Текст книги "На одном вдохе"

Глава первая

Республика Филиппины; в девяти морских милях к северо-востоку от острова Катандуанес. Настоящее время.

В ходовой рубке большого современного катера, арендованного у службы спасения порта Батангас, находились два филиппинца: поджарый капитан в серой футболке и низкорослый, побритый наголо толстяк – бывший секретарь Совета национальной обороны Республики Филиппины.

– Сколько отсюда до побережья? – глядя в бинокль, мрачно спросил ушедший в отставку чиновник.

– Около девяти миль, господин Маркос.

– То есть мы примерно в том месте, где находился тот русский на яхте?

– Простите, господин Маркос, какой русский?

– Ну, тот… ставший последним свидетелем катастрофы.

– А, который слышал гул в небе и указал направление пролета самолета?

– Да.

– Вы правы: он вместе с молодой женой торчал на яхте приблизительно здесь. Извините, но с большей точностью место указать не могу.

Анджело Маркос отложил бинокль и устало опустился на диванчик рядом с капитанским креслом. Прикрыв веки, он припомнил тот далекий злополучный день, когда с аэродрома военной базы взлетел двухмоторный транспортник с пятьюдесятью миллионами американских долларов на борту…

День восстановился в памяти по часам и даже минутам. Вспомнились невероятная секретность вокруг операции и транспортировки «груза» до территории базы; загрузка стальных герметичных кейсов из тяжелого бронированного автомобиля и взлет самолета; нервное ожидание и внезапная новость о пожаре на борту…

– Господин Маркос, на экране эхолота что-то есть, – прервал его размышления капитан.

– Что там? – вяло поинтересовался тот, не торопясь покидать удобный диванчик.

За прошедшие с момента катастрофы годы Анджело Маркос с дюжину раз снаряжал судно и приходил в район, где пропала связь с транспортным самолетом. Дно было изучено с помощью новейших эхолотов процентов на шестьдесят. Что только не покоилось под толщей океана на глубине от шестидесяти до ста восьмидесяти метров! Шлюпки, катера, останки судов средних и крупных размеров. И даже невесть откуда взявшийся грузовой автомобиль. А вот самолета Анджело так и не нашел.

– Слева по борту вытянутый предмет размером… – капитан пригляделся к изображению, – около десяти метров.

Бывший министр оживился:

– Десять метров? Примерно такого же размера был фюзеляж транспортного самолета.

Мужчины склонились над небольшим экраном…

– Нет, господин Маркос, это не самолет, – промолвил капитан после долгого изучения находки.

– Уверен?

– Да. Скорее всего, это обломки затонувшей яхты.

– Кажется, ты прав, – вздохнул бывший чиновник. – И все же выполни повторный проход с другой стороны.

– Слушаюсь…

Предположение капитана оказалось верным: на глубине около восьмидесяти метров действительно лежали обломки океанской моторной яхты. Это стало понятным, когда катер развернулся и прошел мимо находки обратным курсом. На этот раз чувствительный эхолот распознал даже некоторые крупные детали такелажа.

– Черт! – выругался Анджело и вернулся на удобный диванчик по левую сторону от штурвала.

– Должно быть, это обломки яхты, случайно затопленной при попадании ракеты во время учений, – предположил капитан.

– Возможно. Впрочем, какое нам дело до яхты этого русского?..

– А вам не кажется странным тот факт, что русский бизнесмен дважды засветился в районе исчезновения транспортного самолета?

Маркос недоуменно посмотрел на моряка.

– Почему меня должен удивлять этот факт? Мало ли кто плавает вокруг наших островов? Здесь полно англичан, немцев, американцев, новозеландцев, австралийцев…

– А по-моему, в этом есть что-то подозрительное, – настаивал капитан. – Вначале русский стал единственным свидетелем падения самолета с огромной суммой на борту. Через несколько месяцев он опять появился здесь…

Слушая его, бывший министр вновь предался воспоминаниям…

Поисково-спасательная операция, организованная сразу после исчезновения транспортного самолета, не дала никаких результатов. Не помогла даже информация, поступившая от двух свидетелей, слышавших гул двигателя в небе буквально за пару минут до катастрофы. Этими свидетелями стали супруги Захарьины из России, решившие провести отпуск на новенькой яхте вблизи филиппинского побережья.

– Да, мы слышали шум от пролетавшего самолета, – рассказывал рослый мужчина с крючковатым носом, мясистыми губами и выступающим волевым подбородком.

– Значит, вы его не видели? – спросил тщательно записывающий ответы в блокнот руководитель поисковой операции.

– Нет, облачность была слишком низкой – он пролетал где-то выше.

– На какой примерно высоте?

– Сложно сказать… Метров семьсот-восемьсот.

– То есть меньше тысячи метров?

– Да.

– В каком направлении летел самолет?

– Точно сказать не могу, – переглянулся с супругой мужчина. И указал рукой на восток: – Приблизительно в том.

– Вы уверены?

– Знаете, у нас создалось впечатление, будто самолет сделал над нами вираж, – поспешно пояснила молодая женщина. – Сначала гул послышался со стороны открытого моря, словно самолет летел к берегу. Потом он плавно изменил направление и снова ушел на восток.

– Странно, – почесал затылок филиппинский офицер.

– Что вы находите в этом странного? – не понял мужчина. – И вообще, не могли бы вы объяснить, что происходит?

Катер береговой охраны вынырнул из туманной дымки и пришвартовался к яхте десять минут назад – примерно через три часа после исчезновения самолета. На борт гражданского судна взошли несколько офицеров и, представившись, попросили у туристов документы. Проверив их, извинились за беспокойство и начали задавать вопросы о каком-то самолете. Супружеская пара из России любезно согласилась помочь. В ответ на эту любезность филиппинскому офицеру пришлось немного приоткрыть карты.

– Понимаете, в чем дело… – поморщился он, – три часа назад у нас пропала связь с небольшим транспортным самолетом, и мы подозреваем, что он разбился. Кажется, вы – единственные люди, кто видел его за несколько минут до трагедии.

– Мы не видели его, а только слышали звук двигателя, – уточнил мужчина.

– Да-да, конечно. Значит, по вашему мнению, он не долетел до берега, а развернулся и ушел в восточном направлении?

– Совершенно верно.

– А звука взрыва вы не слышали?

– Нет, – пожали плечами супруги.

На том опрос свидетелей был окончен, а направление поиска, исходя из полученных сведений, сместилось к востоку от острова Катандуанес.

– А что, если русский специально направил поиск в ложном направлении? – не унимался капитан.

– Зачем ему это? – буркнул Маркос.

– Как зачем?! Представьте на миг, что он видел падение самолета, зафиксировал координаты и решил самостоятельно проверить груз на его борту.

Помолчав, бывший министр решительно мотнул головой:

– Полная ерунда! Во-первых, он понятия не имел, что находится на борту транспортного самолета. Во-вторых, во время повторного появления в этом районе в его яхту угодила противокорабельная ракета. От ее попадания погибла молодая супруга, а сам он чудом остался жив. Наконец, в-третьих, у меня имеются данные о том, что русский бизнесмен по фамилии Захарьин давно облюбовал нашу страну для отдыха, приписал к порту Манилы свою новую яхту и любил проводить отпуска именно в этом месте – в акватории северо-восточнее острова Катандуанес. Так что у нас нет оснований подозревать его в нечестности и злом умысле.

– Вам виднее, господин Маркос, – крутанув штурвал, сказал капитан. – Какой прикажете взять курс?

Подумав, тот распорядился:

– Давай снова на восток. Прочешем еще раз дно в том направлении, которое указали русские туристы.

Повернув вправо, катер пошел малым ходом в восточном направлении. Капитан вновь уткнулся в экран эхолота, а Маркес, раскурив сигару, надолго задумался…

Глава вторая

Российская Федерация. Москва; район Южное Тушино. Настоящее время.

Узнав о страшной трагедии у северо-восточного побережья острова Катандуанес, я немного по-другому взглянул на нового приятеля. Глеб сидел напротив, опустив голову и прикрыв глаза. Он тяжело дышал, длинные и давно не мытые волосы касались столешницы, кончики пальцев подрагивали. Судя по всему, озвученные воспоминания вызывали сильнейшую душевную боль.

Я разлил по бокалам остатки алкоголя и осторожно спросил:

– Ну, а в чем же заключается моя будущая работа?

Качнувшись, Глеб поднял голову.

– Что?

– Ты хотел предложить работу. В чем ее суть?

– А, ты об этом… – подхватил он бокал, осушил его и, дважды кашлянув, поведал: – Если ты внимательно слушал, то должен был догадаться, что я был небедным человеком.

– Да, я это понял.

– Так вот. В первую очередь меня интересует: сохранил ли ты свои профессиональные навыки?

– Навыки и опыт, как известно, не пропьешь. А почему ты о них спрашиваешь?

– Видишь ли, я предлагаю вспомнить ту работу, которую ты потерял несколько лет назад.

Я вопросительно уставился на визави.

– Да-да, ты не ослышался. Я готов предложить хорошо оплачиваемое дело, связанное с морскими путешествиями.

– Глеб, я никогда не занимался круизным бизнесом. И вообще остаюсь в душе пионером, ненавидящим анархический капитализм.

Однако все мои аргументы, указывающие на то, что пироги должен печь пирожник, а сапоги тачать сапожник, оппонентом были тотчас признаны упадническими.

– Я говорю о сугубо мирном деле! – всплеснул он руками. – Мирном и хорошо тебе знакомом!

– Советский Союз тоже был мирным государством, но кидать гранаты детей учили со школы.

Собеседник засмеялся и панибратски хлопнул меня по спине.

– Сработаемся!

– Так что ты задумал?

– Мы снарядим уникальную экспедицию, отправимся в далекое путешествие и займемся изучением морского дна. Мы отыщем несметные сокровища и станем самыми богатыми людьми.

– Глеб, это все слова. Давай конкретику.

– Хорошо. Слушай, – снова сделался он серьезным. – В носовой мастер-каюте моей яхты остался вмонтированный в платяной шкаф современный бронированный сейф. В нем хранились кое-какие финансовые документы, немного наличности в американских долларах и золотые украшения супруги: серьги, кольца, цепочки… В общем, если ты поможешь мне поднять на поверхность содержимое этого сейфа, то я снова стану богатым, а ты, по крайней мере, навсегда вылезешь из нищеты. Это я гарантирую.

– Неужели твоя супруга возила с собой так много золотых украшений?

– Нет, – поморщился собеседник. – Самое главное в сейфе – финансовые документы. С их помощью я смогу вернуть некоторые активы в России и за ее пределами. Собственно, с потери тех важных бумаг и началось мое падение.

– Хорошо, с этим вопросом разобрались. В чем заключается суть моей будущей работы?

– Мне необходима твоя помощь в подборе команды для подводного дайвинга.

– Без проблем. – Я изобразил на лице уверенность Посейдона. – Только не пойму, зачем тебе целая команда пловцов? Я мог бы справиться и один.

Глеб покачал головой:

– Не думаю, что это будет простой задачей.

– Почему? Я отслужил во «Фрегате» много лет и выполнил более сотни различных по сложности и характеру операций.

– Каких, например?

– Говорить о них не имею права – с большинства до сих пор не снят гриф секретности.

– Тогда обрисуй в общих чертах.

– Операции были разными. Простейшие, типа разминирования старых или недавно утерянных морских боеприпасов. Средней сложности: скрытная эвакуация сотрудников нашей разведки из портов стран НАТО. Наконец, самые сложные, связанные с большим риском для жизни и глубоководными погружениями.

– Можно пару слов о последних?

– О глубоководных?

– Да.

– Ну, к примеру, моему отряду ставилась задача нейтрализовать диверсантов, установивших аппаратуру прослушивания на глубоководном кабеле связи. Где именно он проходил и какие соединял командные пункты – говорить не буду.

– Понятно. А что значит «нейтрализовать»?

– Это всегда означает одно – уничтожить.

– И на какой же глубине пришлось их уничтожать?

– Мы настигли группу диверсантов на глубине двести семьдесят метров.

Глаза Захарьина округлились – по всему видно, что данная тема ему чрезвычайно интересна, а мой ответ о предельной глубине погружения впечатлил.

– Замечательно, – расплылся он в довольной улыбке. – Уверен: предстоящее дельце тебе по силам: яхта затонула на глубине восемьдесят – восемьдесят пять метров; дно довольно ровное, вода в тех краях теплая и прозрачная. Ну, так что – согласен?

Ситуация прояснилась, и Глеб ждал моего ответа.

«Что ж, работа знакомая, – подумал я, невольно ощущая прилив радости от одной только мысли, что судьба снова дарит шанс прикоснуться к любимому делу. – Пожалуй, стоит помочь человеку, да и неплохо бы заработать пару сотен тысяч на ближайший год жизни…»

– Согласен, – кивнул я, закинув в рот последнюю корку хлеба. И с сомнением оглядев потрепанный прикид товарища, спросил: – Но как мы осуществим твой план, если у нас нет ни гроша? Ведь данное дельце потребует приличных затрат: визы, документы, билеты до Манилы, судно, снаряжение. Нормальная одежда, наконец!

Приятель выщелкнул из пачки «Hilton Platinum» пятую по счету сигарету и хитро прищурился:

– Я забыл тебе сказать о страховке.

– О какой страховке?

– Моя погибшая яхта была застрахована на кругленькую сумму, к тому же Министерство обороны Филиппин в качестве извинения за недоразумение с ракетой выплатило неплохую компенсацию. Так что бабки на проведение подводной операции у нас имеются.

– Умеешь ты зарядить оптимизмом, – сказал я, поставив на плиту чайник.

Но Глеб перебил:

– Женя, нет ли у тебя надежного коллеги? Глубина там приличная, и будет лучше, если ты прихватишь опытного напарника.

– Восемьдесят пять метров – приличная глубина? Не смеши! Зачем мне напарник для погружения на такую плевую глубину?! Я и один прекрасно справлюсь.

– Запомни, Женя: мы – русские – никогда не побеждали качеством; мы всегда подминали врага количеством, – настаивал на своем приятель.

«Это смотря какие русские», – с сомнением покосился я на его крючковатый еврейский нос. Однако вслух сказал:

– Есть такой. Сегодня попытаюсь с ним связаться. Кстати, на какую сумму мы с ним можем рассчитывать в случае успеха?

– Ты был согласен поработать за двести тысяч рублей, верно? – пронзив меня острым взглядом, вновь изумил он способностью читать мысли.

– Да, – честно признался я.

– Так вот, сумма будет именно такой. Только не в рублях, а в американских долларах.

– То есть…

– Совершенно верно – вы с напарником получите по двести тысяч баксов. Такой расклад устроит?

– Более чем, – окончательно уверовал я в счастливую улыбку судьбы.

– Ну, тогда гони документы – поеду оформлять визы и покупать билеты. А ты займись поисками надежного напарника…

Жора Устюжанин, Миша Жук и Игорь Фурцев – вот и все мои бывшие сослуживцы, с которыми сохранилась тоненькая ниточка связи после расформирования отряда специального назначения «Фрегат-22». Остальных разбросало по стране и за ее пределами.

Самым надежным и опытным коллегой из всех вышеперечисленных, конечно же, был Георгий – однокашник, ровесник и вообще лучший друг по жизни. Иногда мы с ним пересекались; с него я и решил начать.

– Рад слышать тебя, Жора! – поприветствовал я товарища, услышав после пары гудков знакомый голос.

– О, Женя! Наконец-то ты обо мне вспомнил! – радостно воскликнул товарищ. – Куда же ты запропал, чертяка?! Я звонил тебе раз десять!..

О звонках я знал и ужасно жалел о том, что друг набирал мой номер телефона всегда не вовремя. Каждый раз, когда на экране мобильника высвечивалось его имя, я был в самом непотребном состоянии: либо едва стоял на ногах, либо ничего не соображал после ночных загулов, либо совокуплялся с очередной красоткой, снятой в кабаке или ночном клубе.

– Извини, брат, пару раз видел твои пропущенные звонки, но ответить не мог – занят по горло, – чуток исказил я действительность, не желая признаваться в алкогольных похождениях.

– Нашел работу?

– Вроде того. Кстати, о работе, Жора. Ты не хотел бы проветриться в западную акваторию Тихого океана?

– Ого! Видать, повезло тебе! – на секунду опешил он. В его голосе я уловил и радость, и огорчение одновременно.

– Ну, так как?

– А когда отбываешь?

– На этой неделе.

– Жа-аль, – протянул Георгий. – Жаль, Евгений, но в этот раз – не судьба.

– Ты чем-то занят? Неужели опять устроился на работу?

– Нет… Понимаешь, я тут дочь устраиваю в консерваторию, и ближайшие две недели забиты напрочь – каждый день какие-то важные события: собеседования, встречи, прослушивания, экзамены…

Я знал, что его единственная дочь Татьяна в этом году окончила музыкальное училище. Знал и о том, с каким трепетом Жора с супругой относятся к ее будущему в целом и к музыкальному образованию в частности.

– Впрочем… – в трубке на мгновение установилась тишина, – не исключена возможность провала моей Танюхи – уж очень большой конкурс в этом году. Плюс вал всевозможных блатных деток. Короче, если она вдруг не пройдет собеседование, я тут же дам знать и с удовольствием проветрюсь со старым другом.

– Хорошо. Только мы скоро отбываем.

– А куда?

– В Манилу.

– О! Знакомые места.

– И вправду жаль, что не выходит вылететь вместе, – пробормотал я. – Тогда давай поступим так: я попрошу моего босса оформить на тебя визу и заказать билет на пару суток позже. Договорились?

– Конечно – о чем речь! – повеселел Георгий.

Поболтав еще пару минут, мы распрощались.

На душе скребли кошки, ибо шансов встретить Жору в Маниле было маловато. Его Татьяне специалисты прочили большое будущее, и я почти не сомневался в ее успешном поступлении в консерваторию.

Вздохнув, я принялся названивать двум другим коллегам по «Фрегату»…

Общение с бывшими подчиненными положительных результатов не возымело.

Игорь Фурцев был моим земляком и после увольнения в запас проживал в городе Энгельсе, что раскинулся на левом берегу Волги прямо напротив Саратова. Мне было известно, что никогда не унывающий Игорек устроился спасателем на городском пляже. С одной стороны – работка не пыльная, с другой – малооплачиваемая.

Фурцев, как и я, был закоренелым холостяком. Но если мне не позволяла устраивать личную жизнь собачья должность с постоянными командировками, то Игорек не женился по убеждениям. «Все бабы – суки, кроме тех, кто в коме и не успел родиться», – примерно так отвечал молодой повеса на любые вопросы, касающиеся создания семьи.

Потому я и связался с ним, надеясь услышать положительный ответ.

– Извини, командир, – вздохнул он в трубку. – Я бы с радостью, но…

– Неужто женился? – затаил я дыхание.

– Хуже. Живу тут с одной барышней в гражданском браке. Так вот, девять месяцев назад она случайно забеременела…

После этой фразы мне стало понятно, что с Фурцевым тоже вышел облом. При всей своей беспечности Игорек всегда слыл человеком ответственным, порядочным и честным. А это означало, что гражданскую женушку в трудный момент он не оставит.

«Ладно, пора звонить моему напарнику Мишке», – решил я и пожелал будущему папаше успехов в воспитании первенца.

Мишка Жук всегда ходил на глубину со мной в паре. Мы настолько сработались, что под водой нам не требовалось даже жестов – мы понимали друг друга на уровне подсознания.

Уволившись в запас, он вернулся в родной Ростов-на-Дону, где из родственников к тому моменту оставался лишь больной отец. Капитан третьего ранга в запасе долго искал занятие по душе, пока не прибился к дайвинг-клубу «Азов». А чем он еще мог заняться, не имея ни одной гражданской специальности?

Однако работа в клубе у Мишки не заладилась. Точнее, сам-то он выкладывался по полной – делал все от него зависящее и даже больше. Будучи инструктором по подводному дайвингу, торчал то на Мальдивах, то на Сейшелах, то в египетском Шарм-эль-Шейхе. В этих райских уголках земного шара он обучал новичков, устраивал экскурсии по рифам и к затонувшим судам, закупал и ремонтировал снаряжение… Каждый день он проводил под водой от четырех до шести часов – в зависимости от погодных условий и лишь во время сильных штормов отсыпался и восстанавливал силы. Все это время с меняющимися группами ему присылали из ростовского офиса скудные командировочные деньги, коих едва хватало на питание.

– А зачем тебе там финансы? Номер оплачивает клуб, с голоду не помираешь. Живешь как в раю! – смеялся в трубку телефона директор клуба «Азов». – Вот приедешь на малую родину – и разом получишь причитающуюся зарплату…

Когда наконец в рай пожаловала смена и счастливый Михаил вернулся в Ростов, то ни черта не получил. Последовали серьезные разборки, в ходе которых Мишка едва не полоснул директора дайверским ножичком по горлу. В итоге какую-то сумму ему выплатили, но из клуба пришлось уволиться.

– Командир! Как же я рад тебя слышать! – звонко отозвался динамик мобилы его молодецким голосом.

– Аналогично, – улыбнулся я. – Как поживаешь, напарник?

– Да ничего, Евгений Арнольдович, – жизнь, как говорится, налаживается. Вот недавно нашел хорошую работу. Начальник – редчайшей честности человек.

– Что, даже зарплату вовремя платит?

– Не поверишь – день в день!

«Кажется, и с Мишкой ничего не выйдет», – вздохнул я. Но на всякий случай поинтересовался:

– Ты на пару недель отпроситься не сможешь?

– Что-нибудь случилось? Нужна помощь?

– Да как тебе сказать?.. Нарисовалась тут одна интересная командировочка в западную акваторию Тихого океана. Работа для нас знакомая, да и вознаграждение более чем приличное.

– Э-эх, Арнольдыч!.. – расстроенно протянул он. – Если бы ты позвонил неделей раньше, я бы ни секунды не раздумывал! А сейчас вряд ли получится – занят по самые гланды…

Час спустя, сделав еще несколько звонков бывшим сослуживцам, телефоны которых сохранились в контактах, и получив отказы по различным уважительным причинам, я связался с Глебом.

– С напарником ничего не выходит – все парни при делах, Глеб. Через несколько дней, возможно, освободится Жора Устюжанин, так что оформляй на него визу и заказывай на всякий случай билет.

– Устюжанин? – переспросил Глеб.

– Да. Георгий Иванович Устюжанин.

– А если у него не получится?

– Поеду один.

– Справишься?

– Куда ж я денусь. Работа знакомая, да и не впервой.

– Ну, как знаешь. Визу оформлю, билет закажу. А ты готовься – вылет через три дня.

– Так быстро?! Неужели за три дня оформят все документы?

– Забыл, в какой живешь стране? При виде денежных знаков чиновники забывают обо всем на свете, включая законы, правила, инструкции и прочие условности.

– Согласен, – проворчал я в ответ, почему-то припомнив ночные приключения и то, как у Глеба в самый неподходящий момент не оказалось этих денежных знаков.

«Соврал? Или при общении с чиновниками опять использовал свои магические фокусы? Странный он человек. Странный и опасный…»