Текст книги "Батяня. Ответный ход"

Глава 4

«Хаммер» вылетел из-за крутого поворота узкой, пробитой в глубоком снегу дороги и, взревев мощным мотором, устремился по извилистой трассе. За пуленепробиваемыми стеклами машины мелькали деревья, огромные сугробы снега. Крепкий, мускулистый парень, одетый в костюм, постоянно поглядывал в боковое стекло на зеркальце заднего вида, связь по рации с джипом, идущим сзади, не прерывалась ни на минуту.

Телохранитель отложил рацию и посмотрел на часы.

– Идем по графику, Николай Павлович! – Мужчина в костюме обернулся.

На заднем сиденье «Хаммера» ехали Маша и Николай Павлович Ставропольские.

– Хорошо! – произнес бизнесмен, но глаза его тревожно блеснули.

– Никакого «хвоста», – заверил Ставропольского телохранитель.

Маша уже привыкла к подобной бдительности дедушки и хорошо понимала все меры предосторожности. Ставропольский держал в городе несколько крупных фирм и пару предприятий в зоне порта. Местных бандитов Ставропольский не опасался, с ними все вопросы были улажены, зоны влияния поделены. Его бизнес имел хорошую фээсбэшную «крышу». Но всегда могли найтись «отморозки». Заезжим гастролерам могло прийти в голову поднять на него руку. Такое случалось, правда, в течение нескольких дней гости исчезали, но на их место приходили новые. Процесс был бесконечен, и Ставропольский не поскупился на многочисленную охрану, чтобы защитить свою жизнь и жизнь внучки.

– Дед, мы скоро приедем? – Девушке уже надоело трястись по снежной дороге.

– Скоро, скоро.

За стеклами внедорожника мелькнула небольшая деревушка. Бревенчатые хаты были засыпаны снегом доверху, старый забор покосился, как будто здесь никто и не жил.

– И как здесь люди обитают? – Маша, привыкшая жить на широкую ногу, никак не могла осмыслить увиденное.

– Это и есть настоящая Россия, – ответил на замечание внучки бизнесмен.

– Ужас. – Девушка проводила взглядом пропадающую за поворотом деревню.

Вскоре «Хаммер» подкатил к железным воротам – за колючей проволокой просматривался ряд заснеженных ангаров. Охранник на КПП привел в действие раздвижной механизм ворот.

– Не слишком впечатляет. – Маша впервые вживую увидела военный объект, до этого наблюдала их только в голливудских кинофильмах.

– Главное – не эффектно, а эффективно, – отозвался телохранитель на переднем сиденье.

Машина притормозила возле ангара, телохранитель вышел из салона, открыл дверцу пассажирам. Тут же навстречу гостям из ангара вышел командир части. Поправив сбившуюся набок фуражку, зашагал к Ставропольскому.

– Здравствуйте, Николай Павлович! – Полковник пожал крепкую руку бизнесмена.

– Здравствуй, Олег Константинович, здравствуй.

Двое мужчин по-дружески обнялись, командир части перевел взгляд на молодую девушку.

– А это, как я понимаю, твоя внучка, – рассматривая с ног до головы девушку, произнес полковник, – наслышан, наслышан.

– Моя. – Бизнесмен утвердительно кивнул.

– Как вас величать? – полковник улыбнулся.

– Мария. – Девушка слегка засмущалась.

– Хочешь посмотреть вертолеты?

Маша усмехнулась и глянула на улыбающегося полковника.

– Еще бы, их не каждый день увидишь.

– Вот и славненько. Я лично проведу экскурсию.

За «Хаммером» остановился черный джип, дверца хлопнула, и из салона вышел Виктор. Взглянув на Машу, телохранитель подошел к бизнесмену.

– Витя, пойдешь со мной, – бросил Николай Павлович, – а остальной охране передай – оставаться на месте. От машины далеко не отходить.

Когда гости вошли внутрь ангара, все присутствующие сразу же обратили внимание на пожилого человека в добротном костюме. Всем им хорошо было известно, что в часть должен приехать влиятельный в местных масштабах человек, и каждый считал своим долгом поглазеть на удачливого бизнесмена.

– Это Николай Павлович Ставропольский! – представил уважаемого гостя командир части.

Майор Лавров и старший лейтенант Барханов держались в стороне от московских военных, они не спешили знакомиться со Ставропольским. Батяня справедливо считал, что испытания секретного вертолета – не аттракцион и присутствовать на мероприятиях подобного рода имеют право только специалисты.

– Смотри, как перед ним стелются. Противно смотреть. – Старлей передернул плечами.

– Может, он и хороший человек, но на его месте я бы не поехал сюда, – произнес майор.

– А что это с ним за девушка? – Барханов прищурился. – Красивая. Жена? Любовница?

– Наверное, дочь или внучка, вряд ли любовница, слишком независимо с ним держится, – сделал предположение Лавров.

Тем временем Николай Павлович поздоровался с гостями и, осмотревшись по сторонам, заметил двух крепких десантников, беседовавших между собой.

– Идет к нам, – тихо произнес Барханов.

– Здравствуйте. С кем имею честь? – Ставропольский протянул руку десантникам и представился.

– Спецназ ВДВ, – ответил майор, пожал руку, назвал себя и Барханова.

– Круто! – только и успел выговорить бизнесмен.

– Вы здесь нарасхват, мы не будем вам мешать. – Барханов заметил, как полковник выискивает взглядом бизнесмена.

– Вижу, вы мне не слишком рады. Конечно, штатский на испытаниях. Но я здесь не чужой, сам погоны носил.

– Я ничего такого не говорил, – спокойно ответил майор.

– Но… подумали. До встречи.

Барханов и Лавров переглянулись. Губы старлея расплылись в улыбке.

– Мужик достойно держится. Сделал тебя, майор.

– Еще неизвестно, кто кого. – Лавров пожал плечами.

Майор и старлей продолжали наблюдать за бизнесменом. Николай Павлович переговорил с командиром части и пожал руку испытателю «Барракуды». Они что-то произнесли друг другу и зашагали к выходу.

– Оставайся здесь, а я за ними.

– Всегда ты что-нибудь придумаешь, – недовольно буркнул Барханов.

– Я не придумываю, старший лейтенант, я приказываю.

– Так всегда, – с досадой в голосе сказал старлей. Но все-таки ответил должно. – Есть: оставаться на месте, товарищ майор.

– Так-то.

Произнеся это, майор направился вслед за удаляющимися из ангара пилотом и бизнесменом. Оказавшись на улице, Лавров успел заметить, как двое мужчин вошли в соседний ангар, где находилась «Барракуда», и плотно закрыли за собой ворота. Майору это показалось странным: что может объединять местного бизнесмена и испытателя? Догадок было много.

Майор потянул на себя дверную ручку калитки в огромных воротах. Та поддалась. Заглянув в щель, Лавров увидел охрану у вертолета. Испытатель стоял у стены, держал в руках карту, рядом с ним был бизнесмен, что-то ему объяснял. Но услышать, именно что, не позволяло расстояние. И майор Лавров решился.

Сильно хлопнув дверью, тем самым привлекая внимание двух мужчин, он вошел внутрь. Первым обернулся пилот – встретил комбата напряженным взглядом, было видно, что он сильно нервничает. Спокойным оставался лишь бизнесмен.

– А, это вы, – улыбнулся Ставропольский.

– Что-нибудь еще, майор? – испытатель сдержался, чтобы не сказать это резко.

Майор с беспечным видом подошел и стал рядом.

– О чем интересном разговариваете? – Лавров смотрел на сложенную карту в руках испытателя.

– Изучаем, где лучше всего поохотиться. Пройдут испытания. А я верю, что успешно. Надо будет отметить. Я тоже вертолетчик, в Корее воевал, – проговорил Николай Павлович.

Майор выслушал бизнесмена, понимающе кивнул, перевел взгляд на Пожарского.

– Охота – дело хорошее. А не рано ли навесили боевое вооружение? – сказано это было почти безразличным тоном.

– Может, вы еще спросите, что я ел на завтрак? – удивился испытатель.

– Я член комиссии, но не авиатор. Многое не понимаю. Хочу разобраться, что и к чему.

– Нет. Не рано, – отчетливо проговорил пилот, – все нужно проверить. Хотя если вас интересует, то я немного поспешил относительно графика.

– Охота для всех членов комиссии или для избранных? – Десантник посмотрел на часы. – Извините, меня ждут. Хотелось еще раз взглянуть на вертолет.

– Конечно, для всех, – отозвался Ставропольский, – а вас я приглашаю лично. Но охота пока – секрет для других. Вы уж не подведите. Не выдайте раньше времени государственной тайны.

Майор покинул ангар. В его голове уже начинали вырисовываться предположения, правда, связать их воедино он пока не мог.

* * *

«УАЗ» съехал с дороги перед самой сопкой и уткнулся бампером в снежный вал, собранный бульдозером. Хлопнула передняя дверка – из салона выбрался Ли Эр Йон в черном кожаном плаще с меховым воротником. Вслед за парторгом из машины вылезли четверо корейцев – охранников лагеря. Йон надменно посмотрел на подчиненных и первым принялся взбираться на гору, утопая в глубоком снегу. Распахнув полы плаща, кореец достал мощный бинокль. Приложив окуляры к глазам, Ли Эр Йон словил в объектив вертолетную часть, раскинувшуюся почти у самого горизонта. Кореец отрегулировал резкость и приступил к осмотру. Полоска леса, растянувшаяся перед частью, ухудшала обзор, но для Йона, стоявшего на сопке, это не было особой преградой. Деревья почти сплошь были сухими, с осыпавшимися иголками, пораженные короедом. Единственное, что ему мешало, – редкие верхушки высоких уцелевших деревьев, качавшиеся на ветру.

Несмотря на помехи, кореец наконец рассмотрел то, что его интересовало. Удовлетворенный, Ли Эр Йон спрятал бинокль. Четверо корейцев стояли как статуи, даже не двигались, ожидали от всесильного господина приказа. Парторг начал спуск, он бежал по склону, хватаясь за ветки, огибая деревья.

У машины Ли Эр Йон бросил пару слов охранникам, мотнул головой и запрыгнул в «УАЗ». Как псы, спущенные с поводка, трое корейцев ринулись в лес. И только один охранник спокойно подошел к «УАЗу», достал канистры с бензином и не спеша направился вслед за остальными. Невдалеке послышались приглушенные голоса, хруст ломаемых веток и треск снежного наста.

Ли Эр Йон улыбнулся своему отражению в зеркале заднего вида и закурил сигарету. Но парторг не затягивался, он лишь смотрел на тлеющий табак. Когда пепел дошел до самого фильтра, вернулись охранники. За их спинами дымился лес.

Языки пламени уже охватывали ветви сухих деревьев и рвались вверх, пытаясь достать до самых макушек. Среди стволов ползла непроглядная дымная завеса, смолистый дым щекотал нос. Надолго задерживаться здесь парторг не собирался. Двигатель закашлял, «УАЗ» завелся. Подскакивая на неровностях, машина помчалась к поселку лесорубов.

Над лесом за считаные минуты поднялся столб дыма. Пожар разгорался, ширился, перекидываясь на все большее количество деревьев. Небо затянуло серой, мутной пеленой.

* * *

К вечеру все гости собрались в штабной палатке, наступила долгожданная всеми заключительная часть знакомства – праздничный стол. И хоть за брезентом трещал мороз, в палатке стояла жара, вовсю пылал огонь сразу в четырех печках-буржуйках. Вместо пола под ногами хрустел толстый слой старательно уложенных еловых лапок. Изморенные голодом, но удовлетворенные подготовкой к испытаниям, гости уселись за длинный деревянный стол, заставленный дальневосточными деликатесами. Помимо многообразия блюд, как и полагается, было спиртное. В советские времена обошлись бы и авиационным спиртом – у авиаторов его всегда полным-полно, надо же ухаживать за точными приборами. Но времена теперь изменились, столичную публику спирт не прельщал, на столе красовались коньяк и водка. По количеству закусок ужин обещал плавно перетечь в завтрак.

Во главе стола восседал бизнесмен, бросал веселые взгляды на всех присутствующих. Командир части вообще оказался где-то в середине, как будто и не он был хозяином праздника. Но этому имелось объяснение: ведь все, что находилось на столе, поставил за свои деньги Ставропольский.

Майор Лавров и старший лейтенант Барханов не спешили присесть, они выбирали место. Большинство гостей устраивались компаниями по интересам. Испытатель – майор Пожарский примостился почему-то рядом с Николаем Павловичем.

– А чего это десантники не присаживаются? – громко произнес Ставропольский, чтобы все гости обратили на них свое внимание.

– Не волнуйтесь, мы обязательно присоединимся к столу, – ответил Лавров, – высматриваем, где водки побольше.

– Тогда прошу поближе ко мне!

Десантники пробрались вдоль стола – приняли приглашение. Когда все уже расселись, командир вертолетной части отодвинул складной стул, встал и вытянулся во весь рост, словно струна.

– Товарищи офицеры, господа, мы собрались здесь, чтобы отпраздновать значимый день в отечественном авиастроении. Завтра должны пройти полигонные испытания. Я, офицеры нашей части, техники, обслуживающий персонал постарались сделать все, чтобы вы чувствовали себя уютно. Можно было накрыть столы и в клубе, но для полевых испытаний и условия должны быть полевыми. Надеюсь, наша скромная служба позволит провести испытания успешно. Другого варианта не дано, – полковник поднял граненый стакан, в котором плескалась водка, – за оружие нового столетия… даже тысячелетия, за вертолет «Барракуда».

Гости дружно подняли стаканы, пригубили спиртное. Майор Лавров выпил пятьдесят граммов и положил на тарелку кусочек красной рыбы.

– От души сказал! – сидевший рядом с комбатом старлей зачерпнул из блюдца коркой белого хлеба красной икры.

– Ты много не пей, лучше быть трезвым среди пьяных, чем пьяным среди трезвых, – предупредил товарища Андрей Лавров.

– Я лучше икры поем. Водки и дома хватает. Когда еще так посидим. – Барханов с аппетитом поедал красную икру.

– Тебе только икру жрать. Такое ощущение, что тебе от этой жизни больше ничего и не надо.

– Хорошая пища – залог здоровья.

– Хватит умничать. Наблюдай за бизнесменом и пилотом. Ставропольский угощает на славу, но не хватало еще, чтобы испытателя напоил. Ему завтра в воздух подниматься.

Гости примолкли – из-за стола поднялся бизнесмен, поправил галстук, пригладил волосы.

– Не буду повторяться. Единственное, что могу сказать – вертолет «Барракуда» станет лучшим вертолетом в мире. Хотя почему станет? Он уже есть! – Николай Павлович покосился на улыбающегося командира части. – Когда-то я сам служил в авиации, даже воевал и знаю, что это такое. И пускай некоторые гости думают, что я здесь чужой. Могу их заверить, что они ошибаются. Сердце мое, – Ставропольский прижал руку к груди, – с вами – людьми в погонах.

Майор и старлей переглянулись, догадавшись, что последние слова Ставропольского направлены в их адрес. Но десантники решили сделать вид, что не заметили этого.

Гости снова выпили, штабная палатка постепенно наполнялась гулом голосов. Звенели тарелки, за столом царила непринужденная атмосфера. Но непринужденной она стала не для всех – испытатель почти не пил, как и десантники, а потому замечал на себе пристальные взгляды майора и старшего лейтенанта. Встречаться с ними глазами он не рисковал, предпочитал смотреть поверх голов.

На другом от Ставропольского конце стола сидели Маша и Витя, в отличие от других гостей они вообще не пили, балуя себя лишь деликатесами.

– Не знаю, как тебе, но мне уже здесь скучно. Все, что я хотела, увидела, – тихонько произнесла Маша, – я хочу уехать прямо сейчас.

Витя загадочно улыбнулся:

– Твой дед обидится. Еще немного побудем. Уроды в бушлатах еще не напились. Как напьются, скажешь деду, что тебе не хочется быть в компании пьяных мужиков… Ведь в машине мы еще не пробовали.

Маша хихикнула и положила руку на колено любовника.

– Посидим еще часик и поедем, а то дед и в самом деле обидится. Как начнут матом ругаться, так сразу к нему и подкачусь.

– Как хочешь.

Гости регулярно оживлялись, тост следовал за тостом, в стаканы уже не плескали спиртное, а наливали. Многие гости ужрались в хлам и уже не следили за своим поведением. Пьяный командир части время от времени вставал и произносил непонятные для окружающих тосты, касающиеся чего угодно, но только не предстоящих испытаний. При этом его абсолютно не интересовало, слушают его или нет. Трезвыми оставались пилот и борттехник, на которых лежала ответственность – ведь завтра им предстояло управлять «Барракудой», а для этого нужна светлая голова. Мало пил и бизнесмен, что показалось странным для десантников.

– Ему-то чего? Он же не будет управлять «Барракудой». Непонятно…

– Может, здоровье не позволяет, – предположил старлей.

– Ерунда. Мужик он крепкий. Таких ничего не берет.

Московские гости сильно налегли на спиртное, и казавшиеся бесконечными запасы все же кончились, на столе остался лишь один спирт.

– Эй, командир, – московский полковник вспомнил о командире части, – а топливо-то кончилось!

– Спирт есть! – твердо отвечал полковник.

– Что пить будем? – Московский инспектор, покачиваясь, поднялся из-за стола, держа в руках пустую бутылку из-под водки. – Я спирт не буду, а то завтра и голову от подушки не оторвешь. Бля…

Присутствующие дружно загудели, подняв пустые стаканы. Витя что-то шепнул Маше и вышел из палатки. Вернулся он с ящиком дорогого коньяка. Московские гости приветствовали своего спасителя и уже готовились продолжить пьянку.

– Ну, ты и фокусник. – Командир части откупорил одну из бутылок.

– Нет проблем. Просто в багажнике завалялся, – открестился Витя.

Ставропольский победно осмотрел собравшихся:

– Фокус, – громко произнес он, – вот только матом ругаться не надо. Тут моя внучка. Выпьем за дам! За Машу.

Пьянка набирала обороты. Тосты уже не звучали, каждый пил, когда хотел и сколько мог.

Пилот глянул на часы, окинул взглядом гостей и забарабанил пальцами по столу. Майор давно заметил, что тот нервничает, и поэтому все время наблюдал за представителем «Ростехвооружения».

– Да, тяжело быть трезвым среди пьяных, – проговорил Барханов, – может, догоним старших по званию? Шанс еще есть, пока коньяк не весь выпили.

В палатку вбежал дежурный офицер. Подойдя к командиру части, он наклонился и что-то сообщил ему на ухо. Лицо полковника изменилось, кулак сжался.

– Минутку внимания, – взволнованно заговорил полковник, – у нас ЧП – рядом горит тайга, огонь подбирается к воинской части. Солдаты-срочники уже валят деревья. Уже сообщили в штаб округа, однако масштаб возгорания можно оценить только с воздуха.

Командир части немного отрезвел, веселье было прервано. Гости замолкли, осмысливая неожиданную новость. В воздухе повисла долгая пауза.

– Я-то думал, что это так печки дымят, – раздался голос одного из московских контролеров, – оказывается, пожар.

– Надо лететь на дежурном вертолете, прошу меня извинить. – Командир части удалился.

Прерывать пьянку никто больше не захотел. Москвичи вновь загудели, зазвенели стаканы. Но и это продолжалось не слишком долго – некоторые гости умудрились заснуть прямо за столом.

Бизнесмен неторопливо поднялся с места и подошел к Маше.

– Тебе смотреть на это не стоит. Езжай домой! Виктор тебя отвезет.

– А ты остаешься? – Девушка сделала вид, что удивилась.

– Остаюсь. Может понадобиться моя помощь.

Витя повел Машу к выходу.

Майор проводил удаляющуюся парочку взглядом и повернулся к Барханову.

– Как ты думаешь, между ними что-нибудь есть?

– Еще как, он на нее смотрит и облизывается, да и за столом много внимания ей уделял. Девушка красивая, я бы и сам за ней поухаживал, но слишком молода для меня.

– Интересно, Ставропольский про это знает?

– Нам-то какая разница? – зевнул старлей. – Вон как всех развезло, аж прямо за столом отрубились. Идем лучше спать.

– Пожар в тайге. Насколько я знаю, пожары летом случаются. А если зимой, то это уже тема для размышлений. У меня плохое ощущение. – Лавров задумался.

– Вечно ты со своими предположениями и ощущениями… Не нравится мне твое настроение.

– И вот теперь скажи: когда-нибудь я был не прав?

– Иногда случалось, – честно признался Барханов.

* * *

Масштаб возгорания можно было оценить только с высоты птичьего полета. Дежурный вертолет «Ми-28» уже завис над пылающей тайгой, разгоняя своими лопастями столб дыма, вздымающийся над лесом. Оправдались самые худшие предположения – пожар ширился. Ветер быстро перекидывал языки пламени на соседние деревья.

– Надо вызывать МЧС, своими силами не справимся, – пилот посмотрел на командира части, – но у них с транспортом плохо.

– Было бы топливо, мы бы их своими машинами доставили, а так у нас только один вертолет, – печально произнес полковник.

– Посмотрим, что творится пониже.

Вертолет взял вправо, нырнул в густую дымку и вылетел с обратной стороны.

– Ни хрена не рассмотрел.

Командир части даже ремень расстегнул и привстал, чтобы получше рассмотреть, он глядел перед собой на пылающий лес, покачал головой и вытер платком вспотевший лоб.

– Как ты думаешь, из-за чего возник пожар?

– Скорее всего, лесорубы. Ветки жгли и огонь без присмотра оставили. Ветер огонь разнес.

– Маловероятно, ближайшая делянка далековато, – полковник задумался, – а может быть, поджог?

– Кому это надо? – удивился пилот.

– Не знаю, я так сказал – мысли вслух.

– Пускай МЧС разбирается, нам на базу пора. Топлива в обрез.

– Возвращаемся, – решил полковник.

Пилот вышел на связь.

– …Очаг возгорания под нами… Если ветер не переменится, огонь обойдет военную часть стороной… Связывайтесь с МЧС, мы возвращаемся.

Пилот тронул рычаг, «вертушка» взмыла над дымом и огнем.

– Вот и все, мы сделали, что могли.

И тут что-то загрохотало в двигателе, полковник нервно глянул на панель приборов – тревожно замигали лампочки.

– Двигатель перегрелся. – На лице пилота отразился ужас.

– Этого еще не хватало.

Двигатель захлебнулся, и уже казалось, вот-вот остановится, но этого не случилось. Пилот и командир переглянулись. Двигатель вновь закашлял, загрохотал.

– Снижаемся… Надо его вырубить, а то потянет вниз.

– Выйдешь из зоны пожара – переведи лопасти во флюгирование, – прокричал полковник.

Днище вертолета уже лизали языки пламени, краска начинала пузыриться, в салоне запахло гарью. Двигатель замолчал, и «вертушка» стала стремительно опускаться.

Лопасти, переведенные в режим флюгирования, продолжали вращаться, но не могли удержать тяжелую машину. «Ми-28» завертелся на месте, стал терять высоту, устремляясь в самую гущу пожара. Пилот задергал рычагом, пытаясь выпрямить вертолет, но «вертушка» клюнула носом и полетела в огонь. Пилот и полковник были обречены.

«Ми-28», подхваченный потоком горячего воздуха, перевернулся брюхом вверх. Командир части даже не успел пристегнуться, ударился головой о потолок, исчез в салоне. Пилот повис на ремнях, ухватился за сиденье. Из-под воротника его куртки выскользнула цепочка с крестиком. Закрыв глаза, он лихорадочно пытался вспомнить слова молитвы, уже понимая, что все кончено.

– Отче наш… – беззвучно шевельнулись губы.

Даже не стоило пытаться выпрыгивать из кабины, так как посекут винты: аварийный вертолет – это мясорубка в свободном падении. А в авиации самая большая смертность среди пилотов как раз у вертолетчиков.

Огонь принял в свои объятия падающий вертолет. «Ми-28» в мгновение ока исчез в бушующем пламени. Топливные баки взорвались, подняв в воздух огромное огненное облако, похожее на сжатый кулак. Пожар в тайге продолжал разгораться.