Текст книги "Пространственное воплощение культуры. Этнография пространства и места"

В своих постструктуралистских работах Фуко (см. Foucault 1984, 1986 / Фуко 2006) также описывает пространства возможности, или «гетеротопии», в которых технологии и дисциплина социального порядка сломаны или по меньшей мере временно поставлены на паузу, а также реорганизованы с целью производства новых пространств, в которых трансформируются и защищаются микрокосмы общества. Их характеристики предполагают альтернативные способы производства пространства, которые зависят от слома или возведения границ, отделяющих эти пространства от повседневной жизни (Dehaene and DeCauter 2008). Роберт Ротенберг рассматривает эту воображаемую пространственную структуру в исследовании венских садов как разновидности гетеротопии, которая выражает утопические идеалы, разрешает ценностные конфликты, трансформирует время, ограничивается ординарным, но при этом мистифицирует повседневный опыт (Rotenberg 1995).

Кроме того, пространство является технологией социального контроля, используемой в колониальных условиях в качестве дисциплинарного механизма, исходно задействованного в современном Египте (Mitchell 1988). Французские колонисты считали, что при помощи реконструкции подконтрольных правительству сел и городов они смогут произвести новый социальный порядок и колониального гражданина. Тимоти Митчелл называет этот новый упорядочивающий процесс «обрамлением»,

способом разделения и сдерживания, как это было в случае сооружения казарм или перестройки деревень; этот способ функционирует путем воображения некоего нейтрального пространства или объема, именуемого «пространством» (Mitchell 1988: 44).

В Марокко колониальные градостроители под руководством архитектора Юбера Лиоте также строили villes nouvelles [новые деревни (фр.)], современные французские поселения по соседству с уже существовавшими в стране городами, но в то же время отделенные от них (Rabinow 1989). Подобными способами городское планирование и проектирование производили среду, которая поддерживала установленную французами социальную иерархию. Исследование Дрисса Маграуи, посвященное колониальному планированию в Касабланке (Maghraoui 2008), напоминает о значимости пространственной и этнической сегрегации для «окультуривания» (civilizing) марокканских подданных и обнаруживает связь между урбанизмом и гигиеной как составляющей рационализирующего дискурса.

Многим этнографам, изучающим современное городское пространство, разработанные Фуко (Foucault 2007 / Фуко 2011) теории территории, безопасности и пространства дают инструменты для анализа реализации государственных целей. Однако в этнографических исследованиях этот сюжет осложняется примерами локального сопротивления, оспариваемых воспоминаний, стратегий правоприменения и даже саботажа (Little 2014). Интересы частных корпораций и государства были успешно реализованы в перепланировке Таймс-сквер в Нью-Йорке, когда девелоперы, планировщики, менеджеры и архитекторы согласились создать публичное пространство, где потребители, компании и туристы будут защищены от криминала и страха, куда не будут допускаться «нежелательные элементы» (Chesluk 2008: 49). Сегментирование пространства при помощи контролируемых визуальных осей, патрулирование силами специального участка полиции Нью-Йорка и нарядов частных охранников со сторожевыми собаками, сотрудники, убирающие тротуары, – все эти механизмы задействуются для того, чтобы удалить бездомных, попрошаек, торговцев и любых подозрительных «посторонних», лишь бы туристы и владельцы магазинов чувствовали себя уверенно и безопасно.

В центре других этнографических исследований находятся пространственная гувернаментальность и управление пространством с целью контроля над людьми при помощи использования специальных пространственных зон и правил включения и исключения (Merry 2001, Robins 2002). В выполненном Патти Келли (Kelly 2008) этнографическом описании заведения «Зона Галактика» в мексиканском городе Тустла-Гутьеррес описывается постройка и управление созданным по инициативе государства борделем, где трудящиеся секс-индустрии подчинены установленным правилам и находятся под надзором в рамках регионального проекта неолиберальной модернизации. Тереза Калдейра (Caldeira 2000) рассматривает, какое влияние оказали ослабление функций государства и последовавший за этим рост преступности и панических обсуждений (fear talks) строительства закрытых жилых комплексов (gated community) в бразильском Сан-Паулу. Впрочем, сравнительное исследование закрытых комплексов в Соединенных Штатах, Латинской Америке и Китае подразумевает, что при наличии такой общей для любого огораживания особенности, как страх посторонних и криминала, способы социального производства таких мест варьируются в зависимости от региона и культурного контекста, формируя совершенно разные пространственные модели, масштабы общественной и индивидуальной вовлеченности и культурные смыслы (Low 2007).

Разработанные Фуко теории пространственного контроля и гувернаментальности оказали значительное влияние на этнографию пространства и места, в особенности с точки зрения социального производства пространства. Работы Лефевра (Lefebvre 1991 / Лефевр 2015), Харви (Harvey 1998), Кастельса (Castells 1983) и многих других авторов оказались особенно продуктивными, поскольку этнографы находились в поиске теорий, способных прийти на помощь в объяснении тех пространственных конфигураций и механизмов власти, которые обнаруживались в полевых исследованиях. Этнографы использовали эти теории социального производства в собственных целях и разработали новые представления о внутреннем функционировании и внешних реалиях отношений между пространством и властью. Этот краткий обзор не включает недавние работы теоретиков феминизма и критической теории расизма (Black race theorists), которые бросают вызов сложившемуся канону, – их вклад будет представлен в главах 4 и 5. Далее мы рассмотрим применение подхода, основанного на социальном производстве пространства и места, на двух этнографических примерах. В первом из них описываются история и развитие парка Сентраль в столице Коста-Рики Сан-Хосе (Low 2000 / Лоу 2016), а во втором – эволюция ночного рынка Шилинь в центре Тайбэя (Тайвань) (Chiu 2013).

Этнографические примеры

Социальное производство парка Сентраль в Сан-Хосе (Коста-Рика)

Введение и методология

Этнографический пример парка Сентраль в исторической части Сан-Хосе (см. ил. 3.2) демонстрирует, каким образом в социальном производстве этого знакового городского пространства участвовали конкурирующие и конфликтующие классовые интересы, инвестиции глобального капитала и политические идеологии. В этом примере прослеживается, как история Сан-Хосе в колониальный период и после обретения Коста-Рикой независимости, переход от аграрной к индустриальной экономике, политическая трансформация от либерализма к неолиберализму, приход глобальных инвестиций капитала на смену национальным, а также идеологические и культурные сдвиги в градостроительстве и технологиях проектирования произвели многие пространственные характеристики парка, модели нахождения людей в этом пространстве и образцы его застройки. Благодаря этнографическому исследованию, подкрепленному историческими, архивными и фотографическими документами, появилась возможность описать эволюцию города, нарастание социального неравенства между его жителями и неравномерное развитие этого ключевого и значимого для местного сообщества публичного пространства. Методы и техники, использованные в данном исследовании, можно применить к любой пространственной форме или модели застройки, получив аналогичные результаты.

Ил. 3.2. Карты Коста-Рики, Сан-Хосе и парка Сентраль (Эрин Лилли)

Методология, которая использовалась на протяжении полутора десятилетий моих полевых исследований городских площадей, опиралась на множественные эмпирические кейсы (multisited), имела мультидисциплинарный характер и включала четыре накладывавшихся друг на друга этапа. Первый, этнографический, этап заключался в протоколировании повседневной жизни на двух городских площадях при помощи наблюдения за поведением людей в отдельных их частях, включенного наблюдения, поведенческого картографирования (behavioral mapping), интервью с посетителями площадей, местными жителями и владельцами расположенных в округе зданий и организаций. К этой же стадии относились фотодокументирование архитектурного облика двух площадей и подробное картографирование коммерческих предприятий, свободных земельных участков и различных видов деятельности, окружавших изучаемые локации и составлявших их архитектурный и социальный фон. Включенное наблюдение перерастало в более глубокие отношения с отдельными обычными посетителями площадей и давало более детальное понимание их рутинных занятий, намерений и повседневных практик. С некоторыми посетителями и «персонажами» площади установить отношения было сложнее, поэтому для понимания их историй назначались формальные интервью и фотосъемки. Также были взяты глубинные интервью у местных антропологов и историков, сотрудников архитектурного факультета Университета Коста-Рики, архитекторов и городских планировщиков, которые разрабатывали проекты площади.

Ил. 3.3. Карта перемещений в парке Сентраль (Стефан Тоннела, переработка Эрин Лилли)

Следующим шагом первого этапа исследования был подсчет посетителей площади и описание их локаций и пространственных практик. На ряде карт перемещений (ил. 3.3) зафиксированы движения, напоминающие танец, и траектории посетителей площади и прохожих. С помощью этих карт оказалось возможным уловить элементы невербальных и неосознаваемых аспектов социальной и материальной жизни2828
  Эти карты перемещений были задуманы еще до появления исследований мобильности, однако все больший интерес ученых к мобильности и пешим прогулкам усиливал значимость того, что на тот момент казалось неким неортодоксальным методом, о чем еще будет сказано в главе 5. – Примеч. авт.


[Закрыть]. К количественным процедурам также относился подсчет численности людей на площади в сутки, в час, за неделю и в выходные дни. Также фиксировались гендерный состав, количество людей в той или иной группе и их возраст. Эти подсчеты придали обоснование многим этнографическим находкам наподобие гендерно дифференцированного и временнóго характера занятий в течение дня и в рабочие/выходные дни.

Второй этап проекта был сфокусирован на истории пласы в Испанской Америке и включал архитектурные и этноисторические стратегии архивного и документального исследования. Собранные в Библиотеке Джона Картера Брауна тексты, относящиеся к периоду после испанского завоевания Америки, карты 1492–1501 годов и оригиналы писем представляют собой документы, отражающие планирование и проектирование первых площадей, которые появились после Конкисты2929
  Контекст исследования Лоу «Пласа» (Лоу С. Пласа: Политика общественного пространства и культуры / Пер. с англ. Ю. Плискина. М.: Strelka Press, 2016) выходит за хронологические рамки истории столицы Коста-Рики. Основание Сан-Хосе относится к гораздо более позднему, чем Конкиста, периоду: город впервые упоминается в 1737 году. Второй площадью Сан-Хосе, на которой проходили полевые исследования Лоу, стала Пласа-де-ла-Культура, где расположены Национальный театр, Центральный банк Коста-Рики, музеи, рестораны и т. д. – Примеч. пер.


[Закрыть]. Исследователи, занимающиеся археологией Мезоамерики, обнаружили археологические памятники периодов до и после Конкисты, изучение которых предоставило альтернативные интерпретации процессов городского планирования, строительства и проектирования пласы в ходе завоевания Нового Света и раннего колониального периода.

В ходе третьей стадии исследования состоялась серия поездок в Сан-Хосе и появился ряд дополнений в виде новых посетителей парка, изменений в городской среде и новых пространственных моделей. Для понимания логики политических решений, которые принимались в части финансирования общественного пространства и стилистики проектирования, были выполнены экспертные интервью с министром культуры Коста-Рики, директором Национального театра, председателем Центрального банка, а также с президентом страны Оскаром Ариасом.

В определенный момент исследования городские власти решили закрыть парк Сентраль для перепланировки и перемещения большинства его посетителей в другие общественные пространства. Эта перепланировка потребовала третьего раунда полевой работы, который включал проведение интервью с лицами, участвовавшими в принятии данного решения, документирование протестов против продолжавшегося проекта и осуществление «оценки после сдачи объекта». Эта методика часто используется в психологии среды в качестве стратегии оценки воздействия нового дизайна того или иного места как на его прежних посетителей, включая тех, кому пришлось переместиться в другие общественные пространства, так и на новых «пользователей», которые считают, что в новом обличье место стало более привлекательным. Подобная оценка также открывала перспективу для начала четвертой – публичной антропологической – стадии проекта, в ходе которой полученные мною результаты в 2013 году были представлены и вызвали интерес у городских чиновников и новостных СМИ.

Таким образом, для исследования социального производства парка Сентраль в Сан-Хосе потребовался многоуровневый набор методологий, которые пересекаются в пространстве и времени. Для того чтобы выяснить, каким образом происходило производство этого пространства совместными усилиями государства, граждан и посетителей площади, такую же важность, как длительная полевая работа, имели этноисторические документы и отчеты об археологических раскопках, а также архитектурные чертежи и проекты3030
  Акторно-сетевая теория Бруно Латура (Latour 2005 / Латур 2014) помогает понять, почему я отнесла строения, строительные материалы и сам процесс строительства, а также проектировщиков и пользователей зданий к равным, или «симметричным», партнерам в процессе производства пространства. С другой стороны, изначальная идея социального производства пространства как разновидности неравномерного капиталистического развития способствовала раскрытию асимметричных властных отношений, которые и сегодня продолжают нарушать социальную справедливость в городе. – Примеч. авт.


[Закрыть]. Ниже представлено краткое изложение полевой работы и архивных исследований с 1985 по 2013 год.

История и городской контекст

Первое упоминание парка Сентраль относится к 1761 году и связано с первоначальным зданием городской администрации в северо-восточной части площади, на которой находится парк. Исходно это было поросшее травой и деревьями общественное пространство, которое по выходным использовалось в качестве рынка и представляло собой городской квартал квадратной формы, ограниченный улицами, протянувшимися с севера на юг и с запада на восток. Вокруг быстро возникли гражданские и религиозные организации испанских переселенцев: в 1776 году в восточной части площади была построена Иглесия Паррокиаль («первая церковь»), которая в 1851 году стала Кафедральным собором (DeMora 1973). Далее в северной части площади были возведены военные казармы, а в северо-восточной части в 1799 году появилась новая ратуша (Каса дель Кабильдо). Одновременно строились частные здания: еще в 1761 году дом на площади возвел капитан дон Мигель Хименес, а в дальнейшем оставшиеся места под застройку заполнялись частными резиденциями богатых табачных плантаторов и мелкими коммерческими объектами, включая аптеку Botica Francesa и небольшой отель в южной части площади (González Viquez 1973, Vega Carballo 1981).

Облик парка Сентраль, возникший в колониальную эпоху, сохранялся до обретения Коста-Рикой независимости от Испании и превращения Сан-Хосе в столицу новой республики в 1821 году. Зарождающаяся элита кофейных плантаторов и избираемые должностные лица инициировали ряд улучшений, направленных на то, чтобы презентовать Коста-Рику как современную республику, и парк Сентраль и окружающая его муниципальная архитектура должны были служить этим целям. В 1825 году Сан-Хосе состоял из шести кварталов вокруг парка Сентраль, но уже к 1849 году на окраинах города по ту сторону улицы Калле де ла Ронда проживали семьи бедняков, промышлявшие случайными заработками или работавшие ремесленниками, тогда как специалисты из верхних и средних слоев, деловые люди и кофейные плантаторы по-прежнему селились вдоль главных улиц. Самые влиятельные лица жили к северу от Второй авеню и парка Сентраль, а также к северо-востоку от центра города (Vega Carballo 1981). К 1850 году у элиты кофейных плантаторов сформировались европейские вкусы, которые нашли материальное воплощение в расширении городской инфраструктуры и сферы услуг: уличного освещения, мощеных дорог и процветающих магазинов и аптек (Molina and Palmer 2007).

В 1861 году по инициативе губернатора Рамона Кироса, начальника полиции и главы муниципалитета была создана общественная пешеходная улица, вдоль которой напротив собора было высажено 44 больших фикусовых дерева, 24 молодых фикуса и четыре горных апельсиновых дерева. Президент Кастро Мадрис распорядился полностью перепроектировать и переоснастить площадь с использованием всевозможных соблазнительных элементов европейской буржуазной элегантности. Франсиско Мария Иглесиас на свои средства в 1869 году установил привезенный из Англии фонтан для обеспечения города водой, а в 1870 году была установлена затейливая железная ограда из Франции. В 1890 году соорудили деревянную эстраду в стиле японского викторианства, на которой по воскресеньям играл военный оркестр.

Благодаря этой перепланировке парк Сентраль стал средоточием социальной жизни кофейных плантаторов. Для защиты прогуливающихся состоятельных людей от рабочих и бедных жителей города, которые также пользовались этим пространством, появилась охрана, а по вечерам по парку расхаживали надзиратели, сообщавшие точное время и зажигавшие газовые фонари. В 1889 году появилось электрическое освещение, а к 1907‐му грязные тропинки были замощены дуговыми дорожками. В 1908 году была предпринята еще одна полная реновация парка, в результате которой обветшавшая эстрада в викторианском стиле была заменена копией, находившейся в том же месте, а вдоль дорожек была уложена мозаичная плитка. Элита плантаторов все больше присваивала парк Сентраль, чтобы демонстрировать собственный подход к городской жизни и задавать стандарты порядка для низших слоев (Quesada 2006).

Однако эта модернизация в интересах элиты и дисциплинирующие начинания не смогли скрыть нараставшее в Сан-Хосе классовое неравенство и социальную гетерогенность большинства посетителей парка. Например, на фотографиях, сделанных в 1870 году, мы видим находящихся на площади рабочих в расстегнутых рубашках и босоногих мальчишек, а на одном хорошо известном, сделанном в 1915 году портретном изображении сидящих на бортике фонтана мужчин из среднего класса со своими детьми с краю сцены стоит босоногий мальчик (Banco Nacional de Costa Rica 1972). На сделанных в 1917 году фотоснимках дорожек вдоль обнесенного забором края площади обнаруживаются не только хорошо одетые деловые люди, но и босые кампесинос (крестьяне) (Banco Nacional de Costa Rica 1972). В костариканских романах этого периода описываются уличная детвора и бедняки, включая женщин, которые жили на окраинах парка (Trullás y Aulet 1913). Ремесленники и рабочие, а также представители субкультуры секс-индустрии и мелкие криминальные элементы, известные как «апачи», также заполоняли общественное пространство и стали восприниматься как проблемная публика из‐за нелегального употребления опиума и марихуаны (Molina and Palmer 2007).

Ориентированная на элиту модификация парка Сентраль оставалась неизменной до конца 1930‐х годов, когда забор и ограда были снесены в процессе мощения городских улиц. В 1944 году убрали фонтан и викторианскую эстраду, а на их месте появилось модернистское бетонное сооружение, подаренное никарагуанским промышленником Анастасио Сомосой. В цокольной части этой новой эстрады находился ночной клуб, а затем вместо клуба открылась детская библиотека Кармен Лиры (ил. 3.4).

На протяжении этого периода и вплоть до 1950‐х годов по краям парка Сентраль еще оставались некоторые из первоначальных частных резиденций элитных семей, аптека Botica Francesa и военные казармы, переоборудованные в школу. Вдоль северо-западного угла парка находились кафе, а представители элиты и среднего класса по-прежнему приходили воскресными вечерами на ретрету послушать военный оркестр (описание ретреты см. в главе 5). В то же время искусственная среда парка начинала меняться под влиянием интересов промышленников и экономических альянсов Коста-Рики со странами Центральной и Северной Америки.

Ил. 3.4. План парка Сентраль 1976 года (Сета Лоу, переработка Эрин Лилли) Слева направо: 2‐я улица – 4‐й проспект – Эстрада – Авенида Сентраль

Впечатляющие экономические изменения 1950‐х годов привели к еще большему уплотнению города, появлению скученности, преступности и загазованности от автомобилей и автобусов. Большинство семей из высших и средних слоев перебрались в западную часть Сан-Хосе или в пригороды, оставив центр города беднякам и трудящимся. На месте резиденций элиты появилась архитектура, характерная для нового типа глобальной экономики, основанного на долговых обязательствах, банковском контроле во всемирном масштабе и зависимости от иностранного капитала. Теперь парк Сентраль окружали вытеснившие прежнюю жилую застройку площади здания национальных и международных банков, кинотеатры, где показывали фильмы на английском, магазины с прохладительными напитками, североамериканские сети фастфуда и конторы мелких предприятий.

Рост безработицы, вызванный падением доходов от сельскохозяйственного экспорта и нарастающей миграцией в город деревенских жителей, способствовал увеличению неформальной экономики – этот процесс был заметен и в парке Сентраль. Общественные пространства все больше использовались в качестве рабочих мест: чистильщики обуви контролировали северо-восточную часть парка, торговцы, не имевшие стационарных точек, использовали обочины и тропинки, скамейки превращались в «офисы» коммивояжеров, строители-шабашники ждали в беседке, пока их наймут на разовую работу, представительницы секс-индустрии стояли на эстраде или сидели на скамейках, а сквозь толпу пробирались люди, продававшие краденое или предлагавшие сыграть в азартные игры. Приток беженцев из Никарагуа, Сальвадора и Гватемалы привел к росту количества уличных торговцев и конкуренции между ними, а также внес свою лепту в присутствие в парке бездомных взрослых и беспризорных детей.

В ответ бизнесмены из среднего класса и средства массовой информации организовали политическое давление с целью увеличить полицейский контингент для удаления из парка «нежелательных» лиц, и государство реагировало на это разными способами. Все большее распространение получила расистская риторика, мишенью которой становились никарагуанцы – именно на них возлагалась ответственность за подъем преступности. Угрозы в адрес никарагуанцев и ксенофобия нарастали вместе с увеличением количества мигрантов, искавших работу и живших в захудалых поселениях на самозахваченных землях, что подрывало костариканский миф об исключительно «белой» стране (Sandoval Gracía 2004, Alvarenga 2004). Общественные пространства центра Сан-Хосе, такие как парк Сентраль, стали местами, где собирались, особенно по выходным, никарагуанцы – они присваивали эти локации, вытесняя костариканцев, для которых это было привычное место общения.

Благодаря состоявшемуся в 1990 году увеличению государственного финансирования3131
  Поскольку муниципалитет Сан-Хосе не обладал правовыми полномочиями облагать горожан собственными налогами, все средства на городское развитие и планирование поступали из мизерной доли национального бюджета в 1%, выделяемой на городские службы. Однако в 1990 году президент Оскар Ариас реформировал законодательство о городском управлении и ввел 10-процентный подоходный налог для проживающих в городах. – Примеч. авт.


[Закрыть] полиция начала панорамное наблюдение за территорией парка с верхней части бетонной эстрады. Кроме того, с целью искоренения наркоторговли и сбыта краденого в парке появились переодетые полицейские. Муниципальные служащие стали требовать от торговцев вразнос платить за право продавать свой товар на улицах или в границах парка. Если у торговцев не было денег, чтобы заплатить за лицензию (что было нередким случаем), у них конфисковали дневную выручку.

Хотя изменения в парке Сентраль объяснялись преимущественно ростом безработицы, сокращавшимися возможностями для капиталоемкой модернизации и расширением сервисного сектора, одновременно разворачивались конфликты классового характера, в центре которых находилась архитектурная репрезентация городской жизни. Например, весной 1992 года группа граждан организовала движение за снос модернистской бетонной эстрады и восстановление предшествовавшей ей викторианской постройки. Конфликт был настолько острым, что спровоцировал ряд городских митингов, на которые приходило много людей. Бетонная эстрада и существовавшие на тот момент способы ее использования не соответствовали представлениям многих горожан из среднего класса об архитектуре, подобающей торжественному и цивильному центру города. Граждане, стремившиеся восстановить элитный образ парка Сентраль первых лет XX века, были не просто его каждодневными посетителями или муниципальными проектировщиками, а профессионалами и представителями среднего класса костариканской столицы, тосковавшими по идеализированному прошлому. Тем самым конфликт вокруг архитектурной формы эстрады обнажил подспудную символическую борьбу между представителями средних и верхних групп среднего класса, которые хотели, чтобы парк отражал культурные вкусы элиты начала века, и повседневными его посетителями из трудящихся и бедноты – им было комфортно и в том парке, к которому они привыкли.

К началу 1990‐х годов парк Сентраль оказался частью самого густонаселенного района Сан-Хосе, где проживало 10 669 человек на квадратный километр (данные Министерства экономики, промышленности и торговли Коста-Рики на 1992 год). Парк занимал территорию в 7569 квадратных метров, вокруг которой находились многочисленные банки, заведения типа Burger King и традиционных Soda Palace и Soda La Perla. Перенаселенность, высокий уровень загрязнения от дизельных автобусов и рост мелкой преступности способствовали представлению о том, что именно парк Сентраль является причиной ухудшения качества жизни в центре города, и это привело к еще одной его перепланировке.

Ил. 3.5. План парка Сентраль 1993 года (Муниципалитет Сан-Хосе, переработка Эрин Лилли). Слева направо: 2‐я улица; 4‐й проспект; Авенида Сентраль

Реновация парка Сентраль (ил. 3.5) мало способствовала облегчению проблем, порожденных реструктуризацией экономики и неолиберальной урбанистической политикой и практикой. Пресловутая эстрада в конечном итоге была перестроена, также появилась копия старого фонтана; одновременно были спилены деревья, демонтированы беседка, рабочие зоны и удобные каменные скамейки, с тем чтобы парк соответствовал цивильному образу среднего класса и не был благоприятным местом для занятий его прежних посетителей. На обновленной площади разместилась галерея для выставок костариканских художников, расположенная в пространстве под эстрадой, где до этого находилась детская библиотека. По восточному краю парка были установлены 24 телефонные будки, а также появилось отделение муниципальной полиции для защиты граждан от нарастающей подростковой преступности. Чистильщиков обуви и цветочные лотки убрали в другое место за несколько кварталов. Когда парк вновь открылся, в нем стали действовать новые правила, предполагавшие запрет на торговлю вразнос, ограничение высотности зданий по периметру размером первоначальных строений (7 метров), а на смену остановкам автобусов, которыми пользовались бедняки и трудящиеся, пришли стоянки такси.

Цель проекта заключалась в оздоровлении общественного пространства за счет вытеснения его прежних посетителей. Предполагалось, что удаление торговцев и появление дополнительных нарядов полиции сделают его чистым и безопасным3232
  Рассмотрение дискурсов и практик чистого и безопасного публичного пространства см. в работе Mitchell and Staeheli (2006). – Примеч. авт.


[Закрыть], а маленькие резные скамейки и повсеместная плитка изменят его характеристики и повысят уровень комфорта. Муниципалитет явно хотел создать общественное пространство нового типа, куда не будут допускаться многие традиционные посетители парка, а коммерческая деятельность в нем будет ограничена. Новый проект с открытыми планами казался более безопасным многим местным жителям из среднего класса и туристам, а благодаря реконструкции фонтана, мощеным дорожкам и аллеям он выглядел более современным и европейским.

Однако из‐за меняющейся социальной среды Сан-Хосе цели проектировщиков воплотились лишь частично. Парк Сентраль превращался в место, где беженцы из Никарагуа все чаще встречались со своими семьями и друзьями, а подростковые шайки зависали здесь неподалеку от точек, где продавались ворованные вещи и кредитные карты, к тому же поблизости находились магазины исторического центра Сан-Хосе, которые любили посещать богатые туристы. В ходе полевой работы 2008–2009 годов антрополог Джереми Рейнер, посещавший парк Сентраль дважды в неделю, подтверждал, что большинство его посетителей были бедняками, немало было и никарагуанцев, хотя так или иначе в парк приходило много людей.

Перепланировка парка Сентраль во многом была попыткой замаскировать желание муниципалитета очистить это общественное пространство в исторической части города, устранив архитектурные объекты – беседку, деревья и скамейки, – которые обеспечивали привлекательные возможности для проведения времени пенсионерам и безработным. Эта очистка территории вытесняла коммерческую деятельность в другие районы города, из парка были удалены торговцы и чистильщики обуви, которые работали здесь более полувека. Благодаря их присутствию более опасные формы преступности концентрировались в границах торговой зоны на почтительном расстоянии от парка, однако с введением ограничений в общественное пространство ворвались новые противоправные занятия, включая торговлю наркотиками и другие виды организованного криминала (Molina and Palmer 2007).

Скрытые классовые предубеждения породили проект, который, как надеялись муниципалитет, его разработчики и министерство культуры, восстановит прежнее представление о жизни городской элиты в парке Сентраль. Но вместо этого более мощными факторами оказались политико-экономические реалии растущей бедности и безработицы, дестабилизация государства всеобщего благосостояния посредством неолиберальных практик и неравномерное развитие города, порожденное инвестициями глобального капитала, которые не учитывали потребности живущих в центре бедняков и трудящихся. Парк Сентраль превратился в социально фрагментированное и разъединенное пространство, обитаемое маргинализированными и выделяющимися в расовом отношении никарагуанскими иммигрантами, опасное из‐за присутствия молодежных банд и избегаемое представителями костариканского среднего класса и туристами в связи с частыми ограблениями.

Ил 3.6. Парк Сентраль, 2003 год (Сета Лоу)

Ил. 3.7. Наблюдательная вышка на пешеходной торговой улице (Сета Лоу)

Современная планировка и охрана правопорядка

В попытке разобраться с рядом указанных проблем в Коста-Рике на законодательном уровне был утвержден комплекс мер устойчивого городского развития, а также внедрен национальный план землепользования. Были заявлены такие цели, как реконструкция парков, спасение рек, обеспечение чистоты воздуха и воды, улучшение качества жизни в городах в целом. Эти правительственные реформы и план землепользования создавали основу для реновации многих парков и площадей Сан-Хосе. Однако лишь некоторые из подобных мер были осуществлены в полной мере, а реновация парка Сентраль в 1993 году (ил. 3.6) рассматривалась как нечто несущественное, поскольку он по-прежнему воспринимался как небезопасное для посещения место (Palmer and Molina 2006)3333
  На этом этапе развития экономического и политического господства имела значение региональная интеграция Центральной Америки при помощи крупномасштабных проектов развития инфраструктуры наподобие плана «Пуэбла Панама» (2001–2008), предполагавшего строительство шоссе, портов, электросетей и железных дорог для привлечения иностранных инвестиций (Pearson 2012). Региональные коридоры сохранения биоразнообразия сводили воедино неолиберальный дискурс и цели устойчивого развития (Pearson 2012). Одновременно региональные элиты способствовали принятию направленных на либерализацию этих новых рынков соглашений о свободе торговли наподобие Центральноамериканской зоны свободной торговли с участием США, Доминиканской Республики и стран Центральной Америки (Raventós 2013, Pearson 2012). – Примеч. авт.


[Закрыть].

Однако в последующих градостроительных проектах было уделено внимание необходимости создать более значимое общественное пространство с целью стимулирования шопинга, культурных программ и коммерческой деятельности. Вдоль Авениды Сентраль, главного проспекта Сан-Хосе, были оборудованы пешеходная торговая зона и мини-ярмарка, для наблюдения за которыми появились специальные вышки (ил. 3.7). Усиление охраны правопорядка и наблюдение за общественным пространством города с внушительных полицейских вышек начались лишь в 2009 году, но теперь эти элементы стали заметной особенностью как в парке Сентраль, так и в других парках и на площадях (ил. 3.8). В 1985–2000 годах на обеих исследуемых площадях Сан-Хосе3434
  Вторая площадь из исследования Лоу в Сан-Хосе – Пласа-де-ла-Культура. – Примеч. пер.


[Закрыть] наблюдалось минимальное количество полицейских, но, судя по полевым наблюдениям 2013 года, к этому моменту их стало больше (ил. 3.9).