя смердящими и расползающимися кусками плоти.

Тем более что первичные анализы показали большое содержание алкоголя в тканях. Стало быть, причина смерти, как и аварии, вполне понятна. Напились, как это обычно делают русские, не справились с управлением, ну и навернулись в овраг на опасном участке дороги. Привычное дело, за год в таких авариях куча народу разбивается, и не только русских.

– Труп женщины. Имеются значительные повреждения грудной клетки. Скорее всего это и послужило причиной смерти. Также имеется видимая травма шейного отдела позвоночника.

Хуан и не думал что-то записывать, оборвал напарника:

– Слушай, Диего, а ничего бабенка-то была. Беленькая такая вся, стройная, ну чисто фотомодель. И груди нормальные, где-то третий размер, скорее даже четвертый.

– Тебя на трупы потянуло, что ли? – Диего недовольно поморщился, повернулся к коллеге. – Соберись, выкинь из головы всякую дрянь. Нам работать надо, а ты все о бабах мыслишь. Ракели тебе мало?

– Дружище, я всего лишь сказал, что при жизни она красавицей была. Да ты сам глянь, разве я не прав?

– Ну, была, и что? Соберись, работаем. Мне уже надоела эта вонь, на свежий воздух хочу.

– Ладно, диктуй дальше. Записываю.

Через два часа все было закончено, необходимые бланки заполнены, а тела завернуты в плотные тканевые мешки. Оставалось лишь дождаться машины, сдать тела и ликвидировать вонь разложения, переполнившую морг. Хлоркой, проветриванием, ведром воды и тряпкой. Как угодно.

Напарникам ох как не хотелось это делать, но ведь они сами были виноваты в том, что трупы провалялись здесь все выходные и успели основательно прокиснуть. Ребята могли бы сделать все необходимое и в субботу, но тогда у них были неотложные дела, которые называются выходными днями.

Когда в коридоре скрипнула входная дверь и раздались шаги, сотрудники морга оживились. Они подумали, что приехала та самая труповозка с холодильником. Но тут дверь открылась, и оба несколько удивились.

В проеме стоял здоровенный незнакомый тип в черном деловом костюме и солнечных очках. Позади него маячила вспотевшая и напуганная рожа самого начальника морга.

Судя по всему, произошло нечто из ряда вон выходящее. Хуан и Диего хорошо знали, что начальство в понедельник не показывается уже несколько лет. В этот день оно якобы находится в разъездах, то есть лечится от жуткого похмелья.

Диего пришел в себя первым.

– Здравствуйте, сеньор Борхес. Что-то случилось? – проговорил он.

Начальник протиснулся в морозильник мимо незнакомца, тут же зажал нос рукой и выдавил из себя:

– Совсем охренели! Такую вонищу развели!

– Электроэнергии нет, сеньор Борхес. Мы же вам говорили.

– Так найдите!

– Где?

Начальник не стал ругать подчиненных, как обычно делал. Вместо этого он повернулся к незнакомцу и вежливо начал оправдываться за то, что аномальная жара все планы спутала.

Тот молча выслушал речь сеньора Борхеса, потом спросил коротко и ясно:

– Где они?

– Трупы-то? Да вот же! – Начальник люто зыркнул на Хуана и Диего, глазами требуя предъявить запакованные трупы. – Здесь они.

Напарники мигом поняли суть дела и предложили посетителю подойти к запакованным телам. Диего расстегнул молнию и начал разворачивать плотную ткань.

Хуан протянул важному гостю документы женщины и пояснил:

– Семенова Анна Витальевна, тридцать пять лет.

Мужчина взял паспорт, сверил лицо и фотографию, задумчиво кивнул, потерял интерес к этому трупу и указал на второй.

Диего помог Хуану распаковать сверток и сказал:

– Семенов Виктор Александрович, сорок два года. Только у него повреждено все лицо, сеньор. Возможности сличить нет. В строении костей черепа заметно некоторое сходство. Впрочем, если вам известны какие-то особые приметы, то…

Незнакомец бегло оглядел истерзанное тело, посмотрел в паспорт, поморщился и потребовал:

– Покажите мне правую ногу.

Диего несколько напрягся, но тут же совладал с собой, распахнул мешок пошире, достал и предъявил то, что требовалось:

– Вот правая нога. Как вы и просили. Она погрызена малость, но еще вполне ничего.

Незнакомец надел латексные перчатки, вооружился скальпелем. Он ничуть не реагировал на тошнотворный запах и сделал продольный разрез голени. Этот субъект несколько мгновений что-то там рассматривал, потом бросил скальпель, снял перчатки и быстрым шагом покинул морозильник.