Электронная библиотека » Сергей Зверев » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Балканский легионер"


  • Текст добавлен: 13 марта 2014, 10:06


Автор книги: Сергей Зверев


Жанр: Боевики: Прочее, Боевики


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Сергей Зверев
Балканский легионер

Глава 1

Вечер, опускавшийся на горы, уже окрасил их в темные тона. Постепенно, не спеша, темнота поднималась выше и выше, скрывая все в полумраке. Солнце закатывалось за горизонт, чтобы исчезнуть до утра и появиться на другом краю земли. Над Косовским краем наступала тишина. Вершины выделялись на фоне неба разновеликими очертаниями. Небо чернело все больше, превращаясь в огромный звездный ковер, на котором рассыпались узоры-созвездия и большой бледный серп месяца. Казалось, все звуки дня отошли ко сну и затихли до утра.

Там, впереди за перевалом, лежала долина, а здесь громоздились горы. Дорога вилась то влево, то вправо, лавируя среди утесов. И вот в тишине послышалось негромкое урчание автобуса, взбиравшегося по извилистой дороге вверх. Фары выхватывали из темноты огромные камни, громоздившиеся по бокам дороги, знаки, обозначавшие опасность этого маршрута. В автобусе, несмотря на поздний час, весело шумели детские голоса. Автобус с албанскими детьми ехал из Приштины, столицы края Косово и Метохия, в город Призрен. Машина уже находилась на перевале. Внезапно перед автобусом в свете фар выскочил олень. Молодое, еще неопытное животное, поводя боками, испуганно смотрело на приближавшуюся махину. Автобус затормозил.

– Смотри! Смотри! Настоящий лось! – изумленно воскликнул кто-то из детей. – У него даже рога есть!

– Это никакой не лось! – пренебрежительно заметил более опытный знаток природы. – Ты что, не видишь, это олень?

Дети, повскакав с мест, сгрудились у лобового стекла.

– Он совсем не боится! – восхищенно обсуждали дети прекрасное животное. Немного постояв, олень легко вскочил на валун и, перескакивая с камня на камень, понесся вверх по склону. Колонна отправилась дальше. Дети, расшалившись, наполняли автобус веселым визгом и криками.

– Отдай телефон!

– Сам возьми! – Дети баловались и забавлялись.

– Дайте поспать!

Крики в автобусе заставили водителя прикрикнуть на детей, притворно хмуря брови:

– А ну, успокоиться сейчас же! Вы мне сейчас автобус в пропасть столкнете!

Растревоженный детский улей немного притих.

Очередной поворот открыл за окнами автобуса великолепный вид на долину внизу. Там находилось несколько деревень, и только далекие огоньки, мерцающие во мраке, говорили о том, что внизу живут люди. Ночь дышала спокойствием и тишиной. Дети наконец угомонились. Кто-то уже спал, у кого-то только начинали слипаться глаза, но в целом автобус напоминал сонное царство.

Водитель, парень лет двадцати восьми, крутил баранку, тихонько насвистывая себе под нос. Ему сегодня не особенно хотелось отправляться в такую трудную дорогу. Ничего удивительного – несмотря на то, что за несколько лет работы здесь он уже здорово набил руку и прекрасно знал маршрут, ехать посреди ночи, в темноте и по горам – дело непростое. Но главное было еще и в том, что буквально пять дней тому назад была сыграна свадьба, где он являлся главным действующим лицом – женихом. Невеста, теперь уже жена, попалась ревнивая, и у нее не вызывали никакого удовольствия ночные работы свежеиспеченного мужа. Почему-то молодице взбрело в голову, что ее муженек ночью крутит не только баранку, но и кое-что еще. Переубедить ее в обратном было совсем непросто и требовало немалой настойчивости. Но работа есть работа, и от возможности неплохо заработать было бы глупо отказываться.

Неожиданно тишина была грубо нарушена. С горных вершин ее разрезала стрельба. В одну минуту переменилось все. Казалось, что ночь раскололась на тысячи мелких осколков, каждый из которых звенел и трещал. Кромешную темноту расчертили огни трассеров. Светящиеся цепочки проносились роем стальных светлячков, неся с собой смерть. Оглушительные взрывы рядом в одно мгновение заставили детей вскочить на ноги.

– Что это?

– В нас стреляют?

– Я боюсь! Мне страшно! – кричали и плакали дети.

Какофония звуков продолжалась: звучали автоматные очереди, гремели взрывы, ухал миномет. Водитель автобуса, проклиная все на свете, выкручивал руль.

«На этом перевале всегда что-то происходит, – думал он, поглядывая на трассирующие цепи. – Недаром его зовут Чертовым седлом. Но такого здесь еще не случалось».

– Тихо вы! – прикрикнул он на ошалевших от страха детей. – Сидите спокойно, иначе вы перевернете автобус.

– Что с нами будет?! – Плач все усиливался.

– Говорю вам, спокойно! – успокаивал он всех. – Мы же не одни, с нами едут миротворцы. Вы сами видели, это солдаты, у которых есть оружие, и они защитят нас в любом случае.

Водитель хорошо знал эту дорогу. Будучи сам из здешних мест, он еще мальчишкой пас на горных склонах коз. Однако в этой ситуации оставалось надеяться только на удачу, а она, похоже, отказалась сегодня помогать им. Идущий впереди перед автобусом БМП миротворцев сотряс взрыв.

– Фугас заложили! – пробормотал вполголоса водитель.

Ситуация становилась совсем плохой, автобус остановился. Из подбитого БМП на землю посыпались солдаты. «Голубые каски» залегли, беспорядочно паля по горам. Однако кто и откуда конкретно вел огонь по конвою, было совершенно непонятно.

Водитель автобуса беспомощно оглядывался вокруг. Дети, потеряв контроль от охватившего их ужаса, с криками метались по салону, не зная, что им делать. Водитель тоже не понимал, как же поступить. Назад дороги не было – трассеры секли и позади автобуса. Путь впереди загораживал подбитый БМП. Оставлять детей в салоне было опасно, выводить под огонь – тоже. В следующую минуту очередь прошлась по борту автобуса. Вдоль борта зияли пулевые отверстия. Происходящее превратилось в кромешный ад. Крики и плач детей слились со звуками стрельбы и взрывов в один сплошной рев.

– Нет, вы как хотите, а я погибать задаром не нанимался, – пробормотал водитель. – Я уж лучше пережду.

С этими словами парень, скрючившись, выскользнул из машины и, пригнувшись, стал пробираться вдоль автобуса. Огонь еще более усиливался. Дети попадали на пол, стараясь хотя бы так избежать смерти. В школах и даже в детских садах дети военного Косово даже проходили специальный инструктаж, где их учили, как вести себя в той или иной ситуации.

Край, в котором вот уже несколько лет не стихала война, воспитал целое поколение людей, не представлявших жизни без войны. Хуже всего, что это были дети. В отличие от своих сверстников, скажем, в Германии, Швеции или Португалии, они жили совсем в других условиях.

Страшная ночь продолжалась. Миротворцы старались вести огонь туда, откуда летели выстрелы, но все это не приносило никакой пользы. Они были вынуждены играть вслепую. В отличие от них, невидимые враги, похоже, прекрасно ориентировались в местности и во всем происходящем. Огонь, который велся по ним отовсюду, был таким плотным, что почти не давал возможности поднять голову.

Следующий взрыв оказался роковым – автобус перевернулся набок. Выстрел из миномета попал точно в цель. Из салона донеслись вопли детей.

– Сволочи, что делают! – пробормотал сержант миротворцев, оглянувшись назад. – Пускай бы по нам стреляли, но ведь дети!

– А для них все равно, дети или нет, – ответил лежащий рядом солдат. – Уж такие сегодня войны. Главное, побольше страху нагнать. А там, как известно, транспорты с беженцами начинают покидать целые районы.

Тем временем стрельба стихла так же внезапно, как и началась. В горах вновь воцарилась тишина, нарушаемая только стонами и плачем детей.

Водителю автобуса, у которого не выдержали нервы, надеявшемуся переждать беспокойное время в более безопасном месте, так и не удалось реализовать свою идею. Он лежал за автобусом навзничь. На лице застыл ужас, а спину его пересекала автоматная очередь. Жертве достались три пули, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы прервать жизненный путь беглеца.

– Ну, что там? – крикнул сержант.

– А что ты хотел в такой ситуации?! – слышались голоса. – Есть жертвы.

Солдаты вытаскивали детей через разбитые стекла. Многие пострадали. Большинство плакали, кто-то стонал, кто-то лежал на руках без сознания. Окровавленные лица рассказали бы больше, чем любые цифры и теоретические раскладки в отчетах по конфликту в Косово.

Миротворцы пострадали не меньше. Среди солдат четверо были ранены и трое убиты. Особенно не повезло солдату, погибшему последним: взрывом миномета ему оторвало ноги. Когда его принесли на перевязку, он еще дышал. Однако потеря крови была слишком большой – солдат умер на руках у товарищей.

Горы вновь дышали тишиной и прохладой. И если бы не подбитые машины, трудно было поверить в то, что еще несколько минут назад здесь все сотрясалось в грохоте взрывов. Неизвестный противник исчез бесследно. Бандитам ночные горы были, похоже, прекрасно известны. Здесь нечему было удивляться – скорее всего, большинство из них был местными и знали эти места как свои пять пальцев.

– Что на связи? – обратился сержант к связисту.

– Помощь будет через полчаса, сэр! – ответил связист. Его тоже зацепило: левая рука белела свежей повязкой.

Глава 2

Спустя несколько часов место трагедии переменилось кардинально – сигналы о бедствии достигли своих адресов. Вой карет «Скорой помощи», подъезжавших одна за другой, противно звенел в ушах. Из машин с красными крестами выпрыгивали врачи, санитары и отправлялись к детям. Работы здесь хватало. Хотя все обошлось не так плохо, если, конечно, можно было так сказать.

«Скорые» принимали в свои салоны пострадавших ребятишек. Все получили свое. Кто-то отделался царапинами и ушибами, а примерно треть детей пострадала от пуль. Были убитые и раненые. Детские тела, накрытые простынями, поспешно увозили по горной дороге. Живых и легко пострадавших усаживали в автобусы и также отправляли побыстрей отсюда. Ошеломленные дети, окровавленные, в изорванных одеждах, садились в автобусы, стараясь быстрее покинуть это страшное место. На их перепачканных лицах были самые разные выражения: от дикого ужаса до тупой безразличности, вызванной глубоким шоком.

– Да, – комментировал пожилой врач, наблюдая невеселую картину, – сколько работаю, насмотрелся всякого. И из-под горящих обломков людей принимал, и разорванных на части сшивать приходилось, но вот к детским трагедиям привыкнуть никак не могу.

Его коллега вздохнул.

– Я тоже все понимаю: война там, выяснение отношений взрослых людей, но при чем здесь дети? – Он со злостью плюнул и замахал руками.

– Эй, куда же вы носилки-то заносите! – возмутился он. – В следующую машину, в следующую!

– Мама! – зарыдала девочка на носилках.

Ей уже успели кое-как вытереть лицо, залитое кровью, но еще недавно белоснежное платье было покрыто багровыми пятнами. Причем кровь была не своя, а соседа справа. Мальчик, сидящий рядом в момент обстрела, вдруг уткнулся ей в плечо, заливая ее кровью. Выйдя из первого шока, она с ужасом увидела перед собой открытое чрево машины.

– Нет, я не хочу больше в автобус, мне страшно!

Несчастного ребенка занесли в машину, стараясь как-то успокоить, но сделать это без укола оказалось невозможно. Лишь после инъекции она смолкла.

Свет прожекторов заливал место происшествия. Кого здесь только не было: врачи, военные, журналисты…

Последние подкатили сразу на трех машинах. Это надо было видеть: работники прессы, словно выполняя нормативы, опрометью посыпались из редакционных авто и как ужаленные принялись бегать, высматривая лучшие места. Специфика работы требовала скорости и оперативности, работа шла на опережение.

Место трагедии оцепили растяжками пояса безопасности. Несколько представителей командования военных вполголоса обменивались какими-то замечаниями, указывая на остатки того, что еще совсем недавно было машинами.

– Когда вы прибыли?

– Совсем недавно. Сообщение было нами получено еще два часа назад, но вы же сами знаете, пока сюда доберешься…

– Да, это не улочки Женевы.

Картину деловитости и серьезности нарушило появление местных албанцев. Крики, издаваемые ими, быстро переросли в вопли. Женщины голосили, плакали, бросались на оцепление, заливаясь слезами. В воздухе слышались проклятия. Мужчины с темными от гнева лицами разражались гортанными выкриками. По методу исключения местное население было уверено, что детей убивали сербы.

– Ублюдки! Мы вам еще отомстим!

– Будьте вы прокляты!

– Вы посмотрите, они пришли, уже будучи уверенными, что все это совершили сербы, – усмехнулся один из военных. – Вам не кажется это странным?

– Да, действительно, забавно выглядит, – согласился собеседник.

– Проклятые сербы! Убийцы! – разлетались вокруг звуки десятков голосов.

– У них же здесь страна мести. Если что – вырежут всю семью.

– Да, вот ведь нравы…

Мужчина в погонах закурил сигарету. Он уже навидался всякого на своем веку. За год службы в этом беспокойном крае пришлось насмотреться на такое… Он присутствовал при эксгумации трупов расстрелянных и захороненных в горах. Он наблюдал последствия обстрела албанских деревень. Он разглядывал древние иконы с выколотыми глазами в разрушенных албанскими боевиками-учкистами сербских храмах. Но это был новый, не встреченный ими доселе эпизод кровавой междоусобной бойни в таком красивом крае. Там, где, казалось бы, могли спокойно уживаться и сербы, и албанцы, и православные, и мусульмане. Там, где сама природа настраивала на мирный лад. Но вместо этого он уже привык видеть кровь, разрушения и трупы. Часто обезображенные до неузнаваемости…

Тем временем журналисты развернули свою деятельность. Представители двух каналов, вольно или невольно соперничая между собой, торопились слепить сюжет. От мелькания представителей прессы рябило в глазах. Спешно были установлены камеры, и перед ними, словно два брата-близнеца, стали репортеры. Разница была разве что в комплекции. Если один из них был человеком упитанным, то второй – худощавым. Впрочем, ни тому, ни другому это не помешало с пулеметной быстротой выговаривать отрывистые фразы. Все дело было в том, что та самая картинка – пострадавший автобус – лучше всего была видна из одного и того же места, поэтому соперничающие организации волей-неволей вынуждены были находиться рядом. Злобно поглядывая друг на друга, они вели свои героические репортажи.

– Буквально несколько часов назад на перевале произошла эта ужасающая трагедия… – говорил представитель канала, опередивший соседа совсем ненамного.

– Невероятное злодеяние случилось здесь совсем недавно. Автобус с детьми-албанцами был хладнокровно расстрелян неизвестными… – говорил второй.

– …местное население ясно дает понять, чьих рук это дело. – уверенно вел свою линию толстый. – Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, чьих рук это дело.

– …чтобы не быть голословным, обратимся лучше всего к представителям местного населения. Что вы скажете об этой трагедии? – обратился с вопросом его коллега к стоящим за ограждением албанцам.

– Шакалы! Проклятые сербы! Они надеются уничтожить наших детей, они хотят, чтобы здесь, на албанской земле, не было нас! – выкрикнул албанец, стоявший ближе всего к микрофону.

– Это им не удастся! Мы не свиньи, которых можно гнать на убой!

– Оцепление! Держите оцепление! – встревоженно воскликнул один из представителей военных. – Они же сейчас прорвут его.

Солдаты с трудом сдерживали разъяренную толпу, готовую сокрушить все на своем пути.

* * *

На следующее утро на базе дислокации подразделения «голубых касок» было шумно. Миротворцы готовились к отбытию назад, их срок пребывания в Косово подошел к концу. Через пару дней они должны были улетать во Францию. Паковалось и укладывалось имущество.

В кабинете находились командир подразделения «голубых касок» и вышестоящий представитель миротворцев. Командир, голландец, только что закончил свой рассказ о вчерашних событиях. Засада на дороге дорого обошлась миротворцам – были убитые и раненые.

– Таким образом, семь человек мы потеряли, – закончил он свое сообщение.

Капитан, представитель командования, прибывший недавно, задумчиво подкрутил ус.

– Ваши солдаты проявили себя с наилучшей стороны, – оценил он действия миротворцев. – В сложившейся ситуации мы считаем, что ваши действия заслуживают похвалы.

Командиру подразделения страшно осточертели эти Балканы, Косово и все, что с этим связано. Ему хотелось на родину, в прекрасный город Амстердам, туда, где нет войны и крови. Туда, где тишина и покой, где вдоль улиц каналы, где много красоток, где можно спокойно покурить травку, не думая о том, что в следующее мгновение можно подорваться на мине.

– Как вы теперь, по прошествии времени, оцениваете ситуацию в Косово? – поинтересовался представитель командования. – Всегда интересно знать точку зрения человека, который знает ситуацию изнутри. Какие перспективы вы видите по ходу урегулирования?

– Как я оцениваю? – кисло усмехнулся лейтенант. – Вы хотите правды?

– Ну, конечно, – кивнул капитан.

– Я пробыл здесь достаточное количество времени, чтобы иметь право высказываться, – сказал лейтенант. – Мы бывали в самых разных местах и во всяких переделках. Последнее, вчерашнее, дело говорит о том, что это не пустые слова.

– Да, конечно, – подтвердил капитан.

– Так вот, мое мнение таково: ничего хорошего в ближайшие годы ждать не стоит. На этих Балканах никогда порядка не было и не будет. Вспомните всю историю – бесконечные войны, резня одного народа другим, и каждый считает себя правым.

У капитана было, видимо, другое мнение на этот счет. Закурив, он сказал:

– Вот, кстати, на днях прибывает ваша смена. Звери! Эти уж порядок наведут.

– Дай-то бог, – усмехнулся голландец. – Пусть попробуют, может, у них что-то и выйдет.

Пренебрежительно улыбаясь, он уже видел себя далеко отсюда.

«Все, по окончании контракта выхожу в отставку, – думал он. – С меня хватит. Всех денег не заработаешь, а сходить с ума или остаться калекой я никогда не собирался».

– Как проходят сборы? – спросил капитан. – Какое настроение у солдат?

– Да что нам собираться? Мы люди военные. А настроение отличное. Пора назад!

Глава 3

Во Франции, в Тулузе, на плацу на одной из многочисленных баз Иностранного легиона, разбросанных по всей стране, проходило построение. Стройные шеренги легионеров принимали в свои ряды пополнение. Над плацем неслись звуки оркестра, придававшие церемонии особую торжественность. Легионеры были одеты в свою классическую парадную форму: белая сорочка, красно-зеленые погоны и, конечно, белое высокое кепи с козырьком, давшее одно из неофициальных названий легиона.

Высокий светловолосый офицер принимал пополнение и в свой взвод. Теперь, после отбора из десятков других желающих, после 14-недельного курса молодого бойца – настоящего ада для многих, после основного задания – учебного десантирования, они становились настоящими легионерами. Теперь законно покинуть службу солдаты могли только по истечении пятилетнего контракта. А он давал многое: неплохие деньги, которые зарабатывались, правда, часто потом и кровью, и возможность получения французского гражданства, и возможность в будущем стать офицером. Все это и привлекало сюда людей со всех концов света. Во всем мире Французский Иностранный легион считается образцом военного формирования. Однако попасть сюда очень непросто.

Блондин-офицер отдавал команды, естественно, на французском, однако легкий акцент выдавал в нем славянина. Адъютант Мишель Мазур действительно был славянином, а если точнее – русским. В свое время он прошел все начальные ступени солдата легиона. Теперь же он пользовался заслуженным авторитетом.

Среди пополнения Мазур обратил внимание на богатырски сложенного молодого человека, с явной «среднерусской» физиономией. Простодушного вида боец с пшеничного цвета волосами и веснушчатым носом напомнил Мазуру о родине.

– Взвод, слушай! – продолжал Мазур. – Подчиненное мне подразделение в составе миротворческого контингента отправляется в Косово и Метохию. Отсюда – следующая информация: по приказу начальства все уроженцы Балкан переведены в другие части, которым ставятся другие задачи. Я думаю, никому не надо объяснять, почему? Пополнению и предстоит их заменить.

После соответствующих распоряжений Мазур отдал команду разойтись. Секунду назад ровный строй рассыпался на осколки, и легионеры стали покидать плац.

Идя следом за подчиненными, Мазур дождался, пока Семенов – такой была фамилия новичка, – останется один. Он окликнул солдата, естественно, по-французски.

– Я! – вытянулся тот.

– Прошу со мной, – пригласил он новичка к себе в кабинет.

Легионеры поднялись на третий этаж, в кабинет Мазура.

– Проходи, садись.

Усевшись за свой стол, Мазур пристально взглянул в лицо Андрея.

– Ну что ж, давай познакомимся. Я твой командир взвода, Мишель Мазур, если ты уже успел это запомнить. В числе моих обязанностей – знать все о своих подчиненных. Как ты должен понимать, работа у нас непростая, и в каждом из своих солдат я должен быть уверен если не на сто, то на девяносто процентов.

– Ну, это понятно. – Парень вздохнул, готовясь к разговору.

– Русский? – неожиданно в лоб спросил Мазур, перейдя на родной язык.

– Русский… – машинально ответил тот, а затем уставился на офицера:

– А вы… тоже?

– Да, и я тоже, – продолжил русскую речь Мазур. – Твой соотечественник, из Питера.

– Не может быть! – изумленно протянул парень.

На его круглом, белобрысом, веснушчатом лице была такая гримаса удивления, что это очень позабавило Мазура.

– Я бывший офицер морпеха, глубинная разведка. Известно тебе такое?

– Слыхал, и сталкиваться приходилось. Элитные части, – все еще не веря своим ушам, произнес Семенов.

Он разглядывал во все глаза своего начальника, словно какое-то невиданное чудо.

– Бумаги твои я всегда успею посмотреть, но мне важнее живое общение. Давай-ка подробно: что, кто да откуда. Мне же нужно знать, чем ты дышишь.

– В смысле? – непонимающе глянул на него парень.

– Почему ты завербовался в легион? – усмехнулся Мазур.

Да, по всему было видно, что здоровьем и силой бог бойца не обидел, но наивен он был до ужаса. Дальнейший рассказ окончательно убедил в этом Мазура.

– А чего мне дома торчать? Я сам детдомовец, жил в Тамбове. Пошел в армию, служил в десантуре. Дембельнулся, осмотрелся. Пока был в армии, думал – выйду на гражданку, все будет классно. А на самом деле… Жизнь – дерьмо, правительство – фуфло, подруга врет, что от меня забеременела, – с подкупающе простодушными интонациями и с каким-то забавным говорком начал рассказ Семенов. – Жить негде, родителей нет. Че мне – каждое второе августа лезть в фонтан и громить прилавки кавказцев? Надоело…

– Ну и что же, неужели ничего найти для себя не смог? – поинтересовался собеседник. – Вокруг тупик и некуда податься?

Он с едва заметной хитрецой в глазах поглядел на Семенова.

– Ну а куда же подашься-то? В бандиты идти не хочу, в менты – противно. Жить надо, а денег заработать негде. Вот и купил автобусный тур до Парижа, соскочил – и в пункт вербовки. Слава богу, здесь оказался, не зря десантником был. Так здесь же смысл есть в службе, – парень расплылся в широкой улыбке. – Через пять лет выйду на гражданку, с французским паспортом, шестьдесят кусков евро в кармане, за это время замочу кучу всяких отморозков. Поселюсь в Париже, буду кататься на «Пежо» последней модели, без пробега по СНГ, трахать французскую телку, курить «Житан» и плеваться с Эйфелевой башни. – Парень излагал свои планы очень незатейливо, а откровенен был потому, что перед ним сидел соотечественник.

«Да, – подумал Мазур, – на собеседованиях при зачислении в легион парень явно говорил совсем другое».

Слушая этого недалекого, но какого-то подкупающего своей наивностью и простотой русского парня, Мишель даже проникся к нему симпатией. Вот он, весь был перед ним, как на ладони. Он слушал и понимал, что-то плохое, что есть в нем, – всего лишь от небольшого ума, широты души и несобранности.

«Ничего, – решил Мазур, – русские своих в беде не бросают. Перевоспитаем».

Слушая разглагольствования Семенова, собеседник иронически поглядывал на пышущую здоровьем физиономию нового героя.

– Дурак ты! А еще десантура… – поморщился Мазур. – За пять лет тебя сто раз могут убить. – Он проницательно в упор взглянул на Семенова, невозмутимо проронив: – А теперь говори честно: почему решил из России удрать?

Семенов махнул рукой.

– В карты проигрался! – наконец полностью открылся он. – Как понесло меня тогда – аж страшно вспомнить. Проиграл все, что было, да еще и расписку оставил…

– Что ж ты так?

– Да с кем не бывает, – сокрушенно почесал затылок любитель карточных развлечений. – В общем, ничего другого мне не оставалось, сам понимаешь…

– Все ясно, – заключил собеседник. – А французский язык где выучил?

Семенов никак не походил на любителя лингвистики, и действительно, знание им французского вызывало удивление.

– Да нас в детдоме по гуманитарной линии во Францию каждое лето на оздоровление посылали во французские семьи, вот и наблатыкался, – оживился новичок.

– Все ясно, – заключил Мазур, решив взять парня на заметку. – Значит, будем служить. Но смотри не думай, что, если я русский, так тебе буду поблажки давать, – расставлял раз и навсегда акценты адъютант. – У нас тут нет русских, немцев, поляков, китайцев, алжирцев… В легионе – все братья, как в десантуре! Понял?

– Так точно, – посерьезнел Семенов. – Что же я – не понимаю? Сам прошел…

– Вот и отлично, – кивнул командир.

В дверь, постучав, вошел солдат, доложивший, что Мазура вызывает начальство. Судя по интонациям, дело было очень срочным и не менее ответственным.

– Осваивайся пока, – сказал Мазур Семенову, вставая из-за стола. – Смотри, слушай, мотай на ус.


Страницы книги >> 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации