Текст книги "Невеста пирата"

Шеннон Дрейк
Невеста пирата

Бобби Смиту – чудесному писателю, прекрасному другу

Пролог

Победа и поражение. Западное побережье Шотландии 1689

– Дитя! Бога ради, Фиона, ты должна спасти нашего ребенка!

Дул студеный, пробиравший до костей ветер. В глазах стояли слезы. Фиона почти ничего не видела и не чувствовала – только пронизывающий холод ветра. Она всегда любила родные места: густые, насыщенные краски холмов и долин, серый камень скал и утесов и даже этот ветер, воющий, злой, что приходил с зимой. Дни, вроде того, что выдался сегодня, часто сулили скорое наступление весны, когда здешняя земля расцветала неброской, суровой красотой, радовавшей сердце каждого, кто знал эти края, и поражавшей воображение тех, кто их не знал. Да, Фиона любила свой дом, свою родину – эту сияющую на солнце бесконечную синь осеннего моря, это пестрое разноцветье весенних склонов, эту пышную зелень летних лугов и даже серое от низких туч, сердитое зимнее небо. Такое, как сегодня.

И вот – прощай, дом.

Так называемая Славная революция Вильгельма III заканчивалась большим кровопролитием.

– Фиона! – Кто-то встряхнул ее, взяв за плечи.

Словно очнувшись от забвения, она посмотрела в глаза мужу и вдруг с полной ясностью поняла, что никогда больше уже не увидит его. Такова цена. Горцы выступили против Вильгельма, поддержав законного короля, Якова II, и вот пришел черед платить за преданность и верность. Католик или нет, королем должен быть он. Так считали в Шотландии. И не просто считали. Горцы доказали свою стойкость и мужество – как делали уже не раз, – но сил недостало для победы, и теперь их ждало наказание, жестокое и беспощадное.

– Пора, любимая. Уходи. Я скоро вернусь. Обещаю. – Убирая ее выбившийся из-за уха локон, Малколм на мгновение скользнул взглядом в сторону.

– Ты не увидишь меня больше, – прошептала она. В первый миг она даже не ощутила боли от этого пришедшего неведомо откуда откровения – только обжигающий порыв ветра, – но потом увидела бескрайнюю голубизну его глаз, взметнувшиеся волны иссиня-черных волос, рельеф лица. Широкий рот и щедрые на ласки губы напоминали об улыбках и поцелуях.

И боль обратилась вдруг кинжалом, резанувшим ее изнутри. Фиона вскрикнула и упала на колени, и Малколм тут же опустился рядом, хотя его уже ждали солдаты, пешие и конные. Эти солдаты мало напоминали настоящее армейское подразделение вроде того, например, что шло им навстречу, или того, что они недавно разбили наголову, проявив отвагу, дерзость и мужество. Все они были горцами, соплеменниками. Да, они ссорились порой, враждовали, но, когда выступали против общего врага, сражались, как братья. У каждого своя голова на плечах, каждый имел собственное мнение, и не все считали обязательным подчиняться приказам. Плохо вооруженные, они черпали силу в сердцах и душах и умирали друг за друга, связанные теми узами, что нечасто найдешь в рядах наемников.

– Ну же, Фиона.

Он помог ей подняться, а она смотрела на поддерживавшие ее руки – чудесные, сильные, с длинными пальцами, способные быть нежными в страсти и ласковыми с ребенком. Она вдруг испугалась, что поставила Малколма в неловкое положение, заставила краснеть своим отчаянным криком. Но разве может он умереть? Разве справедливо, чтобы красавец мужчина в цвете лет и жизненной мудрости, человек прекрасный не только телом, но и душой, любящий свою землю и всех тех, кто живет в этом крошечном уголке мира, погиб в бою? Нет, такая смерть противна природе и Богу.

– Наше дитя, Фиона. Ты должна защитить нашего ребенка.

Она поднялась, выпрямилась и постаралась отогнать слезы. Их сын стоял рядом с ней, бледный, с широко распахнутыми от страха глазами и не по годам печальный.

Малколм вдруг и сам опустил голову, как будто пытаясь погасить мелькнувший в глазах мертвый отблеск судьбы, потом наклонился и обнял наследника.

Выпрямившись, он в последний раз, крепко и горячо, поцеловал супругу в губы.

– А теперь, Гордон, отвези мою хозяйку и ребенка в безопасное место и позаботься о них. – С этими словами он повернулся и сел на коня, которого держал под уздцы один из многочисленных его кузенов.

Рука Гордона опустилась Фионе на плечо.

– Идемте к лодке, госпожа. Нам нужно поспешать.

Фиона шла, ничего перед собой не видя. Это из-за ветра, говорила она себе, зная, что виноваты слезы, вольно катящиеся из глаз. Добежав до берега, Фиона вытерла щеки, взяла на руки малыша и оглянулась, чтобы в последний раз увидеть мужчину, которого так любила.

Восседая на могучем жеребце, лэрд Малколм раздавал указания окружавшим его горцам. Еще немного – и у нее на глазах доблестные шотландцы устремились вверх по склону с боевым кличем на губах.

Они доблестно сражались.

И с честью умирали.

Их не потащат на виселицы. Никто не будет смеяться, глядя, как трепещут на веревке их тела. Настоящие воины, они все полягут на поле битвы, сражаясь до последнего. Малколм обещал, что они победят и вернутся с триумфом, как было до сих пор, но на этот раз Фиона знала точно – храбрости будет недостаточно.

Малыш заворочался у нее на руках. Уже такой сильный, такой крикливый!

– Па… па!

– Папа ушел на войну, – пробормотала Фиона.

И тут с вершины холма хлынул враг. Тысячи и тысячи солдат в неприятельской форме.

Она отвернулась, высокая и гордая, с сухими уже глазами, и, опираясь на руку Гордона, поспешила к берегу, где их ждала лодка. Гребец, закутавшись в плащ, сидел наготове.

– Поторопись, приятель! – воскликнул Гордон. – Ты должен доставить ее на корабль.

Гребец поднялся и, откинув капюшон, посмотрел ему в глаза. Фиона замерла в ужасе.

– Нет, не должен, – сказал гребец.

Гордон схватился за рукоять палаша, но гребец был проворнее. Воин не менее опытный и ловкий, он уже держал руку на рукояти спрятанной под плащом сабли и первым же ударом пронзил противника.

Ветер стих, а может, Фиона просто перестала слышать его и чувствовать. В глазах прояснилось, но все открывшееся взгляду было окрашено в красное. Даже расстилавшееся до горизонта море.

И рассудок не выдержал. Выхватив из ножен на поясе длинный горский кинжал, дерк, женщина бросилась на врага.

Раненный в плечо, гребец вскрикнул от ярости и боли и нанес ответный удар.

Сталь рассекла грудь, но Фиона этого не почувствовала. Она лишь слышала свое сердце, сбивчиво, с натугой выталкивавшее ее же кровь…

– Мама!

Сын! Их с Малколмом ребенок! Фиона попыталась крикнуть, но в легких не оказалось воздуха.

Лежа на каменистом берегу, она услышала смех.

А потом крик. Но кричала не она. Кричал ее мальчик. Мир темнел перед глазами, и в сгущающихся сумерках Фиона слышала удаляющийся скрип весел и плач ребенка, уже понимающего, что происходит.

Глава 1

– По людям, парусам, пушкам – мы уступаем им во всем! Проклятье! Разворачиваемся и уходим. На всех парусах! – Логаи Хаггерти злобно скрипнул зубами и метнул очередной яростный взгляд в сторону летящего наперерез пиратского корабля.

– Капитан, мы уже идем под всеми парусами, – напомнил Логану его первый помощник, Джейми Макдугал. Старый морской волк, Джейми начинал как честный купец, потом подался в пираты, был помилован и в конце концов рекрутирован на королевскую службу. Все морские трюки он знал наизусть.

Если кто-то знал, как уйти от пирата, то этим человеком был Макдугал.

Знал Джейми и то, что жадность и самомнение аристократов вполне могут утянуть на дно.

Логан предупреждал герцога о присутствии пиратов в указанном районе и предупреждал об уязвимости корабля, вытекающей из малочисленности команды, которой не по силам отразить абордажную атаку. Объяснил он и то, как отразится на маневренности и скорости взятый на борт груз.

Но герцог не слушал.

Логан имел в своем распоряжении десять орудий.

У пирата пушек было по меньшей мере вдвое больше, и команда разбойничьего корабля – это подтверждала и подзорная труба – насчитывала около двух дюжин головорезов.

Логан вышел в море с десятком матросов.

Судно, преследовавшее их под алым флагом, было шлюпом, легким, изящным и быстрым, скользившим по волнам, как чайка по воздуху. Имея небольшую осадку, оно могло без труда уходить от более тяжелых кораблей, особенно на мелководье. Экипаж, насколько мог судить Логан, свое дело знал и работал проворно. Кроме направленных в его сторону крупных пушек, он заприметил и несколько установленных на верхней палубе поворотных орудий.

Построенная для мирных дел, эта красавица была переоборудована для преступной жизни. Большинство шлюпов обходились одной грот-мачтой – этот же имел целых три, что позволяло ему ловить в паруса самый малый ветер. Шлюпки помещались сразу за верхними орудиями, что не оставляло слабых мест. Изящная, верткая и крепкая…

Конечно, Логан знал, сколь опасно заходить на пиратскую территорию, но гордость за пазуху не сунешь.

Да, этой самой гордости у него было поболе, чем у кичливой знати, высмеивать которую ему так нравилось. И только лишь гордость подтолкнула его пуститься в плавание, приняв предложение, от которого он поначалу всячески отказывался.

И как только герцогу удалось втянуть его в эдакую авантюру!

Логан усмехнулся.

Как? Да очень просто. Все дело в Кассандре.

Милая, милая Кассандра. Он убедил себя, что завоюет ее любовь, если только разбогатеет. Благородства в его родословной хватало, но стесненные финансовые обстоятельства не позволяли рассчитывать на привязанность красавицы. Предложение герцога сулило – разумеется, в случае успеха миссии – новые возможности: триумфальное возвращение и восстановление всего, что потеряла его семья. Точнее, всего, что было отнято и украдено. Бросить вызов морю, преуспеть в рискованном предприятии, вернуть былое положение – и завладеть призом. Да, только ради нее, ради Кассандры он и согласился доставить храмовое золото виргинским колонистам.

И только теперь Логан понял, что и впрямь оказался глупцом. А почему? Что такого особенного было в этой женщине? Из-за чего он согласился, можно сказать, сунуть голову в петлю? Он всегда знал, что должен идти своим путем. В его жизни было много женщин. Самых разных, от благородных леди до уличных потаскушек. Ко всем он относился одинаково, всех одаривал равной мерой, но ни одна не цепляла так, как Кассандра, ни одна не вызывала желания бросить якорь, остепениться. Нельзя сказать, что она чего-то требовала, о чем-то просила, чем-то угрожала или пускала в ход свои женские штучки, дабы склонить его к тому или иному решению. Нет, она всегда вела себя естественно, безыскусно, но смешинка в живых, быстрых, как ртуть, глазах, нежное прикосновение изящных пальчиков, а главное, неподдельная искренность во всем, что она говорила и делала, – все это и выделяло Кассандру из ее окружения. Наверное, он мог бы не просто полюбить ее, но полюбить по-настоящему. Конечно, было и кое-что еще, в чем Логан признавался лишь себе самому. Она подходила ему по всем статьям. Единственный ребенок в богатой, уважаемой семье. Соединив ее имя со своим, он мог бы предъявить права на то, что некогда принадлежало его роду, восстановить положение семейства Хаггерти. О лучшей супруге нельзя и мечтать.

Винить Кассандру в собственной безрассудности было бы несправедливо. В своем желании сунуть голову в петлю Логан не винил даже ее отца, который, что вполне понятно, стремился, обеспечить будущее единственной дочери.

Груз вины следовало возложить на собственные плечи.

Насмешливый внутренний голос тут же обозвал его лжецом и притворщиком.

Он объяснил свое согласие рискнуть стесненными обстоятельствами, едва ли не нуждой, но то была лишь часть правды. Вся же правда заключалась в том, что его всегда тянуло в море. И не только на поиски приключений. Он хотел найти человека.

Человека, жившего в море и морем. Человека, преступившего и не признававшего закон.

Утверждая, что стремится восстановить справедливость, Логан, наедине с собой, признавался, что вполне согласился бы заменить восстановление справедливости удовлетворением мести.

Надо было взять больше орудий, думал он теперь, следя за пиратским шлюпом. Надо было набрать побольше народу. Но не подлежит сомнению и то, что в рискованное предприятие стоит приглашать только тех, на кого можешь положиться, а где таких найдешь?

И опять же, в том, что они так вот вляпались, винить некого, кроме себя самого.

Уж больно неподходящее выдалось время для дальних прогулок. Когда Англия и Голландия воевали с Испанией и Францией, многие из так называемых пиратов считали, что дерутся за правое дело. Угрозой английскому судну мог быть лишь французский или испанский корабль. Но потом, в 1697 году, недавние враги подписали мирное соглашение, и моря закишели каперами.

Оказалось, что многим просто некуда возвращаться.

У других не было желания. Для них морская война стала обыденным занятием, привычкой, смыслом жизни.

И многие, очень многие свято верили, что судьба улыбается только отважным, безрассудным, дерзким и всегда готовым поставить на кон собственную голову.

Никогда прежде в Карибское море не стекалось столько воров и убийц.

Не в первый уже раз он помянул недобрым словом и злую судьбу, и гнусных скупердяев, соблазнивших его сладкой мечтой, склонивших поступить противно здравому смыслу.

Чтоб вас всех!

Нет.

Чтоб тебя самого.

Сюда ведь никого на веревке не затаскивают. Вот и он сам проложил себе курс.

Здравомыслие! Рассудительность! Целеустремленность! Где это все? Затея провалилась. Он проиграл. И из-за его безрассудных желаний опасность повисла над дюжиной добрых людей, виноватых лишь в том, что все они поверили ему.

Их смерть вдалеке от дома ляжет камнем на его совесть. Уйти от пирата, превзойти в скорости они не могли. Как не могли и пустить разбойника на дно. Логан не был трусом, но и дураком себя тоже не считал. Жадность и вожделение, они сведут его в могилу. А вместе с ним и всех этих добрых людей.

– Капитан? – подал голос Джейми. – Какие будут приказания?

– Нам ничего не остается, как только полагаться на честь этого пирата, – глухо ответил Логан, понимая, что ради спасения команды придется пожертвовать собственной гордостью.

– Что? – нахмурился Джейми. – О какой чести вы говорите, милорд? У пиратов ее нет.

– Есть, есть. Может быть, даже побольше, чем у некоторых так называемых благородных. Сообщите, что мы требуем переговоров. Будем разговаривать с капитаном.

– Вести переговоры с разбойниками? – возмутился Джейми. – Не о чем с ними разговаривать…

– Не договоримся – пойдем на корм рыбам. Приспустить флаг. Я сам заключу сделку.

– Сделку? С пиратом? Да он наколет вас на вертел!

– Не наколет, если хочет сохранить уважение своих людей, – ответил Логан. – И ради всего святого, хватит спорить. У нас мало времени. Делайте, что я сказал.

Минут через двадцать, невзирая на протесты Джейми и настороженные взгляды матросов, они встали борт о борт с пиратским шлюпом. Ни с той ни с другой стороны не было произведено ни единого выстрела. Стоя вместе со всеми у борта, Логан с мрачным любопытством рассматривал неприятельское судно, команда которого, в свою очередь, с ухмылками наблюдала за маневрами побежденных.

Сцепленные абордажными крюками и канатами, корабли покачивались на волнах, как пара любовников в жарких объятиях.

– Ваш капитан, уважаемые! – крикнул Логан. – Где ваш капитан? Я хочу увидеть его!

– Ты еще чего-то хочешь! – осклабился пират с деревянной культей вместо ноги.

– А как же! У меня есть полное право потребовать переговоров. Причем именно потому, что вы пираты. Откажетесь – на ваши головы падет проклятие. Вы и сами прекрасно это знаете.

Моряки – люди суеверные. Логан на это и рассчитывал. И не ошибся. Пираты стали перешептываться, неуверенно переглядываться и даже чесать затылки.

Затем через собравшуюся на палубе толпу пробился капитан, молодой, высокий, стройный, чисто выбритый мужчина с густыми темными волосами, волнами падающими из-под широкополой, украшенной пером шляпы. Под красным парчовым камзолом пират носил белоснежную рубашку. Черты тонкого лица скорее пришлись бы кстати греческой статуе, чем морскому разбойнику. Довершали наряд черные, с отворотами сапоги. При всей своей элегантности и некотором даже щегольстве к борту он подошел твердым, уверенным шагом, а засунутые за широкий пояс пистолеты и кинжал, как и болтающаяся сбоку сабля, указывали на то, что человек этот думает в первую очередь о деле.

– Святые угодники! Парни, вы никак уже готовы разоружиться перед этим джентльменом, – с легкой укоризной обратился пиратский капитан к своим людям. – Нет, нет, не спешите. И дело здесь не в каком-то там называемом праве требовать переговоров. А в том, что наш противник, похоже, считает себя большим хитрецом. В любом случае мне хотелось бы перекинуться с ним парой слов.

– Какими бы причинами вы ни руководствовались, примите мою благодарность, капитан… – Логан остановился и вопросительно посмотрел на молодого разбойника.

– На мое имя указывает флаг. В здешних краях меня называют Редом Робертом.

– Вы – англичанин, – сказал Логан, желая напомнить пирату, что тот атаковал не кого-нибудь, а соотечественника. Хотя времена так называемого каперства давно миновали, многие морские разбойники придерживались правила не грабить своих.

– Уверяю вас, я – не англичанин.

Так вот он каков, думал Логан, с интересом рассматривая человека, имя которого ему приходилось слышать во многих тавернах. Произносили это имя по-разному, но даже самые смелые понижали голос, передавая связанные с ним истории.

Чего Логан не ожидал, так это того, что столь известный злодей окажется таким молодым. Впрочем, морские разбойники редко доживали до почтенного возраста, по крайней мере те из них, кто оставался верным избранному промыслу. Одни погибали, другие, собрав награбленное, меняли имена и начинали жизнь заново – на островах или в далеких от больших дорог провинциальных городках.

Не дождавшись продолжения, Логан заговорил снова. При этом он постарался призвать на помощь все свое красноречие, понимая, что только так можно достичь поставленной цели и сохранить жизнь своим людям. Собственная судьба занимала его меньше.

– Я, – он сделал шаг вперед, – Логан Хаггерти, владетель Лох-Эмери. Титул не важен, поскольку, будь за ним богатые земли или другие сокровища, вы не встретили бы меня в этих морях. И коль уж мы познакомились при нынешних обстоятельствах, я прошу даровать мне право честной, один на один, схватки.

– Хммм, продолжайте, – пожал плечами Ред Роберт.

– Если вы возьмете верх в поединке, то, не пролив ни унции крови ваших людей и не рискуя потерять добычу, получите в свое распоряжение хороший корабль с ценным грузом.

– А если верх возьмете вы, милорд? – вежливо осведомился Ред Роберт.

– В таком случае вы позволите нам беспрепятственно продолжить путь.

Секунду-другую пират как будто бы пребывал в раздумье, но потом покачал головой.

– Я не могу принять ваше предложение иначе как шутку.

– Боитесь? – усмехнулся Логан. Изящная фигура юного пиратского вожака и впрямь смотрелась довольно странно среди окружавших его отъявленных головорезов.

– В этом ремесле боязливым делать нечего, – спокойно возразил Ред Роберт. – И пусть вас не обманывает моя молодость. Своим оружием я владею очень даже неплохо.

Стоявший рядом разбойник – ненамного старше, но плотнее и шире в плечах – наклонился и шепнул ему что-то на ухо. Ред Роберт рассмеялся.

– Осторожней, Ред, здесь может быть подвох, – предупредил, теребя рукоятку кинжала, другой пират – жилистый малый с длинными седыми волосами и большой золотой серьгой.

– Никакого подвоха, – сказал спокойно Логан.

– Не беспокойся, Хагар. – Ред едва заметно кивнул малому с серьгой и обратился к Логану: – Так не пойдет. Но вот мое предложение. Возьмете верх – ваши люди уйдут. Но только с половиной груза. Вы сами знаете, милорд, как опасны здешние воды. – Логан хотел возразить, но Ред Роберт остановил его, подняв руку. – Итак, ваши люди уйдут с половиной сокровищ, но вы останетесь с нами на положении добровольного пленника до получения выкупа.

– Я уже сказал – мой титул стоит мало.

– А ваше дерзкое предприятие? – усмехнулся пират.

Логан не ответил, хотя сердце сжалось от горя. А если он уже никогда больше не увидит Кассандру? Но по крайней мере его люди смогут вернуться домой живыми и невредимыми.

Если он возьмет верх.

Да поможет мне Бог.

А противник был серьезный. Легкий, поджарый – значит, быстрый, подвижный, ловкий. Такой опасен.

Впрочем, Логан и сам отличался быстротой, но при этом имел преимущество в силе. В свое время ему довелось брать уроки у лучших, самых дорогих учителей фехтовального искусства. Только вот было это давненько. С тех пор финансовое положение семьи сильно изменилось не в лучшую сторону.

Но самое главное – спасти людей. Своей жизнью он может рисковать сколько угодно, но ставить на кон еще и их не имеет ни малейшего права. Если ему удастся одолеть капитана пиратов…

– Хорошо, я согласен остаться у вас заложником. Но у меня просьба. Если я возьму верх, забирайте все сокровище, но позвольте моим людям уйти на лодках. Тогда у них будет шанс добраться до земли.

Ред Роберт пожал плечами.

– Нет! – запротестовал стоявший рядом с ним черноволосый.

Капитан недовольно нахмурился и бросил на него такой взгляд, что черноволосый торопливо отступил и опустил голову.

– Брендан, – только и сказал Ред, но и этого оказалось достаточно.

Странно, подумал Логан, наблюдая за этим небольшим конфликтом. Вместо того чтобы заорать, как сделал бы на его месте любой разбойник, капитан понизил голос едва ли не до шепота.

– Да, Ред. Понял. – Тот, кого звали Бренданом, послушно кивнул, показывая, что готов исполнить любой приказ, но при этом вся его поза выражала несогласие с принятым решением.

– Согласен, – сказал Ред Роберт.

– Но это же безумие, – заволновался Джейми. – Здесь явно подвох. Они нас не отпустят. Не отпустят с половиной сокровищ.

– Безумие, ты прав, – согласился Логан. Вот только началось это безумие раньше, когда он только ухватился за предложение переправить опасный груз. Безумие? Да. Но оно по крайней мере дает единственный шанс спасти тех, кто вместе с ним соблазнился легким заработком. – Надеюсь, наш противник останется верен слову.

– Пожалуйте на мою палубу, милорд, – предложил пират. – Здесь просторнее.

Приглашение пришлось по вкусу не всем – на одной палубе недовольство проявляли открыто, на другой протесты вылились в глухое ворчание.

Ред Роберт поднял руку, и несогласные моментально притихли.

– Драться будем до первой крови, – грубовато сказал он.

– Что, боишься всю пролить? – съязвил Джейми. – Наш капитан – парень ловкий.

Логан вздохнул. Несдержанность Джейми могла дорого стоить им всем. Как ни крути, они не в том положении, чтобы безнаказанно задирать противника.

– Не знаю таких, кто отказался бы добровольно от выкупа, – невозмутимо ответил пират. – Да и пара рук на веслах лишней не бывает.

– Так что, будем драться или пререкаться? – бросил кто-то из товарищей Реда.

Не говоря больше ни слова, Логан перемахнул через поручни и спрыгнул на палубу шлюпа, оказавшись в окружении морских разбойников. Подойдя к юному капитану пиратов, он еще раз окинул его взглядом и отвесил поклон.

– К вашим услугам, капитан.

– Расступитесь, – распорядился, по-прежнему не повышая голоса, Ред Роберт. – Освободите для нас место.

– Ему нужен секундант! – крикнул Джейми Макдугал и, не дожидаясь согласия, соскочил на палубу вражеского корабля и, сжав кулаки, встал рядом с Логаном.

Настоящий, верный друг, на которого всегда можно положиться, он и сейчас не собирался оставлять капитана до самого конца.

Ред Роберт вынул саблю из висевших на боку изящных ножен и отвесил гостю вежливый поклон.

– К вашим услугам, милорд.

– Нет, сэр, это я к вашим, – сдержанно поправил его Логан.

И поединок начался. Со стороны могло показаться, что эти двое – случайно встретившиеся на улице прохожие. Некоторое время они неторопливо двигались по кругу, и каждый присматривался к противнику, оценивая его возможности и достоинства, прежде чем переходить к активным действиям. Ни тот ни другой не подавали виду, что исход поединка как-то важен для них. По губам пирата скользила легкая улыбка. Теперь, когда их разделяли считаные футы, Логан увидел, что его неприятель и впрямь на удивление молод и даже юн.

Удивило его и еще одно обстоятельство. То ли по причине молодости и, как следствие, неопытности, то ли еще по какой, но пиратский капитан так и не снял свой алый камзол. Сам Логан остался в рубашке и бриджах, которые давали ему куда большую свободу движений.

Впрочем, Ред Роберт, похоже, чувствовал себя в камзоле вполне комфортно.

В конце концов ему виднее, подумал Логан. Подсказывать противнику, что и как делать, не его забота.

– Давай, Ред, прикончи его! – крикнул из толпы зрителей седоволосый Хагар, и остальные тут же подхватили: – Давай, Ред! Давай!

Не желая оставлять капитана без поддержки, команда Логана ответила тем же.

– Прикончи разбойника! – подхватил и Джейми.

– Эй, Ред, будь начеку! – предупредил пират, которого звали Бренданом. – Следи за его ногами.

– Проткните мерзавца! – крикнул кто-то с его палубы. Наверное, Ричард Дарнли, подумал Логан. Парень был еще молод, но уже мог послужить примером для многих и не скрывал намерений пойти дальше.

Молодой, честолюбивый. Разве такой не заслуживает права на долгую жизнь и исполнение желаний?

Между тем Ред Роберт все еще приглядывался к противнику и, похоже, никуда не спешил.

Прошла, наверное, добрая минута, прежде чем они сошлись.

Не столкнулись, а именно сошлись. Неторопливо, осторожно, почти вежливо. Звякнули клинки. Встретились глаза.

И все началось по-настоящему.

Вибрация от удара прошла по всей руке, и Логан тут же ответил проникающим выпадом… вторым…

В какой-то момент он даже подумал, что захватил инициативу, но уже в следующую секунду понял, что поспешил с выводом. Противник легко отскочил к правому борту, парировал удар и, перейдя в контратаку, едва не достал его выпадом в грудь. Логана спасло чутье: в последний миг он прыгнул в сторону, успев лишь подумать, что малейшее промедление стоило бы ему жизни. Да, они дрались до первой крови, но кто знает, что на уме у этого пирата. В любом случае противник очень, очень опасен и расслабления не простит.

Только теперь Логан в полной мере осознал, что вступил в настоящий мужской поединок, а не дуэль двух состязающихся в ловкости джентльменов.

– Внимательнее, милорд, – снова предупредил его Джейми.

Перейдя в наступление, Логан провел серию быстрых выпадов, чередуя колющие удары с рубящими, чем вынудил пирата отступить. Он уже почти загнал неприятеля в угол, заставив прижаться к дверце каюты, но тут Ред Роберт снова ушел в сторону, а пострадал только мусорный ящик. Пират ответил рубленым ударом.

Логан пригнулся, чем сохранил не только голову, но и жизнь. Юный разбойник и впрямь отменно владел оружием и вовсе не боялся не только пролить кровь, но и отрубить руку или рассечь лицо.

В какой-то момент их взгляды встретились, и Логан увидел в прищуренных глазах врага холодный отблеск стали.

Зрители не умолкали. Каждая команда поддерживала своего всеми доступными средствами. Крики, свист, уханье становились все громче и громче, сливаясь в шум, напоминающий раскаты приближающейся бури.

Пират раскраснелся и все больше оправдывал свое прозвище. Вглядываясь в разгоряченное лицо, Логан искал в нем указания на усталость. Возможно, разбойник недооценил силы противника и переоценил собственные, излишне понадеявшись на свое мастерство. Дрался он более чем прилично, но самоуверенность – это еще не гарантия победы.

Пора воспользоваться преимуществом, решил Логан. Искусство фехтования во многом определяется способностью человека творчески подойти к бою и определить стратегию, которая позволила бы с максимальной выгодой использовать имеющиеся таланты. Человек крупный, массивный делает упор на силу и мощь, которыми сковывает быстроту и ловкость противника. Пират легок и прыгуч, следовательно, для победы над ним нужно рассчитывать его прыжки так, чтобы в момент удара оказаться в другом месте.

Словно в подтверждение такого вывода Ред Роберт ловко вскочил на пустую бочку из-под рома. Но за долю секунды до этого Логан, просчитав его маневр, сместился в сторону, чтобы оказаться за спиной пирата. Он и обернулся первым.

Вторым обернулся Ред Роберт.

Обернулся и увидел, что его маневр был просчитан.

Логан уже смотрел противнику в лицо.

А острие его клинка касалось горла пирата.

В голубых глазах вскипела ярость, но злился разбойник, похоже, не столько на врага, ловко предугадавшего его маневр, сколько на самого себя за допущенный просчет.

– Неплохо просчитано, – процедил он сквозь стиснутые зубы.

Логан опустил оружие и поклонился.

А выпрямившись, обнаружил острие пиратской сабли у собственного горла.

Теперь уже разозлился он.

– Вы, капитан, не умеете держать слово. Я взял над вами верх.

Ред Роберт злобно ухмыльнулся:

– Уговор был до первой крови. Я ее не вижу.

– Только потому, что я предпочел не пускать ее вам. Я свое обязательство по договоренности сдержал и повел себя как человек чести.

– Но я же ведь пират.

– Говорят, у пиратов понятие чести ценится особо.

– Что вы знаете о пиратской чести? – фыркнул Ред Роберт.

– Я не первый год хожу по этим морям.

Юнец опустил саблю.

Злость еще не ушла, и Логан, поддавшись порыву, вскинул руку, чтобы ударить наотмашь, но в последний момент укротил ярость и легким движением уколол противника в щеку. На нежной коже тут же проступила алая капля.

– Первая кровь, – холодно бросил он.

Ред Роберт даже не моргнул. Мало того, он даже не поднял руку, чтобы убрать кровь, и капля, набухнув, медленно поползла по щеке.

Пират повернулся и направился к двери каюты, у которой остановился и обратился к своим людям:

– Груз с корабля нашего почтенного гостя разделить поровну. Его людей отпустить.

– А что делать с самим капитаном? – спросил Брендан.

– Отведите его вниз. – Холодный взгляд пиратского вожака на мгновение остановился на пленнике. – Его светлость – человек слова. Уверен, он сделает все так, как мы и уговаривались, и спустится сам.

– А если бы я не был джентльменом? – спросил Логан. – Если бы не пожелал подчиниться?

– Вы взяли верх в поединке, но, полагаю, поняли, что я не преувеличивал, когда говорил, что умею обращаться с оружием, – сухо ответил Ред Роберт. – Уверяю вас, с кошкой я управляюсь не хуже. Но это так, к слову. Вы ведь дали слово и сдержите его, не так ли? Как человек чести.

Пират открыл дверь каюты.

– Подождите! – крикнул Логан.

Ред Роберт оглянулся.

– Позвольте мне переговорить с первым помощником. Нужно отдать кое-какие распоряжения. Всего несколько слов.