Текст книги "И не таких гасили"

5. В болотном логове

Езды было километров сто, поэтому Антонов никуда не торопился. Проснувшись около девяти утра, он бесцельно побродил по городу, осмотрел Петропавловскую крепость и «Аврору», а потом пообедал в одном из ресторанов с видом на Неву, не позволив себе выпить ничего крепче минеральной воды.

Вернувшись в номер, он еще раз ознакомился с местностью, где обосновалась Белла Борисовна Темногорская. Площадь Мшанских болот занимала 60 тысяч гектаров, ее границами служили две речушки, дорога вела туда одна – сначала прямая, асфальтовая, а потом грунтовая, петляющая между деревушками. Туристы, браконьеры и «черные» лесорубы проложили вокруг немало троп, но близко к поместью не подходили, опасаясь охранников Темногорской. Все они числились егерями принадлежащего ей туристического центра, так что носили оружие на законных основаниях и, как гласила народная молва, пускали его в ход не задумываясь.

Проведя около получаса над спутниковой картой заказника, Антонов тщательно побрился, собрал нехитрый скарб, выписался из гостиницы и отправился в путь-дорогу.

Путешествие прошло без приключений. Около пяти вечера Антонов остановился в деревне Дружная горка, откуда до поместья оставалось «семь верст с гаком», как пояснила словоохотливая бабенка, вынесшая ему молока.

– Хорошо тут у вас, – одобрил Антонов, облизывая молочные усы и озираясь. – Спокойно, тихо.

– Ага, тихо. Когда не стреляют.

– Разве здесь охотиться не запрещено?

– Запрещено, – подтвердила бабенка. – Смотря на кого.

Взглянув на нее, Антонов протянул ей сто рублей.

– А помельче бумажки не найдется? – Она спрятала руки за спину. – У меня сдачи нет.

– А вы так берите. Сдачи не надо. Так на кого тут охотятся?

Мало-помалу Антонову удалось вытянуть из собеседницы если не всю правду, то полуправду, обильно сдобренную туманными намеками и оговорками. Сведения про воинственность егерей Темногорской подтвердились. К примеру, в прошлом году они поколотили дубинками (конечно, речь шла о бейсбольных битах) мужиков из соседнего садоводства, взявшихся валить лес вблизи от территории усадьбы. Егеря перехватили горе-лесорубов на единственной дороге, когда те вывозили дрова, и переломали руки-ноги каждому, не пожалев даже пятнадцатилетнего парнишку. Вызванная полиция пригрозила пострадавшим посадить за незаконную порубку, на том дело и кончилось.

– Много их, егерей-то? – поинтересовался Антонов, незаметно для себя подстраиваясь под деревенский говор.

– Да уж хватает, – мрачно поведала бабенка. – Вокруг помещицкого дома так и шастают, так и шастают. Отловят какого браконьера – и в болото. Еще ни один своим ходом не возвращался. Кто побогаче – иномарками откупаются, а бедным конец один.

Решив, что рассказчица преувеличивает, Антонов снова тронулся в путь, но в трех километрах от деревни остановился, чтобы сунуть пистолет под сиденье и переложить шпионское оборудование. Микрофончики на липучках, хранящиеся в специальном контейнере, он переложил в маленький кармашек джинсов. Свой ноутбук, оснащенный программами прослушивания и распознавания, закрыл на секретную защелку, которая открывалась лишь при соприкосновении с папиллярными линиями его указательного пальца. Мобильник на всякий случай очистил от подозрительных звонков и сообщений. Запасные обоймы и кое-какие дополнительные приспособления оставил в сумке, предварительно упаковав их в мешочек из сверхпрочной ткани, затянутый на самый хитрый из всех придуманных морских узлов.

Проехав еще около полутора километров, Антонов снова остановился, загнал «Порше» на просеку, прихватил бинокль и пошел прогуляться пешком, чтобы, если получится, понаблюдать за усадьбой со стороны.

Лес был невысокий и не очень густой, идти по нему было одно удовольствие. Но стоило Антонову включить электронный компас на мобильнике и свернуть с тропинки, как под ногами захлюпало, и он поспешил взобраться на высокую насыпь, поверх которой так и не проложили железнодорожную колею.

Справа от себя он увидел два пологих холма, чуть возвышающихся над кронами берез, осин и елей. Справедливо рассудив, что на одном из них и должна находиться усадьба, Антонов двинулся в том направлении.

Оказалось, что сюда можно было доехать и на машине, но зачем оповещать о своем прибытии шумом мотора? Не слишком быстро, но зато незаметно подполковник добрался до ближнего холма, поднялся на него и, стоя по колено в траве, увидел перед собой двухэтажное желтое здание с колоннами и парой каменных львов, охраняющих ступени.

Уже смеркалось, но Антонов уже выяснил, что в эту пору здесь начинаются белые ночи, так что темноты можно не опасаться. Сумеркам так и суждено было остаться сумерками, хотя в некоторых окнах усадьбы уже зажегся свет. Совсем рядом орала дурным голосом какая-то потревоженная птица, в воздухе звенели комары, но эти мелочи не могли помешать разведке.

Поднеся к глазам бинокль и регулируя резкость, Антонов проследил за подъездной дорогой, выписывающей замысловато изогнутую букву «S» в низине между холмами. Судя по редколесью вокруг дороги, она пролегала через болото, минуя особо топкие места.

Подполковник снова направил бинокль на жилище Темногорской. Оно находилось менее чем в километре по прямой и отчетливо вырисовывалось в окулярах. Ни собак, ни людей во дворе заметно не было, зато возле ступеней стоял большой квадратный внедорожник, похожий на черный грузовик без кузова.

Ворота, ведущие в усадьбу, были закрыты, а кирпичная стена, обтянутая по периметру колючей проволокой, выглядела внушительной и высокой. Возвели ее не так давно, и она отличалась от остальных построек веселой желто-розовой расцветкой. Стена не смущала Антонова, потому что он был приглашен в поместье и необходимости пробираться туда незаметно не было.

Он опустил бинокль, собираясь отправиться в обратный путь, когда почувствовал чье-то присутствие. Кто-то был рядом.

Антонов вскинул голову, озираясь, и увидел продолговатый крутящийся предмет, стремительно приближающийся к нему по воздуху. Предмет летел прямо в лицо и так быстро, что подполковник не успел защититься. Он сумел лишь наполовину поднять руку. Последовал сокрушительный удар в лоб, перед помутившимся взором мелькнуло негативное изображение леса, тело сделалось невесомым и пропало.

* * *

Первое, что он почувствовал, придя в себя, это запах бензина, такой резкий и чужеродный на свежем воздухе. Потом он понял, что его откуда-то вытаскивают и бросают, но, упав на мягкую землю, он не ударился. Его несильно пнули под ребра.

– Твоя тачка? – донесся до его ушей голос.

Голова раскалывалась от боли, но Антонов заставил себя открыть глаза и увидел переплетение травы, в которой сновали муравьи. Упираясь ладонями в землю, он приподнялся и сел, развернувшись лицом в ту сторону, откуда прозвучал вопрос.

– Тачка твоя, спрашиваю? – повторил парень в пятнистом маскировочном одеянии, прислонившийся задом к кузову темно-зеленого «фордовского» пикапа.

Двое его спутников тоже носили камуфляж. Одним из них был Лось, и в его руке Антонов увидел свой мобильник. Второй держал опущенный стволом вниз карабин. Из-за пояса у него торчал самый настоящий бумеранг с замысловатым узором.

– Моя, – ответил Антонов, чувствуя, как звуки отдаются болезненным эхом в черепной коробке.

Покосившись на свой «Порше», он снова уставился на бумеранг. Вот, значит, чем его уложили. Лихо. До сих пор Антонову не доводилось слышать о российских охотниках, вооруженных бумерангами.

Проследив за направлением его взгляда, Лось осклабился. Зубы у него были белые, ровные, большие, как у лошади, если не считать двух кривых верхних клыков.

– Понравилось, щегол? – спросил он насмешливо. – Реальная вещь. Из Австралии. – В его голосе прозвучали хвастливые нотки. – Если бы я в тебя бумерангом попал, ты бы сразу копыта отбросил. Гляди…

Лось распахнул пятнистую куртку, давая возможность полюбоваться его собственным бумерангом. При этом он продолжал скалиться, что выглядело жутковато в сочетании с его круглым воспаленным глазом. На плече у него висели два бинокля, один из которых принадлежал Антонову.

– Мы этими штуковинами всю шушеру отсюда отвадили, – подал голос мужик с карабином. Брови у него были мохнатые, кустистые, сросшиеся на переносице, а глаза под ними казались двумя черными жучками, поблескивающими в зарослях.

– Но новым гостям всегда рады, – продолжил тот парень, который интересовался машиной Антонова.

– Где твое ружье, щегол? – спросил Лось, переставая улыбаться.

– Нет у меня ружья, – покачал головой Антонов, не спеша подниматься на ноги.

Он провел ладонью по лбу и не увидел крови. Но голова все еще кружилась. Нужно было прийти в себя.

– С чем же ты на охоту пошел? – удивился молодой.

– С хером, – подсказал бровастый, но никто не засмеялся.

– Короче, – распорядился Лось, – показываешь, где ружьишко спрятал, выписываешь доверенность на «порш», выворачиваешь карманы и живешь дальше. Такой у нас здесь с браконьерами разговор. Короткий.

– Я не браконьер, – сказал Антонов.

– Ври больше, – хмыкнул бровастый.

– Если не браконьер, – рассудил Лось, – тогда чей-то шпик или журналюга. Но нам без разницы. В заказник посторонним вход воспрещен, так что ты попал. Машина конфискована. – Сунув руку в карман, он помахал в воздухе ключами. – Короче, пошевеливайся, иначе… – Мальчишеским жестом Лось показал кулак внушительных размеров. – Видал?

«Ты бы еще член напоказ выставил», – зло подумал Антонов. Проведя ладонями по карманам, он обнаружил, что бумажник пропал. Но «жучки» мародеры не нашли – под тканью джинсов угадывались маленькие пупырышки. Машину тоже пока обыскать не успели. Уже хорошо. Если в подобной ситуации может быть что-то хорошее.

– Что скажешь? – поторопил Антонова Лось.

Был он очень высок, сложен как Геркулес и явно гордился своей силой. А жуткий шрам под глазом говорил, что это не какой-нибудь раскормленный качок из спортзала, а реальный боец, который подраться умеет и любит. «Такой своим кулачищем не только рожу расквасит, а башку отшибет, – прикинул Антонов. – Надо попытаться уладить дело миром».

– Мобильник верни, – сказал он и поморщился от звука собственного голоса.

– С какой радости? – опешил Лось.

– Твоей хозяйке позвоню. Я здесь по ее приглашению.

Парень возле пикапа и бровастый переглянулись. Физиономия Лося приняла озабоченное выражение, но идти на попятный он не собирался.

– Гонишь, – сказал он.

– А ты проверь, – предложил Антонов. – Я номер в адресную книгу ввел.

– Не понимаю, о чем ты толкуешь, щегол. – Лось медленно покачал головой. – Какой номер, какой мобильник? У тебя его не было. – Размахнувшись, он запустил телефон далеко в заросли, после чего победоносно улыбнулся. – Потерял, наверное, когда вокруг дома шастал?

В принципе, этого и следовало ожидать. Мужчины, столь откровенно бахвалящиеся своей силой, не упустят случая пустить ее в ход. Лосю нужны были не столько вещи Антонова, сколько повод избить его до полусмерти, а может, и более того.

Что ж, такой повод ему представился.

– Мудила ты, – с чувством произнес Антонов. – Рога чешутся? Так я их тебе поотшибаю.

На этот раз парень и бровастый мужчина обменялись не только взглядами, но и быстрыми улыбками.

– Чего-чего? – переспросил Лось, не веря своим ушам. Его поврежденный глаз разгорелся, как уголь в печке.

– Мудила, – повторил Антонов. – Мудак.

Сделав два размашистых скачка, Лось подскочил к нему, схватил за грудки и рывком вскинул на ноги. Воспользовавшись силой инерции, Антонов боднул его в лицо. Достал он лишь до подбородка, но этого хватило, чтобы пальцы Лося разжались.

Опершись на плечи противника, Антонов повторил удар, на этот раз – в нос. В его собственной голове словно дважды взорвали петарду, но противнику пришлось значительно хуже. Расставив руки и пятясь на полусогнутых ногах, Лось старался сохранить равновесие.

Не теряя времени даром, подполковник метнулся к карабину и рванул его на себя, разворачивая так, чтобы дула смотрели в сторону. Бровастый успел потратить один заряд впустую, после чего его понесло по широкой дуге и шарахнуло об ствол дерева. Тогда он отпустил приклад, охнул, обмяк и сполз на землю, как будто слепленный из дрожжевого теста.

Лось устоял на ногах и помотал головой, прогоняя обморочную одурь. Антонов передернул затвор и повел стволом, направляя его на всех поочередно.

– Ключи, – сказал он негромко.

Лось посмотрел Антонову в глаза, оценивая, насколько серьезна угроза. Взгляд показался ему не менее убедительным, чем направленный на него ствол. Облизывая окровавленные губы, он бросил ключи. Они упали к ногам Антонова.

– Бумажник, – сказал он.

– Я тебя убью, – пообещал Лось, безрезультатно пытаясь втянуть красную юшку обратно в ноздри.

– Бумажник.

Дуло карабина уставилось Лосю между глаз.

– Отдай ему, – взвизгнул молодой егерь. – Он же сейчас выстрелит!

Бумажник мягко шлепнулся у ног Антонова. А вот отыскать телефон можно было разве что с помощью ищейки. Ладно, шут с ним. Если кто-то и наткнется на мобильник, то третья же попытка включить его закончится стиранием памяти и самоуничтожением чип-карты.

Отступив к «Порше», Антонов быстро открыл дверцу и поставил одну ногу в салон, не переставая целиться в подавленную троицу. Тот, у кого он отобрал ружье, осторожно вставал, держась рукой за ствол. Выше бровей у него красовалась кровоточащая отметина, напоминающая кастовый знак на лбу индуса.

Лось сплюнул, не сводя ненавидящего взгляда с Антонова.

– Тебе это даром не пройдет, щегол, – пригрозил он, трогая языком покрасневшие передние зубы.

– Мы это выясним, – пообещал Антонов. – Очень скоро. Я еду в усадьбу, пусть мадам Темногорская нас рассудит.

– Карабин верни, – попросил бровастый, осторожно ощупывая лоб.

– Я тебя все равно пришибу, – процедил Лось. – По-любому. Слышишь, щегол?

Ничего не сказав в ответ, Антонов сел за руль и завел двигатель. Карабин он выбросил из окна, когда отъехал метров на двадцать. Предварительно разрядив и проверив, на месте ли «Люгер».

Поскольку ехал Антонов медленно, зеленый пикап нагнал его минуты через две и пристроился сзади. За рулем сидел Лось и что-то говорил своим спутникам. На месте выбитого зуба чернела дыра. «Удобно плеваться, но неловко улыбаться», – срифмовал Антонов в уме. Но весело ему не было. Он понимал, что в лице Лося нажил себе смертельного врага, а это могло осложнить выполнение задания.

Подкатив к воротам, подполковник без удивления увидел, что они открыты: наверняка егеря успели доложить о случившемся по мобильной связи. А вот у Антонова такой связи больше не было, и это еще больше затрудняло его положение.

Въехав во двор, он обогнул замшелый фонтан, наполненный не водой, а сухой листвой, и затормозил возле внедорожника, такого черного и лакового, словно его отлили из смолы, которая успела загустеть. Как только он выбрался наружу, дверь отворилась, выпуская на крыльцо тяжелую тушу Темногорской.

– Добро пожаловать, Константин, рада вас видеть, – произнесла она в нос и посмотрела поверх головы. – Боже правый, что с тобой, Игнат? Ты упал? Ай-яй-яй, следует быть осторожнее.

Антонову не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что она обращается к Лосю. А в голосе Темногорской, помимо гайморитных ноток, он услышал злобную издевку. Как будто она дразнила своего цепного цербера, желая натравить его на гостя.

Антонову это не понравилось. Ворота за ним закрылись, а прорываться на волю с оружием в руках ему не хотелось. Не для этого его прислали.

– Мы думали, он браконьер, – буркнул Лось, словно это могло послужить ему оправданием.

– Ты шепелявишь, мой друг, – попрекнула своего цербера хозяйка. – Если ты начнешь вставлять зубы в таком возрасте, то к пятидесяти у тебя ни одного настоящего не останется.

– Мне тоже здорово досталось, – примирительно произнес Антонов, прикасаясь ко лбу. – Так что квиты.

– Нет! – рявкнул Лось.

Темногорская погрозила ему пальцем.

– Не сметь повышать голос! Не здесь норов надо было показывать. Возьмешь вещи нашего гостя и отнесешь в дом. – Она обратилась к Антонову. – Оставьте ему ключи, Константин и следуйте за мной. Игнат обо всем позаботится, не беспокойтесь.

Лося передернуло от испытываемого унижения.

– Этот чижик за домом следил! – наябедничал он. – В бинокль.

Получилось очень по-детски. Егеря уставились себе под ноги, Лось покраснел, а Темногорская топнула ногой:

– Хватит! Бери ключи и делай, что тебе велено!

– Я сам, – быстро сказал Антонов, которому вовсе не хотелось, чтобы в его вещах рылись посторонние.

– Ни в коем случае, – отрезала Темногорская. – Идемте. Ваши вещи принесут.

Услышав это, Лось погонял во рту слюну и демонстративно сплюнул под ноги. Антонов сделал вид, что его это не касается.

Когда он поднялся на крыльцо и прошел за Темногорской в дом, она повернулась к нему и произнесла с притворной озабоченностью:

– Все же вам не следовало ссориться с начальником моей охраны. Он парень горячий и злопамятный.

– Я это заметил, – сказал Антонов.

– Будьте настороже.

– Не сомневайтесь, Белла Борисовна.

Сказав это, Антонов не удержался от улыбки. Нельзя было придумать ничего глупее, чем предупреждать его об опасности, которая подстерегала на каждом шагу в этом болотном логове.

6. Собеседование

Переступая порог, Антонов рассчитывал увидеть что-то вроде обветшалого дворянского гнезда с громоздкой рассохшейся мебелью, но его ожидал сюрприз. Интерьер в корне отличался от унылого экстерьера и приятно удивлял сочетанием современности с очень элегантной, хорошо отреставрированной стариной.

Круглый холл с изогнутой лестницей, ведущей наверх, был выдержан в серебристо-белых тонах, все двери и рамы сделаны из благородного светлого дерева, а ковер, подобранный в тон обоям, был пушист и мягок, как первый снег. На стенах, в лучах подсветки, висели картины, показавшиеся Антонову оригиналами. Впрочем, его познания в живописи ограничивались «Тремя богатырями» и «Девятым валом».

– Шишкин, – сказала Темногорская, придержавшая гостя за плечо, чтобы указать ему на большое полотно, знакомое большинству россиян с детства.

На картине было изображено медвежье семейство, собравшееся возле бурелома. В дремучий лес с вековыми деревьями робко заглядывали солнечные лучи. Над глубоким оврагом поднималась сизая утренняя дымка.

– Но это же… – Антонов осекся.

– Да, – горделиво подтвердила Темногорская.

– Я думал, эта картина хранится в Третьяковской галерее.

– Все так думают. Но в Третьяковке висит всего лишь копия.

Так и не сообразив, вымысел это или правда, Антонов последовал за хозяйкой дальше, и вдруг его внимание привлекло какое-то движение наверху. Вскинув взгляд, он увидел смотрящего на него поверх перил брюнета с блестящими черными глазами. Брюнет отпрянул, но подполковник успел узнать в нем Шамиля, которого запомнил по десяткам фотографий.

Террорист находился здесь! И, ясное дело, не для того, чтобы любоваться картинами или слушать светскую болтовню хозяйки.

Стараясь ничем не выдавать своего возбуждения, Антонов выслушал историю о том, как сам Никас Сафронов умолял Темногорскую позировать ему ню, и следом за хозяйкой подполковник вошел в гостиную. Здесь навстречу им поднялась почему-то перепуганная Павлина.

– У нас гость, – громогласно объявила Темногорская. – Займи его, а мне нужно отдать кое-какие распоряжения. – Она энергично помахала указательным пальцем. – И не вздумайте мне тут шуры-муры крутить, молодежь. Я дама строгих правил.

Бросив эту шутку, которая вовсе не была шуткой, она оставила их наедине. Павлина переплела пальцы с такой силой, что Антонов услышал, как хрустнули ее суставы. На ней было розовое платье, закрывающее колени, но плечи оставались на виду, и они гостю понравились.

– Значит, вы все-таки решились, – произнесла она с непонятной интонацией.

– Не мог упустить возможности увидеть вас еще раз, – напыщенно произнес Антонов и внутренне сжался, как человек брякнувший глупость в приличном обществе.

– Очень прошу вас, не надо со мной так, – тихо попросила Павлина. – Я не маленькая девочка и не старомодная барышня. А еще я сразу чувствую фальшь.

– Извините, гм.

Кашлянув в кулак, он стал осматривать гостиную, обтянутую нежно-розовой тканью. Стеклянная дверь вела на веранду, за которой темнел близкий лес. Белой ночь прикидывалась только на открытом пространстве. В чаще она была черной, как и положено.

– У нас во всех электрических розетках вставлены фумигаторы, – заговорила Павлина. – Так что комаров можете не бояться.

Было видно, что сообщила она это лишь для того, чтобы нарушить затянувшуюся паузу.

– У вас и пуль можно не бояться, – сказал Антонов. – Стекла-то бронированные.

– Ой, и правда! Как вы догадались?

– По цвету. У них оттенок зеленоватый. Что, вам кто-то угрожает?

Антонов всегда считал одной из самых коварных женских уловок манеру отвечать вопросом на вопрос, когда дам припирают к стенке. Но Павлина превзошла всех. Она вообще не услышала вопроса!

– Очень мило с вашей стороны, что вы решили нас навестить, Константин. – Ее взгляд абсолютно не соответствовал тону сказанного. – Вам здесь понравится.

С таким выражением лица она могла бы сказать: «Бегите отсюда немедленно», но в следующую секунду Антонов решил, что ошибся, потому что лицо Павлины сделалось совершенно безмятежным, а глаза переметнулись в дальний конец комнаты.

Обернувшись, подполковник увидел Темногорскую, приближающуюся к ним.

– Надеюсь, вы не успели заскучать, Константин? – спросила она, останавливаясь перед ним. – Мне пришлось устроить головомойку Игнату и его команде. Они не имеют права нападать на людей, даже если те ведут себя подозрительно. – Маленькие глазки за толстыми стеклами очков сверкнули. – А вы показались егерям очень подозрительным. Вот, возьмите. – Она протянула бинокль, который до этого прятала за спиной. – Дорогая, наверное, вещица?

Не сморгнув глазом, Антонов взял бинокль и положил его на край комода.

– Люди моей профессии, – сказал он, – обычно располагают небольшим личным арсеналом, Белла Борисовна. Я не исключение. А еще меня учили производить разведку на месте будущих действий. Вот я и полюбопытствовал немного.

– Ничего страшного, Константин. – Темногорская сделала успокаивающий жест. – Я все понимаю. Более того, мне нравится ваша осторожность. – Она издала что-то вроде насмешливого квохтанья. – Но мои мальчики вас все равно выследили. Они свое дело знают, не так ли?

Антонов решил, что капля лести не повредит.

– О да, – сказал он. – И эти бумеранги… Отличная идея.

– Как все идеи, которые рождаются здесь. – Темногорская приложила палец к виску. – В позапрошлом году я побывала в Мельбурне, где мне подарили набор бумерангов и рассказали, как ими пользуются. Почему бы не использовать их у себя, подумала я.

Она раздулась от гордости, будто речь шла о каком-то великом изобретении или открытии. Антонов лихорадочно придумывал какой-нибудь комплимент, когда в комнату вошел коренастый, плечистый человек в лакейской ливрее, которая плохо сочеталась с его обветренной, мужественной физиономией. Все связные мысли разом оборвались. Все, на что оказался способен Антонов, это изумленно разинуть рот.

– Мой дворецкий, – представила мужчину Темногорская. – Что тебе, Антон?

– Комната господина Заслонова готова, – доложил дворецкий. – Вещи уже там. Будут какие-то распоряжения?

– Возьми это, – Темногорская указала на бинокль, – и отнеси туда же. Может быть, нашему гостю захочется продолжить рекогносцировку.

Она взглянула на Антонова.

– Я уже увидел все, что хотел увидеть, – сказал он, поклонившись, чтобы бросить незаметный взгляд в сторону Павлины. – Но, если дамы не возражают, я бы умылся и привел себя в порядок.

– Конечно, конечно, Константин, – закивала Темногорская. – Антон вас проводит. Но через час будьте любезны вернуться. Мы вас ждем.

– Да, – еле слышно подтвердила Павлина.

– Мне хватит получаса, – заявил Антонов.

Темногорская милостиво отпустила его взмахом руки, мол, «ступай, ступай», как будто рассматривала его как еще одного лакея, появившегося в доме. Это было бы забавно, если бы не касалось Антонова напрямую. Улыбку он сохранил, но она сделалась довольно кислой.

* * *

Его апартаменты, оклеенные темно-бордовыми обоями, выглядели мрачновато, а маломощные светильники и зеркала во всю стену не прибавляли интерьеру жизнерадостности. Комнат было две, и в обеих отсутствовали окна.

– А если мне захочется курить? – спросил подполковник у дворецкого по имени Антон.

На что тот с каменным лицом ответил:

– Здесь хорошая вентиляция.

Потрогав подушку, Антонов почувствовал, что она сыровата, и усомнился в словах дворецкого, однако капризничать не стал. В чужой монастырь со своим уставом не лезут. Особенно если это женский монастырь, в котором обитают две столь непохожие друг на друга девственницы.

– Я могу разложить ваши вещи, – сказал дворецкий.

– Сэр, – машинально прибавил Антонов.

– Простите?

Свою профессию Антон осваивал явно не в Англии.

– Ничего, – сказал подполковник и махнул рукой, бессознательно скопировав жест хозяйки поместья. – Можешь идти.

Оставшись один, он заглянул в ванную комнату, а затем вернулся в спальню и расстегнул сумку. Для того чтобы молния разошлась, достаточно было повернуть колечко бегунка по часовой стрелке. Это не остановило бы желающих вспороть сумку или сломать застежку, но маленький секрет позволял удостовериться, что в вещах никто не рылся. По крайней мере, до настоящего момента.

Открыв кожаный несессер, Антонов извлек оттуда датчик, вмонтированный в корпус электробритвы. Он мог работать на батарейках, но для экономии Антонов воткнул штепсель в розетку, а затем вставил в уши пару миниатюрных беспроводных наушников.

Переключая «бритву» из одной розетки в другую, он прошелся по всем помещениям, медленно поворачиваясь из стороны в сторону. Индикатор светился ровным зеленым огоньком, что свидетельствовало об отсутствии аудио– и видеонаблюдения. Или о том, что в доме используется какая-то ультрасовременная аппаратура, в чем Антонов сильно сомневался.

Довольный результатами обследования, он принялся раскладывать вещи в шкафы и тумбочки, что давно стало для него привычным занятием. Очень скоро одежда и немногочисленные причиндалы заняли свои места на полках.

Планшетный компьютер и кое-какие мелочи были завернуты в полотенце и оставлены в сумке. Антонова несколько смутило отсутствие беспроводного Интернета в доме. Лишившись мобильника, он оказался отрезанным от мира и хорошо представлял себе, как волнуются в СМРТ, не получив от него ни единой весточки. Однако пока что выхода из этой ситуации подполковник не видел.

Возможно, позже, когда поближе сойдется с Павлиной, он попросит разрешения воспользоваться ее телефоном?

При мысли о девушке Антонов улыбнулся, а потом нахмурился. Что-то с ней было не так. Когда они остались одни в гостиной, ее глаза словно посылали безмолвные сигналы SOS. Гадая, чем она встревожена, Антонов покинул свои покои.

* * *

Едва он предстал перед Павлиной и ее толстой опекуншей, как Антон провозгласил, что ужин подан, и они втроем отправились в столовую, посреди которой стоял длинный стол, накрытый классической накрахмаленной скатертью. Столовое серебро и великолепный фарфор плохо подходили к бесхитростным блюдам, которыми потчевал их Антон в сопровождении угрюмого помощника с толстыми, негнущимися пальцами, затянутыми в не слишком свежие нитяные перчатки.

Всем троим подали по порции размороженного лобстера, затем подгоревшую свинину на ребрышках, целую гору жареной картошки, какие-то подозрительные соленья и, наконец, обычный магазинный торт с банальными кремовыми розами.

– Я люблю простую, здоровую пищу, – сообщила Темногорская, на бокале которой остались жирные отпечатки ее пальцев. – Все эти морские коктейли и суши-пуши не для меня. – Проследив за жестом Павлины, она смахнула крем с носа и облизала палец. – Вот сестрица моя – та просто помешана на новомодных яствах. Ей фуагру подавай.

Павлина смутилась, и Темногорская, довольная этим, расхохоталась, после чего поинтересовалась, не желает ли Антонов выкурить хорошую кубинскую сигару. Его вежливый отказ ее удивил.

– Разве вы не курите? – усомнилась она. – А мне показалось…

– Бросил, – сказал он, догадавшись, что Антон поделился с хозяйкой своими наблюдениями.

– Что ж, похвально, – прокомментировала Темногорская. – Это свидетельствует о наличии у вас силы воли. Качество редкое для современных мужчин, а потому особенно ценное. Не хотите ли поработать на меня?

Очки, поймавшие свет люстры, нацелились на Антонова, как два лазера.

– Кем? – спросил он.

– Наемником, кем же еще.

– Намечаются боевые действия?

– Как же без них во время войны?

Антонов посмотрел на Темногорскую, пытаясь разглядеть выражение ее глаз за сверкающими стеклышками.

– Разве идет война? – удивился он.

– Конечно, – подтвердила она.

– Кого? С кем?

– Всех. Со всеми. За финансы. За природные ресурсы. За территории и их население. За сферы влияния. – Устав перечислять, Темногорская подвела итог: – Все как всегда: деньги и власть, власть и деньги. У кого их нет, тот неудачник. Лузер.

– Как я, – произнес Антонов.

– Вы еще достаточно молоды, чтобы это изменить. – Темногорская говорила быстро и убедительно. – И вам не привыкать к опасностям, верно? Вы прирожденный воин. Я почувствовала это, как только увидела вас, Константин.

Антонов пожал плечами, что можно было воспринять и как согласие, и как отрицание.

– Я думаю, вы настоящий профессионал, – продолжала Темногорская. – В вашей профессии выживают только сильнейшие. Естественный отбор.

– Вы готовы нанять меня, руководствуясь только своей интуицией?

– Нет, конечно, нет. Сначала я понаблюдаю за вами. Соберу о вас сведения. Устрою проверку, может быть, уже завтра.

Тираду Темногорской оборвал кашель Павлины. Увидев обращенные на нее взгляды, она покраснела.

– Простите. Нечаянно получилось. Я поперхнулась.

– За «нечаянно» бьют отчаянно, – провозгласила Темногорская, тяжело поднимаясь из-за стола. – Пойдемте-ка в мой кабинет, Константин. Там нам никто не помешает.

Антонов готов был поклясться, что взгляд, брошенный Павлиной на опекуншу, был затравленным, как у щенка в присутствии большой, злой собаки. А на Антонова она посмотрела иначе. Жалобно? Тревожно? Умоляюще? Нельзя было сказать наверняка: слишком быстрым, слишком скрытным был этот взгляд из-под полуопущенных ресниц.

Обдумывая странное поведение девушки, Антонов поднялся за хозяйкой дома на второй этаж. В конце галереи находился ее кабинет – большая, давно не проветривавшаяся комната, загроможденная антикварной мебелью, чучелами и книжными полками. На стенах, где позволяло пространство, висели аляповато написанные портреты людей в напудренных париках, кружевах и прочих атрибутах аристократической старины.