Текст книги "Спецагент из ниоткуда"

18

Все напрасно. Тупик. Кремер должен вернуться в город, но дорога закрыта для него, и каждая секунда приближает опасность.

Он покинул кузов, бросил последний взгляд на «Фольксваген» и начал спускаться по обрыву к воде, нащупывая невидимые в темноте корни.

Внизу раздались ругательства. Кремер притих. Так, по крайней мере двоим удалось выплыть… А может быть, спаслись все четверо, и не попасться бы им на глаза.

Эллинг располагался метрах в ста, рассеянный свет его большого прожектора попадал и туда, откуда доносилась нецензурная брань. Кремер рассмотрел сначала одного человека – косматого толстяка, потом второго… Третьего, четвертого. Да, все, ну и счастлив их Бог.

Они удалялись по берегу в поисках тропинки наверх. «Вот и хорошо, господа, – подумал Кремер, – вам вверх, мне вниз, но я не прощаюсь». Он надеялся, что придет еще время с ними побеседовать… Но не теперь. Один против четверых, здесь, в темноте, в ожидании людей Шведова – нечего и думать. Они же, видимо, проверят фургон, а вот шнырять во мраке в поисках Кремера вряд ли станут, поостерегутся. Могли ли они отчетливо разглядеть его, когда он маневрировал в складском ангаре? Он ослепил их дальним светом, но ведь потом еще разворачивался. Не исключено, что и разглядели, и запомнили. Но сейчас их шансы все равно близки к нулю. Снова, как в шахматах. Как это называется, когда ни одна из сторон не может сделать ход? Пат?

По мокрой земле Кремер сполз на прибрежный песок. На берегу стоял домик сторожа – скорее всего, пустой. Иначе трудно представить, каким образом его обитатель или обитатели ухитрились не проснуться от воя и грохота разыгравшегося здесь автоковбойского шоу. Кремер подошел к домику, поминутно спотыкаясь о разбросанные там и тут железяки, бревна и обломки гнилых досок, толкнул фанерную дверь. Она была не заперта. Кремер вошел и зажег свет.

В нос ударил крепкий запах перегара и табачного дыма – впечатление такое, будто здесь неделю гудел гусарский полк. На узенькой кровати сном праведника почивал сторож в обнимку со своей лучшей подругой – внушительных размеров бутылкой. На губах его играла ангельская улыбка. Другая подруга сторожа, сильно помятая леди лет шестидесяти, похрапывала на полу. Просто идиллия.

Сторож пошевелился и прочавкал сквозь сон:

– Кто здесь…

– Меня зовут Бонд, – сказал Кремер, – Джеймс Бонд.

– А, – промямлил сторож, к удивлению Кремера, довольно внятно. – Ты, парень, задай им всем…

Он перевернулся на спину и захрапел.

– Да уж будь уверен, – пообещал Кремер и закрыл дверь снаружи.

По легкой ажурной лесенке он спустился в эллинг. Там бок о бок стояли две яхты, рядом приткнулись два пузатых катера, один с полуразобранным двигателем, и три лодки. Одна из них была пластиковой, с мощным подвесным мотором и парой весел. На носу этой лодки валялся небольшой якорек-кошка с привязанной к нему длинной стропой. Кремер прыгнул в лодку и после краткого осмотра решил, что это и есть то, что нужно. Он приготовился запустить мотор.

– Вон он! – раздался крик с обрыва. Щелкнул выстрел, пуля вбуравилась в воду перед носом лодки.

– Не стрелять! – повелительно громыхнул другой голос. – Он нужен Шведову живым!

– Я знаю, куда стрелять… Он не должен уйти…

Два темных силуэта двигались по самой кромке обрыва. Только двое? Ну, вероятно, только они вдвоем и успели вскочить в машину и устремиться в погоню, а подкрепление еще в пути. Двое молодых, крепких, прекрасно тренированных оперативников против одного измученного, израненного, бесконечно усталого человека. Никакой надежды даже на то, что у них завяжутся дискуссии с парнями из «Темникова» – те могли уйти довольно далеко, а если и нет, едва ли вмешаются.

Самым простым решением было бы разбить прожектор выстрелом, завести мотор и уходить рекой… Но тогда они будут диктовать условия игры, со всеми преимуществами на их стороне.

Едва не перевернув лодку, Кремер схватился за перила лесенки и одним духом взлетел на берег, подальше от широкого луча прожектора. Двое спускались, перебрасываясь краткими репликами.

– Он где-то здесь…

– Осторожнее, у него пистолет…

Пистолет-то пистолет, да вот толку от него… Не стрелять же в них. Но теперь у Кремера появилось и преимущество. Он их пусть плохо, но видел, а они его нет. По контрасту с освещенным кругом темнота за его пределами должна была выглядеть для них чернее чернил.

– Слушай, – снова донеслось до Кремера. – Если он не дурак, давно улепетывает по берегу.

– Или как раз целится.

– Ты бы стал рисковать?

– Черт его знает…

– Да конечно, улепетывает… Очень ему нужны все эти перестрелки, только Шведова злить.

– А то он мало его разозлил…

– Так что, выходим на связь, докладываем, что он тут?

– Погоди, все-таки осмотримся. Представляешь, если мы сами его возьмем? Премия и отпуск!

– Или пуля в голову.

– Ты всегда умел найти нужные слова в нужный момент.

– Брось, плевать мне на него. Ты меня видел в деле. Чтобы я шарахался от какого-то мерзавца…

– Ладно. Глядишь, если не его, так что-нибудь найдем, что может определенно вывести на след…

– Ну да. Записную книжку он обронил, а в ней все расписано.

– А что! И не такое бывает…

Справа от сторожки под скалой теснились алюминиевые ящики-шкафы для лодочных моторов – около десятка, большинство пусты и незаперты. Стараясь не громыхать ногами по гулкому алюминиевому листу, Кремер забрался на крайний и прижался к скале. Преследователи были уже внизу. На сторожку они не обратили внимания – она была хорошо освещена, и Кремер не мог проскользнуть туда на их глазах. Они разделились и пошли по кругу, держа пистолеты наготове в темноте. Один из них шел прямо на Кремера, который стиснул в руке «макаров», подобрался и сгруппировался для прыжка. Главная трудность состояла в том, чтобы выключить парня мгновенно и бесшумно – иначе проще было выйти к ним с поднятыми руками.

– Что там? – раздалось с другой стороны сторожки.

Парень споткнулся.

– А, черт… Здесь какие-то железные ящики. Ничего не видно. Если бы фонарь не разбился в чертовой машине!

– Я посмотрю в доме. Может, там есть фонарь.

Оперативник повернулся. Более удобного момента Кремер мог и не дождаться. Скрипнула дверь сторожки. Кремер прыгнул. Рукоятка «макарова» врезалась точно в висок парня, и он рухнул как подкошенный. Кремер скатился с ящика, метнулся к двери сторожки и затих.

Внутри что-то загремело, потом Кремер услышал смешок, и второй оперативник вышел наружу.

– Слушай, здесь…

Больше он ничего не успел сказать. Массивная рукоятка пистолета сделала с ним то же, что и с его напарником. Кремер вошел в сторожку и в боковом чуланчике отыскал моток нейлонового шнура и нож. Этим шнуром он крепко связал обоих оперативников и запихнул каждого в отдельный ящик для моторов. Дверцы ящиков-шкафов он надежно замотал снаружи обрезками того же шнура. Отлично, теперь они могут (когда очнутся, а это будет не так скоро) орать хоть до утра, но им не выбраться, пока не проснется сторож со своей мадам. Часов пять гарантировано, если Кремер хоть что-то понимал в пьянстве. Конечно, их могут и раньше освободить прибывшие с подкреплением люди Шведова, но те не знают, где искать… Некоторое время он размышлял, не забрать ли с собой один или оба пистолета оперативников (какой-то новой, незнакомой ему марки), потом махнул рукой и выбросил оба в воду. Обуза, да и что толку ходить, обвешавшись оружием, как Шварценеггер в боевике… Только в фильмах все решается вот так просто.

Оставались еще спецсредства связи, похожие на обычные мобильные телефоны. Взять, чтобы прослушивать их переговоры? Рискованно. В них могут быть встроены радиомаяки, работающие даже при включении на прием. Устройства полетели в реку следом за пистолетами. Кремер вернулся в лодку с одним «макаровым», к которому начал привыкать. Ручным стартером он завел мотор, открыл воротца эллинга и направил лодку в сторону хабаровского речного порта.

Дождь прекратился, и ветра почти не было. Бакены фарватера светились далекими огнями, а прожектор за кормой уплывал все дальше, пока не стал большой сверкающей звездой.

19

У причалов порта были пришвартованы несколько пассажирских судов. Но Кремер обратил внимание не на них, а на стоящий на рейде, залитый огнями трехпалубный круизный теплоход «Александр Воронов».

Темный борт «Воронова» возвышался над лодкой, как огромная стена. Мотор Кремер выключил уже давно и последние четверть километра до теплохода прошел из предосторожности на веслах. Теперь он медленно греб от кормы к носу и остановился где-то на середине. Конец стропы якоря-кошки он привязал к алюминиевой ручке-скобе на носу лодки, метнул кошку наверх. Первая попытка закончилась неудачей: якорь соскользнул, плюхнувшись в воду. Кремер подтянул его и метнул еще раз. Теперь что-то звякнуло, и якорь засел прочно.

Эти несколько метров подъема по стропе дались ему едва ли не труднее, чем адская дорога в тоннеле из колючей проволоки. Не однажды ему казалось, что этот подъем не одолеть. Стропа терзала окровавленные ладони, словно покрытая наждаком. За метр или полтора до фальшборта силы оставили Кремера. Он закрыл глаза. Все, хватит. Сейчас он разожмет судорожно стиснутые кисти рук… А внизу – прохладная вода и желанный покой. Черная волна небытия захлестывала мозг. Какие-то радужные круги… Он увидел широко открытые, удивленные глаза Анжелы Солнцевой, ужасную зияющую рану на ее горле. Увидел мертвое тело Олега Юрасова на бетонном полу… Все напрасно… Он не сумел.

И в этот момент, борясь с тошнотой, теряя сознание, он с утроенной силой рванулся вверх и невероятным броском преодолел оставшееся расстояние. Перевалился через фальшборт и упал на холодную металлическую палубу. Это называется вторым дыханием, что ли? Кремер лежал на спине, на мокром рифленом металле, и из всех мыслей осталась только одна: я здесь.

Он не знал, сколько времени прошло. Сознание постепенно прояснялось. На палубе никого не было. Шатаясь, он встал, заглянул через фальшборт вниз. Его лодка почти не была видна отсюда; если повезет, ее не заметят. Он отцепил якорь-кошку от металлической сетки фальшборта, в которой тот основательно застрял, и укрепил ниже, там, где его также трудно будет заметить. Затем он направился на верхнюю пассажирскую палубу.

«Александр Воронов», очевидно, зашел в Хабаровск в ходе круиза и ожидал разрешения на швартовку. В многочисленных барах, ресторанах и дискотеках звучала музыка. Веселые, беспечные голоса развлекающихся мужчин и женщин, смех и возгласы доносились отовсюду. Кремер крался вдоль борта в жалких лохмотьях, не так давно бывших одеждой, весь покрытый запекшейся кровью, как привидение из фильма ужасов. Стоит кому-нибудь только наткнуться на него… В таком месте он как-то не смотрелся.

Он миновал пустынный холл и спустился в ярко освещенный коридор, по обеим сторонам которого тянулись ряды полированных дверей кают первого класса. В узенькой каморке под трапом, где хранился различный инвентарь, для него нашлось достаточно места, и это был неплохой наблюдательный пункт. Кремер втиснулся туда и стал ждать, попутно выискивая подходящее орудие взлома. Двери кают хлопали то и дело, кто-то уходил, кто-то возвращался, ночная жизнь теплохода была в разгаре. Кремер не спешил, он должен был знать наверняка. Наконец из ближней каюты-люкс показались двое – высокий блондин в небрежно-богемном одеянии и женщина в темном вечернем платье. Кремер услышал обрывок их разговора.

– Отличная программа, – говорил блондин, закрывая дверь. – Кажется, до пяти утра.

– Ну, правильно, – капризно протянула его спутница. – Мы там застрянем и все прозеваем.

– Что прозеваем, дорогая?

– Швартовку. Я хочу быть на палубе, хочу смотреть.

– Ну и успеем. Это вряд ли раньше шести. Ты уверена, что к тому времени останешься на ногах?

– Не уверена…

Парочка прошла по трапу над головой Кремера. Шаги удалились и стихли. В коридоре не было ни души. Пора. Кремер покинул свое убежище, найденной железкой аккуратно вскрыл дверь и проник в каюту.

Он оказался в трехкомнатных апартаментах со стильной мебелью. Он не торопился. Возможность внезапного возвращения блондина и его дамы нисколько не беспокоила его – с ними он уж как-нибудь управился бы, да и зачем им возвращаться? Он начал с ванной комнаты, отделанной то ли под мрамор, то ли настоящим мрамором – наполнил ванну горячей водой и плюхнулся в нее, фыркая наподобие довольного моржа. Он блаженствовал с полчаса, физически ощущая, как уходят, отступают усталость и боль. Потом он тщательно смыл запекшуюся кровь, побрился «Жиллеттом». Все еще тупо ныло в висках. Он разыскал в аптечке аспирин и проглотил сразу четыре таблетки, после чего занялся поисками одежды.

В шкафах ее обнаружилось столько и в таком разнообразии, что хватило бы на небольшой костюмированный бал. Кремер выбрал светлый костюм, темную рубашку, галстук и легкие английские туфли. Они оказались тесноватыми, но в общем ничего. Он придирчиво осмотрел себя в зеркале с головы до ног. На него с оттенком превосходства глядел светский плейбой, завсегдатай ночных клубов и казино. Лучшего и желать не приходилось. Уж в таком-то виде его не ждут в городе. Правда, костюм слишком облегал фигуру – «макаров» будет выпирать, но тут ничего не поделаешь.

Собственно, его вообще вряд ли ждут в городе. Надо быть идиотом, чтобы после всего шагнуть в распахнутую ловушку. А когда освободятся и доложат о происшедшем те двое, что заперты в ящиках-шкафах для моторов, каким будет вывод? Что Кремер сбежал. Такой вывод и был бы сделан, если бы…

Если бы не Сергей Шведов.

Этот человек один стоил многих. Кремер мог только предполагать, какие шаги он предпринимал и предпринимает, что ему известно в данный момент, а что еще не известно. Но он знал совершенно точно, что Шведов не отступится и одурачить его не удастся. Более того, он знал, что Шведов знает, что он, Кремер, также не отступится. Противостояние между Кремером и людьми из «Темникова» отходило на задний план. Главным становилось противостояние между ним и Шведовым. Это была схватка на личностном уровне, и ничего хуже этого быть не могло. Для Шведова Кремер превратился в проблему не столько профессиональную, сколько личную. Полковник будет рыть носом землю, пока не достанет Кремера. Пока остается хотя бы один шанс из миллиона, Сергей Шведов будет продолжать игру. А шансов у него значительно больше, чем у противника. При таких шансах игроки не встают из-за стола.

Кремер принес из ванной свою рубашку, извлек из кармана промокшие, чуть ли не расползающиеся деньги. Он положил их на стол, а взамен взял другие из ящика в той же сумме. Когда его деньги высохнут, они станут вполне платежеспособными.

Он нашел фломастер и написал на бумажной салфетке: «Дорогие господа! Я не в ладах с законом. Непредвиденные обстоятельства вынудили меня воспользоваться вашим гардеробом, но никакого другого ущерба я вам не причинил. Прошу вас не поднимать шума и не беспокоить понапрасну власти. Это может стоить вам неприятностей – теплоход не так велик, и я рядом. Благодарю». Так себе сочинение, но он надеялся покинуть теплоход раньше, чем эту записку прочтут.

Записку он положил на видное место возле денег на столе, вышел из каюты, закрыл дверь и неторопливо направился на корму. Теперь он не боялся, что его могут увидеть. Он нуждался в спокойном комфорте для размышлений, и лучше ночного бара тут ничего не найти.

В баре «Золотой лев» приятная прохлада и полумрак смешивались с дымом дорогих сигарет. Человек десять сидели за столиками, а у стойки – только одинокая красивая девушка изрядно под мухой. На телеэкране над стойкой исповедовалась лысая певица Шинед О’Коннор. Кремер заказал мартини, купил сигареты и уселся на табурет. Если не считать страшной усталости и труднопреодолимого желания поспать хотя бы полчаса, он чувствовал себя почти в норме.

Лысая голова исчезла с экрана, на ее месте возник встревоженно тараторящий диктор, но Кремер не обращал на него внимания, занятый своими мыслями. Только когда на экране появилась его давняя фотография, он прислушался.

– Чрезвычайно опасный преступник, – частил диктор, – всегда имеет при себе оружие и не задумываясь пускает его в ход. Если вы встретите этого человека, не пытайтесь его задержать. Немедленно сообщите…

Девушка, сидевшая за стойкой справа от Кремера, перевела глаза с экрана на него, потом снова на экран. Она была вовсе не такой пьяной, какой показалась с первого взгляда.

– Э! Да это вы там, по телевизору, – сказала она не вопросительно, а констатируя факт. – Объявлена свободная охота? Укокошили кого-нибудь?

– Нет. – Кремер зажег сигарету и выпустил колечко дыма. – Так, пустяки. Ограбил парочку банков.

– О, как интересно! – Она захлопала в ладоши. – Всегда мечтала познакомиться с настоящим гангстером. Меня зовут Лена, а вас?

– Майкл Корлеоне, – буркнул Кремер.

– О, конечно. – Девушка погрозила ему пальцем. – Как же еще… Ладно, я буду звать вас Майкл, о’кей? А что вы здесь делаете?

– Развлекаюсь, – сказал Кремер.

– Это не лучшее место, чтобы развлекаться после ограблений. Если вас узнают, куда бежать?

– Меня ждет подводная лодка.

– Ха! Здесь такая скука… Впрочем, как и везде. Я всю Европу объездила. Вот теперь решила по России прокатиться, но по большому счету и здесь то же самое… Давайте слетаем в Вегас. Вы поедете со мной, гангстер?

– Меня сцапают в аэропорту, – объяснил Кремер.

Лена очаровательно нахмурилась:

– А, ну да. Я не подумала. Знаете что… Купите мне бокал чего-нибудь и пошли на палубу.

– Я пью мартини, – сообщил Кремер.

– Отлично, сухой мартини.

Они прошли через стеклянные двери с витиеватой надписью «Золотой лев». Лена шла впереди, Кремер за ней с двумя бокалами. На палубе было довольно холодно, дул ветер. Девушка поежилась. Кремер поставил бокалы на палубный столик. Лена села в шезлонг, Кремер остался стоять рядом.

– Майкл Корлеоне, а вам не приходилось заниматься похищениями людей? – неожиданно спросила Лена.

– Нет, не приходилось. Это опасно, я предпочитаю работу поспокойнее.

Она засмеялась:

– Жаль. Я подумала… Вот если бы вы похитили меня и потребовали выкуп, миллионов десять… Это была бы потрясающая история для всех газет! И совсем не опасно. Я бы помогла вам.

– Вы так дорого стоите?

Она с восхитительной небрежностью пожала плечами.

– Я стою много больше. Я – Лена Соломатина.

– О! Этот нефтяной магнат – ваш отец?

– Мой дед.

– Лена, мне сейчас не до похищений. Вы видели телепередачу… Но помочь мне вы можете. У вас есть мобильный телефон? Мне нужно позвонить в Хабаровск.

– Конечно. Он в каюте… Пошли?

Бокалы остались на перилах. Лена привела Кремера в апартаменты, по сравнению с которыми каюта, где он реквизировал костюм, казалась жалкой лачугой. Огромная кровать под прозрачным балдахином наводила на мысль о съемках фильма по мотивам «Тысячи и одной ночи». По спецзаказу, что ли, оборудовали? Ну а почему бы и нет…

Девушка с улыбкой подала Кремеру телефон.

– Вас не обидит, – спросил он со всей светской обходительностью, – если я буду говорить с палубы?

– Обидит. Я же на вашей стороне… Ох, да идите, Майкл Корлеоне! Но вы вернетесь?

– Вернусь, – пообещал Кремер.

– Возвращайтесь скорее. Я буду скучать.

Кремер поднялся на палубу. Он мог позвонить только одному человеку в Хабаровске – Ольге Смоленковой.

Это была авантюра. Возможно, Ольга Смоленкова немедленно сообщит ребятам из «Темникова» о звонке Кремера. Вполне может быть, что и люди Шведова уже вышли на нее, следят за каждым шагом и прослушивают ее телефон. К тому же Кремер не знал, что скажет ей, если и дозвонится.

И она принимала участие в попытке убить его.

Но ведь почему-то она плакала ночью на кухне! И эти рубцы от плети на ее спине… Разорванная и склеенная фотография… Кремер чувствовал, что значение всего этого чрезвычайно велико для него, но для выводов не хватало информации.

Он посмотрел на мерцающие в полумраке клавиши телефона и набрал номер. Как и в прошлый раз, она ответила немедленно.

– Слушаю.

– Говорит Артур.

Короткая пауза.

– Кто?

– Тот человек, которому вы перевязывали руку.

Еще пауза, подлиннее.

– Что вам нужно?

– Выслушайте меня, Ольга… Да, мне известно это имя, которое вы мне не назвали… Ладно, меня тоже зовут не Артур. Я тот, кого Медников должен был убить в гостинице. Я знаю многое, знаю и о трупах в подвале. Я знаю достаточно, чтобы упрятать вас в тюрьму до глубокой старости.

Кремер умолк. Она тоже молчала, потом спросила внезапно осипшим голосом:

– Чего вы хотите?

– Я хочу помочь вам. Но и вы помогите мне.

– Что я должна сделать?

– Прежде всего: вы не замечали ничего подозрительного вокруг?

– Чего именно?

– Чего-то вроде слежки.

– Как будто нет, – ответила она без особой уверенности.

Нет так нет. Вряд ли она могла заметить профессионалов Шведова.

– Хорошо. Садитесь в машину и поезжайте в порт, но по пути смотрите очень внимательно, не следят ли за вами. Покрутитесь по городу. Если ничего подозрительного, через час ждите меня у второго пассажирского причала. Не выходите из машины. Вы поняли?

– Да.

– Выезжаете?

– Да.

– И запомните, новая попытка убрать меня, даже удачная, приведет лишь к тому, что все сведения тут же окажутся в милиции.

Кремер прервал связь и направился в каюту Лены. Постучал, но она не откликнулась. Он толкнул дверь – не заперто. Он вошел.

Совершенно обнаженная девушка полулежала на подушках своей сногсшибательной кровати и протягивала к нему руки.

– Иди ко мне, гангстер, – пропела она.

Кремер присел на край кровати и положил телефон на тумбочку. Руки девушки обвились вокруг его шеи.

– Мне очень жаль, Лена. – Он погладил ее волосы. – Мне сообщили, что здесь горячо. Я не могу оставаться на теплоходе. Мои друзья выслали за мной катер.

Она оттолкнула его с разочарованным видом, но тут же снова прижалась к его плечу.

– Твоя жизнь… Это так увлекательно, так волнующе! Я понимаю, ты должен идти. Но я могла бы тебя спрятать…

– Не получится, Лена. Они взялись за дело всерьез.

– Удачи тебе.

– Спасибо… Мне очень жаль, – повторил он и встал. Когда он был уже у двери, она окликнула его:

– Подожди…

– Да?

– Если тебя не сцапают, найди меня. Ты найдешь, ты сумеешь… Может, еще слетаем в Вегас.

– Как знать, – сказал Кремер и закрыл дверь снаружи.

Видит бог, ему действительно было жаль!