Текст книги "Мотель «Вечерняя заря»"

Не опуская головы, я снова отступила назад. Лампочка над номером 216 не горела, но кое-что все-таки можно было разглядеть. Дверь в комнату была открыта, как и прошлой ночью. На моих глазах на балкон вышла женщина.

Она стояла в тени, но я видела достаточно. На ней было темное платье по колено с длинным рукавом. Фиолетовое или голубое, с цветочным узором. На ногах – скромные туфли на небольшом каблуке. Стройная, с тонкими икрами и бледными, изящными руками. Волнистые волосы разбросаны по плечам. Вцепившись ладонями в перила, она взглянула на меня сверху вниз, и на мгновение я увидела черную подводку в уголках ее миндалевидных глаз и ровный, белоснежный овал ее лица. Она ничем не отличалась от миллиона похожих женщин с семейных фотографий предыдущего поколения – разве только тем, что смотрела прямо на меня и была при этом ненастоящей.

Ее широко раскрытые глаза горели злобой и тоской и будто укоряли. Она смотрела прямо на меня, и она точно не была реальной.

Женщина раскрыла рот, чтобы заговорить.

У меня вырвался крик ужаса, а потом меня за предплечье схватила чья-то рука – большая, сильная, настоящая рука. Развернувшись, я увидела рядом Ника Харкнесса, который таращил на меня свои синие глаза.

– Какого черта ты делаешь?! – крикнул он.

Разинув рот, я начала было говорить:

– Я…

Но когда я подняла глаза, женщина уже пропала. Меня накрыло волной паники и невыразимого облегчения.

– Ты это видел? – спросила я у Ника.

Но он ничего не ответил. Его рука по-прежнему сжимала мое предплечье. Сверху открылась дверь, потом еще одна. И еще. Двери открывались одна за другой.

– Пошли, – скомандовал Ник и потянул меня за собой в сторону парковки.

– Куда мы идем? – выдавила я.

– Уезжаем отсюда. Понятия не имею, что здесь происходит, и узнавать как-то не спешу. А ты?

Фелл, Нью-Йорк
Сентябрь 1982
Вив

Обнаружив фокус с телефоном, она честно пыталась не подслушивать, но бороться с искушением было трудно.

Вот, например, Джейми Бланик. Молодой парень в джинсах и поношенной футболке, который постоянно курил сигареты, не обращая внимания на запрещающий знак; Вив было намного труднее отслеживать невидимого курильщика, если в «Вечерней заре» останавливался Джейми. От него всегда пахло сладковатым дымом, поэтому Вив решила, что он, скорее всего, продает травку и принадлежит к той категории парней, с которыми она сама никогда не общалась, а приведи такого в дом, – у матери случится припадок. Очень привлекательный, но в каком-то зловещем смысле – сразу видно, хорошего отношения от него не жди. Расписываясь в гостевом журнале, он всегда посылал в сторону Вив самодовольную ухмылочку: «Приятного вечера», на что она долгое время лишь молча кивала, как идиотка. Но как-то ночью все изменилось: когда он вновь появился на ресепшене, она решила ему улыбнуться, и он улыбнулся в ответ.

– Приятного вечера, – с этими словами он достал из кармана потертых джинсов свернутые в трубочку деньги и отсчитал несколько двадцаток.

Глядя на его растрепанные каштановые волосы, серые глаза – довольно приятные, кстати, – и эту небрежную сутуловатость, проступавшую легкой линией от плеч до бедер, она заметила:

– Частенько тут бываешь.

– А тебя это напрягает? – непринужденно отозвался он, растягивая слова, и взял ручку, чтобы заполнить гостевой журнал.

– Вовсе нет, – сказала Вив, а потом добавила: – Просто интересно, что тебе у нас так приглянулось? Неужели здешние виды?

Он поднял на нее глаза и улыбнулся загадочной улыбкой, которая могла иметь множество значений. Что же он хотел ею сказать?

– Точно. – Тон его был слегка шутливым. – Виды здесь и правда хороши.

– Замечательно, – сказала Вив, не отводя взгляда. – Не буду тебе мешать. Просто, чтобы ты знал, мне все равно, чем ты там занимаешься.

Джейми выпрямился.

– Хорошо, – ответил он и протянул руку за ключом.

На запястье он носил кожаный браслет с вставкой в виде лоскута ткани.

– Вот и отлично. Я не мешаю тебе, а ты мне.

– Ага, – Вив копалась в ящике в поисках нужного ключа.

– Если, конечно, не захочешь развлечься, – добавил Джейми. – Тогда приходи ко мне и просто постучи.

Ого! К такому Вив была не готова. Но все равно протянула ему ключ, наигранно хлопая ресницами, давая Джейми понять, что оценила его шутку.

– Прости, не могу, – сказала девушка. – Тогда меня уволят.

Молодой человек засмеялся; его смех был таким же приятным, как и он сам.

– Пусть будет по-твоему, мисс Правильная. Мне это развлечься не помешает. Хорошего вечера.

Джейми ушел, и когда через несколько минут на телефоне с легким щелчком зажглась лампочка, она сняла трубку и стала слушать его приятный, низкий голос. «Чувак, я на месте. Ты едешь?» Он созвонился с дюжиной клиентов. Все это время Вив, которая никогда в жизни даже не видела косяка и уж тем более ни разу не держала его в руках и не курила, открывала для себя новое: как называются все эти пакетики и сколько они стоят – и, наслаждалась чуть глуповатым юмором, с которым Джейми делал свою работу.

В другую ночь одна проститутка в перерыве между клиентами позвонила няне, чтобы проверить, как там ее четырехлетняя дочь Бриджет. Вив слушала. «Пусть обязательно выпьет молоко. Дайте ей попкорна, но только совсем чуть-чуть. Она сразу уснула или еще вставала? Иногда ей нужно пару раз сходить на горшок. Ладно, перезвоню позже, надо бежать». В половине шестого она вышла – в обтягивающих джинсах и шлепанцах – и отправилась к машине, на ходу завязывая свои длинные волосы в хвост. Было еще темно, но в это время темнота кажется какой-то особенной – в ней уже сквозит надвигающийся рассвет. В полночь свет падает иначе. Но в полшестого мать Бриджет почти могла бы сойти за красотку: длинные волосы сияют, плечи расправлены. Сидя одна на ресепшене, Вив наблюдала, как непринужденно раскачиваются при ходьбе бедра этой женщины, и чувствовала зависть.

– Ты же наверняка видишь всякие гадости в этом своем мотеле? – спросила ее как-то вечером Дженни, пока обе они собирались на работу.

Одетая в медицинскую форму Дженни ела йогурт, а Вив в этот момент делала за кухонной стойкой сэндвич с болонской колбасой. По телевизору еле слышно шли десятичасовые новости. Вив надела джинсы с высокой посадкой и свободную белую футболку, которую заправила в джинсы. Образ завершал тонкий красный ремень, который, как ей показалось, смотрелся неплохо.

Услышав вопрос, Вив взглянула на соседку в изумлении:

– Какие такие гадости?

Дженни лишь пожала плечами. На прошлой неделе она освежила перманентную завивку, и Вив, глядя на ее безупречные кудри, слегка завидовала и пыталась прикинуть, сможет ли наскрести денег на такую же.

– Ну знаешь, всякие. Извращенцев там. Или гомиков.

Проведя почти два месяца в «Вечерней заре», Вив стала более сведущей. Теперь она знала, кто такие «гомики», хотя и сомневалась, что хоть раз видела их вживую. Даже если и видела, понять, что это они и есть, она бы точно не смогла.

– Шлюх-то я часто вижу. – Вив была довольна собой, что употребила именно это слово: для продвинутой девушки это в порядке вещей. – А гомиков как-то нет.

Кивнув, Дженни зачерпнула ложкой йогурт, и Вив почувствовала облегчение, словно только что прошла проверку.

– Гомики-то в парк ходят. Но все равно. Наверное, жутко тебе там по ночам работать.

Вив подумала о призрачной женщине, которая велела ей бежать, о том, как ее толкнули в грудь в каморке с автоматом, и сказала:

– Да, иногда.

– Ты, главное, будь осторожна, – предупредила Дженни. – А то закончишь, как Кэти Колдуэлл.

Вив завернула сэндвич в вощеную бумагу.

– Кто такая Кэти Колдуэлл?

Дженни выразительно пошевелила бровями и заговорила, подражая голосу Винсента Прайса:

– Жертва убийства. Тело обнаружили два года назад под эстакадой. Смерть наступила от удара ножом! – Тут она переключилась на свой обычный, скучающий тон и продолжила: – Она жила по соседству с моими родителями, через пару домов. Мать мне теперь каждую неделю звонит. Считает, что я умру, как Кэти Колдуэлл, – из-за того, что работаю по ночам. Наверное, мне это от нее передалось.

– А Кэти перед смертью работала в ночную смену?

– Нет, возвращалась домой с работы.

С этими словами Дженни запустила ложку в йогурт, и в воздухе запахло кислым молоком.

– Мать просто в ужасе. Боится, что однажды в полночь ей позвонят и скажут: «Ваша дочь умерла!» Ах да, кстати, на пробежки тебе тоже лучше не ходить. А то будет как с Викторией Ли, которую убили и оставили на беговой дорожке где-то на окраине.

Вив на секунду забыла про сэндвич и во все глаза уставилась на соседку. Дыхание у нее перехватило, в груди набатом грохотало сердце.

– Что? Хочешь сказать, в Фелле орудует серийный убийца?

– Нет. – Голос Дженни прозвучал вполне уверенно. – Викторию прикончил парень, с которым она встречалась. Нам всем после такого стало страшно бегать. Но Кэти Колдуэлл…

Девушка округлила глаза и с деланным испугом приподняла бровь:

– Может, ее убил Майкл Майерс. А может, все было, как в той истории про няню: «Убийца поджидает ее в доме!»

Вив засмеялась, но смех получился каким-то вымученным. Она вспомнила мужчину, который положил руку ей на бедро в тот день, когда она ловила попутку. Вспомнилось, как потом она четко осознала, что мужчина мог запросто выбросить ее в придорожную канаву и никто бы даже не узнал об этом.

– Ладно. На беговую дорожку – ни ногой, – заверила соседку Вив, а потом добавила: – Я же все равно не бегаю. А что до мотеля, так там ко мне никто еще не приставал.

Даже торговец травкой Джейми Бланик вел себя по-своему мило.

– Пока не приставал, – сказала Дженни без обиняков, а затем оглядела Вив с головы до ног. – Я имею в виду, что ты симпатичная. И сидишь по ночам в этом мотеле совсем одна. Свободным девушкам вроде нас лучше держать ушки на макушке. Я вот, например, на работе никогда не выхожу на улицу ночью – даже покурить. А тебе хорошо бы носить при себе нож.

– Ну, не могу же я ходить с ножом.

– Конечно, можешь. Я ведь не про мачете говорю. А про маленький ножик – такой, знаешь, для девочек. Я и сама думала приобрести. И если на работе какой-нибудь старпер начнет мерзко себя вести – я ему сразу «вжик»!

Она изобразила, как втыкает нож в столешницу. Вив опять засмеялась. О своих буднях ночной сиделки в доме престарелых Дженни говорила мало: лишь упомянула, что работа скучная, а старики все как один со странностями и никому не нужны. Казалось, она недолюбливает людей по определению, но к соседке в тот вечер отнеслась благосклонно.

Когда Дженни ушла, Вив еще немного повозилась, готовясь к очередной смене в «Вечерней заре». Телевизор по-прежнему работал: теперь по нему выступала роскошная брюнетка-ведущая, поверх которой на экране тянулась надпись: «ТЕХНИКА БЕЗОПАСНОСТИ ДЛЯ ПОДРОСТКОВ». «В темное время суток выходите из дома только в компании друга», – говорила ведущая своим безупречно накрашенным ртом. «Всегда сообщайте другим, куда собираетесь. Не садитесь в машину к незнакомцам. По возможности носите при себе свисток или фонарик».

Вив выключила телевизор и отправилась на работу.

В безлюдной тишине офиса, облаченная в голубой жилет, она уселась за стол и достала из сумочки блокнот. Аккуратным почерком, выработанным еще в первом классе школы родного штата Иллинойс, она выводила на бумаге чисто женские завитки, из которых затем складывались слова: «Кэти Колдуэлл. Найдена под мостом. Виктория Ли. На беговой дорожке. Бойфренд?» Поднеся ручку ко рту, Вив на секунду задумалась, а потом написала: «Купить свисток? Фонарик? Нож?»

Снаружи на парковку заехал автомобиль. Вив этого ждала. Роберт Уайт – сорокалетний мужчина, изменявший своей жене с любовницей по имени Хелен – заселился в номер полчаса назад. Как и раньше, он был один и без багажа.

Поддавшись любопытству, Вив отложила в сторону блокнот и ручку, выскользнула на улицу и решила по-быстрому наведаться в каморку «Для постояльцев». Хелен припарковала свой «тандерберд» рядом с машиной мистера Уайта, и Вив сквозь щель дверного проема наблюдала, как та выбирается наружу. На ней было платье небесно-голубого цвета с запахом, которое выгодно контрастировало с ее коротко стриженными темными волосами. На этот раз мистер Уайт открыл дверь еще до того, как она успела постучать. Они улыбнулись друг другу, после чего мужчина впустил ее и закрыл за ней дверь.

Вив уже собиралась возвращаться обратно к своему рабочему месту и блокноту, как вдруг заметила вторую машину.

Темно-зеленый седан заехал в дальний угол парковки и остановился прямо за машиной Хелен. Вив подождала, пока кто-нибудь выйдет, но никто так и не появился. Теперь, когда за Хелен и мистером Уайтом закрылась дверь, она увидела, как в зеленой машине со стороны водителя кто-то спрятал в салон объектив фотокамеры, а затем поднял стекло.

Вив ждала, не отрывая взгляда от машины, но там ничего не происходило. Никто так и не вышел, и загадочный седан продолжал стоять в дальнем углу парковки. Кто бы ни находился внутри, он ждал, когда Хелен выйдет обратно. С того места хорошо просматривалась дверь в каморку «Для постояльцев», и, выйди оттуда Вив, незнакомец в машине это бы заметил.

Прятаться внутри всю ночь она не могла, поэтому порылась в кармане и выудила оттуда двадцать центов. Засунув монетку в торговый автомат, она купила «Сникерс», вышла на улицу и прикрыла за собой дверь. Шоколадный батончик Вив держала в руке со стороны водителя, а сама повернулась к нему так (в театральной практике это называется «сжульничать»), чтобы он хорошо видел не только шоколадку, но и ее фирменный жилет с логотипом «Вечерней зари»: всего лишь безобидная сотрудница мотеля, которая выбежала к торговому автомату за сладостями. Зайдя в офис, она закрыла дверь и устроилась возле дверного окошка, чтобы наблюдать за машиной. Может, ей это почудилось, но в какой-то момент в окне со стороны водителя как будто что-то шевельнулось. Глупость, конечно, потому что человеку внутри незачем ее фотографировать. Совершенно незачем.

Ночь выдалась необычайно загруженной. Вот в офис заглянул водитель фуры, чтобы спросить дорогу, а когда Вив не сумела ему помочь, вытащил из кармана карту и они стали вместе ее рассматривать, пытаясь понять, как ему добраться до съезда на шоссе. Потом кто-то в очередной раз позвонил и молча дышал в трубку. Химчистка оставила у черного хода бак со свежим постельным бельем, и Вив пришлось долго разбираться, как открыть дверь в подсобку и затащить его внутрь. На фоне всего этого ее мысли постоянно возвращались к сцене на парковке: закрытая дверь в номер, две машины, оставленные напротив, и третья машина, из которой кто-то наблюдал за происходящим. Неужели, этот созерцатель собирался провести там целую ночь? Ему наверняка скучно вот так сидеть без дела. Интересно, заметил ли он ее?

На часах было начало третьего, когда на парковку заехала еще одна машина; вышедший из нее мужчина направился к ресепшену.

Одетый в костюм и плащ, в руках – чемодан и портфель. Вспомнив о хороших манерах, Вив подняла на него взгляд и улыбнулась. На мгновение ее охватила растерянность, потому что мужчина выглядел подозрительно знакомым. Лет слегка за тридцать, приличного вида, с гладковыбритым лицом. Он ничем не отличался от тысяч других мужчин. И все же что-то в его взгляде показалось Вив знакомым, словно она уже где-то видела его прежде.

– Добрый вечер, – поприветствовал ее мужчина, хотя за окном была ночь.

Подойдя к ресепшену, он поставил на пол свои чемодан и портфель, а потом продолжил:

– Я хотел бы снять комнату.

Не переставая улыбаться, Вив ответила:

– Конечно. Тридцать долларов за ночь.

– Я знаю, – отозвался мужчина и тоже улыбнулся.

В этот момент Вив снова почувствовала нечто знакомое – на этот раз вперемешку со страхом, будто ей вспомнился страшный сон, который она не могла до конца осмыслить. Этому мужчине не следовало улыбаться, с ужасом подумала Вив, но затем отогнала странную мысль прочь. С его улыбкой все было в порядке. И выглядел он совершенно нормально.

– Правда? – вежливо спросила она, когда объяснений не последовало.

Его молчание продлилось чуть дольше положенного, но он по-прежнему улыбался.

– Вы меня не помните? – сказал он наконец. – Я останавливался тут пару недель назад. Вас-то я хорошо помню. Но ничего не поделаешь, видимо, такое у меня непримечательное лицо.

На этот раз в памяти Вив наконец что-то всколыхнулось.

– Ах да, – ответила она. – Вы торговый агент.

– Так точно. – Он вновь улыбнулся. – И мне снова нужно остаться на одну ночь, но может, и подольше, – зависит от того, что завтра скажет начальство. Еду, куда прикажут.

Вив кивнула, а потом перевернула гостевой журнал и придвинула его ближе к мужчине.

– Все в порядке, – сказала она, изо всех сил борясь с чувством тревоги.

Подсознательно Вив чувствовала, что от мужчины нужно держаться подальше, а лучше сразу прогнать его прочь. Но ей приходилось быть вежливой: в этом состояла ее работа.

– Ничего страшного, – добавила она.

– Спасибо вам.

Торговый агент забрал у нее ручку – Вив сжала челюсти, когда он едва коснулся ее руки подушечками пальцев, – и быстро вписал свое имя. Потом он передал ей тридцать долларов.

– Я вернусь завтра, если мне понадобится остаться еще на одну ночь.

Вив снова кивнула, а потом достала из ящика ключ от номера 210.

– Вот, возьмите. Доброй ночи.

– Спасибо… – Он выдержал паузу, явно намеренно. – Как вас зовут?

Он загнал ее в угол. Ей не хотелось, чтобы он звал ее Вив.

– Вивиан, – представилась она.

– Вивиан, – повторил торговый агент, а потом сделал вид, будто снимает с головы невидимую шляпу, поднял с пола свои чемоданы и направился к выходу.

Вив осталась стоять в тишине, чувствуя, как у нее стучит в висках. Мужчина вышел за дверь, и она через окошко проследила, как он поднимается на второй этаж.

Машины Хелен на парковке уже не было, как и машины, стоявшей за ней. Черт, она их упустила! Единственное развлечение, которое обещала эта ночь.

Вернувшись обратно на ресепшен, она заглянула в гостевой журнал. Торговый агент написал свое имя большими, жирными буквами: «ДЖЕЙМС МАРЧ».

Вив стала листать журнал, вспоминая ту самую ночь с голосами и запахом дыма. Страница за страницей, она отлистывала назад, пока не нашла имя, выписанное той же самой черной ручкой, тем же самым жирным почерком. «МАЙКЛ ЭННИС» – говорилось там.

«Здесь все врут, – подумала Вив, – постоянно врут».

Фелл, Нью-Йорк
Ноябрь 2017
Карли

Ник водил черный пикап – большую машину, которая производила много шума и насквозь пропахла лосьоном после бритья. Даже в моем паническом, полуобморочном состоянии воздействие такой лошадиной дозы тестостерона было сравнимо разве что с эффектом от курения травки. Всю дорогу, пока мы неслись по Шестой, я просидела вжавшись в огромное сиденье с кожаной обивкой. Вся эта ситуация и обнадеживала, и напрягала. Я больше не была одна. Рядом появился мужчина, который сам принимал решения. И все же…

Все же…

Мы свернули на парковку круглосуточного ресторана «Деннис». Я понятия не имела, в каком направлении мы двигались и сколько проехали. Казалось, поездка заняла всего несколько минут и в то же время с момента случившегося в мотеле прошла целая вечность.

– Жди здесь, – велел Ник и выбрался из машины.

Я проводила его взглядом до самого ресторана. Руки дрожали, спину холодил уже остывший пот. В движениях Ника чувствовалась легкость, от которой у меня одновременно щекотало в животе и сводило напряжением мышцы. Мои притупившиеся было инстинкты вновь пробудились. Ты ведь совсем не знаешь этого человека! Во время вашей последней встречи у него был пистолет. Его отец – убийца. А теперь ты сидишь одна в его машине посреди ночи. Моя сумка осталась в мотеле, а вместе с ней и телефон, и перцовый баллончик, который дала Хизер. Ради эксперимента я дернула за ручку на пассажирской двери. Конечно, она поддалась. Я не была заперта. На самом деле никто не станет закрывать человека в своем пикапе – это все выдумки.

То же самое можно было бы сказать и про мальчиков, которые исчезают без следа, и про женщину из номера 216.

Сидя в тишине салона, я медленно дышала ртом и пыталась прогнать панику. Я могла бы дойти до ресторана и попросить о помощи. Но чья помощь мне нужна? Полиции? Может, я просто хочу отсюда выбраться? Поехать домой?

Но где он, мой дом? В тот момент я не могла даже представить себе Иллинойс. Не знала, как он выглядит. На память пришла лишь квартира, которую мы делили с Хизер, да мотель «Вечерняя заря». Стоит ли звонить Хизер? Напугает ли ее мой звонок?

Дверь со стороны водителя распахнулась, и я от неожиданности подскочила на месте. Оказалось, я даже не заметила, как вернулся Ник. Но, упав на сиденье, он не стал заводить двигатель. Вместо этого протянул мне бумажный стаканчик, а второй оставил себе.

Я вдохнула. Горячий шоколад. Заглянув в прорезь на крышечке, я увидела взбитые сливки. Все это было до того неожиданно, что первые несколько секунд я просто таращила глаза и даже не попыталась отхлебнуть напиток.

– Я подумал, вдруг ты не любишь кофе, – сказал Ник.

Когда я повернула голову, оказалось, что он наблюдал за моей реакцией.

– Забыл спросить. В итоге решил не рисковать и взял тебе шоколад.

– Спасибо, – прохрипела я.

Он смерил меня долгим взглядом. На расстоянии огни ресторана казались не такими яркими, к тому же их свет приглушала темнота внутри салона. В этом освещении лицо Ника как будто разделилось на светлую и темную стороны. Глядя на него, я никак не могла понять, сколько же ему лет, хотя и знала из газет его точный возраст: двадцать девять. Красивый, но выглядит усталым и малость чудаковатым. Впрочем, подозреваю, что я и сама в тот момент выглядела не совсем нормальной. И очки мои наверняка некрасиво отсвечивали.

– Тебя как зовут? – спросил Ник без обиняков.

Я моргнула в изумлении. До меня вдруг дошло, что я ему так и не представилась. Что ж, если он и вправду серийный убийца и насильник, специализирующийся на девушках, которые совсем недавно увидели призрака, то я опоздала. Теперь я бы просто вылила на него шоколад и убежала.

– Карли, – ответила я, отхлебнув из своего стаканчика.

Вкус оказался божественным: взбитые сливки таяли в горячей жидкости, добавляя шоколаду приторной сладости.

– Карли, – продолжал Ник, – скажи: ты видела то же, что и я?

– Да, – отозвалась я. – Я видела маленького мальчика. И ту… женщину.

Она будто и вправду была женщиной, но в то же время нет. Она была чем-то иным.

– Боже.

Ник провел рукой по лицу, и щетина под его пальцами издала легкое шуршание. На парне снова не было никакой верхней одежды, лишь темно-синяя фланелевая рубашка в клеточку, под ней – футболка. Я сообразила, что он, должно быть, выбежал из номера сразу, как начался переполох.

– Ты ведь провел в мотеле несколько недель, – заметила я. – Что-то подобное раньше случалось?

– Нет. – Он отнял руку от лица и выглянул на улицу сквозь лобовое стекло. – Я слышу звуки. Постоянно – даже когда в мотеле никого нет. Иногда бывают странные запахи и вот эта ерунда с дверями. Ну ты сама видела. Это происходит часто. Свет то пропадает, то снова включается. И как-то раз ночью та женщина сидела на моей постели. Я проснулся, а она там, у меня в ногах, сидит и смотрит на меня. Но матрас под ней не продавился, она будто ничего не весила. А потом я моргнул – и она исчезла. От нее пахло духами и чем-то плохим. Металлическим, как кровь. Это произошло недели две назад.

От одного только его рассказа у меня вновь заколотилось сердце. Я даже представить себе не могла, каково это – находиться в непосредственной близости к этой женщине, к тому, чем она была на самом деле.

– И ты остался? – спросила я, не веря собственным ушам. – Увидел ее – и все равно остался?

– Знаю-знаю. Но у меня свои мотивы.

– Бредовые мотивы, какими бы они ни были.

Ник покачал головой:

– И вовсе не бредовые.

Его голос слегка дрогнул – это заметил бы лишь тот, кто очень внимательно слушал. Какими бы его причины ни были, Ник считал их достаточно вескими.

– Да и не тебе говорить о здравом смысле, – добавил он. – Ты ведь прекрасно знаешь, что мы вернемся обратно, как только допьем вот это все.

Я открыла рот, собираясь произнести уже заготовленные слова. Ни за что. Я никогда туда не вернусь. К черту мой кошелек и остальные вещи, к черту эту работу. К черту Вив. Ни за что на свете.

Но в конце концов я промолчала, потому что поняла, что он прав. Что бы ни происходило в мотеле «Вечерняя заря», мы убежали в самый разгар событий. И я, черт возьми, хотела узнать, чем все это закончится.

Я хотела посмотреть, как выглядит «Вечерняя заря» сейчас. Интересно, призраки уже исчезли?

Наклонив стаканчик, я сделала еще один небольшой глоток горячего шоколада. От взбитых сливок по горлу разлилась приятная сладость. Не подумала бы, что этот мужчина позаботится о том, чтобы добавить их в мой напиток. Утерев губы, я призналась:

– Я тебя загуглила.

Он ничего не ответил, но я почувствовала, как он напрягся. Тогда я добавила:

– Пришлось. Ты живешь в мотеле, где я работаю. По ночам. И не записываешься в гостевой журнал. И держишь пистолет на прикроватном столике.

– Это для защиты. – Он протянул мне свободную руку ладонью вверх. – И что толку? Так и оставил его лежать в номере, когда вышел. С собой у меня его нет.

Ник перевел на меня взгляд:

– Меня долго не было в городе. Ты не представляешь себе, каково это, когда в жизни столько нерешенных вопросов, всякой фигни, которая постоянно тянет тебя на дно.

О, тут он ошибался. И сильно.

– А вот я представляю, – продолжал Ник. – Думаю, ты знаешь, что со мной случилось. У кого-то вышло бы это пережить и со временем начать все с начала. Но не у меня. За все эти годы мне так и не стало легче. Наркотики, алкоголь – ничего не помогало. Поэтому я решил вернуться, посмотреть на это место глазами взрослого человека. Взглянуть в лицо своему прошлому. Я остановился в «Вечерней заре» на одну ночь – всего на одну. И знаешь, что случилось?

– Что?

– Я заснул.

Он взглянул на меня с полуулыбкой, и на мгновение в нем проступил тот самый школьник c газетных фотографий – красивый, хороший мальчик, который только начинал жить по-настоящему.

– На самом деле заснул. Такого уже много лет не бывало. Я – сова. Много лет страдал от бессонницы и даже уже не помню, когда все это началось. А потом я остановился в «Вечерней заре» и проспал одиннадцать часов подряд. Вот так вот, запросто.

Он щелкнул пальцами, громко – на весь салон.

– Но почему Фелл? – спросила я. – Тот самый город, где все произошло? Тебе только здесь удается заснуть?

– Я тоже не могу этого объяснить, – Ник выглянул в окно. – Здесь похоронен Илай. Похоронена моя мать. И другого дома у меня так и не появилось, это уж точно. Может, лучше этой дыры в моей жизни ничего уже и не будет.

Я примолкла, вспоминая слова Хизер: «Некоторым из нас нравится темнота. Это в их характере».

– Так что я решил остаться, – продолжал Ник. – Заплатил Крису кучу денег, и тот махнул на меня рукой, когда понял, что я не торгую наркотиками и не занимаюсь черт-те чем. Только сплю. Стоит мне прилечь на кровать в том мотеле – хоть днем, хоть ночью, – я сразу вырубаюсь. Знаешь, чем я занимался большую часть месяца? Отсыпался – впервые за десять лет.

– И потом в одну из таких ночей на твоей постели оказалась та женщина?

– Да. А когда она исчезла, я снова заснул. Странно, но так оно и было. Так уж на меня действует это место, и я не против. Меня не волнуют ни звуки, ни запахи, ни странные женщины. Сегодня ночью я вернусь в «Вечернюю зарю», потому что это единственное место в мире, где я могу выспаться.

Я закусила губу. В зазеркалье ночного мира его слова, несмотря на все их безумие, все же имели смысл.

– Ну, я тоже вернусь. Так уж вышло, что и в моем прошлом были события, которые в конечном счете привели меня сюда. Из «Вечерней зари» в восемьдесят втором году пропала моя тетя, и ее тело так и не нашли. Я хочу узнать, что с ней случилось. Поэтому я здесь.

Ночка выдалась поистине странной, поскольку Ник даже бровью не повел.

– Она тоже там работала, когда пропала? Прямо как ты?

– Да. Я приехала в Фелл, чтобы выяснить, что с ней произошло, так как до меня никто этим не озаботился. А потом оказалось, что в мотеле есть вакансия. И я откликнулась.

Он кивнул, как будто в моих словах не было ничего странного.

– Это была она? В платье?

Я покачала головой. Девяносто девять процентов, что это была не она, хотя события сегодня развивались так стремительно, что нельзя быть полностью уверенной.

– Думаю, нет. Одежда была другая, волосы не того цвета, прическа не та. Думаю, это была не Вив.

– Когда она появилась в моем номере, я сумел разглядеть платье, – сказал Ник. – Это что-то из 70-х. По крайней мере, так мне показалось. Если я прав, то она старовата, чтобы быть твоей тетей.

На скуле у него дернулся желвак. Он продолжал:

– Но она кто-то еще. В этом я уверен. Кто-то еще.

Я смотрела прямо перед собой, на уродливую парковку. В ту ночь мне довелось увидеть нечто такое, о чем все мои знакомые сказали бы: это невозможно. Но в темном салоне пикапа все это выглядело реальным. Не просто реальным, но вполне объяснимым. Может, даже решаемым. Мне жгло глаза, было тяжело дышать. Казалось, эта ночь слишком коротка и мне не хватит времени. И я, конечно, не смогу уснуть. И вообще больше никогда не почувствую усталости. Она – кто-то еще.

– Можем начать с платья, – предложила я. – Узнаем, в какой период они были в моде. Посмотрим архивы местных газет. Она умерла – это мы знаем. Так? Ведь не бывает же призраков живых людей.

Я взглянула на Ника. Тот наблюдал за мной. Потом отпил кофе из своего стаканчика и пожал плечами:

– Понятия не имею, но думаю, что нет, не бывает.

– Значит, она, возможно, умерла в 70-х. В мотеле. Об этом наверняка писали в газетах. Если она местная, то у нее здесь могла остаться семья. Мы могли бы с ними поговорить. – Я бросила на Ника еще один взгляд и добавила: – Я могла бы с ними поговорить, если ты не хочешь. И мальчик – он, наверное, тоже умер в мотеле. Я не видела, во что он был одет, но думаю, что если в «Вечерней заре» и вправду умер ребенок, то об этом писали во всех газетах.

– Я полагал, ты хочешь найти тетю. – Голос Ника звучал почти мягко.

Язвительный ответ так и вертелся у меня на языке, но я справилась с искушением.

– Хочу. Именно этим я и занимаюсь. Ищу ее. Потому что мне кажется… – Глубоко вдохнув, я продолжала: – Что бы ни случилось с этой женщиной и этим мальчиком, то же самое могло случиться и с моей тетей. А это значит, что сейчас она может быть там, вместе с ними.

Я откинулась на спинку пассажирского сиденья. В глазах по-прежнему чувствовалась резь, но слез не было.