Текст книги "Гидроудар"

Чжао подался вперед:

– Это, случайно, не тот певец, о котором вчера весь вечер талдычили по телевизору? Ты его видел?

– Он, – с самодовольным видом подтвердил Чжанг. – Я и не рассчитывал на такую удачу. Мне казалось, что будет вполне достаточно простых заложников, которых в один прекрасный момент, как скрытый козырь, я вытащу из рукава. Но боги отблагодарили меня за долготерпение и мудрость, подарив царский улов – этот знаменитый русский сразу повысил мои шансы на успех.

– Так что ты задумал, отец? – заволновался Чжао, так и не сумев просчитать комбинацию старого мафиози. – Ты что, решил продать русских в Мьянму? Ну, долларов пятьсот за каждого возьмешь, раз они белые. Ну, может, певца этого еще дороже продашь. Но ведь это мелочь! Ты бы не стал даже связываться...

Чжанг хотел ответить, но в этот момент тоненько запищал мобильник, который мафиози весь день не выпускал из рук. Быстро взглянув на экран, чтобы определить, с какого номера пришел вызов, хозяин Султанганжа поднес трубку к уху:

– Слушаю. Русские прилетели? И ты считаешь, что с ними есть военные? Ты уверен, ведь у русских спасатели тоже одеты в военную форму? Не разрешили досматривать самолет? Ясно.. Хорошо... Действуй, но только очень аккуратно.

Чжанг нажал кнопку отбоя, и сын сразу же заговорил, будто не мог дождаться окончания разговора:

– Я понял, что ты будешь просить за русских выкуп. Ты считаешь, что на этом можно хорошо заработать?

– Есть интересное решение... – хотел что-то рассказать Чжанг, но в это время снова зазвонил мобильный, и мафиози поднял трубку: – Что? Да как вам удалось?! Прекрасно, сейчас вылетаю...

Чжанг поднялся и направился к выходу из дома – с той стороны, откуда белая каменная лестница вела к самому причалу, у которого сейчас на волнах покачивался небольшой гидросамолет. Но, вспомнив о незавершенном разговоре, остановился:

– Сын, не обижайся, но мне надо срочно по делам. Договорим потом – я расскажу тебе об одной чудесной схеме, которая пришла мне в голову. И уж поверь, цена ее куда больше, чем пара сотен баксов за продажу рабов в Мьянму!

Чжао остался в холле один. Несколько минут он пытался сосредоточиться на новостях, которые крутили по телевизору, но однообразные комментарии, которые он и без того все уже просмотрел за сегодняшний день, быстро надоели. Пощелкав по каналам спутникового телевидения, нарвался на «Хастлер», с его бесконечным круглосуточным траханьем. И остановился. А еще через минут десять встал, выключил телевизор и отправился в дальнюю комнату на втором этаже виллы. Там уже две недели жила, соблюдая строгий запрет появляться где-либо еще, кроме второго этажа, его новая игрушка, специально для него доставленная из Гонконга, – Тая. Совсем молоденькая еще девчонка шестнадцати лет, похищенная людьми из мафии прямо по дороге из колледжа домой.

Чжао любил, чтобы в его спальню доставляли именно таких – невинных, чистеньких, с широко открытыми от ужаса и страха глазами, которые от этого даже становились менее узкими и раскосыми. Он любил, чтобы девочки плакали, умоляли не трогать их, отпустить домой, к родителям. А он, как настоящий властелин, владеющий не только телом, но и жизнью девчонки, мог делать с ней все – рвать одежду, избивать, насиловать как угодно и сколько угодно.

Одна беда – как только девчонки привыкали к бесконечным унижениям, как только свыкались со своей участью и переставали рыдать и умолять его о пощаде, они сразу же надоедали молодому мафиози. Он, не доживший еще и до двадцати, уже даже не возбуждался, когда мял их голые тела и кусал маленькие незрелые груди. Девчонки под ним должны были плакать, в их глазах должен обязательно быть страх и слезы – только тогда секс приносил ему удовольствие. Как только наставало привыкание – заканчивалась и карьера наложниц Чжао. Сначала он разрешал поиграть со своими куклами парням из охраны, а затем девчонок просто отвозили в один из борделей – лет до двадцати, пока еще будет сохраняться налет хоть какой-то свежести, они будут приносить клану неплохие деньги. А потом, когда болезни, наркотики и алкоголь совсем испортят «товар», их просто выкинут на улицу – прозябать и дохнуть в нищете, как прозябали и умирали в этом городе тысячи и тысячи других людей, которым не повезло родиться состоятельными.

Тая, хотя и прожила в этом аду уже две недели, все никак не могла смириться с тем, какой поворот сделала ее судьба. Поначалу она даже пыталась броситься на Чжао с кулаками, но он очень быстро объяснил ей, кто в этой ситуации хозяин и кто умеет драться по-настоящему. Теперь нападать на своего мучителя она уже не решалась, но молила о пощаде и рыдала все так же искренне и горячо, чем очень его раззадоривала.

Чжао вошел в комнату девушки и плотно закрыл за собой дверь:

– Что, сука, соскучилась?

Тая сидела на кровати с ногами, когда он появился на пороге, и теперь быстро вскочила, забившись в угол.

– Господин, послушайте, – затараторила она, выставив впереди себя руки в умоляющем жесте, – не трогайте меня! Пожалуйста! Только послушайте. Я подумала, что мои родители... Они совсем не бедные люди, у них есть деньги. Они заплатят вам любую сумму, которую только вы скажете. Только не трогайте меня. Ну, зачем я вам нужна? У вас будет много других девушек, а на мне вы сможете хорошо заработать...

– Я тебе сейчас объясню, зачем ты мне нужна, – подскочил к ней Чжао и, схватив за руку, одним рывком бросил на кровать. Навалившись на девушку сверху, он задрал подол ее платья: – Сейчас увидишь, зачем мне нужны такие развратные шлюшки, как ты...

Глава 9

Прибывшим в столицу Бангладеш российским десантникам по выходе из аэропорта сразу бросилось в глаза море народа. Иначе эту массу людей и назвать-то было трудно. Живое разноцветное море двигалось, кричало и жило своей жизнью. Россиян тут же начали окружать нищенки с детьми на руках. Они протягивали руки.

– Господин, господин! – кричали они, прося подаяния.

– Гляди, майор, а на самих-то золотые украшения, – заметил Саныч, которому захотелось сообщить нищенкам, чтобы они продали эти украшения и купили на вырученные деньги себе пропитание.

– Ты думаешь, это золото?

– А что же еще?

К счастью, россиян быстро усадили в микроавтобус, и тот рванул с места, предоставив назойливым попрошайкам возможность найти себе других жертв.

Особенно поразил местный транспорт, вернее, его огромное количество: рикши, такси, грузовики, невероятной формы и раскраски автобусы с гудками от тепловозов и пассажирами на крышах. Все это было старым, битым и разрисованым яркими, бьющими в глаза картинками, отвлекавшими внимание. Рядом с этим допотопным парком сверкали и блестели новенькие японские легковушки. Все здесь неслось, дымилось, сигналило и орало на разные голоса.

– Здесь же вообще отсутствуют всякие правила дорожного движения! – изумленно заметил Чиж. – Полнейший хаос! Как они ездят?

Люди, люди – повсюду были люди. Идущие в многотысячной толпе, едущие на крышах автобусов, в машинах и на велосипедах...

Батяня молча покачал головой. Ему не впервой приходилось видеть такое столпотворение, но каждый раз это впечатляло. Ну, а уж те, кто наблюдал это впервые, испытывали настоящий шок.

На улице смешалось все. Люди в Бангладеш сильно отличаются друг от друга по исповедываемой религии, оттенкам цвета кожи, социальному статусу, расе, диалектам языка. Здесь наблюдается смесь древних обитателей индийского полуострова и многочисленных пришельцев: арабов, афганцев, бирманцев... Но, вместе с тем, это один народ, хотя все время кажется, что в стране проживает несколько абсолютно разных народов.

– Впечатляет! Трудно вообразить, что здесь вообще ведется какое-то промышленное строительство, – рассуждал Чиж.

Дакка демонстрировала шокирующее смешение Средневековья и современных технологий. Тысячи велорикш преспокойно катили на фоне рекламных щитов мобильных телефонов и плазменных телевизоров.

– Азия... – отозвался Батяня.

* * *

Отель, в который отвезли хозяева российских спасателей, был отнюдь не самым дорогим и престижным в Дакке, зато очень новым и в хорошем месте. Район Кавран Базар был задуман городскими властями как своеобразный огромный бизнес-центр. Здесь были возведены и офисные здания, и шикарные магазины и, конечно, гостиницы.

Один из таких отелей, пятнадцатиэтажный «Бест Вестерн Ля Винчи Хотел», со стеклянным фасадом, выполненным в голубых тонах, и принял наших ребят. Всего три звезды по мировой классификации, но как здесь все было сделано с любовью. Оказывается, бенгальцы не зря использовали в названии гостиницы словосочетание «Ля Винчи» – и капиталами, и архитектурным проектом здания, да и культурой менеджмента и персонала вместе с представителями бизнеса Дакки очень плотно занимались итальянцы.

Несомненным плюсом отеля, кроме симпатичных уютных номеров, стала и его близость к аэропорту. Гостиница, как пояснил спасателям сопровождавший их сотрудник посольства, расположена всего в четырнадцати километрах от «Зиа Интернешнл», где приземлился российский «Ил» с эмблемами МЧС на борту. По новой трассе, гордо именуемой «VIP Аэропорт Роуд», конвой домчался до отеля за считаные минуты. Так что Батяня с товарищами, прильнувшими к окнам машины, даже не успели толком увидеть город.

Высадившись у шикарного входа отеля со сверкающими стеклянными дверями, ребята похватали из багажников машин сумки с личными вещами и поспешили в холл гостиницы, на регистрацию.

– О, черт! – услышал вдруг Батяня за спиной голос Беляева и остановился как вкопанный – интонация не предвещала ничего хорошего. – Да что ж это творится?!

Лавров обернулся. Ученый, чуть ли не по пояс спрятавшись в багажнике серебристого «Вольво», на котором их везли из аэропорта, судорожно что-то искал.

– Профессор, что случилось?

– Моего ноутбука никто не видел?

– Вы же с ним не расставались. Даже в самолете на коленях держали...

– Держал! – яростно выкрикнул ученый. – А как в машину садились, я подумал, что троим сзади тесно будет. И положил сумку с компьютером в багажник. А теперь его нет!

– Спокойно, только без нервов, – оборвал накатывающуюся истерику Батяня.

– Как же без нервов? Вы же сами понимаете, насколько важно все, что есть в этом ноутбуке...

– Саныч, кликни всех сюда, успеем регистрацию пройти, – попросил Батяня напарника, задержавшегося в дверях. – И пусть багаж свой все возьмут – посмотрим вместе, может, кто по ошибке чужую сумку прихватил.

Все вместе они еще и еще раз внимательно осмотрели багажники и салоны всех автомобилей, сумки и портфели, в которых были личные вещи спасателей, но чертов ноутбук как в воду канул.

– Я же прекрасно помню, как положил его в багажник, – оправдывался ученый. – Сначала ноутбук, потом взял свою сумку спортивную и поставил ее рядом с портфелем. А здесь, как багажник открыли – компьютера нет.

– Это моя вина, – сокрушенно качал головой сопровождавший наших спасателей сотрудник посольства. – Я должен был вас сразу предупредить, что с воровством здесь просто беда.

– Что, прямо из-под рук увести могут? – недоверчиво хмыкнул Саныч. – Мы же все вместе держались, никуда не отлучались. Как бы они успели сумку-то увести?

– А пацанов помните, что вокруг нас крутились? – никак не мог успокоиться дипломат. – Ох, чувствовал, что не к добру они так русскими заинтересовались! Так и лезли под ноги, так и заглядывали в глаза. Надо было вам сразу сказать, чтобы не расслаблялись...

– Ладно, что уж тут, – остановил споры Батяня. – Ноутбука нет, ехать в аэропорт искать его – бесполезно. Тех пацанов, даже если это и они, давно уж и след простыл. Да и как ты их узнаешь в той толпе? Там их тысячи, и все похожи, как родные братья.

– Это точно, блин, – поддержал командира Санаев. – Узнать и допросить с пристрастием эту шпану мы не сможем.

– А значит, действуем по заранее намеченному плану, – отчеканил Батяня. – Сейчас все на регистрацию, заселяйтесь... Кстати, а кто наши номера оплачивать будет? – поинтересовался он у проверяющего. – Дорогие здесь апартаменты? А то нам командировочных дали – со смеху помрешь.

– Синглы от сорока пяти евро вроде бы...

– Сколько?! – Саныч чуть не подскочил, услышав цифру. – И что это за синглы такие?

– Синглы – это номера на одного человека, – терпеливо объяснил мидовский чиновник. – А насчет цен не волнуйтесь – все оплачивает принимающая сторона. Старайтесь только не заказывать дополнительные услуги в номера и не включать платные каналы по телевизору. За это они могут взять отдельную плату.

– Хорошо, идите, регистрируйтесь, – поторопил Батяня коллег, а сам придержал сопровождающего за рукав, понизив голос: – Я вас очень попрошу, припугните их всех на предмет выпивки. Мол, и дорого очень, и не одобряется государством и обществом. В общем, врите, что хотите, но чтобы испугались доблестные бойцы до смерти.

– Да, да, конечно, – согласно закивал чиновник. – Тем более что и врать особенно не придется.

– Ну, вот и отлично. А еще проконтролируйте, чтобы заявление о краже ноутбука все-таки дошло до местной полиции. Пусть на всякий случай проверят своих жуликов, вдруг нам повезет... Профессор, – окликнул Батяня ученого, – а давайте с вами отойдем в сторонку, пока наши регистрируются.

Подождав, пока вся российская делегация скроется в холле отеля, майор спросил ученого:

– Ну, что, потеря ноутбука – завал испытаний?

– Но я не виноват...

– Я не говорю, виноваты вы или нет. Я спрашиваю, в какой степени оказалось испытание системы под угрозой? И второй вопрос – сможет ли кто-нибудь воспользоваться вашей программой, если машина попадет в чужие и недобрые руки?

– Вы хотите сказать, что компьютер могли украсть не просто мелкие воришки, чтобы поживиться, а какие-нибудь шпионы? То есть кто-то специально охотился за нами?

– Боже, профессор, как с вами все-таки тяжело общаться, – искренне вздохнул Батяня. – Ну сколько можно отвечать вопросами на вопрос! Вы можете толком объяснить, в какой такой заднице мы с вами по вашей милости оказались?

– Не кричите на меня, – обиделся ученый. – Это не по моей милости. Я не виноват, что здесь столько ворюг. А про оборудование скажу почти со стопроцентной уверенностью – без паролей они программу не запустят никогда. У нас в институте пароли особые разработаны, криптографы поработали отменные, поэтому посторонний ничего запустить не сможет. А на флешке у меня программа продублирована. Я ее на всякий случай с собой взял – мало ли какой сбой если бы случился, не лететь же за ней обратно в Россию.

– Ну, и то хлеб, – покачал головой Батяня, не слишком успокоенный нервной реакцией ученого. – Ладно, пошли на ресепшн, а то наши все лучшие номера займут...

Глава 10

Самолет Чжанга пролетел весь город, прежде чем пошел на снижение. Все-таки пока Воу не хотел, чтобы его заметил какой-нибудь случайный свидетель, а потому попросил своих помощников отогнать свой «речной офис» вниз по течению Ганга – туда, где меньше посторонних глаз.

Он купил эту старую ржавую посудину, почти три десятка лет отходившую по Гангу, одновременно с будущим райским островом Султанганж. На баржу поставили по его приказу новые мощные двигатели, и теперь судно могло развивать вполне приличную скорость. Внутри был сделан качественный ремонт, завезена приличная мебель и техника – в общем, ржавая баржа, какой она и осталась снаружи, совершенно преобразилась изнутри. Сюда Воу не приглашал деловых партнеров, да и вообще никому из чужих доступа на борт не было – корабль бдительно охранялся десятком вооруженных людей из его клана. Зато именно здесь мафиози мог запросто поговорить со своими людьми, не опасаясь прослушки, мог и допрос с пристрастием провести, не остерегаясь того, что информация об этом дойдет до посторонних ушей. А плавучесть этого «офиса» позволяла Чжангу делать свои дела в буквальном смысле прямо под носом у даккских властей – при желании он мог приказать бросить якорь хоть в самом центре города.

Его с нетерпением ждали на барже и сразу же провели в «конференц-зал», как пышно именовал он кают-компанию, самое просторное помещение этой посудины.

Как только он вошел, к нему тут же подскочил помощник:

– Еще раз здравствуйте, мистер Чжанг. Очень извиняюсь, что пришлось вас побеспокоить, но мне кажется, вы заинтересуетесь нашим новым приобретением.

В центре комнаты на столе стоял включенный ноутбук, над клавиатурой которого колдовал молодой парень.

– Это? – спросил Воу, кивнув на компьютер.

– Да, хозяин. Как вы и велели, мы организовали прием русским по полной программе. Пацаны отработали на славу – заметив среди них какого-то очкастого лоха, увели сумку с ноутбуком прямо из-под носа, пока тот укладывал другую сумку в багажник автомобиля. К сожалению, больше ничего толкового нам раздобыть не удалось, но и эта вещица оказалась весьма любопытной.

– Продолжай, – жестом Чжанг потребовал не останавливаться, – выкладывай все, что удалось узнать.

– Как вы и предполагали, хозяин, русские, воспользовавшись гуманитарной помощью, прислали сюда и каких-то более узких, скажем так, специалистов, кроме спасателей. Этот ноутбук – тому подтверждение. Так что вы оказались совершенно правы. Нам удалось взломать загрузочные пароли машины, теперь пытаемся разобраться, чем именно управляет программа, заложенная в этот компьютер.

– Я не слишком хорошо разбираюсь в компьютерах, – с раздражением заметил Чжанг, – выражайся яснее. Чем кто управляет? На хрена, скажем проще, русским этот ноутбук?

– Конечно, – заторопился помощник. – Здесь, как нам удалось понять, стоит программа, которая служит для дистанционного управления какими-то объектами. Мы пока не можем понять, какими именно, но факт, что ноутбук служит именно для этого.

– Дистанционного?

– Осуществляя с помощью спутниковой навигации привязку к местности и сверяясь с заложенными в нее картами, машина может выдавать команды, моделируя действия неких объектов. Технология не нова, но любое новое слово в этой сфере представляет особый интерес. Тем более что секретные коды и пароли русских оказались на практике не столь и сложны...

– Сложны, – подал голос парнишка, колдовавший над ноутбуком. – Очень сложны. Но нет ничего такого сложного, с чем не смог бы справиться я.

– А ты кто такой вообще? – мрачно буркнул Воу. – Какого черта в разговор старших встреваешь? Тебя что, правилам хорошего тона в детстве не научили?

– Научили, мистер Чжанг, извините, – поспешил исправить оплошность паренек. – Я компьютерщик, программист. Меня попросили разобраться с этим ноутбуком...

– Это Сантел, наш человек, – представил юношу помощник. – Говорят, талантливее его нет во всей Дакке, а может, и во всей Юго-Восточной Азии. Он учился в Индии, в Дели, а сейчас вернулся на родину и перебивается случайными заработками. Я пообещал Сантелу, что, если мы увидим результаты его работы, внакладе он не останется.

– Это точно, – одобрил Чжанг инициативу помощника. – Хорошие парни с умными мозгами мне нужны. Нужно только всегда помнить, что по-настоящему хорошие парни умеют хранить молчание. Иначе они плавают вместе с рыбами в Ганге.

– Да, хозяин, я все понимаю.

– Ну, вот и отлично, – потер руки Чжанг. – Занимайся, Сантел, этим ноутбуком и в случае успеха получишь свою первую премию. А заодно и стабильную работу в нашей организации.

Глава 11

Больше всего в номере Лаврова поразила ванная комната. Он просто не предполагал, что такая красота может реально существовать. И не просто существовать, а радовать каждый день своих владельцев как дизайном, так и удобством.

Переступив порог ванной первый раз, майор застыл на месте, не в силах оторвать взгляда от этой роскоши. Прямо посреди просторной комнаты стояла треугольная ванна со сложным рельефом бортов, анатомически выверенным для большего удобства. Блестели никелем краны, душевая стойка, какие-то кнопочки и рычажки не совсем понятного для десантника предназначения. Но главное – глубокий темно-голубой цвет, в который была выкрашена эта ванна. «Джакузи», – вспомнил Батяня модное слово, заметив по бортам этого чуда какие-то клапаны и отверстия.

Полчаса потребовалось Лаврову, чтобы освоить это чудо дизайна и техники, а когда освоил все премудрости гидромассажа, то и вылезать не захотелось. Эх, не привык российский офицер к такой-то роскоши!

А на следующий день, когда в огромном пыльном ангаре на краю взлетной полосы, который выделило российским спасателям бенгальское правительство, группа готовилась к выходу на задание, Батяня не раз вспоминал джакузи – эх, надо было поваляться в ванне еще и с утра! Ведь когда следующий раз он сможет получить такое удовольствие...

В ангаре работала вся команда, прилетевшая вчерашним рейсом. Десантники, переодевшись в камуфляж, проверяли и заряжали оружие, готовили все необходимое для поисковой операции снаряжение. Правительство Бангладеш, разрешив русским специалистам участвовать в поисковых работах, само настоятельно рекомендовало вооружить бойцов МЧС – мародеры на реке обнаглели до предела, нападая даже среди бела дня на вооруженные полицейские патрули.

И профессор не терял время. Воспользовавшись присутствием в ангаре представителей местной городской администрации и высоких чинов из полиции, ученый не на шутку разошелся.

– Вы понимаете, в какое неудобное положение вы ставите собственную страну? – потрясал он кулачками в воздухе, обращаясь к бенгальцам с помощью посольского переводчика. – К вам приезжают люди с гуманитарной помощью, чтобы с искренним сердцем протянуть вам руку дружбы. А вы? А вы в это время не можете справиться даже с какой-то шпаной! Так нагло, среди бела дня, увести у меня из-под носа ноутбук с важнейшей информацией! Я, господа полицейские, требую приложить максимум усилий, чтобы наказать виновных...

– Во распыхтелся, – шепнул Батяне на ухо Саныч. – На целый международный конфликт нарывается. Может, заткнуть ему пасть, пока эти бенгальцы улыбаться не перестали?

– Не стоит, – покачал головой Лавров. – Пусть поерепенится. Все равно его ноутбуку крышка, это как пить дать. А значит, и эксперимент в заднице. Может, этот инцидент и в Москве кое-кому докажет, как беспросветно глупо доверять настоящую боевую работу, а не игрушки на полигоне какому-то там компьютеру.

– Твои бы слова, Батяня, да богу в уши...

Тем временем спасатели, расставив у стен ровными рядами цинковые гробы, готовились принимать первых «клиентов». Сотрудники посольства с помощью местных коронеров и погребальных контор организовали и приличествующую случаю одежду для погибших, и даже специальный макияж. На протяжении дня они должны были перевезти в ангар всех российских граждан, находящихся в морге большого частного госпиталя, а спасатели, после подробного протоколирования и опознания личности, запаять погибших в эти железные ящики.

– Мы должны все сделать по-людски, – сказал на утренней планерке в ангаре посол. – На родину вернутся не просто железные ящики. В крышках каждого гроба есть окошко, и родные и близкие покойных там, в России, имеют полное право в последний раз посмотреть на дорогих им людей. Поэтому я требую, чтобы каждый погибший гражданин нашей страны получил максимум вашего внимания. И максимум вашей последней заботы о его теле. Никаких накладок и никакого небрежения я просто не потерплю.

После одиннадцати привезли и первого утопленника – инженера-электротехника, мужика из Красноярска в самом расцвете сил.

– Сорок два года, – тихо произнес кто-то за спиной Батяни. Майор обернулся – говорил, ни к кому конкретно не обращаясь, пожилой, уже весь поседевший мужчина, который, видимо, пришел проводить товарища в последний путь. Заметив взгляд Лаврова, пояснил: – Я тоже из Красноярска. Мы вместе на ГЭС работали, вместе и сюда поехали. Хорошо, что он семью свою решил не дергать – дети в школе учатся, жена в районной администрации работает, вот он один и поехал. Любил он сильно Разгуляева, на концерт с радостью пошел. А я старый уже, у меня от громкой музыки только голова болит. А теперь вон как вышло: я, старый, жив-здоров, а Колька...

Спасатели, переложив погибшего в цинк, включили паяльные лампы и, накрыв гроб крышкой, стали аккуратно, миллиметр за миллиметром, его запаивать. Смотреть на это зрелище у пожилого специалиста больше не было сил. Вытерев кулаком навернувшиеся на глаза слезы, он побрел из ангара. Батяня, почувствовав, что человеку сейчас очень нужна поддержка, вышел следом.

– Вы тоже электротехник? – спросил Лавров, не зная толком, с чего начать разговор.

– Нет, я инженер по гидросооружениям. В общем, если попроще объяснять, все, что под водой, – мое... Закурите?

– Нет, спасибо.

– А я закурю. Я бы даже и сто граммов поднял бы, – покачал старик головой, – да нельзя, после обеда заступаю на смену. Бенгальцы ведь этой нашей привычки вообще очень не любят. А теперь, после аварии, вообще на выпивших волками смотрят – кто-то упорно пускает слухи, что во всем именно русское разгильдяйство виновато. Мол, только из-за того, что русские вечно пьяные, вечно радостные, плотина и прорвала. Не так проектировали, не так строили, не тот цемент заливали...

– А на самом деле?

Старик вдруг пристально взглянул Лаврову в глаза:

– А ты-то, парень, кто будешь?

– Я спасатель, из МЧС. Мы вчера только прилетели, еще ничего толком и не знаем, – соврал Батяня. Человек долга, он не мог сказать правды даже этому старику. – Мы, как только будем готовы, пойдем на реку искать наших. Что-то многовато пока в списках без вести пропавших числится.

– Вам и оружие разрешили взять? Я заметил, ваши ребята автоматы чистили, – хитро прищурился старик.

– Говорят, мародеры совсем страх потеряли.

– Ясно, – покачал головой пожилой инженер. – Я видел по телевизору, что полиция все время с кем-то на реке воюет. Они вроде даже войска ввели в район затопления, а толку мало. Впрочем, я мало что понял – у меня только английский технический, а в бенгальском говоре вообще разобраться не могу.

– Так вы гидротехник? Можно сказать, плотина – как раз ваша забота?

– Точно.

– И вы не согласны с тем, что плотину прорвало из-за неких, скажем так, дефектов строительства?

Старый инженер сплюнул в сердцах:

– Какие, на хрен, дефекты строительства? Ты на наши, советские, плотины посмотри. По пятьдесят и более лет некоторые стоят – и хоть бы хны! Думаешь, в тридцатые годы, при Сталине, лучше строили? Думаешь, были у них те технологии, что сегодня применяются? Думаешь, цемент был лучше? Или арматура крепче? Фигня все это. Дело совсем в другом. Но как доказать?

– А что доказывать надо? – Батяня всерьез заинтересовался информацией, которую сообщал ему собеседник. – Я слышал, здесь комиссию какую-то создали, в нее и наши специалисты вошли. Может, комиссия и разберется во всем?

– Да я сам, парень, член этой комиссии, – махнул рукой инженер. – Да только пользы от этих заседаний... Никто даже слушать ничего не желает. Только и глядят в рот китайцам. А те и рады стараться – всех собак на нас навешать, а самим контракты подгрести.

Батяня помотал головой:

– Что-то я совсем запутался. Вас, извините, как зовут?

– Владимир Макарович. Запольский.

– Очень приятно. Майор Лавров, извините, Андрей Лавров, – представился Батяня, прекрасно понимая, что их клички пожилому инженеру ни к чему. – Владимир Макарович, я вас попрошу, расскажите мне подробнее, что здесь происходит. Вы извините, но мне надо найти людей, а с чего начинать, в какую сторону рыть, понять не могу. А я, знаете, привык работать системно. Лишней информации в нашем деле не бывает.

– Да я уже рассказывал все. И комиссии докладывал. Но разве кто меня, старого, послушает?

– Я послушаю. И с интересом.

– Ну, смотри, – вздохнул старик. – В общем, в момент аварии как раз моя смена была. Проверил контрольные точки, все посмотрел как надо, – никаких проблем. А вот потом, когда уже концерт начался, и стали странные вещи происходить.

– Странные?

– Да плотина вдруг стала подрагивать. Сначала потихоньку, но постепенно колебания усиливались. Их никто не почувствовал, ни в диспетчерской, ни на пункте управления. Да я и сам, наверное, их ни за что не заметил бы, но, во-первых, у меня с вестибулярным аппаратом что-то не так, любые перемещения в пространстве чувствую, что называется, кожей. Сюда в самолете еле-еле долетел, думал, кончусь по дороге. А во-вторых, я как раз сел в комнате отдыха чай пить. И смотрю, по поверхности стакана волны пошли. Ну, представляете, такие круги концентрические, в разные стороны разбегаются.

– Конечно.

– Что меня удивило: частота колебаний абсолютно равномерная, сила их не увеличивается, а круги все явственнее получались.

– То есть...

– То и есть, что плотина подрагивала все сильнее с каждым новым толчком.

– Если я правильно понимаю, это были резонансные колебания? – Батяня был заинтригован. – Как в школьном учебнике по физике – если амплитуда внешних толчков совпадет с собственной частотой колебания сооружения, то сила воздействия возрастает в разы? И пример еще приводился, что рота солдат, идущая через мост в ногу, при совпадении частоты шага с частотой колебания моста, может его полностью разрушить...

– Правильно понимаешь! – схватил Батяню за рукав старый инженер. – Это были они, резонансные колебания. На сто процентов. И только они могли разрушить эту махину.

– Но откуда они могли взяться? По плотине шли солдаты? – неудачно пошутил Батяня. – Или техника тяжелая проезжала? Что стало причиной?

– Кабы знать, – с сожалением развел руками инженер. – Я комиссии доложил, но те только рукой махнули – такого не может быть, потому что быть не может. А я думаю, что невозможного не бывает. Если предположить, что это была диверсия, то получается, что группа аквалангистов вполне могла установить у основания плотины, под водой, некий генератор колебаний, настроенный на частоту колебаний плотины. Технически это сделать несложно. А практически, если повозиться прямо под водой, то подобрать точную частоту воздействия можно и вручную. И тогда пройдет всего несколько минут, амплитуда волн возрастет – и никакой бетон, никакая арматура не выдержит.

– А почему комиссия вашу версию не приняла?

– Во-первых, они заявили, что монолит плотины выдержит любые резонансные колебания без трагических разрушений, потому что это монолит, и у него нет кризисных точек.

– Это правда?

– Это чушь собачья. Геометрия доказывает, что равноудаленная от берегов точка по любому несет максимальную нагрузку. А кроме того, монолит монолитом, но заливался он не мгновенно. Разница всего в один процент в составе бетона приведет к его различной плотности, на глаз совершенно незаметной, но от того не менее реальной. Разная плотность – и на стыках получаем еще целый набор кризисных точек. А вторая причина, почему они меня даже слушать не стали, – не поверили в возможность внешнего воздействия на сооружение. Мол, никто ничего не видел, никто ничего не заметил, один инженер Запольский панику поднимает...