Текст книги "Теория четырех движений и всеобщих судеб. Проспект и анонс открытия"

V
Несколько замечаний[18]18
  В 1807 г. я знал лишь в несовершенстве теорию сотворения мира. Два акта творения будут иметь место в начале гармонии и чрезвычайно обогатят все царство. – Шарль Фурье


[Закрыть] о предшествующем пагубном акте творения применительно к первой фазе и восьмому периоду, который открывает вторую фазу

Акт творения, результаты коего мы видим, есть первый из 18-ти[19]19
  Двадцати шести. – Шарль Фурье


[Закрыть], которым предстоит последовательно совершаться в процессе социального развития рода человеческого.

Я имею здесь в виду лишь сотворение субстанций трех царств, а не сотворение самого земного шара.

Земной шар употребил около 450 лет для развертывания феноменов трех царств на старом материке. Сотворение того, что существует в Америке, происходило позднее и по иному плану; эти акты Творения вызывали огромные потрясения и на том и на другом материке (акты Творения при Гармонии не будут вызывать таких пертурбаций).

Творить, это наслажденье для Бога[20]20
  «В произведениях Фурье Бог представляется антропоморфным, наделенным человеческими страстями, подобно богам античного мира, причем эта антропоморфность распространяется на всю природу. Но в то же время у него встречается идея триединого Бога, напоминающего христианскую Троицу, но только внешне: триединство Фурье ничего общего с церковным не имеет. Бог Фурье – это выражение идеи единства мироздания, высшее выражение единства в нем причинности и целесообразности… Бог, или дух, в „теологии“ (а вернее натурфилософии) Фурье – это одно из трех извечных, неразрушимых и неотменимых начал природы, начало активное и движущее, вторым ее несотворенным началом, пассивным и движимым, является материя, ибо Бог Фурье не творит ex nihilo, третье начало – справедливость, или математика, начало нейтральное, регулятор движения, выражаещее закономерное отношение между первыми двумя началами». (Зильберфарб И. Социальная философия Шарля Фурье и ее место в истории социалистической мысли первой половины XIX века. М.: Наука, 1964. С. 70).


[Закрыть], и Он заинтересован в том, чтобы этот процесс продлить. Если период зачатия, формирования и созревания человека занимает 9 месяцев, то сообразно этому и Бог должен был употребить определенный промежуток времени для сотворения трех царств: теория определяет длительность этого периода творения в одну сто девяносто вторую часть (1/192) всего периода социального развития, что составит около 450 лет.

Всякий акт творения происходит путем слияния северного флюида – мужского, с южным флюидом – женским[21]21
  Светило может совокупляться: 1) с самим собой – полюс северный и полюс южный, подобно растениям; 2) с другим небесным телом путем истечений флюидов с противоположных полюсов; 3) с чем-то промежуточным: тубероза есть продукт слияния трех атомов: южного арома – Земли, северного – Урана и южного – Солнца. – Шарль Фурье


[Закрыть]. Планета – существо, имеющее две души и два пола. В ее акте зачатия, как у животного и у растения, происходит соединение двух производительных субстанций. Метод этот одинаков во всей природе за небольшими изменениями, потому что планеты, как и растения, объединяют в одном индивидууме два различных пола.

Думать, что земля не даст уже новых творений и ограничится существующими, значит думать, что женщина, имеющая одного ребенка, не сможет родить второго, третьего, десятого. Земля и в дальнейшем будет творить; но 16 гармонических актов творения совершатся тем легче, чем утомительнее и тягостнее два гибельных акта – 1-й и 18-й.

На каждой планете первый и последний акт Творения совершаются в плане, противоположном актам творения промежуточным, и обусловливают появление вредной продукции при очень незначительном количестве полезной. Нечто прямо противоположное имеет место при всех актах творения промежуточных или гармонических; здесь совершается приток великолепной и полезной продукции при очень незначительном количестве – одной восьмой – бесполезной и полном отсутствии вредной.

Первый акт Творения, продукты которого мы видим, породил огромное количество вредных животных на суше и еще большее количество в морях.

Видя тигра и льва, эти живые воплощения Молоха и Вельзевула, тот, кто верит в дьявола, невольно будет думать, что этот акт творения возглавлял сам ад. В самом деле! Разве ад в своем неистовстве мог изобрести нечто худшее, чем ядовитая змея, клоп, сонмы насекомых и пресмыкающихся, морские чудовища, рыбы, чума, бешенство, проказа, венерические болезни, подагра и столько других убийственных ядов, выдуманных специально, чтобы мучить человека и заранее превратить земной шар в ад.

В одном из примечаний (в главе об иерархии четырех движений) я обосновал эту злосчастную систему, регулировавшую первый акт творения, указав, что три движения: животное, органическое и материальное – должны отображать игру человеческих страстей в социальном строе. Первое творение должно было отображать семь периодов детства человечества, применительно к которому оно совершалось, и Бог в этом акте творения должен был отобразить в образе чудовищ страшные следствия наших страстей на протяжении этих семи периодов; на протяжении же первого и седьмого периода должны были процветать некоторые добродетели, и, следовательно, Бог должен был отобразить их в виде продукции полезной и грациозной, очень редкой во всех трех царствах, вышедших из этого творения, подлинно демонического. Ниже мы увидим, какого рода продукцию дадут грядущие акты творения суше и морям; что касается наших дней, то мы не умеем использовать даже ту небольшую долю блага, которую дало нам первое творение; для примера укажу на четырех четвероногих – вигонь, северного оленя, зебру и бобра. Мы лишены двух первых благодаря нашей неловкости, лукавству и плутовству; это они мешают нам разводить стада оленей и вигоней на высоких горах, где эти животные могли бы акклиматизироваться. Другие социальные пороки лишают нас бобра, шерсть которого не уступает по ценности вигоневой шерсти, и зебры, не уступающей лошади по быстроте, силе и красоте. В наших конюшнях и в наших общественных навыках царят грубость и взаимное непонимание, при которых невозможны мероприятия, необходимые для приручения этих животных. В 8-м периоде, и даже еще 7-м, зебры и квагга[22]22
  Квáгга (лат. Equus quagga quagga) – истребленное непарнокопытное животное, ранее считавшееся отдельным видом зебр; по данным современных исследований – подвид бурчелловой зебры Equus quagga quagga. Квагги жили в Южной Африке. Спереди они имели полосатую расцветку, как у зебры, сзади – гнедой окрас лошади, длина тела 180 см. Буры добывали квагг ради их прочных шкур.
  Квагга едва ли не единственное из вымерших животных, представители которого были приручены человеком и использовались для охраны стад: квагги намного раньше домашних овец, коров, кур замечали приближение хищников и предупреждали владельцев громким криком „куаха“, от которого и получили свое название. Последняя дикая квагга была убита в 1878 году. Последняя квагга в мире умерла в зоопарке Амстердама в 1883 году. – Примеч. ред.


[Закрыть] станут домашними животными, подобно лошади и ослу, бобры будут сооружать свои постройки и создавать свои республики в недрах самых населенных кантонов; стада вигоней будут попадаться в горах так же часто, как теперь стада баранов; а сколько других животных – страусов, барсуков, тушканчиков и иных, будут ластиться к человеку, привлекаемые приманками, немыслимыми при Цивилизации. Это Творение, само по себе бедное и злосчастное, вдвойне бедно для нас, в силу социального разлада лишающих себя большей части даже тех благ, которые имеются в трех царствах.

Новые акты Творения не могут начаться до того, как род человеческий организует 8-й социальный период; до того времени, в бытность семи первых обществ, второй акт Творения не наступит.

Между тем земля буйно жаждет Творения; свидетельством тому частое появление северного сияния, показателя течки планеты, бесполезного истечения ее плодоносного флюида; он не может совокупиться с флюидом других планет, пока род человеческий не проделает предварительной работы; эти работы может выполнить лишь восьмое общество, которому предстоит организоваться. Предварительно надо будет довести состав рода человеческого до 2 млрд.,[23]23
  По оценкам фонда ООН в области народонаселения, население планеты превысило следующую численность: 1 миллиард – 1820 год, 2 миллиарда – 1927 год. – Примеч. ред.


[Закрыть] для чего понадобится, по меньшей мере целый век, потому что женщины в комбинированном строе будут менее плодовиты, чем в Цивилизации, где семейная жизнь побуждает их рожать легионы детей; одну треть их уносит нищета, другую треть – многочисленные детские болезни, порождаемые хаотическим строем. Лучше производить на свет меньше детей, но произведенных беречь. Для цивилизованных это невозможно, и вот они не могут возделать весь земной шар; и несмотря на чудовищное размножение, людей хватит лишь для возделывания той земельной площади, на которой они живут.

Когда два миллиарда людей станут возделывать земной шар вплоть до 65-го градуса[24]24
  65-я параллель северной широты – воображаемая линия, проходящая по поверхности северного полушария Земли. Расстояние до экватора – 7208 км., до Северного полюса – 2789 км. Световой день во время летнего солнцестояния на этой параллели составляет ок. 21 часа и 30 минут, во время зимнего – ок. 3 часов и 30 минут. Начиная от Гринвичского меридиана на восток 65-я параллель северной широты проходит через Скандинавию, Россию, США, Канаду. – Примеч. ред.


[Закрыть], тогда народится Северный Венец, о котором речь ниже; он даст тепло и свет ледяным полярным областям. Производительная деятельность человека на этой новой территории даст возможность довести состав рода человеческого до 3 млрд. Тогда возделаны будут оба материка и не будет уже помех гармоническому творению, первое из коих начнется приблизительно четыре столетия спустя по установлении комбинированного строя[25]25
  Теперь я уже убедился, что Северный Венец народится через 4 года после основания гармонии; Южная Корона народится позднее, примерно, 432 года спустя после основания гармонии. В 1808 г. я не упомянул ни единым словом о нарождении этой южной короны, в появлении которой я не был уверен. Космогоническая теория была еще очень мало развита, и я предпочел обойти этот вопрос молчанием, чтобы не говорить того, что еще гадательно. – Шарль Фурье


[Закрыть].

VI
Северный Венец (Соurоnnе boreale)[26]26
  «Фурье уверен, что, познакомившись с описанием Северного венца, читатели не преминут обвинить его в шарлатанстве, а мудрецы сдержанно назовут мечтателем.
  Что ж, он не ошибся. Его действительно называли и мечтателем и шарлатаном не только при жизни, но и столетие спустя. Причем из всего написанного им самые яростные и самые ядовитые нападки всегда вызывала именно глава „Северный венец“ […] Эти фантазии, конечно, вызывали возмущение современников, но известный французский кооператор и биограф Фурье Шарль Жид скажет, что „тот, кто при чтении произведений Фурье в досаде на эксцентричности… бросит книгу в корзину, как негодный хлам, окажется более безумным, чем сам Фурье. Он окажется столь же смешон, как и тот вор, про которого любопытную историю рассказывает древний автор. Пробравшись в дом к афинянину, чтобы похитить его драгоценности и дорогие статуи, вор был весьма огорчен, найдя только одну грубо отделанную фигуру из обожженной глины, которой он не придал никакого значения и презрительно отбросил в сторону. Глупец, он не знал, что древние обыкновенно скрывали изображения своих богов из золота, серебра или слоновой кости под аляповатой глиняной оболочкой, представлявшей какого-нибудь фавна или лесного бога. Если бы он догадался разбить безобразную форму, то нашел бы изображение божества ослепительной красоты. То же самое ждет того, кто при чтении произведений Фурье очистит их от грубой накипи: он придет в восторг при виде драгоценных блестящих истин, которые за ней скрываются“.
  Биографы и последователи Фурье, цитируя его предвосхищения, неоднократно указывали, что многие его положения сбылись, что в его нелепостях время обнаружило достаточную долю научности. Ведь тот же Чарлз Дарвин, говоря об эволюции развития всего живого на Земле, свидетельствует о долгом пути изменения и животных и человека. Почему же не согласиться с Фурье, что эти изменения произойдут через 12 тысяч лет, или 120 поколений?» (Василькова Ю. Фурье. М.: Молодая гвардия, 1978. С. 91–93).


[Закрыть]

(Эта глава скорее любопытна, чем необходима; ее можно опустить, и перейти к последующим, где я касаюсь периодов 2-го, 3-го, 4-го и 5-го, как к главам более доступным для читателя.)

Когда род человеческий возделает земной шар за 60-м градусом северной широты, температура планеты значительно смягчится и урегулируется. Флюид приобретет большую активность; северное сияние, появляясь очень часто, фиксируется у полюса в форме широкого кольца, или венца. Флюид, ныне только светозарный, приобретет новое свойство – излучать вместе со светом тепло.

Размеры венца будут таковы, что в том или ином месте он всегда будет соприкасаться с солнцем, лучи которого необходимы, чтобы воспламенять окружность кольца. Одна дуга венца всегда должна быть обращена к солнцу, даже при максимальных наклонах земной оси.

Влияние Северного Венца будет сильно чувствоваться на целой трети полушария; он будет виден в Петербурге, Охотске и на всем протяжении 60-го градуса широты.

От 60-го градуса до полюса тепло будет возрастать, так что полярная точка будет иметь примерно температуру Андалузии и Сицилии.

В эту эпоху весь земной шар будет возделываться, благодаря чему температура его смягчится на 5-10 и даже 12 градусов в широтах еще не возделанных, как Сибирь и Северная Канада.

Климат районов, близких к 60-му градусу, смягчится в силу двоякого рода причин: в результате повсеместного возделывания земли и под влиянием Венца, благодаря которому с полюса будут дуть лишь умеренные ветры, подобные тем, которые дуют из варварских стран в сторону Генуи и Марселя. Совокупное действие этих причин установит на 60-м градусе температуру, которой наслаждаются ныне вполне возделанные районы, расположенные у 45-го градуса, каковы Бордо, Лион, Турин, Венеция. Стокгольм, Петербург, Тобольск и Якутск, очутившиеся в самом холодном поясе, будут иметь температуру Гаскони или Ломбардии, не считая изменений, обусловленных соседством гор и морей. Морское побережье Сибири, необитаемое ныне, будет иметь мягкую температуру Прованса и Неаполя.

Более важное усовершенствование, которым мы будем обязаны Северному Венцу, будет заключаться в ограждении нас от всех атмосферических эксцессов: от избытка холода и тепла, избытка влажности и сухости, буйных ураганов и штиля. Влияние Венца вместе с влиянием повсеместной культуры водворит на земном шаре умеренную температуру, какой не найти в настоящее время нигде. Климатические районы, самые ледяные на земном шаре, по линии Петербург – Охотск, в эту эпоху будут наслаждаться температурой более приятной, чем нынешняя температура Флоренции, Ниццы, Монпелье, Лиссабона с их самым ясным и безмятежным небом. В этих странах, я полагаю, прекрасное умеренное время года длится не более четырех месяцев; а по нарождении Северного Венца 60-й градус, т. е. линия Петербург – Охотск, будет обладать прекрасной погодой, по меньшей мере, на протяжении восьми календарных месяцев в году с гарантированным двукратным урожаем. Чтобы убедиться в этом, загляните в примечание[27]27
  Помимо естественной причины, вызывающей зимы, т. е. наклона земной оси, имеется еще три причины случайного характера, совокупное действие которых делает зиму в четыре раза более суровой, чем она должна быть. Эти причины не будут существовать при комбинированном строе; они таковы: невозделанное состояние земного шара, и особенно земель, соседних с полюсом; ледяная кора возле полюса: она вдвое усиливает влияние морозов в период отсутствия солнца; ледяные эманации, исходящие от полюсов и противодействующие влиянию солнца, когда оно возвращается после зимней ночи.
  При нарождении венца эти три причины холодов будут нейтрализованы. Я уже указал, что на широтах Петербурга двукратная жатва более несомненна, чем ныне в Тоскане, и что 60-й градус будет наслаждаться прекрасным временем года более прочно, чем наслаждается им сейчас какое бы то ни было место на земном шаре; я это сейчас поясню.
  С того момента, как области северного полюса будут освещены, согреты венцом и возделаны, ничто уже не сможет противодействовать влиянию солнца с приближением весны, эпохи, когда в наши дни нарождается вторая зима под влиянием ледяных ветров, дующих с полюса по всему полушарию; вот почему зимы во Франции тянутся до мая месяца и захватывают прекраснейшую половину весны – дни средней величины.
  После нарождения венца, дующие с полюса северные ветры будут умеряться даже зимой и смягчат климат 6-го градуса, в направлении которого они будут дуть; тогда уже не будет иных холодных ветров, кроме тех, которые зарождаются у 60-го градуса, и этот градус будет получать даже зимой тепло двумя путями: с севера и с юга. Листва будет развертываться в Петербурге уже с марта месяца и того раньше на 70-м градусе, а в Париже и на острове Шпицбергене она будет в полной мере развертываться уже в феврале. Так обстояло бы дело в природе, не будь помехи со стороны ветров и полярных эманаций, останавливающих произрастание при возврате солнца и порождающих вторую зиму – зиму искусственную после естественной. Это бедствие никогда не бывало столь разительным, как в 1807 г. В этот год зима, казалось, кончилась во Франции 15 февраля; солнце было уже жгучим, и люди думали, что наступает весна, когда внезапно ветры северный и северо-западный начали новую зиму, которая длилась 2,5 месяца и давала себя чувствовать вплоть до первых чисел мая. Эта нелепица, обычная для Франции, делает ее климат невыносимым. Во Франции нельзя насладиться прекрасным временем года, потому что температура всегда впадает в одну из крайностей, и переходы резки, за исключением перехода от осени к зиме; терпимыми во Франции можно считать лишь 3 месяца – май, сентябрь и октябрь. Прекрасное время года требует разнообразия температуры; небольшой морозец в ясный день нам кажется столь же приятным в январе, как и весенний день, лишь бы этот мороз не был длительным, лишь бы он крепчал постепенно и в надлежащее время и не сопровождался бы инеем, туманом и ледяными ветрами. Такими и будут зимы при новом строе. Тогда виноград будет созревать у 60-го градуса, апельсиновые деревья произрастать у 53-го и до 70-го градуса.
  Вокруг Варшавы будут апельсиновые рощи, подобные тем, которые имеются сейчас у Лиссабона, а виноградники в Петербурге будут более гарантированы от непогоды, чем теперь в Майнце, потому что метаморфоза полярных ветров, превращение их в зефиры, оградит от неожиданностей, которые в наши дни являются на всем земном шаре одной из главных причин обнищания. Ледяное влияние полюса делает наши зимы гораздо более суровыми в январе месяце – их естественную эпоху; эти зимы возобновляются в исходе января, когда им должен наступать конец. Этих двух обстоятельств уже достаточно, чтобы сделать пребывание на нашем полушарии подлинно ужасным вплоть до 40-го градуса в Европе, до 30-го – в Азии и в Америке, где холода гораздо более суровы; потому что Филадельфия и Пекин, расположенные на линии Неаполя и Лиссабона, имеют зимы более неприятные и резкие, чем Франкфурт и Дрезден, города, расположенные 11–12° выше.
  Читатель может сделать вывод, что, поскольку холода сильно уменьшатся в северном умеренном поясе, значит, жары станут невыносимыми с приближением к экватору; ничего подобного не произойдет. Другие причины будут способствовать смягчению жары на экваторе, так что лето в Сенегале будет менее утомительным, чем теперь во Франции. Приятная, умеренная температура займет место ураганов и бурь, несущихся с экватора к умеренным поясам, и климаты переродятся как в центре, так и в конечном пункте земного шара. Я не стану здесь вдаваться в причины, которые повлияют на исправление экваториальной температуры; эти причины не имеют отношения к нарождению Северного Венца. В результате, когда эти различные причины смягчат атмосферу земного шара, наихудший из климатов, климат Охотска и Якутска, будет таков, что население будет наслаждаться там 8–9 месяцами прекрасного времени года, с небом, свободным от туманов и ураганов, отныне неведомых внутри материков и весьма редких в соседстве с морями.
  Разумеется, эти улучшения будут модифицированы наличием высоких гор и соседством морей, особенно в трех крайних пунктах материка, соседних с южным полюсом, который не будет иметь венца и останется навсегда погруженным в холод. Это не помешает, однако, землям, соседним с этим полюсом, приобщиться к влиянию венца, который, в числе прочих благодеяний, изменит вкус морей, разложит и осадит битуминозные частицы путем экспансии с севера лимонной кислоты. Этот флюид в сочетании с солью сообщит морской воде вкус лимонада, именуемого нами «aigre de cedre». Тогда эту воду легко можно будет очистить от соленых и кислых частиц и сделать пресной.
  Это избавит людей от необходимости снабжать плавающие суда бочками с водой. Такое разложение морской воды с помощью северного флюида является одной из необходимых предпосылок новых актов творения на море; они дадут множество обслуживающих человека амфибий для кораблей и рыбной ловли взамен страшных легионов морских чудовищ, которые будут уничтожены излиянием северного флюида и тем разложением, которое произойдет в морях. Смерть очистит океан от этих мерзких тварей, от этого прообраза наших неистовых страстей, находящих свое отображение в ожесточенных войнах этих чудовищ. Их внезапно застигнет смерть, подобно тому, как гнусные нравы цивилизованных, варваров и дикарей сразу исчезнут, уступив место добродетелям, которые восторжествуют, будут в почете при комбинированном строе и станут путем к богатству и наслаждениям.
  N.В. Каспийское море и другие соленые внутренние моря, например, большое Аральское озеро, озера Заре, Эльтон, Мексиканское и даже Черное море, почти изолированное от других морей, очень слабо и очень медленно приобщатся к влиянию северного флюида; до них не доберутся глубинные волны, расходящиеся от полюса по океанам и по средиземным морям. Эти бассейны получат лишь более тонкие ароматы, которые, исходя от самого Венца, распространятся в атмосфере. Благодаря этому рыбы, находящиеся в этих битуминозных резервуарах, не будут уничтожены северным флюидом, этой эманацией Венца; его небольшое количество, его медленное и незаметное проникновение даст им возможность привыкнуть к нему на протяжении двух-трех поколений, и они станут более крепкими и сильными, чем теперь в битуминозных волнах, подобно тому, как плод становится и красивее и сочнее, будучи привит на дичок.
  Итак, с нарождением Северного Венца род человеческий должен будет произвести над хозяевами морей операцию, произведенную когда-то Ноем над обитателями земли, коих он взял в Ковчег по паре, подобрав тех, кого он хотел сохранить. Таким образом, во внутренние соленые бассейны, Каспийский и другие, будет занесено достаточное количество рыб, раковин, растений и иной продукции морей, которую человек пожелает сохранить и вновь водворить в океан после его регенерации. Люди выждут, пока океан будет очищен, и благодаря волнам северного флюида, бурно устремляющимся с полюса, все битумины осадятся на дно столь решительно, что застигнутые врасплох рыбы задохнутся при столь внезапном переходе. Останутся лишь полезные виды рыб – мерлан, сельдь, макрель, камбала, тунец, затем черепаха и, наконец, все виды, не нападающие на пловца; их человек постарается сохранить и водворить в моря после их очищения, гарантировав их от внезапного затопления северным флюидом, к которому они медленно и постепенно привыкнут во внутренних бассейнах. Эти виды, отнюдь не вредоносные, смогут ужиться с рыбами нового акта творения, из коих семь восьмых будут слугами человека, точно так же как и животные суши, продукт грядущих актов творения, указанных в таблице. – Шарль Фурье


[Закрыть] где я указываю причину продолжительных зим и других климатических неурядиц, которым подвержен наш земной шар в первой фазе социального движения.

В ожидании доказательств в пользу этого грядущего события, приглядимся к различным приметам, его возвещающим. Первым долгом я укажу на контраст между формой соседних с полюсом земель: на севере и на юге. Все три материка южного полушария заострены к Полюсу, чтобы иметь как можно меньше общения с полярными широтами. В корне противоположна форма северных материков: они расширяются с приближением к Полюсу и группируются вокруг него, чтобы воспринять лучи венца, которому суждено засиять там в один прекрасный день; они устремляют в этом направлении свои большие реки, точно хотят наладить сообщение по Ледовитому океану. Если бы Бог не предполагал дать Северному полюсу оплодотворяющее кольцо, расположение материков, окружающих этот полюс, было бы проявлением глупости, и Бог был бы в своем творении тем смешнее, что Он действовал чрезвычайно разумно на противоположном конце, где расположены южные материки; им сообщил Он очертания, в полной мере соответствующие тому обстоятельству, что Южный полюс никогда не будет иметь оплодотворяющего венца[28]28
  Этот полюс тоже будет иметь корону, но позднее северного. – Шарль Фурье


[Закрыть].

Можно посетовать лишь на то, что Бог слишком далеко расположил Магелланову точку, что для данного момента служит помехой. Но намерение Его было таково, чтобы этот путь был заброшен и чтобы у Суэца и Панамы были устроены два канала, судоходных для крупных кораблей. Эти работы и множество других, мысль о которых ужасает цивилизованных, покажутся детской игрушкой для промышленных армий сферической иерархии.

Другой предвестник Северного Венца – неблагоприятное положение земной оси. Если представить себе, что Венцу никогда не суждено народиться, в таком случае земная ось для блага обоих материков должна быть запрокинута на 1/24, или на 71/2 градусов к меридиану Сандвич-Константинополь, дабы эта столица очутилась у 33-го градуса северной широты; в результате этого на долготе 225 градусов у Северного пролива две северные точки Азии и Америки соответственно углубятся во льды Северного полюса. Это было бы равносильно принесению в жертву самой бесполезной части земного шара для освоения всех других пунктов. Оценить это можно на основании некоторых данных относительно районов полярных и умеренных.

Что касается полярных районов, то заметим себе, что северный пролив совершенно бесполезен и дальнейшее углубление его во льды лишено значения, так как он и без того негоден для навигации. Но приближение его к полюсу соответственно понизило бы наиболее интересный район полярной зоны; я имею в виду Архангельский залив, или Белое море, которое стало бы весьма судоходным, так как Северный мыс Лапландии очутился бы лишь у 64-го градуса, на уровне Якобштадта, последнего города Финляндии. Морские сношения простирались бы без труда до Устья Оби и Енисея, температура которых повысилась бы на 6 градусов благодаря такому выпрямлению оси плюс еще на 6 градусов под влиянием ставшего возможным возделывания Восточной Сибири. Тогда установился бы водный путь между крайними районами Великого материка; продукция Китая, транспортируемая от изгибов Хуанхэ к Байкальскому озеру, грузилась бы там с незначительными расходами для отправки в Европу по течению Ангары и Енисея.

В нашей умеренной зоне столь существенные выходы к морю, как Зунд и Ла-Манш, точно так же усовершенствовались бы, приблизившись к экватору на 5–6 градусов. Залив св. Лаврентия и Корейский залив не подверглись бы существенному перемещению. Балтийское море выиграло бы целые 7 градусов, а Петербург очутился бы на нынешнем уровне Берлина.

Я не упоминаю об экваториальном поясе, так как перемещение на 7 и 1/2 градусов для этих широт лишено значения.

У 45-го градуса южной широты южная точка Америки несколько приблизилась бы к экватору, что для нее выгодно. Крайняя точка Австралии выиграла бы еще больше в том же направлении. Что касается крайней точки Африки, то она понизилась бы от 35 к 42 градусу южной широты, и, тем не менее, осталась бы судоходной для мореплавателей, которые, во всяком случае, рано или поздно, покинут ее для Суэцкого канала.

Попробуйте наметить на планисфере широты в соответствии с этой гипотезой о перемещении оси, и вы убедитесь, что это перемещение было бы выгодно для всего земного шара за исключением некоторых кантонов, уже и сейчас не стоящих внимания, какова Камчатка. Итак, Бог дал бы оси земного шара указанное мною направление, если бы нам суждено было не иметь Северного Венца, с помощью которого наша ось, направление которой сейчас представляется смешным, очутится в положении наиболее соответствующем всеобщему благу: верный признак необходимости венца и его грядущего нарождения.

Эти соображения относительно несообразности оси не были высказаны, потому что философский дух отвлекает нас от какой бы то ни было разумной критики в отношении Божьего творения и толкает нас на путь противоположных крайностей, заставляя либо усомниться в Провидении, либо слепо и глупо преклоняться перед ним, как это делают некоторые ученые, приходящие в восторг даже от паука, жабы и сорных трав, которые на самом деле являются лишь позором для Творца Вселенной, пока мы не знаем мотивов этого злодеяния. То же можно сказать об оси земного шара, неправильное положение которой должно бы подорвать в наших глазах престиж Бога, если не догадаться о предстоящем нарождении Венца, который будет оправданием этой мнимой нелепости Создателя. Но наши философские крайности, наша мания атеизма или чрезмерного преклонения отвлекают нас от беспристрастного суждения о творениях Божьих, и мы не сумели, ни уяснить себе требуемые исправления, ни предугадать материальные и политические революции, с помощью которых он свои исправления внесет.

Я вдался в эти подробности, чтобы доказать, что материальное расположение материков и суши отнюдь не носит случайного характера; я приведу еще и другое доказательство уже в этом томе говоря об архипелагах, обладающих торговой монополией. Случай скоро утратит ту огромную силу, которую приписывает ему философия в ущерб провидению; люди поймут, что границы случайности чрезвычайно узки. Что касается формы материков, о которой идет здесь речь, то это отнюдь не есть результат случайности; Бог так хорошо учел требуемые соответствия, что заранее наметил определенное место для столицы мирового единства. Всякий из нас дивится единственному в мире чудесному расположению Константинополя – под углом зрения пользы и удовольствия. Каждый угадывает в этом намерение Бога и говорит себе: «Именно здесь должна быть столица мира». Здесь она непременно и будет, а через ее антипод будет проходить первый меридиан мирового единства.

Добавлю по поводу Северного Венца, что предсказание касательно этого метеора не покажется экстравагантным, учитывая наличие колец вокруг Сатурна. Почему бы не даровать нам Богу то, что он даровал другим планетам? Разве наличие полярного кольца более непонятно, чем наличие экваториальных поясов, окружающих Сатурн?

Наблюдение этих двух светозарных колец должно рассеять наши предубеждения относительно Солнца, которое – как это ни смешно, считали огненным шаром. Гершель[29]29
  Фредерик Уильям (Фридрих Вильгельм) Гершель (1738–1822) – английский астроном немецкого происхождения. Брат Каролины Гершель, отец Джона Гершеля. Прославился открытием планеты Уран, а также двух её спутников – Титании и Оберона. Он также является первооткрывателем двух спутников Сатурна и инфракрасного излучения. Менее известен двадцатью четырьмя симфониями, автором которых он является. – Примеч. ред.


[Закрыть] дал правильное определение: «Огромный и великолепный мир, купающийся в океане света». Это стало несомненным, с тех пор как мы увидели два кольца вокруг Сатурна. Если Бог может сообщить небесному телу круговые оболочки, он может сообщить и сферические, и полярные кольца, и даже полярные сегменты; нам остается, лишь познать теоретическую закономерность, регулирующую это расположение и позволяющую нашему земному шару воспользоваться преимуществом, которым до сих пор пользовался только Сатурн. Это может стать уделом и других планет; есть звездные системы, где каждая планета имеет какое-либо светозарное украшение для согревания одного или обоих полюсов; если наша планета до сих пор этого лишена, это значит, что она принадлежит к числу планет самых бедных на небесном своде, и я докажу, что наши 32 планеты (не считая Солнца и Луны) – лишь жалкий остаток системы, маленькая плохо организованная когорта, подобная остаткам батальона, разгромленного в бою. У других систем бывает 400500 планет, расположенных в групповые серии; у спутников есть свои спутники и у всех свои пояса, венцы, полярные сегменты и иные украшения. Если это преимущество уготовано нашему земному шару, то это атрибут, присущий его рангу – главного баса мажорной клавиатуры (basse cardinale du clavier majeur).

Различные происшествия могут нарушить предопределенную последовательность 32 социальных периодов; такое действие имело бы появление в нашей системе новой планеты, что весьма вероятно благодаря огромному расстоянию между Солнцем и большими планетами. Эти малочисленные светила, описывая чрезвычайно разобщенные орбиты, образуют линию, мало сжатую; ее может прорвать какая-либо комета. Это может случиться различным способом. В примечании я указываю один из них[30]30
  Предположим, что какая-нибудь крупная комета по размерам равная Юпитеру, находится в периоде оплодотворения, на ступени превращения в планету; она постарается занять место в ряду и закрепиться в какой-либо звездной системе. Если бы она приблизилась к Солнцу параллельно плану планетных орбит, она могла на обратном пути уместиться между Солнцем и Юпитером; вместо дальнейшего движения по параболе она описала бы спираль, зондируя почву и ища точки равновесия между Юпитером и Солнцем. Шествуя по спирали, она поочередно приближалась бы ко всем маленьким изолированным планетам и увлекала их за собой в качестве лун. Земля и Венера, наиболее крупные, все же слишком слабы для оказания сопротивления большому миру, оказывающему притяжение и приближающемуся к ним; а комета стала бы оказывать притяжение с того момента, как она закрепилась бы в нашей Солнечной системе.
  Отныне наша маленькая Земля была бы увлечена планетой и стала луной этого самозванца, который вскоре стал бы богатейшей и самой плодородной планетой всей системы, в силу своей близости к Солнцу и множеству своих лун. Этот чужестранец привлек бы к себе Венеру, Марса, Землю и все маленькие планеты, расположенные между Солнцем и Юпитером; у него получилась бы блестящая свита в составе семи или восьми спутников, и, подобно Сатурну, появилось бы двойное экваториальное кольцо или двойной венец у обоих полюсов, так как этого рода двойное украшение присуще всем планетам, имеющим семь лун, с того момента, как их обитатели устанавливают комбинированный строй. (У Сатурна не всегда были его два кольца, и он утратит их в конце своего поприща, когда его социальный механизм вернется к строю разобщенности.) Это весьма вероятное появление в нашей системе кометы (В ту пору я не знал, что комета не может включиться в систему, пока солнце, несовершенное в части кардинальных аромов, не восстановит интегральность, необходимую для фиксации комет.) вызвало бы на нашем земном шаре чрезвычайно отрадную революцию; оно безотлагательно привело бы к новому, весьма плодотворному акту творения, который ускорил бы нарождение прогрессивных серий, крушение цивилизации и варварства. Превращение нашего земного шара в лунный мир не причинило бы никакого вреда роду человеческому; изменение в порядке чередования дней и времен года могло бы уничтожить некоторые виды животных и растений, но не самые полезные, каковы лошадь, баран и пр.: эти остались бы, умножив богатства, внезапно даруемые новым актом творения.
  Новая планета стала бы для нас заменителем солнца и расточала бы лучезарный свет; помимо того у нас был бы случайный свет ее спутников, которые, вращаясь по соседним орбитам, могли одновременно быть для нас шестью лунами в момент концентрирования в полукруге нашей орбиты. Отсюда можно умозаключить, что эти большие кометы, так пугающие род человеческий, окрыляют нас надеждой и отнюдь не должны внушать ужаса, так как их водворение в нашей солнечной системе стало бы залогом нашего счастья. Эта революция – наименьшая из тех революций, которые можно предвидеть. Может случиться, что вместо одной кометы у нас появится 300400, закрепившихся возле нашего Солнца ко благу его и нашему. Это тем более вероятно, что наша система, повторяю, есть лишь астрономический осколок, который надо восполнить. Звездные системы содержат в среднем 400 планет вокруг одного солнца; наша же система содержит лишь каких-нибудь три десятка планет. Она напоминает те легионы, от которых остается лишь тень, слабый взвод, могущий служить ядром и звеном связи для массы новых новобранцев, которых ему будут посылать.
  В числе небесных революций, которые могут постигнуть нашу планетную систему, одной из любопытнейших была бы дислокация Млечного пути и направление одной из его колонн в сторону нашей системы. В этом случае у нас было бы на протяжении нескольких десятилетий очаровательное зрелище: перед нами дефилировали бы светозарные легионы в составе гиперлун или звезд средней лучеиспускаемости, наподобие луны. Их прохождение согревало бы оба полюса всех наших планет, делая эти полюсы годными для возделывания, что ускорило бы новый акт творения, весьма великолепный и неоценимого значения для нас. (Это – заблуждение; их прохождение не вызвало бы новых актов творения. Эти акты творения порождаются внутренними соотношениями в системе.) – Шарль Фурье


[Закрыть].

Соприкасание орбит Цереры, Паллады и Юноны, говорит о том, что эти орбиты могут значительно сблизиться, не вызвав агломерации; чтобы ее предотвратить, достаточно иметь между Юпитером и Сатурном, Сатурном и Ураном расстояние в 30 млн. миль. Нынешнее огромное расстояние между ними в 130 и 260 млн. миль обусловлено редкостью планет, которые благодаря своей малочисленности вынуждены занимать пространство не только равное, но и значительно превышающее пространство, занимаемое полноценной системой в составе 400–500 планет. Концентрация нашей системы произойдет тогда, когда наша Земля гармонизуется и обзаведется лунной клавиатурой.

VII
Первый период восходящего расстройства (смутные серии)
Воспоминание о них в преданиях о земном рае

Бог создал 16 человеческих рас: 9 на старом материке и 7 в Америке. Подробное описание их признаков имеет мало значения[31]31
  Среди 16 первобытных рас следует различать первым долгом четыре расы разнородных:
  1. Северных карликов, каковы лапландцы и самоеды.
  2. Южных гигантов, как то патагонцы и др.
  3. Белых от рождения, каковы беда на Цейлоне и дарьянцы в Америке.
  4. Черных от рождения, каковы обитатели Гвинеи с приплюснутым лицом.
  Белые и черные существовали с первого момента творения, хотя род человеческий и обладает способностью сам производить таковых. Среди этих четырех разнородных рас белолицые – единственная раса, общая обоим материкам. Эти четыре расы весьма отличны от большого количества других; двенадцать остальных примерно приближаются к общему типу; их можно назвать расами однородными. Правильное определение их прирожденных особенностей относится к исследованию органического движения, которого я не буду касаться здесь; я хочу лишь поставить в упрек робость, проявленную в этом вопросе.
  Мы и по сей день видим, что ученые спорят по вопросу о том, как могла заселиться Америка; точно Бог не имел права сотворить человека в Америке, как он сотворил его в Европе. На основании различий между эскимосами с большой бородой и другими туземцами безбородыми умозаключают, что эскимосы пришли сюда со старого материка, в соседстве с которым они живут. Это заблуждение; эскимосы – туземного происхождения, как и многие другие, и различия между народами лишены случайности.
  Двенадцать однородных рас распределены двумя партиями: семь из них уделены старому материку и пять Америке; если среди последних одни безбородые, а соседние с ними бородатые, в этом нет ничего удивительного; 16 рас должны были являть некоторые особенности; теория движения эти особенности укажет, их можно ясно наблюдать по всей земле.
  Несмотря на нашествия, несмотря на похищение женщин и рабов и смешение, отсюда проистекающее, черты лица сохранились, и ничто не смогло стереть первоначальный тип. Самая мода не оказывает почти никакого влияния на эти изменения, и наши лица и сейчас еще сходны с лицами наций предков, портреты которых дошли до нас через три тысячелетия. Не следует приписывать случайности или революциям эти расовые особенности; в них, как и во всем разнообразии творения, надо усматривать следствие теории распределения, понять которую нам еще не удалось. Эту теорию мы найдем в законах органического движения.
  Прошу прощения у сочинителей басен, выводящих род человеческий из единого ствола; надо идти вразрез с очевидностью, чтобы полагать, что выпуклое лицо у сенегальца и приплюснутое у китайца; что калмыки, европейцы, патагонцы и лапландцы – отпрыски единого древа. Бог устанавливает во всех видах продукции различные оттенки по сериям восходящей и нисходящей. Почему бы, создавая род человеческий, Он отступил от порядка, которому следует во всех своих творениях, от небесных тел до насекомых? – Шарль Фурье


[Закрыть].

Три расы – с прямыми чертами лица, выпуклыми и приплюснутыми – были размещены в умеренном северном поясе между 30-м и 35-м градусами (я имею в виду только старый материк). Именно на этих широтах могло сложиться первобытное общество – смутные серии. Этот общественный строй мог продержаться только около трех веков; я предупредил читателя, что сведения о нем я приурочу к описанию восьмого периода, когда складываются серии более интересного рода, чем те первобытные серии, о которых идет здесь речь.

Эти первые люди вышли счастливыми из рук Божьих, так как они имели возможность создать серийное общество; а все общества этого рода более или менее счастливы, ибо они открывают простор для развития страстей.

Большинство диких зверей и пресмыкающихся были сотворены ближе к экватору; другие, например волки, – на широтах, расположенных выше; пока они не добрались до 30-35-го градуса, эти животные не надоедали поселенным там человеческим расам (это были расы с прямыми чертами лица, выпуклыми и приплюснутыми). Они встречали в изобилии прекрасные растения, а также животных, совершенно нам неведомых; таков, например, мамонт, скелет которого мы теперь находим: будучи лишен орудия самозащиты, он должен был погибнуть вместе с первобытным обществом, которому он оказывал величайшие услуги.

Эти три расы в момент своего появления не имели никакой социальной организации. Сложиться в серии побуждал их не только инстинкт; к этому побуждали их еще пять[32]32
  В одном из экземпляров Фурье упоминает еще три обстоятельства: 6) отсутствие национального соперничества, 7) незнание семьи, 8) любовное единение (unite amourese). – Примеч. ред.


[Закрыть] обстоятельств, уже утративших свою силу для нас:

1. Отсутствие предрассудков и, следовательно, свобода любовных отношений, недопустимая в обществах хаотического порядка, где люди организуются в семьи, или в разобщенные хозяйства.

2. Малая плотность населения. Отсюда изобилие стад, плодов, рыб, дичи и т. д. Бог поселил группы первых людей на большом расстоянии друг от друга; прошло много времени, прежде чем они размножились до такой степени, что стали отличать свою землю от чужой.

3. Отсутствие типичных признаков богатства. Люди не обладали ремесленным искусством и не имели драгоценных вещей определенной ценности, каковы оружие и украшения дикарей; в противоположность этому припасы и подверженные порче богатства находились в большом изобилии, а трудность сохранения запасов побуждала к дележу, что благоприятствовало сношениям серий.

4. Отсутствие диких зверей. Отдаленность их способствовала величайшей мягкости нравов, ограждала от злодейских намерений и воинственного духа, заставляла беречь животных, ныне погибших, например, мамонта.

5. Красота людей на заре жизни. Крупная ошибка думать, будто животные и растения в момент их сотворения были таковы, какими мы их видим в диком состоянии. Зубр и дикий баран – не родоначальники, но продукт вырождения быка и барана. Стада, созданные Богом, превосходили качеством самых великолепных швейцарских быков, наипрекраснейших баранов Испании; то же можно сказать о цветах и плодах. «Все было благом при выходе из рук Творца вещей», – говорит Жан-Жак Руссо. Эту истину он не считал нужным доказывать; но он ее ослабил, добавив: «Все выродилось в руках человека». В действительности, не по вине человека выродились животные и растения до той степени, на которой мы их находим в диком и приуроченном состоянии: это разлад, дезорганизовав серийный строй, деградировал продукцию и даже человека, рост которого в момент появления достигал 74 и 2/3 дюйма, или 6 футов 2 и 2/3 дюйма (парижских), для расы с прямыми чертами лица. В ту пору люди этой расы легко доживали до 128 лет (восемь раз по шестнадцати). Все творения обладали такой же мощью, и розы в момент сотворения были прекраснее тех роз, что растут у нас на клумбах. Это всеобщее совершенство держалось на протяжении всего первого социального периода, который сложился благодаря совокупному действию пяти обстоятельств, упомянутых мною выше.

Мир царил там не в силу общего благосостояния, но благодаря имманентному свойству серий. Оно состоит в методическом развитии и сочетании страстей, которые вне прогрессивных серий приходят в столкновение и порождают войну и всякого рода раздоры.

Ошибочно было бы думать, что в этом первобытном строе царило равенство, общность. Я уже указывал, что все эти философские химеры несовместимы с прогрессивными сериями, которые требуют, наоборот, градации неравенства. Эта градация могла установиться с первого момента, несмотря на то, что люди не пользовались письменами для установления и распутывания интересов каждого члена общества. Я поясню, каким образом людям удавалось группировать и удовлетворять различные запросы.

Страсти в ту пору были более бурные, чем ныне. Людям отнюдь не была присуща пастушеская невинность, существовавшая лишь в воображении поэтов. Мужчины были горды и чувственны, рабы собственных фантазий; женщины и дети тоже. Эти мнимые пороки служили залогом единения и вновь станут залогом социального единения, как только сформируются серии.