Текст книги "Метро 2033: Степной дракон"

Незнакомец, перестав красоваться, зарычал и сделал выпад, целя Басмачу острием в грудь. Бородач такого не допустил, и успел отбить саблю штык-ножом от СВТ. Затем еще выпад, и еще. Басмач только успевал отпрыгивать, долго так продолжаться не могло, штык совсем не сабля, длины для атаки не хватает. А ближе незнакомец подойти просто не позволит. Пистолет очень пригодился бы. Мысль про короткоствол почти физически обожгла, ведь пистолет, маленький и самодельный, покоился в кармане плаща! Вот только сильно шуметь ой как не хотелось. Вся Айдахарова конница и вся Айдахарова рать здесь была совсем ни к чему, а махавший саблей был именно из нее. Уж больно приметные латы из вываренной кожи, глухой рогатый шлем с прорезью для глаз, закрывающий лицо грубой маской из дерева, изображавшей страхолюдную рожу. Айдахаровец же, делая короткие выпады, рубил то справа налево, то слева направо, оттесняя Басмача к лестнице.

Басмач вдруг почувствовал старость. Нет, он вовсе не впал в перманентный маразм и не принялся читать айдахаровцу нотации, как лучше рубить врага в щепу, нет. Он стал сомневаться, что справится. Впервые. Не сдался, такого никогда не будет, но ощутил усталость и неуверенность в собственных силах. Замешкался. Айдахаровец вроде как хотел уколоть в живот, но, не достигнув цели, на обратном ходу чуть довернул острие сабли и чиркнул по предплечью. Боль тут же отрезвила и поставила все на свои места.

Воин довольно хмыкнул, видя заструившуюся по руке кровь, и замахнулся для следующего удара. Чуть слышно затрещала рация, айдахаровец буквально на мгновение отвлекся, но этого хватило. Басмач тут же поднырнул под вооруженную руку, всадил штык-нож тому в грудь. Вываренная в масле кожа не спасла. Тридцать пять сантиметров старой доброй стали прошли сквозь нее, вспоров живую кожу хозяина, разгоряченные боем мышцы. Клинок с хрустом раздвинул ребра, рассекая артерии, и, вновь скрежетнув о кости, вышел из спины. Безымянный воин захрипел, попытался слезть с наколовшей его «булавки», но Басмач не позволил. Чуть провернув клинок в ране, рывком выдернул штык, и ударил снова, на этот раз уже точно в сердце. Айдахаровец затрясся и обмяк. Басмач выдернул нож, и бездыханное тело повалилось навзничь, заливая охряным загаженный пол.

– Старость, говорите? Да хрен там, еще повоюем, – угрюмо пробормотал Басмач, стирая кровь с ножа. Перешагнув через труп, аккуратно подошел к двери и громко позвал:

– Слышь, пацан, не пальни со страху, это Басмач. Разбирай завал, уходим.

Стоило отойти на несколько сотен метров от таксопарка, как из проулка вынырнул отряд черных воинов. Назар и Басмач успели укрыться за сгоревшим автобусом, пока айдахаровцы не скрылись где-то у ворот. По чью душу они шли и так было понятно, те двое, убитые бородачом, либо разведчики, либо просто отставшие. Наличие в городе патрулей несколько усложняло дело, теперь стоило опасаться не только аборигенов и мутировавших животных.

Басмач проследил взглядом за черным отрядом, и решил идти тем же путем, что и они, нужно лишь подождать. Время шло, сумерки перешли в темноту, наступила ночь, но отряд так и не вернулся. Над городом показалась луна, прекратился дождь, небо очистилось. Резко континентальный климат проявлял себя во всей красе, с грацией и ловкостью вышколенного официанта, как блюда на столе меняющего погоду, вот – дождь, а вот – снег. Вдруг, в небо один за другим ударили несколько столбов света, они шарили по чернильному небу, будто что-то выискивая, а затем загрохотали выстрелы.

Басмач почти бежал в темноте, на ходу перепрыгивая кучи мусора, упавшие деревья, огибая нагромождения каких-то контейнеров. Назар пытался не отставать, но силы покидали его. Бес же несся впереди их обоих, как бы прощупывая дорогу на предмет опасности. А стрельба слышалась все громче. Наконец волк нырнул в пролом в бетонном заборе, но дыра оказалась слишком мала для человека. Впрочем, вход нашелся быстро. Назар и Басмач, тяжело дыша, остановились.

– Сейчас отдышимся, а дальше идем тихо. – Басмач протянул флягу с водой.

– Понял, – тяжело отозвался Назар, принимая воду. От бега жгло в груди и саднило в брюхе – до ужаса хотелось есть. И вообще, он с детства тяжело переносил голод. А уж тогда-то он успел наголодаться, и память об этом сохранилась навсегда. Хлебнув противной, отдающей алюминием и тиной воды, вернул емкость. Басмач тряхнул флягу и, немного отпив, спрятал на поясе.

Оказавшись в окружении непонятных строений, они крались под арками из труб и кабелей, обходя по дуге непонятные агрегаты, и пугающие светящиеся голубым светом пятна на земле. Территория завода огромна. Но чуткий нюх волка указывал верную дорогу, по крайней мере, для Беса, который мог пролезть почти везде, а людям приходилось искать обход.

Наконец они вышли на обширную площадку между заводскими корпусами, подсвеченную многочисленными прожекторами. Лагерь был устроен по всем военным писаным и не писаным канонам. Помимо прожекторов стационарных, освещавших пикеты охраны и пулеметные точки, было еще несколько шаривших огненным глазом по округе. Чтобы не быть обнаруженными, Назар и Басмач залегли в кустах у нагромождения не то контейнеров, не то трансформаторных будок, что, впрочем, и не важно. Люди, как муравьи, мелькали здесь и там, что-то перетаскивая из цеха и сгружая в вагоны.

Басмач узнал из словесного описания старика-мутанта тот самый «АСКВ», бронированный атомный вездеход, за которым гонялся многие месяцы. Сейчас, в темноте, разглядеть его исполинскую тушу было трудно, прожектора освещали только внешнюю часть лагеря, а центр как-то и не освещен, за исключением нескольких островков.

Басмач достал бинокль, чтобы рассмотреть эти «островки». Расстояние было небольшим, метров двести или триста. Приближенные оптикой, скудно освещенные островки оказались пулеметными расчетами на боевых платформах и самом тягаче. Некоторые прожекторы, устремленные в небо, что-то выискивали, а учитывая басовитый рокот зенитной установки калибра двадцать три миллиметра прошлой ночью, цель должна быть что ни на есть воздушная. Вот только что за вертолеты с самолетами могли здесь оказаться и так докучать Айдахару? Басмач почесал лысину, размышляя. Про летающих тварей ему уже приходилось слышать. Вроде бы те водились, правда далеко, у моря, где-то в сторону Волгограда, или чуть не в Анапе.

Назар же, лежа на размокшей и успевшей взяться льдом земле, во все глаза глядел на освещенный яркими огнями лагерь и всей душой рвался туда, ведь где-то там была его сестра, его Майка. Во всем мире нет человека роднее чем она. А Майка, поди, ждет, страдает. А вдруг… вдруг с ней делают что-нибудь?! Так чего мы тут лежим, а она… там!

От этой мысли, что черные уроды могут сотворить с сестрой, Назар даже подскочил, вернее попытался и тут же получил тяжелой рукой по загривку.

– Лежи, гаденыш! – зло зашептал Басмач. – Спасатель хренов, если ты мне все дело изгадишь, когда так близко подобрались… Зарежу и глазом не моргну. Притихни аудал[5]5
  Аудал – «дурак», «кретин» в переводе с чеченского.


[Закрыть].

Вспыхнув, Назар хотел было ответить, но не успел.

Разрывая морозную тишину, заставляя диафрагму болезненно вибрировать, а голову инстинктивно вжиматься в землю, застучала зенитка. Направленные в небо спаренные стволы дважды изрыгнули пламя. Все как один прожектора, лениво прощупывавшие небеса, вдруг сошлись в одной точке, вернее попытались, то, что парило над лагерем, вовсе не желало быть пойманным в сети лучей. Перекрывая гомон людей и лязг подтаскиваемых ящиков с боеприпасами, по ушам ударил ужасающий вой. Басмач решил, что на лагерь для атаки на малой высоте заходит истребитель-перехватчик МиГ-25, и именно рев его турбин заставляет непроизвольно стучать зубы и зудеть в костях. Размышлял он только мгновение. Схватив Назара как котенка за шкирку, бородач бросился бежать, подальше от лагеря. И вовремя. Вой, достигнув пика, разрядился глубоким «у-у-увва» и стал удаляться. Бегущим Назару и Басмачу в спины ударила вспышка зеленоватого света, а после догнала ударная волна.

Глава 7. Урановый завод

После взрыва первым очнулся Басмач. На улице порядком рассвело, еще не день, но часа четыре точно. Оглянувшись по сторонам непонимающим взглядом, наткнулся на Назара. Бес оказался тут же, рядом. Видать, охранял все это время. Бородач ощупал голову, вроде цела. С трудом подполз к бессознательному парню, проверил пульс, жить будет и крови не видно. Во время взрыва даже монетка, завалявшаяся в кармане, это вполне себе шрапнель, а про камни и прочий мусор, валявшийся вокруг, и говорить нечего.

«А что же так рвануло? Неужто истребитель?» – голова от мыслей просто раскололась на части. Впрочем, и без мыслей тоже. Куча железных ящиков, послуживших еще вчера укрытием, сейчас живописно валялась вокруг, повезло, что таким контейнером с грузовик размером не накрыло. Поднявшись на ноги, Басмач сгрузил бессознательного Назара на плечо, и шагом, покачиваясь, отправился подальше с открытого пространства, мало ли, вдруг айдахаровцы решат прочесать территорию? Ведь кто-то или что-то на их лагерь напало.

Проковыляв с полсотни метров, среди переплетения бегущих в разных направлениях труб, огороженных трансформаторных ячеек с толстенными проводами, уходящих в темные жерла цехов, он никак не мог найти места для отдыха. А его следовало найти, чтобы пересидеть, пока Назар не очнется. И на разведку не мешает сходить. Вдруг взрывом уничтожило бронемашину? Хотя в последнее он не верил.

Во-первых, во время ночевки в гараже уже слышал стрельбу зенитки и пулеметов, значит это уже нападало. А во-вторых… не верил и всё тут. Так просто такие, как Айдахар, не гибнут. Тираны вообще редко мрут от случайностей, скорее от чего-то целенаправленного, вроде цианида в чае к завтраку или пули снайпера через окно на обед. Но вот так, глупо…

Наконец в одном из закоулков бесконечного Уранового завода обнаружилась неприметная, когда-то серая, а теперь ржавая в лохмотьях краски дверь. А за ней оказалась маленькая каморка дворника, или сантехника? Непонятно кто, но тут когда-то жили, судя по топчану вдоль стены, печурке, столу и совсем уж роскоши – паре табуреток. Возможно, просто не занятое помещение для оборудования. Главное, что просторно, почти чисто – не считая прыснувших в стороны пасюков – и дверь изнутри закрывается. На первое время сойдет. Где лучшее укрытие? Правильно, у врага под боком, там, где он не станет искать.

Басмач скинул изъеденный крысами до состояния трухи матрац на пол и уложил Назара поверх панцирной сетки. А сам уселся на пыльную табуретку и стал думать о делах, которые, к слову, были не ахти: нужна еда и вода. Айдахар со своей колымагой уже никуда не денется. Побарабанив пальцами по пыльной, изгаженной столешнице, Басмач встал.

– Волчара, охраняй парня, я на разведку. – Критически осмотрел винтовку, проверил рабочий нож и штык, скинул рюкзак, а после вышел, плотнее притворив за собой дверь. На улице вдохнув полной грудью морозного воздуха, как следует, огляделся. Куда ни плюнь, всюду какие-то бараки, хибары, строения, корпуса и цеха. Типичная промплощадка одним словом. Территория почти чистая от поросли деревьев и травы, может тому способствовал толстый слой бетона, а может еще что. Только растительность как-то все больше жалась к фундаментам зданий и категорически не росла на дорожках.

Тем временем настало утро, чистое и лучистое. Причем последнее в двух смыслах. Во-первых, очень солнечное, хоть и холодное. А во-вторых, радиоактивное, ведь этот завод вовсю когда-то производил все связанное с атомной промышленностью. За той продукцией, скорее всего Айдахар и пожаловал. Например, за антарцитово-черными «таблетками», служащими топливом для ядерных реакторов. «АСКВ» наверняка этими вот пилюлями следует заправлять, не иначе. Басмач отправился туда, где вчера повстречали конвой.

Взобравшись по пожарной лестнице на плоскую крышу какого-то цеха, никем не замеченный, Басмач улегся поудобнее на согревшемся рубероиде и стал наблюдать. А посмотреть было на что: в двухстах метрах впереди, свернувшись кольцом как змея, стоял тот самый «АСКВ-50». Басмач пожалел, что нет современного бинокля, с антибликовым покрытием, чтобы рассмотреть все в деталях. Но, чего нет, того нет. Пришлось подождать, пока солнце не поднимется выше, и станет светить в спину, а айдахаровцам в лицо.

Время тянулось, Басмач даже задремать успел, пригревшись на солнышке.

Дождавшись, когда солнце сменит положение на небе, Басмач, выставив бинокль над парапетом, принялся жадно всматриваться в то, за чем гонялся вот уже год. Головная машина и последующие пять вагонов, пониже и чуть шире обычных железнодорожных, были на гусеничном ходу. Оставшиеся, уже на толстенных рубчатых колесах по шесть с каждой стороны. А вот посередине между локомотивной частью и грузовой ютилась самая настоящая, прикрытая с боков низкими покатыми щитами, открытая боевая платформа с чем-то угловато-зачехленным, по силуэту очень уж похожим на длинноствольное орудие. Ну, и рядом притулилась давешняя знакомая – «ЗУ 23-2», в своем стационарном варианте, без откидных колес. Странные наросты на каждом вагоне при детальном рассмотрении оказались не чем иным, как башнями от БТР с задранными к небу дырчатыми кожухами стволов КПВТ.

Нашлось и то, что ночью взорвалось. Трехэтажное здание в десятке метров севернее лагеря оплавилось чуть ли не наполовину. Не разлетелось на кирпичи и обломки, а оплыло, как разогретый воск. Вчера строение еще существовало, там располагался один из прожекторов и пулеметная точка, Басмач точно это запомнил. Но вот что могло выть как истребитель, летать, оставаясь не уязвимым для «зушки» и расплавить целый дом?!

Басмач отнял бинокль от глаз и крепко призадумался: чем такой бронепоезд можно подбить, из кастрированного СВТ? Да тут даже парой «Мух» не обойтись. Главное остановить сам тягач, лишить его возможности увезти своего хозяина. А еще не мешает освободить тех, кто, наверняка, ютится в прокалившихся на солнце стальных коробках в хвосте поезда, пленники наверняка там. Но они все же задача второстепенная.

Техника – это половина дела, а как же охрана? Черные солдаты это сила, они не станут стоять в сторонке и смотреть, их тут не меньше сотни копошится. Поглядев на матово блестевшие под солнцем бронированные вагоны, Басмача вдруг понял:

«А кто сказал, что предводитель этого бандитского логова на колесах ездит лично, откуда такая уверенность? Лучше всего засесть где-то в логове, вкусно есть и сладко спать, чем трястись, глотая пыль, на этой труповозке, медленно поджариваясь от радиации».

Мысль была важной, и многое меняла. Пронаблюдав еще с полчаса, Басмач вернулся к Назару.

Неладное он заметил еще на расстоянии: ржавая дверь была приоткрыта, в пыли перед входом виднелись темные пятна. Вытянув из ножен штык-нож, Басмач подошел ближе и осторожно заглянул вовнутрь. Пусто. Хотя и следов борьбы не видно. Только кровь на полу, у самой двери. Пригляделся, пятна для человека не очень-то и большие, максимум сильно порезал палец. Ступая очень аккуратно, бородач двинулся по следу. Частые капли перемежались с отпечатками обуви и вели куда-то за угол. Басмач решил, что на парня могли напасть, и он, будучи ранен, убежал.

Прокравшись к углу здания, Басмач остановился и прислушался: там кто-то был. Упругий звук, с которым сталь кромсает плоть, спутать невозможно. Прислонив винтовку к стене и вытянув из ножен второй нож, бородач дважды быстро вдохнул-выдохнул, рывком выкатился за угол и замер в недоумении: Назар, сидя в тени, к нему полубоком, спокойно потрошил очень крупную крысу. Бес же увлеченно наблюдал за действиями парня и помахивал хвостом.

– Будет что поесть, – улыбнулся Назар, отсалютовав окровавленным ножом. – Это Бесяра принес, молодчина блохозавр.

Басмач, глядя на счастливого парня, нахмурился, спрятал нож и подошел ближе.

Крыса на поверку оказалась самой настоящей нутрией, только как она очутилась на территории завода, вопрос, правда река недалече протекает. Когда-то давно, эти зверьки охотно разводились в подсобных хозяйствах из-за диетического мяса и хорошего меха. Но Басмач ручаться бы не стал, мало ли с кем блудила бабка конкретно этого грызуна, ибо от нутрии в нем мало что осталось. Готовку дичи бородач Назару не доверил, велел всю кровь и кишки вместе с землей закопать метрах в двухстах в стороне, мало ли кто на запах придет. Нарезав куски нежного мяса, бородач натер их смесью соли и черного перца, добавил остатки квелой черемши.

– Специи, – удивленно спросил Назар, заметив в руках Басмача пахучий холщовый мешочек, – откуда?

– О-о… – многозначительно протянул бородач, щедро растирая мясо черно-серым порошком, – это богатство мне досталось с боем. В драке взял. Чуть не убили из-за него, под Ахтюбой.

Старую буржуйку пришлось немного доработать – жестяную трубу дымохода всунули в короб вентиляции, чтобы дым не шел сразу на улицу, а сначала попадал внутрь цеха за стеной. С дровами проблем не оказалось, в округе было чему гореть.

Когда плоский верх буржуйки прокалился докрасна, заодно продезинфицировавшись от всевозможных бактерий, Басмач прикрыл поддувало печки, протер импровизированную жаровню тряпкой и раскидал соскобленный жир. Сало нутрии тут же зашкворчало, поверх легли куски мяса. По каморке поплыл сытный, чуть сладковатый аромат позолотившейся мясной корочки с легкой горечью перца и кислинкой дикого чеснока.

Дождавшись, пока мясо как следует пропечется с одной стороны, бородач перевернул каждый ломоть вилкой из мультитула. И так несколько раз. Получилось суховато, но все же достаточно, чтобы любые гельминты и их личинки сдохли в страшных мучениях. Изначально чистого белка вышло на глаз кило эдак пять, после жарки эта цифра сократилась на треть.

За обедом, с аппетитом жуя чуть суховатое, но буквально тающее во рту мясо грызуна, Басмач рассказал о том, что видел тягач Айдахара. Назар слушал молча.

– Нам не взять его нахрапом, – объяснял бородач. – Просто нечем. Там человек сто – это я только снаружи насчитал, а внутри по цехам гуляет и того больше.

– Я хочу увидеть, – ровным голосом произнес Назар. – Мне нужно. – Басмач спорить не стал, нужно так нужно. С одной стороны он понимал парня, его желание спасти сестру, и горячность, но она же его и бесила. Хотя каким он сам был в его возрасте? То-та и оно что таким же нетерпеливым. Басмач вздохнул:

– Пойдем не просто так, возьмем «языка».

– Кого? – удивился Назар.

– Одного, живого и не обязательно здорового, – ответил бородач, поддев кусок мяса на вилку. – Поговорим по душам.

Басмач снова оказался на крыше, облюбованной для наблюдения за лагерем, но теперь уже с Назаром. Тот жадно вглядывался в копошащихся людей, и в особенности в сами вагоны тягача. Буквально выхватив из рук бородача бинокль, принялся разглядывать две крайние железные коробки на колесах, только на их боках, где-то на середине высоты, были врезаны окна, забранные решеткой.

Назар, подкручивая колесико регулировки, пытался навести резкость, будто это поможет увидеть сквозь стальные стены. Не помогло. Но в какой-то момент ему показалось, что среди лиц смуглых и раскосых, сквозь прутья мелькнуло одно бледное с русыми волосами, только на мгновение.

– Я ее видел! Видел Майку! – радостно затараторил Назар, попытавшись встать во весь немалый рост. Башня на третьем от тягача вагоне дернулась, зарыскала стволом КПВТ, но выстрела не последовало.

– Да лежи ты! – в самое ухо рявкнул Басмач, припечатав Назара лицом в шершавый рубероид крыши. Он дернулся, чтобы ослабить давление, острый камень разодрал ему щеку, но бородач не позволил.

– Я. Сказал. Берем говоруна, – процедил Басмач, для верности еще разок впечатав разгоряченную голову Назара в не менее горячую кровлю цеха. – Умей выждать момент.

А в лагере тем временем что-то изменилось, воины в черном стали собирать временные фортификации, демонтировать щиты, окружавшие пулеметные точки.

– Они уезжают, – констатировал Басмач. – Нужно торопиться. Отползаем. Только не вставай, спасатель! – Назар сверкнул взглядом, но молча отправился следом.

Лагерь почти свернули, со всех сторон, из цехов и с крыш зданий стали стекаться патрули, по двое, по трое. На значительном отдалении от лагеря Басмач приметил низкий, но длинный барак, застекленный почти по всей длине стен. Через окна внутри просматривалось какое-то движение. Бородач ткнул Назара и знаком поманил за собой. Между цехом, с крыши которого они наблюдали за лагерем, и тем бараком было открытое пространство, потому пришлось сделать большой крюк и задами пробираться к цели.

Барак оказался сложен из белого кирпича, вход или выход обнаружился с торца, двустворчатая облезлая металлическая дверь с едва сохранившимся знаком радиационной опасности была распахнута. Басмач осторожно заглянул вовнутрь. Все пространство по обеим сторонам стеклянных стен занимали ярко-желтые ребристые цилиндры, стоящие торцом на полу, выложенном белой плиткой. С потолка свисали обрывки проводов, и навечно застывшая клешня крана-манипулятора, выкрашенная в черные и желтые полоски. Двое, в глухих рогатых шлемах, неспешно копались подле одного из цилиндров. Вернее, один искал что-то в серебристом ящике, а второй оглядывался по сторонам, вроде как прикрывая товарища. От входа метров тридцать, не больше.

– Того снять можешь? – Басмач покосился на притихшего Назара. – Нож метнуть. – Парень как-то натужно сглотнул, и неуверенно кивнул. Бородач, прищурившись, критически оглядел Назара с ног до головы и скомандовал:

– Давай.

Назар сглотнул еще раз и нетвердой рукой вытянул из бандальерки два ножа. Расстояние всего ничего, плюс «рогатый», заинтересовавшись, что же там выкопал товарищ, чуть наклонив голову стал рассматривать нечто на полу… Попасть не сложно, место между ухом и плечом не прикрыто ни воротником, ни отворотом шлема. Десятка на мишени гораздо меньше. Но то всего лишь деревяшка, а тут человек. Назар вытер вдруг выступивший на лице пот.

Басмач нервно оглянулся по сторонам.

– Они разбегутся сейчас как клопы, – горячо шептал он. – Представь, что они сделали или еще могут сделать с твоей сестрой. Вон тот рогач – твой враг. Одна попытка – один труп. Кидай.

У Назара вспотели и ослабли руки, а колени предательски задрожали. Да, они похитили Майку, но… но он не мог. Человека, вот так, запросто, из засады. Нет.

– Эх ты… – сощурился Басмач. Выудил из кармана и напялил что-то матово блеснувшее на левую руку. В правую удобно лег короткий рабочий нож. Бородач резко выпрямился и одним плавным движением отправил клинок в полет и тут же бросился вперед. Охнув, рогатый схватился за пробитое горло и торчащий нож, нехотя повалился на пол, лязгая саблей и суча ногами. Второй встрепенулся на звук, попытался быстро встать с затекших ног, одновременно потянул оружие из-за пояса, но Басмач уже был рядом. Хук с кастетом отправил айдахаровца в короткий полет, припечатав спиной к ребристому цилиндру.

– Ну! Чего ждешь, – шикнул Басмач. – Помогай! – Бородач выдернул нож из шеи мертвеца и срезал черный провод, тянущийся из-под шлема к поясу. То же он проделал и со вторым айдахаровцем. – Хватай за руки. – Оттащив вырубленного рогача как можно дальше, и устроившись в месте поукромнее – внутри трансформаторной будки, – Басмач стащил рогатый шлем с «языка», в нос крепко дохнуло трупниной. Сюрпризов оказалось несколько.

Рогач гнил заживо, кожа на лице местами пошла черными пятнами, перемежаясь островками сочащихся желтоватым гноем язв. Назар как-то побледнел, но блевать не побежал, Басмач мысленно поставил парню плюс. Следующий сюрприз заключался в том, что айдахаровец оказался хлипким и от удара кастетом приказал долго жить. Если первые два хоть и были делом неприятным, но все же как-то привычным, то последний «подарочек» оказался совсем уж из ряда вон: языка у этого «языка» не было, совсем. Челюсть, подпорченная гниением и ударом, все же сохранила следы грубого шрама. Причем шрама хирургического, такого с крупными стежками шелковой нитью.

Подобные Басмачу уже приходилось встречать в прошлой жизни, еще до Напасти. Чувствовалась профессиональная, чуть небрежная рука военно-полевого хирурга. Причем шрамы покрывали не только гортань – хотя язык можно удалить и через рот, – но и голову мертвеца. Воспалившийся рубец опоясывал череп неровным валиком чуть повыше виска – тому явно вскрывали череп. Только зачем и кто? У Басмача возникла догадка.

– Иди за вещами. Я сейчас, проверю кой-чего.

– Стой!

– Что? – Басмач обернулся, стоя у выхода, одной ногой уже на улице.

– Хватит мной командовать! – зло процедил Назар. – Нужно напасть, сейчас, пока там суматоха. Иначе Айдахар уедет, и больше мы так близко к нему не подберемся. Ты сказал, умей дождаться момента? Так вот он, момент этот, используй!

Басмач пристально посмотрел в лицо Назару: не бредит парнишка, нет? Он хотел напомнить, что там очень много вооруженного народу, а им двоим против такой орды, мягко говоря, не выстоять, даже если они перейдут в режим партизанской войны, ресурсов-то попросту нет. Да не то что оружия, пить и жрать в ближайшие пару-тройку дней не известно где добыть! Все эти мысли галопом пронеслись в голове бородача, правда готовые выплеснуться в гораздо более лаконичной и матерно-нецензурной форме. Однако Назар успел удивить первым, как-то по-своему расценив молчание спутника:

– Ты постоянно осторожничаешь, чего-то боишься. Мы сто раз уже могли подобраться к Айдахару и покончить с ним! Это у меня есть цель: спасти сестру, и я сделаю это. А тебе он к чему, зачем ты идешь по следу конвоя, молчишь? – Назар нервно дернул ремень двустволки, поправив висящее на плече ружье. – Да, и ты мне не нужен. Я сам справлюсь! – с жаром выпалил он, торопливо выскочив на улицу.

Басмач лишь проводил взглядом долговязого Назара, потрусившего куда-то вдаль, оглянулся на лежащий ничком труп адахаровкого воина, и с силой захлопнул двери трансформаторной будки.

«Остановить и навалять по первое число, чтобы не грубил старшим и вообще дружил с головой? А оно вообще надо, кто они друг другу? Так, случайные попутчики. Но ведь подохнет же! Повернет за ближайший угол и сдохнет, гаденыш, предварительно нагадив со страху в штаны, – Басмач с силой саданул кулаком по гнилой жести будки. Он второй раз в жизни стоял и не знал, как ему поступить. – В чем-то возможно пацан и прав: боюсь, осторожничаю. Чего боюсь, смерти? Так никогда ее костлявую не страшился, кому суждено утопнуть, в огне не сгорит. Тогда, может, слишком долго гонялся за Айдахаром?»

Мысль о том, что процесс преследования Айдахара стал самоцелью, идеей фикс, заставила призадуматься еще крепче. Что он, Басмач, хочет в итоге? А хочет простого: найти и поквитаться. Есть же некто, кто посылает эти конвои смерти в степь, есть. Значит, именно его и следует найти. Найти и убить, но сделать это медленно, и с расстановкой. Этот гад должен прочувствовать на себе все то, что сотворил с другими. А Назар? Назар свой выбор сделал, тут их дороги расходятся.

От некоторого переосмысления целей и задач, Басмачу даже как-то полегчало, гора можно сказать с плеч свалилась. Возможно за год – а целый год это срок не малый, – цель как-то поистерлась, замылилась. Так бывает. Но теперь вновь обрела ясность. Да, и одному все же легче. Хотя… нет. Одному спокойнее, не легче.

Назар буквально летел к лагерю Айдахара, ведь наконец-то он сам, один, покончит с обидчиком сестры и спасет ее. Как спасет и как справится с целой оравой охраны? Этого он пока не знал. Да, и не важно как именно, сымпровизирует. В конце концов, цирковой он или нет?! Смог выжить в подземельях Академгородка, значит, сможет и это. «Война план покажет», – любимая присказка Шимуна подходила сейчас как никогда.

Оказавшись в прямой видимости перед конвоем, Назар сбавил прыти и, бочком протиснувшись между стеной ржавого ангара и кучей сваленных труб, спрятался за стопкой бетонных плит, поросших полынью. Он принялся наблюдать. Вблизи, на расстоянии каких-то полусотен метров, машина казалась просто гигантской стальной змеей.

Если все в мире после Напасти в основном было ржавым, в потеках, то здесь черные, будто вороненая чешуя, бока так и блестели на солнце. С самого высокого и длинного вагона иногда вырывались струи пара, и вообще, кроме злобы от него исходил шум. Назойливый гул, меняя тональность, становясь то ниже, то выше, он расходился волнами. От звука вибрировал сам воздух, и ныли все без исключения зубы. По крыше, бряцая не в такт оковкой сапог, прогуливались двое с автоматами. Оба то сходились в одной точке, то снова расходились в разные концы. А внизу, вокруг конвоя кипела работа.

Суетясь, как огненные муравьи, люди в черном бегом по одному, или группами копошились, занимаясь каждый чем-то своим. Широкая стена одного из вагонов была распахнута настежь, и туда постоянно что-то подносили, забрасывали, сгружали на руках и на тележках с носилками. Назару с его наблюдательного пункта за плитами было видно не всё, часть конвоя оставалась скрыта от глаз. Суматохой стоило воспользоваться, вдруг не заметят?

Протяжный рев ударил сверху, заставляя вжаться в камень и грязь. Назар, скрючившись между плитами и кучей труб, с трудом пересилил себя и посмотрел в небо. Огромная тварь, попеременно взмахивая то одной, то второй парой перепончатых крыльев, размерами никак не уступающая двум вагонам, вынырнула из-за полосатой трубы, подпиравшей небо, и снова заревела. Второй раз Назар не стал прятаться, закрывая голову и уши, а, невпопад перебирая руками и ногами, пополз в сторону, стараясь оказаться как можно дальше от конвоя.

Гулко ударили пулеметы. Крылатая тварь, уходя от огненного пунктира снарядов, метнулась в сторону, однако успев с протяжным «у-у-увва» выплюнуть из брюха зеленоватый комок. Плевок с сухим хрустом врезался в бетон, не долетев до бронированного бока вагона десятка метров. Земля вздыбилась, взломанная бетонная плита разлетелась крупными кусками. Каменная шрапнель дробно застучала по броне. Местами вороненая сталь шипела и оплывала в зеленоватых всполохах, кипящие капли стекали по покатому панцирю, оставляя неровные прорехи. Черные воины, попав под зеленые брызги, истошно вопя, плавились как жировые свечи. Но остальным айдахаровцам было не до убитых и раненых.

Назар бежал уже не таясь, и с ходу, рыбкой нырнул под грузовик на спущенных колесах, заросший бустылами. Волк заскочил следом, улегся под бок и, прижав уши, стал наблюдать за развернувшейся битвой. А посмотреть было на что, люди сражались с творением свихнувшейся природы. Выстрелив вверх струями белого пара, исполинская машина под грохот пулеметов и скрежет гусениц стронулась с места.