Электронная библиотека » Сергей Зверев » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "Наследник чемпиона"


  • Текст добавлен: 31 января 2014, 02:05


Автор книги: Сергей Зверев


Жанр: Криминальные боевики, Боевики


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Коломиец после звонка все понял, понимать друг друга они начали еще в далеких тридцатых, когда на прииске в Бодайбо долбили вечную мерзлоту и добывали золото для страны.

Доктору нужно было успеть к утренней пятиминутке.

Но он не успеет. Не доедет до своей больницы ровно пятнадцать километров. Когда он будет возвращаться обратно, его «Волга» потеряет управление и вылетит на полосу встречного движения.

Через час после дорожно-транспортного происшествия усатый майор с кожаной папкой в руке будет стоять на дороге над валяющимися в кювете, искореженными и выгоревшими дотла грузовым и легковым автомобилями и думать над тем, куда мог везти убийцу и сына убийцы, Артура Малькова, старый профессор.

Отвез он мальчишку или нет?

Очень трудно сейчас майору ответить на этот вопрос. Судьбе было угодно, чтобы упрямый профессор из тысячи возможных встречных машин столкнулся именно с двадцатитонным бензовозом, чей танк был до горловины заполнен топливом. И теперь можно считать большой удачей, если в радиусе пятисот метров они что-нибудь обнаружат. Было бы очень хорошо, если бы обнаружили. Таким образом подтвердились бы показания Ани Богомольцевой, старшей медсестры из клиники, которая видела ночью, как старый профессор укладывал в багажник «Волги» мальчишку Малькова…

Приближался рассвет 16 августа 1978 года…

Глава 1

Лас-Вегас, США…

Наступал вечер 16 июля 2003 года.

Молодой вице-президент посреднической организации «Хэммет Старс Аренум» Рой Флеммер находился в самом отвратительном расположении духа за последние три недели. Конец июня и половина июля поставили большой вопрос над его карьерой перспективного организатора. Бой Льюиса с Кличко срывался, и это уже третий случай подряд, когда Флеммер ставил крап на репутацию «Хэммет Старс». Время шло, а встреча, назначенная на восьмое сентября, по-прежнему оставалась химерой. То Леннокс посчитает, что Кличко не достоин того, чтобы быть претендентом на звание чемпиона по версии WBC, то агенты Кличко Виталия сообщают, что у того повреждено плечо. Если так продолжится до начала осени, то у Флеммера будет лишь одна перспектива – отправляться в Нью-Йорк и организовывать бои без правил среди шпаны в Южном Бронксе.

Билеты на встречу уже проданы, а Льюис все капризничает. По всему Вегасу расклеены афиши, телереклама заполнена портретами могучих боксеров – супертяжеловесов… Белый и черный, уже в этом есть интрига: кто кого… Льюис на всех картинках смотрит на Кличко исподлобья, а Виталий все никак не может найти массажиста, чтобы тот привел в порядок его левую руку. Кажется, интрига достигла своего апогея… Директор Малькольм нервничает, публика беснует, а он, Флеммер, сидит в приемной Малькольма и до сих пор не может дать ответ на вопрос – состоится восьмого сентября бой за звание чемпиона мира по версии WBC или нет!..

Зачем президент его вызвал? Чтобы уже в третий раз подряд сообщить о том, что, если бой не состоится, Флеммер будет свободным от обязанностей человеком?

– Сондра, может быть, мистер Малькольм не приедет?

Не отрываясь от ноутбука, длинноногая красотка Сондра смотрит на Флеммера, как на неудачника, хоть и старается всячески это скрывать, и давит из себя мысль:

– Если мистер Малькольм сказал, что будет к шести часам, то это означает лишь одно. К шести часам он будет.

Малькольм в свои шестьдесят три чересчур ревнив, причем его ревность распространяется не на тридцативосьмилетнюю супругу, а именно на эту красотку. Может, зарядить за ней пару детективов да доставить Стиву набор фотографий?

Почему-то Флеммер уверен в том, что проституция – это не вынужденная мера. Это потребность, а раз так, то мисс Сондра не устоит перед предложением лечь в койку за тысячу баксов. Неважно с кем, в крайнем случае, к ней можно будет пристроить любого, желающие есть… Тысячу ему плюс тысячу Сондре. Вот будет… сюрприз.

Однако на сегодняшний момент лучше заниматься не отлучением секретарши от босса, а собственным реноме. Сондра никуда не денется. Чем старее Малькольм, тем больше он сходит с ума от этой девчонки. Тем больше теряет голову, тем менее внимателен. Но все-таки зачем он его вызвал? Если бы хотел публично линчевать, собрал бы всех. И не в шесть вечера, а в десять утра.

Дотянувшись до столика, Флеммер раздраженно выдернул из стопки журналов один и стал листать его с видом малахольного пациента психиатрической клиники.

До той минуты, как Малькольм вошел в приемную, Флеммер успел поймать на себе два насмешливых взгляда. Нет, определенно, эту шлюшку пора отлучать от кормушки…

– Рой, очень хорошо, что ты уже здесь. Зайди, есть разговор.

Флеммер почувствовал прилив сил. Если это прелюдия к увольнению, то очень яркая. Яркая для привыкшего взвешивать каждое свое слово Малькольма.

Собственно, это был кабинет Малькольма, однако именно здесь собирались все члены «Хэммет Старс Аренум» для вершения великих дел. В этом круглом помещении свершались сделки стоимостью в сотни миллионов долларов, здесь договаривались об исторических боях и обсуждалась политика организации.

– Садись, Рой, – качнувшись в кресле, как в качалке, босс отвалился на спинку высокого кресла и снял трубку внутреннего телефона. – Мисс Сондра, мистер Вайс пришел?

– Да, – ответила она…

Какого черта старик вызвал начальника службы безопасности «Хэммет Старс»?

Флеммер почувствовал, как повлажнели ладони, поэтому платок пришлось применить вторично. Почему Стив не зовет Вайса сразу, а держит под дверями? Вот незадача… Несколько головоломок подряд под конец рабочего дня.

– Рой, я собрал вас с мистером Вайсом по причине внезапно появившейся проблемы. Внимательный Билл Зитакер, наш финансовый директор, среди тысяч бумажек, хранящихся в его архиве, нашел один очень интересный документ. От того, как мы поступим в ближайшие недели, зависит многое. После того как я поведую тебе фабулу дела, хочу, чтобы ты проникся уважением к моим словам… Но, если ты, вместо того чтобы проникнуться темой, опять отбудешь на Майами, якобы устраивать бой Витакера с Шенноном, и вместо дел начнешь там в номере отеля развлекаться с прибрежными шлюхами, я окончательно потеряю к тебе уважение.

– Стив, это недоразумение…

– В истории Америки было только одно недоразумение. Когда придурок Ли Харви Освальд из своего окна стрелял голубей и попал в Джона Кеннеди. Все остальное легко объясняется. Ты – член моей семьи. Семьи если не кровной, то деловой, а деловая семья для мужчины – главное, после семьи кровной. Если я, вместо миссис Малькольм, трахаю мисс Сондру, то это никоим образом не отражается ни на деле, ни на семье. Если лет через двадцать черти утопят меня в котле со смолой, то об этом никто, кроме меня и чертей, не узнает. Ты же возвращаешься к моей дочери с помадой на животе, а ко мне в кабинет приходишь с плаксивой миной на лице. Рой, если тебя в Майами ласкают две красавицы, то это не по причине твоей неотразимой внешности, а из-за того, что это кому-то нужно. Я дам тебе сейчас один-единственный шанс исправить положение.

Через секунду после того, как Вайс сел на стул чуть поодаль от босса, ситуация прояснилась, и вице-президент почувствовал облегчение. Речь шла о какой-то сделке, которая уже давно потонула в анналах истории. Не желая, чтобы к его авторитету неудачника добавилось реноме тупицы, Флеммер заставил себя сосредоточиться и стал вслушиваться в монолог тестя.

– …История началась в одна тысяча девятьсот семьдесят седьмом году, в январе месяце. Если быть более точным – восьмого января. «Хэммет Старс» тогда управлял мой отец, а я, мистер Флеммер, находился на посту, который сейчас занимаете вы. Восьмого января в Вегас прибыла советская сборная по боксу для участия в чемпионате мира. Вы, мистер Флеммер, те времена помните плохо, если так можно сказать по отношению к человеку, которому к тому времени исполнилось целых два года. Но эти времена, наверное, хорошо помнит мистер Вайс. И как ветеран вьетнамской войны, и просто как шестидесятилетний американец. И он может вам рассказать, мистер Флеммер, как в то время развивались американо-советские отношения. Вы что-нибудь знаете о «холодной войне», мистер Флеммер?

– Да, конечно, – ответил Рой. – Коммунизм, Сталин… Ядерная опасность. «К-19»…

– Вот что значит факультет политологии Гарварда! – ядовито заметил Малькольм. – Вы, Флеммер, Гарвард заканчивали?

Рой опять вытер губы. Тесть прекрасно знал, что Рой заканчивал Гарвард. Старик не упускал ни одного случая, чтобы уколоть зятя. Причем не имело значения, где это происходило – на приеме у сенатора Невады, в тесном семейном кругу или на работе. Да ему, Флеммеру, плевать на международную политику Картера!

– Русские держались обособленно и в город не выходили, – между тем продолжал Малькольм. – До последнего момента их прибытие на чемпионат вообще ставилось под вопрос. Но они прибыли и тем вызвали неслыханный интерес к себе, так как это был, пожалуй, первый в истории случай, когда американец мог посмотреть на русского боксера не по телевизору. Понятно, что чемпионат не мог не вызвать у нас интереса, и я прибыл на него от «Хэммет Старс» с целью подыскать новые контракты для компании. Не было и речи о том, чтобы договориться с кем-то из русских, однако вскоре произошли события, которые заставили меня посмотреть на это по-другому. Профессиональный бокс для русской команды был сродни преступлению, очередным эпизодом нашего капиталистического образа мышления. А нам было крайне интересно, как проявят себя на любительском ринге они. Не было и речи о том, чтобы с ними пообщаться. Тренеры русских, несмотря на то, что им был полностью открыт выход в город, держали боксеров под замком…

Президент дотянулся до ящика на углу стола и вынул из него сигару. За то время, пока он срезал кончик, щелкая очень похожими на гильотину ножницами, раскуривал сигару, Флеммер успел дважды вытереть предательски выступающий пот. Ему было совершенно непонятно, зачем тесть углубился в маразматические воспоминания двадцатипятилетней давности.

– Но то, что не сумели сделать журналисты, сумел сделать я. После того, как некто Виктор Мальков, член сборной СССР в тяжелом весе, положил на пол четверых боксеров подряд, включая нашего Ронни Брауна, мой папа позвонил мне и сказал: «Сынок, международные отношения между нами не fuck off какие, но, если ты организуешь бой этого Малькова на профессиональном ринге в Вегасе, я вывешу твой портрет в коридоре «Хэммет Старс» среди самых славных представителей рода».

«Что-то я не припоминаю, чтобы в коридоре «Хэммет Старс» висел портрет тестя», – подумал Рой.

– И я сделал невозможное. Переодевшись в форму уборщика, я пробрался в номер к Малькову и предложил ему три миллиона долларов лишь за то, что он выйдет на ринг с Майклом Саттером. Или с Энди Байкером. Или с Кувалдой Болтоном. На выбор. Просто выйдет… – Малькольм выпустил половину сигарного глотка перед собой, отчего его рассказ принял мистический оттенок, а другую половину втянул в легкие. – Одно лишь объявление о том, что советский боксер выйдет на профессиональный ринг под эгидой WBC, могло принести «Хэммет Старс» сотни миллионов долларов. Аккредитации телекомпаний, телевещание, радио, интервью… Да чего там! – одни билеты можно было продавать по пять сотен! Мой отец, человек, как вы, мистер Флеммер, догадываетесь, весьма неглупый, провел первичные расчеты и подсчитал, что его компания на одном бое с чемпионом мира Мальковым могла рассчитывать на сумму, приближающуюся к двумстам миллионам долларов. Вы хорошо себе представляете, мистер Флеммер, что такое двести миллионов долларов в семьдесят седьмом году? А что такое три миллиона долларов для боксера, которого просят лишь выйти на ринг и не требуют ни лечь, ни победить?

– И?.. – вырвалось у Роя, который стал догадываться, почему в коридоре нет портрета тестя.

– Он отказался, – просто ответил Малькольм. – Посмотрел на меня, как на идиота, потом улыбнулся и спросил: «А зачем мне это?» Я уточнил: «Зачем вам три миллиона долларов?» Спорить он не стал. «Я выступаю не за деньги, – сказал Мальков, – за моей спиной флаг СССР».

– Идиот, – подтвердил вице-президент, силящийся понять, какое он имеет отношение к воспоминаниям Малькольма и взрыву патриотизма советского боксера двадцатипятилетней давности…

Тесть, пыхнув сигарой, продолжал:

– Мы вывешиваем флаги страны на своих домах, в глазах рябит от звезд и полос, но за тысячу долларов любой готов под кинокамерой раздеться догола на лужайке перед своим жилищем и флагом. А вот русские флаги не вывешивают. Они их спиной чувствуют. Мальков стал чемпионом мира и уехал домой. А мой отец отправил меня в Лос-Анджелес, устраивать бои категории «В», чтобы в следующий раз, когда зайдет речь о возможном обогащении компании на двести миллионов долларов, я был более настойчивым и дееспособным. Вернул меня из Лос-Анджелеса только через полтора года…

«А зря», – едва не вырвалось у Роя.

– В апреле семьдесят восьмого года мне позвонил Виктор Мальков и заявил, что готов принять мое предложение, если оно до сих пор осталось в силе.

– Это как? – удивился Рой.

– В апреле русские летели на чемпионат Европы во Францию, и Виктор Мальков сказал, что готов встретиться со мной там, поскольку иной вариант переговоров исключен. Можно представить, как обрадовался я и как обрадовался мой отец… Я, обеспеченный финансовыми полномочиями, прилетел в Марсель за два дня до прибытия сборной СССР. Сидел в номере и все думал, как у нас с русским пойдет разговор. Эти парни – очень странные люди, и я был готов к любым неожиданностям. И, будучи готовым ко всему, Мальков все-таки сумел выбить меня из седла…

Рой Флеммер почувствовал, что его клонит ко сну. Еще пять минут воспоминаний, и он упадет на мраморную столешницу тестя, проломив ее лбом. Окончательно расслабиться мешало лишь понимание того, что старик не мог превратиться в маразматика за те последние восемь часов, пока Рой его не видел. Стив Малькольм и раньше был склонен к словоблудию, однако в конце каждого разговора, как правило, он любил выворачивать тему так, что концовка обещала если не шок, то стимул к работе – точно. Что будет на сей раз?..

– Мы встретились в его номере, когда он, сказавшись уставшим, отказался от экскурсии в Руан по местам боевой славы Жанны Д’Арк. Вы знаете, кто такая Жанна Д’Арк, мистер Флеммер? Шучу, шучу, откуда вам знать…

– Я согласен выйти на профессиональный ринг в Вегасе, – сказал Мальков, – более того, мне совершенно безразлично, кого вы выставите против меня. Я побью любого в моем весе. Вы предложили мне три миллиона долларов за один лишь выход. Сколько вы предложите мне за победу?

– Могу заверить, что речь идет о двадцати миллионах, если вы примете особые условия контракта, – сказал ему я, холодея душой. – Но вы даете себе отчет в том, что, если вы выйдете на ринг в Вегасе, вы уже никогда не вернетесь домой?

– Именно об этом я и думаю, когда спрашиваю вас о цене моей победы, – подтвердил он. – Я хочу обеспечить будущее себе и своему сыну, поэтому приеду в США не только для того, чтобы выйти на ринг, но и для того, чтобы остаться в ринге до конца моей карьеры.

Об этом мой отец мог лишь мечтать. Русский боксер в США – это больше того, что он мог предполагать в своих самых сокровенных мечтах.

– Но мне нужны гарантии того, что по приезду в Америку у меня не возникнет проблем. Лишиться родины и стать жертвой обстоятельств – не входит в мои планы, мистер Малькольм.

– Что же вы предлагаете? – спросил я, понимая справедливость его требований.

– Банковские гарантии.

В этот момент некоторую опаску стал ощущать я. И слава богу, что русский боксер, в свою очередь, понял справедливость такой опаски.

– Сделаем следующее, – предложил он. – Три миллиона долларов, которые я могу заработать лишь тем, что выйду на ринг в Лас-Вегасе, вы положите в любой банк Марселя на имя моего сына. Ему сейчас шесть лет, и до того момента, когда он сможет получить эти деньги самостоятельно, я успею выйти на ринг при любых сложившихся обстоятельствах. Это будет гарантией того, что я, приехав в США и попросив у вас политическое убежище, не стану жертвой обстоятельств и не превращу жизнь своего ребенка в ад.

– Вы хорошо понимаете свою ответственность в том случае, если по каким-либо причинам вы нарушите контракт и откажетесь выступать? – спросил я на всякий случай. – Условия этого договора предадутся огласке, вы будете вызваны в международный суд в качестве ответчика, с вас будут взысканы три миллиона долларов США, и тогда ваша жизнь превратится в еще больший ад. Только теперь уже дома, в Союзе?

– Понимаю, – улыбнулся он. – Но я не люблю полумеры. Я хочу не три миллиона, а тридцать. Если бы было по-другому, наш разговор не имел бы смысла…


Малькольм откинулся на спинку кресла, и на его лице появилось выражение, которое появляется на лице человека, у которого в метро вытащили бумажник. Только теперь, по прошествии времени, оно было сдобрено снисходительной насмешкой.

– Я был молод, мистер Флеммер… Амбициозен, честолюбив и… И молод, – немного подумав, президент воткнул сигару в черепаховую пепельницу и размял ее до состояния трухи. – Именно поэтому вы и не видите моего портрета среди великих людей «Хэммет Старс». Мы с Мальковым оформили договор, по условиям которого он выходит на ринг в качестве претендента на пояс чемпиона мира по версии WBC и его агентом становится человек от «Хэммет Старс», а в качестве гарантии выполнения обязательств со стороны «Хэммет Старс» компания перечисляет в марсельский банк на имя Артура Викторовича Малькова, сына русского боксера, три миллиона долларов. Мальков привез с собой отпечатки пальцев шестилетнего Артура, и теперь в банке деньги мог получить лишь человек, предъявивший идентичные отпечатки пальцев. Не назвавшийся Артуром Мальковым и предъявивший свои – уточняю, отпечатки, а отпечатки Артура Малькова. Ведь за это время что-то могло случиться и с Артуром, правильно? Тогда, выполнив условия договора, деньги смог бы получить отец.

– А к чему были эти манипуляции с дактокартами? – не выдержал Рой, уже заинтересовавшийся произошедшими четверть века назад событиями. – Я не понял.

– А что тут непонятного? – Президент покусал губу и насмешливо посмотрел на Флеммера. – Мальков сказал, что в том случае, если он выйдет на ринг и произойдет нечто непредвиденное, например, его смерть, его сын должен быть обеспеченным человеком. Согласитесь, мистер Флеммер, если Мальков выйдет на ринг, то свои условия он выполнит. Но если он случайно погибнет, то удовольствие от этого получит лишь публика. В этом случае если награда не достанется ему, то сын должен остаться обеспеченным человеком… Какое бы он ни носил впоследствии имя – отец предусмотрел и это, Артур, став взрослым, смог бы легко обеспечить себя на всю оставшуюся жизнь. – На секунду остановив взгляд на зяте, Стив Малькольм не выдержал: – Знаете, Флеммер, именно по той причине, что вы не понимаете мыслей русского, я категорически против того, чтобы Мэри рожала. Идиот русский любит своего сына гораздо больше, нежели пораженный демократическими свободами американец. А в том, что он не просто верен своей семье, а верен ей безгранично, я понял через четыре месяца после того, как подписал с ним контракт. Я хотел бы, чтобы вы, Флеммер, любили бы свою семью так же, как любил ее этот русский…

Я понял, что слишком молод для этих дел, несмотря на свои тридцать восемь лет, лишь спустя два месяца. Сразу после подписания контракта Мальков неожиданно исчез из моего поля зрения. Я искал информацию о нем в советском Спорткомитете, в Федерации бокса СССР, но все было тщетно. Взволнованный таким ходом событий, я направил в Союз одного из наших людей, вхожего в спортивный мир по ту сторону океана. И тут выяснилось абсолютно все…

Малькольм встал и подошел к окну. На фоне вечернего неба Вегаса и миллионов разноцветных огней никогда не спящего города он казался гораздо тучнее, чем был.

– За два месяца до запланированного приезда Малькова в Марсель трое подонков убили на улице его жену. Ограбили, сняли украшения и убили. Виктор Мальков ехал в Марсель, зная заранее, что никогда не выйдет на ринг Лас-Вегаса. Остаток жизни он посвятил поиску негодяев и мести. Он разменял миллионы долларов на месть за жену…

Первого он нашел где-то под Москвой, второго в Сибири. Оставался третий, но найти его он уже не успел. Его арестовали…

– КГБ? – глухим голосом спросил Флеммер.

– Какая разница? КГБ, полиция, милиция… Шестнадцатого августа одна тысяча девятьсот семьдесят восьмого года он был арестован, водворен в тюрьму, а через одиннадцать месяцев расстрелян. По моей информации, двое убитых были виновны в смерти жены Малькова, они были забиты насмерть без применения оружия. Руками… Остается лишь догадываться о том, что случилось бы с Кувалдой Болтоном, если бы Виктор Мальков все-таки вышел против него восьмого января семьдесят девятого года. Но он не вышел…

Флеммер выждал ровно столько времени, сколько нужно было, по его мнению, чтобы пережить потрясение от услышанного, и осторожно справился:

– Стив, я очень впечатлен твоим рассказом, но я хотел бы учточнить одну мелочь… При чем здесь я?

Малькольм резко развернулся от окна, прошел к столу и так же резко сел в кресло. Оно униженно заскрипело, словно заявляя о том, что уже тысячу раз просило хозяина не падать в него с разбега.

– Сумма в три миллиона долларов, что я превратил в банковский вклад на имя Артура Малькова, сына Виктора, за четверть века утроилась. На данный момент она составляет что-то около девяти миллионов девятисот тысяч долларов. Если по истечении двадцати пяти лет на именной вклад, оформленный без присутствия лица, в пользу которого вклад осуществляется, это лицо не заявляет своих прав, то, по долбаным французским законам, вклад становится собственностью банка.

Малькольм снова выбрался из кресла. Подошел к стене, где висел портрет отца, поправил его и посмотрел на руки.

– Эту сучку Сондру нужно заставить протирать в кабинете пыль… Мистер Флеммер, мистер Вайс, сейчас по просторам страны Советов, по необъятной территории России шагает, веселится и работает, страдает и восхищается жизнью человек по имени Артур Мальков. Сын выдающегося боксера современности, самого лучшего боксера, самого умного парня, самого заботливого отца из всех, кого я знаю. Человека, убитого властью за то, что убил убийц. Боже, как все сложно, необъяснимо и тошно в этом мире… Рой, я хочу, чтобы вы нашли мне Артура и убедили в том, что из девяти миллионов девятисот тысяч долларов, находящихся на счету в марсельском банке, ему принадлежит лишь три.

– За что?! За что три миллиона?.. – не поверил своим ушам Флеммер.

Малькольм будто сжег его взглядом:

– За то, что его отец любил сына так, как не дано никому. Во всяком случае, мне такие случаи не известны.

– А если, узнав правду, он откажется отдавать деньги? – вскричал Рой. – Я бы, например, отказался!

Малькольм посмотрел на зятя взглядом льва:

– Не сомневаюсь. Но, если все-таки Мальков-младший откажется, тогда вам на помощь придет мистер Вайс. Однако я надеюсь на то, что молодой человек окажется умен настолько же, насколько был умен его отец. С завтрашнего дня начнется обратный отсчет тридцати дней, по истечению которых мои деньги станут собственностью долбаных французов. А я не хочу дарить суммы в десять миллионов долларов зажиревшим мсье… Что-то еще неясно?

– Черт, Стив!.. – вырвалось у Флеммера. – Тридцать дней. А пораньше нельзя было рассказать этот триллер?

– Можно было бы и пораньше, если бы мне самому пораньше об этом напомнили, – Малькольм вернулся в кресло. – Сегодня утром мне, как человеку, совершившему вклад, пришло из Марсельского банка уведомление о том, что если у них в течение тридцати ближайших суток не появится человек с отпечатками пальцев, идентичными тем, что находятся у них, то сумма вклада обращается в пользу банка. А откуда, по-вашему, я мог бы узнать о том, что сумма утроилась?

Положив ладонь на стол, он увидел, что рука дрожит…

– Я не думал, что двадцать пять лет пролетят так скоро… Это – Вегас…


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации