Текст книги "Поцелуй в прямом эфире"

Джамп Ширли
Поцелуй в прямом эфире

Глава 1

Харлан Джонс поставил перед собой стул – уже шестой за текущий месяц. Сняв ковбойскую шляпу, он вытер пот со лба, а затем снова надел головной убор. Если он будет изготавливать стулья такими темпами, то ему либо придется жениться и наплодить кучу детей, либо раздавать эти чертовы изделия направо и налево. А еще лучше завязать со стульями! Будь он человеком разумным, отложил бы в сторону циркулярную пилу и дрель – и выбросил бы из головы идею о том, что ему удастся стать столяром.

Его ноги коснулось что-то мягкое и большое. Харлан улыбнулся, наклонился и почесал за ушами золотистого ретривера по кличке Паз, который замахал хвостом и прижался к хозяину. Вторая собака – по кличке Шпилька – решила не оставаться в стороне и лизнула руку Харлана.

– Благоразумный человек не будет тратить время на то, чтобы мастерить стулья, которые не собирается продавать, – обратился к собакам Харлан. Ему нравилось общаться с псами, ведь они никогда ему не противоречили. – Разумный человек занимается работой, которая приносит пользу. – Харлан отошел от собак и направился в гараж, переоборудованный в столярную мастерскую, чтобы убрать инструменты. – Той работой, которая может обеспечить ему безбедную старость.

Паз улегся у двери и засопел, более активная и жизнерадостная Шпилька погналась за белкой.

Выйдя из гаража, Харлан закрыл за собой дверь. Уж не свихнулся ли он, раз беседует с собаками? Вероятно, черт побери, но с кем ему еще беседовать? Здесь только он и две псины! Прошло шесть недель с тех пор, как он переехал из Далласа в этот маленький домик в Эджертон-Шорсе, штат Флорида, – в городок тихий и мирный.

– Если я чему и научился у своего отца, так это тому, что хобби, которое не оплачивается, может принести несчастье родным и близким, – сказал он Пазу.

У него была работа. Не то чтобы он очень ею увлекался, но работа была хорошей, и от него зависели люди. Харлан Джонс, обыкновенный трудяга, всегда заботился о тех, кого любил.

Он посмотрел вдаль – туда, где в пятнадцати милях к северу располагалась больница.

– У меня уже есть работа, – повторил он собакам и самому себе.

Не следует об этом забывать, когда в очередной раз размечтается о карьере столяра.

Харлан уже собирался войти в дом и найти себе какое-нибудь занятие на субботний день, как краем глаза заметил какое-то движение.

Она снова здесь! Эта женщина решительно настроена испортить ему жизнь.

– Ведите себя хорошо, – тихо сказал он собакам. – На этот раз я не шучу.

– Мистер Джонс?

С тех пор как Харлан переехал в Эджертон-Шорс, он каждый день встречался с Софи Уотсон по дороге на работу. В такую рань, когда еще не поднялось солнце, казалось, в городке бодрствовали только он и она. Софи, как обычно, открывала свою кофейню «Выпьем кофейку?», а Харлан перекидывался парой фраз с теми, кто спешил к Софи выпить кофе и начать трудовой день.

В такие ранние часы Харлан обычно здоровался с Софи и шел дальше. Девушка казалась ему милой и даже дружелюбной… Ну, когда он еще не был с ней знаком… Софи была также красивой и утонченной и обожала носить короткие юбки. Она заинтриговала Харлана, и он даже подумывал о том, чтобы пригласить ее на свидание. А потом он узнал, что она живет напротив его дома.

И вот тут-то начались проблемы.

– Мои собаки не будут переходить дорогу, – сказал Харлан, подняв руку, предупреждая Софи, чтобы та не начинала свою ежедневную назидательную речь.

Дело в том, что Софи постоянно обвиняла Харлана, будто его собаки имеют привычку разгуливать по участкам соседей. Ну да, его собаки устроили на участке Софи творческий беспорядок: сломали пару кустов роз и выкопали из горшков лилии и рододендроны. Ах да, и еще заляпали грязными лапами диван в ее гостиной.

Но Паз и Шпилька не хотели вредить. Они были просто… собаками. Похоже, Софи Уотсон не дано это понять, так как она уже по меньшей мере дюжину раз жаловалась на них Харлану.

– Собаки не тронут ваши клумбы. Незачем поднимать шум и портить мне настроение с утра.

Софи уперлась кулаком в бедро, и маленькая белая сумочка, которую она держала в руке, ударила ей по бедру.

– Я не порчу вам настроение!

Харлан шагнул в ее сторону:

– Похоже, у вас миссия – заставлять меня чувствовать себя таким же несчастным, какой чувствует себя лошадь без хвоста.

– Вовсе нет! Я хорошая соседка.

Он резко хохотнул:

– Ага, хорошая!

– А по-вашему, я… «лунатик, живущий по соседству»? – Она демонстративно почесала подбородок, притворяясь, что усиленно вспоминает фразы. – И еще я «чертова злюка». О, а вот это мое самое любимое: «я терпеть не могу животных».

Харлан едва воздержался от ухмылки. Софи явно слушала утреннее радиошоу, которое он вел, так как довольно точно процитировала его фразы. Вероятно, они оба уже стали героями сплетен…

– Я просто стараюсь развлекать свою аудиторию.

– За счет моей репутации, к которой я отношусь очень серьезно, – резко бросила она.

«Неужели она так расстроилась из-за нескольких безобидных шуток?» – изумился Харлан.

– Я была бы вам очень признательна, если бы вы оставляли свои мысли при себе.

– Я работаю на радио, мисс Уотсон. Высказывание мыслей – моя обязанность.

– В таком случае перемывайте косточки кому-нибудь другому… – Софи с трудом справилась с эмоциями и с принужденной улыбкой добавила: – Пожалуйста.

Харлан дотронулся до шляпы, но ничего не сказал. Он должен работать, а радиостанции нужно поднимать рейтинг и увеличивать доход.

– Итак, что привело вас к крыльцу моего дома сегодня?

На ее лице снова появилась улыбка, показавшаяся Харлану лукавой.

– Я пришла, чтобы узнать, каково ваше решение по поводу моих стульев.

Ну вот, снова за свое! Эта женщина такая же упертая, как овод, впившийся в круп лошади.

– Эти стулья не ваши, мисс Уотсон. И они не продаются.

Она подошла ближе и встала на краю тропинки, ведущей к его дому. Белокурые волосы, убранные в хвост, доставали до плеч. Юбка длиной до колен и туфли на низких каблуках выгодно подчеркивали красоту ее ног, при виде которых Харлан вдруг воодушевился, чего не было очень-очень давно…

– А вот этого я совсем не понимаю, – сказала Софи. – В прошлый раз, когда я делала вам деловое предложение, у вас на крыльце стояли четыре стула. Теперь их шесть. Для чего вы их держите здесь? Чтобы они размножались?

– Могу вас заверить, мэм, стулья не размножаются.

– В таком случае у вас явная проблема, и я предлагаю вам избавиться от нее.

Пока она смотрит на него сверкающими зелеными глазами, он может думать о чем угодно, только не о стульях. Эта красивая, но ужасно вредная Софи Уотсон почему-то каждый раз задевает Харлана за живое. Можно только вообразить, как настрадается мужчина, который с ней свяжется.

– Нет у меня проблемы. Если только не принимать в расчет вас… – Он помолчал, потом прибавил: – Мэм…

– Лично я убеждена, что у вас явные проблемы. – Она жестом указала на стулья: – Кстати, мне требуются два.

– С какой стати вам понадобились мои стулья? – прищурился Харлан. – Насколько мне известно, вы считаете меня самым что ни на есть ничтожным ничтожеством на всей земле!

После этих слов Софи сделала шаг вперед и горделиво зашагала по его тропинке. Паз вскочил и подбежал к ней, свесив язык, очевидно позабыв, что Софи не является его фанаткой, особенно после того небольшого погрома, который он устроил на барбекю. Софи не обратила на пса ни малейшего внимания, за что Паз должен был возблагодарить Небеса.

– Мое мнение по поводу вас не изменилось. И поверьте, если бы в городе у кого-нибудь еще были стулья, я бы их купила. Для местной кофейни мне нужны стулья местного производства!

Несмотря на то что ее слова вряд ли можно было назвать комплиментом, Харлан вдруг загордился и едва не потерял самообладание.

– Мистер Джонс, – безапелляционным тоном продолжала свою речь Софи, – я предлагаю вам хорошие деньги за качественный товар. Мы оба знаем – этим стульям будет приятнее стоять в моей кофейне и приносить пользу, чем без толку торчать на вашем крыльце.

– Это всего лишь стулья, мисс Уотсон, – возразил Харлан. – Они не живые.

Софи поднялась на крыльцо и провела изящной рукой по сиденью одного из стульев с плоской спинкой, сделанного из кипариса. То, как она прикасалась к стульям, натолкнуло Харлана на мысль, что эта женщина в состоянии оценить его талант. Ведь только желание создать прекрасное не давало ему покоя всякий раз, когда он начинал мастерить что-нибудь из дерева.

«Это все мечты, а не реальность», – тут же напомнил он себе.

– Только не говорите, мистер Джонс, что эти стулья кажутся вам неживыми, – тихо сказала она. – Мне они кажутся одушевленными.

– Вам действительно нравятся мои стулья? – спросил он и тут же выругался на себя за несдержанность.

Нет ему никакого дела до мнения других людей!

Она подняла глаза, мельком взглянула на Харлана и улыбнулась:

– Конечно, нравятся. Если бы не нравились, я не донимала бы вас просьбой продать их мне.

Пять минут назад у него имелись веские причины, чтобы не продавать Софи эти стулья. И на прошлой неделе, когда она приходила за ними, и на позапрошлой. Но, черт побери, ему не хочется об этом вспоминать.

– Это просто деревяшки, – сказал Харлан, глядя на стулья и видя их недостатки – небольшие вмятины от слишком усердной шлифовки, неодинаковые расстояния между планками. – Они – не что иное, как место, куда можно усадить свою… пятую точку. – Произнеся последние слова, он поборол желание внимательно рассмотреть пятую точку своей соседки, обходившей стулья.

Не должен он сейчас связываться с этой женщиной… или с какой-либо другой. Его внимание должно быть полностью сосредоточено на FM-радиостанции «Здравствуй, город!». Работа над экономическими инвестициями в радиостанцию и ежедневные радиошоу отнимали у Харлана дневное и почти все ночное время.

Многие годы радиостанция практически не приносила дохода. Несколько недель назад брат Харлана, Тобиас, пострадавший во время катания на лодке, позвонил ему и попросил временно занять пост генерального директора FM-радиостанции. Харлан согласился не колеблясь. Он нужен своему брату, и не о чем тут размышлять!

Еще до этого в телефонном разговоре с ним Тобиас как-то упомянул, что радиостанция в последнее время переживает нелегкие времена. В действительности брат несколько преуменьшил масштабы надвигающейся катастрофы. Просмотрев бухгалтерские книги компании, Харлан понял, что она находится на грани банкротства из-за долгов. Доход Тобиаса был грошовым, о чем он умалчивал. Харлан сразу взялся за дело, даже посоветовал брату не беспокоиться, пообещав в мгновение ока сделать радиостанцию прибыльной.

Оказалось, проще выдрессировать стаю кошек, чем превратить радиостанцию в доходное предприятие. Но Харлан обязан был помочь брату, ведь проблемы семьи были для него важнее всего. Тобиас должен залечивать раны, а не волноваться из-за радиостанции. Умирающая мать просила Харлана позаботиться о брате. И Харлан заботился о нем, и будет заботиться – не важно, что для этого потребуется.

И ему некогда отвлекаться на хорошеньких женщин, или красивую мебель, или на что-то еще. Тобиас рассчитывает на преданность брата, а значит, Харлан не должен повторять ошибку их отца.

– Вне сомнения, вы не будете возражать, если я куплю пару стульев, мистер Джонс, – продолжала гнуть свою линию Софи.

Паз уселся рядом с ней – то ли присматривая за соседкой, то ли пытаясь подружиться. Шпилька наконец оставила в покое белку и теперь пристально наблюдала за происходящим на крыльце.

– Я уверена, другие стулья даже не заметят их отсутствия. На следующей неделе они снова принесут потомство.

Эта дамочка явно обладает характером. Однако и Харлан Джонс был отнюдь не покладист. Он не намеревался заниматься бизнесом, связанным с производством мебели, – ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо еще.

– Мне положительно неприятно снова говорить об этом, – произнес он, мучаясь вопросом: «Какого черта ей взбрендило купить мои стулья?», – но они не продаются. Тем более – вам!

– Что это значит? – возмущенно воскликнула Софи.

– Я не привык вести дела с теми, кому не нравятся мои собаки. И кому не нравлюсь я.

Паз посмотрел на хозяина и приветственно вильнул хвостом. Пес, очевидно, забыл двадцатиминутную гневную тираду Софи, когда на прошлой неделе она обнаружила, что повреждены ее розовые кусты.

Но Харлан явно не забыл тот скандал.

Она фыркнула, явно собираясь возразить, но потом вдруг лукаво улыбнулась:

– А в аренду вы их сдаете?

– В аренду?! – опешил Харлан.

– На вашем крыльце больше нет места, мистер Джонс. Если вы собираетесь и дальше изготавливать стулья или они сами будут тайком размножаться, вам понадобится больше места. А мне как раз нужны такие для кофейни! Поэтому я хотела бы взять в аренду пару ваших стульев. Заодно вы освободите место на крыльце.

– Нет!

Софи поджала губы:

– Но почему? Укажите вескую причину.

– Потому!

– Это вообще не причина. – Софи покачала головой. – Вы, наверное, шутите. Я только что сделала вам деловое предложение. Бизнесмен никогда не откажется от выгоды.

– Я не занимаюсь мебельным бизнесом.

Она выгнула бровь:

– Но и я не веду переговоры!

Паз поднялся, виляя хвостом и являя собой образец дружелюбия. Харлан щелкнул пальцами, чтобы отозвать пса, но было поздно. Паз уже подошел к Софи и прижался к ней сбоку, колотя хвостом по ее ноге. И тут Харлан понял причину дружелюбия Паза…

Софи Уотсон держала в руке маленький белый бумажный пакет. Паз принюхался и сильнее прижался к женщине.

– Они сдаются в аренду? – снова спросила Софи и попыталась отодвинуться от пса, но Паз не отступал.

– Паз! – предупредил Харлан, но было слишком поздно.

Ретривер выхватил белый пакет из руки Софи и рванул прочь.

– Какого черта?! – Софи повернулась кругом. – Ваша собака только что украла мой обед!

Харлан посмотрел на Паза, который уже лежал в тени пальмы и с довольным видом раздирал зубами бумажную обертку.

– Ну, украла…

– Вы не намерены ее остановить?

Паз поднял морду, а затем, пыхтя, откусил от большого сэндвича. В то же время рядом с ним на землю улеглась Шпилька и стала с чавканьем поглощать высыпавшееся из пакета печенье.

– Я… хм… думаю, уже поздно.

– Ну, вы не оставили мне выбора! – заявила Софи Уотсон, стянула с себя светло-желтый свитер и бросила Харлану.

Тот поймал его, уставился на ее облегающий топ точно такого же оттенка и на минуту потерял самообладание. Поэтому не сразу понял, что она взяла два его стула.

– Эти стулья в качестве компенсации за мой украденный обед.

– Эй, вы не можете…

– И могу, и сделаю. Смотрите! – Повернувшись, Софи подняла стулья над головой и стала спускаться с крыльца.

Харлан посмотрел на собак:

– Почему вы ее не остановили?

Собаки подняли на него виноватые глаза, но ни одна из них не тронулась с места. Харлан выругался, а Паз и Шпилька снова принялись за обед Софи Уотсон.

Черт побери, нужно непременно что-то сделать, иначе эта женщина сведет его с ума!

Глава 2

Лулу Сондерс одарила Софи усмешкой:

– Милые стульчики!

Она шлепнулась на один из стульев, которые теперь стояли по обеим сторонам красочного мозаичного столика перед кофейней «Выпьем кофейку?». Авторские стулья Харлана Джонса удачно вписывались в интерьер домашней, уютной кофейни. Несколько месяцев Софи искала подходящую мебель и наконец нашла ее. На крыльце Харлана Джонса. Стулья были великолепны и, самое главное, сделаны местным жителем.

В маленьком Эджертон-Шорсе почти не было привозных товаров. Софи покупала кофе в зернах у местного поставщика, который сам их обжаривал, пекла кексы из продуктов, производящихся здесь же, и подавала посетителям кофейни напитки, носящие имена городских знаменитостей. На работу Софи наняла уроженку городка Лулу. Она и сама всю жизнь проживала в этом городке. Софи хотела, чтобы у людей сложилось мнение – ее кофейня существовала здесь всегда.

Именно поэтому сегодня утром она и сцепилась с Харланом Джонсом. Этому человеку удавалось отменно трепать ей нервы. Кроме того, у него самые непослушные собаки в мире. И, судя по всему, он сам полон решимости поднять Софи на смех в ее родном городе. Хотя Харлану – приходилось это признать – и удавалось изготавливать действительно хорошие стулья.

Софи присела на стул, подставив лицо под солнечные лучи. У нее редко выдавалось свободное время. С утра до вечера она подавала посетителям кофе с молоком и свежую выпечку. Хотя Софи любила свою работу, время от времени ей все же хотелось насладиться плодами своего труда и просто посидеть за чашкой кофе.

– Спасибо, – сказала она Лулу. – Я стащила их с крыльца Харлана Джонса.

– Стащила?!

– Да. Он не хотел их продавать. Этот человек слишком упрям.

– И сексуален. – Лулу вздохнула, отвела темно-каштановые пряди со лба и затем отпила холодный кофе со льдом. – Не говоря уже о его техасском акценте и этой манере растягивать слова. Хорошенький, так бы и съела!

Софи рассмеялась:

– Хорошенький? Я бы не стала так описывать Харлана Джонса.

– Тогда ты слепа, подруга, потому что он самый сексуальный из всех мужчин, которые приезжали в наш город. – Лулу прижала руку к груди. – И раз именно я сдала ему в аренду дом, ты должна благодарить меня за то, что напротив тебя живет такой красавчик.

Подошла Милдред Мейерс, избавляя Софи от необходимости отвечать на замечание по поводу сексуальности Харлана Джонса. Наверное, это хорошо, потому что у Софи не было времени на близкие отношения с мужчинами. Она уже пыталась совместить любовные отношения и бизнес и усвоила урок. Отмена их с Джимом свадьбы сопровождалась общественным резонансом и дальнейшим скандалом. Событие муссировалось жителями городка в течение нескольких месяцев.

«Напоминание для самой себя: никогда не делиться с общественностью подробностями своей личной жизни».

Репортеры донимали Софи неделями, внося хаос в ее жизнь и бизнес. Слава богу, переполох, наконец, утих. Софи испытала огромное облегчение, когда Гертруда Максвелл, взяв в руки ружье, выгнала из дома своего изменника-мужа, став таким образом очередным объектом обсуждений для жителей городка.

Софи любила свою уютную кофейню. Заведение было не только источником доходов, но и ее убежищем. Софи упорно и тяжело работала, но ни за что бы не променяла кофейню на какое-нибудь другое занятие. С того скандала прошел год. Шла неделя за неделей, месяц за месяцем, а Софи все не имела возможности даже пофлиртовать с мужчиной, не говоря уже о свидании. Она убеждала себя, что потом у нее обязательно появится время на любовные отношения.

«Ага! Может, когда я окажусь в доме престарелых».

– Мне в голову пришла поистине блестящая идея! – заявила Милдред, подходя.

Софи улыбнулась. Когда речь заходила о Милдред, понятие «поистине блестящая идея» вполне могло иметь опасные последствия. Когда-то Милдред была учительницей – и даже обучала Софи, пока та училась в третьем классе. А еще она являлась местной активисткой. Это была экспансивная, предприимчивая женщина, отличавшаяся, кроме всего прочего, пристрастием к нарядам ярких расцветок и вычурным сочетаниям в одежде. Сегодня на ней были ядовито-зеленые брюки капри и блузка кораллового оттенка, соперничавшая с солнцем по яркости. Завершало ансамбль массивное бирюзово-золотое ожерелье и точно такого же цвета инкрустированные стразами сандалии.

– Где же ваша сообщница по преступлению? – спросила Софи.

– Твоей бабушке сегодня немного нездоровится, поэтому она осталась дома.

Беспокойство охватило Софи.

– Я должна сходить к ней и убедиться, что она в порядке.

– Ни в коем случае! Твоя бабушка сказала мне, кстати, что ты «не должна волноваться и бежать к ней домой без всяких на то причин». – Цитируя бабушку, Милдред изобразила пальцами кавычки. – С ней все в полном порядке, а у тебя «полно дел» – конец цитаты.

– Вы уверены?

– Конечно. Кроме того, я оставила ей баллончик с перцовым аэрозолем. Она защищена на все случаи жизни.

Софи едва сдержала смех. Опять Милдред говорит о своем перцовом аэрозоле! С тех пор как женщина прочла в газете статью о том, что уровень преступности в городке за прошлый год вырос на два процента, она стала носить в сумочке баллончик.

– Миссис Мейерс, я не думаю, что в Эджертон-Шорсе случится происшествие, достойное перцового баллончика.

– Этого нельзя знать наверняка, – парировала Милдред, погрозив Софи пальцем. – Ладно, вернемся к цели моего визита. Мне пришла в голову лучшая из идей!

Софи приготовила Милдред кофе латте и пододвинула ей чашку. Лулу, ушедшая за новой порцией выпечки, вышла в зал кофейни и стала выкладывать свежие кексы на стеклянную витрину.

– По поводу чего, миссис Мейерс? – спросила Софи.

– По поводу городского Праздника весны, конечно. Нам нужно нечто, что привлечет внимание к нашему городу и взбодрит горожан. – Милдред растянула в широкой улыбке губы, накрашенные красной помадой. – И у меня имеется отличное решение! – Она порылась в большой цветастой хозяйственной сумке и выудила оттуда блокнот и кипу бумажек, исписанных ее характерным витиеватым почерком. – Лотерея любви!

Лулу прыснула от смеха. Софи подняла голову, уверенная, что ослышалась:

– Лотерея… чего?

– Лотерея любви! Я рассказала об этой идее твоей бабушке, и она сочла ее восхитительной. Все неженатые и незамужние жители городка будут участвовать в лотерее и выберут себе пару. Для того чтобы найти себе пару, каждый заплатит несколько долларов.

– Как в этом… как его там? Знакомство по Интернету? – спросила Лулу.

Милдред категорично взмахнула рукой, затем засунула блокнот в хозяйственную сумку.

– Никаких интернетовских штучек! Мы будем подбирать пару по старинке.

– Как это – по старинке? – спросила Лулу.

Милдред прижала руку к своей пышной груди:

– Повинуясь интуиции, конечно. Ну, моей интуиции, раз уж у меня такой богатый опыт.

Софи посмотрела на Лулу. Лулу взглянула на Софи. Обе решили не расспрашивать Милдред о ее богатом опыте.

– Я не уверена… – произнесла Софи. – Неужели вы думаете, что мы найдем достаточно участников? Эджертон-Шорс – довольно маленький городок.

Милдред фыркнула:

– Я провела исследование и выяснила, что в нашем городке шестьдесят два процента холостяков!

– Да? – не поверила Лулу. – Кто-нибудь скажет мне, где они? Потому что я давно ищу подходящего мужчину…

Софи рассмеялась. Бедняжке Лулу не везло в любви. Впрочем, и сама Софи не была обласкана мужским вниманием. Сначала она думала, что получила от жизни все. Потом довольно быстро поняла – все это лишь плод ее воображения. Она приняла за любовь страстное влечение и не обращала внимания на предупреждающие знаки судьбы, которая намекала ей, что она собирается выйти замуж за неподходящего человека. Слава богу, Софи образумилась прежде, чем надела на палец обручальное кольцо.

Однако репортерам совсем не было дела до причины ее расставания с Джимом. Им нужна была только сенсация – «Невеста бросила жениха у алтаря!».

– К примеру, Арт Конвей, – сказала Милдред, прерывая размышления Софи. – У него приличная пенсия и новенький «кадиллак»! – На лице женщины играла улыбка. – Он довольно словоохотлив для старика.

Софи сдержала смех, представив себе Лотерею любви – множество одиноких пенсионеров ищут себе пару. Тем не менее подобная затея могла принести быстрый доход.

Софи посмотрела на записи Милдред:

– Что-нибудь да получится! Возможно… Но я не думаю, что нам удастся собрать достаточно денег.

– В этом-то и дело! – Милдред прижала палец к ярко-красным губам.

– Если только… Почему бы не приурочить лотерею к Празднику весны в городе? – произнесла Софи. – Пышных торжеств устраивать не нужно – только пикник на городской площади и дискотеку в выходные. Объявив Праздник весны и Лотерею любви событиями недели, мы привлечем больше внимания к оздоровительному центру и соберем для него больше средств.

Милдред кивнула:

– Я знаю, как это важно для тебя. Нам давно следовало устроить нечто подобное.

Последние полтора года Софи работала, стараясь собрать деньги для открытия городского оздоровительного центра. За последние годы здоровье ее бабушки ухудшилось, и Софи задумала создать некий оздоровительный центр, куда бабушка Уотсон смогла бы ходить вместе с друзьями, чтобы заниматься физическими упражнениями, посещать кулинарные курсы или просто весело проводить время. Бабушка Софи время от времени выходила прогуляться, но с тех пор, как несколько месяцев назад ей сделали операцию по замене тазобедренного сустава, она стала чаще сидеть дома. Бабушке не хватало общения. Ближайший оздоровительный центр находился почти в сорока пяти минутах езды от Эджертон-Шорса. Нет, им определенно следовало организовать собственный оздоровительный центр, и как можно скорее!

Чтобы заработать денег, Софи и ее подруги продавали на ярмарках выпечку, жареную рыбу и даже красочные футболки, но вырученных средств было крайне мало.

Софи еще раз взглянула на деловые расчеты Милдред:

– Именно такое мероприятие может принести нужный доход.

– Нам следует сообщить о лотерее жителям соседних городов, – предложила Лулу. – В них полно девчонок, ищущих своего мистера Совершенство.

– Отличная идея! И если у нас окажется достаточно участников для Лотереи любви, – произнесла Софи, что-то быстро подсчитывая в уме, – может, нам хватит на реконструкцию дома, который в прошлом году Арт Конвей подарил городу.

– Ах, этот Арт! Какой мужчина… – Милдред вздохнула. – Он знает, как необходим такой центр нашему городу… – Она согнула в локте и разогнула правую руку: – Лично я занималась бы там тяжелой атлетикой.

Софи рассмеялась:

– Я занималась бы вместе с вами, миссис Мейерс! Ладно. Итак, пусть будет лотерея!

Милдред хлопнула в ладоши:

– Замечательно! Я думаю, ты великолепно справишься.

– Что? Я?! Но я…

– Ты согласилась возглавить рекламную кампанию Праздника весны в городе, помнишь? – Милдред одарила Софи широкой улыбкой.

Когда Софи согласилась рекламировать ежегодный Праздник весны в городе, она предполагала, что ей придется всего лишь разослать уведомления о празднике в местные газеты. И меньше всего она ожидала, что ей придется рекламировать Лотерею любви.

– И если ты хочешь знать мое мнение, – продолжала Милдред, – ничто так не заслуживает рекламы, как Лотерея любви. – Она повернулась, чтобы уйти, ведь ее миссия по перепоручению столь важной работы была окончена. Уже уходя, она улыбнулась Софи, бросив через плечо: – И не забудь: как коммерческий директор Лотереи любви, ты тоже должна в ней участвовать.

– О нет, этого мне только не хватало! Опять выставлять подробности личной жизни на всеобщее обозрение?

Впрочем, сплетни о сбежавшей невесте уже поутихли. От репортеров не было звонков уже более полугода. Но Софи не хотелось снова привлекать к себе внимание. Это не принесет пользы ни ее бизнесу, ни ей самой.

– Кроме того, я загружена работой в кофейне, а теперь… – Софи указала на расчеты Милдред, – еще это.

– В твоем графике найдется время для любви! – Милдред махнула рукой на прощание и ушла.

После ухода Софи Уотсон Харлан подождал тридцать минут, потом надел ковбойскую шляпу и пошел вниз по улице. Паз и Шпилька с довольным видом бежали за хозяином следом.

Харлан обнаружил Софи у кофейни, как раз около его стульев. Она перебирала какие-то замороженные продукты на маленьком столике.

– Я пришел, чтобы вернуть вам свитер, мисс Уотсон, и… – он плюхнулся на стул и откинулся на спинку, – потребовать назад мои стулья.

– Вы не можете тут сидеть! – Софи взяла у него свитер и надела его.

– Еще как могу! Это украденное имущество. Мое имущество. И я требую вернуть его мне до того, как кому-нибудь придет в голову безумная идея… – Он повернулся к ней и выгнул бровь: – И он попытается поставить на нем свое клеймо.

– У меня нет каленого железа для клеймения ваших стульев, мистер Джонс, поэтому принадлежность ваших стульев останется прежней. Хотя я с радостью повесила бы на них рекламную табличку с указанием имени мастера. – Софи хитро улыбнулась. – Это будет выражение моей признательности за то, что стулья временно переселились к парадной двери моей кофейни.

– Не нужно никаких табличек. Я не занимаюсь столярным делом. А это «временное переселение» стульев – не что иное, как воровство. Поэтому я буду сидеть тут до тех пор, пока вы не вернете то, что принадлежит мне.

Софи нахмурилась:

– Теперь эти стулья принадлежат мне и предназначены для платежеспособных посетителей. Только для таких посетителей! – подчеркнула она, увидев, что у ног Харлана расположились собаки, а Паз опустил морду на его сапог. – В кофейне запрещено находиться с собаками.

– Мы не в кофейне, а на улице. Что касается посетителей… – Харлан огляделся вокруг, затем через витрину заглянул в кофейню: – Их сейчас почти нет, поэтому я тут спокойно посижу. Если же появятся… как вы их там называете? – Он самодовольно ухмыльнулся, дразня ее.

Она поджала губы:

– Платежеспособные посетители.

Он указал на нее пальцем:

– Так вот. Если появится хотя бы один из них, с радостью освобожу для него местечко. На время.

Харлан надвинул шляпу на глаза и откинулся назад, словно приготовившись вздремнуть.

– Вы самый невыносимый человек в Эджертон-Шорсе! – прошипела Софи, и на секунду ему показалось, что она вот-вот швырнет ему в голову пакет с замороженными продуктами, который держала в руке.

Отчасти Харлан нашел ее склочность… интригующей. И черт побери, привлекательной!

– Я не позволю вам здесь находиться, если вы неплатежеспособный посетитель! – твердо произнесла Софи.

– А я не позволю вам оставить здесь мои стулья. Они мои, и я намерен, черт побери, сидеть на них! Стулья либо останутся здесь и я буду на них сидеть, либо вернутся на мое крыльцо. Выбирайте!

– Вы все равно будете здесь сидеть, что бы я ни делала?

– Вы даже можете подойти и поцеловать меня, но я все равно останусь!

Харлан не видел Софи из-под полей опущенной на глаза шляпы, но чувствовал, как она свирепеет. Он задался вопросом, не решится ли она его поцеловать, и на секунду даже на это понадеялся.

– Поцелую, когда наступит очередной ледниковый период!

– Нам во Флориде это не помешало бы. Здесь никогда не бывает льда.

Краем глаза Харлан заметил, как она сжимает и разжимает кулаки, и с трудом сдержал смешок. Если бы он знал, как приятно доводить Софи Уотсон до белого каления, уселся бы давным-давно возле ее кофейни!

«Эта женщина однозначно заслуживает моего негативного отношения, – размышлял Харлан. – Она приходит к моему дому, отчитывает моих собак, придирается к длине моего газона и ворует мебель, которую я делаю. И черт побери, у нее на все имеется собственное мнение!»

– Вы не можете сидеть здесь вечно! – вскричала Софи.

Он притворился, будто обдумывает ее слова, хотя уже давно придумал план действий. Софи Уотсон неделями доводила его до бешенства. Пора ей отомстить. Может быть, тогда она отвяжется от него и оставит в покое? Ему следует заниматься радиостанцией и уделять внимание брату. У него нет времени на эту нахальную буфетчицу, которая называет его «бельмом на глазу».