Текст книги "Найти Кайлера"

Глава 7

Макс, шофер Кеннеди – да, у них есть круглосуточный шофер – отвез нас в город.

– Так что все-таки случилось между Кайлером и Эддисон? – спросила я, стоило нам залезть на заднее сиденье.

При этом я начала разглядывать ногти, стараясь сделать невинный вид,

Китон задергался:

– Э… нет, – он поднял руки, показывая, что сдается, – я в этом не участвую.

Я зашла с другого конца:

– Ничего такого! Просто пытаюсь лучше узнать твоих братьев. Все, кроме тебя и Кэлвина, держатся слишком отстраненно. Если бы я имела представление, что происходит…

– Скоро узнаешь. Потом еще спасибо скажешь, что эти люди оставили тебя в покое.

Звучит загадочно.

– Что прошлой ночью имел в виду Кэйден? У него проблемы с родителями?

Все эти имена на букву К так меня запутали. Надеюсь, я упомянула правильного брата.

– Ты тоже заметила?

– Ну, он и не пытался скрывать.

Он резко развернулся ко мне, и наши коленки столкнулись.

– Он начал так себя вести, когда ему исполнилось восемнадцать. И Кэйвен тоже. Клянусь, я даже думал, что они вступили в какой-то клуб, для тех, кто постарше, – он пощелкал пальцами в поисках правильной ассоциации, – ну, как Джейкоб и компания в Сумерках, когда их принимали в стаю, а им нельзя было об этом рассказывать.

Я затряслась от смеха.

– Думаешь, они оборотни?

– А было бы неплохо.

– Это точно, – кивнула я. С Китоном оказалось так просто.

– Но маловероятно. Так что это тогда может быть?

Его улыбка исчезла.

– Не знаю. Но точно ничего хорошего. С ними теперь сплошной напряг. Если Кайлер станет таким же в следующем году, я снова вернусь к теории волчьей стаи.

Он взял меня под руку, когда Макс остановился.

– В общем, нафиг моих идиотских братьев. Готова к экскурсионному туру?

– Не могу дождаться! – Мои губы растянулись в широкой улыбке. – Я рада, что подружилась хотя бы с одним братом.

Мы остановились в центре мегаполиса. Современный, но необычный.

Мы гуляли несколько часов, засыпая друг друга вопросами. Китон развлекался, показывая мне разные достопримечательности. Он будто был знаком со всеми: то и дело с кем-то здоровался. Одни смотрели дружелюбно, другие – не очень. От парней интереса было больше, чем от девушек, и это мало вдохновляло. Большинство ходили в школу Уэлсли «Олд Колониал». Там учились кузены, а теперь и я.

Издалека завидев скамейку, я приземлилась на нее; усталые ноги сказали мне «спасибо».

– Ох, я просто измочалена, – пояснила я для Китона.

– Ты ЧТО?! – засмеялся он.

– Ну вымотана, измождена, устала, – улыбнулась я в ответ. – Новое слово, понятно?

– О да, я точно сохраню его на будущее, – подмигнул Китон. – Как насчет обеда, перед тем как поехать обратно?

– Отличный план.

Он открыл дверь в знаменитый семейный ресторан «Закусочная Легенды» и пропустил меня вперед.

Симпатичная девушка с шокирующими розовыми волосами и теплыми карими глазами проводила нас до стойки. Китон отошел поздороваться со школьными друзьями, пока я делала заказ: кобб-салат и холодный чай.

Я осмотрелась: это место словно возвращало посетителей в 60-е. Пол из черно-белых плиток идеально сочетался с бело-красными стойками. Странные таблички висели под разными углами – необычное дизайнерское решение.

Окна были закрыты черно-бело-красными жалюзи. Интерьер казался старомодным и современным одновременно и отражал мое первое впечатление от города в целом. Народ сидел на высоких стульях напротив длинной стойки в центре ресторана. Старинный музыкальный автомат крутил пластинки из другой эры, а ноги сами пристукивали в такт.

Над столом внезапно нависла тень – меня разглядывала чья-то мощная голова. Плечи выглядели такими широкими, что я невольно задалась вопросом, как этот человек вообще протиснулся в дверь. Рукава зеленой рубашки облегали огромные ручищи. Черные шорты и черно-белые кроссовки; светлые волосы наполовину были спрятаны под фирменной кепкой.

– А слухи не врут. – Он откровенно раздевал меня взглядом и одобрительно присвистнул. – Неплохо!

– Свали, Джереми, – спокойно произнес Китон. – И держись от нее подальше.

– Ну-ну, малыш Кеннеди. Так не разговаривают со взрослыми. – Джереми снисходительно потрепал Китона за волосы.

– А так разговаривают? – Он показал Джереми средний палец. Я усмехнулась.

– Не обращай внимания на этого придурка, – сказал Джереми и без разрешения взял мою руку, – Он совершенно невежественен, когда дело доходит до противоположного пола.

Лицо Китона побагровело, когда Джереми, подмигивая, поднес мою ладонь к губам. Я выдернула руку, посылая ему свирепый взгляд.

– В отличие от тебя, – чуть подалась вперед я, поставив локти на стол, – он составил мне чудесную компанию этим утром.

– Черт! – Он провел рукой по животу. – Ты охренительно милая. А твой акцент просто сводит меня с ума. Парни, идите уже сюда! – вдруг крикнул он, поднеся руку ко рту.

Вокруг нашего столика возникла настоящая давка, и я приклеилась к стулу. Китон застонал, закатывая глаза. По меньшей мере семь или восемь человек оказались рядом и разглядывали меня. Все огромного роста, метр девяносто и выше, стояли вокруг и смотрели на меня как на Биг Мак. Жутковато. Но я не собиралась доставлять им удовольствия и показывать, что меня можно запугать. Изображая равнодушие, я огляделась без единой эмоции на лице.

Один из парней тут же отстал. Симпатичный блондин с кристально-чистыми голубыми глазами. Он с сочувствием посмотрел на меня, и это вызывает у меня улыбку. У остальных буквально снесло крышу: они начали нести какую-то чушь о милых ирландских глазках и губках.

Я мысленно отключилась, уходя в раздумья о том, что же в здешних местах добавляют в воду.

– Осторожно! Поберегись! – выкрикнул настойчивый женский голос, и разгоряченная толпа рассеялась. Я с облегчением выдохнула. Розововолосая официантка поставила передо мной тарелку, бедром отпихнув всех со своего пути.

– Джереми, скройся или я тебя выставлю.

– Ты не посмеешь, Рози, – возразил тот.

Девушка уперла кулаки в узкую талию и повернулась к Джереми:

– В миллионный раз повторяю: мое имя Роуз. Р.О.У.З. Без И. И ты прекрасно знаешь, что я посмею.

Джереми уступил, примирительно выставив перед собой ладони.

– Хорошо, ты победила. Я ухожу. Приятно познакомиться, Ирландия! – Он подмигнул, послал мне воздушный поцелуй и ушел на свое место.

Фу. Меня передернуло.

– Спасибо, – кивнула я Роуз.

– Да без проблем. Он полный придурок и к тому же вооружен. Держись от него подальше, – подмигнула она перед тем, как пойти к другому столику.

– Тут что, все ребята из школы?

– Ну это популярное место тусовки, – пояснил Китон, набрасываясь на бургер.

Когда мы поели, Китон отошел в туалет, а я старательно избегала взгляда Джереми, который просто не сводил с меня глаз.

Вдруг меня привлекло объявление на стене. Ноги сами понесли меня к стойке.

– Вы все еще ищете официантку? – поинтересовалась я у Роуз.

– Да. Хочешь попробовать?

– Конечно.

В ее глазах появился странный блеск.

– Опыт работы?

– Я работала на полставки в ресторане в Дублине и быстро учусь.

– Справишься? – Она внимательно меня оглядела.

– Ага. – Я смотрела ей в глаза, словно позволяя испытать меня.

С минуту она молчала.

– Да, думаю, ты справишься, – наконец сказала она. – Тогда удачи! – Роуз быстро вышла и спустя мгновение вернулась с пожилым темноволосым мужчиной с темно-карими глазами. Такой загорелый и морщинистый, что невозможно угадать его возраст.

– Дэвид, – представился он, тряся мою руку. Я постаралась не скривиться от сильного рукопожатия. Дэвид был высоким и широкоплечим, с толстым животом, нависающим над ремнем.

– Я хозяин этой забегаловки.

Мы поговорили пару минут, пока не появился Китон. Вид у него был крайне озадаченный. Дэвид попросил меня зайти в пятницу на пробный рабочий день, так что уходила я с улыбкой.

– Зачем ты это сделала? – требовательно спросил Китон, как только мы устроились на заднем сиденье.

– Мне нужна работа.

Он подавился.

– Для чего?

– Для денег, зачем чего же еще. Ты что, никогда не работал?

– Нет и планирую продолжать в том же духе как можно дольше. – Он откинулся на спинку, заложив руки за голову.

– Мне нравится работать. Классно чувствовать себя независимой. Ну и плюс, это возможность ходить куда-то кроме школы и плавания.

– Но тебе это не надо! У тебя будут карманные деньги. Кроме того… папа очень разозлится.

– Он не мой отец. Не понимаю, в чем проблема.

Я скрестила руки на груди, защищаясь от этого допроса. Да, я согласилась жить с ними и должна соблюдать все правила, но сидеть в клетке не собираюсь – как и становиться той, кем не являюсь. Я не нахлебница и хочу быть финансово независимой. И вообще, я отказываюсь брать их деньги.

* * *

Мы подъехали к главному входу, и дверь сразу распахнулась. Нас уже ждала шикарная блондинка – зеленоглазая более юная версия Алекс. У девушки была та же стрижка, стиль одежды и теплая улыбка, которая, однако, не затрагивала ее глаз.

– Кортни, – поприветствовал женщину Китон, – ты рано.

– Нет, – она ласково потрепала его за щеку, – это вы опоздали.

Я переминаюсь с ноги на ногу, чувствуя себя лишней.

– Вы должно быть Фэй. Рада познакомиться.

Если ее улыбка станет еще шире, то лицо порвется.

– И мне.

– Идем же, – она проводила меня вперед, – у нас много дел.

Мы зашли в комнату, закрыв за собой дверь.

– Ты не прислала размеры, и мне пришлось импровизировать. – Кортни окинула меня задумчивым взглядом.

– Извините, телефон разбился.

– Ах да. Точно. Вот, держи. – Она протянула мне блестящий серебристый телефон. Я переставила твою старую сим-карту и перенесла данные, так что все должно работать.

Рот открылся сам собой. Это же новая модель, да еще и в чехле от бренда «Кеннеди».

– Как вы узнали?

Она подтолкнула меня к гардеробной.

– Это моя работа. Так, пойдем, я посмотрю, какие наряды можно оставить.

Не знаю, сколько мы там торчали, – наверное, целую вечность. Кто бы знал, что мерить одежду так утомительно. Будто сотню раз пересекаешь бассейн с десятитонным весом на спине. Никогда не видела так много дорогих вещей.

Слава богу, не на всех были бирки. Я бы в обморок упала, узнав цены.

И ни одной пары джинсов. Ничего из того, что выбрала бы я. Милые платьица, юбочки и топы – вообще не мой стиль. Я люблю джинсы и футболки.

– Фэй? – Кортни вернула меня в реальность. – Ты меня слышала? – В ее голосе послышалось раздражение.

– Простите, Кортни. Я немного отвлеклась.

Она натянуто улыбнулась.

– Я задала вопрос. Нужно ли еще что-нибудь?

– Нет, все хорошо. – Я быстро заправила волосы за уши.

Надо быть вежливой, показать, что я уважаю ее труд. У меня с собой столько пар джинсов, что хватит на несколько месяцев. Справлюсь как-нибудь.

– Большое спасибо. Очень благодарна за помощь.

– Это моя работа. – Она намеренно произносит это надменным тоном. Практически незаметно, но я всегда обращаю внимание на такие вещи.

Мама говорила, что я проницательный наблюдатель и вижу других насквозь.

Раньше я бы с ней согласилась. Сейчас, после всех недавних событий, приходится признать жестокую правду: я вообще не разбираюсь в людях.

Глава 8

Обед оказался настоящим испытанием. Джеймс, должно быть, составил целый список из 20 вопросов, решив узнать все о моей школе и друзьях в Ирландии.

Он старательно избегал всего, что связано с моими родителями. И я не совсем уверена, ради кого именно это было.

Кэлвин усмехался на каждое мое слово. Кайлер старательно меня игнорировал. Кенту было скучно почти до слез. И только Китон единственный поддерживал разговор.

Я предложила принести десерт, только чтобы разорвать царившее за столом напряжение. Кэлвин вызвался помочь, и я сразу почуяла подвох.

Он крутился рядом, выставляя тарелки на стойку, пока я резала торт.

Внезапно моей ноги что-то коснулось – он прижал меня к стойке, положив ладонь на бедро. Я вскрикнула, заставив всех посмотреть в нашу сторону. Кэлвин, смеясь, сделал вид, что стряхивает оттуда невидимые крошки.

Это должно быть смешно?

Пора было поставить его на место.

– Кажется, довольно глупо приставать ко мне, когда у меня в руке такой большой нож, – заметила я и выставила острие перед собой. – Имей в виду, я не прочь им воспользоваться.

Скамья скрипнула, когда Джеймс поднялся, направившись к сыну; в его взгляде сквозила явная угроза. Кэлвин отступил на шаг, выставив ладони перед собой в защитном жесте.

– Спокойно, пап. Я же не виноват, что у Фэй нет чувства юмора.

Я резко развернулась и уставилась на него.

– Ну ты же поняла, что это была шутка? – улыбнулся парень.

– Пошутишь еще раз, и придется что-нибудь тебе отрезать. – Для наглядности я разрезала ножом воздух.

Джеймс мягко перехватил мое запястье и забрал нож.

– Руку или член? – Кэлвин сама невозмутимость.

– Хватит. На выход, – велел Джеймс, указав на дверь.

Проходя мимо, Кэлвин схватил кусок торта и запихнул в себя сразу половину. Полностью игнорируя приказ отца, он вернулся за стол и плюхнулся на скамью рядом с Кайлером. Его губы, все в шоколадной крошке, изогнулись в улыбке. Джеймсу он показал средний палец, и тот со злостью выдохнул.

Покачав головой, я принялась расставлять тарелки.

Но не успела я съесть и пары кусочков торта, как что-то теплое снова коснулось моей ноги. Интуитивно я сразу заподозрила Кэлвина. Его дьявольская ухмылка тут же подтвердила мои догадки. Я уставилась на него, раздраженно прищурившись, пока его нога продолжала двигаться вверх-вниз вдоль моей икры.

Это определенно был вызов. Видимо, парень совсем без тормозов: не знает, когда надо остановиться.

Что ж, вызов принят. Моя очередь.

Я сняла обувь под столом и чуть подвинулась вперед, сократив расстояние. Нарочито медленными, соблазняющими движениями языка я облизала остатки шоколадного торта с ложки. Одновременно с этим я вытянула ногу и принялась поглаживать его по внутренней стороне бедра. Глаза Кэлвина округлились, он слегка дернулся, но ничего не сказал. Кайлер мельком взглянул на брата, проследил за его взглядом и несколько мгновений внимательно изучал нас обоих. Китон и Джеймс в это время были заняты разговором. Кент погрузился в свои мысли, едва ли замечая, что творится вокруг.

Я поднимала ногу все выше и выше, пока в глазах Кэлвина не вспыхнул темный огонек. Улыбка превратилась в зловещую усмешку.

Кажется, он не верит, что я пойду дальше. Что ж… сейчас он увидит, что я не отступаю.

Нога слегка коснулась особо чувствительного места между ног, и Кэлвин тихонько охнул. С трудом сдерживая улыбку, я пальцами коснулась его твердеющей плоти и принялась двигать ступней вверх-вниз. Моя ухмылка росла вместе с темпом движений. Его же лицо наоборот, становилось все более мрачным. Я продолжила, и Кэлвин заерзал. Кайлер бросил быстрый взгляд под стол – он явно все видит, но надо отдать ему должное – ни один мускул на его лице не дрогнул.

Кэлвин подпрыгнул на стуле, чуть не опрокинув стол, и Джеймс посмотрел на него с подозрением.

– С тобой все в порядке, Кэлвин? Ты какой-то нервный сегодня. – Не знаю, как мне удалось сказать это с непроницаемым лицом.

Вид у него стал обиженным.

– Превосходно, – прошипел он.

Когда стало ясно, что финиш уже близко, я убрала ногу и отодвинулась.

Вот теперь 1:1.

Кэлвин почти сполз со стула с таким выражением лица, будто у него в заднице застрял ядерный реактор, который вот-вот должен был рвануть.

– Я в туалет, – выдавил он и вылетел из комнаты, пока я едва сдерживалась, чтобы не взорваться от смеха.

Кайлер отвернулся, но я успела заметить, как легкая улыбка тронула уголки его губ.

Кэлвин безусловно выиграл в первом раунде, но сейчас я его сделала.

* * *

– Мы можем поговорить? – спросила я у Джеймса после завтрака следующим утром.

– Конечно. Пойдем в кабинет.

Его кабинет располагался в пристройке, попасть в которую можно было по лестнице из холла. Спальня, которую он делил с Алекс, как и их личные комнаты, располагалась тут же.

Он провел меня в кабинет, и моя челюсть снова отвисла. Библиотека здесь в точности походила на киношные, как в тех старинных особняках. Разве что высоких потолков не было. Ряд за рядом полки вмещали тысячи книг. С одной стороны стоял элегантный стол из красного дерева с таким же стулом, а напротив, у старинного камина, примостились два огромных «дедушкиных» кресла с красной вельветовой обивкой. Словно сотни миль отделяли этот кабинет от современного интерьера особняка. Здесь царила уютная атмосфера и старомодный шарм.

– Присаживайся, – предложил Джеймс, и я плюхнулась на стул. Он подошел к столу и вытащил из ящика два массивных фотоальбома в кожаном переплете. – Полагаю, ты хочешь спросить о маме?

– Да. – Не помню, чтобы эта мысль покидала мою голову с тех пор, как я узнала о таинственных родственниках из Америки. – Почему вы не общались?

Он глубоко вздохнул и налил себе что-то из хрустального графина, а, заметив мой скептический взгляд, пояснил:

– Знаю, что рановато, но тут придется выпить.

Сев на стул, он глубоко задумался, словно выпал из реальности, а затем поднял на меня взгляд пронзительных голубых глаз. Сейчас он был совсем не похож на отца стольких детей. Может, это все из-за качества жизни.

– Мне было девятнадцать, когда твоя мать сбежала, – начал он свой рассказ, медленно вращая янтарную жидкость в стакане.

– Мы были близки как близнецы, даже еще сильнее. – Он вдруг оглянулся, словно призраки прошлого преследовали его, пытаясь хорошенько напугать. Кадык дернулся.

– Наши родители умерли, когда ей было четырнадцать, а мне шестнадцать. Она когда-нибудь говорила об этом?

– Мама говорила, что родители погибли при пожаре и ей пришлось самой заботиться о себе.

Он с грустью покачал головой:

– Это не правда. У нее был я. И вдвоем нам жилось даже лучше. Наши родители нами пренебрегали большую часть времени. Сирша и я всегда были близки, а когда остались одни, стали еще ближе. У меня была работа на местной фабрике, так что я мог о ней позаботиться. Я настоял, чтобы она продолжала учиться в школе.

Он закрыл ладонями лицо, а когда заговорил снова, то его дыхание сбилось.

– Мне нравилась такая жизнь. Я любил ее и хотел для нее всего самого лучшего.

Джеймс искренне любил мою мать. Это было ясно как день. Почему же мама предпочла его забыть? Что такого могло произойти, отчего она вела себя так, будто его не существует?

– Почему мама сбежала? Она же была еще совсем юной.

– Ей только исполнилось семнадцать. Прошло три месяца… – Он отвернулся. – Случилась ужасная ссора, и мы не разговаривали несколько дней. Однажды я просто пришел домой с работы, а все ее вещи исчезли. – Он сделал глоток. Я терпеливо ждала продолжения. Нервы были натянуты как струна. Я грызла ноготь, а сердце билось с чудовищной силой.

– Я даже не представлял, куда она могла отправиться, никто ничего не видел. Я работал полный день и не мог просто так взять и пойти ее искать. А еще я верил, что она вернется. И когда этого не произошло, каждый выходной тратил на поиски. Я прочесал всю Ирландию вдоль и поперек. Я подавал объявления в газеты, постоянно опрашивал ее друзей, но никто ничего не слышал. Она будто растворилась.

Я чуть придвинулась к нему.

– И все? Вы так ее и не нашли?

Он запрокинул голову, выпивая остатки алкоголя залпом и ненадолго прикрыл глаза.

– О нет, я нашел ее в полном порядке. Через несколько лет. Вы уже жили тогда в графстве Уотерфорд.

Позвоночник словно парализовало, когда я вспомнила наш прошлый дом, но Джеймс не заметил моего замешательства.

В его глазах блеснули непролитые слезы.

– Она ничего мне не объяснила. Да и уделила от силы пять минут. Была такой безразличной.

Он помотал головой, будто прогоняя воспоминание. Его дыхание участилось.

– Сказала держаться от нее подальше. Что она не хочет меня больше видеть.

– Но почему? Почему она так сказала? В этом нет никакого смысла, – удивилась я, продолжая сверлить его взглядом. Он точно должен знать, в чем дело. Единственная сестра, единственная семья никогда не вычеркнет тебя из жизни без веской причины.

– Не знаю, что ты хочешь услышать, Фэй. Она никогда ничего не объясняла. Лишь сказала, что счастлива замужем и оставила прошлое позади. Она даже о тебе не сказала ни слова. – Джеймс смотрел в пустой камин, пока пересказывал эту историю.

Я сгорбилась на стуле, когда волна отвращения вдруг окатила меня с головы до ног.

Джеймс коснулся моего колена:

– Это не то, что ты думаешь. Она защищала тебя. От меня.

Я нахмурилась, пытаясь понять, что он имеет в виду.

– Я рассказал, что у меня жена и дети, она видела, что я предан своей семье. Тройняшки тогда еще не родились, Алекс только вернулась к работе после рождения Кэлвина – бизнес взлетел, – а я сидел дома с детьми. Отец-домохозяйка. Мы не знали, что делать со всеми этими комнатами, и я предложил ей переехать, снова стать семьей, но она отказалась.

Он опять закрыл рукой рот и сник. Я видела, насколько трудно ему второй раз переживать это, но жажда подробностей перевесила чувство вины. Джеймс вскоре вернул себе самообладание.

– Алекс – единственный ребенок в семье, и, хотя у нее много родных, ты единственная девочка. Сирша понимала, что, если я узнаю о тебе, то не оставлю этот факт без внимания, и ничего не сказала.

Он встал и налил себе еще выпить.

– И все равно назначила вас моим опекуном?

Что-то в этой истории не складывалось.

– Предполагаю, она решила, что это меньшее из двух зол.

Я подняла голову.

– Она знала, что я тебя не брошу, и не хотела, чтобы ты была одна.

Я сплетала и расплетала пальцы. Запутанный клубок эмоций словно тяжкий груз теснился в груди. Я машинально накрутила прядь волос на палец, пытаясь разобраться в своих чувствах.

– Ты напоминаешь мне ее. Она тоже так делала. – Он указал на мой локон, и я остановилась. Джеймс сделал еще глоток. Воздух хоть от сгустившихся эмоций, казалось, можно было резать ножом, и я уже пожалела, что задавала вопросы.

Да и вопросов, на самом деле, только прибавилось.

Поставив пустой стакан на стол, он открыл один из фотоальбомов и перелистнул несколько страниц.

– Вот последнее фото, где мы вместе. – Он показал мятый снимок, зажатый в уголках страницы. Стало трудно дышать. Я будто смотрелась в зеркало. У мамы были ярко-рыжие волосы, и я машинально коснулась своих.

– Ей нравилось экспериментировать с волосами, я всегда давал ей часть своих с трудом заработанных денег, чтобы она могла попробовать что-нибудь новенькое.

Задумчивая улыбка смягчила черты его лица.

Мы переворачивали страницы в полной тишине. Поначалу он объяснял мне обстоятельства каждой фотографии, рассказывал истории, связанные со снимками, но с каждым разом говорить становилось все тяжелее, пока он и вовсе не замолчал. Меня тоже захлестнул внезапный прилив горя. Эта потеря тяжким грузом лежала на душе Джеймса, и горевал он гораздо дольше, чем я.

Мне всегда казалось, что мама как открытая книга. Да, иногда она замыкалась в себе, но я думала, что это из-за слишком болезненных воспоминаний о пожаре, унесшем жизни ее родителей. Она убедила меня в том, что осталась совсем одна, но это оказалось ложью. Джеймс заботился о ней. Зачем она скрывала от меня эту часть своей жизни? И знал ли папа? После всего, что выяснилось на этой неделе, я уже ничему не удивлюсь. Мое горе теперь отягощалось мыслью о том, что я вовсе не знала маму. Потому что та мать, которая так сильно меня любила, никогда не врала бы о таких важных вещах.

Но она именно так и поступила.

И я желаю знать, почему.