Текст книги "Два полицейских. Дело о надувном матрасе"

– Русские мужчины любят немецкую еду: бутерброд, колбаски, котлеты – авторитетно пояснила она.

Дочь Владимира, похоже, вообще не ела, даже утром. Сок выпьет и все. А обедали они все вне дома, в ресторанах. Да и ужинали, часто, тоже. Еще она отдавала белье в стирку и одежду в химчистку. Но за бельем на виллу приезжали посыльные раз в неделю.

В этом месте мадам Ронсо позволила себе тираду, смысл которой состоял в том, что за все годы ее работы, сначала в отелях, затем домоправительницей в частных домах, ее никто так не обижал, как обидел этот Андрейчиков.

Я спросил, есть ли на вилле кто еще из обслуживающего персонала. Мадам Ронсо ответила, что нет, она справлялась со всем сама, хотя садовник бы не помешал. Но хозяева на сад не обращали внимания совсем. Мсье все время занят. У него много работы. И, судя по разговорам, дела в России у него не так хорошо как хотелось бы. Он часто туда летает, возвращается мрачный. Нет, русского языка она не знает, но там и знать ничего не надо. Как на русском разговор пошел (значит про дела в России), так сразу интонация тревожная, брови насупленные, движения резкие. Нет, плохо там все было у него.

А хозяйке нужен был только бассейн. Как-то раз она сказала кому то из гостей: «Я не затем выходила замуж за этого puzana, чтобы на грядках сидеть».

– А как вы поняли, что она сказала?

– Так она же по-французски сказала. Но нормально говорит. Только puzan непонятно.

– А со мной она по-английски говорила.

– С ней случается иногда…

И мадам Ронсо вновь поджала губы.

Я задал вопрос, чем ещё занимается мадам Жанна, кроме того, что лежит у бассейна. Вот тут мадам Ронсо вновь (в третий раз!) поджала губы и заявила, что хоть ее и уволили, но она свою репутацию хранит и о хозяевах ничего плохого говорить не собирается. А если мадам и позволила себе что, то это не наше дело. Ведь она никого не убила?

Я заверил ее, что нет, наоборот, это они жалуются на то, что у них похитили ценную вещь… Нет, не на вилле, а на яхте (и четвертого раза поджатия губ пока не случилось).

(Nota bene. Посмотреть в словаре кто такой pussan или puzan. И обдумать вопрос: если мадам Андрейчиков прилично говорит по-французски, почему она сейчас отказывается это делать?)

Мне пришло в головку спросить, есть ли на вилле сейф, но мадам Ронсо меня разочаровала. Нет, сейфа нет. Есть большой письменный стол в кабинете мсье. Ящики его запираются. Там он хранит какие-то документы. Она несколько раз видела, как он их прятал.

В конце разговора я показал ей фото мсье и мадам Андрейчиков. Она сказала, что мадам очень похожа. А вот фото мсье старое, он сейчас вылит не то чтобы сильно старше а, как бы это сказать, более обрюзгшим, что ли. Еще год назад он был подтянут и спортивен, как настоящий отставной военный. Много плавал и в бассейне и в море, купил снаряжение для подводного плавания и грозился, что начнет бегать по променаду до бухты Мала и обратно, как это делают все «настоящие», как он говорил, жители Капдая. А последние недели он совсем другой. Одутловатый. Так она сказала.

– А мадам?

– А мадам этого демонстративно не замечала. Только стала чаще отлучаться по вечерам.

И больше, как я не бился, она ничего не сказала. Тогда я спросил о дочери. Какая она?

Маленькая. Нет скорее, небольшая, поправилась мадам Ронсо. Не маленькая по возрасту и лишь чуть меньше ростом, чем мадам. Просто производит впечатления юной. Тёмненькая, с коротко стрижеными волосами, длинноносая, очень подвижная, никогда не сидит на месте. Как небольшая птичка. Дрозд или бекас.

– Becasse или Bekas – так называется их яхта.

– Да. Он порой произносил это слово. Особенно в разговоре с дочерью. Я даже думала, что он так ее называет.

– А как он называл мадам?

– Жанна. Но он редко к ней обращался. А когда она его звала…

– Puzan?

– Нет, никогда. Она звала его «daraghoy». Но он мог и не ответить. Особенно последние дни.

– Почему?

– Не знаю, не мое это дело.

Видя, что мадам Ронсо собирается вновь поджать губы, стал прощаться.

По дороге попал в грозу. Здесь, горах, а скорее предгорьях, они сильнее, чем на побережье. Недалеко от Ла Тринте произошла авария. «Пежо» столкнулся с «Фиатом». Не то, чтобы сильно, но они как то так сцепились, что не могли разъехаться. Их владельцы (молодой мужчина был в «Фиат» и муж с женой, оба среднего возраста – в «Пежо») топтались рядом и пытались куда-то звонить. Он сильно промокли. Женщина всё пыталась расправить зонт, сминаемый ветром. Я остановился, позвонил в жандармерию Ниццы, там обещали прислать помощь. Еще я предложил подвести женщину до ближайшего кафе, чтобы она могла переждать грозу, пока мужчины будут дожидаться аварийной машины. Но она ответила, что за рулем была именно она и вообще она лучше всех тут понимает, что нужно делать. Тогда я пожелал всем удачи, решив, что в этой ситуации полиция бессильна.

В на побережье, в Ниццу, гроза еще не пришла. Редкие капли били по камешкам мостовой. Недовольные голуби скакали от них, как от мелких камешков, которыми их отгоняют от себя на пляже ленивые туристы. Но ветер смольный, сильнее даже, чем прошлой ночью. Море волнуется. Хотя казалось бы, какое ему дело. Обычная гроза.

22.22. Ницца. Площадь «Шарль Феликс». Кафе «Le Coin Quotien».

Гроза все собирается и собирается. Наверное, собирается показать нам, что она тут главная. Как та мадам, которая сидела з рулем «Пежо». Но пока она не пришла, можно посидеть на улице и съесть пиццу.

Пицца входит у меня в привычку. И это не очень хорошо. Во-первых, это скучно. Одна и та же еда каждый вечер убивает фантазию. Во-вторых, такое занятие убивает перспективу. Если я в двадцать три года становлюсь одиноким пожирателем пиццы, то, что со мной станет лет в тридцать пять? Страшно подумать. А в-третьих, французская пицца – это все же не совсем то, что итальянская. И пусть меня обвиняют в анти патриотизме и назовут пятой колонной, но я буду стоять на своем. И дело не в том, что французская лепешка толще итальянской примерно в полтора раза. Можно даже не обращать вынимание на то, что ветчина во французской пицце самого пластмассового вкуса из всех возможных. В конце концов, можно брать пиццу без ветчины. Например… ээээ… вегетарианскую. (Вопрос о том, какой смыл заказывать вегетарианскую пиццу, если твоя любимая пицца – это пицца с хамоном, пока рассматривать не будем). Но ничего, совершенно ничего нельзя поделать со вкусом сыра. Мы, французы, слишком любим сыр, слишком понимаем его, что бы сыпать настоящий, вкусный сыр на хлебную лепешку и плавить его в печи, вперемешку с томатной пастой. Ни у одного французского повара не поднимется рука так издеваться над настоящим сыром! А у итальянского – поднимется. Поэтому, во французской пицце сыр применяется самый дешевый. И это не скупость, приписываемая нам иностранцами, а трепетное отношение к сыру, как национальному продукту. Но пицца, в результате получается так себе.

Лучшую пиццу в своей жизни я ел два года назад, в июле, в городке Джордини Наксос. Мы, я и Сильви, провели две недели в Таормине, валялись на пляже, ездили окрестным городкам, прокатились по старой железной дороге, вокруг Этны. А вечерами мы много ходили по берегу моря. Однажды забрели в Джордини, долго шли, устали. Был уже вечер, вместо моря была большая черная яма, а вместо луны – золотая дыра, даже две: вверху и внизу. Нам не хотелось в отель, мы зашли в прибрежную пиццерию, заказали два бокала вина, одну пиццу на двоих и смотрели, как ее «собирают», а потом пекут в большой каменной печи. В той пиццерии было пусто, только еще одна пара ждала свою пиццу. Девушке было двадцать с чем-то лет, может быть она была нашей ровесницей: стройная, тонкие черты лица, чудесные большие глаза, цвет которых было не разглядеть тонкие пальцы, выгоревшие русые волосы. Она все время улыбалась и что-то говорила своему спутнику на каком-то славянском языке. А тот, молчал, кивал и Время от времени произносил лишь одно слово:

– Да!

Значительно старше ее, сутулый и грустный он, чем-то походил на ослика, который тянул-тянул свою тележку, да и остановился у колодца, в надежде на то, что кто-нибудь нальет ему воды.

– Как ты думаешь, – спросила Сильви, когда я перевел это «да», – он может ей сказать: «нет»?

– Нет.

– А ты – мне?

– Я же только что это сказал!

Так мы сидели, ели пиццу, вкуснее которой уже не будет в моей жизни, пытались угадать, кто они – наши случайные соседи – муж с женой или папа с дочкой. Но так кажется ничего и не решииииииииииииииииии

Дьявол! Я забыл позвонить, на виллу Палома и договориться с мадам и мсье Андрейчиков о беседе с ними и осмотре яхты. Вот тебе и педантизм. И точность. Сейчас уже 22.45. Звонить так поздно? Нет, что они подумают о полиции? Позвоню завтра утром. А начальнику скажу, что их не было дома. Или дозвонюсь до встречи с шефом. В восемь утра! Но что тогда они подумают о полиции? Замкнутый круг. Во сколько же им надо звонить, чтобы не разбудить: в десять, в одиннадцать? Получится, что я, су-лейтенант Шарль Секонда, проигнорировал одно из первых указаний начальства на новом месте работы. Мало того, человек, который проводит меня из полицейского участка Капдая пинком под зад, будет ученик моего отца, генерал-лейтенанта полиции в отставке, итак уже назвавшего своего сына этим летом «су-размазней». Просто прек…

23.21. Ницца. Квартира на улице Александр Мари

Просто прекрасно!

В самом деле, все складывается очень даже не плохо. Для кого как, конечно. Боюсь, что у Владимира Андрейчиков дела идут не так уж хорошо. Только что (в 21.15 – точность су-лейтенант!) позвонила его жена. Неужели, давая ей свою карточку, я и в самом деле сказал «Звоните в любое время»? Так или иначе, она позвонила и сказала, что ее муж пропал. Точнее его нет ни на вилле, ни на яхте уже около суток. Она беспокоится. Он не отвечает на звонки, телефон его «вне зоны доступа сети». Она съездила на яхту, оставила там записку, в салоне, на видном месте. Но он не позвонил. И не появляется. Я спросил, когда он ушел. Она ответила, что прошлой ночью, почти сразу после того, как я от них уехал. Дальше не все можно было разобрать. Во-первых, мадам начала всхлипывать. А во вторых, смысл некоторых ее слов до меня не дошел. Например, она сказала, что у мужа была такая особенность: когда он выпивает, то ему хочется чего-то такого, что в ее английском (а мы с ней говорили по-английски, хотя домоправительница утверждает, что мадам вполне прилично знает французский) звучит как какая-то бессмыслица, а по-русски я вообще ничего не понял: «tyanet na podvigi».

В общем, Владимир заявил, что хочет покататься на машине, жена возражала, он не слушал, они поругались. И тогда Виктор, который почти не пил, сказал, что сам поедет с Владимиром. И они ушли.

Я спросил, а что же Виктор, он тоже пропал. Нет, она позвонила ему часа три назад. Он давно уже в Провансе, под Арлем. Но у него там у него какая-то неприятность случилась и они говорили недолго. Она сказала, что Виктор попал в больницу, но не из-за ее мужа, а что-то там с машиной приключилось

Я попросил прерваться и спросил, что Виктор делает в Провансе. Она ответила, что теперь уже живет. Он купил там виноградник. Это недалеко от Арля. Ее муж помогал оформить сделку, ее падчерица Ирина – привести в порядок дом. Она уехала туда в субботу, Виктора они как раз провожали в понедельник. Он собирался отправиться туда утром, но уехал ночью.

– Это он так сказал?

– Да. Они с мужем отправились прокатиться на машине Виктора, потом тот предложил вернуться на виллу, но муж не захотел. Виктор отвез его на яхту, а сам отправился Прованс.

Она еще сказала, что Виктор не особо обеспокоен. Он считает, что Владимир может сидеть в казино или даже отсыпаться где-то на пляже. Он посоветовал позвонить в полицию завтра утром, если отец не объявится. Но Жанна не выдержала и решила сделать неофициальный звонок. Я договорился, что приеду на виллу завтра, как только поговорю с руководством.

Я спросил, а что говорит дочь Виктора, на что Жанна сказала, что у той не работает телефон. Виктор тоже ей дозвониться не может. Но по этому поводу Жанна не беспокоится. Ирина все время что-то забывает и теряет. Или потеряла телефон или забыла зарядку. Ее волнует муж.

Я постарался ее успокоить. Сказал, что отсутствие в течение суток – еще не повод для паники. Особенно, если рядом Монте-Карло. И что завтра я попробую разыскать Владимира или же получить какие-либо сведения о нем в полиции Монако, Болье, Ментоны и Ниццы. Вроде бы она успокоилась. Хотя в ее голосе была не только тревога. Сильно выпила? Может быть.

Вот так. Теперь мне не надо врать начальству. Разговор с Жанной состоится, даже если ее муж за это время отыщется. Но я думаю, что нет, не отыщется. И более того, у меня теперь, кажется, есть объяснение всей этой дурацкой истории с пропавшим надувным матрасом.

Среда. 10 сентября

08.17. Полицейский участок Капдая

В ожидании разговора с начальником, я перемолвился с дежурным офицером, майором1515
  Я с удивлением узнал, что чин майора во Франции равен чину прапорщика в России. Получается, что Марсель Киттель, чином ниже су-лейтенанта Шарля – А. П.


[Закрыть] Марселем Киттелем. Он собирается в отпуск, и спросил меня, не был ли я в Египте. Я ответил, что нет и не знаю, зачем туда ехать. А он мне сказал, что и сам не думал никогда, но его девушка увлекается подводным плаванием, в Египте, говорят лучшие условия для дайвинга.

– А сам-то, – говорю ему, – можешь под водой…

– Вообще-то не очень, пока, – отвечает, – Я раньше парашютным спортом увлекался. У меня двенадцать прыжков. А до этого, на роликах…

Не производит он впечатления универсального спортсмена, хоть убей. Лысеющий, в свои двадцать пять, толстячок, с белыми ресницами. А если его следующая девушка будет по скалам лазить или на доске с горы спускаться? А судя по всему до этого, когда-нибудь дойдет. Надо идти, шеф зовет.

09.41. Там же.

Вот это поворот. Надо мчаться на виллу Палома. Там убийство. Потом все запишу.

12.51. Монако. Угол улиц Гримальди и Сюран Реймон. Ресторан «La Provence».

Гастон посоветовал съездить сюда, если захочу пообедать в неурочное время. К тому же, он заверил меня, что будет вкусно и недорого. Здесь дают блюдо дня не дороже 16 евро. Сегодня рыба-меч с вареным шпинатом. Хозяин очень любезен. Я решил, после участия в осмотре места происшествия быстренько поесть и потом уже представить отчет лейтенант-колонелю. Потом уже, скорее всего, времени ни на что не будет.

13.22. Там же.

Гастон прав. Вкусно и чрезвычайно быстро. Я и не помню, кода это мне удавалось пообедать за полчаса. Хозяин очень любезен. Пожалуй, надо будет заглянуть сюда еще раз. Но пора… Только что позвонил майор Киттель. Шеф собирает всех свободных полицейских у себя в кабинете в 13.30. Говорит у нас кризис. Еще бы, в кои-то веки убийство! И я в центре событий. Потом все запишу. Когда время будет.

14.04. Полицейский участок Капдая.

Ну, все немножко не так, как думалось. Но сначала телефон.

14. 57. Там же.

Ну вот. Первые шаги в новом-старом расследовании предприняты. Можно немного отдохнуть, выпить кофе и сделать необходимые записи в журнале.

Начинаю с утра, с того момента, когда меня вызвали к начальнику. Лейтенант-колонель сидел за столом, уставившись в бумаги. Не глядя на меня, он указал рукой на стул и пробурчал что-то вроде: «нукаккхадела».

Я решил сразу огорошить его новостью об исчезновении Владимира Андрейчиков, а о том, что я узнал вчера, рассказать по мере изложения своей версии событий.

Да! У меня была версия. И, не смотря на последующие события, я от нее не отказываюсь.

Я сказал лейтенант-колонелю, что версия с алмазами в матрасе была, конечно, глупой, но зато теперь…

Начальник мой, в своей привычной (как я понимаю теперь) манере не выслушивать подчиненных до конца (поскольку они, по определению, ничего полезного сказать не могут), а делать выводы, на основании первых трех сказанных слов, немедленно меня перебил.

– Вы растете в моих глазах су-лейтенант. Признать, что в прошлом был глуп, может не каждый. Я уж не говорю о той степени ума, когда человек может признать, что он глуп, кха, прямо сейчас.

Я решил, что не буду обращать внимание на дурной нрав начальства. Может быть, он плохо спал этой ночью. Может быть, ум него обострился бронхит. Вчера он так не кашлял. Я стал излагать свою версию. Вот она.

Андрейчиков не просто пропал. Он убит и тело его, скорее всего, уже находится на дне моря, с привязанным к ногам грузом. И мы его уже никогда не найдем. Причем убит он не вчера, а, как минимум, утром в воскресенье. Вы можете задать вопрос, а кто же тогда обедал в бухте Мала и подавал заявление в полицию?

– Я не собирался, кха, задавать этот вопрос. Но ты можешь продолжать, если не собираешься и в дальнейшем держать трагические паузы. У нас, в полиции, много дел. Кха. Кхе.

Спокойно су-лейтенант! Помни: аккуратность и педантичность. Я продолжил.

Я вспомнил, пару русских туристов в Италии. Они много разговаривали, но мужчина обходился лишь одним словом «da». У него это звучало, как «я не против, говори дальше». А иногда, «ну конечно» или «неужели». По словам официантки, мужчина в ресторане, которого мы считаем Владимиром Андрейчиков, никак себя не проявлял, сидел, пил пиво, ничего не говорил, кроме «da» и был незаметен. Все внимание на себя стянула его жена. Она капризничала, гоняла официанток. Ее мужа и не запомнили бы, если бы он не оставил, по славам официантки «неприлично большие чаевые».

– Ну и что? Русские так и делают.

– Я считаю, сто это мнемонический прием. Зафиксировать, что Владимир был в кафе, не дав его толком запомнить. А потом та история повторилась у нас в участке. Воспользовавшись первым попавшимся предлогом (безусловно, дурацким), они заявилась в полицию, где псевдо-Владимир опять никак себя не проявил. Говорила его жена. Два свидетеля заявят потом, что Владимир в воскресенье был жив. При этом по случайности или нет, пока не знаю, но домоправительница виллы Палома была увалена в пятницу. Она-то и видела реального Владимира последней. А что с ним происходило с вечера пятницы, никто не знает, поскольку перед нами фантом. Муляж. Симулякр.

– Из твоего рапорта следует, что Владимир Андрейчиков, был на вилле и в ночь с понедельника на вторник. Это тоже симулякр?

– Да! Я думал, что Андрейчиков на вилле, поскольку, так мне казалось. Я слышал его голос. Но что было на самом деле? О том, что Владимир в доме сказала жена. Ко мне вышел его друг Виктор, и это подтвердил. Но самого Владимира я не видел.

– Тогда возникают два вопроса. Первый, кому нужно убить Владимира. Второй: зачем нужно делать вид, что он жив.

– А на, это шеф у меня есть целых две теории. Но, поскольку фактов у нас мало, я мне знаю какую теорию выбрать.

И я изложил обе.

Первая. Домоправительница сообщила, что муж и жена Андрейчиков не очень ладили, жили, каждый, сам по себе. К тому же к Владимиру приехала дочь от первого брака. Она сейчас в Провансе, у жениха. Жанна решила, что ее положение неустойчиво. Это, конечно слабый мотив. Из-за охлаждения отношений в семье так сразу не убивают. Но мы многого не знаем. Может быть, у нее были и другие мотивы. Во всяком случае, ее активная роль в том, чтобы «показать» живого мужа, как можно большему кругу людей заставляет к ней присмотреться.

Вторая. Я бы даже назвал ее главной. Если Владимир был связан с нелегальной торговлей алмазами, а затем не смог выполнить ряд своих договорённостей, то это могла быть месть алмазной мафии. Жанна, в таком случае становится соучастником, действующим, либо добровольно (это если она участвовала в делах мужа) или под угрозой расправы.

– А кто же, кха, играл роль Владимира в ресторане и в полицейском участке?

– Какой-то человек, напоминающий мсье Андрейчиков телосложением и типом лица. Жанна оттягивала на себя внимание, он находился на периферии сознания всех, кто его видел. В первой версии это мог быть некто Виктор, друг Владимира и его партнер. Может быть, они договорились с Жанной. Во второй – вообще кто угодно. Кивать и говорить «da», время от времени, можно научить и медведя. В конце концов, мы не знаем, существует ли Виктор на самом деле. В бухте Мала и полицейском участке он не никак себя не появлялся. Там «супруги» были вдвоем. А мне о нем сказала Жанна. Человек же, с которым я разговаривал (он, кстати, как раз немного похож на фото Владимира), говорил по-французски и о том, что он русский известно лишь только со слов Жанны.

– Ну, предположим. У тебя есть две версии убийства. Обе никудышные, но они есть. Но ты никак не объясняешь мотив подмены. Кому и зачем она понадобилась.

Ха. Я только начал. Кудышные-никудышные, это мы еще поглядим. Сейчас я сосредоточен на подмене. И я могу ее объяснить. Подмена необходима для того, чтобы оттянуть начала следствия скрыть все улики произошедшего убийства. И более того, поставить сам факт убийства под сомнение. Возможно, Владимира убили в спешке, не продумав заранее всех деталей. К этому подталкивали обстоятельства: увольнение домоправительницы и отъезд дочери. Все нужно было провернуть быстро.

К тому же (если брать в расчет первую версию), Жанне выгодна не доказанная смерть мужа, а именно пропажа, поскольку в случае смерти большая часть состояния ее мужа может уйти к его дочери. А пока его не признали умершим, всем имуществом будет по-прежнему заправлять жена. С чем связана необходимость отсрочки в объявлении Владимира пропавшим, мы поймем, когда выясним, каковы были его отношения с местным преступным сообществом.

– Кха.

Это сказал шеф, когда я закончил. И еще раз:

– Кха.

Потом ион поерзал на своем стуле и подложил.

– Значит так, су-лейтенант. Я назвал твои версии никудышными и сейчас намерен объяснить, почему. Твоя вторая версия никуда не годится по той простой причине, что в Капдае мафии нет. Ни алмазной, ни какой другой. А если кого-то ветром и надует, то в Капдае мафия не убивает. И вообще, мы не в Америке живем и даже ни в и Италии Мы во Франции. Здесь если кто кого-то убивает, то муж – жену, жена – мужа. Если есть любовник, значит, муж убивает любовника или любовник – жену. В самом крайнем случае, брат убивает сестру, сестра – брата. Об этом раз и навсегда написал мсье Корнель.1616
  Лейтенант-колонель, вероятно, имеет в виду «Рассуждения о трагедии и о способах трактовки ее согласно законам правдоподобия или необходимости», Пьера Корнеля. В этом произведении великого драматурга есть такой пассаж «Если человек, безразлично относящийся к другому, столь же безразличному к нему, убивает его, то и это производит не большее впечатление, тем паче что в душе совершающего действие не происходит никакой борьбы; но когда такие события случаются с людьми, кои связаны друг с другом кровными узами или чувством привязанности, например, если муж убивает или намеревается убить жену, мать – детей, брат – сестру, вот что наилучшим образом подходит для трагедии». (Перевод В. Покровского и Е. Гречаной) – А. П.:


[Закрыть]

– Свою?

– Можно и свою. Тебе принцип ясен?

– Принцип ясен шеф. Непонятно, почему в Капдае мафия не убивает. Это запрещено?

– Во-первых, да. Запрещено. Законом тоже. Но дело не в том. Есть культурные стереотипы. Традиции. Хочешь быть мафией, езжай в Марсель.

– Но Марсель тоже Франция шеф.

– Что поделать, мы не можем игнорировать новые, кха, тренды. Если мафия должна быть везде, пусть будет. Но в Марселе. Этого достаточно. Это интернациональный город, тебе ли не знать. А мы – французская глубинка, пусть и с виллами богачей. У нас тут собственное понимание жизни, и смерти. Жена убивает мужа, муж – жену, любовник…

– Мужа?

– Можно и так. Теперь вторая версия. Она гораздо лучше. Но. Кха. Она же строится на сплошных допущениях. Возможно, Владимир Андрейчиков убит. Возможно, это сделала жена, которой – возможно – понадобилось скрыть факт убийства. Возможно! Что это за основание для расследования? У нас есть официальное заявление о пропаже этого русского?

– Нет

– Мадам ээээ… Жанна перезвонила тебе утром?

– Нет.

– Почему?

– Может быть…

– У нас есть заявление о пропаже матраса. Вот чем мы будем заниматься. И прежде всего – установлением самого факта пропажи. И вот чем ты сейчас…

Но тут нас прервали. Шефу позвонили на мобильный. Он что-то буркнул в трубку два три раза. Нажал кнопку завершения разговора, положил телефон на стол и уставился на меня.

Прошла минута.

Шеф моргнул. Я снова начал дышать. Тихонько.

Лейтенант-колонель сказал, что ему только что позвонил начальник жандармерии Капдая. И сообщил, что на вилле «Палома» убийство. В жандармерию был звонок оттуда десять минут назад. Офицер судебной полиции уже едет из Ниццы, вместе с экспертами. Получен ордер на осмотр дома. Бригада жандармов отбыла. От нас требуется офицер для координации действий муниципальной полиции со всеми правоохранительными структурами, участвующими в расследовании и оказания необходимой помощи. Последние слова, которые я расслышал, вылетая из кабинета, были:

– Вперед, су-лейтенант.

15.34. Там же.

Еще пара телефонных звонков, пара-другая писем по электронной почте, и можно будет продолжить записи в журнале.

16.01. Там же.

Из кабинета-то я вылетел, а долететь до виллы «Палома» не получилось. Мой старичок «Пежо» не захотел заводиться. Бурчал что-то мне непонятное, наверное, объяснял, почему мне может двинуться с места, но я не понял. В деревенском доме моих родителей живет кот. Зовут его Бэзил. Вот он, первые семь-восемь лет своей жизни очень сильно старался объяснить людям (то есть отцу, маме и нам с сестрой) что он думает о жизни вообще и о нашем поведении в частности. Встанет так, шагах пяти от того, с кем разговаривает и тщательно, по слогам, с точным произношением всех ста пятидесяти кошачьих модуляций, объясняет, что например, тот корм, который в миске, не подходит к его диете. Или рассказывает, почему он не мог пройти мимо вот этой новой пары туфель. А потом посмотрит тебе в глаза внимательно, махнет хвостом и пойдет на диван в гостиную. Мол, все равно этим существам, с их примитивным речевым аппаратом, объяснить ничего не удастся. А сейчас, на семнадцатом году жизни, он уже ничего никому мне объясняет. Он мудр.

А мой «Пежо», он раза в два моложе Бэзила и все чем-то не доволен, что-то бурчит. А ездит через раз, между прочим. И не знает главного правила службы в полиции: если тебе что-нибудь не нравится, стой и молчи. До начальства, потом само дойдет.

Но вообще-то я взялся за планшет затем, чтобы фиксировать ход расследования. Итак.

Из-за забастовки моего «Пежо», пришлось добираться до виллы пешком. Так я потерял десять минут и добрался туда в тот момент, когда два жандарма вынимали из бассейна тело молодой женщины. Это была Жанна. Я, наконец, рассмотрел ее при свете дня и без солнечных очков. У нее очень правильные черты лица, прямой нос, рот, чуть больше чем я запомнил, прекрасная (если такое определение годится для трупа) кожа. Но складки у рта и близко посаженые глаза делают лицо каким-то сердитым или даже злым, В разговоре с ней ночью с понедельника на вторник, я всего этого не заметил. Впрочем, неживое лицо не может быть ни веселым, ни, даже, вежливым.

Тело в купальнике, положили на дорожку у края бассейна. Им занялся судебный медик. Рядом на боку лежал небольшой столик: мраморная столешница на чугунной подставке. Рубеж XIX – XX веков, если не подделка. Один угол столешницы испачкан чем-то бурым, похожим на кровь. Еще пятна бурого цвета – на парапете бассейна. А вот вода в бассейне была абсолютно прозрачной, ни следа крови. Рядом со стоиком валялись красные туфли на очень высоком каблуке. Сколько я помню, именно эти туфли были на Жанне в ту ночь, что я ее видел. У одной из туфель каблук был подвернут и готов был, отвалится. Рядом с упавшим столиком стояла тележка с напитками, а между ними – осколки бокала для мартини. Рядом же, в лужке лежал, видимо, свалившийся, при падении со столика, айфон Жанны.

Расследование вел офицер судебной полиции из комиссариата Ниццы Ле Гун. Мы с ним знакомы, встречались, пару раз в то время, когда я работал в Марселе и друг другу не понравились.

Капитал Жан-Мари Ле Гун (точность су-лейтенант) выглядит лет на пятьдесят, хотя ему не больше сорока. Высокий, даже долговязый и худой, он возвышается над вами, как половина недостроенной триумфальной арки. И ведет себя соответственно. На всех людей, кроме прямого начальства он смотрит с выражением лица, точно описываемого фразой «Я вас услышал».

Мы пожали друг другу руки. Я спросил, что произошло, и кто сообщил о смерти. Он, откуда-то из своего далека, сообщил, что картина напоминает несчастный случай. Жертва вчера вечером нетвердо стояла на ногах, а тут каблук подвернулся. Она, падая, ударилась о столик и, возможно, уже без сознания, свалилась в бассейн.

– А почему в бассейне нет крови?

– Она пролежала в воде более 12 часов, а вода в бассейн постоянно подавалась. Знаете задачку, про две трубы? За какое время вода, окрашенная кровью, сможет покинул бассейн, если кровь, перестала течь примерно через час, после попадания тела в эту самую воду?

Нет, его медное самомнение, явно выше пирамид. И ветер злобный его не сокрушит.1717
  Очень похоже на то, что Шарль Секонда скрыто цитирует «Exegi monumentum», Горация, известный у нас в стране по переводам Державина, Пушкина, Батюшкова и Брюсова – А. П.


[Закрыть]

Ле Гун двинулся в сторону виллы. Там в комнате, дверь которой выходит в сад, сидела молодая женщина. Она, как я прикинул, чуть ниже Жанны, чуть стройнее и как бы это определить… подвижнее, что ли. Брюнетка, с приятными чертами лица, большими карими глазами. Нос, на мой вкус длинноват, рот строгих очертаний, а скулы почти такие же широкие, как у Жанны.

Это падчерица Жанны, Ирина Андрейчиков. Она обнаружила тело, когда приехала на виллу сегодня утром. Откуда она приехала, Ле Гун еще не знал. А я знал! Из Прованса, куда она уехала на машине в субботу, подготовить дом к приезду Виктора.

– Эта Ирина рассказала нам, что беспокоилась о своем женихе, который не приехал к ней вчера, как обещал. И отправилась сюда, думая, что его задержал на вилле ее отец.

Ле Гун сообщил мне все это так, как это делает учитель в лицее ученику, не подающему никаких надежд на возможность запомнить сказанное.

– А позвонить нельзя было? – тупо (Нет! Педантично!) спросил я.

– Говорит, стационарного телефона в доме Виктора нет, а зарядку от своего мобильного она здесь забыла. Приехала, увидела тело в бассейне, подключила телефон к зарядке и позвонила в жандармерию.

Ле Гун собирался, видимо, расспросить Ирину, и выяснить все подробнее. Но ему не нравилось мое присутствие. Он попросил меня подняться на второй этаж, где находится спальня Жанны и где капитан Риволан, из нашей местной жандармерии, проводил осмотр. Я подчинился. Поднялся наверх, нашел Риволана, мы познакомились.

Капитан жандармерии Николя Риволан, производит впечатление военного в третьем, а то и в четвертом поколении. А может быть его пра-пра-прадед вступил в корпус жандармов, при его создании в 1791 году. Он (Риволан, не пра-пра-прадед) невысокого роста, жилистый, держится очень прямо. Сухое лицо, очень умные глаза и очень узкий рот. Из таких, в прошлые века, получались прекрасные кавалеристы. А у него еще и усы!

Риволан не то, что был не рад моему приходу. Просто он не мог понять, что тут делать еще и офицеру муниципальной полиции. Да, спальня Жанны была просто забита позолоченной мебелью, а примыкающая к ней гардеробная – одеждой и обувью. Ее отдельная ванная комната (на самом деле – небольшой бассейн с позолоченными кранами, в количестве, явно превышающем возможности доставлять воду всеми известными человечеству способами) скорее напоминала средних размеров парфюмерный магазин в период распродаж. Но четыре жандарма, во главе бригадиром Киленом, то скрываясь в тени комода, то отражаясь в кранах, уже почти все изучили. В конце концов, это же не обыск. Орудия преступления (которое пока не подразумевается) искать не надо. Все улики находятся у бассейна.