Текст книги "Почему тело дает сбой. Как ежедневные привычки могут незаметно нас убивать"

Если диабет первого типа – это хорошо изученное аутоиммунное заболевание, то ни о какой связи диабета второго типа с иммунной системой никогда речи не шло. Со временем, однако, появлялось все больше свидетельств о том, что эта связь существует, и диабет второго типа стали рассматривать и как метаболическое, и как иммунное заболевание.

Как выяснилось, диабет второго типа, подобно ожирению и болезням сердца, также связан с хроническим низкоуровневым воспалением.

Инсулиновые сигналы, определяющие параметры использования и хранения сахара и жира, являются одним из самых важных метаболических путей в человеческом организме. Инсулинорезистентность, подобно воспалению, появилась в ходе эволюции в качестве защитного механизма. Ее главные функции, свойственные столь разным организмам, как человек и плодовые мушки, пережили миллионы лет эволюционной дивергенции. В эпоху, когда люди были подвержены чрезмерному воздействию всевозможных факторов стресса, таких как микробы, хищники и голод, инсулинорезистентность помогала бороться с этими убийцами, перебрасывая глюкозу из мышц в воспалительные клетки для подпитки иммунного ответа или сохранения запасов глюкозы в мозге во время стрессовых ситуаций. Кортизол, главный гормон стресса в реакции «Бей или беги», вызывает инсулинорезистентность. В условиях голода инсулинорезистентность помогает человеку откладывать больше калорий в виде жира для последующего использования. Она также способствует размножению, сохраняя питательные вещества для развития плода во время беременности. В наши дни инсулинорезистентность наблюдается при многих инфекционных заболеваниях, сопровождающихся активной воспалительной реакцией, таких как гепатит С, ВИЧ или сепсис, смертельно опасные инфекции бактериального происхождения.

При ожирении инсулинорезистентность изначально носит спасительный характер. Избыток калорий может быть токсичен для жировых и других клеток. Без инсулинорезистентности, которая ограничивает поглощение глюкозы жировыми клетками, адипоциты в конечном итоге разбухли бы и погибли, что привело бы к уменьшению резерва для хранения избытка питательных веществ. Таким образом, возникает порочный круг, в котором все меньше и меньше клеток оказываются в состоянии взять на себя избыточную питательную нагрузку. После разрушения жировой ткани та же участь ожидала бы клетки мышц и печени, в результате чего организм буквально съел бы себя заживо.

У пациентов же вроде Кэрри чрезмерная инсулинорезистентность приводит к хроническому неконтролируемому повышению уровня сахара в крови, в результате чего человеку диагностируют диабет второго типа. У этого заболевания имеется ряд серьезных осложнений, включая болезни сердца, инсульты, повреждения глаз и нервов, а также болезни почек. Для поддержания уровня сахара в крови в пределах нормы пациенты с диабетом принимают специальные препараты, повышающие чувствительность клеток к инсулину, либо колют себе инсулин.

В прошлом уже было замечено, что аспирин помогает пациентам с диабетом второго типа, что дает нам значительную подсказку о связи между диабетом и воспалением. В июньском выпуске «Берлинского клинического еженедельника» за 1876 год врач Вильгельм Эбштейн писал: «Представляется несомненным, что в некоторых случаях сахарного диабета применение салицилата натрия[22]22
  Салициловая кислота – это соединение, из которого впервые был получен активный ингредиент аспирина. Салицилат натрия – это натриевая соль салициловой кислоты. Его свойства аналогичны свойствам аспирина, за некоторыми исключениями. – Прим. автора.


[Закрыть] оказывает влияние на симптомы диабета. Эти симптомы … могут полностью исчезнуть. Это приносит огромную пользу для пациента». Через двадцать пять лет после публикации отчета Эбштейна врач Ричард Уильямсон из Манчестера, Англия, столкнулся с тем же открытием: с помощью высоких доз аспирина ему удалось добиться снижения количества глюкозы, выделяемой вместе с мочой, у своих больных сахарным диабетом пациентов.

Эти наблюдения не привлекали особого внимания до второй половины XX века, когда один больной диабетом британец, получавший инсулиновую терапию, поступил в больницу с артритом, спровоцированным ревматической лихорадкой. После того как ему дали большую дозу аспирина, врачи с удивлением обнаружили, что он больше не нуждался в ежедневных уколах инсулина. Последующие исследования подтвердили пользу высоких доз аспирина при диабете второго типа. Проблема была в том, что врачи не понимали, как именно аспирин помогал их пациентам, и за такое «лечение» приходилось платить высокую цену, так как прием высоких доз препарата связан с ужасными побочными эффектами, такими как постоянный звон в ушах, головные боли, головокружение и язва желудка. Таким образом, врачи остановились на лекарствах, восполняющих запасы инсулина, которые лучше переносились и больше соответствовали их пониманию того, как развивается диабет.

В 1990-х годах, когда Хотамышлыгиль обнаружил, что жировая ткань у мышей с ожирением ведет себя как иммунный орган, выделяя маркеры воспаления, такие как TNF-α, он также с удивлением обнаружил связь между TNF-α и инсулинорезистентностью. Блокирование TNF-α привело к снижению инсулинорезистентности у мышей. Кроме того, когда Хотамышлыгиль вводил антитела против TNF-α мышам с ожирением и диабетом, симптомы их диабета становились менее выраженными. Все указывало на то, что TNF-α провоцирует развитие инсулинорезистентности, и в 1996 году Хотамышлыгиль пролил свет на то, как именно это может происходить: TNF-α нарушает сигнальные пути инсулина после того, как гормон связывается с его рецепторами, тем самым не давая инсулину выполнять свои функции.

В последующие годы Хотамышлыгиль и другие ученые продолжали открывать новые воспалительные молекулы в жировой ткани, которые играли важную роль в развитии инсулинорезистентности. Было установлено, что цитокины, выделяемые жировыми клетками, макрофагами и Т-клетками, особенно интерлейкин‑1 (IL‑1), снижают секрецию инсулина из бета-клеток поджелудочной железы и способствуют их разрушению. Удивительно, но исследования показали, что макрофаги у больных диабетом второго типа заселяют не только жировую ткань, но и поджелудочную железу. Они располагаются рядом с клетками, которые стремятся ослабить и уничтожить. Причем бета-клетки поджелудочной железы выделяли свои собственные воспалительные цитокины.

Важно отметить, что исключение жира из общей картины не изменило взаимосвязь между воспалением и инсулинорезистентностью. У худых животных, которым вводили воспалительные молекулы, также развивалась резистентность к инсулину, что свидетельствует о том, что воспаление само по себе является важной деталью пазла.

Воспаленные клетки склонны игнорировать директивы инсулина, в результате чего поджелудочная железа вынуждена выделять все больше и больше инсулина в попытке направить глюкозу в ткани.

Тем временем ученые, проводившие обсервационные исследования на людях, сообщили о тесной взаимосвязи между воспалительными маркерами в крови и инсулинорезистентностью. В 1999 году исследование под названием Atherosclerosis Risk in Communities Study (дословно «Исследование риска атеросклероза у населения») показало, что маркеры воспаления могут предсказать развитие диабета второго типа. С тех пор этот вывод подтвердили многие другие исследования. Например, группа Ридкера в 2001 году заметила, что у пациентов с высоким уровнем CRP или IL‑6 в крови гораздо чаще диагностируют диабет второго типа.

Тем не менее некоторые критики задаются вопросом, не является ли воспаление лишь симптомом некоторых метаболических заболеваний, а не их потенциальной причиной. В конце концов, высокий уровень сахара или холестерина в крови в результате переедания также может спровоцировать воспаление с последующим повреждением бета-клеток поджелудочной железы. Однако Хотамышлыгиль и другие ученые остаются непреклонными, указывая на роль эволюционных сил, сформировавших механизмы ожирения и инсулинорезистентности. Сложное взаимодействие между воспалением, жиром и инсулином, которое когда-то носило адаптивный характер, в современную эпоху порождает токсичность. Хроническое воспаление, отмечает Хотамышлыгиль, наносит вред и является прямой причиной этого процесса. Он указывает на эксперименты, подтверждающие, что подавление воспаления приводит к излечению болезни, – данная биологическая реакция восходит к временам наших древних предков и в наши дни характерна для разных животных. Так, больную диабетом плодовую мушку дрозофилу можно излечить путем блокирования воспалительных путей – равно как и больных диабетом мышей. Между тем он предупреждал, что в случае с высшими организмами, такими как человек, в процесс вовлечены куда более сложные пути. В этом случае для выявления точных механизмов, подлежащих манипуляции при конкретных заболеваниях, необходимо приложить больше усилий.

Избыток сахара в крови или избыток жира в организме не всегда связан с хроническим скрытым воспалением или вреден для здоровья. В дикой природе ожирение встречается редко, однако некоторые животные, такие как тюлени и белые медведи, извлекают пользу из огромных запасов подкожного жира, которые помогают им выживать в суровых условиях. Между тем их естественные жировые запасы – это не то же самое, что ожирение у современных людей, и они не связаны с теми же рисками. Каждую осень впадающие в спячку животные, такие как медведи и летучие мыши, пополняют свои жировые запасы до состояния, которое у человека можно назвать патологическим ожирением, причем у некоторых видов уровень жира в организме достигает 80 %. У большинства этих животных, как и у людей, избыток жира приводит к другим признакам метаболического синдрома: повышенному уровню сахара в крови, гипертонии и нездоровому уровню холестерина, однако инсулинорезистентность этим животным помогает. Так как с помощью инсулина глюкоза переносится в клетки, то инсулинорезистентность позволяет использовать клеткам в качестве топлива вместо глюкозы жир, тем самым подготавливая организм к спячке.

Впадающие в спячку животные не страдают от долгосрочных последствий кратковременного ожирения. За время спячки весь жир сходит, и они не сталкиваются с такими хроническими проблемами, как болезни сердца или сахарный диабет.

У животных не успевает развиться постоянное низкоуровневое воспаление, характерное для ожирения у современного человека. Инсулинорезистентное состояние животных является преходящим: подобно острому воспалению, оно активируется лишь на некоторое время, в течение которого приносит пользу, а потом снова гасится. С Кэрри же все было иначе: источником ее воспаления была висцеральная жировая ткань, а в меньшей степени – другие органы, включая сердце, мозг, мышцы, поджелудочную железу и печень.

Печень, подобно жировой ткани, является важным метаболическим органом, участвующим в пищеварении, синтезе и хранении питательных веществ, а также в выведении из организма токсинов. При ожирении в этом органе образуются жировые отложения. Макрофаги печени активизируются, превращая ее в доминирующий вторичный очаг метаболической дисфункции и воспаления. Метавоспаление само по себе может способствовать развитию заболеваний печени, начиная с простого скопления жировой ткани до тяжелого воспаления и рубцевания. Особенно распространены подобные недуги в развитых странах.

Ожирение затрагивает почти все системы органов, что обычно характерно для самых тяжелых случаев острого воспаления. Так, сепсис приводит к мультиорганным повреждениям, способствуя снижению кровяного давления, учащенному дыханию и изменению психического состояния. Заболевание, однако, не может длиться вечно и в конечном счете заканчивается выздоровлением или смертью. У людей же с висцеральным жиром низкоуровневое метавоспаление может постепенно подтачивать здоровье, долгое время оставаясь незамеченным.

У Кэрри часто были проблемы со сном. Во-первых, жировая ткань на шее и в области живота сдавливала дыхательные пути, затрудняя дыхание, в результате чего у нее развилось обструктивное апноэ во время сна. Как результат уровень кислорода в крови периодически падал до критических отметок, что усугублялось открытым воспалением. Как-то весной, когда она не могла найти себе места, ожидая результаты маммографии, ее проблемы со сном еще больше усилились. Осматривая свое тело, женщина обнаружила небольшую шишку в левой груди – она понимала, что это крошечное скопление клеток может значительно сократить или безвозвратно изменить оставшиеся ей дни. Перед Кэрри маячила пугающая перспектива рака, хотя никто в ее семье с ним не сталкивался.

Тесная связь между ожирением и онкологическими заболеваниями подкрепляется множеством механизмов, включая инсулинорезистентность, высокий уровень сахара и холестерина в крови, – все это свидетельствует о нарушении обмена веществ. Воспаление создает дополнительный, довольно высокий риск. Вырабатываемые жировыми клетками цитокины дают начало опасному симбиозу. Жировые клетки, разрастающиеся бок о бок с раковыми, способствуют тому, чтобы раковые клетки вырабатывали больше цитокинов. Раковые клетки, в свою очередь, усиливают выработку цитокинов у жировых клеток, что способствует росту опухоли. Если раковой клетке удается метастазировать в жировую ткань, то она попадает в выгребную яму с цитокинами, которые значительно повышают ее способность к выживанию. У пациентов с избыточным весом и ожирением жировые клетки обычно выделяют избыточное количество воспалительных цитокинов, таких как IL‑1β, IL‑6 и TNF-α, которые связаны с повышенным риском развития рака. Поэтому неудивительно, что многие виды злокачественных опухолей обычно развиваются в непосредственной близости с жировыми клетками. Это наблюдается при раке молочной железы, раке желудка, толстой кишки или яичников.

Среда, поддерживаемая жировыми клетками для собственного выживания в глубине жировой ткани, идеально подходит для развития опухоли.

Вскоре Кэрри получила результаты: опухоль в ее груди не была злокачественной, однако через год ей нужно было пройти повторную маммографию, чтобы убедиться, что новообразование не увеличилось в размерах. Она испытала огромное облегчение. В ее сорок с небольшим лет, которые Виктор Гюго назвал «старостью молодости», у нее впереди было еще предостаточно времени. Она решила еще раз попытаться расправиться со своим жиром, в случае необходимости прибегнув к медицинскому и хирургическому лечению. Между тем, чтобы оставаться здоровой, Кэрри нужно было не просто избавиться от лишней плоти, но и одолеть внутреннюю, невидимую силу, которая воздействовала на каждую клеточку ее тела. Скрытое воспаление, искажающее сигналы инсулина и других регуляторов обмена веществ, таких как лептин, подпитывало ее голод. Ей была нужна диета, которая бы помогла бороться с этим низкоуровневым воспалением.

Скрытое воспаление помогает понять, как именно ожирение одновременно повышает риск развития сердечно-сосудистых заболеваний и диабета – пресловутого метаболического синдрома. Оно является «общей почвой», связывающей самые главные угрозы здоровью человека современности. Хронические болезни, склонные появляться вместе, включают не только болезни сердца, инсульты, рак, диабет и ожирение, но и нейродегенеративные заболевания, такие как болезнь Альцгеймера. У человека, страдающего от какой-то одной из этих проблем, гораздо выше вероятность столкнуться со всеми остальными. На самом деле, то, что все эти метаболические заболевания возникают в процессе старения, не является случайностью.

Глава 6
Серое вещество

С годами вокруг живота Ильи Мечникова становилось все больше плоти. Журналисты отмечали его «непослушные волосы, лежащие кучей, спутанные, как пшеница после грозы». Карманы его поношенных костюмов были набиты газетами и письмами, когда он бродил по городу, «подобно одному из тех богемных охотников за книгами или коллекционеров печатной продукции, которые расхаживают по набережным Сены». Ученый оставлял зонтики в поездах, забывал снимать галоши в помещении и часто терял свою фетровую шляпу и очки. Тем не менее, разбирая стопки научных работ или лабораторное оборудование, он всегда сразу находил то, что искал. Будучи всю жизнь атеистом, Мечников отвергал понятие загробной жизни. Вместо этого он стал одержим идеей найти «лекарство» от старости. Он начал первое методическое исследование старения, придумав в 1903 году термин геронтология. Мечников отметил, что большинство людей, доживших до ста лет, имели скромный достаток. Как и в молодости, его внимание в научной деятельности было по большей части сосредоточено на макрофагах, только теперь он смотрел на свои любимые клетки-пожиратели с более глубоким пониманием. Макрофаги защищают организм от непрошеных гостей и поддерживают жизнедеятельность его тканей. Иследователь подозревал, что макрофаги играют важную роль в развитии многих возрастных заболеваний, подтачивающих здоровье. Возможно, размышлял он, они не только герои, но и злодеи.

Идеи Мечникова о связи макрофагов и старения, не признанные в свое время, получили второе рождение в конце XX века. Ученые обнаружили, что макрофаги играют определенную роль не только в процессе старения, но и в сопутствующих ему заболеваниях, включая нейродегенеративные состояния, например болезнь Альцгеймера, и даже психические заболевания, такие как депрессия.

В 1990-х годах итальянский гериатр Луиджи Ферруччи, ныне научный директор Национального института старения в Балтиморе, штат Мэриленд, размышлял над загадочной механикой старения. Он видел, как некоторые из его пожилых пациентов коротали дни в инвалидных колясках, в то время как другие бегали марафоны. Казалось, что хронологический возраст человека не является надежным показателем здоровья. Ферруччи задавался вопросом: есть ли способ оценить биологический возраст? Может быть, существует какой-то показательный маркер в крови, который мог бы определить, кто из людей быстрее других поддается течению времени?

Ферруччи был поражен растущим количеством исследований, которые связывали хроническое низкоуровневое воспаление с болезнями сердца, ожирением, диабетом, раком, деменцией и другими болезнями, от которых страдали его пожилые пациенты. Он решил сосредоточить свое внимание на цитокине IL‑6, предвещающем риск сердечных приступов, инсультов, диабета и даже смерти. Цитокин в большом количестве находился в крови людей с ожирением, вырабатываемый не только иммунными клетками, но и жировой и мышечной тканью. Ферруччи измерил уровень IL‑6 в крови здоровых и подвижных людей среднего возраста и наблюдал за ними в течение четырех лет. Он обнаружил, что более высокий уровень может предсказать, кто в конечном итоге будет нуждаться в помощи при выполнении самых простых повседневных действий, таких как ходьба, еда, уход за собой или посещение туалета.

Пораженный этим открытием, он отправил свои результаты редакторам престижных журналов, однако в ответ его ждало равнодушие и даже насмешки. Рецензенты объявили выводы Ферруччи абсурдными, настаивая на том, что открытое им воспаление является лишь следствием болезни, возможно вызванной скрытыми инфекциями у пожилых людей. То, что воспаление может быть центральной или даже просто важной частью такого сложного процесса, как старение, казалось бесмысленным. Ферруччи получил огромное количество отказов, прежде чем ему наконец удалось опубликовать полученные данные. Позже он понял, что цитокин IL‑6 не является идеально надежным предвестником возрастных проблем со здоровьем: у некоторых людей с нормальным уровнем этого цитокина оно все равно шло на спад. Тем не менее ученый не утратил энтузиазма. Он решил, что цитокин IL‑6 был лишь частью общей картины.

Однажды спокойным летним вечером на рубеже веков Ферруччи ужинал со своим другом и коллегой Клаудио Франчески в Модене. Франчески был тогда директором Национального института старения в Италии, и, как обычно, разговор друзей зашел о связи между воспалением и старением. Они знали, что низкоуровневое воспаление, как правило, усиливается с возрастом: у пожилых людей уровень воспалительных цитокинов в крови повышается, а генов, участвующих в этом процессе, становится больше, чем в молодости. Исследования показали связь между такими маркерами, как IL‑6, CRP, TNF-α, IL‑1β и IL‑18, и повышенным риском хронических заболеваний, инвалидности и даже смерти у пожилых людей. Этот тип воспаления требовал самого серьезного отношения, однако для этого, решил Франчески, ему нужно было дать подходящее название. Он назвал его inflammaging[23]23
  От англ. inflame – «воспламенять, воспалять» и aging – «старение», на русский можно перевести как «воспастарение». – Прим. пер.


[Закрыть]– «скрытым воспалением старости», «возрастным воспалением».

Помимо всех тех факторов, которые могут вызвать воспаление у молодых, старики имеют дело с дополнительными проблемами, потворствующими заболеванию. Некоторые из них отчетливо заметны даже невооруженным глазом. С возрастом телесный жир, как правило, перемещается с периферии в центральную часть тела, образуя висцеральный абдоминальный жир, который, как уже говорилось, провоцирует сильное воспаление. Падение уровня половых гормонов, таких как эстроген и тестостерон, во время менопаузы и андропаузы также может привести к воспалению. Половые гормоны контролируют макрофаги и другие иммунные клетки, которые в их отсутствие становятся неуправляемыми и нерегулируемыми. Эстроген, например, подавляет активность макрофагов в костной ткани. Снижение уровня эстрогена после менопаузы способствует тому, что процесс разрушения костей происходит быстрее, чем их восстановление. Хроническое воспаление само по себе может способствовать снижению уровня половых гормонов, тем самым поддерживая этот разрушительный цикл.

Возрастное воспаление, которому Франчески дал столь меткое название, с годами привлекало все больше внимания в научных кругах и в 2013 году было признано одним из «отличительных признаков старения», примкнув к перечню других важнейших биологических механизмов, определяющих процесс увядания человека. Так, со временем наши гены становятся все более уязвимыми и подверженными мутациям и эпигенетическим изменениям. С годами в организме накапливаются поврежденные молекулы и другие факторы стресса, и он, как это ни парадоксально, становится все менее приспособленным для борьбы с ними. Запасы стволовых клеток, замещающих специализированные клетки по всему организму, истощаются, а теломеры укорачиваются. Теломеры – это небольшие концевые участки хромосом, тончайших нитей внутри клеток, которые хранят основную часть генетической информации. Теломеры защищают их, подобно пластиковым колпачкам на шнурках, препятствующим быстрому износу.

Исследования показали, что люди с длинными теломерами обладают более крепким здоровьем и живут дольше, чем люди с короткими теломерами.

Возрастное воспаление оказалось как отличительной чертой, так и общей силой, объединяющей все остальные характерные признаки старения, каждый из которых может подпитывать воспаление, медленно разгорающееся в организме на протяжении многих лет. В основе этого пламени лежит активация иммунной системы, в которой, как предполагал Мечников, главная роль отводится макрофагам.

С каждым прожитым годом в нашем организме накапливается все больше биологического мусора. Поврежденные или отмершие клетки, неправильно сформированные белки и другие разрушенные, мутировавшие или не так расположенные фрагменты нашего молекулярного «я» накапливаются в тканях и органах, создавая все больше стресса для всей системы. Митохондрии, эти вездесущие органеллы внутри клеток, которые производят энергию, необходимую для жизнедеятельности человека, повреждаются и могут стать неработоспособными. Весь этот мусор активирует макрофаги и другие иммунные клетки. Они пытаются очистить организм от «хлама», реагируя на него как на болезнетворные микробы, попавшие в организм, тем самым способствуя развитию воспаления. Скорость накопления этого биологического мусора зависит не только от возраста, но и от внешних факторов. По сути, любое воспалительное или противовоспалительное внешнее воздействие, включая выбор продуктов питания, может сильно повлиять на один или сразу несколько характерных признаков старения.

Воспалительный потенциал поврежденных клеток выходит далеко за рамки простого иммунного ответа. Такие клетки могут исправить свои дефекты или самоуничтожиться, защищая организм от непредвиденных последствий – например, от опухолей, порождений дефектного генетического материала. Вместе с тем существует и третий вариант: некоторые поврежденные клетки просто поддаются времени. Будучи больше не в состоянии выполнять свои обязанности, они перестают расти и делиться, при этом оставаясь живыми, – происходит их физиологическое старение. Сначала стареющие клетки выделяют вещества, которые помогают восстанавливать поврежденные ткани, однако со временем, по мере их количественного увеличения, они нарушают нормальную структуру органов и тканей. Этот процесс происходит медленно, постепенно, и невозможно выделить момент, когда он становится хроническим, необратимым. Причем стареющие клетки, освободившись от своих традиционных обязанностей, далеко не бездействуют. Они становятся мощными агентами воспаления, выбрасывая такие цитокины, как IL‑6 и IL‑1β, изменяя поведение нормальных клеток поблизости и по всему организму, в том числе иммунных клеток. С годами они накапливаются, и их обнаруживают во всех тканях нашего организма, включая кожу, печень, легкие, мозг, кровеносные сосуды, суставы и почки. Они населяют вырабатывающие инсулин клетки поджелудочной железы и мышцы сердца. Стареющие клетки провоцируют воспаление в атеросклеротических бляшках, повышая вероятность их разрыва, а также в висцеральном жире, одном из своих излюбленных укрытий. Развитие всевозможных хронических воспалительных заболеваний тоже происходит при их содействии.

Стареющие клетки могут быть одной из главных причин многих возрастных болезней.

Когда Мечникову стукнуло пятьдесят, он начал бояться смерти. Он часто рассуждал о ней в своих лекциях, книгах и статьях. В научной лаборатории он пытался понять ее всеобъемлющую неотступность. Тревога ученого особенно обострилась, когда его почки, утратившие былую способность бойко фильтровать токсины, начали барахлить. Он винил макрофаги в седине своей бороды, утверждая, что они пожирают пигмент волос. Как мы знаем сегодня, в этом есть доля правды: макрофаги действительно играют определенную роль в удалении пигмента во время цикла роста волос, а исследования на животных показывают, что устойчивое воспаление, вызванное активацией врожденного иммунитета, может способствовать увяданию цвета волос. Тем не менее это сложный процесс, корни которого частично уходят в генетику. В семьдесят с небольшим, перенеся ряд сердечных приступов, Мечников умер от сердечной недостаточности, не догадываясь, что макрофаги пропитали его смерть точно так же, как и жизнь. Он завещал свое тело для медицинских исследований, дав добро на то, чтобы его препарировали и изуродовали во имя науки.

Мечников знал, что болезни старости, как правило, приходят сообща. Отказ почек может быть предвестником других болезней, возможно даже смертельных. Старение – процесс медленный, постепенный, и невозможно определить переломный момент, ту самую снежинку, которая дала старт смертоносной лавине. Органы увядают. Кости и мышцы теряют былую силу. Человек становится слабым и немощным, его разум угасает. Связующей нитью через все эти болезни, которые некогда рассматривались по отдельности, проходит скрытое, вялотекущее воспаление.

Исследования связывают воспаление с распространенными болезнями старости, включая сердечно-сосудистые заболевания, ожирение, диабет, рак, болезни почек, артрит, болезни легких, мышечную атрофию, остеопороз, слабость, деменцию и депрессию.

Скрытое воспаление может повышать риск развития заболеваний почек, а обратная зависимость установлена еще более точно. Когда почки работают неправильно, в организме накапливаются триггеры воспаления, включая различные отходы жизнедеятельности. Тело раздувает от жидкости, что приводит к воспалению кишечника и проникновению через его стенки в кровь таких токсинов, как липополисахарид. Липополисахарид, содержащийся во внешней оболочке некоторых видов бактерий, является эндотоксином, бактериальным токсином, вызывающим воспаление. Это один из самых мощных активаторов врожденной иммунной системы. Он циркулирует в крови, имитируя низкоуровневые инфекции и провоцируя выброс воспалительных цитокинов, таких как IL‑1β, IL‑6 и TNF-α. Кроме того, больные почки не в состоянии должным образом очищать организм от воспалительных цитокинов, которые задерживаются в крови и тканях. Воспаление усугубляет проблемы с почками и способствует другим осложнениям. Среди них – болезни сердца, являющиеся самой распространенной причиной смерти пациентов с почечными заболеваниями.

Воспаление также способствует развитию остеопороза и артрита. Оно препятствует восстановлению костной ткани и активирует разрушение костей остеокластами (макрофагами костной ткани) и другими иммунными клетками. Остеоартрит, который раньше рассматривали как банальный «износ» суставов, теперь признан в том числе и воспалительным заболеванием. Воспаление при этом недуге носит более коварный характер, чем при ревматоидном артрите, и здесь главную роль играет реакция врожденного иммунитета[24]24
  Макрофаги составляют около 60 % воспалительных клеток, обнаруженных в синовиальной ткани больных остеоартритом, в то время как Т-клетки составляют около 20 %. – Прим. автора.


[Закрыть]. Макрофаги, реагирующие на механический стресс и повреждения тканей, неизбежно возникающие за годы использования суставов, проникают в них при остеоартрите. При ревматоидном артрите, как правило, преобладают лейкоциты адаптивной иммунной системы: Т– и В-лимфоциты. Клетки подверженного стрессу сустава также вырабатывают собственные воспалительные факторы, которые способствуют разрушению нормальной ткани.

Многие воспалительные заболевания, включая различные аутоиммунные расстройства, ожирение и сильное снижение уровня половых гормонов в пожилом возрасте, повышают риск развития остеопороза.

Подобно костям, наши мышцы тоже страдают от разрушительного воздействия времени. Большинство людей начинают терять мышечную массу и силу к началу среднего возраста, однако у некоторых процесс с годами заметно ускоряется. Хотя этому могут быть виной нездоровое питание и малоподвижный образ жини, ученые также указывают на вредное воздействие скрытого воспаления на мышечную ткань. Как и в случае с костями, макрофаги играют здесь важную роль.

Картина старости, которую иллюстрирует связанное с ней воспаление, довольно мрачная. Органы разрушаются. Мы ходим все медленнее, а то и вовсе перестаем. Мы теряем мышечную силу, и даже пожать руку становится трудоемкой задачей. Падения, переломы и другие случайные травмы становятся почти неизбежными. Над нами нависает серьезная угроза госпитализации, инвалидности и смерти.