Текст книги "Умоляй, ведьма. Часть 2"

Глава 5

8 число месяца Костлявых ручьев.

Хозяйственная каморка на третьем этаже Лебединого дворца.

Дрейгон держался за угол стола, едва стоя на ногах. И как только рыжая недоведьма скрылась с глаз, а перестук ее каблучков затих в коридоре, как силы окончательно стали покидать черного колдуна. Он наконец-то смог позволить себе слабость. Сейчас, когда никто не видел его, когда никто не мог понять, что он уязвим.

Дрейгон хрипло закашлялся, с уголка губ потекла багряная кровь.

Ему не нужно было смотреть в зеркало, чтобы знать, насколько бледным стало лицо. Чтобы заметить черные круги под глазами и посиневшие губы. Он все это ощущал на своей шкуре.

– Ну что, колдун, сам себя лишивший имени, стоила ли этой боли твоя жертва? – внезапно раздался над ухом мужчины тихий рокочущий голос.

Дрейгон едва заметно повернул голову, ровно настолько, чтобы боковым зрением заметить, как от стены рядом с крохотным балкончиком отсоединилась черная каменная фигура. На глазах она приобретала форму и объем, становилась заметна рельефная фактура гладкой кожи. И в самом конце этой метаморфозы поднялись ее веки и сверкнули в полумраке желтые, как огонь, глаза.

– Катись к демонам, Хьельгвирана, – прохрипел Дрейгон, сделав еще несколько шагов к балкону.

Но ему самому, как и горгулье, казалось, что он вот-вот упадет.

Руки дрожали.

– Очень благородно, – глазом не моргнув, ответило существо. – Ты же черный колдун, не забыл, что такие, как ты, не жертвуют собой ради других?

– А я и не жертвовал собой, отстань, без тебя тошно, – проговорил он и снова закашлялся, потому что от пары слов глотку едва не разорвало.

Он пытался прикрыть рот рукой, и теперь вся тыльная сторона ладони оказалась в крови.

– Проклятье… – выдавил он еле слышно, одним дыханием.

С горем пополам он добрался до балконной двери и распахнул ее настежь.

Ему нужен был воздух. Много воздуха.

Дрейгону казалось, что он задыхается. Легкие резало, создавалось впечатление, что кто-то насыпал битого стекла ему под ребра, и теперь каждый вздох сопровождался чудовищной болью.

Впрочем, он знал, на что идет, когда забирал на себя чужое отравление. Если яд, попавший в тело, не лечить и не пытаться вывести, а просто магией переносить его действие на другого человека, то сила отравления увеличивается в несколько десятков раз. Фактически сакрара осталась в теле Мартеллы, но она более не могла причинить вреда, потому что весь вред на себя забрал Дрейгон.

И если из-за ядовитого порошка Мартелла просто едва не потеряла голос, то горло Дрейгона буквально разрывало на части. Его голосовые связки кровоточили, готовые в любой момент окончательно прийти в негодность. С легкими тоже что-то произошло, но колдун не знал, что именно.

– Может, стоило просто убить ведьму? – спросила тем временем горгулья своим глухим, низким голосом, в котором слышался скрежет камня.

Дрейгон, нахмурившись, взглянул на нее, но ничего не ответил.

Глаза горгульи горели все тем же спокойным желтым светом, и никто бы не заподозрил прислужницу дракона Рока в обмане.

Дрейгон тоже не заподозрил. И Хельвиграна невозмутимо вела свою игру дальше.

– Ты бы освободился, ведь мощь вашего договора уже не так сильна, как в самом начале. Договор не убьет тебя, ты и сам это знаешь. Уничтожь ведьму – и всего делов. Рыжее недоразумение наконец-то оставит тебя в покое. Снова будешь один, как всегда и мечтал. И ничей звонкий смех уже не нарушит бесконечность твоей тишины, Антрацитовый принц.

Дрейгон вздрогнул.

Через силу он толкнул балконную дверь и шагнул в узкое пространство, окруженное высокими перилами.

Прохладный ночной воздух ударил в легкие, но это принесло слабое облегчение. Грудная клетка все равно горела в агонии.

Дрейгон сжал зубы и молчал, глядя вдаль.

Когда-то в этом замке его собственные покои выходили как раз на эту сторону дворцового сада. Он любил ночами смотреть, как белая луна восходит над пушистыми кронами аметистовых яблонь и серебрит васильково-синее небо. Любил наблюдать, как гуляют внизу редкие влюбленные парочки, и представлять, что он умеет летать и может расправить крылья, под которыми будет свистеть ветер.

Тогда это была лишь мечта. Теперь он вновь смотрел на знакомый пейзаж, его мечта стала реальностью. Вот только окружающие красоты больше не вдохновляли, а сбывшиеся фантазии казались насмешкой судьбы.

И только Мартелла Довилье, неожиданно появившаяся в его бесцельном существовании, полном яда и накопившегося раздражения, дарила странную освежающую волну смысла.

Опустив руки на гладкие каменные перила, колдун зажмурился. В черноте опущенных век мелькнуло светлое лицо его недоведьмы.

Ее большие грустные глаза – зеленые, с желтой сердцевиной…

Мартелла была зеленоглазой, как и он. Однако только дурак мог сказать, что они похожи. Радужки девушки напоминали зеленую лужайку в яркий день. Внутри них, прямо вокруг зрачка, словно горело солнце цвета золотого авантюрина.

Глаза же самого Дрегона напоминали темные колдовские изумруды, с помощью которых проводили свои ритуалы самые черные волшебники всех королевств.

Они с Мартеллой были очень разными, и все же что-то влекло Дрейгона к этой ведьме. Он и сам до сих пор не знал, почему помог ей сегодня. В конце концов, они и впрямь могли подождать пару месяцев, может даже пару лет, до того момента, как появился бы наиболее удачный способ получения Искры Солнца. Мартелле действительно незачем было так торопиться. Он сам уже не испытывал настолько сильного раздражения в ее присутствии, чтобы мечтать избавиться от нее поскорее.

В конце концов, Дрейгон собирался сбросить оковы их кровавого договора уже в ближайшие месяцы. Ему ни к чему было помогать недоведьме получать инициацию. Как только их связь разорвется, Мартелла окажется предоставлена самой себе.

И все же он продолжал выручать ее и доставать для нее Искры всеми возможными способами. Словно… и впрямь хотел помочь ей до того момента, как повод для этого окончательно испарится.

Ведь едва их договор будет разрушен…

Дрейгон не думал об этом. Просто знал, что он исчезнет из ее жизни так быстро, что она не успеет сказать и слова. Даже если ему самому будет хотеться обратного…

Что бы там ни говорила Хельвиграна, любовь все еще способна его убить. А собственную жизнь Дрейгон Ранвидаль ценил превыше всего. Тем более превыше какой-то глупой влюбленности или интереса.

Колдун моргнул, но улыбающееся лицо Мартеллы, глядящей на него в эту ночь с каким-то наивным, нерациональным доверием, никак не выходило из головы. А ведь он столько раз издевался над ней, пытаясь хоть немного отыграться за печать кровавого договора, что логичнее было бы увидеть в ее глазах хотя бы раздражение.

Но его не было. Несмотря на все, что он говорил и делал, несмотря на сарказм и черные шутки, эта девушка продолжала тянуться к нему, как и прежде. Может быть, даже еще более доверчиво, чем когда-либо.

Понимание этого факта сломало что-то в Дрегойне. И теперь он никак не мог построить это заново. В груди странно тянуло, словно тонкая царапина на коже от листа острой травы. Царапина столь незначительная, что ее и заметить-то сложно. Вот только о ней не забыть, потому что ноет.

– Ты уже принял решение, принц, – проговорила горгулья, о которой Дрейгон уже успел забыть. – Вот только сам еще этого не понял.

Но колдун не обратил внимания. Он снова закрыл глаза, подавив очередной приступ кашля, а в следующий миг его фигура подернулась дымкой тумана и ворохом перьев. Короткая вспышка, и на перилах балкона оказался черный ворон с медными отблесками на крыльях. Он распахнул их и спрыгнул вниз, чувствуя, как ветер подхватывает его и несет вперед.

Дрейгон не смотрел по сторонам. Лишь один раз, пролетая мимо Малахитового зала, он заметил через высокое стрельчатое окно Мартеллу Довилье, сходящую с помоста и принимающую поздравления от принца Альфиана. Дофин целовал ей руку, а девушка улыбалась. Ее щеки были румяными от легкого смущения, а полные красивые губы влажно блестели.

Антрацитовый принц отвернулся, стараясь не обращать внимания на ноющую царапину где-то под сердцем. И улетел прочь.

С медного клюва тонкой струйкой капала кровь.

Глава 6

Все еще 8 число месяца Костлявых ручьев.

Сад возле Лебединого дворца.

– Вы прекрасно пели, любезная ронна Довилье, – сделал мне комплимент принц, пока мы прогуливались по узким тенистым тропинкам дворцового парка. – Смею заметить, ваш голос покорил меня с первого куплета!

Когда он сказал это уже в третий раз, я даже не покраснела. Хорошо, что на улице уже давно зашло солнце и повсюду разливалась кромешная тьма. Только свет магических фонарей, которые встречались тем реже, чем глубже мы проходили в парк, немного приподнимал тяжелые и непроглядные крылья ночи.

Впрочем, несмотря на то, что слова принца не могли заставить меня засмущаться, я все равно чувствовала себя изрядно неловко. А именно – оттого, что он находился ко мне слишком близко и даже в какой-то момент предложил мне руку для прогулки. И теперь мы шли с ним рядом, как парочка влюбленных.

– Ну что вы, ваше высочество, – проговорила я, держась за локоть дофина и чувствуя, как уверенно распространяется на меня жар от его тела даже через ткань плотного, расшитого золотом камзола.

От этого ощущения где-то под желудком начало нагреваться.

– Вы знаете, вокруг меня так много разных людей – и так мало по-настоящему интересных. Я бесконечно рад, что судьбе было угодно столкнуть нас в том лесу.

От его слов и мягкой, какой-то кошачьей улыбки по коже запрыгали мурашки.

Альфиан тем временем чуть склонился ко мне и взял за руку, на которой ярко блестело в магическом свете фонарей кольцо-пропуск с желтым камнем.

Мы остановились под раскидистым деревом, усыпанным сверху донизу белыми ароматными цветами, и принц неторопливо коснулся губами тыльной стороны моей кисти.

– Вы слишком добры ко мне, ваше высочество, – неловко проговорила я, чувствуя, что вот именно сейчас в прохладных лунных лучах Альфиан выглядит вполне даже симпатичным и приятным мужчиной.

И почему прежде я думала, что он не привлекателен? Ну и пусть наследнику престола чересчур сильно нравятся цветы и украшения… В конце концов, в этом мы с ним похожи!

Я искоса взглянула на выдающуюся золотую цепь на его шее и на черно-золотую розу в петлице камзола цвета темного ореха. И решила, что сегодня Альфиан выглядит очень даже стильно.

– О, поверь, Мартелла, я никогда не лгу, – перешел он с официального тона на неформальный и снова поцеловал мою кисть.

Только на этот раз поцелуй оказался значительно дольше прежнего, взгляд наследника не сходил с моих глаз, а губы жгли кожу.

А я неожиданно почувствовала, как от руки вверх словно разбегаются раскаленные змейки, проникая в самые отдаленные уголки тела.

Меня слегка бросило в жар.

– Вокруг вас очень много привлекательных и сильных женщин, ваше высочество, – зачем-то бросила я. Наверно, оттого, что вдруг с какого-то перепугу почувствовала укол ревности к собственным сестрам. Они-то были с принцем постоянно! А еще потому, что хотела увидеть реакцию наследника на следующие слова: – Например, Сафира и Иветта. Что может быть лучше, чем красивые ведьмы, поклявшиеся защищать вас?

Альфиан вдруг замер, а затем странно улыбнулся, сжав мою руку и ведя меня дальше в сад.

– Знаешь, Мартелла, – проговорил он через пару мгновений, – ведь клятву можно и преступить. На самом деле доверие в королевском дворце – слишком хрупкая вещь, и даже присяга на крови не гарантирует ровным счетом ничего.

– Правда? – выдохнула я, в который раз убеждаясь: принц не доверяет моим родственницам.

Я не ошиблась!

– Это факт, Мартелла.

– А разве нарушение клятвы не сделает мага черным? – удивилась я на этот раз совершенно серьезно. – Кому, как не мне, знать, насколько сложно пройти инициацию честным, светлым путем. И если колдуну уже удалось этого добиться, для чего же ему совершать предательство и очернять свою душу? Ведь черная магия как яд – разъедает тело тем сильнее, чем больше ее используешь.

Альфиан одобрительно посмотрел на меня и кивнул.

– Когда-то много лет назад мой отец руководствовался теми же доводами, поэтому он и избавился от всех колдунов возле себя, которым было больше тридцати лет. Несмотря на то, что во дворец берут только светлых, это не гарантия их честности. Ведь чем колдун старше, чем сильнее соблазн продолжить свою жизнь за счет чужой смерти, перейдя на темную сторону. К сожалению, некоторые готовы пойти на искажение собственной души не только ради продления жизни, но и просто ради того, чтобы увидеть смерть членов королевской семьи, например. Поэтому доверять нельзя никому.

Я была так возмущена услышанным, что, не задумываясь, выпалила:

– Я ни за что не стала бы черной ведьмой, даже если бы мне посулили за это несметные богатства. Не знаю, для чего это было моей бабке, для чего она очернила свою душу. Но уверена, что я, в отличие от нее, смогу стать великой светлой волшебницей! Как Эльтус Бледный, например! И это будет гораздо почетнее, потому что путь света труднее, а значит, благороднее.

Альфиан улыбнулся и как-то странно посмотрел на меня.

Мне снова стало неловко и, кажется, еще горячее. Руку с кольцом неприятно тянуло к земле, захотелось снять с себя все, и побыстрее. Включая дурацкие украшения. Но вряд ли это было бы прилично – стоять голой в обществе принца.

Впрочем, кто знает, может, ему и понравилось бы.

Я прикусила губу, убирая назад тяжелые волосы, от которых становилось еще жарче.

– Ты очень красива, Мартелла Довилье, – произнес вдруг принц, проследив за моим движением и очертив взглядом оголившуюся линию шеи.

У меня слегка закружилась голова.

Да что вообще происходит? Может, яд сакрары все еще действовал?

Но я вдруг подумала, что, если бы Альфиан меня прямо в этот миг поцеловал, я была бы не слишком и против. А вдруг Искра Солнца передалась бы мне уже сейчас?

Можно было бы не завершать Отбор… Впрочем, а почему бы и не завершить?

Интересно, каково это – быть женой дофина Вальтариума?

В голову лезли самые неожиданные мысли.

Альфиан как раз внезапно стал гораздо ближе ко мне. Взял меня за руку и притянул к себе с привычной властностью, как будто не ждал отказа. Был уверен, что никакого отказа не может быть даже в теории.

А я замерла, не веря, что именно сейчас все и произойдет. Сердце билось быстро и как-то остро, будто иглами ударяясь о грудную клетку. Глаза наследника престола были направлены на мои губы, и я видела в них только черноту расширенных зрачков.

Он хотел меня поцеловать… Это ощущалось в его напряженно-медлительных движениях, в горячих руках, одна из которых удерживала мое запястье, а вторая вдруг скользнула мне на талию. В прерывистом дыхании…

Похоже, я ему и впрямь нравилась. Значит, поцелуй все же можно не прерывать? Это будет тот самый поцелуй страсти, который мы так долго ждали?..

Я закрыла глаза, боясь вздохнуть. В голове будто разлился раскаленный свинец. А между нашими губами осталось крохотная прослойка воздуха шириной в пару миллиметров.

Однако в самый последний момент, когда я уже ощущала уверенно-крепкую хватку ладоней дофина, явно не намеревавшегося меня отпускать, и его дыхание у себя на губах, что-то громко ухнуло за одним из соседних деревьев. Ухнуло, затем упало и настойчиво затрещало ветками, словно с дерева свалился здоровенный кабан.

– Эй, кто здесь? – воскликнул принц, ни капли не обрадовавшись тому, что нас прервали.

Он тут же отошел на полшага в сторону и схватился за эфес шпаги, торчавшей у него за поясом.

Но на его зов, знамо дело, никто не откликнулся. Вокруг вновь разлилась блаженная ночная тишина.

Но при этом момент для поцелуя явно был упущен, и, признаться, меня это раздосадовало не меньше, чем принца.

Я уже примерно догадывалась, кто стал причиной этой заминки и новой упущенной возможности, и от этого злилась даже чуточку сильнее.

Опять Хмуря все испортил!

Впрочем, стоило немного поднапрячься и вспомнить, что, если бы не он, я бы уже вылетела с Отбора, как злость мгновенно улетучилась. Вряд ли бы он стал портить мне момент получения Искры, если бы представился подобный шанс. Видимо, и впрямь сей радостный миг еще не настал, а значит, не стоит торопить события.

Я глубоко вздохнула и постаралась смириться. Получалось не очень хорошо, потому что… ну мне и правда хотелось поцеловаться с Альфианом! Что бы там это вообще ни значило.

Щеки до сих пор горели, а дыхание сбивалось. И, честно говоря, я не видела в этом ничего плохого. Уж всяко лучше мне было бы влюбиться в принца, чем в черного колдуна, которого я насильно привязала к себе кровавым договором! В колдуна, у которого дракон Рока знает что на уме, которому демоны знают сколько лет и который издевается надо мной со дня нашего знакомства!

В общем… расстройству моему не было предела. Но из всего нужно извлекать выгоду, а лучше сказать: во всем следует видеть положительное вместо отрицательного. Поэтому я постаралась пошире улыбнуться и проговорила:

– Ваше высочество, вы такой смелый, а я ужасно испугалась!

На самом деле, похоже, все было совершенно наоборот, потому что от неожиданного уханья с лица принца сошла вся краска, а рука на шпаге маленько подрагивала. Дофин оглядывался по сторонам, сдвинув брови, и бубнил что-то про вечное отсутствие стражи, когда она так нужна. В общем, струхнул не на шутку.

Впрочем, после моих слов щеки его порозовели, а на губах даже появилась легкая улыбка. Он сунул обратно в ножны шпагу, которую успел достать наполовину, и, взяв меня за руку, проговорил:

– Вы знаете, ронна Довилье, к сожалению, как я уже говорил, в этом дворце я совершенно не могу чувствовать себя в безопасности. Это тайна вообще-то, поэтому постарайтесь никому не рассказывать.

И улыбка его стала спокойнее и даже немного добрее.

Я вдруг по-новому посмотрела на принца и поняла, что, несмотря на статус наследника престола, на самом деле он простой человек, который, похоже, постоянно чувствует себя в окружении врагов. Кто бы не сломался в таком случае?

Оставалось понять, кто же заставляет дофина хвататься за шпагу при банальном треске веток. И скажет ли он мне об этом, если я спрошу?..

Тем временем Альфиан снова предложил мне руку, но на этот раз мы направились в сторону дворца.

– Пойдемте поближе к цивилизации, – с усмешкой сказал он, но я видела, что его глаза не улыбаются.

– Что тревожит вас, мой принц? – решилась наконец спросить я, потому что, признаться, мне стало жаль его. Настолько, что ужасно захотелось помочь хоть чем-нибудь. – Если я могу сделать что-то для вас, скажите, я к вашим услугам.

Дофин странно взглянул на меня, словно решая что-то, а затем вдруг ответил:

– Становитесь моим личным магом, Мартелла Довилье. Как вам такое предложение?

Я замерла, как громом пораженная. А может, даже пораженная гораздо сильнее.

– Ну-ну, не надо так пугаться, – снова потянул меня к замку принц, продолжая говорить. – И не думайте, что это спонтанное предложение. Я давно думаю о нем. И, признаться, считаю свое решение верным. Становитесь моим магом, Мартелла. Я устрою вашу жизнь, а вы… будете защищать мою.

Так вот о чем он хотел попросить меня еще тогда, в зале! Вот почему смотрел так странно и то и дело норовил подойти и завести разговор!

Планировал заменить мной Иветту…

От понимания этого простого факта что-то внутри у меня перевернулось. Это было настолько странно! Настолько нелепо и… удивительно, что до сих пор не верилось, что это правда.

– Но как насчет ронны Рефар? – озвучила я свои мысли, наконец. – Разве не она ваша правая рука?

Принц скривился.

– Да, вы правы. И я хотел бы, чтобы она оставила свое место. Вы считаете, что плохо сумеете справиться с этой должностью?

– Я? Нет! Но… Я пока еще даже не вступила в силу… – затараторила я, не зная, как объясниться.

– Ну… я уверен, вы, как наследница Ржавой вдовы, сумеете сделать это, – улыбнулся он спокойно. – И, в конце концов, принимая мое предложение, вы можете рассчитывать также и на мою поддержку в этом вопросе.

– Вы поможете мне получить Искры? – ахнула я.

Но, увы, Альфиан скривился вновь.

– К сожалению, я не могу просить коллегию колдунов моего отца помогать моим личным магам. Поэтому, увы, все Искры, кроме последней, вам придется получить самостоятельно. Однако, как только вы сделаете это, можете быть уверены, что по крайней мере искру Солнца я смогу вам обеспечить.

В этот момент он как-то жарко улыбнулся и бросил плотоядный взгляд на мои губы.

По спине прокатилась очередная жгучая до удушья лавина жара.

Как-то… С Дрейгоном было не так. Никогда огонь, который рождался во мне рядом с ним, не доставлял мне столько дискомфорта.

– Вы же ради этого стали участвовать в Отборе, верно? – спросил он вдруг, чем шокировал меня в очередной раз.

Я невольно покраснела.

– Нет! – вырвалось помимо моего желания, и, как ни печально, звучало это как «да».

Альфиан улыбнулся понимающе.

– Ничего страшного, Мартелла. Поверьте, на мой взгляд, желание стать ведьмой – гораздо более благородная причина для участия в Отборе, чем мечта стать королевой.

– Правда? – выдохнула я, и принц засмеялся.

– Вы неподражаемы, – проговорил он через мгновение, снова поцеловав мне руку.

Я замерла, задержав дыхание, когда он в очередной раз оказался так близко, а затем внезапно и вовсе притянул меня к себе за талию.

Его светлые глаза светились в полумраке магических фонарей, а губы улыбались. От его приближения у меня снова застучало в груди так, будто под ребрами кто-то установил магнит, настроенный исключительно на принца. И теперь, стоило ему оказаться рядом, этот магнит притягивал против воли.

Всего пару шагов в сторону – и мне становилось легче дышать! Но, увы, вот он опять был рядом, и мозги превращались в кашу.

– Да, милая Мартелла, – сказал он негромко, – если хотите знать, среди всех участниц Отбора вы для меня интереснее и привлекательнее. И, если вы примете мое предложение, когда придет время, я подарю вам последнюю Искру не только охотно выполняя условие, но и с большим удовольствием от самого процесса…

В этот момент он снова склонился к моим губам, заставив меня замереть в ожидании, а потом вдруг потянулся к уху и закончил:

– Так что вы скажете, ронна Довилье?

У меня сердце пропустило удар и только затем снова продолжило свой бег. Я громко сглотнула, прогоняя дурацкий туман из головы, и проговорила:

– Я согласна… – Но прежде, чем Альфиан успел обрадоваться, добавила: – С одним условием.

– С еще одним условием? – усмехнулся принц. – Ловко! И с каким же?

На этот раз я вернула ему улыбку, пригладив платье и с удовольствием замечая, как дофин проследил за движениями моих рук. Может, интерес принца распространяется все-таки не только на рабочий аспект наших отношений, но и на личный?

В голове вдруг мелькнула мысль: интересно, а какой я была бы королевой?.. Наверно, у меня имелась бы огромная куча платьев!

– Вы подарите мне книгу, – ответила я и, пока брови Альфиана удивленно ползли вверх, добавила: – Какое-нибудь руководство по магии. Что-то вроде «пособия для начинающих» или «колдовство для самоваров»…

Вот теперь лицо принца приобрело понимающее выражение.

– Не буду спрашивать, почему в недрах дома Ржавой вдовы не нашлось для ее наследницы ни одного путного руководства, – ответил он, кивнув, – просто сделаю подарок, Мартелла. А уж когда ты подпишешь договор и принесешь присягу, можешь рассчитывать и на остальную помощь с моей стороны. Оставайся здесь.

С этими словами он подозвал одного из офицеров, что стояли на карауле возле дворца, дал ему какое-то задание, и тот мгновенно исчез с глаз. Через пару минут он вернулся, опасливо держа в руках маленький томик в лиловой кожаной обложке. Изнутри желтоватых страниц вниз свисала красивая шелковая тесемка.

Принц протянул ее мне и сказал:

– Это одна из книг ронны Рефар, – проговорил так, словно не делал ничего особенного. Словно не забрал только что собственность одной ведьмы и не передал ее другой.

С расширенными от удивления глазами я приняла подарок.

– Спасибо, ваше высочество.

– О, пустяки, – махнул рукой Альфиан.

– А Иветта не будет против?

– Собственность моих верных слуг – моя собственность, – пожал плечами он.

И даже если меня такие правила, заведенные во дворце, не слишком устраивали, спорить прямо сейчас было бы совершенной глупостью.

– Благодарю, с удовольствием приму такой дар. – Я поклонилась, неловко растягивая юбку. Пока я это делала, волосы упали на глаза и залезли в рот, я умудрилась наступить на подол платья, а драгоценный томик выпал в грязь.

Нет, эти реверансы меня убьют!

Под насмешливым взглядом принца я нервно поправила платье и подобрала свой подарок. Альфиан в этот момент наконец попрощался со мной, сказав, что испытание подошло к концу и его ждут дела.

По этому поводу я могла только вздохнуть с облегчением. Совсем скоро я доберусь до своей мягонькой постельки в доме посреди тихого и безопасного леса бабули Ирмабеллы и усну спокойным сладким сном.

С этими мыслями я быстренько вышла на тропинку, ведущую к карете, и, периодически оглядываясь, чтобы не нарваться на сестер, двинулась вперед. Томик у меня в руках грел душу и буквально напрашивался, чтобы я его открыла. Это я и не преминула сделать.

Передо мной и впрямь оказался сборник заклинаний. Это была простая печатная книга, но, как ни странно, в некоторых местах на полях встречались рукописные пометки. Рассмотрев аккуратный витиеватый почерк, я подумала, что, должно быть, Иветта – наискучнейшая особа! Еще с учебных лет в приюте я заметила, что все люди, обладающие идеальным почерком, как правило, только это и умеют. Когда другие открывают в себе способности к наукам, решают сложные задачи или придумывают новую хитроумную ловушку для однокашников, эти занимаются только тем, что оттачивают мастерство письма. Скука, одним словом. Сама я писала как утка клювом и ничуть не переживала по этому поводу.

Впрочем, заклинания, описанные в книге, мне понравились. И парочку из них я напряженно читала аж до того самого момента, пока дверь кареты не захлопнулась за мной. Внутри уже сидел Хмуря, и, когда я вошла, он на меня даже не поглядел. И в целом создавалось впечатление, словно его кто-то пыльным мешком по голове приложил. Клянусь, это была не я!

Карета тронулась, а ворон негромко и как-то особенно хрипло бросил:

– Тебе нужно получить Искру Воды.

– Что? – подняла взгляд от чтения я, сдвинув брови.

Ворон повернул ко мне голову и посмотрел так, словно больше всего на свете ненавидел в данный момент именно меня – глупую недоведьму, которая не понимает с первого раза.

– Искру. Воды.

Голос его звучал отрывисто и злобно, как всегда. Но как-то еще по-особенному странно.

– Да, я в курсе, – пробурчала я недовольно. – И, когда у меня был шанс это сделать в твоем, между прочим, замке, ты мне не помог. После чего я приняла решение попробовать в следующий ра…

– Мы вернемся, – прервал он меня, словно его вообще мало волновало, что я говорю. И снова отвернулся к окну.

Я зачем-то посмотрела туда же, буквально по инерции. И, как оказалось, не зря. Потому что карета ехала вовсе не в сторону моего лесочка! Не в сторону моей миленькой избушки, где меня ждали домовой, лягушечка и курочка!

– Какого дохлого паука происходит? – выдохнула я, прильнув к окну. – Куда мы едем?

Ворон промолчал. Многозначительно.

– Я не хочу больше в твой замок! Езжай туда сам! – воскликнула я в ужасе, представив, что придется еще три дня провести в пути. А у меня не было с собой ни еды, ни воды, ни лимонной настойки на противотошнотных грибах!

Верните меня домой!

Ворон опять проигнорировал. И как у него получалось столь виртуозно не обращать на меня внимания, словно меня вообще тут не было?

– Я не поеду, – сказала твердо.

Нет, на этот раз я на подобную авантюру не подпишусь!

– Если тебя опять потянуло в родные края, то это твои проблемы, – выдохнула я раздраженно, хватаясь за ручку кареты. – Можешь слетать, отдохнуть. Заодно на обратном пути Искру захвати. Я, так и быть, приму ее из твоих пернатых лап…

С этими словами я дернула дверь, чтобы выскочить из кареты… да хоть на ходу.

Не поеду я снова в Антрацитовый замок! В это гиблое место с прыгающими рыбами, черными чайками, кучей зловещих портретов и магией, благодаря которой даже не поспишь нормально!

Ворон все так же невозмутимо сидел на диванчике кареты, сжигая меня зеленым ядовитым взглядом. А потом вдруг сказал:

– Я дал слово дармоеду. И, к сожалению, должен следовать твоему кровавому договору.

С этими словами он вдруг резко встал, раскрыл свои огромные крылья, заняв собой все свободное пространство экипажа, и вдруг обнял ими меня.

Как руками…

А в следующий миг мир померк.