Текст книги "Неповторимая"

– Ты – леди Мак-Гиннис, а эти люди – углекопы. Они знают шахту как свои пять пальцев, а ты – нет.

– Да, я леди Мак-Гиннис и потому пойду туда, – твердо сказала Шона.

Она улыбнулась, зная, что Аларих искренне беспокоится за нее, но поспешила ускользнуть, прежде чем он попытался удержать ее силой.

Войдя в шахту, Шона тут же пожалела о своем решении. Здесь воздух был затхлым и удушливым, фонари с трудом рассеивали мрак. Стены покрывала угольная пыль. Шона поняла, что выйдет из шахты совершенно черной, как мальчишки, помощники углекопов, которым приходилось ползать по тесным штольням.

Марка Мензиса сопровождало несколько углекопов. Шона не сразу заметила, что и Алистер спустился в шахту.

«Он подбодрит углекопов, не побоявшись схватиться с самим дьяволом», – подумала она.

Алистер… Шона с трудом сдерживалась, чтобы не встряхнуть его, не закричать, что Дэвид Даглас вернулся и требует отмщения. Но признаться в этом Шона не могла и, несмотря ни на что, тревожилась за Алистера. Из всех родственников она любила его больше других. Алистер доставлял ей немало хлопот, но когда Шоне приходилось нелегко, он всегда был рядом, всю ее жизнь. Кузен по-прежнему был смешливым, живым и обаятельным, но заметно изменился после пожара. В нем появилась ответственность, каким бы беспечным он ни казался на первый взгляд.

Преподобный Мэсси поспешно начал молитву.

На этот раз он молился недолго и выговаривал слова скороговоркой. Шона поняла, что священнику, как и ей самой, не терпится покинуть место, где столько людей изнурительным трудом зарабатывали себе на хлеб.

– Аминь! – с облегчением провозгласил Мэсси и заторопился прочь из шахты. Мензис поспешил за ним. Шона почувствовала, как Алистер взял ее под руку, увлекая из шахты вслед за остальными.

– Давай уйдем отсюда, ладно?

Она смутилась, еще не готовая уйти. Вероятно, для откровенного разговора с Алистером было бы невозможно найти более подходящее место. Обернувшись, она погрозила Алистеру пальцем.

– Если это прелестное дитя Эндерсонов на самом деле твой сын, я хочу, чтобы ты позаботился о нем.

– Ну вот, теперь ты начинаешь читать мне проповеди! После всего того, что натворила сама, кузина…

– А что я натворила? – удивилась она. – За такие слова мне следовало бы снести тебе челюсть и подбить глаз! Я решилась на такое только ради тебя!

– Ты решилась на это потому, что к Дэвиду Дагласу тебя всегда влекло, как мотылька к огню, и ты считала, что твоей власти хватит, чтобы добиться от него чего угодно, ничем не рискуя.

Шона осеклась, не в силах признать, что Алистер прав.

– Неблагодарный! – с укоризной воскликнула она.

– Шона, Шона, прости! Я не имел права упрекать тебя. Просто слишком уж неожиданно ты на меня напустилась. Этот ребенок не мой, может быть, тебе следует поговорить о нем с нашим благочестивым кузеном Айданом или с моим старшим братом. Но вспомни, половина Крэг-Рока населена горцами с синими глазами и черными волосами Мак-Гиннисов, а у другой половины зеленые глаза и пепельные волосы, как у Дагласов. Может, другие сочетания просто невозможны? Шона, мне очень жаль. Ты меня простишь?

Они остались в одиночестве. Шепот Алистера повторяло гулкое эхо. Шоне казалось, что стены шахты смыкаются вокруг нее.

– Ты и вправду негодяй, но, поскольку я уже давно привыкла прощать тебя, прощу и на этот раз.

Она повернулась, чтобы уйти, но Алистер удержал ее.

– Шона, – торопливо заговорил он, – я никогда не забуду, что ты сделала для меня. Клянусь, с тех пор как случилась эта трагедия, я прилагал все старания, чтобы помочь тебе. Я тщательно вел записи. Когда Эндрю Даглас прибудет из Америки, – с оттенком горечи добавил он, – он обнаружит, что его состоянием распоряжались заботливее, чем смог бы сделать он сам. Клянусь тебе, я часто бывал в этой шахте вместе с углекопами – Бог тому свидетель, Шона.

Она вгляделась в глаза Алистера, так похожие на ее собственные, и кивнула. Она поняла, как важно не проговориться о том, что Дэвид Даглас жив. Дэвид должен сам увидеть, как изменился Алистер.

– Я проверяю, как ведутся дела в обоих поместьях, Алистер. Мне известна твоя честность и щепетильность.

– Это искупление, – выговорил он.

– За меня?

– За то, что случилось с Дэвидом. – Он помедлил и глубоко вздохнул. – Я не боялся того, что он подаст на меня в суд. Я хотел поговорить с ним как с другом.

Шона удивленно спросила:

– Почему же ты этого не сделал?

– Ты же знаешь отца. И то, как он дорожит честью Мак-Гиннисов.

– Господи, Алистер, если бы я только знала, что произошло! – с отчаянием воскликнула она.

– Все давно в прошлом, – отозвался Алистер. Шона почувствовала, что дрожит.

– Прошу тебя, давай поскорее уйдем отсюда.

Они выбрались из шахты вдвоем. У входа Гоуэйн беседовал с Лоуэллом, Алданом и Аларихом. Женщины разошлись по домам, мужчины принимались за работу.

– Шона, мы собираемся в большом зале Касл-Рока, – сообщил Гоуэйн. – Немедленно.

– Хорошо, дедушка, если ты так хочешь, – ответила Шона, но суровый тон Гоуэйна встревожил ее.

Она решила вести себя, как подобает взрослой женщине, и не позволить деду настоять на своем.

– Но ты, наверное, заметил, что я перепачкана угольной пылью. Мы соберемся в большом зале вечером, за ужином. А пока я хотела бы привести себя в порядок и уладить еще несколько дел.

Шахта располагалась на расстоянии мили от Касл-Рока, на противоположном берегу озера, но сегодня утром эта миля показалась Шоне непривычно длинной, а проведенная церемония окончательно утомила ее. Она прошла мимо Гоуэйна к своему коню, не желая дать дедушке шанс изменить ее решение.

Усевшись в седло, Шона оглянулась. Ее родственники стояли плечом к плечу – Гоуэйн, Лоуэлл, Айдан, Аларих и Алистер – в обычной позе горцев со слегка расставленными ногами, очень прямыми спинами, расправленными плечами и скрещенными на груди руками. Вместе они представляли собой сильный и единый отряд. Этими мужчинами она гордилась.

По какой-то причине Шону вдруг охватила дрожь. Она подняла руку и помахала им. Они помахали в ответ. Развернув лошадь, Шона пустила ее галопом к замку.

Глава 6

Они собрались вокруг длинного стола в большом зале: Гоуэйн сидел на одном конце, Лоуэлл – на другом, Алистер и Аларих – по одну сторону, а Айдан – рядом с пустым креслом, ждущим Шону. Как и днем, эти крупные мускулистые мужчины, над которыми, казалось, время не властно, произвели на Шону внушительное впечатление. Черноволосые, ясноглазые и сильные, они отличались целеустремленностью и упорством. Воистину горцы – особый народ.

Они были прекрасными наездниками, а преодолевать холмы и долины бегом могли почти так же быстро, как и на лошадях. Что бы ни происходило в окружающем мире, они оставались верны давним обычаям и преклонялись перед властью до тех пор, пока считали нужным. Север Шотландии – дикие и суровые места, где выживает не каждый, покорить их было нелегко, и большая часть завоевателей предпочитала скорее обходить эти края и здешний народ стороной, нежели дорого платить за попытку подчинить их своей воле.

Мак-Гиннисы гордились своей землей, считая себя неотъемлемой частью ее. Эти воинственные и надменные мужчины – ее родственники, помощники и защитники. И вместе с тем – ее повелители, подумалось Шоне, едва она перевела взгляд на Гоуэйна. Они действуют из лучших побуждений, заверила она себя, каждый из них, какими бы странностями ни отличался. Она любила их и гордилась ими.

Все мужчины вежливо поднялись с мест, едва Шона вошла в зал. Стол уже был накрыт к ужину – очевидно, Гоуэйн отдал приказ Майеру, дворецкому замка, и кухарке Энн-Мэри, чтобы их не беспокоили во время трапезы. Значит, на свет предстоит вытащить грязное белье, решила Шона. Однако тянуть с объяснением не стоило, к тому же Шона не боялась вступить в борьбу с Гоуэйном. Они спорили слишком часто. Но сегодняшняя встреча была для нее иной.

Дэвид Даглас жив.

Она быстро прошла по залу к столу и улыбнулась Айдану, когда он придвинул ее кресло. Айдан улыбнулся в ответ довольно сухо.

– Ты задержалась, – недовольно заметил Гоуэйн.

– Правда, дедушка? Мне очень жаль. Но я не припоминаю, чтобы мы назначали время.

Он погрозил ей пальцем.

– Шона, не забывай: я твой двоюродный дед, дядя твоего отца. Он поручил мне заботиться о тебе, и ты должна относиться ко мне с уважением.

– А ты ко мне?

Айдан негромко прокашлялся, чувствуя необходимость прервать разговор.

– Может, продолжим семейный поединок в другой раз? Все мы принадлежим клану Мак-Гиннисов и должны с уважением относиться друг к другу.

– Айдан совершенно прав, – подхватил Лоуэлл, бросая суровый взгляд на брата и внучатую племянницу. – По-моему, мы собрались здесь для того, чтобы подготовиться к прибытию Эндрю, лорда Дагласа?

– Сегодня Шона уже приняла несколько решений, не подумав спросить нашего совета, – заметил Гоуэйн, недовольно глядя на Шону.

– Утром, до церемонии, я не успела повидаться с тобой, но ты еще вчера вечером знал: я сообщила Марку Мензису, что собираюсь пригласить в шахту его преподобие.

– Следовало известить меня, что ты собираешься дать углекопам отдохнуть. Об этом я не знал и оказался в глупом положении, детка.

– Я слишком поздно проснулась, и у меня не было другого выхода.

– У тебя был выход – известить меня.

– Мне очень жаль.

– Полагаю, впредь ты не будешь действовать подобным образом.

– Уверяю, я ни в коем случае не стремилась поставить тебя в неловкое положение.

Лоуэлл вмешался раздраженным голосом:

– Шона, ты должна помнить, что все мы – одна семья, мы работаем сообща. Но давайте вернемся к делу, ибо день у меня выдался долгим, и я хотел бы поужинать и поскорее лечь спать. Надо подготовиться к встрече Эндрю Дагласа.

– Подготовиться? – переспросила Шона. – Но зачем, дедушка? Эндрю – лорд Даглас, он прибывает осмотреть свои владения!

– Эндрю Дагласу здесь не место, – решительно заявил Лоуэлл.

Изумленная, Шона уставилась на младшего дядю своего отца. Лоуэлл улыбнулся ей и покачал головой. Как и у Гоуэйна, волосы Лоуэлла по-прежнему были густыми и лишь слегка тронутыми сединой, но лицо казалось более худым и морщинистым, а сегодня, после утомительного дня, годы и усталость особенно сказывались на его внешности.

– Это правда, детка, – продолжал Лоуэлл, заметив удивление Шоны. – Американцу здесь нечего делать. И ему об этом должно быть известно.

– Но земли Дагласов – его наследство, – возразила Шона. – Возможно, он захочет оставить их детям.

– А если его молодая жена окажется бесплодной? – вмешался Алистер, добродушно подмигнув Шоне.

– Нам следует подумать о том, как выкупить у него владения, – сухо заявил Аларих.

Его заявление было встречено минутным молчанием.

– Выкупить владения… – повторил Гоуэйн.

– А ведь это мысль! – пробормотал Айдан. – Наверняка они не представляют для Эндрю Дагласа никакого интереса. Он никогда не скрывал, что считает своим народом сиу. Аларих, выкуп земель – удачная мысль.

– Ясно одно: Эндрю Дагласу здесь не место. Лоуэлл совершенно прав, – произнес Гоуэйн, словно напоминая о некоем известном законе. – Я согласен и с Аларихом: выкуп собственности – превосходное предложение. – Он покачал головой, пристально глядя на Шону, словно считая ее виноватой во всех бедах. – Право первородства! – продолжал он. – Это неплохо, но норманны ввели свой закон, утвердившись в Англии. Наследниками должны быть сыновья. А когда в семье есть только дочери, состояние покойного наследует его ближайший родственник-мужчина.

– Эндрю Даглас был ближайшим родственником лорда Дагласа в момент его смерти, – напомнил Айдан Гоуэйну, который по-прежнему не сводил глаз с Шоны.

– Но теперь, когда в мире все смешалось, женщины обрели право наследования наравне с мужчинами! – заключил Гоуэйн.

– Мы никогда не подражали англичанам, дедушка, – напомнила ему Шона. – Несмотря на то что по Акту объединения Шотландия стала частью Великобритании, мы всегда держались в стороне. Завоеватель никогда не приближался к северу Шотландии, насколько тебе известно, и даже шотландцы из долин считают нас другим народом. В прошлом многие великие кланы горцев возглавляли женщины.

Гоуэйн с отвращением фыркнул:

– Слава милостивому Господу, у тебя есть мы, детка.

– Я люблю вас всех, дедушка Гоуэйн, – ласково произнесла Шона, – и благодарю Господа за вас.

– И при этом считаешь, что не нуждаешься в помощи родственников?

– Этого я никогда не говорила, дедушка Гоуэйн.

– Но ты споришь со мной на каждом шагу. То и дело забываешь о том, что принадлежишь клану Мак-Гиннисов!

Новая волна вины окатила Шону. Неужели она и сейчас забыла о том, что она – одна из Мак-Гиннисов? Дэвид Даглас жив, а она не обмолвилась об этом ни единым словом. А ведь эти люди – ее семья. Но кто-то преследовал ее и пытался убить. Только не ее родные! И все-таки она не могла признаться в том, что видела Дэвида. По крайней мере пока. Айдан прокашлялся.

– По-моему, сейчас не время спорить о праве первородства или правах мужчин и женщин, а также противоречить друг другу.

– Ох уж эти женщины! – пробормотал Лоуэлл, улыбаясь и покачивая головой.

– В конце концов, на троне восседает королева Виктория, а бедняга Альберт всего-навсего принц! – подсказал Алистер.

Отец одарил его острым, как кинжал, взглядом.

– И потом, вспомните про добрую королеву Бесс! – не унимался Алистер. – Ее правление длилось бесконечно!

– А еще у нас была добрая королева Мария, – сухо подсказал Айдан, – которая чуть не стала причиной гибели своего народа!

– Да, но Мария Шотландская произвела на свет будущего короля Англии Якова I, кровь которого и сейчас течет в жилах монархов! – напомнила Шона. – И потом, у Марии не было бы столько забот, если бы мужчины не устраивали заговоры за ее спиной.

Шона ощутила острый укол тревоги, когда все ее родственники одновременно уставились на нее.

Неужели они недовольны ею? Разговор поначалу казался ей шуткой, но может, она ошибалась? Гоуэйн долго не мог успокоиться, узнав, что она унаследовала титул леди Мак-Гиннис и заняла место главы клана. Этого он никогда не скрывал и, по-видимому, вспоминал об этом с большим раздражением. Но неужели недовольство заставило его решиться… на убийство!

Если она погибнет, Гоуэйн, как старший из выживших братьев ее деда, унаследует титул. После Гоуэйна он перейдет к Алариху, затем – к Алистеру. А после них, если ни один из братьев не оставит потомства, право наследования получат Лоуэлл и Айдан.

Может, она поступает глупо, веря в святость родственных уз? В конце концов, вчера ночью ее преследовал незнакомец с мечом. И намеревался убить. Но труп так и не нашли. Дэвид спрятал его – в этом не могло быть сомнений.

– Замечательно! – пробормотала Шона вслух, оглядывая стол. – Значит, вы мной недовольны.

– Не в этом дело, детка, – с усталым вздохом ответил Гоуэйн. – Мужчины лучше способны справляться с делами, и ты находишься под нашей защитой. Мы обязаны найти для тебя достойного мужа, но при этом останемся одной семьей. Мы позаботимся о том, чтобы выкупить владения Дагласов. Айдан, проверь наши средства и посмотри, сумеем ли мы совершить сделку с Дагласом. Может, ему понадобятся деньги, чтобы вооружить свой языческий народ, и тогда у нас появится шанс. Алистер, подумай, как убедить его в том, что ему будет лучше передать свою собственность и хлопоты нам. Аларих, заранее приготовь то, что мы сможем продать, если понадобятся лишние деньги.

– Да, отец, – кивнул Аларих.

– Ну что же, – пробормотала Шона, – по крайней мере мы планируем сделку, а не убийство…

Ее слова были встречены гробовым молчанием. Наконец Гоуэйн опомнился и сердито предупредил:

– Думай, что говоришь, дорогая!

– И этим будет ограничено мое участие в деле? – поинтересовалась Шона.

– Нет, детка, – покачал головой Гоуэйн, синие глаза которого гневно блеснули, – ты подготовишь план приема Дагласа и позаботишься о том, чтобы ему было оказано радушное гостеприимство.

– Вот как? – переспросила Шона.

Айдан вдруг накрыл ладонью ее руку, и Шона повернулась к самому молчаливому из своих кузенов, сыну более добродушного и покладистого дедушки. Оттенок и глаз, и волос Айдана был светлее, чем у большинства Мак-Гиннисов, словно даже цвета выдавали мягкость его натуры.

– Шона, разве ты не согласна, что выкуп собственности у Дагласа – удачная мысль?

– Я…

– Мы управляем владениями Дагласов. Мы живем здесь, мы дышим этим воздухом и здесь же умираем. И тебе должно быть известно так же хорошо, как и мне, что Эндрю Даглас намерен провести остаток жизни в Америке, на земле матери.

– ~ – Да, это верно.

– Так в чем же дело? – поторопил ее с ответом Лоуэлл, поднося стакан к губам.

«Они никогда не смогут выкупить поместье, потому что Дэвид Даглас еще жив».

– Шона! – Айдан нахмурился.

– Да, – поспешно откликнулась она, – полагаю, мы и вправду должны купить поместье.

– Передайте мне мясо, – велел Гоуэйн.

Раздраженная повелительным тоном дедушки, Шона почувствовала нежелание повиноваться даже такому простому приказу.

Но Айдана и Алистера, по-видимому, не смутил тон Гоуэйна, ибо Айдан передал блюдо с мясом Алистеру, а тот поставил блюдо перед отцом. Шона вдруг ощутила, что совершенно не хочет есть, но с удовольствием выпила столового вина.

Алистер заметил, что церемония освящения шахты прошла удачно; Айдан спросил, что, по его мнению, вызывало странные звуки в штольнях. Гоуэйн обсуждал с Аларихом достоинства лошадей. Шона сидела, подавляя желание закричать.

Она глотала вино на пустой желудок.

– Шона, с тобой все в порядке? – негромко спросил сидящий рядом Айдан.

Быстро взглянув на него, Шона заметила в его светлых глазах тревогу.

– Ты раскраснелась, – объяснил Айдан. – А утром была слишком бледной.

– Я прекрасно себя чувствую. – Она резко поднялась. – Прошу меня простить, но вчера ночью мне плохо спалось.

Гоуэйн поднял голову и нахмурился.

– А ты здорова?

– Да, дедушка, здорова. Совершенно здорова, – сухо заверила она его. – Просто я устала. Спокойной ночи. – Она быстро поцеловала Лоуэлла в щеку, и тот потрепал ее по руке.

Когда Шона подошла, чтобы поцеловать Гоуэйна, тот, в свою очередь, взял ее за руку и пристально взглянул в глаза.

– Сегодня ты весь день была бледна, детка. Она пожала плечами.

– Честное слово, со мной все хорошо.

Алистер вопросительно приподнял бровь и скривил губы. Он знает ее лучше других. Надо избегать его. Шона поспешно вышла из зала. Пусть обсуждают свои планы без нее. Или решают ее судьбу и соглашаются с тем, что жалко доверять свою собственность девчонке. А она намерена выспаться.

Но вскоре Шона поняла, что ее вовсе не клонит ко сну. Ее спальня была готова. Огонь ярко пылал в камине. На постели поверх стеганого одеяла разложена ночная рубашка.

Призрачный лунный свет лился из окна. Сотни лет луна вот так же светила в это окно. Оно не закрывалось, только зимой его завешивали тяжелым гобеленом, чтобы сохранить в комнате тепло. Однако осень выдалась теплой, и закрывать окно еще не требовалось. В древности открытое окно не представляло опасности, поскольку замок окружали каменные стены. Для тех, кто не знал о существовании потайной лестницы, забраться на балкон было невозможно – разве что вскарабкаться по отвесным стенам. Тайну лестницы передавали только наследнику рода Дагласов…

А Дэвид рассказал о ней Шоне много лет назад, когда умер ее отец и она чувствовала себя такой одинокой и несчастной. Дэвид пришел на панихиду, а затем остался с Шоной, когда тело ее отца перенесли в склеп замка Мак-Гиннисов. Даглас развлекал ее рассказами о древних временах. Тогда многие из горцев были якобитами и в глубине души – католиками. Они делали все возможное, чтобы защищать и прятать беглых священников и претендентов на престол из рода Стюартов.

Шона всегда восхищалась Дэвидом, и не без причины: он был здесь повелителем, взрослым, высоким, решительным, красивым – таким, каким и следовало быть лорду. Но боязнь, что Дэвид не воспринимает ее, девчонку, всерьез, всегда мешала Шоне выразить свое восхищение.

В ночь после смерти отца, когда Дэвид проявил к ней такое участие, Шона, вероятно, начала испытывать к нему более глубокие чувства. Возможно, Алистер прав. Она с радостью взяла на себя задачу выманить его из замка, охотно воспользовалась случаем, чтобы побыть с ним наедине. Но даже не представляла себе, какими станут последствия. Не предполагала, что спустя долгое время кошмары будут мучить ее.

Шона вышла на балкон. Вокруг все тихо. Где-то рядом скрывается Дэвид.

– Где ты? – пробормотала она.

Но в ответ услышала только шорох ночного ветра.

Она спустилась по ступеням в комнату. Заглянула за полог, под кровать. Волнуясь, разделась и торопливо натянула ночную рубашку, ожидая, что Дэвид появится как из-под земли в любую секунду.

Но он не появлялся. Она улеглась в постель и уставилась на окно балкона.

Только они с Дэвидом знали о существовании потайного хода. А может, ей просто так казалось. По крайней мере Шона была убеждена в своей правоте. Но кто-то погнался за ней вчера ночью. Незнакомец, желающий причинить ей вред, убить ее.

Она спрыгнула с постели, надеясь, что найдется способ запереть потайную дверь, вырубленную в камне, со стороны балкона.

Если Дэвиду понадобится ее помощь, он обратится к ней днем. Ей не нужны ночные визиты. Пошарив в ящике шкафа, она нашла носовой платок, взлетела по ступеням на балкон и вышла наружу. Пригнувшись, Шона отыскала камень, который приводил в действие механизм, открывающий дверь. Сунув под камень платок, она придавила его рукой и вытащила кончик наружу, а затем с удовольствием убедилась, что нашла отличный выход. Комок ткани мешал сработать механизму и вместе с тем был незаметен изнутри, но сама Шона могла убрать его в считанные секунды.

Гордясь собой, она вернулась в постель и свернулась клубком. Но едва закрыла глаза, как вновь вскочила, бросилась к двери в коридор и закрыла ее на древний тяжелый засов. Теперь никто не войдет к ней в комнату – ни через дверь, ни через потайной ход. Наконец-то она загаснет спокойно.

Долгое время она лежала, глядя в темноту. В камине догорали угли. Комнату заполнили тени, угасающее пламя освещало угол оранжево-золотистым отблеском.

Она так устала. Дэвид жив. И ее жизнь вновь пришла в стремительное движение. Где же он? Где угодно, только не у нее в комнате! Ей ничто не угрожает! Ничто? И все-таки ее преследовала тревога. В конце концов Шона сомкнула веки. Ее начинало клонить в сон. Вскоре она задремала…

Шона проснулась от внезапного ужаса. Потайной ход закрыт, дверь заперта на засов. Попасть в комнату невозможно. И тем не менее она не одна. Темная тень нависла над ней, а затем стремительно склонилась к кровати. Ладонь приглушила вопль, чуть не сорвавшийся с ее губ.