Текст книги "Домой по рекам крови"

Он наклонился, схватил сумку, рванул на себя, но девушка вцепилась в нее мертвой хваткой и не выпускала. Смотрела в упор, прищурившись и поджав губы от злости, и вдруг, изловчившись, полоснула Денису по руке длинными ногтями так, что на коже остались багровые полоски.

«Сучка чертова!..» – он на миг разжал пальцы, девушка отшатнулась назад, врезалась спиной в дверцу, и тут раздался негромкий звук, он приближался и креп с каждой секундой. Денис глянул через заднее стекло – точно, сюда едет машина, та самая белая «Газель», которую он видел недавно. Едет не быстро, но и не медленно, и вот-вот поравняется с ними. «Принесла ж тебя нелегкая…» Он едва успел повернуть голову, дернулся вперед, но было поздно. Девушка выскочила из машины и кинулась бежать, не забывая крепко держать сумку. Оглянулась на бегу и вдруг пропала из виду, как под землю провалилась, но нет – показалась неподалеку у кустов и кинулась прочь через камыш. Денис дернулся следом, кое-как управился в тесноте салона с неудобным в замкнутом пространстве карабином, вылетел на дорогу, едва не под колеса «Газели». Та вильнула вбок, Денис заметил краем глаза оторопевшего водителя за лобовым стеклом, пассажира рядом, перекинул карабин в другую руку и в два прыжка оказался у обочины, слетел в придорожную канаву и побежал по снежной целине следом за девушкой.

Она получила фору метров в сто, но преимущество таяло на глазах: во-первых, ей мешала неудобная обувь, более пригодная к прогулкам по асфальту, нежели по сугробам, а во-вторых, Денис был не просто зол – ярость не остыла на свежем воздухе, а, наоборот, окрепла и обжигала, гнала вперед. Он ломился через камыш, не чувствуя усталости, только стало очень жарко, и «чеченка» неприятно колола кожу на лице. Но и на это было наплевать, лес был все ближе, как и жертва – она уже споткнулась несколько раз, оглянулась на бегу, Денис перехватил взгляд перепуганных серых глаз, наддал еще и догнал девушку. Толкнул ее в спину, девушка упала на колени, но сумку держала крепко и молчала, даже не вскрикнула, когда он оказался рядом и с силой дернул за цепочку.

Та немедленно оторвалась, скользнула в ладони, обожгла кожу, но и только – девушка держала сумку крепко и смотрела исподлобья, как загнанный зверек, и тяжело дышала. С дороги раздался гудок, потом отдаленные голоса, и Денис обернулся, как и девушка – она тоже повернула голову на звук и тоже увидела, что рядом с «бэхой» крутятся двое. Нет, трое – появился еще один, он тыкал пальцем в сторону леса, вернее, не леса, а в двоих, что стояли на снегу и были с дороги видны как на ладони. Денис мельком подумал, что гильзы надо было подобрать, но не возвращаться же теперь, потом решил, что плевать – патроны типовые, их в любом магазине пруд пруди, пусть ищут, сколько влезет, сейчас не до того. И девка – она ему без надобности, но вот ее сумка… Да еще эти трое, будь они неладны, и один уже вроде как названивает по мобильнику, машет свободной рукой и наверняка орет в трубку не своим голосом насчет ДТП и попытки ограбления, что происходит неподалеку. Счет шел уже на секунды, время улетало со свистом, и скоро здесь появится не только полиция, но и люди Никольского. Черт, а как хорошо все начиналось… Денис обернулся – девушка уже поднялась на ноги, намотала обрывок цепочки на ладонь и отступала к лесу.

– Отвали, – прошипела она, – нет у меня денег. Серьги могу отдать, они с бриллиантами, и цепочку…

«Подавись своими серьгами», – вместо этого Денис сказал:

– Не будь дурой. Сама понимаешь – дело твое дрянь, отдай деньги и катись к своему Никольскому. Отработаешь, он, я слышал, темненьких любит.

И скорчил вовсе уж зверскую рожу, припомнив, кстати, невесть когда и от кого слышанную сплетню о пристрастиях городского смотрящего. С удовольствием отметил, что девушку от его слов аж перекосило, но та смолчала, смотрела зло и решительно и поглядывала по сторонам. Ага, от мысли сбежать она еще не отказалась, это хорошо. Раз удрать собирается – ей есть что скрывать, а коли так… Ладно, не хочет по-хорошему, придется с ней по-плохому. А могла бы уже быть далеко отсюда, если бы не упиралась, как овца рогами в забор.

Девушка уставилась ему за спину, Денис обернулся и заметил, что с дороги на них смотрят три человека, причем двое некультурно тычут пальцами в сторону камыша, а третий держится за голову и вообще еле держится на ногах, но не падает, и тоже, надо думать, не сводит с налетчика глаз. Отлично, на дороге не один свидетель, а сразу три, а сам виноват – развел цирк с конями на ровном месте, и теперь сматываться надо, чем быстрее, тем лучше.

Раздался скрип снега, но далеко девушке уйти не удалось, Денис догнал ее, схватил за рукав и за считаные минуты доволок до старого дома, протащил мимо мраморной лестницы в переплетение коридоров, где царил мрачный, даже торжественный полумрак. Толкнул в спину, заставляя идти вперед, и повел путаными коридорами, где впервые оказавшийся здесь человек быстро потеряет ориентацию. Что и случилось – уже через пару минут девушка стала оглядываться, жалась к стенке и сжимала в руках свою сумку так, точно в ней была граната. Денис сумку у нее наконец вырвал, подтолкнул вперед, и девушка не выдержала.

– Что тебе надо? – стараясь говорить уверенно, сказала она, но спокойствие далось ей с трудом. Видно, что и глаза на мокром месте, и язык заплетается, и вообще страшно ей, очень страшно, уже понимает, что ждет ее дальше, уже картинки себе рисует самые безрадостные и гнусные. Денис, чтобы это чувство в ней поддержать, смолчал, толкнул так грубо, что та не удержалась на ногах. Что-то смачно хрустнуло, и девушка привалилась плечом к стене и вдруг стала ниже ростом. Денис не сразу сообразил, в чем дело, потом дошло – у нее каблук надломился, и хоть видимых повреждений незаметно, теперь она идет, припадая на одну ногу, да еще и прихрамывает. Ну и хорошо – бежать в таком положении ей будет затруднительно, можно расслабиться. Денис невежливо дернул девушку за рукав, толкнул в комнату с печкой и встал в дверном проеме.

Неторопливо и обстоятельно разобрался с сумкой, вытряс из нее все, даже подкладку оторвал, но за ней ничего не обнаружилось, кроме косметички, расчески и прочего мелкого, внимания не стоящего барахла. Осмотрел еще разок, бросил сумку на покрытые еще кое-где изразцами кирпичи, рядом оставил «Сайгу», шагнул к девушке.

В каморке было довольно темно, но Денис хорошо видел, как та еле сдерживается, чтобы не броситься на него с кулаками. Не посмеет – куда ей с мужиком тягаться, слез будет море, это точно, но не более того…

И не угадал, еле успел отшатнуться – еще мгновение, и девушка вцепилась бы ему в лицо. Ногти скользнули по щеке, слегка зацепив кожу, Денис перехватил занесенную для второго удара руку, чуть вывернул запястье и рывком отшвырнул девушку к стене, развернул к ней лицом. Оставалось последнее – личный досмотр, Денис оттягивал этот момент до последнего, но чертова сучка не оставила ему выбора. Еще и рыпается, дрянь: он едва увернулся от удара каблуком по голени, несильно врезал девушке по затылку и сорвал с нее шубку. Обшарил карманы, отшвырнул, и продолжил – приятное, чего уж там – занятие. Обыскал ее довольно бесцеремонно, облапал, где хотел, только что в лифчик не заглянул, да там, откровенно говоря, много бы и не поместилось. Оттолкнул ее, растрепанную, расхристанную, к стене, встал напротив. Девушка приводить себя в порядок не торопилась, точно нехотя потянулась к молнии на джинсах и вдруг спросила:

– Трусики снимать? Или сам управишься?

Еще и ухмыляется, поганка, смотрит снизу вверх с довольным видом, кривит прокушенные губы. Волосы тяжело рухнули набок, закрыли девушке лицо, та откинула их назад, помотала головой и вовсе уж издевательски улыбнулась. Глаза у нее блестели при этом как у кошки, только голубым с серыми всполохами, а не желтым. Неплохое зрелище, но не до него сейчас – денег-то реально нет, не наврала, зараза. Нет денег, и что прикажете теперь делать?

– Скажу – снимешь. А пока закройся, – сказал Денис, следя, как девушка застегивается и одергивает тонкую водолазку. Смотрел откровенно оценивающе: и плоский живот под тонкой тканью, и небольшую грудь, и длинные, обтянутые узкими джинсами ноги в высоких сапогах. Неплохая кукла, красивая, Никольскому в самый раз – он кикимор не выбирает… И цацки при ней, и серьги, что поблескивают в полумраке яркими искорками, и золотая цепочка с подвеской, тоже из камня, по сравнению с которым остальные – так, баловство дешевое.

Девушка не спеша поправляла одежду, застегнула надетую поверх водолазки ажурную кофточку, вжикнула молнией на джинсах. Денис кинул ей шубу, девушка набросила ее на плечи, вытянула из-под нее волосы и, скрутив их жгутом, перекинула через плечо. Выпрямилась у стены и спросила, не стараясь скрыть ехидство:

– Ну, ковбой, дальше что делать будем? Все хотела спросить – тебе так удобно? – Она крутанула пальцем у лица, явно намекая на шапку с прорезями, и добавила, уже откровенно издеваясь: – Гюльчатай, открой личико… Хочу на сексуального маньяка посмотреть, ни разу не видела…

«Да плевать» – было действительно неудобно и даже жарковато. Денис стянул шапку, пригладил волосы и затолкал «чеченку» в карман. Поднес часы к глазам – ого, уже сорок минут прошло, на дороге шухер наверняка до небес. «Бэху» нашли, водилу с охранником тоже, о пропаже пистолета кому надо сообщили. И красотку эту, поди, ищут, хорошо, если не с собаками, псы мигом след возьмут и приведут, куда надо. Кто ж такая?

Перехватил на себе взгляд девушки, посмотрел на нее, потом в сторону. Та тоже его изучает, хорошо, хоть молчит пока, и без ее издевок тошно. Пролетел, как фанера, обидно, глупо и фатально, это ж надо так вляпаться, что именно сегодня – не вчера, не позавчера! – курьеры везли смотрящему не деньги, не дань с торгашей, а девку! Красивую, чего скрывать, дорогую профессионалку, чтоб ее черти взяли. И надо же – именно сегодня! Ну почему не завтра, а?! Не мог Никольский денек подождать, всего один день, приспичило ему не вовремя…

– Не повезло тебе, – вдруг сказала девушка, и Денис посмотрел на нее. Видно плохо, уже довольно темно, и снова нахлынуло на миг забытое чувство, что снаружи никого живых не осталось, выжили только двое. И не Васька-засранец, а эта вот… зараза. Хотя говорит вроде серьезно, без усмешки. «Зараза» помолчала и добавила:

– Кто это был? Ты с ними так ловко разделался, что я и закричать не успела…

– Сама будто не знаешь, – огрызнулся Денис, игнорируя вторую часть ее фразы. Сбежать не удалось, так теперь дурочкой прикидывается? Умно, чего уж там…

– Понятия не имею, – сказала девушка, присела на корточки и принялась подбирать с кирпичей свое имущество: содержимое косметички, кошелек, перебирала какие-то приятно пахнущие осколки. Флакончик с духами не пережил падения на камни, раскололся, и в развалинах пахло цветами и чем-то терпким, волнующим, пряным.

– Хватит врать. – Денису стало тоскливо и муторно, точно отравился вокзальным пирожком «с котятами» – так отец всегда говорил, когда Денис, еще в детстве, просил купить с лотка немудреный фастфуд. Даже сил не стало, он сел на кирпичный выступ и положил карабин на колени. Девушка на миг замерла, глянула искоса на оружие и поднялась на ноги. Денис подал ей кожаный мешок, думая, как смешно, должно быть, он сам недавно выглядел. Вещи вытряс, одежду чуть не порвал на ней – дурак дураком. Но кто ж знал, что она не врет…

– Я правда не знаю, – сказала девушка, сложив свои вещи в сумку, и теперь пыталась застегнуть ее. Но молнию Денис выдрал едва ли не с корнем, так что сумку можно было смело выбрасывать. Девушка обхватила ее обеими руками и прислонилась к стене. – Они забрали меня на вокзале сегодня днем. Я приехала из Москвы на электричке, заранее договорилась, что меня встретят и проводят. Вот билет, если не веришь…

Она принялась копаться в карманах шубки, но ничего там не обнаружила. Денис припомнил, что вроде бы попался ему при обыске клочок бумаги, и махнул рукой – не дергайся, мол, мне все равно. Посидел так немного и сказал, просто чтобы не молчать:

– Брехня. Не верю, что проститутки в электричках ездят. Придумай что-нибудь поумнее…

И осекся: девушка сначала захихикала в кулак, потом руку от лица убрала и засмеялась уже в полный голос. Странно было слышать смех в этих развалинах, тут, оказывается, и эхо водилось, звонкое, длинное – оно немедленно разнесло ее веселье по всем коридорам, и Денису пришлось прикрикнуть:

– Рот закрой!

Девушка умолкла, но продолжала улыбаться, Денис смотрел на нее исподлобья. Черт его знает, но на шлюху она вроде не похожа, а с ними как-то довелось пообщаться, когда уж совсем невмоготу стало. Выехал в известное всему городу место, посмотрел, с двумя даже поговорил через окно машины, но пересилить себя не смог, брезгливость одолела. Так и уехал, хоть и деньги были… А теперь эта, ржет и улыбается, весело ей, а ему хоть в прорубь головой – денег-то нет, и чем за лечение матери платить – неизвестно, а время идет…

– Думал, я девочка по вызову? – спросила девушка, стараясь сдерживать смех. – Спасибо, буду считать это комплиментом. Но, – она сделала скорбное лицо, – разочарую. Я зарабатываю на жизнь другими способами. Могу рассказать, если интересно.

Ни фига это было ему неинтересно, со своими способами она могла пойти куда подальше, только не сейчас. Сначала пусть объяснит все и валит домой, в Москву, на электричку, на все четыре стороны – куда угодно. Денис дернул затвор карабина, проверяя патронник, девушка примолкла, завороженно глядя на оружие, и Денис сказал:

– И что ты делала в машине? Куда тебя везли люди Никольского? Вы ехали в сторону поселка, где его дом. Ну, давай, соври что-нибудь, чтоб я поверил, и топай к папе с мамой.

Странный эффект произвели его невинные, в общем-то, слова. Девушка отвернулась, осторожно коснулась пальцем припухшей губы и отвечать, судя по всему, не собиралась. Денис помолчал и заговорил снова, стараясь копировать ее издевательский тон:

– Завралась ты дальше некуда, голубушка. Не понимаю, с чего бы тебе стесняться своей работы. Подумаешь – шлюха, у нас любой труд в почете. Сейчас-то вид у тебя нетоварный, а так отмыть, причесать – очень даже хорошие деньги можешь заработать.

Говорил, а сам лукавил при этом – девушка нравилась ему и в таком, малость потрепанном виде. Красивая, дрянь, и дорогая, конечно. Мелькнула даже мысль, а не попользоваться ли возможностью, прежде чем выкинуть красотку отсюда, наставить рога Никольскому, если можно так сказать. Но кроме краткого физического и глубокого морального удовлетворения ничего не светит, о материальном вообще речь не идет. Деньги нужны, большие деньги, чтобы на все хватило, и на операцию со всем прочим, что полагается, и на таких вот лялек, что, оказывается, в электричках ездят, как простые смертные…

– Они везли меня к своему хозяину, – еле слышно сказала девушка, избегая смотреть Денису в глаза, – я наврала тебе. Я… В общем, такое дело… Не знаю, как сказать… Про электричку я наврала, ты прав.

– Я догадался, – покровительственно сказал Денис, снова глянул на часы. Все, пора заканчивать светскую беседу и разбегаться. Девица до места доберется сама и ничего никому не скажет, и уж в полицию точно не пойдет, так что волноваться нечего.

– Мой отец… Он живет в Москве, но… Меня похитили, я заложница. Я шла из магазина, когда меня посадили в машину и увезли. Сказали, что если буду вести себя хорошо, то со мной ничего не случится. Я заложница. Не веришь – твое дело, но это так и есть.

Она смотрела в стену над головой Дениса и снова трогала губу. Потом как-то зябко передернулась, положила сумку на «печку» и надела шубу уже нормально, в рукава, застегнулась и спрятала руки в карманы. Денис следил за ней, думая – врет или нет на этот раз. Вроде не похоже, вид больно грустный и потерянный, даже бежать не пытается, и вот сейчас точно разревется, по голосу понятно. И спросил, чтобы пресечь в зародыше потоки слез:

– Да ладно? И зачем ты им понадобилась?

Та подобрала распавшиеся от резкого движения волосы и сказала:

– Не я, а мой… папаша. Этот… Никольский, я думаю, хочет шантажировать его.

«Он может», – ворохнулось в голове, но Денис эту мысль отогнал и поддаваться первому порыву не собирался. Завралась девица, и сама в своем вранье запуталась, но того гляди расколется от страха в первую очередь, надо дожать ее, и сама признается.

– Твой папаша – он кто вообще? Как зовут, чем занимается и чем Никольскому насолил? У них дела какие общие или что?

Девушка закуталась в шубку, прислонилась к стенке и сказала:

– Зовут его Вавилов Михаил. Занимается… автосалон у него свой, где китайские машины продают. А чем Никольскому насолил – не знаю. Честно, я не знаю. Отец мне не говорил.

Кто бы сомневался, что не говорил, не твоего ума дело. Глупо было бы рассчитывать на другой ответ, он просто так спросил, не ожидая мгновенных откровений.

– Я только знаю, что мой отец должен заменить Никольского, – добавила девушка, и Денис уставился на нее.

– Чего? – переспросил на всякий случай, чтобы убедиться, что все правильно понял, и девушка послушно повторила:

– Он собирается заменить Никольского, так решили. Я не знаю кто, я недавно слышала, как отец говорил с кем-то об этом по телефону. Ничего не поняла и забыла, но пришлось вспомнить…

Она улыбнулась – нормально, по-человечески, а не ехидно и зло, глянула на Дениса. Их взгляды пересеклись, Денис отвернулся и сделал вид, что сосредоточенно изучает плесень на стене. Улегшийся вихрь в голове взметнулся с новой силой, но уже по другому поводу: Никольскому нашли замену. Обалдеть, вот это новость, местный царь и бог скоро будет низложен – неизвестно уж, за какие такие грехи, – и вся налаженная годами система совместного существования смотрящего и местных «олигархов» полетит к чертям. Господин Вавилов примется перестраивать ее под себя, и тут не щепки по сторонам полетят, а целые бревна. Интересно, он тоже будет отстреливать неугодных заодно с их родственниками или предпочитает цивилизованные методы борьбы – героин там подкинуть или шлюху несовершеннолетнюю… Да мало ли изысканных, веками проверенных способов. Но какова новость и что с ней делать – непонятно. «А сам Никольский в курсе?» – мелькнула мысль и тут же испарилась: конечно, в курсе, раз его люди тащили к нему на аркане дочурку Вавилова. Хитер смотрящий, на шаг врага опередил, но в последний момент промашка вышла, увели птичку из клетки, из-под носа увели.

От мысли, что сам стал врагом Никольского, Денису было ни тепло, ни холодно. Безразлично ему было, вот и весь сказ. Раз наверху те, кто смотрящих на город ставят, так решили, то Никольскому конец, сколько бы он ни рыпался. А девушка да и он сам – так, мелочь, на которую и внимания-то никто не обратит. Уцелеют – хорошо, а на нет, как говорится, и суда нет…

«Ну это мы еще посмотрим». Дело принимало совсем другой оборот, все несуразности получали подтверждение, отчаяние и накатившую сонливость как рукой сняло. Никольский хочет шантажировать отца этой красотки, значит… Ну, то, что она не шлюха, это точно, вопрос закрыт раз и навсегда. Трогать ее тоже нежелательно, дочурку надо вернуть папе в целости и сохранности – это два. А в-третьих…

– Отец заплатит за мое возвращение, – сказала девушка, – заплатит хорошие деньги. Ты же хотел ограбить этих, в машине, я правильно поняла?

Да, черт возьми, правильно, только орать об этом вовсе не обязательно. Соображает, зараза, хотя в ее положении он бы в два раза шустрее мозгами шевелил. Шла из магазина, посадили в машину, притащили сюда… Вот куда курьеров утром понесло, не на таможню, а на федеральную трассу, выезд на которую находится километрах в трех за постом, и оттуда в Москву. Понятно, почему они так долго таскались, странно, что он их вообще дождался. Папа заплатит… Пусть только попробует зажать денежки, «Сайга» и «Викинг» в кобуре заставят его раскошелиться. Надо только хорошо подумать, как обставить дело. Первым делом пусть она позвонит домой.

Денис вытащил из тайника бушлат, завернул в него «Сайгу» и коробки с патронами, убрал на прежнее место, заложив кирпичами. Девушка не сказала ни слова, только следила за ним, прижимая к животу свою сумку, точно закрывалась ею. Денис поднялся, прицепил кобуру с пистолетом на ремень джинсов под курткой, отошел вбок, освобождая дверной проем, и сказал:

– Как выйдем отсюда – сразу звони отцу, скажи, где ты находишься. Потом дашь трубку мне.

Мобильники в подвале не работали, на экране, стоило углубиться подальше в коридоры, появлялась надпись «нет сети», и мучить телефон было бесполезно.

– Не могу, – отозвалась девушка. Странное дело, но она точно боялась выйти отсюда, опасливо жалась к стенке и неуверенно поглядывала на Дениса. Понятно, слишком резка перемена – от налетчика и без пяти минут насильника к почти что Робин Гуду, грозы негодяев и защитника обиженных. Хотя могла бы и понять его мотив – деньги прежде всего, но от радости, похоже, рассудок малость помутился. И звонить папе не хочет – дополнительный симптом, говорящий в пользу легкого помешательства.

– У меня мобильник отобрали, – пояснила та. И снова не врет, телефона у нее точно нет, он сам в этом убедился. Что угодно в сумке и карманах нашел, только не трубку. Правильно сделали, между прочим. На месте курьеров он бы ей еще рот заклеил, но те, видимо, гуманнее оказались или нужды не было… Кстати, кровоподтек у нее на лбу когда образовался – в момент аварии или до?

– С моего позвонишь, – сказал Денис, – номер, надеюсь, не забыла?

Девушка помотала головой, по-прежнему недоверчиво глядя на него, Денис поманил ее к себе и вышел в коридор.

– Поехали, – сказал он, – поздно уже. Завтра сдам тебя папе, а сегодня за тобой присмотрю, чтоб не сбежала. Сама понимать должна, не маленькая.

Он достал пистолет, выщелкнул из рукояти магазин – о, полна коробочка, девять штук патронов один к одному. И запасной магазин имеется, в кармашек на кобуре убран. Педантом был курьер, спасибо ему за это.

Девушка шагнула вперед, покачнулась на сломанных каблуках и едва удержалась на ногах. Денис подал ей руку, но та точно этого и не заметила, с гордым и независимым видом прошла мимо, припадая на одну ногу. Денис держался на полшага позади, подсвечивал фонариком дорогу: было уже очень темно. Шли молча, девушка опасливо поглядывала по сторонам, но старательно делала вид, что ей не страшно, а Денис чувствовал себя превосходно. Он буквально воспрял духом, прикидывая, какую сумму заломит папаше этой красотки. Впервые, знаете ли, заложниками торговал, не знал, как разговор построить. Можно так: «Ваша дочь у меня, я верну ее, если получу…» – дальше должна прозвучать многозначная цифра. Нет, лучше не так: «Она у меня». Звучит неубедительно, мало ли кто – она, надо назвать имя, это подействует лучше всяких угроз и намеков.

– Тебя как зовут? – спросил он.

– Настя, – отозвалась девушка, на ходу повернула голову и вопросительно глянула на своего провожатого.

– Я Денис. – Он оступился, потеряв на миг бдительность, а девушка зацепилась носком сапога за обломок деревянной балки и свалилась бы на битый кирпич, если бы Денис не удержал ее. Перетащил через преграду, провел мимо роскошной лестницы из дома и повел к машине.

«Авдотья» ждала на месте, холодная, как пустая консервная банка, что выкинули на мороз. Денис посадил девушку на переднее сиденье, на всякий случай заставил пристегнуться, потом завел двигатель. Тот долго сопротивлялся, потом заработал, зло загрохотали подшипники, салон понемногу наполнялся чадом. Но старушка не подвела, тронулась с места и, как могла, резво покатила прочь от парка. Проехали окраину, постояли на двух светофорах и с грохотом под картером миновали центр, когда в машине стало тепло, Настя точно опомнилась.

– Куда мы едем? – В ее голосе звучали плохо скрытые беспокойство и нервозность.

– На дачу ко мне, – сказал Денис, прикидывая, что его там ждет по приезде и сможет ли он растопить печку. Получалось, что должен – дрова имелись, только все это займет время. Но деваться некуда, дом нужно согреть, даже если они проведут там всего одну ночь.

К дому подъехали уже в сумерках. Ключ нашелся на «своем» месте, под крыльцом. Денис открыл дверь и на этот раз вошел первым, постоял в темноте, привыкая, шагнул на крохотную кухню и включил свет. Лампочка поморгала и снизошла, осветила тесное помещение с плитой и столом у окна. Денис вытащил из-под стола табуретку, отошел в сторонку, пропуская Настю перед собой. Та вошла, подобрав полы шубы и завернувшись в них, как в кокон, села на предложенный табурет и не шелохнулась, пока он не справился с печкой, небольшой, металлической, что помещалась в коридоре аккурат напротив лестницы на второй этаж. Там холод был такой, что Денис быстренько сбежал вниз и подкинул в топку еще дровишек. Дом прогреется, проверено, только часа два понадобится, а то и два с половиной. Ничего, скоротаем их за светской беседой, а заодно пришло время немного подкрепиться. Есть и правда хотелось зверски, но ничего, кроме пачки печенья, в закромах не обнаружилось, зато чая и сахара было в достатке. Чайник быстро закипел, Денис залил кипятком заварку и сел за стол напротив Насти. Та все еще куталась в шубу, хоть в кухне было уже довольно тепло, и на Дениса старалась не смотреть, глядела ему куда-то за плечо, в стенку. Смотрела так пристально, будто видела там нечто, весьма завлекательное, но Денис точно знал – нет там ничего, кроме шкафчика и пустой полки под ним. Достал мобильник, включил его и положил на стол, подтолкнул к девушке.

– Звони, обрадуй папу.

Та взяла телефон и с тем же вниманием, что только что в стенку глядела, уставилась на экран. Посидела так с полминуты и принялась нажимать на кнопки, запнулась пару раз, глянула на потолок, точно там верные цифры искала, но набрала-таки номер. Денис подался вперед, прислушиваясь к звукам из мобильника, но тот молчал. Не было ни длинных гудков, ни музыки, ничего не было слышно довольно долго, как ему показалось, потом раздался неживой голос: «Абонент временно недоступен».

– Еще раз, – потребовал Денис, чувствуя, как на место спокойствия подкатывает злость. Этого только не хватало – папаша красотки вздумал телефон отключить, причем в самый интересный для него, папаши, момент, что странно и наводит на разные мысли. Настя нажала кнопку вызова еще раз, но с тем же результатом – им ответил автоответчик.

Денис откинулся к стенке и отвернулся к окну. На душе стало до того погано, что он едва сдержался, чтобы не выйти отсюда, хлопнув дверью, и прогуляться вокруг поселка по сугробам, пока злость не уляжется. Но передумал, забрал у Насти телефон и нажал вызов еще раз. С тем же успехом – из динамика раздался голос «железной девочки». Денис положил телефон на стол и посмотрел на Настю.

– Номером не ошиблась?

Та помотала головой и снова спрятала руки в рукава шубы. Не ошиблась, понятное дело, ей это незачем. И сам номер – красивый, что называется, с кучей семерок и нулей, такой денег стоит в отличие от кривых, народных. Опять не врет, получается, и, по всему видно, сама расстроилась – думала, что папа за ней сегодня же и примчится, а вот промашка вышла…

– Матери звони, – приказал Денис.

– Бесполезно. Она за границей, у нее другой номер, я его не помню.

– Друзьям звони, родственникам, пусть они твоему отцу перезвонят, – требовал он, чувствуя, что еще немного, и сорвется на крик. И орать мог сколько угодно – Настя вжалась спиной в стену и упорно отказывалась сделать хоть что-то для своего спасения.

– Я не помню, не помню, – твердила она, – все номера были в телефоне. Я не могу запомнить столько цифр!

Разумеется, она не помнила, да и не старалась: на кой черт включать мозги, когда в мобильнике есть телефонная книжка. С одной стороны, она права, а с другой… Вот же еще одна овца на его голову, прости, господи…

Настя снова смотрела в окно, Денис поставил на стол чайник, чашки, разорвал обертку на пачке печенья, подвинул его девушке.

– Ешь, больше ничего нет, – сказал он и отхлебнул из чашки горячий чай. Вихрь мыслей, что взметнулся после неудачной попытки позвонить, постепенно улегся, пыль злости и досады выдуло из головы, и Денис уже прикидывал, как им быть дальше. Вариантов получалось немного, их предстояло хорошенько обдумать, но для начала требовалось еще кое-что.

– Спасибо. – Настя взяла половинку печенюшки, откусила краешек и тоже принялась за чай. Постепенно она освободилась от шубы, слегка покраснела и выглядела при этом довольно неплохо. Если убрать синяк на лбу, причесать и переодеть, то будет совсем замечательно, а пока и так сойдет.

Денис заставил себя отвести от девушки взгляд, потрогал теплый бок чайника, подумал, не подогреть ли его еще разок, но решил, что хватит на сегодня. Рассиживаться некогда, завтра у них обоих дел полно – время идет, деньги нужны уже через десять дней, а у него ни копейки.

– Спать иди, – распорядился Денис и принялся убирать со стола посуду, – утром вставать рано. К папе тебя отвезу, – предупреждая вопрос, сказал он, – адрес, надеюсь, не забыла.

– Нет, – сказала Настя и тоже поднялась из-за стола, взяла свою шубу в охапку и вышла в коридор. Шагнула было в комнату, но Денис девушку остановил, показал ей на узкую лестницу, что вела наверх.

– Туда топай, там диван есть. Сама разберешься, – скомандовал он и стоял в коридоре, пока Настя поднималась по лестнице и не исчезла в люке под потолком. Послышался тихий стук, шелест, Денис взбежал по ступенькам, захлопнул люк и закрыл его на щеколду, самую обычную, но надежную. В пол немедленно застучали, и Денис крикнул:

– Сиди там, утром выпущу! В туалет захочешь – кричи, я тебя провожу!

Прикинул, что поход через весь заснеженный участок к домику у забора приятной прогулкой не покажется, ушел в комнату и принялся в темноте устраивать себе ложе на старой кровати, прислушиваясь к звукам сверху. Настя крикнула что-то неразборчиво, довольно сильно громыхнула чем-то по полу и успокоилась. Оттуда ей не сбежать, если только в окно выпрыгнет, но для начала рамы открыть надо, и вряд ли она решится прыгать со второго этажа. А решится – вэлкам, встретит ее в лучшем виде с как минимум вывихнутой ногой, что облегчит задачу по перевозке девушки к ее родителям.

Денис подкинул в печку еще дров, потом улегся, вытянулся во весь рост, накрылся старым одеялом и прислушался, но наверху все было тихо. Хватило ей ума сообразить, что дергаться бесполезно, спит уж, поди, крепким сном. Не замерзнет, там барахла старого полно, накроется, ничего с ней не случится – всего одна ночь. Потом, может, всю жизнь вспоминать будет. Ему главное – завтра с папашей ее полюбовно договориться и своего не упустить.