Текст книги "За час до казни"

Глава 5

Переверзев быстро оценил, насколько правильно поступил его консультант, затеяв свой маскарад. Пока он шел два квартала до штаб-квартиры Международных сил, на него то и дело оглядывались. Большая часть взглядов выражала простое любопытство, но были и откровенно враждебные. Поэтому майор был рад, когда миновал рамку металлоискателя и вошел в пространство перед штабом.

В вестибюле он уже готовился сказать, что хотел бы увидеться с кем-то из представителей штаба, как дежурный – здоровенный темнокожий парень с нашивками сержанта американской армии – воскликнул:

– Майор Первезефф? Russia? Отлично! Генерал Конрад вас ждет! Поднимайтесь на второй этаж и направо!

Переверзев не мог сдержать удивления:

– Генерал Конрад? Командующий всех Международных сил?

– Да, а что тут странного? Мы всегда рады гостям из России. Ведь у нас есть общие враги – плохие парни, которые так и норовят взорвать гостиницу или мечеть. Разве не так?

Проявив таким образом понимание политической ситуации, сержант тут же потерял интерес к гостю и повернулся к следующему посетителю. А Переверзев отправился на встречу с американским генералом.

Джозеф Конрад оказался сухощавым подтянутым человеком с хорошей военной выправкой и прямо-таки железным рукопожатием. Как и советник Тахир, он встретил гостя у дверей, проводил к креслу.

– Чай, кофе, колу? Здесь, в Кабуле, все пьют зеленый чай – он хорошо утоляет жажду…

Переверзев отказался от угощения, и генерал сразу перешел к делу.

– Я изучил все донесения, связанные с вашими пропавшими врачами, – начал он. – И пришел к нескольким выводам. Есть хорошие выводы, есть и плохие. С каких начать?

– Сами выбирайте, – уклончиво ответил Переверзев.

– Хорошо, начну с хороших. По сведениям наших источников, ваши медики живы. Но, собственно, это и все хорошее, что я могу вам сказать. Теперь плохое. Мы установили, что похитители не принадлежат к движению «Талибан». А значит, это совсем отвязные парни, с которыми у нас нет контактов. И мы не можем вести с ними переговоры. Во-вторых, мы не знаем, какая именно группировка похитила врачей. И в-третьих, нам неизвестно, с какой целью совершено похищение и где держат пленных. Вот, собственно, и вся информация. Теперь, если не возражаете, я задам несколько вопросов. Сколько людей вы привезли с собой?

Майору вспомнилась слышанная когда-то фраза: «Честность – лучшая политика». И он ответил:

– Восемь человек, я девятый.

– Все они – бойцы спецназа?

– Да.

– И где они сейчас?

Вот тут наступал момент, когда честность переставала быть лучшей политикой и превращалась в предательство. Переверзев неопределенно пожал плечами:

– Отдыхают… в одном месте. В тени чинар.

Генерал Конрад весело расхохотался:

– Отличный ответ, майор, отличный ответ! Разумеется, вы не должны говорить мне всего. Да мне и не нужно знать точное расположение вашего отряда. И поверьте, следующие вопросы я задам только с одной целью: уточнить, все ли у вас есть, что нужно для выполнения вашего задания, и не нужна ли какая помощь. Итак, достаточное ли количество оружия вы привезли с собой? Не нужны ли вам карабины или еще какое-то оружие?

– Нет, с оружием и боеприпасами полный порядок, – заверил Переверзев.

– А средства доставки? Я могу предложить вам вертолет «Апач».

– Вот от этой помощи не откажусь, – сказал майор. – Правда, афганцы нам уже предлагали вертолет, но лучше мы воспользуемся вашей помощью.

– А когда вы хотите лететь?

– Когда будем знать место назначения, – ответил Переверзев. – Как можно лететь, если не знаешь куда?

– Резонно, резонно… – кивнул Конрад. – В таком случае вот вам мой номер.

Он протянул майору визитку.

– Здесь, в Кабуле, связь работает более или менее надежно, так что вы, я думаю, дозвонитесь. Звоните в любое время. Наши летчики доставят вас в любую точку, если только…

Генерал замялся.

– Что «если только»? – спросил Переверзев. – Есть какие-то ограничения? Слишком опасные места?

– Мои солдаты не боятся опасности, – несколько высокомерно заявил генерал. – Дело в другом.

Он встал, подошел к висевшей на стене карте.

– Вот территория Афганистана, – он сделал широкий жест по карте. – Не все здесь мы контролируем, но везде можем высадить десант и установить контроль, хотя бы на время. Но дальше к югу лежит другая страна…

И он указал на участок карты, закрашенный другим цветом.

– Это Вазиристан – район Пакистана, где не действуют пакистанские законы, зато действуют законы шариата. Это место, где плохие парни из радикальных группировок чувствуют себя как дома, – продолжил Конрад. – Туда они уходят, когда мы беремся за них всерьез. И снова приходят, когда наши части возвращаются на свои базы. Это территория Пакистана, но пакистанские власти там бессильны. Ни один чиновник из Исламабада туда не сунется. И мы туда не пойдем. Мы не ставим перед собой задачу овладеть всей территорией Афганистана, как делали советские солдаты во время афганской войны. Мы лишь помогаем нашим афганским союзникам решать свои проблемы. И не только афганским. Вам, майор, мы тоже готовы прийти на помощь, если потребуется. Но только до этой границы.

И генерал показал на линию, шедшую по вершинам горных хребтов – линию, за которой лежала территория Пакистана.

– За этой границей начинается зона, находящаяся вне нашего контроля, – продолжил генерал. – Мы не имеем права туда заходить и не делаем этого.

– Ну, может, иногда все-таки заходите? – уточнил Переверзев. – В каких-нибудь особых случаях? Например, если боевики захватят ваших солдат и уведут туда?

– Вот в этом наше отличие от вас, – торжественно произнес генерал. – Наша армия строго соблюдает закон и международное право. А что касается особых случаев… Пока что таких случаев не было. И мы постараемся сделать так, чтобы их не было и впредь!

Переверзева подмывало сказать «аминь» – так последние слова Конрада походили на проповедь. Но он сдержал себя.

– Спасибо вам, генерал, за помощь, которую вы готовы нам оказать, – сказал он. – Не думайте, что я ее не ценю. Я вполне понимаю, чего стоит вертолет, который вы нам обещали.

– Я надеюсь, что вы не слишком огорчились в связи с тем, что наши возможности ограничены, – ответил генерал. – И что мы не сможем вам помочь везде, где вы окажетесь. Надеюсь, вам не потребуется углубляться в зоны, которые мы не контролируем. Жду вашего звонка! Да, и еще один момент, майор. Ведь у вас есть рация?

– Да, конечно, – ответил Переверзев.

– Мы готовы дать вам вертолет не только туда, но и обратно. Когда ваша операция будет завершена, вы можете вызвать наших пилотов, и мы прилетим за вами. Разумеется, если вы будете находиться здесь, к северу от Вазиристана. От меня зайдите к дежурному, он скажет вам частоту, на которой можно вызвать вертолет.

Выходя из здания штаба Международных сил, Переверзев глубоко задумался над содержанием своей беседы с генералом. Настолько глубоко, что не сразу вспомнил, что ему нужно отыскать «Лендкрузер» гостеприимного друга Михаила Кузьмина. Однако, вспомнив, он огляделся и сразу увидел машину: она стояла на другой стороне улицы. Подойдя, он увидел, что за рулем сидит не сам хозяин, а его сын Фарид. Тот кивнул Переверзеву, словно старому знакомому. Майор сел, и машина резко тронулась с места. Переверзев отметил, что Фарид водит так же лихо, как и его отец. «Видимо, это у них семейная черта, – подумал он. – А может, даже национальная».

Спустя несколько минут они уже въехали во двор дома. Майор вошел в комнату, где ждали его солдаты.

– Ну что, товарищ майор, как наши дела? – спросил сержант Галимов. – Когда выступаем?

– Это нам должен сказать наш консультант, – отвечал Переверзев.

– Это вы про этого пожилого, что с нами летел из Душанбе? – отозвался Куликов. – Так он здесь. Минут десять назад пришел.

Переверзев отправился на поиски генерал-лейтенанта и обнаружил его во дворе – консультант беседовал с кем-то по телефону. Увидев майора, Кузьмин завершил разговор, сунул телефон в карман и сказал:

– Ага, вот и ты. Теперь можно обменяться информацией. Давай, ты первый. Ну что, побеседовал с американцами?

– Побеседовал, – ответил майор. – С самим командующим генералом Конрадом познакомился.

– И как он тебе показался?

– Изображает этакого рубаху-парня. Обещал дать вертолет и вообще оказать всяческую помощь. Но только на территории Афганистана. Дальше, говорит, нам закон и совесть лезть не позволяют.

– Но вертолет твердо обещал?

– Да, велел звонить в любое время. Вот, визитку дал.

И Переверзев продемонстрировал картонный прямоугольник.

– Что ж, на большее рассчитывать нам и не стоило, – сказал Кузьмин. – И хорошо, что он дал телефон. Так что можно звонить.

– Что, прямо сейчас? – недоверчиво спросил Переверзев.

– А чего ждать? Можно и сейчас. Ведь теперь мы можем назвать место, куда нам нужно лететь.

– Вот как?! – воскликнул Переверзев.

Его охватило возбуждение, как всегда бывало перед боем. Наконец закончится вся эта невнятица, что продолжалась последние дни, кончатся все эти переговоры, похожие на блуждание в темноте!

– Вы узнали, где держат наших врачей? – спросил он.

– Узнал, – коротко ответил генерал-лейтенант.

Он внимательно глядел на майора. И, видимо, не разделял его радости.

– И где же? Далеко?

– Далеко, – отвечал Кузьмин. – Совсем в другой стороне, чем мы вначале полагали. Мои друзья смогли выяснить, что наших медиков похитила группировка «Воины пророка». Эти моджахеды – одни из самых жестоких. Базируются они на юге страны, в провинции Пактия, на самой границе с Пакистаном. Так что мы знаем, куда нам лететь – в город Хост. А дальнейший маршрут узнаем уже на месте.

– А у вас и там, в Хосте, найдутся друзья? – спросил Переверзев.

– Думаю, что найдутся, – отвечал Кузьмин. – Мне только одно обидно. Знаешь, что? Зря я тебя и твоих бойцов заставил учить пуштунский язык. Ведь жители провинции Пактия говорят на языке вазири.

– Вазири, вазири… – повторил незнакомое слово майор. – Это не тот же самый язык, на котором говорят в пакистанской провинции Вазиристан?

– Тот самый, – кивнул Кузьмин. – Впрочем, эти уроки для вас будут не совсем бесполезны. Ведь многие вазири знают пуштунский язык. Старейшины во всяком случае точно знают…

Глава 6

Уже когда они летели в Кабул, Переверзев мог убедиться, что Афганистан – действительно горная страна. Но местность, которую он видел, когда они летели из столицы в Хост, была, если можно так сказать, горами в квадрате. Казалось, здесь вообще нет ровных участков – только хребты, ущелья, пики. Чаще все это было голое, иногда покрытое зарослями невысокого кустарника место.

Переверзев мог хорошо все рассмотреть, потому что они летели невысоко, значительно ниже вершин хребтов. Как понял майор, пилоты сознательно вели машину очень низко – так их было труднее заметить.

Из Кабула они вылетели под вечер, как два дня назад из Душанбе. И снова с той же целью – прибыть на место в сумерки, чтобы их появление было не слишком заметно. Американцы были точны – когда группа прибыла на указанный генералом Конрадом аэродром, вертолет их уже ждал. Переверзев назвал командиру экипажа место, куда лететь, тот лаконично ответил «хорошо» и больше за весь полет не произнес ни слова.

Через полтора часа полета вертолет вынырнул из длинного извилистого ущелья, и впереди показалась группа каких-то построек.

– Вот и Хост, – сказал Кузьмин. – Близко к городу подлетать не будем, не стоит привлекать к себе внимания. Пожалуй, сядем вон там. Не возражаешь, майор?

Он указал на небольшую рощу, расположенную у выхода из ущелья, примерно в километре от города.

– Не возражаю, – отвечал Переверзев. – Пройти километр до города нам нетрудно.

– Вам туда идти не придется – только мне, – сказал Кузьмин.

После чего наклонился к пилоту и указал место посадки. Американец кивнул, вертолет сделал вираж.

– Постараемся высадиться быстро, – сказал Кузьмин. – Наши союзники не хотели бы здесь задерживаться.

Переверзев кивнул, повернулся к своим бойцам и скомандовал:

– Приготовиться к высадке! Разобрать снаряжение, кто что берет!

В кабине началась деловая суета. Началась и тут же закончилась – все уже были готовы. Едва вертолет коснулся земли, и второй пилот откатил дверь кабины, солдаты один за другим принялись спрыгивать на землю и стаскивать рюкзаки. Переверзев спрыгнул последним, вслед за Кузьминым. Обернулся, махнул рукой пилоту, тот махнул ему в ответ, крикнул что-то, за шумом винтов было не разобрать, – и вертолет тут же ушел вверх.

Генерал-лейтенант повернулся к Переверзеву:

– Полагаю, майор, вам лучше укрыться здесь, в «зеленке». Отдохнете немного, пока я прогуляюсь в город.

– А зачем? – спросил майор. – Никакие учреждения сейчас уже не работают…

– Мне и не нужны учреждения, – усмехнулся генерал-лейтенант. – Я собираюсь навестить своих друзей. А друзья на то и друзья, что готовы принять тебя в любое время. Разве не так?

– Но сейчас уже почти ночь, – возразил майор. – Одному идти в город опасно. Давайте я пошлю с вами кого-нибудь из бойцов. А то мало ли что…

Видно было, что генерал-лейтенант вначале хотел отказаться. Но потом пожал плечами, сказал:

– Ладно, одного возьму. Но автомат пусть оставит здесь – это оружие очень приметное. Пусть возьмет пистолет. Прогуляется, ему веселей будет.

Переверзев повернулся к своему отряду, скомандовал:

– Разуваев, возьми пистолет, проводишь товарища генерал-лейтенанта.

– Вас понял, – ответил ефрейтор. Порылся в одном из рюкзаков, достал пистолет в кобуре. Зарядил, приладил под куртку, проверил, легко ли выходит. – Я готов.

Спустя несколько секунд два человека совершенно бесшумно скрылись в темноте.

Переверзев обратился к своим бойцам:

– Куликов, выдвинешься на пятьдесят метров в сторону города, займешь пост. Дежуришь два часа. Если за это время наши не вернутся, тебя сменит Терехин. Все понятно? Вперед!

Рядовой взял автомат и так же скрылся в темноте.

– Остальным отдыхать, – распорядился майор. – Никаких разговоров, чтоб тишина, как на занятиях. Лучше уснуть, возможно, ночью придется идти.

Сам он постелил под себя куртку, под голову положил сумку с патронами и уснул.

Как уже было сказано, Переверзев спал чутко. Почувствовав рядом чье-то дыхание, открыл глаза.

– Что, проснулся, майор? – услышал он голос Кузьмина. – Собери бойцов вот здесь, в низинке. Будем вам установку давать.

Переверзев взглянул на часы. Было около полуночи. Генерал-лейтенант отсутствовал больше двух часов. «Интересно, почему он говорит во множественном числе?» – подумал майор. Но тут же в свете луны заметил рядом с генерал-лейтенантом незнакомого человека в афганской одежде. «Видимо, это один из его друзей», – заключил Переверзев.

Группа собралась в низинке, о которой говорил генерал-лейтенант. Сели в кружок. Кузьмин достал километровую карту местности, включил фонарик.

– Вы находитесь вот здесь, – сказал генерал-лейтенант, шариковой ручкой указав точку вблизи квадратика с надписью «Хост». Говорил он, обращаясь в первую очередь к Переверзеву, но в то же время старался, чтобы его слышали и остальные. – Согласно информации, которой располагает мой друг, – тут он кивнул в сторону незнакомца, – наших врачей удерживают в кишлаке Джур. Это тридцать шесть километров отсюда, вот здесь.

Луч фонарика скользнул по карте и осветил крохотный кружок.

– Идти ночью здесь, как правило, нельзя, – продолжал Кузьмин. – Сам видишь, какая тут местность. Но и оставаться возле города не стоит. Мы с Ахмадом проводим вас до моста – вам нужно перейти на тот берег реки Куррам. Уйдете за реку, скажем, на километр, и можете ночевать. А завтра двинетесь дальше. Думаю, дня за два вы до кишлака дойдете. Вот, майор, держи карту. На ближайшие дни это будет твой главный помощник.

– До кишлака мы дойдем завтра, – сказал Переверзев. – Тридцать шесть километров – не расстояние. А провожать нас не надо. Что мы, сами дорогу не найдем?

– В горах, может, и найдете, – ответил Кузьмин. – А сейчас нужно обойти город. Обойти так, чтобы вас не заметили, но при этом самым коротким путем. А это может сделать только Ахмад. Так что не обижайся, майор. Я понимаю, тебе хочется действовать самостоятельно. Но прими от меня еще и эту помощь напоследок.

Возразить было нечего. Группа быстро собралась и двинулась вслед за незнакомым Ахмадом в обход города.

Маневр занял около часа. Наконец впереди послышался шум горной реки, а затем в лунном свете блеснула и сама река. Взглянув на нее, Переверзев понял, почему Кузьмин так хотел провести их по мосту: преодолеть эту водную преграду было очень трудно. Через реку был переброшен узкий каменный мост. Людей поблизости видно не было. Однако Ахмад поднял руку, показывая, чтобы все оставались на месте. Затем спустился к мосту. Тут же откуда-то из кустов появился человек; в лунном свете мелькнул ствол автомата. Ахмад окликнул часового, они дружески обнялись, о чем-то поговорили, и оба направились в сторону города.

– А почему нужно отвлекать часового? – шепотом спросил Переверзев генерал-лейтенанта. – Разве это не солдат правительственной армии? Армия ведь на нашей стороне…

– Да, это солдат, и армия на нашей стороне, – согласился Кузьмин. – Но у талибов и других боевиков много своих людей во всех государственных органах. Они обо всем узнают. Поэтому, например, американцы, когда задумывают какую-то операцию против исламистов, сообщают об этом своим афганским союзникам в самую последнюю минуту, когда операция уже началась. Впрочем, хватит разговоров. Ахмад обещал отвлечь часового на несколько минут. Ходу, ходу!

– А вы? – спросил Переверзев.

– А я останусь, на звезды полюбуюсь. Что за дурацкие вопросы! Быстрей, каждая секунда дорога!

Переверзев подумал, что они с генерал-лейтенантом скорее всего видятся в последний раз, что надо бы поблагодарить консультанта за оказанную помощь. Но времени на все эти церемонии не было. Поэтому он ограничился тем, что сжал руку Кузьмина, потом махнул рукой своим бойцам и первым двинулся к мосту.

Мост они проскочили за несколько секунд. На том берегу майор обернулся. Ни на мосту, ни возле него никого не было видно. Да и Хост тоже исчез в темноте – там светилось всего три огонька.

Переверзев достал карту, накинул на себя плащ-палатку, под этим укрытием включил фонарик и стал разглядывать предстоящий маршрут. У него была хорошая зрительная память: стоило ему взглянуть на какой-то документ или на участок карты, и он запоминал его до мелочей. Сейчас ему нужно было не только запомнить карту, чтобы лишний раз не останавливаться, но и наметить маршрут. И Переверзев его наметил. Предстояло идти вдоль подошвы горы, оставляя ее справа и уходя от шумной реки Куррам. А затем, в двух километрах отсюда, повернуть на юго-восток.

Он спрятал карту, фонарик, свернул плащ-палатку и обратился к своей группе:

– Слушайте, бойцы. Будем идти ближайшие два часа. Попробуем держать высокий темп. Нужно пройти сегодня как можно больше, чтобы завтра выйти к кишлаку. Все понятно? Вперед.

И он пошел первым, указывая дорогу.

Первые полчаса идти было нетрудно: луна, хотя и склонилась к горизонту, все же давала немного света. Но затем на небо наползли тучи, луна скрылась. К тому же тропа стала подниматься в гору, на ней попадалось все больше кустов. Переверзев угадывал их приближение, поскольку они заслоняли небо. И все-таки темп пришлось снизить. А когда он пару раз провалился в кусты, расцарапал щеку и едва не попал веткой в глаз, пришлось идти еще медленнее.

Гора справа от них стала почти отвесной. Это означало, что они дошли до вертикальной стены – места, где следовало повернуть на юго-восток. Дальше не было такого надежного ориентира. Надо было все время выбирать дорогу.

Переверзев поднес к глазам надетый на руку компас, определил направление. Всмотрелся в лежащую впереди местность и скомандовал самому себе:

– Ну пошли!

Глава 7

Они шли до самого рассвета. Когда восточный край неба начал понемногу светлеть, идти стало легче, и Переверзев увеличил темп. Впрочем, очень быстро продвигаться все равно не получалось: местность была слишком изрезанной. Казалось, она вся состоит из ущелий, по которым в сторону реки Куррам сбегали ручьи и небольшие реки.

Так они шли два часа, не делая привалов. И лишь когда над горами показалось солнце и стало совсем светло, майор дал команду устроить привал.

Они спустились в небольшое ущелье и расположились на отдых. Первым делом Переверзев выставил часового – нельзя было допустить, чтобы их захватили здесь врасплох. Затем стали организовывать завтрак. Зашипела газовая горелка, закипела вода в котелке. Завтрак, состоявший из мясного бульона и сухарей, был скромным, но питательным. Это был, конечно, не барашек, которого они ели в Кабуле, в доме владельца «Лендкрузера», но все равно лучше, чем сухие концентраты.

Когда все, включая часового, поели, Переверзев обратился к подчиненным:

– Так, Ляйнер идет на пост, остальные ложатся спать. Спим до трех. Потом немного перекусим и начнем бросок. Идти будем и вечером, и ночью – пока не доберемся до кишлака.

Часовой занял свой пост, бойцы улеглись отдыхать, а Переверзев сел изучать карту. Теперь он рассматривал ее не так, как вчера вечером, – при свете фонарика, обрывочно. Теперь он изучал всю местность до самого кишлака и вокруг него. Старался запомнить каждую складку, каждую высоту, каждый кусок «зеленки». Старался представить, как будет выглядеть та или иная местность в полной темноте. И лишь запомнив всю карту до мельчайших деталей, майор позволил себе лечь поспать.

В три часа встали, еще раз поели и двинулись в путь. Спустя час после начала движения внизу показалась тропа, ведущая в нужном направлении. Переверзев заметил ее первым, но промолчал. Потом на тропу обратили внимание и остальные. Наконец Куликов не выдержал и спросил:

– Товарищ майор, а вон тропа удобная. Может, лучше по ней?

– А без ног не хочешь остаться? – ответил майор вопросом на вопрос. – Или без чего-нибудь еще, что у тебя между ногами? Тут большинство троп заминировано. А у нас нет времени, чтобы мины искать. Так что идем как шли.

И они продолжили движение, стараясь не подниматься на хребты, держась чуть ниже вершин – так они были менее заметны. Вокруг, сколько Переверзев ни вглядывался, он не видел никаких признаков присутствия человека – ни обработанных полей, ни пасущихся стад, ни дорог. Край был совершенно необитаемым.

Шли по полтора часа, делая короткие, десятиминутные привалы. На втором привале, оглядывая лежащую впереди местность, Переверзев заметил, что склон, по которому они шли, делается круче, становится почти отвесным. Идти по нему было нельзя. Впереди лежало ущелье, поднимавшееся к далекому перевалу. Майору не надо было доставать карту, чтобы узнать, что за перевалом начнется спуск к долине, в которой находится нужный им кишлак Джур.

Надо было решить вопрос: идти по дну ущелья или подняться и продолжить движение по верхушке хребта? Первый вариант был более удобным: по дну ущелья текла небольшая река, там не нужно было искать дорогу – иди вдоль реки, и все дела. Даже в темноте там было легко держать нужное направление. Однако майору этот вариант почему-то не нравился. И чем больше он смотрел на лежащее впереди ущелье, тем отчетливее ощущал, что туда идти не надо.

– Все, встаем, полезли вверх! – скомандовал он.

На этот раз никто не стал задавать вопросов – почему, мол, они не идут более удобным путем, по дну ущелья. Его солдаты знали, что такое дисциплина, и привыкли не обсуждать решения командира. Раз он решил идти по вершине хребта, значит, так надо.

Но если бы кто-то спросил Переверзева, почему он принял такое решение, он бы знал, что ответить. Нет, он не боялся, что ущелье будет заминировано. Здесь не было тропы – от кого же минировать? Зато ущелье очень хорошо проглядывалось. Достаточно было посадить глазастого наблюдателя вон там, вблизи перевала, и он увидел бы группу людей, направляющихся к кишлаку. Был там наблюдатель или его не было, майор не знал, но предпочел остеречься.

Они поднялись наверх. Тут дул довольно сильный ветер, и солдаты застегнули куртки, некоторые даже натянули на головы капюшоны. Единой вершины у хребта не было: это было чередование пиков, седловин между ними, трещин, осыпей. Идти здесь прямо было невозможно, приходилось то и дело менять направление. Однако Переверзев четко выдерживал курс.

Быстро смеркалось. Однако небо еще давало достаточно света, когда майор увидел, что впереди дорогу преграждает глубокое обрывистое ущелье, почти пропасть. Изучая карту, он заметил эту преграду, но на деле она оказалась еще опасней, чем он предполагал: стены ущелья были сложены из осыпей и начинали ползти, едва на них ступала нога человека. Преодолеть это препятствие и продолжить движение к кишлаку, как это хотел майор, было невозможно. Оставался один выход: все-таки спускаться налево, в ущелье, и идти по дну. Делать было нечего, и Переверзев скомандовал повернуть налево и вниз.

В ущелье было еще темней, чем на вершине хребта. Однако рядом успокоительно журчала вода, как бы говоря: «Ты идешь правильно, находишься там, где нужно. Иди рядом со мной и не пропадешь!» Впрочем, майор не верил этому успокаивающему голосу и все время вслушивался в ночную тишину. Несколько раз он командовал:

– Тише ступайте, не стучите!

Он доверял именно слуху, потому что понимал: боевики, какой бы группировки они ни были – люди дисциплинированные, ни курить, ни разжигать костров они не будут, и обнаружить их в темноте можно только на слух.

Ближе к перевалу ущелье стало круто подниматься вверх. Река уже не текла среди камней – она прыгала с камня на камень, то и дело образовывая водопады. Шум воды заглушал шаги, и это было хорошо. Однако чувство тревоги не оставляло майора; наоборот, чем ближе был перевал, тем оно становилось острее. Он взглянул на часы: было уже одиннадцать, после последнего привала они шли уже больше часа.

– Привал, – скомандовал он почти шепотом. – Галимов, Куликов, ко мне!

Сержант и рядовой подошли к командиру.

– До перевала остался примерно километр, – сказал Переверзев. – Надо бы сходить в разведку, посмотреть, что там наверху делается. Не сидит ли там какой аксакал в полном боевом снаряжении. Только идите так, чтобы вас не было слышно.

Галимов кивнул. Снял рюкзак, автомат надел так, чтобы он не болтался и был под рукой. Куликов сделал то же самое. Спустя несколько секунд оба растаяли в темноте.

Потекли минуты ожидания. Переверзев знал, что сейчас, до возвращения разведчиков, делать ничего нельзя, и самое правильное – это расслабиться и постараться отдохнуть. Об этом он и сказал оставшимся бойцам. Но сам он расслабиться не мог. Если бы только было возможно, он бы никого не стал посылать на перевал, сам бы пошел в разведку. Однако это было бы грубейшим нарушением всех правил проведения подобных операций.

Вот прошло полчаса… еще пятнадцать минут… Переверзев начал беспокоиться. Опытный боец мог пройти километр, даже в темноте, минут за пятнадцать-двадцать. Разведчики уже успели добраться до перевала, осмотреть его… И уже должны вернуться. Почему же их нет?

Что успокаивало майора, так это тишина. Он не допускал мысли, что такой опытный солдат, как Галимов, мог попасть в руки врага, получить удар ножом и при этом не крикнуть, не подать хоть какого-то сигнала.

Еще пять минут… И еще три… четыре…

Внезапно чуткий слух майора уловил еле слышный звук шагов. Спустя секунду рядом возник темный силуэт. Это был Галимов.

– Точно вы угадали, товарищ майор, – чуть слышно проговорил он. – Есть там пост! Три человека! Может, и больше, но мы близко не подходили, не знаем.

– Где – на самом перевале? – спросил Переверзев.

– Нет, левее. Там такой навес, вроде небольшой пещеры. Вот они там сидят.

– А что задержались?

– Так мы смотрели, как обойти. Не доходя метров двести, есть уступ, вправо уходит. Мы по нему прошли немного, вроде можно идти в обход перевала.

– А Куликов где?

– Там остался. Обозначает место, где надо обход начинать.

– Понятно, – сказал майор. – Бери рюкзак. А мешок Куликова отдай Терехину – он у нас самый здоровый. Объясни бойцам обстановку и веди.

Солдаты быстро разобрали оружие, рюкзаки, и отряд снова двинулся в путь. Теперь они шли еще осторожнее. Каждый, прежде чем шагнуть, смотрел, куда поставить ногу. Нельзя было допустить, чтобы покатившийся камень выдал врагам их присутствие.

Они прошли чуть больше полукилометра, когда Галимов, шедший первым, услышал тихий шепот:

– Стой, где стоишь.

– А, вот ты где! – отвечал сержант. – Ну, что духи? Сигналов не подавали?

– Нет, и песен не поют, – отвечал Куликов. – Что, идем? Вот сюда, сюда…

Теперь он шел первым. Небо было звездным, на фоне звезд слева от тропы чернела громада горы, на которой засели душманы.

Они прошли сто метров, потом еще сто… Впереди уже открылась долина, где лежал кишлак Джур. Оставалось пройти еще немного, начать спускаться, и тогда уже можно будет вздохнуть спокойно и не бояться, что их обнаружат.

Тут под ногой кого-то из бойцов все-таки стукнул камень. Впрочем, они находились достаточно далеко от засады на перевале, там не могли услышать этот тихий звук. Внезапно из темноты раздался голос, кто-то обращался к ним на незнакомом языке. Майор разобрал только одно слово: «Кто?»