Текст книги "Рубин царя змей"

– Нет, хасси означает не любовницу, – ответил он наконец.

– А что же? – выдохнула Иллиана, положив локти на стол и даже немного подавшись вперед. В голове вспыхнуло очень похожее слово, которым ее в детстве назвал добрый мирай. Слово, услышав которое, Торриен вчера так разозлился.

«Сайяхасси»…

Быть может, прямо сейчас Торриен скажет, что они оба означают?

Глава 4

В этот момент на их балкон зашел официант, молча, откупорил пыльную бутылку вина и, разлив по бокалам, поинтересовался:

– Вам как обычно, мирай?

Торриен кивнул, не глядя.

– А для вашей хасси?

– Принесите то, что восхитит гостью, – ответил он и бросил на официанта такой острый взгляд, что у Иллианы по спине пробежала дрожь.

Тот низко поклонился, так ни разу и не посмотрев в глаза ни мираю, ни его спутнице, и исчез за дверью.

Затем Торриен поднял бокал, в котором золотилось белое игристое вино, предлагая выпить.

– За самую красивую девушку Шейсары, за настоящее сокровище, которое мне довелось встретить…

Иллиана смутилась, но не подала виду. Подняла бокал и чокнулась им с мужчиной. Высокий звон в ночной тишине прозвучал даже слишком громко.

Девушка повернула голову и взглянула вниз с балкона. Здесь до земли было совсем недалеко. Высота второго этажа оказалась не больше двух метров – чуть выше человеческого роста. Сейчас внизу появились еще какие-то гости. И казалось: перегнись через перила – и дотронешься до них рукой.

В этот момент снова вернулся официант и поставил на стол какую-то ароматную рыбу в морепродуктах, огромную креманку мороженого, ужасно похожего на змейку в ежевике, миску свежих ягод и фруктов со сладкими взбитыми сливками и еще несколько блюд, на которые девушка смотрела с чуть меньшим восторгом, чем на предыдущие.

– У нас в Нижнем городе эти ягоды очень редки, – с придыханием проговорила она, окуная желтую морошку в змеиный хвостик от мороженого. – Должно быть, они стоят бешеных денег.

Сказала и бросила угощение в рот. Какой смысл отказываться от лакомства, если его все равно уже принесли?

– Это не то, о чем стоит беспокоиться, Иллиана, – мягко ответил наг и, заметив, как она зажмурилась от удовольствия, улыбнулся.

Затем она открыла глаза, поймала эту улыбку и покраснела.

Некоторое время мирай ничего не говорил, и девушке удалось относительно спокойно поесть. Кушать и правда хотелось. Она была голодна еще с обеда, когда вместо супа с утиными ножками пришлось съесть пару салатных листьев. А все потому, что весь день она провела в бесполезных поисках можжевельника для аптекарши Розы.

Когда первичный голод оказался утолен невероятными по своим вкусовым качествам блюдами, а Иллиана вернулась к своим любимым ягодам, мирай вдруг протянул руку и накрыл ее ладонь свой.

Мягкое прикосновение обожгло, стоило их коже соприкоснуться. Девушка вздрогнула и посмотрела на мирая широко распахнутыми глазами.

Ей ужасно захотелось убрать ладонь. Но не потому, что это было неприятно. А как раз наоборот.

Мирай сжал пальцы, и девушка опять начала ощущать, что все ее спокойствие и уверенность тают, как последний снег. Сердце вновь начало ломиться в ребра, стучать как ненормальное.

Золотой взгляд жег кожу.

Другой рукой Иллиана подняла бокал вина и отпила, пытаясь привести мысли на место.

В этот миг Торриен спросил:

– Скажи мне правду, о чем ты думаешь? – Несколько секунд молчал, глядя куда-то вглубь нее, а затем добавил: – Я смотрю в твои глаза и вижу два кристалла, чистых, как утреннее небо. Но я хочу не только наслаждаться их красотой, но и знать, что таится за их блеском. Мне кажется, ты боишься меня, Иллиана.

Короткая пауза, во время которой внутри девушки все перевернулось, а затем он снова повторил:

– Скажи мне, о чем ты думаешь?

И голос был такой бархатный, такой ласковый… Словно он упрашивал ее. Почти умолял.

Иллиана на миг зажмурилась, пытаясь понять, не кажется ли ей это. Зачем мираю о чем-то умолять ее? Простую девушку? Ведь он способен добиться всего, чего пожелает, всего лишь единожды приказав.

– А ты уверен, что хочешь это услышать? – прищурилась она, вдруг ощутив, как коварные пузырьки вина, наконец, сделали мысли легкими, как ветер.

На ее лице появилась улыбка.

Мирай скользнул потемневшим взглядом по ее губам.

– Если ты будешь продолжать улыбаться, то я готов услышать что угодно.

– Ну, ты сам виноват, – пожала плечами девушка и отпила еще глоток, прежде чем сказать. – Я думаю, ты специально обманываешь меня. Вводишь в заблуждение, скрываешь правду. Что бы я у тебя ни спросила, ты будешь молчать, потому что тебе это зачем-то нужно. И меня ты выбрал не просто так. А потому что я – сайяхасси, что бы это ни значило. Ты преследуешь какую-то цель, и я для тебя – лишь путь к ее достижению. Вот так я думаю!

Иллиана решила, что ее слова разозлят мирая. Она уже почти приготовилась к гневной отповеди. Но он продолжал спокойно пить вино и следить за ней. Отмечать каждое изменение ее лица, вслушиваться в слова и читать по ней больше, чем она была готова сказать.

Это вдруг выбило Иллиану из колеи.

– То есть ты не веришь в то, что просто интересна мне? – спросил он тогда, и на лице появилось дерзкое выражение. – Что мне нравится твоя улыбка, что я покорен твоим смехом? Что едва держу себя в руках, когда вижу, как ты случайно прикусываешь губы или невзначай облизываешь их?..

На последних словах его голос стал таким густым и проникновенным, с легкой хрипотцой, нырнувшей прямо в ее легкие и прокатившейся по грудной клетке, что перед глазами девушки потемнело. Сердце подскочило к горлу, и волна тяжелого жара ухнула от желудка куда-то вниз, ударив там тянущей струной.

И все же она ответила:

– Не верю. Основная причина того, что я здесь, – она обвела рукой балкон, – не в этом.

– А что, если я отвечу на твои вопросы? – приподнял бровь мирай и чуть подался вперед. – Ты поверишь, что я говорю правду?

Золотые глаза опасно блеснули. Мужчина неспешно взял из вазы нектарин, поднес ко рту и откусил. Брызнул сок, и в тот же миг большим пальцем Торриен его стер, лениво сминая губу подушечкой.

Задержав дыхание, Иллиана выхватила это движение. Как завороженная она проследила за скольжением пальца, отмечая влажный сладкий блеск слегка ухмыляющегося рта.

– Смотря что ты ответишь мне, Тор-р-риен, – сказала она немного сбивчиво, случайно протянув его имя дольше, чем нужно.

И от этого его золотые глаза снова вспыхнули, а ей стало еще жарче.

С каждой стремительной секундой они словно становились все ближе друг к другу. И происходило это странное сближение теперь не только по его инициативе.

Сама не поняла, как Иллиана включилась в эту игру.

Она тоже флиртовала с ним.

– Хорошо, я отвечу тебе на любые вопросы. Но с одним условием, – сказал тогда мирай.

– С каким же? – проговорила девушка, тоже наклонившись вперед и слегка улыбнувшись.

Торриену это понравилось. Он перевернул ее ладонь, которую накрывал своей, и мягко погладил.

– Все просто. Я хочу, чтобы за каждый отвеченный вопрос ты исполняла одно мое желание.

– Желание? – выдохнула она, усмехнувшись с легким возмущением. – Не слишком ли круто?

Только, по правде сказать, возмущение было большей частью наигранное. С каждым мгновением Иллиане становилось все веселее. Неуверенность и страх отступали.

Торриен тоже улыбался. Разве что его улыбка выглядела и была по факту гораздо опаснее, чем казалась.

– Да, – кивнул он. – Вот только я отвечу на любой твой вопрос.

Сердце девушки забилось в горле.

Это был отличный шанс, которым просто нельзя не воспользоваться. Вот только что мужчина может попросить взамен? Насколько велика окажется цена?

Иллиана колебалась.

Заметив это, мирай прищурился и проговорил:

– Давай начнем с малого. Ты задаешь мне какой-нибудь простенький вопрос, а я за это прошу тебя всего лишь присесть рядом со мной на диван.

Он махнул рукой на огромный плетеный диван, выложенный мягким белым матрасом и десятком подушек. Диван стоял с левой стороны от перил балкона, и оттуда можно было наблюдать за окрестностями.

– И все? – удивилась она.

– Все, – кивнул мужчина, и снова эта чарующая улыбка, от которой подкашивались колени. Улыбка, в которой девушке чудился охотничий азарт хищника.

– Хорошо, – тут же ответила она, быстро пересаживаясь на диван. – С простого – значит, с простого. Почему мне можно смотреть в глаза другим мираям?

Улыбка Торриена стала шире, под мягкими губами блеснули белоснежные зубы.

– Потому что ты – моя… спутница. Твой статус выше, чем у обычного человека. А если ты будешь опускать глаза, это автоматически поставит тебя на один уровень с прислугой.

Ответил и, схватив две миски – с ягодами и сливками, сел рядом с девушкой.

Иллиана и так догадывалась, что он не собирался располагаться на другом конце дивана, но то, что он полностью соприкоснется с ней бедрами и закинет руку на спинку дивана, ей в голову не пришло. Теперь он имел возможность при желании касаться ее лица, дотрагиваться до волос…

…раз за разом пуская по ее телу крохотные разряды.

– Что ты попросишь за мой следующий вопрос? – решила заранее поинтересоваться девушка.

Такой формат игры ее устраивал: сперва – вариант расплаты, затем – вопрос. Если она пожелает.

Торриен не торопился отвечать.

Несколько секунд он смотрел на нее не отрываясь, словно изучал, запоминал. Впитывал. Затем взял одну крупную ежевику, обмакнул в сливки и положил себе в рот.

Иллиана замерла, чувствуя, что настроение беседы снова неуловимо меняется. Становится горячее.

Она попыталась сделать невозмутимый вид. Однако лицо загадочно улыбающегося мирая, его красивые изогнутые губы и спокойные глаза, мерцающие горячим золотом, слишком влияли на нее.

– В этот раз мы поступим иначе, – мягко проговорил Торриен, не сводя с нее пронзительного взгляда.

Взял новую ягоду, на этот раз малину, слегка обмакнул в сливки и снова положил себе в рот.

Иллиана напряглась. Похоже, не все будет так легко, как хотелось бы.

– Сперва ты задаешь вопрос, – продолжал он, с удовольствием поедая десерт, – затем я отвечаю и называю цену.

Неспешные движения мирая завораживали ее. И она не собиралась отступать.

Чтобы это доказать, Иллиана взяла ягоду морошки, по примеру Торриена окунула ее в сливки и поднесла ко рту.

Но неожиданно в самый последний момент мужчина перехватил ее руку.

Иллиана распахнула губы и застыла.

Расплавленное золото глаз мирая потихоньку начало темнеть. Время будто замедлилось.

Торриен приблизился к девушке, чуть склонив голову, и, не отрывая от нее взгляда, медленно поднес ягоду в ее руке к своим губам.

Иллиана боялась вздохнуть, следя за движениями мужчины так, словно от них зависела ее жизнь.

И в этот миг он положил морошку к себе в рот, обхватив губами и ее пальцы.

Словно молния прошила позвоночник девушки. Она лихорадочно вздохнула, набрав побольше воздуха в легкие, захлебываясь им.

А Торриен не останавливался. Он проглотил ягоду и тут же заменил ее сперва одним женским пальцем, затем другим, посасывая, лаская горячим языком так, словно это были вовсе не пальцы, а что-то постыдное, откровенное.

Краска залила щеки Иллианы. Грудь стремительно поднималась и опускалась, будто девушка быстро и долго бежала. В груди разливалась раскаленная лава, жгучая, но дурманящая, как маковый сок. Она наполняла легкие вместе с запахом Торриена, концентрировалась в желудке, спускалась ниже и ниже, пульсируя и скручиваясь там в змеиные кольца.

– Согласна? – произнес мужчина, перевернув ее ладонь и целуя теперь тыльную сторону запястья.

– Согласна, – выдохнула девушка, едва управляя собственным голосом, и тут же добавила: – Что значит «хасси»?

Она боялась потерять время. Сама боялась потеряться в золотых глазах Торриена. Раствориться в его обжигающих прикосновениях и забыть все на свете.

Губы мирая дрогнули в улыбке и снова опустились на ее руку. Прошлись медленными поцелуями по запястью, чуть больше времени потратили на сгиб локтя.

Иллиана судорожно вздохнула. Ураган мурашек прокатился по спине.

С каждым пройденным участком кожи, ставшей сверхчувствительной, Иллиана все больше загоралась, теряла над собой контроль. Как костер, в который вместо дров бросали горючие смолы.

Быстро. Неотвратимо. Ярко, как зарница.

В промежутках между горячими прикосновениями Торриен все же негромко ответил ей:

– «Хасси» на языке нагов означает «избранница», – звучал его бархатный голос. – Так именуют человеческих девушек, которых выбирают мираи.

Иллиана распахнула глаза и, не удержавшись, спросила:

– А много у одного мирая может быть хасси?

В этот момент она вдруг поняла, что Торриен оказался невероятно близко от нее. Их лица разделял раскаленный воздух шириной не больше ладони.

– То есть этот вопрос интересует тебя гораздо больше, чем то, что для тебя значит быть моей избранницей? – с легкой усмешкой спросил мужчина, и Иллиана еще сильнее покраснела.

Прикусила губу и опустила взгляд.

А ведь и правда. Почему она задала именно этот вопрос?

Но отступать было уже поздно. Девушка резко подняла голову и посмотрела в глаза Великому змею. Ей действительно слишком сильно хотелось знать:

– Так сколько у тебя может быть хасси, Торриен?

В голосе неожиданно даже для нее самой проскользнула железная нотка.

Мягкие, маняще-дерзкие губы мирая растянулись в улыбке. Но вместо ответа он вдруг сказал:

– Поцелуй меня.

Фраза прозвучала уверенно, повелительно. Почти как приказ, если бы не эти самые мягко изогнутые губы.

Иллиане хотелось подчиниться. Но было слишком стыдно. Одно дело, когда тебя целуют без спроса. Властно, требовательно.

Горячо…

И совсем другое – когда нужно сделать это самой. Будто признаться, что все это тебе на самом деле нравится.

– И сделай это так, чтобы я почувствовал: твой поцелуй не имеет отношения к нашей игре, – тихим, чуть хрипловатым голосом проговорил Торриен, обведя пальцем овал ее лица и остановившись взглядом на губах.

Так, словно понимал все ее мысли.

Каждое слово, сорвавшееся с его губ, словно вбивало в девушку раскаленные шипы. А те плавились внутри тела, превращаясь в сладкий яд, отравляющий кровь, усиливающий напряжение, уже давно пульсирующее между бедер.

– А разве это будет не ради игры? – еле слышно спросила она.

И только дрогнувшие ресницы выдавали ее волнение.

Мирай улыбнулся и ничего не ответил, лишь внимательно глядя на нее темно-золотыми глазами, в которых застыло ожидание.

Темная жажда.

Нет, Иллиана знала, что это будет не ради игры. Все по-настоящему. Потому что Торриен и так был в курсе всех ее желаний.

Ее тело не умело лгать.

Сердце Иллианы билось уже настолько быстро, что, казалось, вот-вот выломает ребра и выскочит прочь, бесполезно задохнувшись где-нибудь на полу.

И тогда она решилась.

Медленно наклонилась к мужским губам, боясь, что упадет в обморок. Замерла, когда осталось миновать последний миллиметр, и на мгновение застыла, опасаясь вздохнуть.

В ушах шумело, перед глазами все померкло.

А Торриен специально не двигался, предоставляя ей полную свободу.

Удар сердца.

Еще один.

Еще.

Иллиана закрыла глаза и осторожно коснулась его губ.

Дрожь лавиной прокатилась по позвоночнику и превратилась в язычки пламени, обжигающие плоть.

Несколько секунд она провела неподвижно, будто ожидала неминуемой гибели. А затем выдохнула и прижалась сильнее. Подалась вперед, неуверенно зарывшись пальцами в длинных черных волосах мужчины.

Так, как давно хотела.

И тихо застонала, не выдержав.

В ту же секунду сильные руки мирая обхватили ее за талию, легко приподняли и резко прижали к мужскому телу, заставив обхватить бедрами. Торриен хрипло выдохнул и еле слышно зарычал, будто выпуская на волю зверя, которого долго держал внутри.

– У мирая может быть только одна хасси, мое сокровище, – прошептал он, прикусывая ее губы и тут же зацеловывая. Спускаясь поцелуями к подбородку, затем к шее и вниз.

Иллиана тихо ахнула, приоткрыв рот, жадно глотая воздух пересохшими губами. Зажмурилась, на несколько ослепительно долгих, остро-сладких секунд позволяя себе почувствовать… и тут же отстранилась, слегка отталкивая мирая ладонями.

Она тяжело дышала. Боялась, что сейчас он заставит ее продолжать. Уложит прямо на этот диван, содрав платье, которое сам же и подарил. И будет ласкать до тех пор, пока солнце не сменит луну…

Она почти хотела этого.

Почти.

Но Торриен оказался хитрее.

Как только она оттолкнула его, золотые глаза на миг вспыхнули и снова потемнели. А по губам мирая вдруг скользнула едва различимая улыбка.

Но она заметила! Только пока не поняла причины, ее вызвавшей.

Что его так обрадовало?

От осознания того, что вновь в этой игре что-то ускользает от нее, Иллиана занервничала.

Ей хотелось держать в руках все происходящее, как бы сложно это ни казалось. И пока создавалось впечатление, что, несмотря на собственные эмоции и желания, ей это удается.

Создавалось впечатление.

– Еще вопрос? – невозмутимо проговорил Торриен, схватив новую ягоду и положив себе в рот.

Иллиана нервно облизнула губы и последовала его примеру. Это простое действие должно было хоть немного вернуть ей трезвость ума.

Казалось, что помогло.

– Я задам вопрос, если ты пообещаешь мне, что не станешь сегодня… – Иллиана покраснела, но фразу все же закончила: – Заниматься со мной любовью.

«Держать в руках происходящее»…

Она должна была хоть как-то обезопасить себя от этого мужчины. Обязана была.

Потому что себе уже не доверяла.

– Любовью? – с усмешкой приподнял бровь мирай.

– Сексом, – отрезала девушка, стараясь расставить все по местам. А то с этого змея станется обхитрить ее. – Я знаю, что мираям не отказывают, Торриен, – добавила она. – И, если ты захочешь… все будет так, как ты захочешь. Но если ты дашь мне слово, то я могу не бояться.

– А ты боишься? – вкрадчиво уточнил мужчина, и золото его глаз снова начало неумолимо затягивать ее.

– Да, – резко выдохнула она.

– Тогда я обещаю, – тут же легко согласился мирай, послав в рот еще одну ягоду. Так легко, что у Иллианы вновь появилось ощущение, будто что-то в этой игре ускользнуло от нее.

– Хорошо, – кивнула она, отгоняя тревожные мысли. – Я хочу знать, что такое «сайяхасси».

Торриен широко улыбнулся. Как мог бы улыбнуться змей, накинувший на добычу несколько колец собственного хвоста. Отложил обе миски с угощением, пересадил девушку на диван, встал и предложил ей руку.

Иллиана чуть сдвинула брови, но вложила свою ладонь в его. Встала следом и прошла с мираем к перилам балкона.

– Что мы будем тут делать? – спросила она, когда он позволил ей дотронуться до ограждения, а сам встал позади, обняв ее за талию.

Прикосновение разом всего тела мирая послало по нервам грозовой разряд.

Иллиана ощутила жар мужской груди, прижавшейся к ее спине, твердость бедер. И тяжело задышала.

Все страхи, желания, горячие импульсы, отравляющие кровь, мгновенно вернулись.

Торриен склонил голову к ее шее, откинув копну волос в сторону, и коснулся губами плеча. Неторопливо. Так, словно имеет на это полное право.

– «Сайяхасси», – низким, чуть вибрирующим голосом проговорил он, – дословно на языке нагов означает «избранница крови».

– Избранница крови? – переспросила Иллиана, чувствуя, как от каждого прикосновения мужчины ее тело бьет дрожь.

Торриен в это время уверенно дотронулся до платья на ее плече и просто сдвинул его вниз, заставив соскользнуть.

Прохладный ветерок тут же обжег разгоряченную кожу.

Иллиана схватилась за ткань возле декольте, не позволяя той слишком сильно сползти вниз, обнажить грудь.

В висках бешено застучало.

– Избранница крови, – продолжал мужчина, перемежая слова жгучими, отравляющими разум поцелуями, – это человеческая девушка, от природы умеющая говорить со змеями… Обладающая обонянием нагов… Способная выносить дитя нага и не погибнуть от его яда…

В каждой фразе Торриена Иллиана находила и узнавала саму себя. В каждой, кроме последней.

И когда мужчина закончил говорить, на этот раз лаская ее ухо, прикусывая и посасывая мочку, втягивая в горячий рот, казалось, сердце девушки остановилось.

Она широко распахнула глаза, не веря в то, что услышала.

Значит, она нужна ему именно для этого? Для того, чтобы родить ребенка?

Или же ей это все лишь кажется, ведь он дал слово не трогать ее?

В этот момент Торриен вдруг ощутимо вдавил Иллиану в перила, заставив упереть в них руки, и девушка почувствовала, как его правая рука опустилась и скользнула по ее бедру вверх, задирая подол платья.

В голову ударил жар. Ей было стыдно, страшно. Но, что самое невероятное, – не менее приятно.

– Что вы делаете? – шепнула она дрожащим голосом, пытаясь вернуть контроль.

Торриен впился губами в чувствительную ямку, где шея переходила в плечо, почти прикусывая. И одновременно скользнул рукой к основанию бедра. Погладил его внутреннюю часть и едва ощутимо коснулся ребром ладони того места, которое должно быть скрыто нижним бельем.

Но влажное белье Иллианы вместе с платьем осталось в лесу у стены…

Девушка резко выдохнула и сжала ноги. Вот только от этого прикосновение ладони стало еще ощутимей.

Там, где сейчас застыли его пальцы, слегка сжавшие бедро, неумолимо разгорался пожар.

– А на что это похоже? – бархатным голосом спросил он. Низкие, чуть хриплые нотки будто сперва отразились в груди Иллианы, затем прокатились по желудку, заставив его сжаться, а в конце и вовсе упали в низ живота, скручиваясь там раскаленной спиралью. – Боюсь, мое сокровище, что твой последний вопрос стоил… немного дороже предыдущих.

Иллиана резко выдохнула, тут же зажав рот ладонью. Потому что не сумела сдержать еле слышный стон, когда Торриен целиком накрыл ладонью ее лишенную белья чувствительную плоть.

В пылающем мозгу пронеслось то, чему ее учили с детства:

«Никто не может помешать мираю сделать то, что он хочет. Желание мирая – закон…»

Неужели в их с Торриеном игре она все же допустила ошибку? Неужели с Великим змеем вообще не стоило играть?

Похоже, она вот-вот об этом узнает.

В этот момент внизу под балконом показались новые посетители. Из-за угла здания выплыл расписной паланкин, и оттуда вышел мужчина. Паланкин с носильщиками тут же исчез, а гость махнул рукой привратнику, давая понять, что не желает пока входить.

Он достал из кармана тонкую длинную трубочку с маленькой чашей, что-то туда положил и поджег с помощью огнива.

А рука Торриена между ног Иллианы словно нарочно стала настойчивей. Мужчина слегка надавил указательным и безымянным пальцами на мягкую кожу, будто массируя, заставляя кровь волнами приливать к этому месту.

– Торриен, там же… там… – выдохнула Иллиана, во все глаза глядя на мужчину, что стоял к ним спиной всего в нескольких метрах.

Девушка зажмурилась, тяжело дыша, когда в этот миг средним пальцем Торриен неторопливо проник сквозь влажные складочки у нее между ног.

Обжигающе остро, почти не касаясь, так слабо, что почти щекотно. Но так сладко, что Иллиана резко всхлипнула и тут же подняла руку, прикусив тыльную сторону кисти.

Она боялась, что ее услышат…

Торриен коснулся губами ее уха, опаляя горячим дыханием, и прошептал:

– Ты же доверяешь мне, Иллиана?

Прикусил мочку, и тут же его палец скользнул по ней настойчивее, увереннее.

Выше и ниже…

Еще раз и еще.

Обводя по кругу и возвращаясь, утопая во влажных лепестках, которые так явно раскрывали для него все ее истинное желание.

Жгучее, голодное пламя, которое разгоралось все сильнее с каждым его движением.

В какой-то момент Торриен дотронулся чуть ниже, погладив и обведя вход туда, где сконцентрировалось самое пекло.

Иллиана тихо ахнула, запрокинув голову ему на плечо, и подалась бедрами назад, то ли пытаясь убежать от его руки, то ли толкаясь в его напряженный, такой твердый даже сквозь одежду член.

– Да, моя девочка… – прошептал он, осторожно проникнув пальцем не больше чем на сантиметр.

– Нет, Тор… я… – прошептала она хрипло, боясь, ужасно боясь, что прямо сейчас произойдет то самое, чего она совершенно не планировала.

Страсть. Секс. Огонь…

А потом он заберет ее…

– Нет, мирай, я еще никогда прежде… – сбивчиво прошептала она, почти не надеясь, что он послушает. Что ему есть хоть какое-то дело до ее девственности.

Торриен поднял свободную руку и каким-то немыслимо легким движением распахнул сверху ее платье, обхватив грудь. Сжав уже давно твердый от напряжения и желания сосок.

– Я знаю, что ты никогда… – прошептал он тогда низким голосом с такой будоражащей хрипотцой, что Иллиана задрожала еще сильнее. – А еще… мне нравится, когда ты зовешь меня Тор…

И что-то было в его тембре нетерпеливое, голодное… Отчего Иллиана буквально выпадала из реальности. Забывала обо всем на свете.

У него был красивый голос…

«Нет, нельзя терять голову», – пронеслось запоздалое в мыслях девушки.

Она распахнула глаза, вновь с ужасом заметив того мужчину внизу, что стоял спиной к ресторану и выпускал в воздух кольца дыма.

В этот момент он неожиданно повернулся и посмотрел на здание.

Иллиана задержала дыхание, широко распахнутыми глазами следя за тем, как он рассматривает красивые балконы… в другой половине ресторана.

В этот момент девушка решила, что, если он повернет голову и посмотрит в их сторону, она умрет на месте.

Но реальность была куда хуже.

Как только Торриен усилил давление между ее ног, в этот раз прижав ладонь сильнее, скользя теперь с четким, разрывающим тело и, кажется, саму душу ритмом, Иллиана закрыла глаза. Она едва сдерживала стоны, рвущиеся из груди, и оттого, что приходилось делать это, разум и мысли еще быстрее вышибало из головы. Искусанные губы хватали воздух рвано и конвульсивно.

– Тебе нравится… – шепнул Торриен пошло, жарко.

Она не видела, но чувствовала в этот момент на его лице страстную темную улыбку.

Он прижался к ней сильнее, давая почувствовать обнаженными бедрами его твердость, запертую в штанах.

– Нет, я… – прошептала она судорожно. Тихие всхлипы, вырывающиеся из ее груди, стали чаще. Руки цеплялись за поручни, то и дело срываясь, пальцы сжимались и расслаблялись независимо от желания девушки.

Она уже не контролировала свое тело.

– Нет? – удивленно и с легкой усмешкой переспросил он, тут же замедлив движения рукой.

Тихий, но такой многозначительный вздох сорвался с ее губ, заставив Торриена еще шире улыбнуться.

– Не нравится, значит, – продолжал шептать он, прикусив ее за шею.

И остатками расплавленных мозгов Иллиана вдруг осознала, что он задевает ее кожу увеличившимися клыками.

Сердце грозило вырваться из груди. Она уже не понимала, чего хочет и чего на самом деле боится. Кровь пульсировала в висках, шумела. Между ног так сильно ныло, требуя продолжения, настойчиво умоляя закончить начатое, что Иллиана чувствовала себя сбитой с толку.

Она злилась, нервничала, боялась. И жутко, просто нестерпимо желала мужчину, стоявшего за ее спиной.

В эту секунду Торриен освободил ее грудь и опустил руку вниз. Иллиана услышала, как звякнула пряжка его ремня, а через миг к ней прижалась разгоряченная мужская плоть.

Иллиана выдохнула.

Ощущение этой близости заставило сердце подскочить к горлу, бешено забившись в судорогах… страха?

Предвкушения?..

Она одновременно хотела и боялась, что это произойдет. Что прямо сейчас он закончит то, что начал.

Но Торриен вдруг вновь ускорил движения пальцев между ее ног, возвращаясь в привычный ритм и выбрасывая у нее из головы эти мысли. Теперь он перемежал скольжения пальца с коротким проникновением, отчего внутри девушки словно все сильнее скручивалась пульсирующая раскаленная спираль.

Никто не делал с ней такого.

Иллиана ахнула, запоздало взглянув на незнакомца под балконом, и вся сжалась.

Ее трясло.

От страха, стыда, возбуждения, желания.

Торриен замер, почувствовав ее реакцию.

Тип под балконом резко повернулся и посмотрел в их сторону.

Иллиане вдруг захотелось разрыдаться, если мирай продолжит вытворять с ней эти ужасные вещи на чужих глазах!

И если не продолжит – тоже…

В этот момент Торриен склонился к ее уху и вдруг прошептал чрезвычайно довольным голосом:

– На балкон наложены особые чары отвода глаз. Нас никто не видит, мое сокровище.

И тут же толкнулся вперед, скользнув своими бедрами по ее.

Иллиана застонала, когда он усилил давление, вновь наращивая темп движения и рукой, и членом, который теперь так пошло и горячо двигался в ложбинке между ее ног.

Не внутри, но рядом. Дразня, но не проникая.

Одно резкое движение, второе…

В такт пальцам, по кругу затягивающим ее в водоворот какого-то неизвестного прежде исступления.

Третье, четвертое…

Торриен вдруг прижался к ней сильнее и проник пальцем еще глубже, на всю глубину, в такт толчкам.

Стон жгучего удовольствия сорвался с губ Иллианы, ослепив ее, почти испугав. Но мирай двигался, не останавливаясь, лаская будто бы со всех сторон, надавливая на самые чувствительные точки, от которых сдерживать себя дальше было просто невозможно.

И она почти кричала в голос, откинув голову назад, одновременно слыша его хриплое, прерывистое дыхание, то и дело скатывающееся на низкий стон. С каждым толчком, во время которого он терся о нее своей твердой, как камень, плотью. Он словно занимался с ней любовью, одновременно не делая этого.

Иллиана чувствовала его движения и словно ощущала внутри себя.

Не руку. Его всего.

И в какой-то миг это ослепительное сумасшествие, так нестерпимо затянувшееся по воле Торриена, наконец переполнило Иллиану до краев. Горячая пружина внизу живота взорвалась, раскручивая остро-сладкую спираль, разливаясь удовольствием по крови. По венам. Проникая в каждый миллиметр тела.

Отрывистый, страстный стон сорвался с ее губ последний и самый громкий раз, и через несколько мгновений они оба замерли.

Иллиана не сразу поняла, что все это время Торриен касался одной рукой ее лица, а распахнутыми губами прикусывал за щеку, шею, подбородок. Словно выхватывая стоны, выпивая их.

Его глаза были открыты, на губах играла улыбка.

А еще ее спина была влажной, давая понять, что ему было так же хорошо, как и ей.

Змеиных клыков видно не было, и девушка уже была готова поверить, что их и не было вовсе. Только странный будоражащий страх, смешанный с непонятным любопытством, застыл где-то в груди.

После того как мирай отпустил ее, попутно помогая привести себя в порядок, они снова сели за стол. Торриен улыбался, разглядывая девушку хитрым, чуть прищуренным взглядом и наливая ей в бокал вино.

А Иллиана краснела, не зная, куда себя деть. Никогда с ней не происходило ничего подобного, и как себя вести после этого, она понятия не имела.

Кроме того, страсть отступила, и теперь в голове неприятно пульсировала острая и нервирующая мысль: «А отпустит ли он ее домой?»

И если нет, то, может, стоит прямо сейчас уйти в туалет и оттуда сбежать?..

Девушка открыла рот, приготовившись задать вопрос, но правильные слова не шли на ум. В итоге она набрала в легкие побольше воздуха и выпалила: