Текст книги "Битва за воздух"

– Времени терять нельзя, нужно найти и уничтожить. Всех. И причем сделать все так, чтобы никто не смог ничего раскопать и уж тем более доказать существование этих ракет. Работать будете не одни, на помощь вам Служба внешней разведки выделила знающего и опытного человека, у него должна быть вся подробная информация о группировке Арийца и местах его обитания, так что есть все шансы завершить операцию успешно. Ну а если маловато знает, то, думаю, на месте разберетесь, что и как.

Лавров задумчиво погладил подбородок. Дельце выпало тяжелое, ничего не скажешь. Поди найди этого Арийца в Польше, страна-то вроде и небольшая, а все же, все же… Хорошо хоть помощь какая-никакая будет, с разведчиком-то попроще искать. Только вот сколько искать?

– И много ракет похищено, товарищ генерал?

– Двадцать. Одна уже использована, итого – девятнадцать.

Генерал внимательно оглядел всех троих:

– Найдите ракеты любой ценой, товарищи офицеры. Не мне вам объяснять, сколько у России проблем будет, если этот Ариец по-прежнему станет сшибать натовские летательные аппараты. Вполне может и за наземные объекты взяться, а там недалеко и до отстрела ракетами правительственных автомобилей. Мозги у него вроде работают, очень быстро поймет все прелести использования такого оружия. Возьмет и в окно президента ракету запустит, или же в машину посла какого-нибудь иностранного.

Десантники переглянулись. Взглядов было вполне достаточно, каждый понимал, что работа предстоит тяжелая – в чужой стране играть практически по чужим правилам. Предыдущая операция, пусть и незавершенная, нераспустившиеся цветочки по сравнению с тем, что предстоит. У этого самого Арийца наверняка не один десяток преданных боевиков имеется, да и связи с местными властями и прочими силовиками налажены, так сразу его за жабры и не возьмешь. Предстоит основательно поработать головой, прежде чем что-то предпринимать.

Батяня перешел к насущному:

– Как будем добираться до места, товарищ генерал? Легально?

Главком оглянулся на политическую карту мира, что висела на одной из стен кабинета, с минуту разглядывал ее, потом сообщил:

– Легально. Через Белоруссию. Так и быстрее, да и до места теракта недалеко. Вертолет сшибли возле городка Пулавы, это рядом с Люблином практически. Доберетесь до Бреста, пройдете границу официально, а там вас встретят.

Свешников уточнил про способ передвижения:

– Самолетом?

Генерал отрицательно качнул головой:

– На машине. Въезд в Белоруссию свободный, таможня упрощена, вас подвезут прямо отсюда. Думаю, к завтрашнему вечеру уже в Бресте будете.

Андронова попробовала намекнуть, что предыдущие сутки они практически не спали:

– Выспаться бы, товарищ генерал. Уже второй день без сна, к операции весьма тщательно готовились. Да и покупателя пришлось практически самим брать, а он, зараза, еще и неразговорчивым оказался, еле раскололи…

– В дороге выспитесь. Я попрошу водителя ехать аккуратнее, по возможности собирать поменьше кочек. – Главком был непреклонен. – Да и некогда спать, товарищи офицеры, все зависит от быстроты перехвата и уничтожения. В общем – сдавайте оружие и снаряжение, переодевайтесь в гражданскую одежду, получайте все необходимые документы и… – Он глянул на наручные часы, поддернув рукав кителя:

– И через полтора часа чтоб были полностью готовы в дорогу.

Свешников не удержался от вопроса о самом главном:

– А как с оружием и спецсредствами быть, товарищ генерал? Не у бандитов же отнимать?

– Все получите в Польше. СВР обещала снабдить всем необходимым.

– Это хорошо. Это очень хорошо.

Главком поднялся с кресла, застегнул замки кейса, тем самым показывая, что все уже сообщил и что через несколько дней ждет всех троих с отчетом об удачно завершенной операции. Сказал перед уходом:

– Конечно, можно отсидеться за спинами СВР и ГРУ, не наше это, мол, дело и не наша специализация. Но кто сказал, что ВДВ не сможет выполнить задачу любой сложности? Я считаю, что сможет. Сможет выполнить любую задачу, даже самую сложнейшую. Да и кто, если не мы?

Оглядел, как бы на прощание, задумчивых десантников и вышел из кабинета.

Свешников попыхтел в усы, надув щеки. Пошевелил плечами, уставшими от таскания бронежилета и оружия. Проронил:

– Да, кроме нас больше некому…

Лавров хлопнул его по плечу, решив приободрить малость:

– Не переживай, Антон. В Польше тоже люди живут, это тебе не африканская сельва.

– Уж лучше бы в сельву…

Андронова была с капитаном полностью согласна. Добавила от себя:

– Да. Лучше бы в Африку отправили.

– Отставить слабости, – майор нахмурился, но скорее для вида. – Командование поставило определенную задачу – найти толпу наглых отморозков, отобрать у них опасные взрослые игрушки и всем скопом отправить на небеса, на те самые зловещие небеса.

Несколько смягчившись, повторил за генералом:

– Да и кто, действительно, если не мы?

* * *

В клубе царит полумрак, из колонок приглушенно доносится зажигательная мелодия. В углу, на некотором подобии сцены, крутится симпатичная девица, наряженная лишь в нижнюю часть откровенного купальника, извивается всем телом, призывно трясет прелестями под музыку. Невозмутимый бармен за стойкой машинально протирает посуду уже, наверное, в десятый раз. Официантка сидит рядом, что-то записывает в блокнотик, видимо, ведет подсчеты. Изредка перебрасывается парой фраз с барменом…

Посетителей в это утро маловато, всего лишь трое мужчин. Двое – типичные бандюганы: одетые в черную кожу, бритоголовые, злые, низкий лоб нависает бровями на глаза, пряча их в глубоких тенях, квадратные челюсти на вид могут перекусить стальной трос. Третий выглядит более-менее прилично: светлые волосы, высокий лоб, немного похож на скандинава, одет в дорогой костюм. Вся внешность его говорит о том, что он больше привык оперировать умом и логикой, а не кулаками и страхом, как двое других.

Через приоткрытую дверь иногда врывается сырой воздух с улицы. Там унылая картина: редкие прохожие под зонтами, капли воды на стеклах, блеклая зелень городских насаждений, гнущаяся под порывами ветра, влажная прохладная пелена, искажающая очертания строений через улицу, автомобили с включенными фарами и работающими дворниками. С самого утра льет дождь, и вряд ли кто-то испытывает желание выйти в такую погоду для утренней прогулки.

Не будь дождя, в клубе было бы побольше посетителей – это заведение пользуется популярностью в Радоме, но в этот час решили зайти только трое. Бритоголовые заказали чешское пиво. Третий, светловолосый и прилично одетый, остановил свой выбор на дорогом красном вине пятилетней выдержки. Делая редкие глотки из бокала, с видом полного умственного превосходства он рассказывает что-то остальным двум. Те внимательно слушают.

– Что такое сто миллионов долларов? В Америке, в каком-нибудь их штате, на это бабло можно прикупить огород площадью в тысячу квадратных километров. Представь себе такой громадный огородище с жилыми постройками, конюшнями, гаражами, поселениями индейцев-аборигенов и прочее. Так вот, за сто миллионов зеленых денег все это становится твоим. Безраздельно. Чтобы пройти по периметру такого огорода пешком, тебе придется затратить примерно сутки. Прогуляться от одного забора до другого можно и за меньшее время – часов за пять-шесть. Вот такие дела, Томаш. Вот такие дела.

Томаш, один из бритоголовых слушателей со шрамом на левой щеке, поерзал на диване, мысленно пытаясь представить, что бы он предпринял, будь у него такой огород. Сделал внушительный глоток пива.

Светловолосый продолжил:

– Еще за сто миллионов американских долларов можно прикупить около десяти тысяч нормальных автомобилей среднего класса, таких, чтоб не стыдно было девку по ресторанам покатать, или несколько сотен «Мерседесов» последней модели. Также на эти бабки можно приобрести тысячу просторных квартир в Варшаве или Праге. Насколько я знаю, они в этих городах идут по одной цене.

– А в Нью-Йорке, босс? – Второй «браток», наверное, хотел жить в столице Америки, потому и спросил. – Сколько хат можно купить там?

– Там, Вацлав, ценятся не дома, а земля под ними. Зачастую богачи покупают какое-нибудь многоэтажное здание, сносят его на хрен до последнего кирпича и строят свое, какое вздумается. Земля в столице Штатов очень дорогая. А насчет квартир я тебе могу сказать, что на сто «лимонов» ты можешь купить около сотни, опять же, нормальных хат. Комнат на пять, охрана в подъезде, уборщица на этажах, до центра недалеко, прочие удобства.

– Охренеть.

Светловолосый, более известный как Ариец, будем именовать его так, действительно являлся боссом для этих двоих. Он – босс. Они – особо приближенные к нему люди, этакие надежные доверенные лица, на которых он может положиться в случае чего. Есть еще много народу, но те либо очень тупые и исполняют функции обычных рядовых боевиков, либо – ненадежные и исполняющие обязанности посыльных и прочие второстепенные поручения. Эти же двое – хоть немного проявляют признаки ума и не думают в первую очередь о собственной шкуре. За что и ценятся.

Пригубив немного вина, Ариец согласился с Вацлавом:

– Да что там говорить, дружище, сто миллионов баксов – это много. Это очень много. По любым меркам. Ведь, наверное, даже Билл Гейтс с его десятками миллиардов на личном счете не откажется от лишней сотни зеленых «лимонов». И султан Брунея, с которым этот упомянутый гребаный Гейтс уже который год соревнуется в богатстве, тоже от этой суммы не откажется. Да никто не откажется. Даже полнейший дебил, если в его руках возникнет такая куча бабла, станет настолько умным, что те, кто его знает как идиота конкретного, несказанно удивятся.

Ариец закурил, с усмешкой наблюдая за подчиненными. Продолжил:

– Миллиарды людей во всем мире не смеют даже мечтать о таких деньгах. Они знают, что никогда не смогут их заработать, украсть там, выиграть в лотерею или в карты. Сто «лимонов» – это конкретные деньги. Десятки миллионов людей, даже не имея такого капитала, все же вызывают жгучую зависть окружающих. Взять хотя бы Польшу – здесь каждый, у кого есть хотя бы десять тысяч долларов, кажется богачом. А те, у кого есть сто миллионов зеленых, входят в мировую элиту, в живущий особой жизнью клан самых богатых и влиятельных представителей человечества.

Вацлав и Томаш закивали, согласные с боссом. Они за всю жизнь и ста тысяч долларов не видели, а тут на горизонте появилась возможность заработать такие громадные деньги. Купить себе дворец, загнать туда сто шлюх, приобрести дорогущую тачку и до самой старости не знать никакого горя и забот.

Ариец тем временем пустился в рассуждения, как обычно это делал. Допил вино и задумчиво начал:

– Но всегда ли сто миллионов долларов – это так много? Кажется, тут нет места теории относительности. Доллар – всегда доллар. И сто миллионов – это сто миллионов в любом месте земного шара и при любых условиях. Хоть в Африке, хоть в Китае. Приедь в любую страну мира, и тебе будут задницу целовать как миллионеру. Будут искательно заглядывать в глаза, исполнять любое твое желание, будут делать все. А самый главный мент у тебя… в общем – при таких деньгах ты можешь позволить себе все… Но в то же время это не такие уж и большие деньги. Тот же самый султан Брунея может их просрать за сутки. Просто взять и купить себе крутой дворец в соседнем оазисе или же любимой жене остров в Эгейском море приобрести в подарок. Греция сейчас как раз распродает свои островки, че бы и не купить задешево?

Ариец понял, что отошел в сторону от первоначальной мысли. Вернулся, сделав знак официантке, чтобы принесла еще вина:

– Так вот, всегда ли сто миллионов долларов – это так много? Бабло – это бабло. Тем более надежное и поддержанное золотом. Разве что ядерная война, падение кометы, ограбление форта Нокс или второе пришествие могут изменить это соотношение ценностей. Тут вон скоро вообще конец света обещают, то ли планетка закипит, то ли вселенная сожмется, то ли еще какая херня. Но, несмотря на это, сто миллионов будут этой самой сотней до момента всеобщего бздыка. Потом – хрен знает, как будет. Может, и вновь на ракушки перейдем, если, конечно, выживем.

Томаш почесал бритый затылок, неуверенно спросил:

– Ракушки?

– Ну да, ракушки. Ракушки, шкуры животных, глиняные горшки, каменные топоры, жратва разнообразнейшая, в общем – неизменно ценное во все времена. Только у нас эти времена будут называться Вторыми Каменными…

Ариец проследил, как официантка наполняет бокал, перевел взгляд на ее задницу, обтянутую короткой юбочкой, но приставать не стал. Дождался ее ухода. Проговорил уже тише:

– Ладно, лирика это все. Что будет – то будет. Конец света, я думаю, это вовсе очередные слухи. В двухтысячном году тоже до хрена всего обещали, и ничего – живем и здравствуем. Вот и этот, бздык очередной, тоже переживем. Осталось что? Планомерно сшибать натовцев, подставлять могучую Россию, ну а там и на заслуженный отдых пора. В теплые южные страны. Трахать мулаток, пить дорогое пойло, курить сигары. Что еще надо в жизни, парни?

Те заулыбались. Дружно допили пиво из кружек, одновременно представляя себе, как будут трахать этих самых эбонитовых красавиц, пить коньяк и курить кубинские сигары.

Томаш поставил кружку.

– А только здесь будем это делать, босс?

– Польша не одна в Европе, стран полно. Чехия, Латвия, Литва, Германия, наконец. На крайняк можно и в Белоруссии с Украиной.

– Понял, босс.

Ариец перевел взгляд на Вацлава.

– Ты все сделал, как я говорил?

– Да, босс. Все исполнено в точности. Окурки и бутылку оставили на месте, все путем. Штепан отзвонился копам и сказал, что видел русских. Вертолет вообще разнесло на куски, он даже упал в том месте, где и планировалось.

– Молодец. Ладно, сегодня можете отдохнуть с братвой, а следующей ночью сшибем еще чего-нибудь.

Ариец поднялся, не став допивать вино. Положил на столик несколько десятков сотенных зеленых купюр, на расходы для братвы. Затем удалился, предупредив обоих подельников, чтобы к вечеру все были трезвыми. Оставаться среди пьяных оболтусов не хотелось, его ждало более респектабельное заведение.

Вацлав пересчитал деньги, заулыбался: хватит на основательную попойку всей банды, еще и на шлюх останется. Томаш залпом выхлебал оставшееся после босса вино и поманил официантку. Пиво закончилось, а день только начинался. Впереди ждало много приятного, а для начала – по пивку и звонок братве с радостной новостью.

В клубе царит полумрак, из колонок приглушенно доносится зажигательная мелодия. Через какой-то час колонки будут греметь на всю мощность. В углу, на некотором подобии сцены, крутится симпатичная девица, наряженная лишь в нижнюю часть откровенного купальника, извивается всем телом, призывно трясет прелестями под музыку. Скоро дотрясет, зараза, братва проголодалась, остатки купальника после первого же танца сорвут. Невозмутимый бармен за стойкой машинально протирает посуду уже, наверное, в десятый раз. Скоро подвалит пара десятков бритоголовых личностей, начнется веселье, посуда будет ох как нужна. Официантка принесла клиентам пива, теперь сидит рядом, что-то записывает в блокнотик, видимо, ведет подсчеты. Изредка перебрасывается парой фраз с барменом. Ну, и ей тоже достанется, куда ж без этого, юбочка-то вон какая коротенькая…

* * *

Хоть и вымотались за последнее время, но все же была возможность выспаться прямо в машине. До Бреста ехать прилично, почти семь сотен километров, а за это время даже после недельного лазанья по горам отдохнешь, не говоря уже о том, что под конец дороги спать надоест.

Десантники сдали все оружие, выданное на операцию по перехвату партии нелегальных стволов и боеприпасов, сменили наряд на гражданский. Теперь ожидали, когда будут подготовлены все необходимые документы, визы, паспорта, прочее. Легально так легально, уже попроще дело обстоит: не надо учить новые имена и фамилии, места рождения, не надо волноваться на границе, не надо вообще нервничать, временно ощущая себя другим человеком. Езжай спокойно, расслабиться время есть. К тому же Польша… В Польше не надо бегать с автоматом, поминутно ожидая нападения и стрельбы, там уровень жизни совсем другой, да и люди вежливее. Главное что? Не подавать виду, что ты из России, иначе поляки начнут зло поглядывать вслед и желать в спину всякие нехорошие вещи. Притворись европейцем, разговаривай на английском или хотя бы по-русски, но с нужным акцентом, а там дело пойдет. Еще как пойдет.

Не прошло и двадцати минут, как к десантникам подошел майор из паспортно-визовой службы, живенько предоставил три комплекта необходимых документов, подождал, не будет ли возражений, но их не последовало, и он ушел.

Свешников, удивленно присвистнув, проговорил:

– Помню, загранпаспорт целых три месяца получал, когда в первый раз за рубеж собрался съездить… Меняются времена, меняются. На гражданке в такой короткий срок даже за большие деньги и очень великий блат все необходимые бумажки не предоставят. Н-да…

Андронова критически оглядела свои документы, пожала плечами, убирая их в карман:

– А чего ты хотел, Усатый? Родина спешит, почему бы и паспортно-визовой службе не подсуетиться? За три месяца от девятнадцати ракет одна ржавчина останется, даже ехать не стоит в таком случае, пусть сами разбираются.

Лавров строго глянул на старлея:

– Все разговоры о задании стоило оставить за дверями кабинета, Наталья.

– Виновата, товарищ майор. – Андронова в самом деле поняла, что позволила себе немного вольностей. – Молчу.

Свешников тут же отыгрался:

– Как хорошо, когда женщина молчит, и как хорошо не слышать из ее уст про собственные усы. Прямо на душе полное спокойствие воцаряется.

– Про твое достояние, Усатый, можно рассказывать в любое время. Как и критиковать.

– Разговорчики. – Лавров взглянул на часы, следовало уже выходить на улицу, вот-вот машина должна подъехать. – На выход, товарищи офицеры.

Прохладный утренний воздух освежил лицо, едва они вышли на улицу и спустились с крыльца.

Начинало уже постепенно светать, в середине лета солнце просыпается рано, не в пример зимнему времени. По прилегающей к военной части дороге сновали редкие автомобили, через открытые ворота было прекрасно видно, скоро их будет становиться все больше и больше, потом валом повалят вплоть до пробок, спешить с утра на работу – дело святое.

Закурили, ожидая, когда подъедет выделенная машина. Свешников услужливо предложил Андроновой сигаретку из своих запасов, дал также и подкурить. Теперь стоял и придумывал очередную подначку, блуждая взглядом по рассветному небу и пуская туда же дым. Может бы и вышло что стоящее, но в этот момент в ворота части въехал тонированный микроавтобус марки «Мерседес», и по тому, что на КПП не стали проверять документы, а сразу подняли шлагбаум, стало понятно, что именно на этом транспортном средстве придется ехать до польской границы.

Так оно и получилось. Микроавтобус подрулил прямо к крыльцу, довольно ловко развернулся. Водитель вышел из кабины и подошел к десантникам.

– Вас, что ли, до Бреста, мужики?

Пригляделся, заметил нахмурившуюся Андронову, поправился:

– И дамы…

Свешников наконец придумал:

– Нас. Троих бравых мужиков, – покосился задумчиво на старлея. Спросил сам себя, закатив глаза кверху. – Или двух с половиной?

На всякий случай отступил от Андроновой, но та не стала мстить, а просто прошла к машине и залезла в салон, выкинув недокуренную сигарету. Однако вид у нее был такой, что при первой же возможности отыграется на шутнике с лихвой.

Лавров порицающе глянул на капитана, вздохнул:

– Завязывай уже, Антон. А то она тебе точно усы отрежет, не раз уже обещала.

– Да я уж понял. – Свешников выбросил окурок в урну и поудобнее перехватил сумку. – Придется, наверное, в кабину сесть, от греха.

– Мудрое решение. – Лавров выкинул свою сигарету. – Весьма мудрое.

Водитель понял, что угадал с предположением, и не стал задавать лишних вопросов. На короткую шутливую перепалку постарался не обращать внимания, догадавшись, что это дело обычное.

Дождался, когда все сядут, залез сам и попытался познакомиться:

– Меня Сергеем зовут.

Свешников, сидящий в кабине, пожал протянутую руку:

– Антон.

Из салона донеслось два голоса:

– Андрей.

– Наталья.

Завел двигатель:

– Вас как, с остановками везти? Или сразу в Брест?

– Сразу. Мы спать будем.

– Понял. Вопросов нету. Ближе к вечеру на месте уже окажемся.

Микроавтобус плавно тронулся, выезжая с территории. Миновав ворота, прибавил ходу, направляясь в сторону границы с Белоруссией. Ехать предстояло прилично.

Лавров некоторое время рассматривал окрестности, проплывающие за окном. Потом откинулся на спинку сиденья и начал готовиться ко сну, зная, что стоит посидеть без движения десять-пятнадцать минут, как организм сам начнет распоряжаться свободным временем. И отдохнет, и выспится, и подготовится к новым энергозатратам, главное, ему в этом не мешать. Невольно припомнились солдаты-срочники, засыпающие на ходу; вроде отряд идет, марширует, поет строевую, все нормально. А когда поворачивает, то первогодки частенько продолжают движение по прямой до первого препятствия – настолько выматываются за первое время службы.

Андронова решила стеснительную из себя не разыгрывать, улеглась на ряд сидений, положив под голову сумку, закрыла глаза и уже, по-видимому, начинала просмотр снов. Свешников о чем-то разговаривал с водителем, решив, похоже, подождать со сном до белорусской границы. Водитель поддерживал беседу, благо другого транспорта на трассе пока было мало и особого внимания не требовалось.

Батяня постарался отключиться, закрыл глаза. Даже пытался мысли насчет предстоящей операции из головы вытеснить, но это удавалось с трудом. В памяти, не давая расслабиться, так и вертелись эти ракеты. Ариец, приближенные его, сбитый вертолет, надежда во взгляде главкома, где уж тут расслабишься. Невольно будешь «на нервах» ходить. А как только границу с Польшей пересечешь, так во всех встречных противника узришь. Это еще ничего! Как показывает практика – местные власти вообще покоя не дадут, уж Ариец-то постарается натравить, да и прошлые делишки припомнят: наверняка не забыли похождения майора в тех краях…

Лавров открыл глаза. За окном мелькали уже лесопосадки, город остался позади. По другую сторону потянулся сосновый бор, мелькнул указатель-предупреждение.

Пихнул Андронову в плечо:

– Наталья, не спи, граница скоро.

Она тяжело вздохнула, но глаза, тем не менее, открыла.

– Да там не проверяют пассажиров, это же не Украина. Въезд свободный.

Свешников оглянулся, вытянул шею, смотря на старлея. Ухмыльнулся:

– Наталья Максимовна, не сердишься?

Она села, недобро глянула:

– В салон хочешь, что ли, Усатый? Нечего тут делать, в кабине будешь сидеть до самой Польши… Впрочем, можешь располагаться здесь, только в Бресте тебе придется бритвенный станок покупать, для удаления остатков усов.

– Злая ты, Наталья Максимовна. Для меня усы, это как… как магазин для пистолета. Вместе составляем единое целое. Порознь – не действуем.

– Странная аналогия, Усатый, – Андронова усмехнулась. – Это что же, без усов стрелять не будешь? Нет, не так… Без усов, получается, ствол не боеспособен?

Капитан покосился на водителя, который делал вид ничего не слышащего человека. Привстал на сиденье, развернулся и просунул голову в салон:

– Как тебе не стыдно, Наталья Максимовна? Додумала какую-то пакость.

– Залезь обратно, Усатый. – Старлей вытащила из бокового отделения сумки ножницы и погрозила ими. – Не то прямо сейчас единое целое порознь разделю. И будешь как… как пистолет без магазина. Даже как, хочу сделать акцент, небоеспособный ствол.

Капитан посмотрел на ножницы в ее руках. Нехотя подчинился, наверняка мысленно пообещав отомстить при случае. Проворчал, усаживаясь:

– Ох, и злая. Покуситься на самое ценное в человеке, это ж надо было до такого додуматься.

Микроавтобус в этот момент миновал разделительную просеку, раньше бывшую границей, а теперь поросшую молодыми невысокими сосенками. По левую руку мелькнул каменный постамент, показывающий, что уже началась Белоруссия.

Старлей опять улеглась, на этот раз собираясь точно уснуть. Капитан попросил водителя остановить у какого-нибудь магазина. Наверное, все же решил разместиться в салоне, а без откупа это делать было опасно. Андронова действительно может усы отрезать, проще уж задобрить чем-нибудь, шоколадкой, там, или соком натуральным.

Лавров немного подумал и тоже лег. Постарался уснуть.

* * *

Водитель довез, как и обещал. Начинало постепенно вечереть, тени удлинились. В воздухе, что врывался через приоткрытый люк, пахло вечерней прохладой: цветами, запахами остывающих от дневной жары трав.

Десантники проснулись еще задолго до Бреста и с любопытством поглядывали на жизнь другого государства, но толком отличий не видели. Все те же советские машины, все та же одежда на местных, все такие же населенные пункты. Не зная, что едешь по территории Белоруссии, запросто подумаешь на какую-нибудь российскую глубинку, навроде Тамбова или того же Воронежа. Единственное отличие было лишь в том, что по всей трассе, через каждые пару километров, располагались обустроенные для отдыха места – деревянные беседки, столы, лавки и баки для мусора. На родине такого не встретишь, там зачастую мусор прямо на обочину выбрасывают, во время коротких остановок-перекусов в дороге. Здесь же… здесь об экологии хоть как-то заботились.

Мелькнул за окнами Кобрин, потянулись пригороды Бреста. Кое-где уже зажигалось уличное освещение, еще час-два, и совсем стемнеет.

Свешников, сидя уже в салоне и более-менее помирившись с Андроновой, протянул, поглядывая на часы:

– Скорей бы границу перейти, не хочется в темноте шастать.

– Успеем, – отмахнулся Батяня. – Еще минут сорок, и на месте будем.

Старлей посмотрела на обоих, поинтересовалась:

– Брестскую крепость разве не пойдем смотреть?

– Некогда, Наталья. На обратном пути посмотрим. Здесь, помимо крепости, еще много чего интересного, но нам не туда, – Лавров развел руками. – Да и не туристы мы, у нас дела.

Свешников мигом нашелся:

– Наталья Максимовна, на обратном пути я тебе даже все здешние злачные места покажу.

– Ты здесь бывал, что ли, Усатый?

– Да где я только не был. – Капитан лихо по-гусарски подкрутил ус. – В Бресте, помню, месяца два жил, знакомился, так сказать, с местными достопримечательностями. Правда, чуть не спился, но это с кем не бывает…

Андронова поморщилась:

– Такие достопримечательности сам осматривай, Усатый. Я не пью.

– Есть и другие. Например…

Договорить не дали; водитель резко затормозил, чудом увернувшись от тонированного джипа с белорусскими номерами, что бесцеремонно подрезал их машину. Приоткрыл окошко и разразился трехэтажным матом вдогонку, вдобавок еще и посигналил вычурно.

Обернулся в салон, пожаловался:

– Придурки, мнят о себе хрен знает что. Думают, если дорогая машина, то можно правила нарушать.

Батяня поднял с пола упавшую сумку, промолчал. А вот Свешников не утерпел:

– А ты догони да подрежь, Сергей. Пусть попробуют что-нибудь вякнуть, я после сна разминаться люблю, заодно и про правила дорожного движения парням доходчиво объясню. Засиделся, понимаешь…

– Усатый, ты не в России. Это там можешь кулаками размахивать, а здесь совсем другая страна, – Андронова попробовала пояснить, что такая бравада только повредит. – Посадят тебя в белорусскую тюрьму, поколотят, да и… да и усы сбреют. Будешь лысый, безусый и побитый. Сам себя винить будешь, и я без отмщения останусь, придется ждать, пока новые отрастишь.

Свешников тяжело вздохнул, изображая, что подчиняется и смиренно оставляет мысли о наказании пассажиров джипа. Но глаза говорили о другом. Наверняка придумывал сейчас очередную колкость, иначе и не скажешь.

Брест остался по левому краю, микроавтобус свернул на окружную дорогу. Машин под вечер было много, скорее всего, местных. Не может же такое число ехать к границе. Российских номеров было мало, в основном белорусские и польские, пару раз мелькали немецкие. Все трое молчали, думая каждый о своем, водитель вообще был немногословным: за всю дорогу не произнес и десятка фраз.

Наконец мелькнул приграничный указатель, машина свернула вправо, двинулась по прямой дороге. Через пару километров показалась сама граница, стал виден мост через Западный Буг.

Водитель остановился. Известил:

– Приехали. Дальше пешочком, мне туда хода нет, да и не развернусь потом.

Андронова подхватила сумку, вылезла первой. Свешников вылез за ней, сразу же закурил, оглядываясь по сторонам.

Лавров чуть задержался:

– Ну, давай, Сергей. Может, и обратно нас повезешь через несколько дней, всякое бывает.

– Я бы с радостью, но только послезавтра в Москву уезжаю. Вряд ли свидимся.

– Ладно, время покажет.

Микроавтобус сдал чуть назад, развернулся и уехал. Батяня проводил его взглядом, повернулся к своим. Оглядел внимательно, проверяя, нет ли чего подозрительного в одежде, но все было нормально. Капитан ничем не отличался от стандартного европейца, а старлей даже на немку немного походила, как нарядом, так и обликом.

Посмотрел в сторону пропускного пункта, повернул голову обратно:

– Думаю, проблем с польскими властями возникнуть не должно. Ведем себя свободно, по сторонам смотреть необязательно. Впрочем… не мне вас учить, как следует себя вести на территории иностранного государства.

– Андрей, может, на английский перейдем?

– Нет, Наталья. Акцент выдаст. Проще уж на своем говорить, мало ли русских за границу выезжает? В общем – проходим границу, разыскиваем четвертого, ну а там решим, что делать.

– А как он выглядит-то хоть. – Капитан перестал оглядываться, поправил сумку на плече. – Не будешь же всех встречных спрашивать?

– Думаю, сам подойдет. Наверняка знает нас в лицо, разведка же…

Мимо протащился большегрузный трейлер, обдал пылью и запахом машинного масла. Десантники вынужденно отступили подальше на обочину. Потом, дождавшись, когда грузовик проедет, двинулись к пропускному пункту, заранее приготовив необходимые документы.

* * *

Границу перешли без лишних проблем. Польские пограничники были безукоризненно вежливыми, совсем отличались от российских – пожелали приятного пути и всего самого наилучшего. Поинтересовались только насчет транспорта, не пешком же все трое пойдут, но Лавров ответил, что их уже ожидают. На этом все вопросы закончились, больше никаких преград не было.

Едва прошли несколько сотен метров, обходя стоящие автобусы и большегрузные тягачи, как буквально из ниоткуда нарисовался высокий светловолосый незнакомец, чем-то похожий на скандинава. Габаритами он не уступал капитану, еще бы усы налепить, так практически копия была бы. Светлая копия. Загородил дорогу.