Текст книги "Флотское братство"

Глава 16

– Вы говорите, они остались в квартире, оглушенные газом? – дежурный офицер штаба Северного флота вежливо смотрел на стоявшую перед ним жену старлея Павлова. – Как давно это было?

– Минут десять назад… Пока я добралась до вашего штаба на машине…

– Хорошо, сейчас я позвоню в милицию, – сказал дежурный офицер, поднимая трубку городского телефона. – Сообщу о том, что вы к нам пришли, тому следователю, что занимается вашим похищением… Скажу ему, что вам удалось освободиться, думаю, он сразу примчится, если только будет на месте… А вы пока вспоминайте, где находится этот дом.

– А с кем-нибудь из командования флота побеседовать? – робко напомнила Наташа Павлова.

– Я вице-адмиралу Микляеву позвонил, он вас примет, – отвечал дежурный офицер. – Но он приказал сначала разобраться с милицией.

Через пятнадцать минут небольшого роста, впрочем, стройный и на вид крепкий мужчина сидел напротив Наташи Павловой и внимательно слушал ее объяснения.

– Где находится этот дом, я не знаю… Опознать его сумею вряд ли… Я когда из квартиры выскочила, так у меня глаза полные слез были из-за газа, я почти ничего не видела вокруг себя. И потом, вы понимаете, я город плохо знаю, я же нездешняя, в Мурманске бывала только несколько раз…

– Понятно, – оперативник кивнул. – Плохо дело. Хорошо было бы сейчас туда поехать да взять этих деятелей, пока они еще от газа не оклемались.

Наталья Павлова понимающе кивнула, но ничего не сказала.

– А как до машины добрались? – спросил оперативник.

– Дом стоит на улице, подъездами выходит во внутренний дворик…

– Что за дом?

– Типовой, многоквартирный… Пятиэтажка хрущевского типа…

– Так, – следователь уголовного розыска удовлетворенно кивнул. – А как выглядели остальные дома вокруг, не помните? Какой дом был напротив того, где содержались вы, на другой стороне улицы?

Немного помедлив, Наталья Павлова ответила:

– Там вовсе не было никакого дома… Пустырь какой-то, деревья… Что-то вроде парка…

– Деревья хвойные, лиственные, кустарник?

– Не помню, – покачала головой Наталья Павлова. – Помню сплошную зеленую массу… А перед ней толстенные трубы теплотрассы!

– Теплотрассы? Это хорошо, – оперативник кивнул. – Что еще запомнили?

Молодая женщина снова задумалась.

– Там еще автобусная остановка прямо напротив дома. А возле нее кафе-забегаловка, типа «стекляшки».

– Как называлось?

– Не помню, – с виноватым вздохом отвечала Наташа. – Не разглядела, перед глазами плыло все…

– А как ехали в штаб, помните? – продолжал спрашивать оперативник. – Можете сказать, из какого района вы ехали, как долго? Что-нибудь запоминающееся по дороге видели?

– Откуда-то с окраины… Там еще железная дорога была…

– Железнодорожный переезд переезжали?

– Да, два раза…

– Ясно, – милиционер кивнул, решительно поднялся с места. – Теперь так. Ребенка вашего вы оставите здесь, в штабе, дежурный офицер найдет кого-нибудь, чтобы за ним присмотрели. А мы с вами сейчас поедем искать тот дом, где вас насильно держали эти три дня. Риск, конечно, велик, что они очухаются раньше времени и нас заметят. Но выбора у нас нет. Чем быстрее мы этот дом найдем, тем будет лучше, и для группы захвата безопаснее.

И подав Наталье Павловой руку, оперативник повел ее на выход, где возле входа в штаб флота стояла «Волга», а рядом фургон «Газель». В «Газели» сидело несколько мужчин в синих пятнистых куртках, бронежилетах и с автоматами в руках. Усадив Наталью Павлову на заднее сиденье «Волги», оперативник сам сел за руль, и они поехали в район за железнодорожным вокзалом, где предположительно находилась та квартира, в которой ее держали взаперти три дня.

Глава 17

Неприметный микроавтобус с полностью тонированными и занавешенными изнутри окнами остановился, один из сидящих рядом с Полундрой агентов СБ быстро надел ему на голову широкополую шляпу, на нос нацепил темные очки. На скованные наручниками руки набросили плащ, так, чтобы совершенно скрыть их от посторонних глаз. В руке одного из агентов оказался небольшой пистолет. Им он ткнул Полундру в бок.

– Выходи! – коротко приказал он и открыл дверцу фургона. Полундра послушно выбрался наружу.

Фургон стоял на причале, впрочем, это старлей понял уже давно: несмотря на занавешенные окна, плеск волн и гудки кораблей были слишком явственны. Микроавтобус остановился около трапа, ведущего на небольшое гражданское на вид судно, похожее на простой прогулочный катер, на корме которого трепыхался на ветру польский флаг.

Полундра не спеша огляделся. На том же самом рейде, не так уж далеко от них, стояли российские корабли, родной Андреевский флаг полоскался на ветру. Безумное искушение вдруг овладело Полундрой. Наручники, пистолет в руках агента службы бязьпеки, который тот продолжал держать впритык к самой его спине, это все были мелочи. Ничего не стоило сейчас раскидать всю эту шваль и – к родным кораблям!

Но Наташка, Андрюшка – что с ними будет, если он сбежит сейчас из плена? Полундра прекрасно понимал, что тут все очень хорошо продумано. Они теперь его держали крепко, не вырвешься!

– Пусть пан офицер не делает глупств, – проговорил сзади агент Стасевич. – Бежать от нас бесполезно…

Полундра ничего не ответил, стоял, отчужденно глядя перед собой.

– Проходи! – коротко скомандовал один из агентов, ткнув его пистолетом в спину. Полундра послушно стал подниматься по трапу на корабль.

Команда небольшого судна выстроилась как на смотр в тот момент, когда агент СБ Ян Стасевич взошел на борт следом за своим пленником. Полундра бросил мгновенный, но пристальный взгляд на рослые, накачанные фигуры моряков – и без комментариев ему было ясно, что это не только не гражданское судно, но даже и не простой военно-морской катер, а скорее всего судно специального назначения, и служит на нем морской спецназ, вроде того, где служил сам Полундра.

– Пана офицера попрошу взглянуть, – проговорил агент Стасевич за его спиной. – Все эти люди профессионально обучены приемам рукопашного боя и карате. Если пан вздумает бежать, он будет иметь дело с ними!

Полундра промолчал, даже не поглядел по сторонам.

– Кроме того, пан офицер должен знать, что все они имеют кое-какие водолазные навыки и будут охранять пана не только на борту судна, но и под водой. Так что сбежать у него никак не получится!

Полундра не говорил ни слова, и это его молчание действовало на нервы агенту Стасевичу.

– Пусть пан офицер обратит внимание, – продолжал он, – что на нашем корабле имеется все необходимое оборудование для водолазных работ. Вот стрела с подъемником, чтобы поднимать со дна грузы весом до пятнадцати тонн. Вот компрессор для зарядки баллонов акваланга: мы берем их ограниченное количество, и никто не знает, сколько времени придется вам проработать под водой. Кроме того, на корабле имеются эхолоты и магнитометры, это для поиска нужного нам объекта, ибо нам известны его координаты, но буем этот объект, понятное дело, не отмечен. Затем обратите внимание на вот этот гидромонитор. Вот мотопомпа, она гонит по шлангу воду под большим давлением на глубину; с помощью гидромонитора можно будет освобождать от песка и ила находящийся на дне объект. Дно в этом районе Балтики песчаное, и объект наверняка занесен песком и илом, так что без этого аппарата нам никак не обойтись. Пан офицер имеет какие-нибудь вопросы?

Полундра продолжал молча и сумрачно смотреть прямо перед собой. Губы Стасевича скривились в досадной усмешке.

– Пан офицер нелюбопытен, это драгоценное качество для нас, – презрительно улыбаясь, произнес он. – Теперь наши агенты покажут вам вашу каюту, и я думаю, мы можем отправляться в нашу небольшую поисковую экспедицию…

Агент, держащий в руке пистолет, снова ткнул дулом в спину Полундры.

– Проходи! – буркнул он.

Полундра направился к двери, ведущей на нижнюю палубу небольшого суденышка. Спустился вниз по узкому и крутому корабельному трапу. Агент с пистолетом продолжал по пятам следовать за ним. Они оказались в узком, идущем вдоль всего корпуса судна коридоре, куда выходили двери жилых кают экипажа.

– Стой! – скомандовал он, и Полундра остановился возле одной из дверей, украшенной недавно наваренными на ее стальной поверхности крепкими стальными засовами. – Заходи сюда!

Полундра толкнул дверь и оказался в самой обычной корабельной каюте, отличающейся от остальных только своей пустотой – кроме койки, в ней ничего не было – и тем, что на круглый иллюминатор снаружи были приварены стальные прутья решетки. Старлей понял, что в этом помещении ему предстоит жить ближайшие неизвестно сколько дней.

Стальная дверь каюты захлопнулась за ним, загремел засов, и Полундра остался наедине с собой.

Глава 18

Бандит в погонах капитана третьего ранга пошевелился, открыл глаза, попытался оглядеться. Он по-прежнему лежал на полу, по его лицу текли слезы, казалось, его глаза и нос были сплошными воспаленными и распухшими ранами. Он попробовал пошевелиться, но тут же сильная боль пронзила его левое плечо. Вполголоса выругавшись, он протянул туда руку, чтобы ощупать рану, и наткнулся на крохотные маникюрные ножницы, торчавшие в плече. Прикосновение к ним причинило раненому бандиту такую сильную боль, что он застонал в голос и стал ругаться яростно и отчаянно.

Вдруг он запнулся, услышал явственный стон, доносящийся с другого конца прихожей. С усилием приоткрыв свои воспаленные, почти невидящие глаза, бандит в погонах капитана третьего ранга разглядел валяющегося на полу своего напарника в погонах мичмана.

– Колян… – вяло простонал тот. – Колян, ты живой?

Колян с усилием приоткрыл глаза пошире.

– Э, ты, мурло! – проговорил он наконец. – Упустил ее, курву…

– Да, Колян, – печально отозвался тот. – Сбежала, сука…

– А ты какого хрена там лежишь? – вдруг спросил первый бандит. – Тебе что, плохо?

– Так она ж меня вырубила этим своим баллончиком поганым… – едва ворочая языком, проговорил тот. – Слышь, Колян, а откуда она его взяла, этот баллончик, а?

Колян не ответил, пополз на четвереньках к напарнику.

– Слышь, ты, – проговорил он, дергая того за ногу. – Давай вставай. Нам сматываться отсюда надо, и немедленно…

– Куда сматываться? – вялым голосом отозвался второй. – Я идти не могу.

– Вставай, дурень хренов! – с силой дернул его за ногу Колян. – Она же сбежала, понимаешь ты?

– Сбежала, – осоловело согласился «мичман». – Ну и хрен с ней…

– Дурак! – Колян яростно ткнул своего напарника в бок. – Она же сейчас ментов сюда приведет. Уходить надо, сию минуту!

Колян приподнялся, опираясь на распростертую тушу «мичмана», дотянулся до замка входной двери, открыл его, дверь распахнулась, но тут силы его кончились, и бандит рухнул на пол рядом со своим коллегой. Однако поток свежего воздуха с улицы ринулся в загазованное пространство прихожей, двое бандитов на руках подползли к дверному проему, с наслаждением вдыхали свежий воздух, чувствуя, как с каждым мгновением головы их проясняются, глаза меньше слезятся и восстанавливается способность двигаться.

Однако внезапно внизу послышался топот множества ног, и раздались уверенные мужские голоса.

– Ну что, посмотрите, тот это подъезд? – спросил громкий мужской голос.

– Не знаю, – ему ответил голос молодой женщины. – Эти подъезды такие одинаковые… А я, когда убегала, почти ничего не видела…

– Здесь на третьем этаже, – заговорил другой мужской голос, – четыре дня назад снял квартиру один гражданин, которого мы кое в чем подозреваем…

– Что-то у меня глаза зачесались, – произнес третий мужской голос. – У вас нет, товарищ майор?

– Это слезоточивый газ! – возбужденно воскликнул первый. – Черт, объявляй тревогу! Нашли мы этот подъезд! Ну-ка, скажи ребятам, чтобы выдвигались на третий этаж…

Двое бандитов, лежа в дверном проеме, слушали этот разговор, и глаза их расширялись от ужаса.

– Менты! – ошалело прошептал «мичман». – Слышь? Менты! Опоздали мы удирать…

– Давай быстро, шевелись…

Свежий воздух придал бандитам сил. Колян первым вскочил на ноги и, не обращая внимания на головокружение, оттащил «мичмана» от двери и захлопнул ее, закрыл на все имеющиеся замки и засовы.

– Ты, блин, зараза, давай не лежи, шевелись! – заорал он на своего напарника. – Вставай, пошли за пушками… Устроим доблестным правоохранительным органам теплую встречу.

Преодолевая тошноту и резь в слезящихся глазах, двое бандитов пробрались в большую комнату квартиры, вытащили там из-под матрацев два пистолета, стали проверять их на боеготовность. В соседней комнате концентрация слезоточивого газа была слабее, один из бандитов, схватив стул, вышиб оконное стекло, поток свежего воздуха хлынул в квартиру.

– Слышь, Колян, может быть, через окно выпрыгнем? Третий этаж, не так уж высоко…

Колян выглянул было наружу. Но тут же скрылся обратно. За окном раздался выстрел, пуля впилась в деревянную раму, мелкие щепки брызнули во все стороны.

– Менты, суки! – пробормотал побелевшими от страха губами первый бандит. – Обложили нас, гады, со всех сторон обложили!

В этот момент раздался звонок во входную дверь. Бандиты переглянулись, осторожно, на цыпочках отправились к двери прихожей, предусмотрительно прижимаясь к стенам и прячась за выступы.

Звонок раздался вторично.

– Кто там? – высоким, словно старушечьим голосом пропел Колян.

– Слышишь, бабушка, открой, – проговорил наконец один из омоновцев. – Надо очень…

– Убирайтесь, я сейчас милицию вызову! – также старушечьим голосом сказал Колян. Его напарник в погонах мичмана смотрел на него восхищенно, иллюзия, что говорит пожилая женщина, была полнейшей.

– Да мы и есть милиция, бабушка, – отозвался другой мужской голос за дверью. – Вы скажите, у вас двое мужчин в квартире живут или как?

Убедившись, что двое из группы ОМОНа теперь вышли из укрытия и стоят прямо напротив двери, Колян молча кивнул своему напарнику. Вдвоем они одновременно подняли свое оружие и внезапно открыли стрельбу через дверь прямо по находящимся за ней милиционерам. Тут же щепки от простой деревянной двери полетели в разные стороны, за дверью послышались возгласы удивления, ругательства, стоны и звуки падения на пол человеческих тел.

– Суки! – раздался чей-то истошный вопль за дверью. – Они двоих наших убили!

Омоновцы тут же открыли беспорядочный огонь по двери, снова во все стороны полетели щепки, а в узком пространстве прихожей засвистели пули. Но двое бандитов давно уже были во внутренних комнатах.

– Ломайте дверь! – орал тот же голос, принадлежащий, видимо, командиру ОМОНа. – Поймаю этих ублюдков, своими руками придушу на хрен!

Хлипкая дверь поддалась под напором могучих ударов, омоновцы ворвались было в прихожую, но в ее узком пространстве их встретил шквальный огонь из пистолетов, отчего двое из группы повалились на пол.

Прежде чем остальные успели открыть огонь, двое бандитов укрылись в той комнате, где содержались их пленники, и намертво забаррикадировали дверь изнутри.

– Давай гранату! – орал командир ОМОНа. – Давай, швыряй ее под дверь, давай «черемуху»…

Граната рванула так, что посыпалась со стен и потолка штукатурка, однако дверь выдержала, устояла. Омоновцы, не жалея патронов, поливали дверь свинцом. Однако, в отличие от входной, эта была дубовая и прочная, пули застревали в ней или, пробив, теряли свою убойную силу. Щепки летели во все стороны, пыль от рушащейся штукатурки вперемешку с пороховым дымом и милицейским паралитическим газом образовала едкую смесь, которой невозможно было дышать.

Вторая подложенная под дверь граната сработала успешнее. Дверь вышибло, бойцы ОМОНа ринулись в образовавшийся проем, но их снова встретил плотный пистолетный огонь, бог знает, сколько там патронов оставалось у этой бандитской парочки. Двое бойцов ОМОНа отлетели в сторону, остальные укрылись за выступами стен. В комнату к бандитам полетела новая свето-шумовая граната, после ее взрыва подоспевшие омоновцы разрядили в пространство комнаты магазины своих пистолетов.

Подождали пару минут. В квартире вдруг стало необычно тихо. Дым и пыль оседали медленно, сквозь них постепенно проявлялись очертания предметов. Но из комнаты, где укрылись бандиты, по-прежнему не доносилось более ни единого звука. Двое бандитов в военно-морской форме лежали посреди комнаты, лица их были залиты кровью от множества пулевых ранений, тела припорошены оседавшей, словно белый иней, штукатуркой.

Следователь уголовного розыска прошел в комнату, посмотрел на безжизненные тела бандитов, покачал головой.

– Нам они были нужны живыми, – с упреком сказал он.

Лицо стоявшего рядом с ним командира ОМОНа оставалось невозмутимым.

– Они двоих наших бойцов убили, – негромко сказал он. – И троим ребра помяли, тоже хорошего мало…

– Беречься ж надо было, – с досадой возразил следователь. – Вы лезли на рожон… Мы ж вас предупредили, что бандиты могут быть вооружены…

Командир ОМОНа ничего не ответил, отвернулся.

В сопровождении одного из омоновцев в комнату вошла Наташа Павлова. При виде двух окровавленных и припорошенных штукатуркой мертвых тел ее глаза округлились от ужаса.

– Простите, Наталья Александровна, – смущенно проговорил следователь, – но вы должны посмотреть и опознать… Это та самая комната, где вас держали взаперти все эти три дня?

Наташа оглядела разоренную и изуродованную выстрелами комнату, кивнула.

– Да, да, – отвечала она. – Это было здесь…

– А это? – оперативник указал на трупы. – Те самые люди, что вас охраняли?

После паузы, во время которой Наталья Павлова напряженно всматривалась в мертвые и залитые кровью лица, следователь получил ответ:

– Да, это они…

Оперативник дал знак, и Наташу увели прочь из разгромленной квартиры.

– Ну, что прикажете делать? – не без горькой иронии спросил следователь у командира ОМОНа. – Операция завершена, все виновные уничтожены… А ведь нам позарез нужно было знать, кто стоит за этим похищением и с какой целью оно было совершено… Эти двое хоть что-нибудь да знали!

– Ваши проблемы, майор, – преспокойно отозвался командир ОМОНа. – Мы свое дело сделали, к нам никаких претензий быть не может!

Он повернулся и, не дожидаясь ответа, пошел прочь. Следователь уголовного розыска молча смотрел ему вслед.

– Товарищ майор, – к оперативнику подошел один из омоновцев. – Там, в другой комнате, ребята мобильник нашли, по всей вероятности, принадлежал одному из убитых…

– Там SIM-карта есть? – осведомился оперативник.

– А как же! Вот, – омоновец протянул мобильник оперативнику. – И смотрите, один из номеров явно московский…

– Ну хоть это, – майор милиции кивнул. – Проверим, что за номера, может быть, выйдем на заказчика.

Глава 19

– Но я клянусь вам, пан следователь, у меня не было злого умысла против бармена!

Славка Климкович, сидя в полицейском участке напротив следователя, тщетно пытался оправдаться.

– Пан утверждает, что не было злого умысла, – сказал полицейский поручик задумчиво. – А вот показания самого потерпевшего бармена. – Следователь взял бумагу из папки, стал читать. – «Указанный гражданин, имени которого я не знаю и которого прежде никогда не видел, схватил меня за одежду и ударил лицом о стойку бара, так что пошла из носа кровь… Затем, перевернув на спину, он стал бить меня затылком о ту же самую стойку до тех пор, пока я не почувствовал, что теряю сознание. Тогда он принялся душить меня…» – Полицейский отложил в сторону бумагу. – По-вашему, это действия человека, у которого нет злого умысла в отношении мирного человека, в отличие от вас, полноправного гражданина нашей страны?

Климкович смущенно молчал, чувствуя, как у него уши горят огнем.

– Ну объясните, пан Климкович, – лениво проговорил поручик полиции. – За что вы избивали бармена Вицевича?

Славка Климкович, покрасневший от волнения и едва сдерживаемой ярости, когда слушал чтение этой бумаги, теперь изо всех сил старался сдержать свои эмоции.

– А как бы вы поступили на моем месте, пан поручик? – спросил он. – Что бы вы сделали с хозяином того заведения, который подмешал бы вам в напиток какую-то дрянь типа клофелина, или я уж не знаю чего… Я от этого двенадцать часов спал как убитый! А потом проснулся с таким похмельем, что другие двенадцать часов не мог вспомнить, как меня зовут…

– Пан просто выпил слишком много, – безразлично сказал полицейский. – Это очень опасно, злоупотреблять спиртными напитками…

– Я не злоупотреблял, пан поручик! – возбужденно крикнул Славка. – Мы выпили на двоих бутылку обычной водки, а потом по две чекушки коньяку… После этого я ничего не помню…

– Такое бывает, – безучастно возразил полицейский. – После определенной дозы алкоголя наступает амнезия, и сколько он пил дальше, человек уже просто не помнит…

– Но у меня никогда в жизни не бывало такой амнезии! – воскликнул Славка. – А у Сережки Павлова тем более. Он мог пить сколько угодно и не пьянел никогда…

– Павлов? – переспросил полицейский поручик. – Это тот самый русский офицер, которого изрубленным выловили несколько дней назад в порту?

– Да, он самый.

– Ну вот видите, – хладнокровно заметил полицейский. – Пан связался с русским пьяницей и дебоширом, напился как свинья. Пан должен радоваться, что сам не угодил под корабельные винты. Так этого пану мало, он еще устроил дебош в уличном кафе, обвинив бармена в том, что из-за него пан выпил слишком много. И после всего этого пан мечтает иметь польское гражданство? Вам ведь формально осталось месяц до его получения?

– Да, месяц… – глухим голосом отозвался Славка.

– Боюсь, что теперь у пана будут проблемы… Пан должен понимать, что в свободной Польше нет места для таких криминальников, пьяниц и дебоширов, как он…

– Но послушайте, пан поручик!.. – Славка не успел договорить.

Внезапно дверь кабинета открылась, и внутрь вошел агент службы бязьпеки Стасевич вместе с двумя другими агентами. Полицейский поручик вскочил и вытянулся в струнку.

– Я его забираю! – властно сказал капитан СБ, едва кивая в ответ на приветствие полицейского.

Несколько мгновений Славка Климкович изумленно созерцал агентов службы бязьпеки, потом, ни слова не говоря, встал и направился вон из кабинета поручика. Агенты службы бязьпеки последовали за ним.

Славку посадили в желтый «Полонез», он не мог отделаться от ощущения, что это та самая машина, что в тот вечер накануне гибели Полундры стояла около кафе, где они вместе пили. Машина поехала прочь от участка.

– Можно узнать, чего ради пан старается? – агент Стасевич, сидящий на переднем сиденье, с любезной улыбкой обратился к Климковичу. – У пана нет своих собственных проблем, что он лезет в чужие и создает себе новые?

– Я только хотел выяснить судьбу своего старого друга, – глухо отозвался Климкович.

– Какого? Этого русского пьяницы-моремана? – агент службы бязьпеки стал еще более любезным и приветливым. – Это очень по-человечески понятно и простительно. Но для выяснения судьбы русского друга совершенно незачем избивать бармена. Достаточно было бы спросить у нас… Тем более что судьба Сергея Павлова всем известна, он попал под винты одного из судов в порту, и его изрубило на куски. Или у вас есть какое-то свое мнение на этот счет?

Но Славка Климкович только покачал головой.

– Вот и славно! – широко улыбнулся агент Стасевич. – Поручик полиции уже предупредил вас о том, что у вас могут возникнуть проблемы с гражданством?

– Да, предупредил, – глухо отозвался Славка.

– Имейте в виду, это не пустая угроза. По этой драке в кафе составлен протокол, одного его достаточно, чтобы усадить пана на пару лет в тюрьму. Или вовсе экстрагировать обратно в Россию. Тогда уж ни о каком гражданстве пан пусть и не мечтает!

Немного помедлив, Славка Климкович ответил:

– Да, да, я понимаю…

– Это очень хорошо, – приветливо улыбнулся капитан Стасевич. – Пан был пьяный, ему все померещилось. Пан не обязан что-то помнить… Своими стараниями он своего мертвого друга не воскресит, а вот неприятностей себе и своим близким наделать может очень много. А зачем пану лишние неприятности?

– Да, конечно, – снова глухо пробормотал Славка, покорно кивая головой.

– Вот и славно! – радостно отозвался Стасевич. – Пан должен быть впредь очень осторожным, положение его сложно. Пану лучше всего просто забыть про всю эту историю, как будто ее вовсе и не было. И тогда мы забудем сегодняшнюю драку в кафе. Иначе… – Тут Стасевич широко улыбнулся, глядя прямо в глаза Климковичу.

Тот молча кивнул, пробормотал слова согласия, пряча от агента службы бязьпеки глаза.

– Пан может быть свободен, – спокойно сказал Стасевич. – Мы пана не задерживаем и зла на него не держим. Но очень хотелось бы, чтобы пан всерьез задумался над своими действиями и не устраивал ребячества и глупств…

Желтый «Полонез» остановился у тротуара. Не говоря ни слова и ни на кого не глядя, Славка Климкович выбрался из машины и пошел по тротуару. Он слышал, как машина позади него тронулась с места, некоторое время ехала рядом с ним, потом, набрав скорость, скрылась за поворотом.

Машинально, не глядя по сторонам, Славка шел по улице, чувствуя, что после всего этого ему по-настоящему хочется только одного: как следует напиться. Машинально он вошел в какое-то кафе и сел за столик. У подошедшего официанта он заказал бутылку «Русской». Он даже не поднял головы, не огляделся, когда к нему за столик подсел какой-то человек.

– Кажется, нам всем эта история добавила проблем, – неожиданно по-русски сказал подсевший за столик. Подняв глаза, Климкович увидел черный морской китель офицера Российского ВМФ. За столиком с ним сидел старлей Женька Воронцов. – Я тогда не поверил вам, когда вы к нам на судно попытались прорваться. Теперь я понял, что был очень не прав…

Старлей умолк, потому что в этот момент официант принес и поставил на стол заказанные Климковичем бутылки.

– Мы с вами не знакомы! – громко и отчетливо по-польски сказал Славка. – У меня сейчас нет настроения разговаривать с незнакомыми людьми. Я думаю, вам лучше пересесть за другой столик. – И видя, что официант, повернувшись, уходит прочь от их столика, не подымая головы, вполголоса и по-русски добавил: – Сейчас уходите… Нельзя, чтобы нас видели вместе… Я попытаюсь еще что-нибудь разузнать… Я найду способ с вами связаться… Но сейчас уходите, иначе мне будет очень плохо…

Русский офицер усмехнулся, пожал плечами с таким видом, как будто был очень разочарован тем, что только что услышал, после чего встал и направился к выходу из кафе. Оставшийся один за столиком, Славка Климкович в это время наливал себе первую стопку импортной «Русской» водки.