Текст книги "Тотем"

Глава 4

Поездка в Лисбор вышла совершенно не такой, какой планировалась. Размеренной прогулки по окрестным землям с шествием сытых и довольных лисов не случилось – чувствовалось, что князю не терпится завершить все дела и поскорее вернуться на север. Ему не давало покоя это тщательно спланированное нападение… Охрана лисят, вооруженная до зубов, провожала их едва не до помойного ведра.

Князю не раз доносили, что его жена хочет с ним поговорить, но росомаха отмахивался от этих дел, искренне считая, что все заботы Кайры – это выбраться из-под круглосуточного надзора, а ей, видите ли, не позволено. На исходе третьего дня в Лисборе, вымотанный дневной суетой и разрешением конфликтных вопросов на торговой площади, Сэт мечтал об одном – не слышать больше лис, наперебой галдящих, как чайки у моря… казалось, их хвалёная мудрость обитала в голове только у бывшего князя, остальных же вообще не коснулась: разбираясь, кто у кого увёл беременную лошадь, разродившуюся накануне, князь-росомаха вымотался насмерть и желал одного – молчать как минимум седмицу.

– Сэт, к тебе лисица, – сунулся к нему в покои хранитель, когда солнце уже зашло. Называть её по имени категорически не хотели. Лисица и лисица. В ответ князь, снимавший в тот момент нательную рубаху, глянул на него глазами мученика; воин замялся и пояснил: – Стоит под дверью, требует пустить.

– Пусть войдёт… – устало выдохнул Сэт, бросая рубашку, которая за день успела как следует пропитаться кровью: на груди мужчины вновь разошлась рана, вспоротая вскользь по коже в ту самую злополучную ночь.

С того дня, как Кайра подслушала разговор похитителей-горемык, а сам князь росомах ринулся спасать её из плена, княжна всё не могла решиться рассказать Сэту о заговоре. Весть о предателе могла как сыграть ей на руку, так и навредить, а в свете последних событий – поступка Сэта – так и вовсе выбила почву из-под лисьих лап. Решение было важным, как ни посмотри, и принимать его поспешно Кайра не хотела. Дурная привычка поступать не взвешивая утратила ценность.

Окончательное решение удивило Кайру ничуть не меньше, и стоило ей впервые за долгое время решить сделать что-то положительное в ответ на свойскую доброту супруга, как обстоятельства сказали: «Не дождёшься». Суета Лисбора затянула князя, а все попытки княжны достучаться до него и вывести на разговор не увенчались успехом. Время шло. Не за горами возвращение в земли росомах, а она так и не добилась встречи.

Услышав очередной отказ, Кайра вспыхнула – лопнуло лисье терпение. Она пытается ему помочь, а её не желают даже слушать! Бесспорно, сама виновата в таком отношении, но, отмахнувшись от затеи, быстро пожалела об этом. Шумно выдохнула, смягчилась, горделиво расправила плечи и решительно направилась к покоям князя сама.

Слишком тяжёлым был её путь сюда, чтобы так легко отступить. Решительно вознамерившись добиться желаемого, она упрямо стояла на своём. Умаявшийся хранитель вздохнул и вновь скрылся за дверями. Ожидая его возвращения, лисица подумывала, как бы прорваться с боем в случае отказа, но, к её удивлению, на этот раз дражайший супруг бегать от неё перестал и соизволил принять.

Двери личных покоев князя закрылись у неё за спиной, а она осталась один на один с росомахой. Ни тебе тёплых приветствий, ни радости от встречи. Никто ни по кому не скучал и лицедеить перед толпой не собирался ни здесь, ни за пределами комнаты. Кайра могла бы укорить Сэта за отказы, но вместо этого решила быстро высказать причину визита и уйти, оставив князя наедине с мыслями о предателях. Верить ей или нет – дело сугубо его. По крайней мере, свою совесть она очистит и выплатит долг за спасение.

– Я слышала разговор похитителей. Они собирались поднять бунт в Лисборе, похитив Нисена. Среди твоих людей есть предатель, который рассказал им о твоих планах. Потеряв моего брата, они особо не огорчились и утешились тем, что попытаются снова.

Сэт опешил. Не то чтобы слова лисицы стали для него откровением – князь знал о возможном развитии событий, такой исход был бы на руку тем, кто мечтал выбить росомах с лисьей территории. Но чтобы среди своих был предатель…

Внутри моментально, словно искра попала в сухую траву, вспыхнула злость. В первую очередь на самого себя: князь росомах считал излишнее доверие другим слабостью, которая, вторя его внутреннему чутью, выходила боком… Был бы он моложе – пришлось бы держать всемером, чтобы не пошёл драть шкуры с каждого, на кого падёт подозрение, но в тот вечер седина в висках дала о себе знать. Вместо того чтобы рубить сплеча, Сэт позволил злобе прогореть и задумался – как же сделать?.. Как поступить?

Всё это время Кайра держалась холодно и отстранённо. Она не смотрела на князя и с гордым видом и прикрытыми глазами рассказывала о предательствах и интригах, как о щебетании птиц. С этим же выражением лиса планировала тут же развернуться и выйти – она всё сказала, но…

До острого лисьего обоняния дошёл запах крови. Не понимая, что к чему, Кайра взглянула на князя впервые за всё время ночного визита. Причина алым пятном пропитала лоскуты на груди князя. Подоплёка их появления яркими воспоминаниями драки зверя и людей встала перед её глазами. В прошлый раз Кайре было не до того, чтобы осмотреть князя на наличие ран, а за чужой кровью и в темноте – различишь ли?

Поступь горделивой особы смягчилась; разом сползла её княжья надменность, порождённая обидой. В янтарных глазах зародилось что-то отдалённо похожее не то на беспокойство, не то на чувство вины.

– Всё ещё кровоточит?

Ответ не требовался, но учитывая время и наличие хороших лекарей под боком, состояние раны князя могло быть значительно лучше, если только он сам не пренебрегал своим здоровьем.

Вопрос лисицы отвлёк мужчину от раздумья, заставив вынырнуть из мысленного хитросплетения придворных интриг.

– Заживёт, – коротко бросил Сэт, чувствуя себя безмерно уставшим. Задача уехать из Лисбора без приключений, обезопасить лисят и не обеспокоить местных жителей терзала его, не давая отвлечься, пока в ходе раздумий он не потянул за хвост ускользающую мысль о том, кто именно сказал ему о готовящемся заговоре… Он хорошо знал, что лиса мечтает убить его, и ничего другого не ожидал от неё. Зачем тогда предупредила?

Кайра больше не смотрела на него. Короткий проявленный интерес к его состоянию и намёк на чувство вины, казалось, потух в её глазах. Княжна Лисбора развернулась, собираясь оставить его, – она сделала то, зачем пришла.

– Кайра, – впервые Сэт окликнул её по имени с того дня, как с этим именем на устах лишал её гордости и воли к сопротивлению.

Она остановилась. Собственное имя странным эхом отозвалось внутри неё. Кайра прислушалась к себе, пытаясь понять, что чувствует. Это не походило на ненависть и злобу. Раньше казалось, что каждым своим словом, обращённым к ней, Сэт гладил её против шерсти охотничьим ножом.

Лиса не обернулась, но подождала, когда мужчина вновь заговорит.

Помедлив, князь взвесил каждое слово, все за и против. Он хорошо умел рассчитывать только на себя, не ждать помощи извне и готовиться к худшему… Именно его недоверчивость не позволяла ему обратиться к лисьему лекарю, и рану заштопали по-походному, кое-как… Он не умел просить о помощи и поэтому не умел благодарить, но почему-то слова лисицы заставили его взглянуть на неё по-другому и произнести:

– Спасибо.

Кайра не ожидала, что росомаха поблагодарит её. В её глазах Сэт должен был разозлиться, не поверить её словам, посчитать, что она преднамеренно наговаривает на его приближённых, чтобы посеять между ними смуту, – это больше похоже на поступки обозлённой лисы, которая не желает жить в мире с северным князем. Кайра незаметно для князя улыбнулась и вышла из его покоев.

Всю обратную дорогу лисицы грелись у князя за пазухой и спали под рукой, в его палатке. Маленький лисёнок шебуршал и елозил под рубашкой, ночью жался под бок и лез под руку. Путь домой всегда проходит быстро. Чувствуя за пазухой тепло рыжих шкурок, князь-росомаха отчего-то верил, что Кайра не укусит, не сбежит исподтишка. Иначе что ей мешало промолчать?..

* * *

Раскрыв князю тайну о предательстве, Кайра почувствовала лёгкость на душе и сама тому подивилась. Разве можно испытывать нечто подобное, когда рассказываешь врагу о своих хитрых планах? Не по-лисьи. Она своими руками лишила себя ещё одной возможности отомстить и слабо понимала зачем. В качестве благодарности? Щедрый подарок с княжьей руки. Не стоило сомневаться, что по приезде первым делом князь росомах усилит охрану и вытрясет душу с каждого, чтобы найти волков в овечьих шкурах, и тогда выкрасть её и княжича из берлоги росомах не выйдет. С другой стороны… Как знать, что этим людям можно доверять? Череда из сомнений привела Кайру к подобному выводу – лучше сказать, а там будь что будет.

Родной дом, в Лисборе, был напитан воспоминаниями, но после месяца жизни, проведённого на чужой земле, он казался каким-то далёким… Нереальным. Дорога обратно – как новая проба пера. Кайра подмечала то, что раньше оставалось вне поля её наблюдения. Нисен всю дорогу без устали рассказывал сестре о своей жизни в княжестве. Кайра только и слышала в словах брата восторженное «князь-князь-князь». Ей и в голову никогда не приходило, что он живёт здесь не просто на правах драгоценного гостя. С ним обходились так, словно он был…

«…сыном князя».

Кайра удивлялась, с какой лёгкостью младший брат позабыл о родном доме и о родителях, но иногда втайне завидовала, видя в беззаботности недостижимое благо. Поступок князя – её спасение из рук похитителей – едва смягчил отношение к Сэту, но… в северных владениях сурового народа ничего не изменилось. И хуже того… она не чувствовала своего дома ни здесь, ни в Лисборе.

Вернувшись в свою комнату, Кайра вновь осознала, что родные края остались позади, а ничтожные три дня, проведённые там, не принесли желанного покоя. Беспокойство съедало княжну. Заговор притаился в стенах двух княжеств и мог обернуться новой кровопролитной борьбой. Эти мысли Кайра гнала от себя как могла, ведь всё, что было в её власти, она уже сделала. С остальным прекрасно разберётся князь.

Тогда что же не так?..

Надавив на свою няньку-росомаху Этну, Кайра вытребовала недолгую прогулку на следующий день. Без приставленных к ней стражников не обошлось. Вдруг сбежит! Лишь тихо фыркнув на недоверие князя, лисица занялась тем, чем и хотела, – сбором нужных ей трав. Вытащила из знахарских кладовых всё, что посчитала пригодным. Удивление на лицах росомах росло с каждым новым растением, которое попадало к ней в руки. Ещё больше она удивила, когда попросила к травам нужную ей утварь. Росомахи отказывались помогать, пока княжна не объяснится, зачем собирала травы. Вдруг отравит кого! Но после короткого спора смягчились. Кайра получила желаемое – связываться с ней никто не хотел, а лишний повод чем-то занять неугомонную лису – радость и отдых. Если что не так – отраву можно и выкинуть.

Кайра придирчиво перебирала травы. Те, что собрала сама, складывала в ступку без сомнений, что получила от росомах – тщательно проверяла, осматривая каждый лепесток и пробуя его то на запах, то на вкус. Умаявшись за время работы, она с уверенностью поставила плод своих трудов перед собой и довольно улыбнулась. Небольшая глиняная баночка, крытая куском ткани и крепко обвязанная толстой нитью, притягивала любопытные носы росомах, но Кайра и не думала подпускать их слишком близко. Шикала каждый раз, когда стражники тянулись руками.

– Эй, – окликнула её Этна, не опасаясь, что за простецкое обращение к княжне получит по шее. – Не знаю, кого ты там травить собралась, но баню уже растопили.

В приподнятом настроении Кайра отправилась следом за «нянькой». Поначалу всё было прекрасно. День с раннего утра лучился солнечным тёплым светом. Дела складывались, и даже никто не досаждал своей неотёсанностью и грубостью косолапого народа. Пар тяжёлыми каплями оседал на коже, а лисица не торопилась уходить. Её уединение нарушили другие женщины – рабыни, – которым раньше строго-настрого запрещалось к ней подходить.

– Ба… – протянула одна из них, растянув губы в наигранной улыбке при виде лисицы. – Какая гостья и в нашей скромной бане! Извольте простить, светлейшая госпожа, что мы без подношений и даров.

Кайра нахмурилась, а шутку рабыни поддержали её спутницы. Каждый четверг нянька водила княжну в баню, чтобы подготовить к визиту князя, но, зная о настроении в княжестве, внутрь никого не пускали, кроме слуг – следить за девчонкой, насильно приводить её в порядок. Сегодня Кайру за хорошее поведение наградили компанией, а она надеялась на уединение.

Не получив желанного ответа, женщины расселись и, не обращая внимания на княжну, наперебой взялись обсуждать геройские подвиги. Главным героем рассказа каждой стал сам князь росомах. Поначалу Кайра не придавала этому значения, собираясь поскорее закончить с омовением и уйти, – настроение медленно портилось, но вот разговор принял иной оборот. Рабыни заскучали обсуждать одну и ту же тему, постоянно хихикая и поглядывая в сторону гостьи. В их руки попал отличный шанс отыграться и уйти сухими из воды.

– Стоило князю вернуться, так все в баню и ринулись, – хохотала старшая из женщин.

– А как нет? Глядишь, кому-то сегодня повезёт.

– А то и не раз.

Кайра фыркнула себе под нос, но что-либо говорить не стала. Знала бы она, что речь не о ней…

– Эй! Рыжая, – грубый народ – грубые манеры.

Одарив рабыню хмурым взглядом, Кайра ждала, что же за гадость ей скажут, и готовилась обороняться.

– А ты что здесь забыла?

– То же, что и ты, – легко парировала Кайра.

– Да ну? – посмеялась рабыня, переводя насмешливый взгляд с княжны на подруг. – Здесь собрались все, кого князь вниманием не обделяет, а ты только место занимаешь и воду зря льёшь.

– Все?.. – Лисица опешила; такого удара она не ждала. Не веря в услышанное, она перевела взгляд с одной женщины на другую. Все как одна улыбались широко – веселились и насмехались, не скрывая того. Кайра привыкла к другим обычаям. Ей и в голову прийти не могло, что в остальное время князь делит постель с другими женщинами. Лисица тряхнула головой, отгоняя от себя дурные мысли и убеждая себя, что её просто дразнят.

Кайра горделиво вздёрнула подбородок, подобралась и встала.

– О! Смотри-ка, задела! – смеялась зачинщица ссоры. – А ты что думала? Одна-единственная на всё княжество? Да тут помимо тебя красавиц хватает. Князь на месте не сидит. Здесь любая это знает. Думаешь, наследники у него откуда?

Одна новость за другой летели на лису оплеухами, а она и слова вставить не могла.

– Да князь на тебя и не взглянул бы, не будь ты княжна, – хмыкнула росомаха – её, как и многих женщин, злил сам факт того, что Сэт взял в жёны чужачку. – Несуразная… мелкая… тощая как тростинка. Ещё и неумёха, разве можешь чем-то порадовать князя? Бремя, а не женщина.

– Да как ты смеешь! – взвилась Кайра, со злостью смотря на обидчиц.

– Не хватило ума раздвинуть тощие ноги – сиди и помалкивай, – высокомерно осадила её одна из рабынь.

Женские склоки хуже голодной своры собак. Слово за слово, а из бани на улицу летели то полотенца, то ковшики, то рыжие пряди волос. На крик прибежала стража, разнимать драчунов. И к своему удивлению, нашли лису, загнанную в круг росомах.

Весть о том, что бабы в бане подрали княжну, мгновенно облетела весь город и обещала не сходить с народных уст минимум неделю, обрастая всё новыми подробностями. Племя буквально стояло на ушах, единым духом костеря рыжехвостую супругу князя – виноватая во всём нашлась быстро, единодушно и охотно, в чём никто и не сомневался. Чужачка же.

Девок растащили между собой и уволокли к знахарю, замазывать синяки и царапины. Больше всех досталось лисице – её подрали будь здоров, от всей росомашьей души, и пусть в рабынях не текла кровь тотемного Зверя, ярости в них хватало хоть отбавляй.

Рабыни хором уверяли всех, что лиса сама накинулась на них с гадостями. Что не выдержала душа соплеменниц слушать её слова, напитанные чужеземной злобой… И все им охотно верили. Зная характер лисицы – даже не сомневались, что именно так всё и было.

Нашёлся тот, кто негромко заметил: безродные рабыни напали на жену князя… Нашлись и те, кто донёс эту весть до князя. Нередкие бабьи свары обычно не удостаивались его внимания, но, едва услышав, что напали на лису, Сэт отложил дела и лично отправился в лазарет – выяснять, что произошло.

Вокруг него вразнобой доносилось, что лисица сама виновата. Что язык у неё длинный, острый, а натура гадкая, злобная, строптивая. Все видели – любой подтвердит! Князь хорошо знал это, но от сладкоречивых сплетников раздражённо отмахивался.

* * *

Кайра на собственной шкуре и не раз узнала, что лисе против росомахи выступать бесполезно. Что ей ещё оставалось, когда рабыни накинулись на неё всем скопом? Бессмысленная борьба не то за внимание князя, не то за своё оскорблённое достоинство. Впрочем, чего рабыням было злиться и сетовать, когда их выбирали в первую очередь? Это она, дурочка, не замечала происходящего, а после услышанного стала серее тучи.

Слухи, нарастающие вокруг, не тревожили княжну. Кайра ни секунды не сомневалась, что росомахи поддержат своих. Из чужачки сделают крайнюю. Правде никто не поверит, даже если она расскажет, – подтвердить её слова некому, а плохая репутация, сложенная от первого дня, проведённого в княжестве, сделает своё дело.

Досталось ей сильно, но болели отнюдь не разбитые губы и свежие синяки да ссадины. Кайра не огрызалась и не замечала наперебой галдящих женщин – пусть себе говорят. Её мысли занимала судьба Нисена. Как эта драка скажется на нём?

Князь появился в дверях дома знахаря чернее тучи, пройдя мимо расступившихся в почтении и притихших на входе соплеменников. До этого момента росомахи галдели у дверей, наперебой призывая лису к возмездию, но, стоило появиться князю, пыла у них поубавилось. Хорошо знали: хочешь испортить настроение вождю – вспомни недобрым словом его рыжехвостую супругу.

В комнату он вошёл один, занавесив за собой вход. Разговоры за стеной стихли – все невидимые свидетели жадно вслушивались. Окинув жену тяжёлым взглядом, Сэт обеспокоенно вздохнул – и как с ней бороться? Даже помыться без приключений не смогла.

– Ну, рассказывай, – повелел мужчина. Тон его не сулил добра, а вот кому – оставалось загадкой.

Кайра подняла короткий взгляд на мужчину и почти сразу его опустила. Ни тени вины и раскаяния, но что-то терзало её. Какие-то сомнения роились в голове княжны Лисбора – Сэт это видел.

– Я сама виновата, – неожиданно сказала Кайра вместо обвинений и попыток очистить свою честь.

«Вон как?» – скептически выгнул бровь князь, несколько опешив от такого откровения. Чтобы лисица признала свою вину? Скорее пшеница вырастет из-под снега в разгар зимы.

– Что ты сделала? – Вновь суровый тон князя царапнул слух, но взгляд его упал на разбитые губы жены, скользнул по ссадинам на скуле и приоткрытом плече… Внутри заворочалось неясное, холодящее душу желание отходить кого-нибудь поперёк спины берёзовым дрыном так, чтобы этот кто-то пускал носом кровавые пузыри и ноги целовать княжне-лисе считал за счастье.

Синяки и ссадины спускались по шее вниз, теряясь в складках льняной ткани, в которую закуталась девушка.

– Я должна была сдержаться.

А ещё лучше – уйти сразу, чтобы дальше разговора никто не пошёл. Она ведь могла промолчать и не оставаться в окружении разозлённых росомах, которым гостья-чужачка – как кость поперёк горла в воскресное утро.

За опущенным взглядом Кайра не заметила, как меняется настроение князя, как он рассматривает следы от рук росомах, взвешивая их слова и её.

В пару шагов сократив расстояние между ними, князь медленно, словно не до конца веря в происходящее, лёгким движением ладони сбросил ткань с плеча княжны. Почувствовав, как сползает накидка, лисица поспешила поймать её – и не успела. Ткань упала, обнажая Кайру по пояс, – взгляд князя спустился вниз, перескакивая с одного кровоподтёка на другой… Это было слишком. Слишком для того, чтобы просто стерпеть и забыть. Её избивали. Целенаправленно и зверски.

Князь стал причиной склоки, но Кайра не желала, чтобы именно он видел следы от побоев. На правах благородной гостьи и жены она могла хмуриться и злиться, показывая князю малейшую царапинку, но не видела в этом никакого смысла.

Лисица сжалась и приобняла себя руками, словно так могла закрыться от глаз росомахи. Она не пыталась выставить себя жертвой, но поедающее её изнутри чувство мешало горделиво расправить плечи и взглянуть в глаза росомахе.

Подняв взгляд, Сэт задержался на изувеченных устах жены, знакомым Кайре жестом протянув руку к её лицу. Легко коснулся большим пальцем разбитой губы… Может, лиса и задумала что-то, желая своей показной покорностью смягчить сердце князя, но один вид её увечий спускал с цепи крутой нрав хозяина этих земель.

Почувствовав прикосновение к щеке, девушка напряглась, сжала подол льняной сорочки.

– Разве я не твоя женщина? – Вопрос прозвучал тихо и только для князя. Они оба знали ответ. Она его жена и принадлежит ему, как бы ни отрицала этот факт. Он мог говорить и делать что угодно; до этого дня Кайре не было ни малейшего дела, чем он занимается, но… Внутри всё сжалось, и она, пересилив себя, посмотрела на князя снизу вверх. – Тогда зачем тебе другие?

В молодую лисью головушку никак не могла уложиться мысль, что есть другие женщины кроме неё. Обидно. Унизительно. И хуже всего этого то, что она сама понимала, почему не может затмить их всех, почему всецело не владеет мыслями князя. Именно в тот момент, когда это стало важно, что-то в ней изменилось.

Вопрос обезоружил Сэта своей прямотой и наивностью… Росомаха помедлил с ответом, задумчиво глянув на лисицу. Посетила непрошеная мысль, что она едва ли старше его младшей сестры… Сэт даже несколько растерялся, не зная, что ей ответить.

Долгие годы он не был связан узами с другой душой, судьбой и родом. Ему была чужда любовь. Казалось, за десяток лет в каменном сердце ничто не шелохнулось, не пускала влюблённость ростки в его промороженную жестокостью и недоверием душу… Было желание обладать, и он брал то, что хотел. Было желание благодарить – и он приносил дары. Было желание защитить – и он оберегал от всех бед… Но он никогда не находил этого разом в одной женщине, да и не пытался искать. Рабыни оказывались в его постели то от вспыхнувшего желания, то от скуки, то от осознания необходимости продолжать род – и за долгие годы он привык, сросся с мыслью о том, что ему не нужна одна-единственная, и по старой привычке женщины продолжали предлагать ему себя на его ложе, скрашивая одинокие, холодные вечера. А он и не отказывался…

– Они рабыни, Кайра, – холодно произнёс Сэт, обходя суть вопроса. Как будто это всё объясняло… – Ты – моя жена. Только ты можешь родить того, кто станет князем после моей смерти.

Сухие факты, холодный расчёт и тактичный обход вопроса «зачем». Иного в их отношениях не было – остывала вражда, оставляя после себя холодное пепелище брака между чужими друг другу людьми. Сэт пытался стать ей другом и любовником, но глухая стена ненависти, на которую он натолкнулся, сведёт на ноль любые попытки взрастить что-то, кроме традиционной ночи каждый седьмой день после полной луны.

Рабыни… Кайра горько усмехнулась. Что с того? Несмотря на узы брака, связывающие их перед Тотемами и детьми двух абсолютно разных народов, их отношения едва ли чем-то отличались от тех, что были между Сэтом и рабынями. Долгое время она сама чувствовала себя пленницей, рабыней. Девочка, которая жила по иным законам, которой с детства прививали образец семьи, не могла принять этой стороны чужой реальности. Было проще, когда она не пыталась смотреть на князя иначе, не как на убийцу и захватчика. Не как на врага, который не жалел никого.

– Это всё, для чего я нужна?

А что ты хотела, девочка? Те шансы, которые выпадали тебе, ты грубо топтала, считая любые уступки ниже своего достоинства. Ты споткнулась о собственные принципы, а что теперь? Что ты можешь? И что ты хочешь?.. Отомстить или принять тот мир, который неотвратимо становится частью тебя день ото дня. Грубо и безвозвратно.

«А для чего ещё?» – едва не спросил князь, но вовремя прикрыл рот. Спасибо привычке сначала думать, а потом делать, но недоумённо-озадаченного выражения лица эта привычка скрыть не могла. В смысле «Это всё»? Стать женщиной-матерью племени, родить и воспитать будущего князя – этого мало, что ли? Росомаха решительно не понимал, что её не устраивает и чего ей хочется.

И, кажется, сегодня он не перестанет удивляться заявлениям супруги…

– Научи меня.

Кайра не знала, как выживать в этом мире, а каждое слово, обронённое в её сторону со зла, впивалось в память и тяготило.

– Научить чему? – В голосе Сэта не было ни злобы, ни сарказма, а вопрос звучал даже несколько осторожно. Нетрудно догадаться, что она имела в виду, но гораздо сложнее поверить в то, что именно Кайра просила его об этом. Девушка, которая не пыталась покалечить его только в положении носом в звериных шкурах. И то скорее просто физически не могла, чем не пыталась… Девушка, которая оскорбила его самого при первой встрече, не уважала традиции его народа и даже шага не могла ступить так, чтобы каждым своим движением не плюнуть в морду росомахам… Чему её научить? Лисьей мудрости не воевать, а решать дело миром? Вот уж нашла себе учителя, ещё бы рукоделию у него учиться пошла…

– Я ничему не смогу научить тебя, если ты сама этого не захочешь, – вновь тщательно взвесив свой ответ, произнёс князь.

Разве заговорила бы она об этом, не появись желание что-то изменить? Ответ был очевиден – Кайра предвидела, что её попытки ничего не изменят, но отчего-то позволила себе такую мысль. Глупо надеялась.

– Ты покажешь мне, кто это сделал? – Взгляд росомахи скользнул по ссадинам.

Кайра опустила глаза и качнула головой. Она могла показать на каждую рабыню, которая повинна, что теперь вся её лисья красота скрывалась под ссадинами и кровоподтёками, а губы успели опухнуть, красуясь запекшейся кровью. Только что бы это дало? Ровным счётом ничего. Шумиха в княжестве только бы усилилась, а у князя появились лишние проблемы. Ей от правды не стало бы легче. Стараясь выбирать умом, а не эмоциями, Кайра решила, что так будет лучше для всех. Пусть думают что хотят. Своё наказание она уже получила. Ещё в самом начале.

Процедив выдох сквозь зубы, Сэт подумал, что ничего иного и быть не могло. Она напугана и сломлена – так молчала любая жертва, любой ребёнок, задранный старшими сородичами. Сегодня он скажет, а завтра ему с ними жить…

– Отдыхай. – Его рука натянула накидку обратно на плечи княжны, закутав плотнее, чтобы не мёрзла. – И держи себя в руках. Я не смогу вечно защищать тебя от твоего собственного языка. Племя потребует наказания, и я должен буду осуществить его.

С этими словами он покинул клеть, и напряжённые слушатели встретили его полукругом, ожидая указаний.

– Княжна-лисица признала свою вину, – под изумлённые охи присутствующих произнёс Сэт. – Её несдержанность и пылкость всем известны. Я проучу её сам. Однако никто, – остановившись на этом слове, князь обвёл тяжёлым взглядом съёжившихся соплеменников, – никто не может даже помыслить сотворить такое с супругой князя и уйти безнаказанным! Всех, кто был в той бане, занять работой, пока руки в кровь не сотрутся, – зло и безжалостно повелел князь поперёк испуганных шепотков. – Я придумаю, что с ними сделать…

– Но князь, лисица сама… – попытались возразить из толпы.

– Она – моя жена, – довлея над дерзким собратом, шагнул в его сторону Сэт. – Лишь я решаю, наказывать её или нет.

Голоса с улицы доносились до Кайры так же хорошо, как разговор – до любознательных росомах, даже не припавших ушами к лазарету. Мысль о том, что её, возможно, тоже в будущем ждёт наказание, не страшила лисицу. А новость о наказании для всех, кто оставил свой след на её теле, не приносила чувства удовлетворения. Кайра согласилась со всем, что услышала, и ныне оказалась беззащитна перед всеми. Как бесправной чужачке защитить младшего брата?..