Текст книги "Последняя сволочь"

Почти то же самое сегодня говорил ему мэр! Пат нисколько не сомневался, что с точки зрения закона и элементарной порядочности он абсолютно прав, и все же в его сознание вдруг вкралось какое-то смутное ощущение вины. Но, черт возьми, нельзя же требовать от честного человека, чтобы он одобрял действия негодяя Мелфорда! О'Мэхори в ярости швырнул фуражку через всю комнату.

– Послушай, Морин, неужели ты хочешь, чтобы и я тоже пошел на службу к Мэлу Войддингу?

– Никто тебе этого не предлагал!

– Но, позволяя Теду творить беззаконие, я невольно становлюсь его сообщником!

Не зная, что возразить, Морин обняла и поцеловала мужа.

– Я не так умна, как ты, Пат, дорогой мой (на самом деле она думала прямо противоположное), но, по-моему, ты напрасно так изводишься… Подожди немного… Хочешь не хочешь, а для меня Тед всегда останется Тедом, пока мне твердо не докажут, что он вдруг стал негодяем… А до тех пор я не перестану в него верить.

– Но ведь он получает от Войддинга деньги!

– Ты это видел собственными глазами?

– Уж не воображаешь ли ты, будто такие вещи делаются публично?

– Тогда, может быть, Тед сам признался тебе?

– Ты что, с ума сошла?

– В таком случае ты ни в чем не можешь быть уверен! Ты поступаешь, как все в Стоктон-Сити, и, если хочешь знать мое мнение, это совершенно недостойно тебя!

О'Мэхори почувствовал, что окончательно сбит с толку.

За ужином, надеясь оправдаться в глазах Морин, а заодно укрепить собственные пошатнувшиеся убеждения, Пат рассказал жене о Джордже Росли и признался, что очень беспокоится, как отреагирует Войддинг, узнав, что старик вовсе не намерен склониться перед его волей. Не стал он скрывать и какую горечь испытал, увидев, что Мелфорд не только не разделяет его отнюдь не беспочвенные опасения, но и с непростительным легкомыслием относится к возможным последствиям столкновения, в которое якобы не верит.

– Хороши же мы будем, если с Росли что-нибудь стрясется!

– А с чего ты взял, будто с ним обязательно должно что-то произойти? Бандиты знают, что старик виделся с тобой и все тебе рассказал… Можешь не сомневаться, они и с места не сдвинутся. Не такие дураки…

– Будем надеяться, что ты права!..

Телефонный звонок разбудил Морин – Пата всегда было гораздо труднее вытащить из-под одеяла. Молодая женщина в полусне протянула руку и сняла трубку.

– Да?.. Вы отдаете себе отчет, что уже… ладно… ладно… сейчас…

Морин растолкала мужа, и тот с жалобным стоном уселся на край кровати.

– Ну? Что стряслось?.. И который час?

– Половина второго, и на том конце провода тебя ждет Лью Мартин.

– Лью? Что он колобродит, вместо того чтобы спать, как все люди?

О'Мэхори взял у жены трубку.

– Ну? В чем дело? Неужели вы не могли оставить меня в покое? Ладно, валяйте, старина, я вас слушаю…

Морин снова скользнула под одеяло и, закрыв глаза, собралась было продолжить прерванный сон, но, почувствовав, что муж встает, приподнялась:

– Что ты делаешь, Пат?

– Одеваюсь.

– Одеваешься в такой час?

– Я еду к Лью.

– Зачем?

Пат обернулся, и новое, еще никогда прежде не виданное ею выражение лица мужа испугало молодую женщину.

– Они убили Джорджа Росли.

Глава II

Несмотря на поздний час, у «Маисового початка» толпились люди. Из-под закрытой двери, которую охранял Лью Мартин, виднелась узкая полоска света. Едва Пат выскочил из машины, его схватила за руку какая-то женщина.

– Скажите, лейтенант, когда же наконец разгонят всю эту сволочь или посадят на электрический стул? Вы обязаны нас защищать! Почему же вы этого не делаете?

О'Мэхори мягко отстранил незнакомку.

– Возвращайтесь-ка лучше домой… В такое позднее время вам бы следовало спать… А остальное предоставьте нам.

– Если у нас и осталась хоть капля доверия к полиции, то благодаря вам, а иначе…

– Когда это случилось, Лью?

– Примерно полчаса назад.

– Каким образом?

– Избит до смерти.

– Подонки!

– Знаете, лейтенант, Джорджу было семьдесят два года… Может, они не сообразили, что бьют слишком сильно?

– Где он?

– В спальне. Надо подняться по лестнице.

Пат вошел в ресторан и направился к внутренней лестнице, у которой дежурил другой полицейский – Бад Зигбург.

– Кто наверху, Бад?

– Джо Илкли вместе с доктором.

– Я тоже поднимусь.

– Лейтенант!

– Что еще?

– Неужели мы им позволим и на этот раз выйти сухими из воды?

– Нет, если мне удастся сделать по-своему. Позвони капитану…

В спальне на кровати лежало безжизненное тело Джорджа Росли. Джо Илкли, еще совсем молодой полицейский, поддерживал Кейт Росли. Эта седовласая усталая женщина, казалось, еще не до конца поняла, что верный спутник всей жизни покинул ее навсегда. Врач Эл Шерри закрывал чемоданчик. Пат подошел к нему:

– Ну что, док?

– Множественные повреждения черепа в результате одного или нескольких сильных ударов, вероятно, кулаком. Смерть наступила почти мгновенно.

– А время?

– Тут вряд ли потребуется вскрытие – есть свидетель.

И врач незаметно кивнул в сторону вдовы.

– Надеюсь, вы поймаете того, кто это сделал, лейтенант. Старик Джордж был хорошим человеком, и я бы с удовольствием поглядел, как поджаривается его убийца. А теперь – спокойной ночи, мне давно пора вздремнуть. Заключение получите завтра к полудню.

О'Мэхори подошел к Кейт и взял ее за руку.

– Миссис Росли… все мы любили вашего мужа… и разделяем ваше горе… Но теперь надо отомстить за его гибель. Вы хотите нам помочь?

– Я знаю, вы славный малый, Пат О'Мэхори, – сквозь слезы проговорила вдова. – Но сейчас даже вы уже ничего не можете сделать для Джорджа…

– Я могу арестовать убийцу!

– Вы пытаетесь меня утешить, но сами отлично знаете, что шеф полиции вечно покрывает наемников Мэла Войддинга… У вас ничего не выйдет, лейтенант…

– А вот это мы, черт возьми, посмотрим! Кто из ваших близких друзей живет неподалеку?

– Все в квартале были нашими друзьями.

– Кого бы вы сейчас хотели видеть рядом с собой?

– Розу Слам, бакалейщицу, и Мэдж Беллами, жену мясника.

– Джо, отправляйся за ними и скажи, что они тут нужны.

Как только полисмен ушел, Пат бережно усадил вдову.

– А теперь… расскажите мне…

– Мы уже закрывали… все клиенты разошлись. Прислуга, закончив вечернюю уборку, тоже отправилась по домам. Джордж запер ставни и уже хотел задвинуть дверной засов, как вдруг вошел Джимми Тонала.

– Вы совершенно уверены, что это был именно Джимми Тонала?

– Он уже заходил к нам около полудня и разговаривал с Джорджем насчет прачечной.

– Это мне известно. А во сколько Тонала явился второй раз?

– В четверть первого… Я посмотрела на стенные часы – мне так хотелось наконец лечь спать!

– А потом?

– Джимми Тонала сказал Джорджу, что хочет с ним поговорить – будто бы появилась возможность все уладить. Муж колебался… Но в конце концов он согласился выйти ненадолго с Тоналой. Ну а я поднялась наверх, в спальню. Не следовало, конечно… но я так устала… Мне ведь, знаете ли, шестьдесят восемь лет, и большую часть их пришлось немало поработать… Но почему Джордж, обычно такой недоверчивый, вдруг пошел куда-то с этим бандитом?

– Теперь уже никто не сможет ответить нам на этот вопрос, миссис Росли, разве что мне удастся разговорить Тоналу, а уж тут я обещаю вам приложить максимум стараний!

– Если только не помешают.

– Даю вам слово, что ни у кого не стану просить разрешения! А когда вы начали беспокоиться, что мужа долго нет?

– Да мне и сразу-то было не по себе… Но Джордж не особо любил, когда я вмешивалась в его дела, поэтому я и решила перетерпеть… И все-таки около часу подумала, что это уж слишком… Тогда я встала, накинула халат и спустилась вниз. Тут-то в дверь и постучали… и мне принесли моего бедного Джорджа. Соседи, наши друзья Колсоны, возвращаясь с вечеринки, нашли его у двери другого дома. Гарри Колсон даже чуть не упал, споткнувшись о ноги Джорджа… Сначала он попробовал встряхнуть моего мужа – думал, старик хватил лишку, но быстро понял, что бедняга мертв. Они были всего в сотне метров от дома, вот и принесли его сюда. А Гарри тут же позвонил в полицию…

Джо Илкли привел Розу Слам и Мэдж Беллами. Обе женщины поспешили к подруге, и, когда появился Тед Мелфорд, скорбный хор уже достиг высочайших нот отчаяния. Капитан выглядел очень смущенным, но Пат безжалостно налетел на него, прежде чем тот успел рот открыть.

– Ну, теперь убедились, что Джордж Росли не врал?

Не обращая внимания на ирландца, Мелфорд направился к вдове, но та, оттолкнув подруг, угрожающе выпрямилась.

– Пришли полюбоваться на работенку своих дружков, а?

– Выбирайте выражения, миссис Росли!

– А я говорю, вы трус, Тед Мелфорд, трус и предатель! Слышите?

И разъяренная женщина плюнула капитану в лицо. Наступила тревожная, гнетущая тишина. Начальник полиции медленно вытер плевок носовым платком. Теперь уже О'Мэхори испытывал смущение и не без некоторого замешательства ожидал реакции Теда. По счастью, появление Бада Зигбурга разрядило обстановку.

– Только что звонил какой-то тип. Он уверяет, что Тонала пьет шампанское в «Копакабана», – сообщил он.

Так… Значит, этот подонок еще и шикует, пока Кейт оплакивает убитого им человека? Лейтенант вне себя от ненависти и гнева сжал кулаки. Нет, он больше не потерпит такого издевательства над всем и вся!

– Джо, Бад, поехали!

Капитан попробовал вмешаться:

– Куда вы собрались, лейтенант?

– В «Копакабана».

– Я вам запрещаю, лейтенант!

– А идите вы… капитан!

Джо и Бад последовали за Патом – оба они считали его своим истинным шефом, а кроме того, страстно хотели встретиться с Джимми Тоналой.

Посетители «Копакабана» не знали об убийстве Джорджа Росли. Впрочем, для большинства этих прожигателей жизни таковой вообще никогда не существовал. За одним из столиков Чак Алландэйл, Пирл Грефтон, Макс Моска и Джимми Тонала пили шампанское, бешено аплодируя Пэ-Пэ, только что закончившей номер. Гангстеры тем восторженнее приветствовали певицу, что зал отнесся к ней более чем прохладно.

– Бедняжка, – громко сказал Макс, когда Пэ-Пэ уселась рядом с ним, – сегодня ты ухитрилась петь еще хуже обычного, а это нелегкая задача!

– Просто ты ничего не смыслишь в пении! – обиженно заметила Пэ-Пэ. – Правда, Чак?

Алландэйл улыбнулся.

– Ну, меня-то ты ужасно растрогала, Пэ-Пэ.

Белокурая певица торжествующе повернулась к Максу:

– Слыхал?

– Да, ты напомнила мне щенка, которого я очень любил в детстве, – продолжал Алландэйл. – Тот, бывало, визжал совсем как ты, когда ему давали пинка…

Все расхохотались, и Моска – первым. Покраснев от обиды, Пэ-Пэ замахнулась на Чака.

– Ах ты…

Но бандит успел перехватить ее руку.

– Никогда не пытайся играть в такие игры, если хочешь сохранить свою хорошенькую мордашку в целости и сохранности, – уже совсем другим тоном бросил он.

Несчастная Пэ-Пэ расплакалась. Никто ее не защищает, никто не любит. Певица чувствовала себя самым обездоленным существом на свете и порой, в минуты просветления, понимала, что будущее может оказаться еще страшнее.

Оркестр снова заиграл, и Алландэйл пригласил Пэ-Пэ потанцевать в знак того, что больше на нее не сердится. Неожиданно музыка смолкла. Танцоры с изумлением воззрились на появившихся в дверном проеме О'Мэхори и двух полисменов. Тонала сразу стал испуганно озираться, словно ища укрытие.

– Вы меня не бросите, правда? – шепнул он Моске.

– Да заткнись ты, болван! – сердито прорычал тот.

Пат медленно подошел к столику гангстеров и, ухватив Тоналу за крахмальную манишку, рывком поднял на ноги.

– За что ты убил Джорджа Росли?

– Разве Джордж Росли умер?

Свободной рукой О'Мэхори влепил ему крепкую пощечину. Защищаясь, Тонала поднял правую руку, и лейтенант увидел ссадины на верхних суставах пальцев.

– Рьяно же ты колотил старого Джорджа, как я погляжу!

– Но… но…

– Сейчас я вам все объясню, лейтенант, – вмешался Моска.

– Я тебя ни о чем не спрашивал, Макс. А потому закрой пасть, ясно? Что до тебя, Тонала, то, пожалуй, у меня в кабинете ты станешь разговорчивее. Упакуй-ка его, Джо!

Илкли с видимым наслаждением защелкнул на запястьях бандита наручники. О'Мэхори снова повернулся к Моске:

– А теперь слушайте внимательно, Макс! Всем известно, на кого работает Тонала. Это от вашего имени он являлся к Джорджу Росли… Если ваш идиот-убийца выложит, как было дело, я никому не уступлю редкого удовольствия арестовать вас! И еще молю Бога – чтобы вам пришла в голову замечательная мысль оказать сопротивление… Тогда хоть одним мерзавцем в нашем городе наконец станет меньше!

– Насколько я понимаю, вы пригрозили убить меня, лейтенант?

Моска всегда побаивался здоровенного ирландца, и по тому, как нервно он облизывал пересохшие губы, все видели, что гангстер здорово трусит.

– Ты правильно понял.

Повернувшись, Пат вдруг заметил Алландэйла под руку с Пэ-Пэ.

– По-моему, вы малость зарываетесь, лейтенант.

– Не паршивому уголовнику вроде вас судить о моих поступках!

Кровь медленно отхлынула от лица Чака. Утратив напускное благодушие, он вдруг предстал в своем истинном облике – профессионального убийцы.

– Если хотите дожить до старости, чертов ирландский осел, – процедил он сквозь зубы, – то поостереглись бы…

Но договорить Чаку не удалось – правый кулак Пата с размаху врезался ему в переносицу. Алландэйл, шатаясь, отступил, а лейтенант снова изо всех сил стукнул его, на сей раз – в челюсть. Чак завертелся волчком и рухнул. Женщины завизжали, и кавалеры потащили их к выходу. При виде распростертого на полу без сознания Алландэйла Пэ-Пэ набросилась на полицейского.

– Вы убили его, чертова ирландская дубина! Грязный легавый!

О'Мэхори в пылу боя отвесил и ей пару оплеух, а потом, воспользовавшись удивлением певички, пихнул ее к Зигбургу:

– Прихвати эту шлюху в участок, Бад.

Полицейский защелкнул стальные браслеты на тонких запястьях Пэ-Пэ. В это время кто-то испуганно вскрикнул:

– Осторожно!

Джо Илкли носком ботинка стукнул Алландэйла в подбородок. Как раз вовремя – бандит уже вытащил револьвер, собираясь стрелять в лейтенанта! Ирландец ухватил графин и выплеснул всю воду в разбитую физиономию Чака, потом не без удовольствия сам надел ему наручники и довольно бесцеремонно поднял на ноги.

К Пату подошел управляющий «Копакабана» Герберт Минкин.

– Вам не кажется, что вы малость переборщили, лейтенант?

– Если спросят, скажете, что ничего не знаете.

– А убытки? Кто за все заплатит?

– Потребуете с Макса Моски.

– Вы отлично понимаете, что это невозможно!

– В таком случае придется смириться с неизбежным, приятель. К тому же это научит вас не принимать у себя головорезов!

Алландэйл, Тонала и Пэ-Пэ провели остаток ночи в камерах полицейского управления. Блюстители порядка вовсе не торопились врачевать раны Чака. Не питая ни малейших иллюзий насчет того, сколько времени пленники пробудут за решеткой, они не желали упускать ни единой возможности отравить им существование. Сменяя друг друга, полицейские не дали Тонале поспать ни минуты, а Алландэйла оставили стонать в свое удовольствие (лейтенант сломал-таки ему нос) и только утром согласились послать за врачом. Эл Шерри приехал в отвратительном настроении и тут же излил свою обиду на голову Лью Мартина:

– Если вы все нарочно сговорились не давать мне ни минуты покоя, то уж лучше прикончили бы сразу! Это честнее! Или вам больше по вкусу смотреть на мои страдания? Хотите позабавиться, глядя, как от усталости я дохожу до буйного помешательства?

Лью, привыкший к гневным вспышкам врача, не обращая внимания на его причитания, торжествующе заявил:

– Увидев пациента, док, вы еще рассердитесь, что я не позвал вас раньше!

– Ну, это вряд ли!

Однако при виде раненого старик не смог удержаться от радостного восклицания:

– Чак Алландэйл! Что ж это с ним приключилось?

– Невежливо разговаривал с лейтенантом.

Эл Шерри вздохнул.

– Эх, будь у нас в полиции только такие ребята, как Пат О'Мэхори, вся эта сволочь давным-давно убралась бы из города!.. Разумеется, я говорю не в упрек вам, Лью.

– Я понимаю, док.

Врач склонился над пациентом и встретил горящий ненавистью взгляд.

– Ага, вы, значит, получили взбучку?

– Займитесь своим делом и оставьте меня в покое!

Эл Шерри отнюдь не ласково стал ощупывать переносицу Чака. Тот взвыл от боли.

– Что, неженка, как все убийцы? – усмехнулся врач. – У вас сломан нос, мой мальчик. Боюсь, ваш прекрасный профиль понес непоправимый урон… Придется накладывать шину… Ну а пока попробую придать вам хоть мало-мальски человеческий вид из сострадания к медсестрам. Не стоит их напрасно пугать.

Когда доктор уже заканчивал перевязку, вошел Пат О'Мэхори. Эл Шерри поспешил пожать ему руку.

– Спасибо, лейтенант! Вы меня чертовски порадовали! Но держите ухо востро – я не я, если эти подонки не попытаются с вами расправиться!

– Не беспокойтесь, док, я сумею за себя постоять.

– Надеюсь, лейтенант. Вы очень нужны нам всем в Стоктон-Сити!

Едва проснувшись, Пэ-Пэ начала голосить, и Пат О'Мэхори пошел выяснить, в чем дело.

– Ну?

– Я хочу вернуться домой!

– Потом разберемся.

– Но мне нужно хотя бы умыться!

– Вы запачкались не снаружи, а изнутри, мисс Плок, и, уж поверьте, мы устроим вам генеральную чистку!

– Ну и хам! Не понимаю, чем вы-то лучше других?

– Хотя бы тем, что никого не убиваю.

– А при чем тут это?

– При том, что ваши дружки убили вчера старого Джорджа Росли, моя крошка… Знаете, старика Джорджа из «Маисового початка»? Вы были с ним знакомы?

– Как все.

– А вам не кажется, что прикончить беднягу, который в жизни и мухи не обидел, – ужасная подлость?

– Да… конечно… и вы знаете, кто…

– Джимми Тонала по приказу Моски. А вы ведь, кажется, подружка Макса?

– Какое это имеет отношение к… и что вы еще пытаетесь на меня взвалить?

– Оправдываться будете в суде.

– Я?!

И, оставив Пэ-Пэ в полной панике, лейтенант ушел. Прежде чем закрыться у себя в кабинете, он приказал позвать Джимми Тоналу.

Бессонная ночь, страх и нечистая совесть привели убийцу в плачевное состояние. Он хотел было плюхнуться в кресло, но О'Мэхори рявкнул:

– Стоять!.. Почему ты убил Джорджа Росли?

– Никого я не убивал!

– Отлично… Посмотрим, сколько ты выдержишь…

– Вы не имеете права…

– Попробуй только еще раз употребить подобное слово, и я обещаю так тебя отделать, что даже хозяин вряд ли узнает! Уж кому-кому говорить о правах, но не тебе! Вот наглость! А как насчет права убивать беззащитных стариков? Может, оно у тебя было?

– Да не убивал я Росли! Мы просто вышли потолковать…

– О чем?

– О прачечной. Я хотел объяснить, что в его же собственных интересах работать с нами…

– С кем это с нами?

– Ну, короче, отдавать белье в «Юкатан».

– То есть в прачечную, которой Моска управляет от имени Войддинга?

– Да.

– И тебе удалось убедить старого Джорджа?

– Почти. Он обещал дать окончательный ответ сегодня утром.

– Врешь!

– Но, лейтенант…

– А я говорю: врешь! Росли ни за что бы не согласился! И ты избил его, принуждая пойти на ваши условия!

– Неправда!

– Дурак! Запираться бесполезно – старый Джордж приходил ко мне вчера утром и рассказывал, как ты явился с угрозами!

– Ну и что? Я в курсе, что он приходил… потому и хотел объяснить, что нечего так пугаться, мы намерены вести с ним дела по-честному…

– Ах вот как? Ты, значит, был в курсе?

Тонала цинично усмехнулся.

– Ну да, ваш шеф предупредил нашего.

О'Мэхори издал настоящее рычание и, пулей вылетев из кресла, вцепился бандиту в горло. В ту же минуту у него за спиной раздался насмешливый голос:

– Я вижу, вы уже приступили к допросу третьей степени, лейтенант?

Пат с трудом сдержал ругательство. Снова его обскакали! В дверном проеме, размахивая бумагами, стоял адвокат Войддинга – Ред Волк.

– Опять вы? – буркнул ирландец.

– Да. С разрешением отпустить задержанных под залог, назначенный судьей Хэппингтоном, и с распиской, удостоверяющей, что я уже взял на себя труд внести требуемую сумму.

– Судья Хэппингтон… – лейтенант поморщился, не в силах скрыть отвращение.

– Уж не сомневаетесь ли вы в неподкупности судьи, лейтенант? – откровенно забавляясь, осведомился адвокат.

– Будь мы здесь одни, метр, я бы сказал вам все, что думаю о судье Хэппингтоне!

– Стало быть, для вас же лучше, что разговор идет при свидетеле. Должен заметить, что вы без намека на доказательства обвинили в убийстве Джимми Тоналу и оскорбили действием Чака Алландэйла. Я только что его видел и собираюсь везти в клинику лечить сломанный нос. Имейте в виду, лейтенант, мы намерены возбудить против вас уголовное дело, не говоря уже о том, что в лице мистера Алландэйла вы приобрели отнюдь не друга.

– Подобных друзей вы можете оставить себе, метр.

– Боюсь, вы избрали дурной путь, лейтенант.

– Несомненно, раз мне приходится так часто сталкиваться на нем с вами!

– Сердитесь, а?

– Нет, просто противно.

– У меня есть предчувствие, что после новых выборов вы можете оказаться безработным.

– В таком случае, мы будем в равном положении, ибо я очень надеюсь, что к тому времени вас выгонят из коллегии. А теперь убирайтесь! И прихватите с собой своих бандитов!

– Вы меня оскорбляете!

– Это невозможно, метр, вы уже за гранью любых оскорблений.

Кипя от ярости, адвокат повернулся к Лью:

– Вы свидетель, что…

– Разве вы не слышали, метр? – невозмутимо перебил его Лью Мартин. – Вам велели убираться отсюда! Так что подождите на улице, пока я приведу ваших дружков.

Вне себя от бешенства, Ред Волк вышел вместе с Тоналой, а Лью Мартин направился к камере, где Чак Алландэйл измышлял разнообразные способы расправы с Патом О'Мэхори.

– Встать! За вами приехал ваш подонок адвокат. Найдете его на улице, возле сточной канавы, где таким субъектам, собственно, и место.

– Ты, легавый, – побледнев от злости, буркнул Чак, – постарайся не попадаться мне на дороге после захода солнца!

– Потому что ты решаешься появляться только по ночам? Как сычи и совы? А ну, вали отсюда, пока я не рассердился по-настоящему, мальчишка…

Увидев, что Алландэйл удаляется вместе с полицейским, Пэ-Пэ горестно завопила:

– А как же я? Почему я должна тут гнить, если я ничего дурного не сделала?

– Ред Волк не сказал о вас ни слова, красотка, – ответил Лью. – Так что вы остаетесь здесь и получите за всех сразу.

Не слушая Мартина, Пэ-Пэ кричала вслед Алландэйлу:

– Чак! Не бросай меня тут! Скажи им… Макс за мной приедет, ведь правда?

Но Чак ушел, даже не удостоив ее ответом.

Во дворе стояла машина с Элом Сирвелом, первым телохранителем Войддинга, за рулем. Адвокат, Тонала и Алландэйл устроились на сиденьях. Едва они тронулись в путь, Ред Волк предупредил своих клиентов:

– Вас ждет тяжелое объяснение, ребята… Так что придумайте что-нибудь поубедительнее, а то босс прямо-таки рвет и мечет. Вы, мол, сделали из него посмешище, позволив какому-то легавому устроить вам порку, да еще публично!

– Может, он предпочел бы, чтоб мы отправили фараона на тот свет на глазах у полусотни свидетелей? – огрызнулся Чак.

Как только Тед Мелфорд приехал в управление, Пат О'Мэхори явился к нему с кратким докладом. Капитан молча выслушал рассказ о сражении в «Копакабана» и о том, как пленников благодаря судье Хэппингтону вызволил из рук полиции Ред Волк. Дослушав до конца, Тед тяжело вздохнул.

– Вы полагаете, что поступили очень разумно, лейтенант?

– Если выполнять свой долг – разумно, то да, капитан.

– А теперь подведем итоги: вы публично обвинили человека в убийстве, без всякого повода с его стороны тяжело избили другого и всю ночь продержали в камере людей, которым не могли предъявить никаких законных обвинений. Неужели же вы и вправду думаете, будто все это не повлечет за собой никаких последствий?

– Не вмешайся судья Хэппингтон, я бы заставил Тоналу сознаться в убийстве!

– Но судья Хэппингтон существует, и вы об этом знали, лейтенант… Против вас возбудят уголовное дело, и вы всерьез рискуете потерять место.

– При подобных условиях это отнюдь не то место, которым стоит дорожить!

– Вот не знал, что вы богаты!

– Вам отлично известно, что у меня нет ни гроша, но, даже будь я последним нищим, ни за что не стану подбирать вывалянный в грязи хлеб… Пусть им довольствуются те, кому такое угощение по нутру!

Тед пропустил намек мимо ушей.

– Однако гораздо больше, чем судебных преследований, я опасаюсь того, что вами займутся подручные Войддинга. Алландэйл – опасный тип… и даже очень…

– Ну, если он захочет подраться, я – не против!

Капитан пожал плечами.

– Как будто вы не знаете их методов… Вспомните, что случилось с моей дочерью!

– Пусть только попробуют тронуть Морин – всех перебью!

– Если успеете… – Мелфорд вздохнул. – Жаль, что мозгов у вас не так много, как мускулов, Пат. Ну, да ладно, пойду повидаю Мэла Войддинга и попробую уладить дело. Мне было бы чертовски неприятно тащить Морин в морг для опознания вашего трупа.

– Унижайтесь, коль вам это по вкусу, капитан, а я не намерен просить этих людей ни о чем!

– Стало быть, придется сделать это за вас. А впрочем, нужно же, чтоб продажный полицейский приносил хоть какую-то пользу, не так ли?

Лейтенант молча смотрел Теду вслед. Он окончательно перестал его понимать. Чего ради капитан так унижается? Ведь если бы он остался таким, каким был до своего несчастья, вдвоем им, быть может, удалось бы очистить город. В конце концов, вряд ли Мелфорд любит близких больше, чем он, Пат, свою Морин. Тогда в чем же дело? Полицейский не имеет права действовать в зависимости от личных чувств, иначе он вообще ничего не добьется… Гнусно, конечно, когда бандиты убивают вашу дочь… От одной мысли, что те могут приняться за Морин, лейтенанта прошиб холодный пот. Может, все-таки лучше отправить ее в безопасное место на всякий случай? Потому что ведь он, лейтенант О'Мэхори, ни за что не склонится перед Мэлом Войддингом – слава Богу, он не из породы всяких тедов мелфордов!

Меж тем в стане Войддинга царила изрядная суматоха, и нельзя сказать, чтобы Мелфорда приняли с распростертыми объятиями. Даже Моска встретил его не самой любезной фразой:

– Ваш ирландец начинает здорово действовать нам на нервы, Тед.

– Он верит в правосудие.

– Любой человек имеет право быть дураком – это его личное дело, но когда он принимается колотить моих людей или шьет им обвинение в убийстве – это уже никуда не годится!

– Так, по-вашему, Тонала неповинен в смерти Росли?

Макс изобразил на лице величайшую обиду.

– Уж не сомневаетесь ли в этом и вы, капитан?

– Конечно, нет, иначе мне пришлось бы поверить, будто он действовал по вашему приказу, а я глубоко убежден, Макс, что вы не способны не только совершить убийство, но и толкнуть на это другого.

– Как хорошо вы меня знаете, дружище! Приятно все-таки, когда тебя понимают…

– Я тоже так думаю.

– А что бы вы сказали, если бы я вам предложил долю в прибылях моей прачечной?

– Поблагодарил бы.

– Что ж, мы еще потолкуем на эту тему. Ладно?

– В любое время.

– Вы мне нравитесь, Тед. Пойдемте, я отведу вас к боссу. Вы знаете, что Чак в больнице?

– Неужто так плох?

– Ирландец и вправду сломал ему нос, а еще кто-то из ваших ребят врезал по челюсти башмаком, так что там тоже трещина. Довольно странные приемчики для служителей закона, а? Заметьте, что сам я, между нами говоря, не особенно сержусь… С этого верзилы Алландэйла и в самом деле стоило немножко сбить спесь… Только пусть ваш ирландец побережется, когда Чака приведут в порядок!

На сей раз Мэл не был занят изучением своей драгоценной коллекции. Как только Моска ввел в комнату полицейского, главарь банды заорал:

– Это еще что такое? Рехнулись вы там все, что ли, в своей проклятой полиции? Устраивают выпады против меня! Избивают моих людей! Портят мое представление! Да за кого вы себя принимаете, кучка жалких шестерок?

– Ребята завелись из-за смерти Джорджа Росли.

– Отстаньте от меня с этим старым дураком! Он получил только то, чего заслуживал! Тот, кто смеет противиться Мэлу Войддингу, должен ожидать хорошего урока!

– А вы не находите, что старика проучили слишком жестоко?

– Не спорю… но это несчастный случай. Вам отлично известно, Мелфорд, что я всегда по возможности избегаю крайних мер… Но, в конце-то концов, если тебе семьдесят два года, какого черта петушиться и лезть в драку? И в любом случае ваш ирландец не имел права так себя вести!

– Я ему уже сделал замечание!

– Вот как?

– Честное слово.

– Слушайте, а вы не издеваетесь надо мной? «Я ему уже сделал замечание!» И вы воображаете, будто этого достаточно? Вот что, Мелфорд, имейте в виду: я намерен устроить вашему проклятому лейтенанту хорошенький судебный процесс и клянусь вам, я заставлю выгнать его из полиции! И мне тысячу раз плевать, нравится это мэру или нет!

– Будьте осторожны, Мэл… После смерти Росли весь Стоктон-Сити настроен против вас. Показательный спектакль, в котором ваши головорезы будут играть кротких ягнят, обиженных злым полицейским-волком, может окончательно вывести людей из терпения, привлечь внимание губернатора… Как бы дело не докатилось до Вашингтона… Подумайте об этом. Продажность судьи Хэппингтона известна решительно всем…

Войддинг рассмеялся.

– До чего забавно слушать ваши рассуждения о чужих грехах, Мелфорд!

– Отбросы общества лучше, чем кто бы то ни было, знают истинную цену друг другу, – холодно пояснил капитан.

Мэл взглянул на него почти с восхищением.

– А вы, по крайней мере, человек без комплексов!

– Какой в этом прок?

– Верно. И, если поразмыслить, возможно, вы правы насчет показательного процесса… Вот только совершенно ни к чему, чтобы жителям Стоктона взбрело в голову, будто меня можно задевать безнаказанно. Погодите малость – и вы увидите, как запляшет весь этот сброд! Пусть только приедет мой братец с приятелями… Что до ирландца, то его придется убрать. Что вы на это скажете?

– Меня бы это очень огорчило.

– Послушайте, приятель, вам пора раз и навсегда решить, с кем вы.

– С тем, кто мне платит.

– А это я.

– Да, вы.

– Конечно, когда найдут труп ирландца, люди малость покричат, но потом угомонятся и забудут.

– Боюсь, вы напрасно тешите себя иллюзиями.

– Тем хуже, я готов пойти на риск. Похоже, ваш лейтенант поклялся отравить мне существование, так что другого выхода все равно нет. Сегодня ночью Джимми Тонала его прикончит. Не сомневаюсь, что бедный малый получит большое удовольствие.

– Если только Пат его не опередит…

– Исключено.

– А зачем вы сообщаете мне имя будущего убийцы, Мэл?

Бандит злобно оскалился.

– Потому что, если его арестуют, я буду точно знать, кто его заложил, дружок, и вы заплатите, причем очень дорого…

Капитан привстал, но Войддинг повелительным жестом заставил его снова опуститься на стул.

– Из этой комнаты никто не выходит без моего разрешения, мистер Мелфорд. В ваших же интересах – помнить об этом… Впрочем, мы еще не договорили… я хочу попросить вас об одной услуге…

– Я слушаю.

– Вы прикажете Пату О'Мэхори в половине первого ночи приехать на перекресток Франклин-стрит и Элбермерл-стрит. А уж предлог ищите сами.