Текст книги "Рабыня драконьей крови. Часть 2"

Сильвия Лайм
Рабыня драконьей крови. Часть 2

© Сильвия Лайм, 2021

* * *

Глава 1

Айденион Огненнокрылый

Широкие и мощные черные крылья с огненно-красными всполохами рассекали небесное пространство двумя безупречными лезвиями. Ветер свистел в ушах Айдена, а закатное солнце отражалось в зеркально-черных глазах с будто пляшущим внутри пламенем.

Седьмой принц оказался единственным из братьев, чей цвет чешуи был почти черным. Не истинно черным, как у отца, нет. Увы. С красными подпалинами, с огненными переливами, будто под этой самой чешуей бурлила раскаленная лава. И все же – черным. Это должно было говорить об особенной силе сына императора Вайлариона. Тот в Новой Райялари давно уже был символом. Почти богом. Даром что исчезшим три сотни лет назад.

Но иначе и быть не могло, ведь Вайларион Черная Смерть оставался последним из драконов, в ком не было ни капли человеческой крови.

Отец. Живая легенда… И тот, на кого Айденион был больше всего похож.

Принц повернул голову и взглянул на самого старшего из своих братьев. На Элайдариона по прозвищу Золотой Закат. Его чешуя была одноименно золотой, как у матери, но под каждой чешуйкой, словно тень, рассыпалась черная пыль – цвет отца.

Айден взглянул чуть дальше, а затем по очереди посмотрел на каждого из остальных братьев. Гленхейдлион, Иланшерлион, Сирглинарион, Ольгердарион и Ренлинарион… Айден всегда терпеть не мог длинные драконьи имена, а потому предпочитал звать родню укороченными кличками, что, впрочем, никогда не одобряли старейшины, приучая всех принцев чтить законы возрожденного крылатого племени и новой империи, которую они построили на руинах старой.

Однако несмотря на все усилия Айден никогда не придерживался правил, и ему это всегда сходило с рук. Он был самым младшим и одновременно самым черным из всех…

Из-за этого он частенько ругался с Гленхейдом и Иланшером, а Элайдар и вовсе, казалось, всегда смотрел на него свысока. Когда Айден родился, Элайдар уже считался дофином империи, будущим правителем Новой Райялари. А потому появление еще одного брата с почти черной чешуей вряд ли могло понравиться принцу, который видел себя когда-нибудь в будущем великим императором людей, драконов, нелюдей и колдоморфов.

Впрочем, когда их родители исчезли в тумане разорванного пространства, ссоры стали реже. Словно каждый из братьев начал чешуей ощущать, что в этом мире у них уже не осталось больше родной крови.

И вот сейчас они летели все вместе над бескрайними полями и лесами империи, и общее дело заставляло Айдена чувствовать то главное в них всех, что было спрятано в самих венах, в основе их существа, – единство.

Однако последние несколько часов седьмой принц не мог отдать себе отчета в том, почему испытывает беспокойство. Что-то зудело под ребрами, мешая нормально сконцентрироваться и выполнять работу, которую они с братьями делали регулярно – искали магические всполохи и разрывы пространства в Новой Райялари.

Империя была велика, и так просто почувствовать, где происходит то или иное магическое возмущение, невозможно. Более того, невозможно определить, не нарушены ли границы резерваций, не сошел ли с ума какой-нибудь особенно сильный маг и не уничтожил ли уже несколько десятков деревень. Конечно, до правителей королевств рано или поздно дойдут слухи, слуги и гонцы принесут вести с дальних земель, но, как правило, в такие моменты бывало уже поздно.

Кроме того, никто из слуг не сможет доподлинно разузнать, не произошло ли нового катастрофического искажения магии и не зародилась ли сейчас где-нибудь в лесах четвертого или пятого королевства очередная волна неконтролируемых колдоморфов. Однажды братья уже пропустили такую волну, и на границе Йенлавей образовалась чаща шерблайдов, с которой теперь почти невозможно было что-либо сделать.

Когда-то шерблайдами были простые оборотни, нелюди, обращающиеся в волков по своему желанию. Вот только однажды несколько стай столкнулись в битве, результатом которой стали сотни трупов и еще сотни изгнанных из общин оборотней. На беду, в тот же месяц на одной из полян Лервильского леса, возле которого и произошло страшное событие, расцвели сразу несколько десятков цветов тиаре. Откуда они там взялись и почему на пустой прежде территории вдруг выросли цветы Яросветной девы, никто не знает. Но магия вырвалась из колдовских бутонов, неся вокруг спонтанный хаос, создавая из полумертвых оборотней и их изгнанных соплеменников новых существ – шерблайдов. Диких, лишенных привычного разума монстров, не умеющих превращаться в волков, но имеющих хищную полуживотную форму, в которой они нападали на своих жертв и разрывали их на куски.

По-хорошему, Айден с братьями должен был отдать приказ на уничтожение их всех. И он так и сделал, несмотря на то, что некоторым образом это было совершенно негуманно. Но когда начали умирать люди и нелюди, нужно было принимать меры…

Однако было уже поздно. Шерблайды сбились в стаю, и каким-то образом у них образовалось более-менее разумное сообщество. И вот тогда в дело вмешались вампиры. Шеллаэрде, будучи независимым княжеством, высказалось с помощью своих послов, что Королевство Огня, как и вся Новая Райялари, не имеет права “уничтожать тех, кто им не нравится”. Также послы уточнили, мол, что же тогда произойдет завтра? “Сегодня вы уничтожите несчастных оборотней, вся вина которых в том, что они оказались изгнаны собственными семьями, а завтра решите, что Кровавый крестострел вампиров – это тленная опухоль Йенлавей?”

Это был прямой намек на агрессию дарков, на их единоличную власть на всех континентах. И Айдену пришлось подчиниться, оставить попытку уничтожить чащу шерблайдов, ведь в ином случае остальные десятки рас нелюдей и колдоморфов могли решить, что их вот-вот постигнет та же участь.

Бунт нелюдей был не нужен даркам. И так, учитывая, что в Новой Райялари уже три сотни лет не было императора с императрицей, обстановка между людьми и нелюдями складывалась напряженная. А вампиры и вовсе уверенно подливали масла в огонь.

Айден подозревал, что именно они, несмотря на ненависть к оборотням, помогли шерблайдам собраться в крупную стаю. Ведь именно это помогло им в дальнейшем получить рычаг управления над Седьмым королевством.

Поэтому примерно раз в месяц или два истинные драконы облетали всю империю, чтобы обнаружить новые магические возмущения раньше, чем это принесло бы катастрофические последствия. Они летели с чудовищно быстрой скоростью, всемером составляя септаграмму из семи лучей. В ее центре образовывалась воронка магии пятого уровня – сильнейшей магии в мире и настолько сложной, что создать ее можно было только подобным особым образом. Эта воронка на тысячи километров протягивала невидимые щупальца, как спрут, ощупывая землю на предмет всплеска тиаре. Благодаря этим щупальцам братья могли не облетать целиком необъятные пространства империи, а двигаться по вполне конкретному, точно заданному маршруту.

Это было очень важное дело, которым не стоило пренебрегать, тем более что остальные принцы бросили ради него собственные дела на несколько суток. И все же Айден с каждой секундой нервничал все сильнее и чувствовал, словно вот-вот произойдет нечто ужасное.

– Элайдар, – в какой-то момент раскрыв пасть, полную белоснежных клыков, проговорил огромный черный дракон с огненно-красными всполохами – Айден Огненнокрылый. – Я должен уйти.

Это была не просьба – констатация факта, несмотря на то, что седьмой принц звал именно первого. Того, который должен был дать позволение.

Но Айдену никогда не требовалось чье-либо разрешение. И за это многие его не выносили, включая собственных братьев.

– Потерпишь, – раздалось рычание в вое ветра, отдающее грохотом ментальной связи.

– Я чувствую: что-то не так, Элайдар, – спокойно ответил Айден, не обратив ни малейшего внимания на недобрый ответ. – Мне нужно уйти.

– Ты издеваешься? – громко прорычал золотисто-красный дракон слева. В его чешуе не было ни намека на черный, зато на солнце он сверкал так, что казался красивее их всех. – Что у тебя опять случилось? Трахаться захотелось? Я слышал, у тебя новая аара!

Айден стиснул челюсти за секунду до того, как из горла вырвалась струя огня. Впрочем, сквозь зубы все же прорвались языки пламени, но Гленхейд только ядовито фыркнул, продолжая полет.

– Мои дела тебя не касаются, – ответил седьмой принц, стараясь сохранять спокойствие. – Тем более дела моего атриса.

– Зато нас касается тот факт, что ты опять решил действовать, наплевав на всех, – проговорил с раздражением Иланшер, дернув ядовито-оранжевой головой. Они с Гленхейдом были похожи, как сердолик похож на янтарь: вроде и разные, но общего в них больше, чем у других братьев.

Айден не злился, он знал, что, в общем-то, они правы. Седьмой принц и сам первый начал бы возмущаться, если бы кто-то поступил так, как сейчас собирался поступить он.

Вот только как объяснить, что его тянет не пустая прихоть?.. Или, может, все это ему лишь кажется и стоит просто не обращать внимания?..

Айден закрыл глаза, пытаясь сконцентрироваться на тревожащем чувстве в груди. Затем осторожно накренил крылья, уходя в полете на несколько метров ниже братьев.

Это был довольно опасный маневр: цепочка заклятья должна была оставаться крепкой, а звеньями служили тела всех семи принцев. Сейчас же одно звено натянуло всю связку, грозя разорвать тщательно выстроенное заклинание, растратив впустую колоссально количество тиаре драконов.

Однако Айден хотел хотя бы на несколько минут почувствовать себя в одиночестве… если этот термин вообще можно было применить к полету в компании ещё шестерых мужчин.

– Шерблайдовская твоя задница, ты что вытворяешь? – выдохнул сверху Иланшер, который был ближе всего к нему. Он резко наклонился, поменяв угол полета и пытаясь выровнять искаженную цепь колдовского обряда.

В тот же миг напряжение магии стало очевидно, потому что прямо в воздухе начали проявляться горящие огненные символы. Круг, в котором летели драконы, буквально пестрел золотисто-желтыми буквами. Огромные, вписанные друг в друга окружности тонкими обручами проходили сквозь грудные клетки братьев, черпая тиаре прямо из их магических ключей. Минуя печати.

Теперь, если бы кому-то вздумалось посмотреть на все происходящее сверху, этот кто-то увидел бы, что семеро драконов вместе с горящими символами и составляют одно чрезвычайно сложное колдовское руно. Исчезнет один дракон – и руно неминуемо разрушится, принеся с собой далеко не самые радужные последствия.

– Иланшер, не трогай его, – раздался строгий, но спокойный голос спереди. Там в основании печати как раз летел Элайдарион Золотой Закат.

Небо стремительно темнело, солнце почти совсем скрылось за горизонтом, и вот-вот братья должны были продолжить полет в сумраке ночи. Айден любил это время и в какой-нибудь другой день с удовольствием провел бы ночные часы с родственниками, может быть даже ему удалось бы ни с кем из них не поссориться.

Но сейчас чем более нервным становился он, тем сильнее росло напряжение остальных драконов. По связи колдовской печати они чувствовали его слишком хорошо… И это раздражало.

Айден стиснул зубы и попытался активировать простенькую печать "Чистого разума". Всего лишь третий уровень, ничего сложного… Разве что в момент, когда твой ключ полностью вычерпывается совсем другим, чудовищно сильным и почти автономным заклятьем, тратить тиаре на что-то еще было подобно пытке.

Но седьмой принц не обращал внимания на боль. Сердце застучало болезненно быстро, когда магия заструилась по венам и брызнула в начертанный мысленно рисунок.

Но это сработало. Разум расчистился, и дракон вздохнул свободнее, на время забывая о том, что вокруг него вообще кто-то есть.

В тот же миг перед его глазами начали мелькать смутные образы. Туманные, непонятные.

Айден никогда не умел видеть будущее или угадывать, куда повернут тропы Рока. Однако прямо сейчас всю силу своей концентрации он направил в одну-единственную точку – в чувство тревоги, что с каждым мгновением все сильнее росло.

Он потерял счёт времени, забыл о том, где находится. Он больше не слышал братьев, один из которых не переставая ругался. И это позволило ему совершить почти невозможное.

Он вдруг увидел то, что подвластно лишь немногим существам этого мира. Перед ним пульсировали тонкие перепутанные линии, сверкая в закатном полумраке разными цветами. От болезненно-черного до багряно-красного.

"Нити судьбы…" – задержав дыхание, подумал Айденион, стремительно разыскивая среди них ту, при виде которой спазм в его груди сделался бы сильнее.

Седьмой принц мало что понимал в умениях провидца, ведь у него никогда не было подобного благословения Яросветной девы. Однако о том, как найти нужную нить, он все же знал. Даром что этих нитей перед ним расстелилось бесконечное множество.

Зная, что у него совсем мало времени, принц стремительно перескакивал глазами от одной линии к другой, пока наконец не нашел ту, светло-голубую, отливающую в свете закатного солнца мягким золотом. И не потянул за нее…

А вот то, что он увидел дальше, повергло его в глубокий шок.

И в тот же миг под крики ярости шести истинных драконов Айденион Огненокрылый разорвал высшую печать пятого уровня. А затем, чувствуя, как боль от разрушенных колец заклятья практически дробит его кости вместе с костями его братьев, исчез в черно-красном вихре разорванного пространства.

Глава 2

Селина

Глядя, как Рэнвиэль спокойно преодолевает оставшееся между нами пространство, я похолодела от страха. Огонь, которым меня окружил Мельгорион, уже не казался защитой от посторонних, теперь он более походил на ловушку, из которой невозможно выбраться.

Затравленно я оглядела присутствующих сквозь пелену оранжевого пламени, в очередной раз замечая широко распахнутые от изумления и все же безразлично-холодные глаза дарков, удивленно ужасающиеся глаза аар, прижавшихся к стене вдали, и даже один блестящий взгляд маленького мальчика, прячущегося за юбку одной из даркесс. Сперва я не замечала его присутствия, а теперь с отстраненным и совершенно неуместным любопытством осознала, что этот малыш, судя по всему, тоже будущий дракон…

Впрочем, для меня сейчас это не имело никакого значения, и, наверное, я просто всеми силами пыталась зацепиться взглядом хоть за кого-нибудь, кто мог бы мне помочь. Кто мог бы убрать от меня подальше мужчину, от которого веяло холодом и смертоносной силой.

Когда Ренвиэль оказался совсем рядом, Мельгорион словно отошел ото сна, в который его погрузили слова посла Шеллаэрдэ. Черноволосый Сандролион вместе с еще несколькими старейшинами двинулся в нашу сторону, и на их лицах читалось раздражение, были напряженно сдвинуты брови. Последние слова Рэнвиэля им явно не пришлись по душе.

Как же сильно я обрадовалась в этот момент! И сердце еще громче застучало, когда Мельгорион, что был ближе всего к нам с вампиром, проговорил:

– Уверен, мы сможем договориться с любезным представителем наших добрых друзей – вампиров – о том, чтобы компенсировать вам право крови каким-то иным способом. Возможно, вы пожелаете…

Похоже, Первый жрец собирался предложить вместо меня кого-то другого. Или, может быть, дать послу денег. Пора было праздновать победу!

Вот только едва я несмело начала улыбаться, невольно попятившись на полшага назад, как Рэнвиэль целиком развернулся ко мне.

– Я уже пожелал, – проговорил он хлестко, но мягко одновременно. Его слова были как расплавленное серебро – пластичными, нежными и одновременно убийственными, как раскаленный металл.

В следующий миг он схватил меня за руку, резко потянув на себя, обнял, прижав к себе, и заглушил мой сдавленный крик собственными губами.

И через секунду все исчезло в плывущем тумане цвета первозданного мрака.

Мне было холодно и казалось, что всё вокруг наполнила одна сплошная непроглядная тьма. Она прилегала к коже, прилипала к ней, как неудобная одежда, как узкое платье или мешок, который надели мне на голову, и я сама никак не могла его стянуть. Эта тьма была обволакивающей и тяжелой, словно морская вода, из которой невозможно выбраться. Словно я попала на самое дно глубокого озера, откуда не видно даже самого яркого луча света.

Однако прошло несколько тяжелых, непереносимо-душных мгновений, и оказалось, что тьма вокруг – это вовсе не обморок и не сон. Мрак не привиделся мне в горячечном бреду, он был настоящим, потому что сквозь него вдруг начали проступать руки уже почти ненавистного мне мужчины.

Ренвиэля Эстерийского, посла Шеллаэрде…

И как бы я ни хотела, чтобы всё случившееся было лишь игрой воображения, на самом деле проклятый вампир до сих пор стоял рядом со мной, плотно вжимая меня в собственное тело. А на своих губах я чувствовала его губы.

– Какого лешего тут происходит? – зашипела я в ярости, когда тьма потихоньку начала отступать и в глаза ударил оранжевый закатный свет.

Мужские руки тут же отпустили меня, но сам вампир не стал отходить далеко. В его топазовом взгляде сверкало превосходство, а на его губах, окрашенных в нереальный ярко-красный цвет, блуждала мрачная улыбка, от которой дрожь по спине случилась бы даже у самого смелого мужчины.

Но хуже было то, что из-под этих ярко-красных губ виднелись острые, как иглы, клыки.

– Тебе не нужно переживать, милая, – мягко проговорил вампир обволакивающим ласковым голосом, – ты среди друзей…

Но стоило мне обернуться и осмотреться по сторонам, как я поняла, что мы находились уже вовсе не во дворце Айдена, а в странной небольшой комнатке, наполненной полумраком и затхлым воздухом. Сквозь высокое готическое окно едва-едва пробивался свет солнца, уже почти исчезнувшего за горизонтом. А совсем рядом в кресле-качалке сидела странная молодая женщина, при одном взгляде на которую всё внутри покрылось изморозью льда.

На первый взгляд незнакомка казалась вполне обычной, ей было не дать более тридцати лет. Чёрные волосы аккуратно спускались вдоль узкого светлого лица, руки в красивых кожаных перчатках были миловидно сложены на коленях, и только взгляд темных глаз из-под тонких бровей выглядел поистине пугающим.

Едва я взглянула на нее, как её кресло качнулось и скрипнуло, парализовав меня ужасом.

– Что происходит… как мы здесь оказались? – спросила я ошеломленно, стараясь отвлечься хотя бы на что-нибудь. Пытаясь загнать страх как можно глубже.

Совершенно очевидно, что мы с Ренвиэлем переместились в пространстве. Но как это возможно? Мне самого начала пребывания в этом мире все вокруг говорили, что на подобные фокусы способны только драконы. Так почему же клыкастый блондин сумел унести меня из Огненного Чертога так легко, как вор уносит в ночи приглянувшуюся безделушку?

– Я просто забрал тебя из того ужасного места, милая, чтобы продемонстрировать новый мир, от которого ты не сможешь отказаться, – с нежной улыбкой проговорил мужчина, а затем протянул руку вперед, коснувшись моих волос.

Я замерла, не в силах пошевелиться и испытывая странное сковывающее чувство в каждой мышце. Наверное, именно так выглядит истинный страх: когда тело перестает слушаться тебя и будто бы превращается в камень. Я словно со стороны наблюдала, как сквозь тонкие длинные пальцы Ренвиэля скользят мои пряди, переливаясь в закатном свете. Будто, покинув собственное тело, я изучала их странный изменившийся цвет. Если прежде волосы были обыкновенными, русыми, пусть и с приятным персиковым оттенком, которым я всегда так гордилась, то сейчас каждый волосок всё более походил на розовое золото.

В голову пришла дурацкая мысль: отрезать и продать… а деньги отдать Ренвиэлю в качестве выкупа.

В какой-то другой жизни, наверно, я могла бы порадоваться тому, насколько привлекательнее стала. Могла бы поиграть в Рапунцель или в другую волшебную принцессу, которая попала в другой мир и стала восхитительной красоткой. Вот только сколько бы я ни вспоминала сказок, в которых цвет или структура волос главной героини колдовским образом менялись, всё там заканчивалось не так уж хорошо, как хотелось бы! В одной из версий Рапунцель вместе с отрезанием волос теряла силу. В другой версии припоминаю, что вместе с волосами из героини уходила и жизнь.

В общем, как бы то ни было, учитывая все события, что творились последние дни вокруг меня, я была склонна предположить, что изменившийся цвет волос ни к чему хорошему не приведёт.

– Разве вампиры способны повторить эксплозию дракона? – тихо выдохнула я, всё ещё пытаясь сбросить оковы оцепенения.

Но Рэнвиэль в ответ только ещё шире улыбнулся, и теперь я видела его клыки во всей красе.

– Нет, милая, – ответил он бархатно, – вампиры не способны на эксплозию, но у нас есть много других особенностей, которые, несомненно, понравятся тебе, стоит лишь узнать нас поближе…

– Вот уж сильно сомневаюсь, – буркнула я, когда почувствовала, что самообладание потихоньку начало возвращаться.

Вампир в это время уже спустил ладонь с волос мне на плечо и скользнул пальцами по руке. Мурашки пробежали по коже и вонзились внутрь холодными иголочками.

Я снова посмотрела в пронзительные голубые глаза этого мужчины, пытаясь понять, что же в нём так пугает. Только ли клыки были настолько страшными, что я буквально не могла пошевелиться в присутствии их владельца?..

Однако чем дольше я вглядывалась в посла вампирского государства, тем четче осознавала, что на самом деле его внешность была второстепенна. Я уже прежде замечала, что его узкое благородное лицо было вполне привлекательно, можно даже сказать, что оно было дьявольски красиво… как может быть красива раскаленная лава, способная убить только одними своими испарениями.

Такой же опасной красотой обладали и его холодно-платиновые волосы. Вот только все равно это было не главное. Страшнее то, что если сконцентрироваться, то можно почувствовать: вокруг Рэнвиэля будто расстилался невидимый кокон силы, вступив который я совершенно переставала отдавать себе отчет в происходящем. Теряла связь с окружающим миром.

Едва осознав это, я тут же попыталась сделать шаг назад, покинув этот невидимый круг, и с радостью отметила, что вампир не последовал за мной. Расстояние между нами увеличилось, и мне сразу же стало легче дышать!

– Если ты не обладаешь эксплозией, то тогда как же перенес нас сюда? – спросила я, стараясь тянуть время. Может быть, кто-нибудь из драконов сможет меня найти, а то и вовсе я сама придумаю, как сбежать.

Краем глаза я снова осмотрелась и поняла, что из комнаты есть только один выход – маленькая дверь чуть правее вампира. Вот только чтобы прорваться туда, мне пришлось бы пройти мимо пугающей женщины в скрипящем кресле.

Также был ещё один выход из помещения – красивое большое окно, шторы на котором оказались почти полностью задвинуты. Однако, бросив туда короткий взгляд, я поняла, что все втроем мы находимся так далеко от земли, что убежать этим путём мне удалось бы только на крыльях какой-нибудь большой птицы… Или дракона. К сожалению, ни того ни другого здесь не оказалось.

– Хватит болтать с ней, Рен! – зло проговорила женщина в кресле, и я поняла, что не зря с самого начала она мне не понравилась. Её глаза ядовито сверкнули, и с каким-то невероятным трудом их владелица поднялась на ноги, схватившись одной рукой за угол камина. Женщина казалась молодой, но каждое её движение было наполнено старческой немощью. Я бы даже сказала, что это была не немощь, а нечто гораздо-гораздо хуже.

Сердце сдавили ледяные тиски страха. Если от посла вампиров просто веяло пугающей силой, то от этой особы несло самой смертью.

– Просто сделай то, ради чего ты принёс её сюда, а я закончу ритуал! – прорычала эта женщина, и в её голосе проступили старушечьи скрипящие ноты. У меня в голове мелькнула невероятная догадка: на самом деле передо мной была какая-то иллюзия, а вовсе не настоящий человек! Не могла вот так разговаривать тридцатилетняя дама, это явно какое-то колдовство!

И хотя я понятия не имела, какое именно, окончательно уверилась в том, что кем бы ни была эта незнакомка, она уж точно не являлась той черноволосой молодой женщиной, какой казалась на первый взгляд.

Оставалось понять, что ей и Ренвиэлю от меня нужно, и как-то это предотвратить… вот только времени уже не осталось.

– Ты права, Селина, как всегда, – проговорил вампир, заставив меня вздрогнуть. Он назвал моё имя, снова сократив между нами расстояние, но только в момент, когда я почувствовала на своем затылке его сильную руку, стало ясно, что свою фразу он адресовал вовсе не мне, а этой ужасной твари за своей спиной.

Черноволосую женщину звали точно так же, как меня!

Но обдумать этот невероятный факт мне не удалось, потому что в тот же миг Рэнвиэль сжал руку у меня на затылке, обхватив волосы, и заставил запрокинуть голову назад. Я не могла понять, что происходит, чувствуя, как одновременно другой рукой он поглаживает меня по спине, словно свою любовницу, и медленно склоняется к шее под чудовищно бубнящий голос другой Селины:

– Её кровь – твоя кровь… Её жизнь – твоя жизнь…

Нужно было сделать хоть что-то, хоть что-нибудь: оттолкнуть, ударить, укусить. Но я не могла даже закричать. Что-то холодное опутало сознание, заставляя меня чувствовать себя будто в чужом теле, глядя лишь в глубокие хрустально-голубые глаза Ренвиэля…

В этот миг клыки вампира вошли в мою кожу.

Я зажмурилась, чувствуя, как темнеет все вокруг от подкрадывающегося обморока.

Не зря о вампирах снимают так много фильмов ужасов: ничего страшнее я не испытывала своей жизни, и прямо сейчас мне хотелось кричать так громко, как только способны голосовые связки. Но голос не слушался. Ничего не слушалось.

Но, хвала богам, несмотря на первую боль от укуса, после него я больше уже ничего не чувствовала. Только щемящий холод, который проникал от шеи в каждую клеточку тела. Он брызнул в вены и вместе с леденеющей кровью начал курсировать по организму.

А затем вдруг прозвучали слова, которые я однажды уже слышала. У меня в голове они отдавались поразительным эхом узнавания… Когда-то их же мне говорил Айден, вот только в прошлый раз все происходило вовсе не так, как сейчас!

– Авэр ун шельери… – прошептал вампир, оторвавшись от моей шеи и взглянув в глаза. Его голубые радужки изменили цвет и теперь сияли в полумраке винно-алым.

А на его тонких губах поблескивала моя собственная кровь…

Не дожидаясь какой-либо реакции, Рэнвиэль склонился ко мне и медленно коснулся этими губами моих, словно это было частью какого-то непонятного мне ритуала. Однако едва это произошло, как он резко отодвинулся и зарычал, как ни странно устремив взгляд на страшную женщину позади:

– Какого демона, Селина?.. Эта магия, тьма тебя забери, не работает!

Едва он меня отпустил, как я качнулась, чувствуя, что с трудом стою на ногах. Коснулась рукой солнечного сплетения, потому что именно в этом месте тело пронзила острая боль.

Я задыхалась. Там, в груди, болезненно жгло. Но через пару секунд я вдруг с удивлением поняла, что от этой боли мне становилось гораздо лучше. Словно пламя зажглось в груди, ограждая меня от вампирского льда. И каким-то внутренним чутьем я понимала, что этот огонь вовсе не мой собственный. Он принадлежал Айдену.

Мне настолько полегчало, что я даже начала замечать, что происходит вокруг. А посол вампиров был в бешенстве. Если прежде он на уровне инстинктов казался мне наделенным пугающей силой, то сейчас эта сила словно начала сгущаться в воздухе, образуя вокруг мужчины темное облако.

Я не знала, что это было, но шагнула назад, стараясь не касаться явно колдовского тумана. Кое-где внутри него, кажется, мелькнули силуэты летучих мышей.

Но едва Рэнвиэль произнес последние слова, как страшная женщина метнулась ко мне, будто маленький карлик, согнувшись пополам, и схватилась тонкой ладонью за мое горло. Её глубокие чёрные глаза распахнулись широко-широко, и на их дне мне почудились зеленоватые колдовские отблески кладбищенских могил.

Я схватила ее за руку, стараясь отодрать от себя, но под пальцами ощутила лишь твердую кость. Никакого, даже призрачного, ощущения человеческой плоти – будто я держалась за руку скелета.

Селина не отпускала меня. Воздух затрепетал, задрожал, будто в него брызнули магией или рядом снова кто-то зажигал колдовскую печать. Но печатей не было!

А лицо ведьмы начало страшно меняться.

Мгновение – и передо мной уже стоял живой труп, одна половина физиономии которого выглядела как протухший шматок мяса, а вторая и вовсе была лишь куском черепа.

– Она не станет твоей, у неё уже есть имя! – прокричало это чудовище в ярости.

– Не может этого быть, – нахмурился Ренвиэль, откинув назад платиновую прядь волос. – Ты говорила, что она не из нашего мира, откуда бы у неё взяться колдовскому имени?

Ведьма сильнее вцепилась в мое горло, и я почувствовала, как вместе с её взглядом внутрь меня будто входит что-то еще, будто какое-то незримое существо холодными лапами облепляло всю мою душу.

Кажется, в этот момент я все же закричала.

– Проклятый Седьмой принц нарек ее собственным именем! – хрипя, выдохнула женщина через несколько мгновений, и только тогда отвратительное ощущение чужих ладоней внутри моих лёгких исчезло. Вместе с кистью, что стискивала горло.

– Что за чушь? – негромко засмеялся вампир. – Драконий принц будет вводить в свою семью обычную человеческую девчонку? Это невозможно. Ни один старейшина не позволит такого даже простому дарку. Не то что имперскому принцу.

– И всё же это так, – почти выплюнув, проговорила старуха и отошла в сторону.

– Что же теперь делать? – нахмурился вампир, разглядывая меня так, словно я была куском добычи, который уплывал из рук.

– Не знаю, – бросила ведьма. – Ну пока девчонка сама не решит выйти из его семьи, твоей она не станет. Имя драконьего принца будет охранять её лучше любой защиты.

После этих слов старуха рассмеялась злым каркающим смехом.

– Ты немножко не успел, Рен, забавно, да? – добавила она, а затем взглянула на меня, с усилием приподняв одну-единственную бровь, что у нее была. – А тебе не многовато ли двух принцев, деточка?

Я громко сглотнула, не понимая, какого ответа она от меня ждёт, но очень сильно желая ударить ее чем-нибудь в ответ. Вот только что-то подсказывало: стоит мне это сделать, как из комнаты я уже не выйду. Живой. Однако заставить меня молчать было чуть сложнее, и я всё же проговорила, в раздражении потирая горло:

– Вообще-то, я не претендовала ни на одного из них. Хочешь – забирай обоих.

Ведьма задрала голову и ещё громче засмеялась, бросив короткий взгляд на посла.

– Смотри-ка, Рен, ты ей и близко не сдался! Как и драконий принц!