Текст книги "Лица"

Загадка становилась все труднее. Сколько Джо ни старалась напрячься, на ум не приходило ничего о работе в Мексике. Значит, она обманывает себя. Только сейчас – и слишком поздно – становилось ясно, что никакой работы Тери не ждала, и концы снова не сходятся.

Джо не сказала сестре, что отец хотел уехать на Восточное побережье, пока мама будет в отъезде. Ясно, что Алекса ухватится за это как за окончательное доказательство связи отца с Либби, которая как раз приехала в Нью-Йорк на каникулы. Конечно, отец никуда не поехал – сообщение о катастрофе успело застать его дома. Теперь он свободен, как ветер, и может иметь любовниц, сколько совесть позволит.

– Алло?

– Это я, Барби. Алло, Бар-ба-ра, ты слышишь?

– Да слышу, что не Барбара Стрейзанд.

– Ты что это? Что-нибудь случилось? Алекса закусила губу. Обычно она не позволяла плохому настроению пробиваться сквозь имидж снежной королевы, сотворенной Алексой для внешнего мира. И Барб заводить не надо, особенно сейчас.

– Извини. – Она решила, что сейчас ничего не выгадает от «неприступности». Она не болтала о семейных проблемах, но Барб хорошо знала, что Алекса не пылала любовью к отцу. Она крепче схватила трубку:

– Все обрыдло. Тоска здесь зеленая. Менеджмент не для меня. Надо мне выбираться отсюда и искать другое занятие. – Барб не ответила, но, как ни странно, Алекса продолжала: – Мы сняли квартиру вместе с девчонками с курса. Но сначала одна съехала, потом другая – а одной-то платить дорого. Решила вернуться домой, переключиться, но… – вздохнула она и торопливо продолжала: – Я говорила тебе, что папаша связался с девицей немного старше меня. Так вот, он снова с ней крутит, но на этот раз все обстоит гораздо хуже. Он хочет, чтобы мы с ней стали друзьями – большой счастливой семьей, понимаешь? Тошно.

– Да уж, недолго он грустил. – Кажется, Барб не удивилась. В ее голосе сквозила скука.

– Извини, что я все о себе. У тебя как дела?

– Да ничего. К отцу его киношники приехали на всю неделю. Потом едут на север снимать приключенческий фильм о дровосеке из Редвуда. Одна плоская вешалка тут прямо по деревьям прыгает, чтоб папа ее заметил. Зря она размечталась, не в его вкусе. Телефон не умолкает, и все не меня. Роб уехал, у него левый бизнес с нефтью или еще какая-нибудь дрянь в этом роде. Ни одного приличного парня… – зевнула она, – во всем городе. Ни одного! Мерзко, и папочка цепляется. Я тут почти согласилась ехать в Женеву в Школу переводчиков, но все-таки никак не решу, что дальше делать – кроме того, как заняться поисками хорошего приятеля.

Алекса слушала одним ухом. Киношники! Жизнь в доме Барб в Санта-Барбаре. Вот это шанс! Она вдохнула глубже. Если намекать на приглашение, ничего не выйдет. Надо сменить тему.

– А как с весом?

Барб тяжело вздохнула.

– Паршиво. – Тут тон стал резче: – А ты все такая же красотка со стройными ногами?

– У меня есть классная диета и, – Алексу осенило, – обалденный парень. Учится со мной, зовут Грег Флетчер. От меня просто без ума и уговаривает плыть с ним в Санта-Каталину, а если у меня не будет морской болезни, возьмет дальше – через Гавайи в Полинезию. Знаешь, как путешествие на плотах Кон-Тики. Я, сама понимаешь, рада свалить отсюда…

– А друг у него есть? – Алекса знала, что последует этот вопрос.

– Да, но сейчас он где-то недалеко от тебя. Ищет родственную душу перед великой экспедицией. – История выходила лучше некуда.

Барб клюнула.

– Ты имеешь в виду, в Санта-Барбаре? – Барб задумалась, она еще не совсем поймалась на крючок. – Не может быть. Здесь одна шваль.

– Грег говорил, что он в Мендосино, или Мендосито. Вечно путаю. Грег хочет съездить к нему. Я, может, тоже поеду.

Невероятно, как фантазии выстраивались в правдоподобную историю. Был такой Грег. Действительно, ничего, но «весь в себе» и никем особо не интересуется. В самом деле они с другом по имени Игги собирались в поход на плотах. Никто из них, однако, пока не предлагал ей присоединиться к экспедиции.

– Черт, у тебя всегда жизнь полна событий. – Барб возвращалась к жизни. – Ты можешь ко мне приехать ненадолго, чуть-чуть прогуляешь. Может, подберем одинокого путешественника перед тем, как мне отъехать в замшелую Швейцарию?

Алекса набрала побольше воздуха, чтобы сразу не выдать радости. Недоучкой быть вовсе не улыбалось – это с одной стороны. С другой – после романа отца с Либби, – она знала, что, если остаться, не обойдется без скандала, возможно непоправимого. Снимать квартиру не получится, и так вся в долгах. А жить дома и мириться с отцовским враньем, интрижками, наигранным весельем, после которого наступала глухая тяжелая тишина – как жила несчастная мама, – Алекса не могла. Она знала, что красива и с каждым днем все хорошеет. Люди кино – с ними обязательно надо встретиться. Может, они и впрямь увидят в ней то, о чем говорил Альф Виктор – этакую «звездность»?

Они как-то столкнулись на углу, он взял ее за локоть, приговаривая «так-так-так» в своей обычной полусерьезной манере. Альф пригласил ее в студию на чашечку кофе. Она собиралась спросить его, куда могла ехать мама в день катастрофы. Но, хоть Джо и считала сестру бездушной, та все еще не могла бесстрастно говорить на эту тему.

Разглядывая собеседницу все внимательней, Альф завел разговор о камерах. Объяснял, как линзы помогают «разработать» еще не признанную красавицу и запечатлеть ее на пленке для потомков. Например, Миа Фарроу была в жизни весьма непримечательной, в лице не было нужного характера, рассказывал Альф. Но фотоаппарат высветил то, чего не смог увидеть глаз. То же случалось и со многими другими моделями. Алекса не стала у него засиживаться, но за время разговора стало ясно, что если раньше маэстро просто болтал о пробных съемках, то сейчас предложение было явно деловое. Долго оставаться моделью не хотелось, но стоило задуматься над тем, что, снявшись в выгодном свете, можно несомненно добиться многого. Ее разглядят продюсеры – и тогда не исключено артистическое будущее.

Пауза была достаточной.

– Звучит неплохо, Барб. Я с удовольствием.

Теперь придется осчастливить Джо, что не закончит семестр. От этой мысли даже голова заболела, но сестричке остается только проглотить известие. Им никогда не найти общий язык.

При мыслях о сестре черты Алексы помягчели. Забавно – чем больше Джо входила в роль маленькой мамы, тем младше казалась сестре. Смерть матери опустошила Джо, но работа в «Юнион Трибьюн», кажется, понемногу приводила ее в чувство. Теперь вместо роли маминой прислуги, что работала по дому и смотрела за сестрой, давая Тери сосредоточиться на карьере, она стала Пятницей Майка Таннера, а это куда нормальней.

В один прекрасный день Джо накопит денег и пойдет в колледж – она всерьез собирается написать шедевр и всегда говорила, что, прежде чем создать свой, надо знать, что сделали другие.

К тому времени как Джо вернулась с работы, Алекса окончательно решила не посвящать сестру в свои планы. Зачем наносить еще удар, когда Джо только начала оправляться от первого?

Барб не знала самого интересного: Бен намекнул на то, что подумывает о новом браке и переезде на восток, и нечего думать, что можно прожить всю жизнь, не платя за жилье.

Можно подумать, он вложил в дом хоть один цент. Уж ей-то известно, что это мама платила вступительный, взнос и, похоже, почти все остальные взносы тоже. Вряд ли он был на мели. Кажется, одна из его сумасшедших сделок состоялась – он купил машину. Только тут Алекса подумала о том, сколько новых вещей вдруг появилось у отца – не иначе как решил наповал сразить малолетнюю преступницу.

Иногда Алексе просто хотелось убить его. Наверное, и на маму такое находило. Злость копилась, копилась и, наконец, переполняла все ее существо. Она отнимала столько сил, которые могли пойти на рост, совершенствование.

Звонок Барб – поворотная точка, сигнал. Надо перебираться отсюда, не растрачивать жизнь понапрасну. Ради этого стоит рискнуть, с приставаниями Пола Уиттена она как-нибудь справится. К счастью, в прошлый раз он был на Восточном побережье. Судя по едким фразочкам Барб, подружка не пропустила недвусмысленного интереса своего отца к ее персоне. До чего же Алекса ненавидит мужчин! Нельзя допустить, чтобы из-за этого вышла размолвка с Барб.

При мысли о том, каково быть мачехой лучшей подруги, она криво усмехнулась. Что-то она чересчур дает волю фантазии. Конечно, замуж она не пойдет ни за кого и никогда, даже если будет возможность стать миссис Нефть или миссис Газ.

Но хотя Алекса и была готова прыгнуть с головой в омут новой жизни, на следующий день, сидя в классе, она поняла, что просто так не может забросить учебу. Если б можно было все сдать пораньше и в случае чего вернуться в следующем семестре. Может, получится, если сидеть день и ночь? Придется пропустить пару неплохих вечеринок, студенческих обществ. Приятно, что приглашают, но что ей этот детский сад!

И между тем, что-то в характере Алексы не давало пустить жизнь на самотек. На глазах ошеломленной сестры восходящая звезда с головой ушла в учебу. С первыми лучами солнца она уже сидела за учебниками, не пропустила ни одного урока. Лихорадочные занятия продолжались до поздней ночи, даже телефонные разговоры забросила.

Неделю спустя Джо поняла причину столь странного превращения. Ее ждала большая открытка с известной фотографией Мерилин Монро, прикрепленная к зеркалу у туалетного столика. У Джо упало сердце – это был мамин любимый способ оставлять записки. Алекса воспользовалась им в первый раз. «Хорошо бы в последний», – подумала Джо.

Дорогая Джо, не знаю, вернусь ли в колледж в следующем семестре. Заниматься менеджментом – это не для меня. Пожалуйста, не злись. Ты видела, я всю неделю не разгибалась, чтобы все было сдано, если снова надумаю впрягаться. В общем, я могу восстановиться в случае чего. Джо, я еду в Санта-Барбару. У Уиттенов собрались нужные люди, мне просто необходимо с ними встретиться. Если понадоблюсь – найдешь меня у Барб. Пусть обо мне узнают раньше, а не позже.

Береги себя…

Внизу стояла приписка:

Если папочка спросит, куда я подевалась, скажи, что я в приличном месте, где растлителей малолетних сажают в тюрьму.

Не очень смешно, но до чего похоже на Алексу. Джо растянулась на кровати и перечитала открытку. По крайней мере, в Санта-Барбаре за ней присмотрят, а что касается учебы – на этот раз Джо слишком устала, чтобы волноваться за младшую сестренку, которая становилась все больше в состоянии сама позаботиться о себе.

Гимнастический костюм Алекса заняла у Эмми, которая в свободное время подрабатывала, давая уроки аэробики. Был он ярко-красного цвета и облегал фигуру так, как никогда бы не смотрелся на Эмми – подчеркивая каждое движение, каждый поворот, которые Алекса превращала в соблазнительное приглашение.

Подходя к Барб через большую гостиную и ни на кого не оборачиваясь, она знала, что на нее все таращатся. Она уже отрепетировала вход в комнате для гостей. Сначала поверх костюма планировалась обтягивающая юбка из джерси. Но тут пришла идея получше. Вместо юбки будет подарок на день рождения – длинные трикотажные брючки. Такие мало кто может позволить себе надеть. Теперь все тело сверкало яркими красками от шеи до ног: и совершенной формы грудь, и плоский живот, и соблазнительная попка.

Репетиция перед зеркалом заняла добрых четверть часа – приседания, растяжки и масса разнообразных движений и пируэтов продолжались до тех пор, пока Алекса окончательно не утвердилась в выборе стиля – вид пристойный и в то же время соблазнительный.

Барб набросилась на Алексу не на шутку сердито. «Кого ты здесь решила покорить?» – прошипела она. На это подруга безмятежно улыбнулась в пространство, будто все только и ждали ее появления. Крепко сложенный мужчина, бронзовый от загара, тут же подскочил к Алексе и уже не мог отвести глаз.

– Кто вы, прелестное созданье? Сюрприз от Вильяма Морриса?

Пол Уиттен небрежно положил руку на плечо мистера Крепыша.

– С чего ты решил, что Уильям Моррис способен на такую щедрость? Разреши представить тебя близкой подруге моей дочери, Алексе Шепвелл, которая еще ни разу не была на съемочной площадке, ведь так, Лекс?

Алекса покачала головой и продемонстрировала прохладную сдержанную улыбку, также отрепетированную наверху. Оставаться сдержанной было непросто. У гостей Пола она определенно вызвала интерес. Надежды оправдались, но надо еще и выдержать такое пристальное внимание, особенно подобное вниманию рыжеволосой девушки, что стоит у мраморного камина. Алекса догадалась, что перед ней та самая «плоская вешалка», о которой сплетничала Барби. В самом деле, фигура у девушки была мальчишеской, зато какие глаза! Барб не сказала о прекрасных голубых глазах, которые сейчас горели от ярости.

– Пол, дорогой, я бы выпила еще шампанского, – мягко, как кошечка, промурлыкала голубоглазая. Безупречный хозяин, Пол ушел наполнить ее бокал и снова вернулся к Алексе.

– Разреши мне представить тебя гостям.

В огромном зале было человек пятнадцать—двадцать. Пол, галантно взявший Алексу под руку, повел ее знакомиться. «Вешалка» оказалась молодой актрисой из Ирландии, «с блестящим будущим», Катлин О'Хаган. Льстивый отзыв ничуть не смягчил Катлин, и ее глаза так и сверлили Алексу весь вечер, как лазерный луч. Продюсеры, писатели, банкиры… Нельсон… Бой… Джорджина… Пэг… Аллен… Она не знала, что они делали на вечере, но десять минут несомненно доказали одно: образ, такой провоцирующий и запоминающийся, выбран верно.

К досаде Алексы, почти все они уезжали уже на следующее утро. И так много времени ушло на финансовые вопросы. Алекса слышала, как кто-то из гостей говорил: «Время работает против нас. Надо успеть уложиться в бюджет».

Довольно быстро гости перестали обращать внимание на Алексу. Что ж, это мир кино. Хоть приезд незнакомой красавицы и стал маленькой сенсацией, но, как известно, эти люди к такому привычны. Киношники снова вернулись к делам. Все, кроме двух. Алекса знала, что это Уиттен и Крепыш. Последний, кажется, принял ее за юное дарование, о котором еще не слышал, и загорелся переманить Алексу к себе.

Предстояло долгое объяснение с Барб – та просто взорвалась, узнав, что Алекса остается на обед. Чуть раньше, когда разносили коктейль, Барб отвела подругу в сторонку:

– На обед не остаемся, ты поняла? Не позволяй папочке запудрить тебе мозги, с ним сдохнешь со скуки. У меня чуть крыша не поехала от всех этих процентов и прочей дряни. Мы свалим, я уже отцу сказала.

Но Алекса не намеревалась никуда «сваливать». Она совсем не ожидала, что останется только один вечер на то, чтобы покорить мир своей красотой, один несчастный вечер. Да и нельзя сказать, чтобы мистер Уиттен преданно смотрел в рот родной дочери относительно того, где будет обедать его особая гостья.

Однако Барб оказалась права. За обедом и впрямь сводило челюсть от скуки, тем более от Крепыша перестали поступать знаки внимания. Звали его тоже Пол, Пол Груен. Он и был продюсером фильма «Тени высокого мужчины», который Пол Уиттен частично финансировал. Съемки начинались через пару дней в Мендосино и окрестностях, километрах в двухстах от Сан-Франциско.

Алекса приуныла, когда рядом за столом не оказалось ни одного, ни другого.

Соседи Алексы, Бой и Аллен – нахальные невежи – первые три блюда из четырех трепались о бюджетах и графиках. Наконец они соизволили заметить ее и задали пару вопросов, по которым было ясно, насколько ничто, кроме баксов, их не интересует. А Алексе было нечего добавить на эту тему. О себе тоже много не скажешь – ничего не добилась, нигде не была. Она – никто.

Остаток обеда она провела, улыбаясь в ответ на довольно откровенные знаки со стороны Пола Уиттена, решительно обещавшие перемены. С кем и через кого – Алекса еще не знала, но не сомневалась, что так и будет.

Прием закончился в половине десятого, и все перешли в кинозал смотреть «Смазку», новый фильм с Джоном Траволтой и Оливией Ньютон-Джон, который скоро пускали в прокат. Еще неделю назад – да что там, еще вчера – Алекса не поверила бы такому счастью – сидеть в частном кинозале с профессионалами кино и смотреть фильм, который весь остальной мир лишь собирается увидеть! Только сейчас было жаль каждой минутки времени, как может быть жаль с трудом накопленных денег.

– Ты играешь в триктрак? – Пол Уиттен с рассеянным видом убрал прядь волос с ее щеки. Понимал ли он, какой отвратительной была для нее даже мысль о его прикосновении или о том, чтобы самой коснуться его? Что я за невыносимый младенец, злилась она. Надо бороться с собой, принимать игру, даже если противно. Алекса тряхнула головой, но широко улыбнулась.

– Я тебя научу. Я хороший учитель. Во многих вещах, ты сама увидишь.

Многие женщины были бы не против услышать это от Пола. Он такой интеллигентный, и в голосе никакой навязчивости, никакого нажима. Его суховатый мужественный стиль, несомненно, совпадал со вкусами большинства представительниц прекрасного пола. Искушенность, жизненный опыт – с таким человеком ей еще не приходилось общаться. Правда, чувств он никаких не вызывал, но, за исключением прикосновений, ни разу и не оскорбил ее.

Мистер Уиттен оказался хорошим учителем триктрака. Через час Алекса уже не чувствовала напряжения, так что даже увлеклась игрой, которая оказалась подозрительно простой.

– Я собирался завтра ехать на площадку вместе с Полом, но уверен, что буду скучать. Когда Барбара мне сказала, что ты приезжаешь, я отложил отъезд. – Уиттен подмигнул ей через игровой мраморный столик, отделанный позолотой. – Пора мне познакомиться с самой близкой подругой моей дочери. Ты ведь ездишь верхом?

– Не очень хорошо.

– Барбару езда никогда не привлекала. Завтра днем предлагаю попробовать. Я здесь недолго пробуду, утром есть кое-какие дела, а днем… – На секунду он положил руку поверх ее руки. – Я вернусь в полчетвертого. Тебе понравится.

– Что понравится? – Это вернулась с просмотра Голубоглазка. Она нежно провела рукой по спине Пола. Тот нахмурился, но Голубоглазка решила не обращать на это внимания. Он слегка отстранился.

– Верховая езда, – жестко ответил он. – Алекса – хорошая наездница. Я собираюсь показать ей, где мы обычно выезжаем лошадей.

– Когда? – Кошечка выпустила когти.

– Завтра, не знаю точно когда. Ты уже будешь в пути к звездным вершинам. Во сколько ты уезжаешь?

– Но ты же собирался ехать с нами?! – От удивления она на минуту стала самой собой и перестала мурлыкать. – Мы едем рано. Я не знаю почему, это, по-моему, чартер, но мистер Продюсер сказал, что прощание будет в девять.

– Ненавижу прощания, – пропел Пол Уиттен. Таким голосом только клясться в вечной любви.

Голубоглазка, кажется, привыкла к подобным сценам.

– И я не люблю, – легко бросила она. – Спокойной ночи!

Бросив последний яростный взгляд в сторону Алексы, она наклонилась и поцеловала его в щеку и снова заворковала:

– Ты прав. Пора мне взяться за работу. Будущей звезде нельзя только развлекаться, но я надеюсь, ты еще придешь пожелать мне спокойной ночи, дорогой? – Не дожидаясь ответа, она выскользнула из комнаты и крепко закрыла за собой дверь.

– Сумасшедшая девушка, – холодно произнес Пол.

Алекса озабоченно посмотрела на дверь. Когда же появится продюсер, второй Пол, тот, что действительно что-то значит в кино? Голубоглазка права. Валять дурака может любой, а звезд делает работа. Раз мистер Груен интересовался ею, надо обязательно увидеться с ним снова. Она не собирается торчать здесь с лошадьми и в конце концов оказаться на сеновале вместе с отцом лучшей подруги.

Алексу охватила паника.

– Я думаю, мне пора спать. Я немного устала. Вы не возражаете?

– Конечно нет. – Пол безупречно выполнял роль хорошего хозяина: помог встать со стула, проводил до двери. – Тебе ничего не надо? В комнате достаточно прохладно? Не слишком холодно? – Он негромко засмеялся – как забавно изображать няню. Однако у лестницы он прижался к ней совсем не так, как бы это сделала няня.

Алекса закрылась в спальне и уставилась на свое отражение, так радовавшее ее еще несколько часов назад. Чего удалось добиться, так это разозлить Барбару настолько, что та, видно, никогда больше не пригласит ее в гости. Хуже того, она еще больше понравилась Полу Уиттену, так что придется всю дорогу отражать его атаки – ничего ужасней и придумать нельзя.

Что за черт… а все-таки Пол Груен не на шутку заинтересовался ею, и наплевать, как мужчина или как профессионал.

Алекса уныло глядела в окно. Широкие луга, деревья, восхитительные скульптуры были будто написаны рукой художника и создавали отличную театральную площадку. Она правильно приехала, но приехала слишком поздно. Надо было побороть дурацкую сознательность и уже давно уехать из дома. И что делать сейчас, чтобы Пол Груен не забыл ее?

Перед тем как выключить свет, Алекса провернула в голове два плана, А и Б. Бой и Аллен жаловались, как трудно в Северной Калифорнии арендовать самолет и каких денег это стоит, на юге у них не было проблем. «Да что там, Северо-Запад – дикие места. Ни один порядочный пилот не сядет на поле среди лесов, которое расчистили впопыхах за одну ночь. Нам вообще повезло договориться с «Эйр-линк»…

Надо будет встать пораньше и нагло попросить Пола Груена подбросить ее на их самолете. Если не выйдет, до последнего давить на Барб, наплести, что Грег встречается там с Игги и вместе рвануть на север в поисках приключений. «А это, – в полусне подумала Алекса, – не должно быть трудно».

Но вышло так, что ни один план не пригодился: Груен нашел ее сам.

Часов в семь утра, когда Алекса вышла из душа, в дверь постучали. Наверное, Барб. Вообще-то, у нее нет привычки вставать в такую рань, значит, она и не ложилась. Так бывало не раз. Алексе было хорошо известно – если Барб вбила что-то себе в голову, она обязательно сразу полезет в драку.

Не глянув в зеркало, Алекса так и открыла – в полотенце, мокрая, вода с волос капала на пол.

– Ой, мистер Груен! – Алекса машинально затянула полотенце. Он прошел в комнату, как к себе домой.

– Ты очень красива. Ты ведь не бывала еще на съемках, хочешь попробовать? Предлагаю поехать на местность на пару дней. Я хочу взять тебя на пробы.

– Да-да, конечно. – В веселом голосе Алексы не было ни прохлады, ни сдержанности.