Текст книги "Ревизор: возвращение в СССР 14"

Глава 4

г. Москва.

Вдруг Дилара спокойным жестом остановила меня. Она сосредоточенно смотрела на Галию, задумавшись о чём-то. Я снова хотел было двинуться к выходу, но уже Карим положил мне руку на плечо, удерживая.

– Подожди. – тихо сказал он мне.

– На каком этаже эта Лина живёт? – тихо спросила Дилара, но в её голосе слышались такие интонации, что мне стало вдруг не по себе, по спине прошел холодок.

– Постойте. – снова попробовал вмешаться я. – Давайте я сам разберусь.

Только скандала на весь подъезд нам не хватало. Да и родню Галии вмешивать во все эти разборки не хочется.

– Не переживай так. – улыбнулась мне Дилара. – С женщиной женщина должна разговаривать. Ну что ты там сделаешь? Не будешь же ее бить, в конце концов? Ты же настоящий мужчина… А я пойду – все хорошо будет. Я все правильно сделаю.

Ох ты ж! У меня аж дыхание перехватило от ее взгляда. Офигеть у Галии тетя. Понимаю теперь, как она умудряется всеми командовать. Голос мягкий, ровный, улыбается, но смотрит так!.. Руки-ноги отнимаются. Как с ней бороться?! Я сам не понял, как снова оказался за столом рядом с Каримом.

– Дилара скандал устраивать не будет, не переживай. – тихонько шепнул он мне. – И не спорь с ней, бесполезно. Когда она в таком состоянии, ни я, ни кто другой в нашей семье ее останавливать не пытается. Не получится.

Галия быстро объяснила тете, как расположена квартира Лины и на каком этаже. Причем, как я заметил по лицу жены, без тени сомнения. И Дилара ушла. Так… и что она задумала такое, что мужикам нельзя? На что она намекала – может на то, что мне Лину нельзя бить, а ей можно, потому как обе девочки?

Не выдержал и вышел на лестничную площадку, прислушиваясь к звукам сверху. Но не услышал ничего, кроме неразборчивых слов и звука захлопнувшейся двери.

Ко мне подошёл Карим.

– Зря волнуешься. – уверенно сказал он. – Пойдём. – кивнул, приглашая меня вернуться за стол. – Всё нормально будет. Жена с ней разберётся. Она это прекрасно умеет.

Вернулись на кухню за стол. Расселись и только тут вспомнил, что голоден. Аппетит вернулся. Галия повеселела и стала хлопотать у стола.

А я начал расспрашивать родню. Мне все еще было не по себе, что за меня вопросы решать тетя жены пошла. Как-то я сам привык обычно все разруливать.

– Понимаешь, – тихо заговорил Карим в ответ на мой прямой вопрос. – только не рассказывай никому. Это наша семейная история. У Дилары в роду колдуньи были… Есть в ней сила необычная.

Галия и Зара закивали головами, подтверждая слова Карима.

– Ну надо же! – сказал я с определенным скепсисом. После того, как та гадалка на меня тещу натравила, все эти экстрасенсорные персонажи никакого позитива у меня уже по определению вызвать не могли.

– Зря ты так. Хотя понять можно. Такое редко встретишь. Я тоже поначалу не верил, когда молодым с Дилей познакомился. – серьёзно посмотрел Карим на меня. – Она такая простая, веселая, задорная, комсомолкой тогда была. А тут вдруг такая информация. Мне после свадьбы мать ее рассказала. Потом узнал, что в поселке ее многие в курсе были. Боялись Дилю трогать. И вообще, по ее линии баб сильно боятся там, где они живут. А это хороший плюс. У нас в городе ни Диле, ни Заре ни одна продавщица грубить не осмелится. Никто никогда не обсчитает, плохой кусок мяса или просроченную колбасу не положит… – усмехнулся Карим.

Ну, это я понять могу. Плюсы неплохие. Веришь, не веришь, а обижать женщину с репутацией колдуньи вряд ли захочешь. А вдруг все это работает?

– Понятно. – я все не мог поверить, что он не прикалывается. – А что Зару боятся обидеть, тоже верят, что она колдунья?

– Нет. Эта сила у них через поколение передается. Бабка Дилина была колдуньей, а мать нет. И Зара тоже без способностей. А не грубят ей, потому что Дилю боятся.

– Не обижайтесь, но мне трудно в такое верить. Я вообще обычно только цифрам и фактам доверяю. А все эти заговоры и привороты не мое. – я совершенно не понимал, как на это реагировать. И обидеть родственников жены неохота, и врать им в глаза не могу. Понравились они мне, хорошие люди, душевные. Да и Юле помогли с обустройством на новом месте. Я как бы в долгу, сам напросился у Загита на это.

– Да понимаю я все, и не обижаюсь. Поверишь со временем. Не к спеху. – похлопал меня по плечу Карим. – Одно тебе могу гарантировать – Лина эта ваша после разговора с моей женой на пушечный выстрел к нашей Галие не подойдет. И тебе пачкаться не придется о скандалистку, а дело будет сделано. Это факт. Увидишь. – поднял он вверх указательный палец. – А про привороты всякие смотри при Диле не скажи ничего. Она такое на дух не переносит. Говорит, что это зло и заниматься таким нельзя.

– Так, а сама она…

– Она ничего специально не делает. – начал пояснять Карим. – На нее находит, только если кого-то из нас, из родни обидеть. Тогда она становится тихая очень, сам видел… Тут я всегда отхожу в сторону, не мешаю. Невозможно ей помешать, когда она в таком состоянии. Уже не важно, что сам хочешь, как мужик, с семейными проблемами разобраться – она не даст.

Зара с Галией снова активно закивали головами.

– Мама – просто наша защитница, – тихонько произнесла Зара. – Она хорошая и зла никому не делает никогда.

Ага, я мысленно усмехнулся, только напугает до чертиков.

– Ты ж только не болтай нигде. – повторил Карим. – Нельзя, чтобы все знали, проблемы будут.

– Могила! – сделал я решительный жест, как бы застёгивая на молнию рот. – Я не из болтунов.

Вдруг у меня мысль в голове мелькнула, которая с самого начала покоя не давала.

– А Загит об этом знает? – спросил я.

– Конечно. – усмехнулся Карим. – Это же его сестра.

– То есть, он в это тоже верит. – сделал вывод я.

– В такой семье родишься, хочешь – не хочешь, а поверишь.

Вот теперь у меня пазл очередной в голове сошелся. Я все не мог понять с тех пор, как с тещей проблемы начались, как Загит с ней сошелся и живет. Сам ведь такой правильный, уравновешенный, сильный мужик. А закидоны эти с гадалками терпит… Теперь все на место встало. Он просто привык ко всем этим «колдовским штучкам» в родной семье. Гадалок считает шарлатанками, потому что в семье так воспитан был, Карим же сказал, что Диля на дух всех этих ворожей не переносит, но в целом в такие силы Загит верит. Правильнее даже сказать, не верит, а точно знает об их существовании на примере своей бабули и сестры. Да! Дела-а! А Галия-то! Ишь скрытница! Ни словом мне ни обмолвилась об этом. Ох я с ней потолкую, как гости уедут.

Дилара вернулась минут через двадцать. Спокойная, без намёка на скандал, даже улыбалась слегка.

– Как всё прошло? – встревоженно спросил я.

– Всё прекрасно. – улыбнулась тётя Диля. – Больше она о вас слова плохого не скажет и Галечку мою обижать не будет. А то ишь – разошлась, вертихвостка столичная!

Обстановка разрядилась. Девчонки весело о чем-то щебетали. Диля снова стала шумная и командиристая, очередную готовку начала организовывать, подрядив девчонок тут же что-то чистить и резать. Ничего не напоминало о недавних слезах. Если ещё и Лина жива при этом осталась, то Дилара реальная ведьма.

Пребывая во все еще растерянном состоянии, пошёл на улицу с псом. Встретился с Гришей и Родькой. Выглядели они оба совершенно нормально, только у Григория в глазах заметил лёгкую грусть. Ну, сейчас я их отвлеку от грустных мыслей.

– Показать вам кое-что? – загадочно спросил я их, поздоровавшись.

– Что, например? – удивлённо спросил подполковник.

– Показать, показать! – запрыгал вокруг заинтересованный Родька.

– Ну, пошли. – провёл я их немного вдоль дома, подвёл к псевдо-«Победе» и положил по-хозяйски руку на капот. – Моя. – и вытащил из кармана ключ от машины.

– Серьёзно? – сразу оживился Григорий. – Ну, молодца!

Открыл машину и запустил всех в салон. Завёл и медленно крадучись тронулся вдоль двора, потом прибавил скорости и завернул за дом. Объехав вокруг, встал на прежнем месте.

– Движок работает как странно… – заметил Григорий. – Я бы сказал, что это дизель. Но разве «Победы» дизельные бывают? И салон внутри новый весь. Ни в жизнь не скажешь, что машина старая.

– А это не «Победа». – подмигнул я ему. – Гараж вот только теперь ей нужен. – озабоченно проговорил я.

– Стоп! Подожди про гараж. Как не «Победа»? – спросил Гриша, осматривая машину. – Не понял!

– Присмотрись. – усмехнулся я. – Немного отличается внешне. Хотя сразу и не увидишь. Это «Варшава», их в Польше делают, взяв за основу нашу «Победу», новая. Только молчок, вам говорю, как близким людям. Пусть все думают, что металлолом. Целее будет, пока я гараж не нашел.

– Ого. Ни разу не видел. Слышал, что делают, но живьем никогда не встречал. – удивленно почесал голову Григорий.

– Может и встречал, да не понял. – сказал я. – Они реально очень похожи.

– Это да.

– И движок у нее дизель. Ты правильно догадался.

Гриша просиял.

– Вот! Я сразу услышал… – воскликнул он радостно.

– Давайте, сегодня на ту сторону гулять пойдём, – показал я рукой направление. – Посмотрим, там вроде вдоль железки какие-то гаражи были. Надо узнать, может, продаёт кто…

– Конечно, пошли. – тут же одобрил мой план Григорий.

И мы отправились по району искать мне гараж. Как же это приятно – иметь такие хлопоты! Не думал, что так быстро решу вопрос с машиной. Всего-то, дал одну небольшую консультацию, руководствуясь опытом работы в будущей российской экономике. Как оказалось, в ливанской мало что отличается…

Вдоль железнодорожной линии было полно ГСК, надо было в каждом найти сторожку и узнать номер председателя.

– Сначала через председателей узнаю про все продающиеся гаражи, – объяснял я Грише. – потом пройдусь, осмотрю все и выберу несколько лучших по цене и содержанию. А потом уже надо будет вступать в кооператив, если места есть. Председатель точно знает, кто гараж продать хочет.

Сегодня, естественно, было уже поздно звонить. Завтра обзвоном займусь. Мне удалось раздобыть четыре номера председателей ГСК. Не запутаться бы, какой где расположен…

Появившись на следующий день на первой паре, опять сбежал, поехал в Кремль искать кадры секретариата Верховного совета СССР. Нашёл довольно быстро, на территории дежурило много милиции, подсказали. Возле бюро пропусков пришлось подождать. За мной вышел глава комиссии по промышленности, как я впоследствии узнал.

– Матвей Федорович. – представился он и небрежным кивком головы пригласил следовать за собой. Солидный такой мужик, с руками трудяги, и без всякого столичного лоска, как у Межуева. Зуб даю, что провинциальный кадр, и нарочно не хочет выглядеть как чиновник-москвич. Что же, возможно, это осознанная тактика, которая дает ему какие-то дополнительные бонусы на его должности. Ельцин в восьмидесятых тоже на имидже провинциала карьеру себе сделал, и какую!

В кабинет заместителя начальника отдела кадров сначала зашел он сам. Мне сказал подождать. «Кисько Жан Павлович», только и успел прочесть я табличку на дверях, как меня пригласили внутрь кабинета.

Жан Павлович высокий, худой, строгий и подтянутый, образцовый по внешности московский бюрократ, удивлённо уставился на меня. Потом недоумённо перевёл взгляд на Матвея Фёдоровича. Тот едва заметно пожал плечами, типа, я тут ни причём.

– А он не слишком молод для работы в секретариате? – спросил Жан Павлович коллегу, игнорируя меня. – Он, хотя бы, член партии?

– Ещё нет, пока в комсомоле, но планирую вступать. – осторожно сделал я шаг вперёд.

– Это с каких пор мы таких сотрудников набираем? – недовольно поинтересовался кадровик.

– Это просьба Межуева. – с нажимом произнёс Матвей Фёдорович.

Жан взглянул на меня, как на врага народа, но сразу вернулся на своё рабочее место и сунул Матвею Федоровичу какие-то листы. Меня посадили за отдельный стол и велели заполнить анкету.

Жан продолжал недовольно высказываться, но уже не в мой конкретно адрес, а больше себе под нос. Что здесь серьёзное учреждение, что здесь работают лучшие из лучших. Что люди годами землю роют, чтобы обратить на себя внимание и получить назначение сюда. Похоже, Кисько не просто было до этой должности дослужиться. Но и решения Межуева он явно под сомнение ставить не хотел, хоть он формально никак к Верховному Совету по должности не относится. Серьёзный у меня покровитель, однако, с мощными связями в разных структурах. Хотя, я и так об этом догадывался…

Наконец, я заполнил анкету и протянул её Матвею Фёдоровичу. Тот пробежал глазами, велел мне в нескольких местах, вместо прочерков, написать словами «не имею» или «не состоял» и передал моё сочинение Жану. Тот тоже бегло ознакомился и кивнул, типа, рандеву окончено.

Мы вышли из кабинета, и мой будущий начальник проводил меня на выход. В его глазах я не заметил ни интереса, ни любопытства. Попрощался он со мной предельно вежливо, то ли выправка такая, то ли дальновидный очень, мало ли какую должность я тут займу лет через десять. Как и говорил Межуев, сказал, что меня наберут, когда пройду все согласования.

Так… А ведь если тут все срастётся, наверное, нужно будет с ЗИЛа увольняться. Хотя, не буду спешить, сначала как следует все обдумаю. Сейчас нет никакой общей компьютерной системы занятости, в которой легко узнать, где и на какую часть ставки ты работаешь. Можно спокойно работать годами в разных местах, главное – справляться со своими обязанностями. А они у меня на ЗИЛе не сказать, чтобы очень обременительные. Так что…

Вернулся в университет до начала четвертой пары. Освободился раньше, но к третьей не успел, а после начала заходить не хотелось. Пришлось немного погулять по весенней столице, развеяться. И тут же наткнулся в коридоре на Эмму Эдуардовну.

– Павел! – сказал она мне возмущенно. – Я все понимаю. Ты талантливый студент и молодой ученый. Ты это уже понял. Голова закружилась от славы и успеха. Но пойми – способности надо раскрывать. А тут лучшие педагоги в Москве, чтобы помочь тебе это сделать. Прогуливать занятия – нельзя!

– Да я и не прогуливал, Эмма Эдуардовна, мне просто работу на поставки предложили, ездил бумаги подавать. У меня жена беременная, сами понимаете, деньги лишними не будут.

– И что за работа такая? И почему ты ко мне не обратился? – тут же попыталась войти в мое положение замдекана. – Я бы тоже что поискала, все не дворником без высшего образования работать…

– Да предложили референтом в Верховном Совете на полставки. – не стал делать тайны я.

На что Эмма Эдуардовна отреагировала совершенно неожиданно.

– А шутки шутить со мной не надо, Павел! Я же к тебе по-человечески… Эх, ты!

После чего развернулась и ушла. Да так стремительно, что и не догнать. Хотя догонять я не собирался… У меня же никаких доказательств своих слов нет. А бегать и скулить – да я не шутил! Да правда это! – как-то не по-мужски. Ничего, поверит, когда я к ней приду и попрошу поручителем выступить как члена партии для моего вступления в эту самую партию. Как условие моей новой работы в Верховном Совете. А если долго обижаться будет, и это как-то начнет отражаться на моей учебе, то не буду ждать так долго, просто свою новую корочку референта покажу. Когда она у меня появится.

* * *

Кабинет главы комиссии по промышленности.

Матвей Фёдорович Воронцов, вернувшись к себе в кабинет, сел задумчиво за свой рабочий стол и попытался осмыслить происходящее. Межуеву он был должен. И так должен, что отказать ему никак не мог. Из очень непростой ситуации его Межуев вытянул. Мог формально к результатам проверки на заводе отнестись пятнадцать лет назад, и тогда бы его посадили. А он вник в ситуацию, понял, что молодого начальника цеха вокруг пальца обвели, потому как он только новую должность недавно принял и всех тонкостей не знал. И на свободе остался, и через два года Межуев же его порекомендовал на работу в столицу. Да на такую, что и депутатом вот стал, и председателем Комиссии.

Зачем Межуев берет этого паренька в референты? – думал он. – Без образования, без опыта работы и, правильно сказал Жан, он даже не член партии. Да и откуда, если в партию раньше восемнадцати лет не вступишь, а парню всего семнадцать. В голове не укладывается. Здесь людей младше тридцати не встретить в принципе, даже в охране. И вдруг первокурсник, да еще на такую должность…

Если парень блатной, то уж слишком откровенно его на работу пристраивают, можно на разговоры за спиной нарваться ненужные. А у Межуева репутация человека строгого, но справедливого, и он своей репутацией дорожит. Странно всё это… Да нет, не стал бы Межуев блатного так открыто пристраивать. Конечно, он многим с карьерой помог, но не по знакомству, а обычно, за заслуги и способности. А какие заслуги могут быть в семнадцать лет?!..

О Межуеве многое можно сказать, но глупым он никогда не был. – продолжал рассуждать Воронцов. – Нет, он абы кого на работу не порекомендует. Но первокурсник!..

* * *

Перед началом пары Лёха похвастался, что у него уже больше десяти человек в стройотряде.

– Думай, где нам работать. – радостно заявил он мне. – Парни, к труду готовы? – зачем-то воодушевлённо крикнул он.

– Готовы! – дружно отозвались наши.

– Вот. – гордо посмотрел на меня Лёха.

– А где вы трудиться собрались? – спросила Света Костенко. – Девчонкам тоже можно?

– Нет. Девчонкам нельзя. – отрезал Ираклий. – Это тяжёлые работы.

– Что это? Нельзя… Вы слышали? – закусилась внезапно Галька Романович. – Чем это мы хуже? Мы тоже можем работать!

– Тихо! Тихо! – встал я. – Парни ищут реально тяжелую работу. Чтоб денег заработать. Вы же не сможете бетон месить?

Девчонки переглядывались между собой.

– Мы помогать можем. – вступила Катя Слонова. – Наверняка, будет что-то из работ, что нам под силу. Я бате помогала на даче тачку нагружать, а он возил…

Ну, начинается. – подумал я. – Только девчонок там и не хватало. Капец стройотряду.

– Парни, – обратился я к коллективу. – вам решать.

– Ну, так-то, если филонить не будут… – неуверенно оглянулся на свою команду Лёха. – Пусть работают.

– Ура! – победно закричали девчонки.

– У меня соседка в педуниверситете учится, – радостно потирая руки, сказала Романович. – Они свой заработок прошлым летом перечислили в Фонд Мира! Для голодающих детей Африки! Товарищи, давайте мы тоже направим заработанные деньги в Фонд Мира!

В аудитории повисла звенящая тишина. Такого никто не ожидал. Представляю, что думали парни: месяц корячиться на бетонных работах, а вместо денег получить кукиш?

Огляделся по сторонам. Взгляды, устремленные на Гальку, были совсем недобрые. Побьют ещё. Не физически, так морально. Леха стоял как столб и хватал ртом воздух, явно паникуя и не зная, как реагировать. Так-то студенты тоже часто если и не голодают, то очень близки к этому… Те же африканские дети, только с белой кожей. Надо их выручать.

– Идея хорошая. – встал я. – Обязательно надо сдать деньги в Фонд Мира. Комсорг организует. – взглянул я на Ираклия. Тот ошарашенно смотрел на меня. – Каждый член стройотряда внесет в Фонд Мира свой заработок за один день!

– Правильно! – тут же подхватил мое предложение Лёха. – Все работаем один день на Фонд Мира!

Быстро соображает, не то, что Ираклий.

– Ну, ты гений. – подошли ко мне потом Булатов с Ираклием. – Мы уж думали, хана нашему заработку. И не откажешься ведь! Эта дура потом еще и жаловаться побежит в деканат на несознательных студентов! Молодец, здорово выкрутился. – похлопал Булатов меня по плечу.

Учитесь! Пока я жив.

– Кстати, – повернулся я к Ираклию. – Ты сходи к Самедову, узнай, как это всё оформляется, куда деньги перечислять?

Он кивнул, сообразив, наконец, какие возможности эта затея лично для него открывает. А я задумался, куда же их на работу пристроить? Но ничего, это дело терпит. А вот гараж – нет. По ночам спать тревожно, вдруг в этот самый момент кто-то с моей ласточки колеса снимает…

Так что сразу после пар решил обзвонить председателей ГСК, вдруг это рабочие телефоны и вечером уже не дозвонюсь. Так и оказалось в двух случаях. Поговорил. Один резкий, самоуверенный. Как я ни намекал, что отблагодарю за информацию о продающихся гаражах, он не стал со мной разговаривать. Так и не понял, чего он испугался? Второй поговорил вежливо и пригласил вечером в гаражи в будку охраны познакомиться, типа, у него как раз сегодня приёмные часы. Ну, уже что-то.

Ещё по двум телефонам не ответили. Вечером ещё набрать попробую. А пока, поехал на лекцию в очередные «Дары природы». Ехал и размышлял иронично, что у меня по ощущениям два постоянных и обязательных в жизни занятия – с псом гулять и в «Дарах природы» лекции читать. Даже пары в универе воспринимаю, как меньшую обязаловку. Столько уже магазинов посетил, в голове все перепутались. Но зато саму лекцию уже обкатал и читаю без какой-либо подготовки, ночью разбуди, прочту. И развлекаюсь, придумывая каждый раз новые кусочки. Своеобразное испытание на креативность… От самой первой лекции, прочитанной на эту тему, сейчас с четверть осталось, не больше. Тоже плюс.

В этот раз попался спокойный вежливый коллектив. Честно отсидели мою лекцию, вопросы задавали без ехидства и подвохов, разошлись довольные. Всегда бы так.

Вышел от них, словно отдохнувший. Надо ещё в ГАИ заехать, узнать, как на учёт машину поставить. И в гаражи сходить с председателем познакомиться.