Текст книги "Песнь Великой Любви. Амон-Ра. Легенда о камне"

– Давай, ну, давай, не останавливайся! Давай же!

Приостановившийся было в воздухе камень стрелой продолжил свой путь. Но Амон-Ра даже и не попытался отойти в сторону или уклониться от камня. А камень беспощадно, со всей заложенной в него злобой буквально вонзился ему в лоб. У мальчика потемнело в глазах, он пошатнулся и упал.

Когда Амон-Ра пришел в себя, то увидел вокруг себя обеспокоенные лица уже знакомых ребят. Они тесным кольцом окружали его, тревожно шептались, а некоторые из них пытались помочь ему встать. Один же, это был Иорам, рукой очищал от песка лоб и лицо своего врача, который совсем недавно помогал ему самому. Только одного Большого Мальчика не было среди них. Он стоял на другом конце улицы и злорадствовал:

– Оставьте его! – кричал он ребятам. – У него есть мазь, пусть сам себя и вылечит!

Мальчики помогли Ра встать, отряхнули его одежду.

– Ты смажь своей волшебной мазью лоб, пожалей себя! – сказал тот же самый мальчик, который недавно уговаривал Амон-Ра вылечить пораненный локоть.

– Нет, – твердо ответил Ра, – другим не хватит!

Ра совсем не озлобился на Большого Мальчика и не почувствовал к нему чувства мести. Он только проверил, не разбилась ли в сумке маленькая глиняная баночка, и успокоился.

– Смотри, какой большой камень бросил в тебя тот злодей! – указал мальчик с язвами на валявшийся у ног Амон-Ра плоский камень.

Амон-Ра поднял камень и удивился: на нем были выведены странные линии и знаки, похожие на те, что были начертаны на его камне-письме. «Это же тоже камень-письмо! – подумал мальчик и заволновался: – Может быть, Большого Мальчика надо догнать и сказать, что этот камень, возможно, и есть его письмо? Может быть, объяснить ему, как важно прочесть свой камень-письмо?» Ра уже собрался побежать за Большим Мальчиком, чтобы все ему рассказать, но голос сердца остановил его: «Эти ребята подумают, что ты погнался за своим обидчиком, чтобы отомстить ему! А Большой Мальчик вообще ничего не поймет из твоего рассказа, он только поднимет на смех тебя и твою сказку о камне-письме! Спроси у Андрея, как быть». Амон-Ра достал из-под рубашки мешочек, который всегда висел на шее и в котором лежал его камень-письмо, раскрыл этот мешочек, опустил туда камень, брошенный Большим Мальчиком, и вновь спрятал его под рубахой.

– До свидания! – сказал он ребятам и продолжил путь.

Иорам догнал его и спросил:

– Можно, я пойду вместе с тобой? Если будет нужно, я помогу тебе!

– Как знаешь! – ответил Амон-Ра.

Глава 9

Золотых дел мастер Захарий сидел перед своей мастерской, опустив голову на колени. Амон-Ра никогда не приходилось даже разговаривать с ним, но сейчас, проходя мимо, он почему-то очень пожалел этого старика. Амон-Ра и Иорам подсели к нему с разных сторон. Ювелир поднял голову и посмотрел на них; узнав Амон-Ра, он улыбнулся.

– Хороший ты мальчик! – сказал он ему ласково.

– Откуда ты знаешь? – спросил Амон-Ра.

– Ты хороший мальчик, потому что сел рядом со мной!

– Просто мне кажется, что тебя что-то мучает! Может быть, сильно болят руки?

– Откуда ты догадался? Тебе кто-то сказал? – удивился мастер.

– Нет, никто. Просто я вижу твои руки. Не обжег ли ты их?

Золотых дел мастер горестно вздохнул:

– Эх, я действительно сильно обжег обе руки и уже больше месяца не могу работать. Я не знаю, смогу ли еще когда-нибудь что-то сделать своими руками! Но почему тебя беспокоит мое горе?

– Потому что ты известный мастер, у тебя всегда были «золотые» руки! И ты добрый человек! – Амон-Ра немного помолчал, а потом продолжил: – Я помогу тебе! У меня с собой есть мазь, ее приготовил Андрей, она обязательно тебе поможет. Покажи мне свои руки.

Захарий протянул обе руки…

– Посмотри на них, ну какой мазью можно их вылечить? – сказал он с болью.

«Ой-ой, что же стряслось с этим добрым человеком?» – подумал Амон-Ра, увидев руки мастера. Ладони Захария были покрыты ужасными гнойниками, с пальцев содрана кожа, а ногти еле держались на своих местах. У Амон-Ра сжалось сердце от боли и сострадания. «Если Захарий потеряет свои чудесные руки, то как же он будет творить красоту? – размышлял он. – Бедный, бедный Захарий! Больше месяца он вот так сидит около своей мастерской, ждет, надеется, что руки его станут снова здоровыми, и он снова сможет творить ими красоту! Надо сейчас же исцелить эти чудесные руки! Как хорошо, что я сберег баночку с мазью и еще имею немного сил для того, чтобы помочь мастеру!» Такие мысли быстро проносились в голове Амон-Ра.

Он попросил Иорама подержать глиняную баночку, а сам двумя пальцами достал из нее мазь и щедро смазал ею ладони, пальцы и ногти Захария. Он истратил все, что еще оставалось в баночке. Затем так же, как когда-то лечил колени Иорама, закрыл глаза, ладонями накрыл руки мастера и наполнил свое сердце великой Любовью и Состраданием. В этом прекрасном чувстве было все: и жалость, и вера, и надежда. И этот сгущенный поток светлых чувств Амон-Ра направил в больные руки Захария, а сам погрузился в себя, свое внутреннее «Я».

Сквозь темноту мальчик нашел руки ювелира, вот они здоровые и крепкие. Амон-Ра увидел, как эти руки плавят золото, выводят из него тонкие, ажурные нити, а затем неясно и осторожно вплетают в них драгоценные камни. А камни, поощренные лаской и добротой, начинают блестеть, играть, переливаться всеми цветами. И постепенно всё изделие принимает облик восходящего солнца. Амон-Ра, наблюдающий за этим чудесным превращением, удивился волшебному, сказочному блеску, исходящему от прекрасного изделия. Мальчику даже показалось, что на ладонях Мастера покоится не редчайшей красоты ювелирное изделие, а настоящее солнышко, которое освещает и согревает все вокруг. «Вот оно чудо», – подумал Амон-Ра. Он восхищался и преклонялся перед мастерством Захария, перед его редкой способностью создавать сказку и дарить её людям.

Ювелир Захарий тихо сидел и с удивлением наблюдал за действиями маленького мальчика. Если честно, то Захарий и не надеялся, что его руки могут исцелиться. «Дети, наверно, играют в целителей или просто разыгрывают меня», – думал мастер, глядя на ребят. Но он почему-то всё-таки доверился им. Может быть, это произошло потому, что ему больше не на кого и не на что было надеяться… Да, старый, умудренный жизнью человек, голова которого давно уж стала седой, поверил в ребят, и в его душе снова засветился маленький огонек надежды.

Захарий смотрел на Амон-Ра и вдруг заметил, что лицо мальчика изменилось. Ему даже показалось, что у Амон-Ра остановилось дыхание. Мастер забеспокоился и хотел было привести ребенка в чувство, однако Иорам, который понял намерения Захария, подал ему рукой знак молчать и сидеть не двигаясь. Ювелир успокоился, и ему почему-то тоже захотелось закрыть глаза, как сделал это Амон-Ра. Мастер задремал и погрузился в неожиданно сладкий сон. Он увидел во сне, как сбылась его мечта: будто бы он все-таки разгадал тайну движения лучей восходящего солнца, нашел и открыл магическую силу первой улыбки светила. И Захарий не просто это все увидел, а почувствовал, как он своими здоровыми руками из переплавленного золота плетет тонкие солнечные лучики, как оживляет их драгоценными камнями…

Сколько же длилось это блаженство мастера? Наверно, долго. Солнце уже клонилось к закату, когда Амон-Ра открыл глаза и опять заметил фиолетовые огоньки, исходящие из его рук и бегущие к ладоням и пальцам Захария. На этот раз мальчик догадался, где рождается этот огонь. Это был огонь сердца, огонь любви и сострадания, жалости и веры. Из сердца Амон-Ра бежали, спешили на помощь людям эти фиолетовые огоньки. Иногда они вспыхивали единым ярким пламенем, а иногда рассыпались прекрасными искрами или превращались в тонкие сверкающие нити. Именно этот огонь, это пламя, горящее в сердце Амон-Ра, и исцелило руки ювелира, вылечило колени Иорама, спасло от смерти Саломею.

«Так вот, оказывается, где источник моей силы! Вот в чем моя сила!» – подумал мальчик. И хотя Амон-Ра был уверен, что руки Захария уже полностью исцелились, он все же не спешил убирать свои ладони с его рук до тех пор, пока языки танцующих фиолетовых огоньков, целующих руки мастера, совсем не утихли и не погасли. Амон-Ра чувствовал на своих ладонях сильное жжение и боль, которые он забрал себе от старого мастера. «Все, теперь Захарий спасен! – обрадовался мальчик. – Как, оказывается, он страшно мучился!»

Только теперь, когда боль перешла к Амон-Ра, он поднял свои руки и посмотрел на руки Захария. Иорам от удивления раскрыл рот: на коленях ювелира покоились чистые, здоровые, сильные руки, и никакого следа от страшных язв и гноя на них не было! Захарий по-прежнему был погружен в свой волшебный сон и потому не чувствовал, как ребята переворачивали, трогали его руки, рассматривая каждую морщинку. Потом они аккуратно уложили их на коленях хозяина и встали. Пустую баночку от мази Андрея Амон-Ра положил в сумку, дал рукой знак Иораму, что пора идти, и тронулся в путь. Они оставили спокойно спавшего золотых дел мастера у его мастерской, мысленно желая ему счастья и добра.

Глава 10

Иорам весело шагал впереди, насвистывая какую-то песенку. Он был рад тому, что помог Амон-Ра и стал свидетелем чуда, происшедшего с Захарием. Амон-Ра шел за ним с трудом, еле передвигая ноги. У него очень болели «колени Иорама», болел израненный локоть, беспокоил разбитый лоб, а теперь еще давали о себе знать и «руки Захария». Однако он прилагал все усилия, чтобы не отставать от Иорама и чтобы тот не заметил, как ему трудно идти.

Амон-Ра шел к маме и Саломее. Он спешил, потому что хотел повидаться с ними до того, как стемнеет, а затем вернуться в пещеры. Вот и его квартал. На улице играли знакомые ему дети. Среди всех голосов мальчик без труда уловил такой любимый звонкий смех Саломеи и поспешил туда, откуда он доносился. Саломея издали заметила спешащего к ней Амон-Ра и кинулась навстречу.

– Ра, Ра, Ра! – кричала она радостно.

Девочка бросилась к нему на шею, крепко обхватила её руками и поцеловала в щеку, а потом еще раз, еще, еще…

– Покрути меня, покрути! – смеясь, кричала Саломея.

У Амон-Ра куда-то сразу исчезли все боли в коленках и жжение в руках, его совсем не беспокоили разбитый лоб и ободранный локоть. Мальчик просто забыл обо всем на свете, он видел только одну Саломею, слышал только её голос! Одного поцелуя девочки было достаточно для полного восстановления сил и энергии Амон-Ра, и он закружился, закружился, словно карусель, а ухватившаяся за него Саломея поднялась в воздух.

– Еще, еще! – радостно кричала она, и её глаза блестели от счастья.

И вдруг Амон-Ра почувствовал, что ему очень хочется взлететь вместе с Саломеей! Он даже и не заметил, что, оказывается, они оба уже кружатся в воздухе, словно легкокрылые бабочки, и поэтому Саломея так счастливо смеется!

На взлетевших выше домов и деревьев Амон-Ра и Саломею снизу смотрел Иорам и не верил своим глазам. Что это – видение или действительность? И что ему делать? Может быть, ему нужно кричать, звать на помощь: «Бегите, помогите детям, они в воздухе, они летают, они могут упасть!» А может, им не надо мешать?

Вскоре прибежали еще две девочки четырех или пяти лет. Увидев парящую над домами Саломею, они очень испугались и начали кричать:

– Саломея, что ты там делаешь? Спустись, Саломея! Ты же упадешь!

Но кружащаяся в голубом небе девочка смеялась и смеялась – звонко и радостно.

Спустя несколько минут Амон-Ра взял Саломею за руки, и они плавно опустились на землю перед изумленными девочками и Иорамом. Саломея была счастлива! Она целовала и целовала Амон-Ра!

– Вы видели, я летала! Амон-Ра поднял меня в небо! Мы летали, вы же видели! – говорила она Иораму и девочкам с восторгом, а они в ответ только кивали головами, так как от удивления у них пропал дар речи.

А Амон-Ра тоже был доволен, хотя происшедшее его озадачило. Конечно, он хотел взлететь в небо вместе с Саломеей, но вовсе не ожидал, что действительно взлетит. «Может быть, мне это все показалось?» – почему-то подумал мальчик, но растерянное лицо Иорама убедило его в том, что всё произошло на самом деле. Иорам дрожащим голосом спросил:

– Амон-Ра, как ты взлетел в воздух? Кто тебя научил летать?

Но что мог ответить ему Амон-Ра? Он же никогда до этого не летал и никогда этому не учился! Он не знает, не помнит, как и почему взлетел.

В это время подошли женщины, которые в больших кувшинах несли воду. Они шли и тихо разговаривали. Среди них были мамы Саломеи и Амон-Ра. Завидев маму, Саломея опрометью бросилась к ней:

– Мама, мама, Амон-Ра поднял меня в небо! Мы только что летали!

К своим матерям подбежали и девочки, свидетельницы полета. Они наперебой кричали:

– Мама, Амон-Ра и Саломея летали в воздухе! Мы все видели!

– Мама, ты мне не веришь? Они летели как птицы! Это правда!

Мара не обратила никакого внимания на детские крики. Она поставила на землю кувшин и прижала к груди сына, поцеловала и приласкала его. «Хоть бы мама не заметила, что у меня на лбу рана, да еще и локоть разбит! А то она забеспокоится, ей будет больно за меня!» – думал мальчик, прижимаясь к своей такой родной и любимой маме. Но вот прижала Мара к сердцу мальчика, расцеловала, погладила по пушистым детским волосам, посмотрела в глаза, но… ничего, совсем ничего не увидела! Амон-Ра только сейчас осознал, вспомнил, что и мастер Захарий тоже ничего не спросил по поводу разбитого лба. «Или все бесследно прошло, или они просто не заметили?» – удивился Ра.

– Как вы с Андреем там, в горах? – с заботой спросила мама. – Может быть, вам трудно? Как вы справляетесь со всем?

– Все хорошо, мамочка, не беспокойся обо мне!

– А чему Андрей тебя учит, сынок?

– Многому, мама, очень многому!

Амон-Ра не смог бы рассказать и объяснить маме, чему его научил Андрей. Ведь он научил мальчика таким вещам, о которых в Городе никто не знает и даже не подозревает об их существовании. Вот, например, сейчас Амон-Ра разгадывает тайну своего камня-письма, но как об этом рассказать? Есть вещи, о которых, как наставлял Андрей, пока нельзя говорить, ибо это тайна. Очень трудно вот так сразу, на улице, рассказывать маме о том, что он уже познал. Поэтому Ра ответил маме коротко:

– Расскажу, мамочка! Только потом, сейчас не могу!

Дети, перебивая друг друга, рассказывали своим мамам, как летали в небе Амон-Ра и Саломея. Но мамы, конечно же, смеялись: «Хватит вам, – говорили они, – глупостями заниматься, вы ведь уже большие!» И чем больше горячились дети, чтобы убедить их в правдивости своих рассказов, тем больше тешились взрослые:

– Значит, они летали в воздухе? У них что же, крылья выросли, как у птиц? И они летали на этих крыльях? – дразнили они детей.

– Да, да, летали! – разозлилась одна девочка. – Не хочешь верить, ну и не верь! А они все равно летали в небе!

Мама же Саломеи забеспокоилась: не заболела ли девочка новой болезнью, и что это у нее за причудливые видения?

– Пошли домой, доченька. Дома обо всем расскажешь, и о полетах тоже… – уговаривала она Саломею.

Девочка подбежала к Амон-Ра и, глядя в его глаза, тихо спросила:

– Когда ты еще придешь? Когда мы еще летать будем?

Она поднялась на цыпочки и поцеловала его.

– Приду, приду обязательно! – пообещал мальчик.

Мама взяла Саломею за руку и повела за собой. Амон-Ра долго смотрел им вслед, пока они не скрылись за поворотом. Остальные женщины вернулись к своим заботам, они взяли кувшины с водой и пошли домой, за ними убежали и две девочки. Мара стояла рядом с сыном и с нежностью смотрела на него, потом сказала:

– Пойдем домой!

– Нет, мама, я должен уйти!

Мара погрустнела. Она очень надеялась подольше побыть с Амон-Ра, ведь он не так часто приходил к ней, как этого хотелось бы.

– Ну, останься на ночь, сынок! Когда ты еще доберешься до пещер, ведь ночи сейчас безлунные, а уже стемнело! – уговаривала Мара.

Амон-Ра задумался. Ему захотелось посидеть рядом с мамой, уткнувшись в ее теплые, добрые руки лицом. Но сердце мальчика подсказывало, что надо спешить к учителю, что Андрей давно его ждет. Амон-Ра поцеловал маму в щеку и ответил:

– Нет, мамочка, я должен идти. Андрей давно ждет меня, он не говорил, что я могу остаться.

Мара опять прижала сына к сердцу.

– Раз так, то иди, сынок. Но будь осторожней! – Амон-Ра обнял мать и пошел по улице, Иорам последовал за ним. Глаза Мары, полные любви, провожали удалявшихся мальчиков.

Амон-Ра и Иорам некоторое время шли молча, первым нарушил молчание Ра:

– Иорам, чувствую, ты мне хочешь что-то сказать! – обратился он к своему спутнику.

– Возьми меня с собой! Возьми к Философу! – с мольбой в голосе попросил Иорам.

– Я не могу дать тебе ответ, надо спросить у Андрея, – ответил Амон-Ра. – До свидания, Иорам!

Иорам проводил Амон-Ра до окраины Города. Было уже совсем темно, и Ра сразу исчез из виду. «Как же он доберется до пещер в такой темноте? – подумал Иорам. – Неужели он не боится зверей?» Но Иорам не знал, что свой комок страха Амон-Ра давно погрузил в морскую пучину.

Глава 11

У Андрея горели свечи, он что-то писал. Услышав звук шагов, Андрей вышел на площадку с зажженной свечой.

– Ты опоздал… Как же ты шел в такой темноте? – заботливо спросил он своего ученика.

Амон-Ра улыбнулся учителю и быстро заговорил:

– Андрей, твоя мазь сотворила чудо!

– Подожди, не спеши. Давай сначала войдем в пещеру, посидим, а когда ты отдохнешь, то расскажешь мне обо всем по порядку, – остановил учитель мальчика.

Хлеб, сыр, молоко и фрукты – вот всё, что составляло ужин Андрея и Амон-Ра. Они быстро поели. Амон-Ра не терпелось поскорей рассказать учителю о том, как он сумел исцелить с помощью волшебной мази разодранные колени Иорама и обожженные руки Захария-мастера. Мальчик говорил быстро и восторженно, но при этом не забывал описывать даже малейшие подробности прошедшего дня.

Андрей внимательно выслушал рассказ Амон-Ра и задумался. Он, конечно, знал, что мазь здесь ни при чем, ведь не мазь, а Амон-Ра творил чудеса! А сам мальчик и не знает, какие в нем живут силы, какие возможности! Как же теперь ему сказать, что мазь вовсе не была чудодейственной, что это был просто благоухающий крем! Андрей нарочно заставил мальчика полдня работать в лаборатории, да еще показывал ему всем своим видом, с какой осторожностью и в каких точных пропорциях надо готовить эту якобы лечебную мазь. Тем самым он хотел, чтобы Амон-Ра уверовал в целебные свойства мази и с этой верой лечил людей. Сегодня Андрей испытал веру мальчика, испытал силу его любви, сочувствия и доброты, испытал огонь его сердца. И этот огонь оказался мощным, горячим и ярким!.. «Нет, – решил Андрей, – я ничего не скажу ему, когда-нибудь он сам обо всем догадается, а пока пусть все будет по-прежнему».

В это время Амон-Ра рассказывал учителю о встрече с Большим Мальчиком, о неприятностях, которые этот мальчуган ему доставил, и о камне, брошенном Большим Мальчиком. Учитель взял камень, поднес к свече и стал внимательно рассматривать его, а затем с болью произнес:

– Это камень-письмо. И раз камень валялся под ногами этого Большого Мальчика, то, должно быть, он и принадлежит ему. Если бы он не был полон злобы, тогда камень наверняка понравился бы ему, и он взял бы его домой, а со временем, может быть, догадался о чем-то и даже смог бы раскрыть тайну письма! Знаешь, к чему ведут человека злость и ненависть? К тому, что он сам начинает разрушать свою собственную судьбу! Теперь пройдет много, очень много лет, пока этот камень-письмо опять найдет его, Большого Мальчика…

– Я понесу, сейчас же понесу ему этот камень! – загорелся Амон-Ра.

Однако учитель успокоил мальчика:

– Это лишние хлопоты, он уже отбросил от себя свой камень и этим выбрал свой путь. В этой жизни Большой Мальчик уже ничего не поймет из того, что написано в камне-письме. Ты можешь отнести ему камень, а он бросит его в другого человека, как бросил в тебя.

– Но что же тогда нам делать с этим камнем-письмом? – обеспокоился Ра.

– Делай то, что подскажет тебе сердце. Когда-нибудь камень сам пустится в длинную дорогу и найдет своего адресата. И нам остается только молиться, чтобы он, этот человек, не отбросил от себя свою судьбу так же, как сделал это сейчас…

Затем Амон-Ра рассказал Андрею о том, как он с Саломеей взлетел в воздух.

– Взлети и здесь, купол пещеры высокий, попробуй! – предложил учитель ученику.

Амон-Ра встал и начал крутиться, как крутился вместе с Саломеей, однако, у него ничего не вышло. Он даже не смог оторваться от земли, не то чтобы взлететь.

– Андрей, я сказал тебе правду, я летал! – смутился мальчик.

– Верю тебе, малыш, – спокойно ответил Андрей, – попытайся разгадать, как ты это сделал, чтобы потом всегда получалось.

Учитель был доволен сегодняшними успехами своего ученика, надежды Андрея сбывались. Он провел рукой по лбу мальчика, снял засохшую кровь, затем потрогал пораненный локоть… Амон-Ра догадался, что это Андрей «стер» со лба оставшийся след от брошенного камня и исцелил раны на локте, но при этом почему-то он не использовал никакие мази! Амон-Ра уже был готов задать по этому поводу вопрос, но учитель опередил его:

– Сегодня ты много и хорошо потрудился, иди и отдохни, – поспешно сказал Андрей и пошел в свою пещеру.

Амон-Ра послушно последовал совету своего старшего друга и наставника.