Текст книги "Рассвет страсти"

– Да, конечно, милорд. Я сказала об этом мистеру Бриггсу.

– Ну и что бы ты могла предложить для меня? Мне бы хотелось отведать нынче вечером чего-нибудь приятного на вкус; Того, что способствовало бы пищеварению и прогнало бессонницу.

Аллегра с сомнением смерила взглядом мощную фигуру. Даже невзирая на беспробудное пьянство, Ридли оставался здоровым как бык. И ему пристало отдавать предпочтение не каким-то там укрепляющим, но более хмельным напиткам и преследовать совершенно иные цели.

– Чтобы приготовить что-то стоящее, мне потребуется не меньше двух дней. Я еще не успела проверить, работают ли эти перегонные кубы. Впрочем, если вам так не терпится выпить… – Не скрывая своего неодобрения, она указала рукой на заставленный бутылками рабочий стол: – Я нашла кое-какие настойки, которые готовила ваша прежняя буфетчица. Вот это, например. Вполне приличная водка. Правда, в нее можно было бы добавить поменьше гвоздики, но это даже придает некоторую пикантность. Состав моего укрепляющего будет зависеть от того, что я найду на вашем огороде. Или, на худой конец, успею вырастить сама. Прежде мне приходилось иметь дело только с травами Нового Света, и понадобится какое-то время, пока я выясню, чем могу пользоваться в Англии.

– Хорошо, – согласно кивнул Грей. – Каждый вечер ты будешь являться в мою гостиную и приносить то, что приготовила за день.

– Означает ли это, что мне придется оставаться до тех пор, пока вы не захмелеете настолько, чтобы идти спать? – уточнила Аллегра, вовсе не желая снова становиться свидетельницей его пьяных бесчинств.

Однако Ридли решил истолковать вопрос так, как нравилось ему самому. Чувственные губы скривились в знакомой двусмысленной ухмылке.

– Только если захочешь сама. Ты ведь захочешь? – При виде ее молчаливого гнева он рассмеялся. – Вполне красноречивый ответ.

Аллегра пропустила все это мимо ушей. Может, так будет легче. Она вспомнила о прерванной уборке и налила воды в маленький тазик. Прополоскала тряпку и старательно выжала.

– У вас есть еще какие-нибудь пожелания, милорд, или мне будет позволено вернуться к работе?

– Да. Ты, несомненно, обладаешь способностями к врачеванию, и я проверил их на себе. Господь свидетель, именно ты помогла мне справиться с избытком кларета, – небрежно промолвил Грей. – Но сейчас я снова страдаю от боли. Страдаю в таком деликатном месте, что даже не решаюсь и сказать в каком. Однако эта боль лишает меня покоя. И я уверен, что вылечить ее сможешь ты одна.

Несмотря на свои более чем скромные познания в анатомии человека, Аллегра прекрасно поняла, на что намекает Ридли. Она слышала, что неудовлетворенная похоть причиняет подчас настоящие физические страдания. Значит, этот развратный негодяй снова собирается к ней приставать. Уж не вздумает ли он еще и заголиться, чтобы продемонстрировать, где у него болит?

– Вряд ли я в силах вам помочь, милорд, – отчеканила она.

– Да неужели… – промолвил Ридли. Подойдя к ней вплотную, он облокотился на край рабочего стола, так что их глаза оказались на одном уровне. Живое золото его очей искрилось издевательским смехом и откровенным возбуждением. – Это мой язык, – тихо пояснил Ридли. – Он так и не зажил с тех пор. Взгляни сама. Мне больно, когда я делаю вот так. – Виконт не спеша облизнул нижнюю губу.

Это выглядело не просто откровенно – это моментально распалило Аллегру настолько, что она едва справилась со вспышкой ответного желания, потрясшей все ее существо. А следом за желанием пришел гнев. Да как он смеет?!

– Я вам не хирург, милорд, – прошипела девушка сквозь стиснутые зубы.

– Но ты у нас такая талантливая. И поскольку именно твои действия причинили мне вред, будет вполне справедливо, если ты меня вылечишь. На этих полках наверняка найдется куча всяких снадобий. – И его язык снова прошелся по губам – влажный, розовый, невероятно чувственный. Его глаза затуманила неукротимая страсть.

Аллегра не удержалась, охнула и задрожала всем телом. Похоже, он отлично изучил наиболее действенные способы раскалить ее добела. Черт бы побрал этого типа с его лукавыми выходками! Ну что ж, отлично, он сам напросился на взбучку. Она наклонилась поближе и сочувственно улыбнулась:

– Пожалуй, милорд, я смогу найти для вас лекарство. – Аллегра даже коснулась кончиком пальца его языка. – Бедный, бедный язык! – пробормотала она. – Вот это избавит вас от боли. – Девушка зачерпнула полную ложку самой едкой соли, какую смогла найти на полках, и высыпала Грею в рот.

Он поперхнулся и дико закашлялся, подскочив на месте и бешено сверкая глазами. Схватил кувшин с водой и вылил половину его содержимого себе в рот. А потом принялся сплевывать прямо на пол. Но вот наконец пришел черед Аллегры, и она не на шутку перепугалась при виде ярости, которая ясно читалась в хозяйском взоре.

– Будь ты проклята! – взревел Ридли и что есть мочи ударил ее по лицу.

Она отлетела назад, как тряпичная кукла. К счастью, за спиной оказался рабочий стол, и потому она не упала на пол.

В тот же миг – и к превеликому изумлению самой Аллегры – ярость на лице Грея сменилась раскаянием. Он отвернулся, горестно поник и простонал:

– Боже, Боже, что со мной? – Виконт сделал глубокий, прерывистый вдох и снова взглянул на Аллегру. Час от часу не легче: его лицо скривилось от язвительной, надменной, горькой улыбки. – Ну надо же! Да ты хуже любой заразы! Стоит коснуться тебя лишний раз – и пиши пропало, погибнешь в припадке неутоленной страсти. Как бы мне и впрямь не заболеть. Пожалуй, впредь стоит вести себя осторожнее.

Ридли откупорил водку с пряностями, отпил изрядный глоток и заковылял к двери. При этом его качало так, словно он успел опьянеть еще сильнее за несколько последних минут. На пороге он задержался и еще раз ухмыльнулся на прощание, однако Аллегре показалось, что такие глаза бывают только у смертельно больных людей.

– Просто диву даюсь, отчего ты до сих пор не отравила беднягу Уикхэма вместо того, чтобы тыкать в него кинжалом, – протяжно вымолвил Грей и удалился – живое воплощение мужского достоинства и превосходства, – оставив Аллегру морщиться от боли и растирать след от удара.

– Проклинаю тебя от всей души, Ридли, – прошептала она. Интересно, удастся ли ей сохранить хотя бы крупицу из всей отпущенной Богом ненависти для мерзавца Уикхэма, когда кончится год этой ужасной службы?

Глава 6

Аллегра засыпала землей последнюю горсть семян, осторожно утрамбовала почву, выпрямилась и стряхнула с пальцев влажные жирные комки. Вообще-то время сева давно миновало, однако и нескольких теплых недель до осенних холодов хватит, чтобы собрать ароматические травы и для приготовления экстрактов, и для сушки на зиму.

Прищурившись, девушка посмотрела на утреннее солнце. Его яркий диск обещал по-августовски жаркий день. Если повезет с погодой и дожди по-прежнему будут чередоваться с такими вот днями, то всходы не заставят себя ждать и будут достаточно дружными. А уж Аллегра найдет им применение. Имевшийся в Бэньярд-Холле огород был таким же запущенным, как и прочее хозяйство. Все здесь делалось через пень-колоду: в чистоте содержались лишь те комнаты, куда мог заглянуть хозяин, а повар не пытался разнообразить меню, подавая каждый вечер одно и то же мясное блюдо, кое-как приправленное скудными дарами с огорода. Печь на кухне дымила, а лакеи спали на ходу. Впрочем, что можно было требовать от слуг, чей хозяин только и делал, что слонялся по дому в полупьяном виде, на ходу прикладываясь к бутылке и поливая всех и вся издевками и бранью? Миссис Ратледж сидела у себя в кабинете да объедалась сладостями, и остальная челядь не отставала от экономки, проводя большую часть времени в праздности.

Похоже, во всем поместье у одного Джонатана Бриггса еще сохранилось чувство долга. Но поскольку он отвечал за счета и за все хозяйство в целом: сданные в аренду фермы, парки, сады, конюшни с десятками лошадей и множеством карет, – ему приходилось и нажимать на миссис Ратледж, чтобы она хотя бы иногда вспоминала о своих прямых обязанностях. Кроме того, Ридли взвалил на Бриггса и работу личного секретаря.

При мысли о Грее Ридли Аллегра сердито встряхнула головой. Да, Бриггсу не позавидуешь. Она провела в Бэньярд-Холле почти месяц и все больше убеждалась в том, что между этими двумя идет некая скрытая война – по крайней мере со стороны Ридли. Чем больше доброты и сочувствия выказывал Бриггс своему хозяину, тем больше оскорблений получал в награду. А следовавшая за тем компенсация в виде золота наверняка становилась еще более тяжким оскорблением щепетильному управляющему. Аллегра вздохнула. Как ни противно было наблюдать за мучениями, которым подвергался столь достойный джентльмен, она ничем не могла ему полочь.

Слава Богу, что хотя бы романтический пыл Ридли поугас после памятной стычки в буфетной, хотя девушка по-прежнему держала дверь на запоре, укладываясь спать. Внутренний голос нашептывал ей, что Ридли боится: если не ее саму, то наверняка тех чувств, которые оживают в нем в ее присутствии. Скорее всего его нарочитая бесшабашность и разухабистость являлись позой. Или же щитом. И временами Аллегру одолевало любопытство: что же за человек прячется за этим щитом?

Каждый вечер, повинуясь хозяйскому приказу, она являлась в его покои с новой порцией укрепляющего питья. Это могла быть коричная наливка, или настойка на мяте с полынью, или же барбадосская водка, приправленная апельсиновой и лимонной цедрой. Он пил все это молча, не замечая ее до той минуты, пока не отсылал прочь небрежным взмахом руки. Если укрепляющее приходилось ему по вкусу, на следующий день Аллегра получала пенни, если нет – фартинг.

Соответственно ей следовало либо записать рецепт в книжечку, либо отказаться от него.

Почти все время Ридли проводил в особняке, бесцельно слоняясь по его закоулкам в обнимку с бутылкой джина. Иногда, когда ему удавалось удержаться в седле, Грей катался верхом по парку. Диких сцен, подобных той, что испугала Аллегру до смерти в первый же вечер, больше не повторялось, и это немного утешало девушку. Равным образом в особняк больше не приглашались местные шлюхи – сие обстоятельство служило поводом для бесконечных пересудов в людской.

На протяжении этого месяца Ридли совершил еще две загадочные поездки в Ладлоу. Загадочные, потому что возвращался оба раза совершенно трезвым, донельзя возбуждая любопытство челяди. Никто из слуг, даже такие пройдохи, как Верити или Барбара, не мог разнюхать, где он побывал. Хозяина не видели ни в одном из его излюбленных мест: в тавернах, борделях и даже оружейных лавках, где он искал новые экспонаты для своей коллекции кинжалов. Впрочем, Ладлоу недаром считался после Шребери самым большим городом в Шропширском графстве. Если человеку нужно было затеряться в нем, это не составило бы большого труда.

– Аллегра!

Девушка резко обернулась на окрик. Возле грядки, грозно сложив руки на груди, стояла миссис Ратледж, и лицо у нее было мрачнее тучи.

Аллегра неловко присела в реверансе:

– Мэм?

– Ты что же о себе вообразила? Думаешь, если втерлась в любимицы к его милости да уговорила мистера Бриггса разрешить работать в буфетной, так и сам черт тебе не брат? Уж не собралась ли ты в один прекрасный день усесться на мое место, мисс Нахалка?

– Я сделала что-то не так, мэм? – растерялась девушка, никак не ожидавшая такой атаки. Меньше всего на свете ей бы хотелось стать экономкой в этом доме. – Его милость был недоволен укрепляющим?

– Да с чего ж ему быть недовольным? – двусмысленно осклабилась женщина. – Мы не слепые и видим, как ты таскаешься в хозяйские покои каждый вечер! Наверняка у тебя найдется что-нибудь «сладенькое», чтобы приправить его питье!

– Это не так! – вскричала было Аллегра и тут же прикусила язык. Ну кто поверит ее словам, зная репутацию лорда Ридли?

– Побереги свой пыл. Мне плевать на твои шуры-муры с его милостью. Ты не первая юбка, что вскружила ему голову, и, помяни мое слово, не последняя. Нет, мисс, я недовольна тобой и только тобой!

– Я пренебрегала своими обязанностями, мэм? – Не станет же она придираться к цвету ее лица? Аллегра драила его все эти недели и, хотя так и не стала совершенно бледной из-за нежного природного румянца, выглядела намного женственнее, чем раньше, когда щеголяла колониальным загаром. – Чем я могла вызвать ваше недовольство, мэм?

– Ты ведь ездила в прошлую пятницу в Ньютон, в аптеку и кружевную лавку?

Аллегра кивнула, совершенно ошарашенная. Она уже не раз побывала в Ньютоне в поисках разных мелочей для своей буфетной и сочла вполне уместным предложить миссис Ратледж сделать покупки и для нее в ту последнюю поездку. Наверное, экономка только сейчас получила счета. Но никто не упрекнул бы Аллегру в расточительности: она приобретала лишь то, чего не смогла приготовить сама.

– Мне показалось, что вы были довольны теми кружевами, которые я привезла для рубашек его милости. Разве они не подошли?

– Я велела тебе делать покупки в лавке у мистера Булля, возле Хай-стрит.

– Но… если вы взглянете на счет, то убедитесь, что у миссис Симпсон запросили намного меньше, а товар там гораздо лучше!

– Ты должна была купить кружева у мистера Булля! – чуть не лопнула от злости экономка. И почему столько шума из-за ерунды?

– И попусту потратить денежки его милости? – вспыхнула Аллегра. – Это не обрадовало бы мистера Бриггса, ведь он у нас сама бережливость!

Выражение физиономии миссис Ратледж волшебным образом изменилось. На смену злобной гримасе пришла слащавая улыбка: ни дать ни взять жирная кошка, которая только что слопала птичку и теперь довольно облизывается. Она даже похлопала Аллегру по руке:

– Ну-ну, девочка. Ты же не дура. И вовсе ни к чему бегать к мистеру Бриггсу. Он все равно заплатит столько, сколько написано в счетах. Зачем ему придираться к каждому пенни или докучать хозяину по пустякам? А благодаря привычкам его милости человек с головой на плечах никогда не останется без гроша за душой. Ведь если мистер Бриггс слишком гордый, чтобы не побрезговать разок-другой «подковать мула», это не значит, что и все вокруг не должны заботиться о собственной пользе или делиться с другими. Ты ведь понимаешь, о чем я толкую?

Аллегра почувствовала себя круглой дурой: надо же, не понять столь очевидной вещи! Коль скоро управляющий не желает пачкать руки, слуги не брезгуют «подковать мула» сами – к примеру, с помощью фальшивых счетов. Судя по всему, в Бэньярд-Холле «ковали мула» все, кому не лень: начиная с миссис Ратледж и кончая последним лакеем, отправленным за покупками. Тем более что хозяйство в поместье было огромным и запутанным. Попробовала бы заниматься чем-то подобным ее мать, когда служила экономкой в Чарлстоне! Ее хозяин, сквайр Прингл, вел счет каждому пенни, что попадал в его сальные лапы! Миссис Ратледж улыбнулась Аллегре, как сообщнице:

– Впредь будешь делать покупки там, где я скажу: глядишь, в день получки и тебе перепадет пара лишних монет! – По словам Верити, миссис Ратледж первой явилась на службу к лорду Ридли, когда тот купил поместье в прошлом году. Мистер Бриггс стал управляющим два месяца спустя. Аллегру часто удивляло, как безропотно сносит экономка нападки хозяина. Она была готова стерпеть любые унижения, но упорно цеплялась за свое место. А ведь эта женщина явно была скроена не по той мерке, что определяла характер достойного мистера Бриггса. Ну, теперь все встало на свои места: миссис Ратледж решила сколотить себе состояние, а до той поры ее ничто не выкурит из Бэньярд-Холла.

И Аллегра тут же подумала, что ее это не должно волновать. Пусть Ридли сам решает свои проблемы, если он вообще на это сподобится. В чем она сильно сомневалась. Разве он сам не подал пример безнравственного употребления денег, пытаясь купить за них чью-то преданность? И если нерадивые слуги помогают пускать по ветру его богатство – что ей до того? И она решительно кивнула миссис Ратледж:

– Непременно, мэм. Как скажете.

Миссис Ратледж просияла и направилась к заднему крыльцу.

– Ты не пожалеешь, если будешь во всем меня слушаться и не пытаться прыгнуть выше головы, – добавила она с ноткой зависти, которую тут же поспешила скрыть под благодушной улыбкой: – Между прочим, гости его милости все уши мне прожужжали о твоих талантах. Леди Дороти твердит, что никогда в жизни не пробовала таких вкусных марципанов, а лорд Холфорд уверен, что спасся от простуды только благодаря твоей водке, когда промок под дождем в прошлую пятницу.

– Я рада, что сумела им угодить. – Действительно, должен же хоть кто-то в этом доме отнестись к гостям с уважением! За те две недели, что в Бэньярд-Холле находились Ричард Холфорд с сестрой, лорд Ридли распоясался окончательно. Он без конца придирался к Бриггсу, беспрестанно ругая управляющего за то, что тот не сумел отговорить эту пару явиться в гости. А их самих Грей демонстративно игнорировал, предоставляя развлекаться на свой страх и риск, тогда как он отсиживался у себя в кабинете, накачиваясь джином и горланя непристойные песни всякий раз, стоило леди Дороти пройти мимо его дверей по коридору. Только за обедом ему волей-неволей приходилось спускаться к столу и изображать из себя хозяина. После трапезы Ридли обычно приглашал их в гостиную или в кабинет, чтобы поиграть в карты и поупражняться в злословии.

Тут Аллегра почувствовала, что краснеет от стыда. Ну почему ей приходится участвовать в этом безобразии: быть невольной свидетельницей унижений, которым Ридли подвергал своих гостей? Ведь каждый раз, подавая им укрепляющее, она вынуждена была оставаться в кабинете весь долгий вечер. И молча мучиться от негодования, слушая разглагольствования Ридли, который даже не был в состоянии говорить внятно.

А когда господа садились за карты, Грей обыгрывал их без зазрения совести да еще издевался над их неудачами. У Аллегры не укладывалось в голове, что кто-то вообще мог добиваться дружбы такого чудовища.

– Лорд Холфорд с сестрой – очаровательные люди, – горячо заявила она. – Почему бы нам не отнестись к ним с уважением?

– И в самом деле почему? – промурлыкала миссис Ратледж. – По-прежнему делай им приятное, и тогда они расщедрятся на прощальные чаевые для всех нас. – Аллегре снова показалось, что жирная кошка вот-вот оближет свои усы: так увлеклась экономка мыслями о деньгах. А та вдруг сердито фыркнула: – Когда хозяину не по нраву приглашать в дом гостей, слугам остается сидеть на одном жалованье! Ну ладно, ступай к себе в буфетную, – повелительно взмахнула она рукой. – Нынче наверняка будет жаркий день. Постарайся составить такое укрепляющее, чтобы оно помогло его милости не слишком разбушеваться к вечеру.

День действительно обещал быть жарким, во влажном воздухе трудно было дышать. После полудня на небе собрались кучевые облака, они все густели и темнели, предвещая грозу. Вечером, осторожно постучав в дверь хозяйского кабинета с очередной порцией укрепляющего на подносе, Аллегра еле держалась на ногах от усталости и духоты.

Похоже, гости чувствовали себя не лучше. Леди Дороти Мортимер – изящное, нежное создание с мягкими каштановыми волосами и голубыми глазами – бесцельно бродила по комнате, как будто запертый в клетку зверь. То и дело она хмуро поглядывала на Ридли, готовая что-то сказать, но всякий раз молча отворачивалась и возобновляла свои метания. Ее брат, лорд Ричард Холфорд, сидел напротив Ридли за небольшим карточным столом, помещавшимся в центре комнаты. После каждого кона он с шумом хлопал колодой об стол и чертыхался. Наконец он не выдержал и пробормотал:

– Проклятие, мне ни разу не пришла карта за весь вечер!

– Ричард, – ответил Ридли, язвительно улыбаясь и подкрепляясь джином из неизменной бутылки, – если ты не умеешь играть, тебе не поможет никакая карта, хоть обвешайся с головы до ног кроличьими лапками! – Тут он поднял глаза и небрежно кивнул Аллегре: – Смотри-ка, к нам явилась наша прелестная буфетчица с новой дозой укрепляющего. Может, она поймает для тебя удачу. Если не с помощью своего эликсира, то с помощью улыбки. Поди сюда, Аллегра. Улыбнись нашему гостю.

– Ради Бога, Грей, ты ведешь себя как пьяное отребье, – пробурчал лорд Холфорд, машинально перебирая кучку золотых монет на столе.

– Что, задело за живое? А ну-ка, девица, встань ко мне поближе, чтобы Ричард мог видеть тебя во время игры! Тогда ты либо принесешь ему удачу, либо отвлечешь настолько, что я обдеру его как липку гораздо быстрее обычного!

Аллегра скрипнула зубами: ядовитый ответ так и вертелся на языке. Угодно было лорду Холфорду обратить на нее внимание или нет – не дело Ридли об этом судачить!

– Милорд желает, чтобы я сама налила укрепляющее? – холодно осведомилась она.

Повинуясь приказу, Аллегра наполнила всем бокалы и встала там, где было велено. Холфорд страдальчески скривился и принялся нервно мешать колоду, старательно избегая встречаться с девушкой глазами. Игра возобновилась. Леди Дороти тем временем продолжала ходить взад-вперед. Иногда она брала с полки резную фигурку слона или тигра, бездумно вертела ее в руках и ставила на место. Аллегра слегка пошатнулась: она задыхалась в этой тесной комнате, насквозь пропахшей благовониями. Неужели этот ужасный вечер никогда не кончится?

– Черт побери, Долли! – рявкнул ее брат. – Перестань метаться! Лучше сыграй с нами хотя бы круг.

– Нет, – отрицательно покачала головой леди Дороти. – Извини, Дик. Я сама не своя сегодня. – Ее голос звучал мягко и мелодично. Она протянула руку над каминной полкой и сняла со стены один из кинжалов Ридли. Это был очень красивый клинок, с оправленной самоцветами рукояткой. – А я помню, как ты, Грей, хвастался им в Калькутте! Это подарок Бехарского набоба, правда? Вот только раньше ты вроде не увлекался кинжалами. – И она указала бледными пальчиками на увешанную сталью стену.

Ридли отвечал ей мрачным взглядом, издевательски изогнув густую бровь.

– Это моя новая причуда. Просто на случай, если в один прекрасный день вздумается свести счеты с жизнью!

Брат с сестрой тревожно переглянулись. Холфорд решительно бросил карты и сказал:

– Хватит притворяться! Грей, какого дьявола ты вынуждаешь нас делать вид, будто все по-прежнему? Умоляю тебя, вернись в Лондон. Открой снова Морган-хаус. Я отлично помню, как счастливо мы проводили там время. До той поры, пока вы с Руфью… – Он замолк, повинуясь жесту сестры.

Ридли жадно схватил бокал с джином и осушил его залпом. Когда он наконец заговорил, его голос дрожал от боли:

– Это было очень давно. В другой жизни. – Грей натужно засмеялся и повел плечами. – К тому же я без ума от Бэньярд-Холла, И одиночества. Ради которого он и был куплен.

– Значит, ты искал одиночества? А может, спасения от самого себя?

– Расскажи нам обо всем, что случилось, Грей! – всплеснула руками леди Дороти. – Это не может быть правдой – то, что говорят про тебя в Лондоне!

– А почему бы и нет? – качнул головой Грей, нарочито небрежно полуприкрыв глаза. – Бедняжка Долли. Вечно ты стараешься видеть во всех только хорошее. Я помню, как подтрунивал Питер над своей мягкосердечной женой. А я тебя защищал. Но теперь мне кажется, что он был прав.

– Может, даже к лучшему, что он умер прошлым летом от лихорадки, – прошептала леди Дороти, пряча в ладонях лицо. – Его сердце не выдержало бы – увидеть, какой ты сейчас.

– Черт побери! – раздраженно выпалил Грей. – Нечего проливать по мне слезы, Долли! Ты уже не пятнадцатилетняя девчонка, влюбленная по уши в бравого вояку двадцати трех лет!

– Я всегда относилась к тебе как к своему дорогому отважному брату! – Она подняла залитое слезами лицо.

– Ну и дура! – отрезал он.

Долли побелела как полотно от такой грубости. Она охнула, но постаралась взять себя в руки, вытерла слезы, набрала в грудь побольше воздуха и сказала:

– Я очень устала. Надеюсь, вы меня простите. Грей… Дик… – И женщина поспешила выйти вон.

Холфорд тут же вскочил, швырнул об пол свой бокал и выкрикнул:

– Будь ты проклят, Грей, что за чертовщина с тобой творится? Твое пьянство, твои выходки… Разве ты не ви дишь, как убиваешь этим Долли?

Грей со смаком потянулся и встал. Подошел к окну, распахнул сандаловые ставни и посмотрел в темноту. Где-то вдалеке рокотал гром.

– Тебе не нравится здесь, Дик? Ну так уезжай. Бери свою Долли и уезжай. Господь свидетель, я вас сюда не звал. Изволь, я готов был понять ваш визит в марте. На обратном пути из Индии вы считали долгом вежливости остановиться у меня.

– Вежливости?! – опешил Холфорд. – Да ведь мы хотели поддержать тебя. После несчастья с Руфью.

– Ну а теперь? Новая порция поддержки? – рявкнул Ридли.

Даже не видя его лица, Аллегра спиной ощущала волну холода, излучаемую пронзительными янтарными глазами.

– Грей, – Холфорд подошел к другу и положил руку ему на плечо, – те небылицы, что мы слышали в Лондоне…

– Они вас не касаются! – взорвался Ридли. – Отправляйся к себе в Ковентри и наслаждайся сельской жизнью в собственном поместье! А меня оставь в покое!

– Грей, я тебя умоляю, – горестно скривился Холфорд, – поговори со мной. Мы же старинные друзья. Ты, я и Питер Мортимер. Как ты мог перечеркнуть все эти годы?

Аллегра задыхалась, все плыло у нее перед глазами. Не хватало только хлопнуться в обморок. Не важно, породила ли его невыносимая духота, или долгое стояние в неподвижности, или подавленность от того, что приходится быть свидетельницей господской ссоры.

– Пожалуйста, милорд, – прошептала девушка, – можно мне уйти? – Она двинулась было к двери, но покачнулась и едва не упала. Холфорд успел ее подхватить.

– Спасибо, милорд, – пробормотала Аллегра, безуспешно стараясь восстановить равновесие. Ее взгляд приковало склоненное над ней лицо. Такие же голубые глаза, как у сестры, светились сочувствием. А еще он, похоже, не желал ее отпускать. За спиной рассмеялся Грей:

– Так вот оно что? Должен предупредить тебя, Ричард! Если ты решил вкусить ее прелестей, то будь осторожен. Эта сучка еще и кусается!

Холфорд тут же отступил и чопорно выпрямился.

– Ступай к себе в комнату, девушка, – мягко промолвил он. – Уже поздно. А ты, наверное, устала. Что до тебя, Грей… – он отвесил Ридли надменный поклон, – то я оставляю тебя в компании с джином, раз он так тебе мил. А сам отправляюсь спать и непременно помолюсь, чтобы не видеть во сне прошлое, которое умерло.