Текст книги "Моя жизнь в горах. О дружбе с Анатолием Букреевым и трагедии на Аннапурне. От спортивного скалолазания до профессионального альпинизма"

1996
Дикая красота Патагонии

Стремление стать частью альпинистской элиты включало также желание открывать для себя новые места. И, конечно, в списке таких мест не могла не оказаться Патагония. Альпинизм здесь отличается от альпинизма в Гималаях или Альпах.

Красота этих гор издавна привлекает восходителей, в том числе потому, что здесь можно найти идеальное сочетание скал и льда в дикой природе. Несмотря на то что патагонские вершины не очень высокие, восхождения здесь сложны вследствие метеорологических условий. Известно, что в Патагонии меньше тридцати солнечных дней в году, поэтому тем, кто решает восходить здесь, требуются терпение, быстрота и внимание – ключевые качества зимнего альпинизма.

Я впервые поехал в Патагонию в 1996 году и заранее предполагал, что, возможно, не удастся достичь вершины с первого раза. Экспедиции в этих горах подразумевают готовность к неудачам, к тому, что придется возвращаться не раз в составе различных команд, прежде чем добьешься успеха. Причина, как правило, плохая погода.

Погодные окна для восхождений коротки, редки, при этом скорость ветра на высоте может достигать двухсот километров в час. Вдобавок эти горы отличаются высоким уровнем технической сложности, что, в общем-то, исключает возможность быстрого восхождения.

Для первого раза я решил подняться на Фицрой, самую высокую вершину региона – 3405 метров. Планировал взойти с запада по маршруту, названному Суперканалета, который впервые прошли аргентинцы Хосе Луис Фонруж и Карлос Комесанья в 1965 году. Перепад высот на маршруте составляет 1600 метров, и для успешного подъема требуется уметь работать на скалах, на льду и на смешанном рельефе.

Выбор на этот пик пал по нескольким причинам: хотелось побывать в неизвестных ранее горах, поработать на граните – породе, по которой лазать почти не доводилось. Кроме того, после Эвереста и Аконкагуа хотелось подниматься в высокие горы с максимальным перепадом высот.

Мы вылетели из Милана 2 января. В команду входили Адриано Греко и Алексия Цуберер. Адриано – чемпион по ски-альпинизму и альпийский гид, готовящий будущих профессионалов. Я проходил курсы подготовки альпийского гида, и он был одним из моих инструкторов. Алексия – подруга Адриано, тоже чемпионка по ски-альпинизму и горному бегу.

Навыки нашей команды не ограничивались классическим высотным альпинизмом, а включали в себя еще и серьезные аэробные и спортивные наработки. Я выбрал в спутники Адриано и Алексию не случайно: нужны были партнеры, которые смогут действовать достаточно быстро и приноравливаться к стремительно меняющимся погодным условиям Патагонии.

Чтобы снизить стоимость экспедиции, с нами поехала небольшая группа походников-трекеров, в которую входили мой брат Маттео и два его друга. Они планировали добраться с нами до базового лагеря, а потом посетить туристические места в районе. Кроме того, к нам присоединились три альпиниста, которые должны были помочь с транспортировкой снаряжения до базового лагеря. Это Микеле Компаньони по прозвищу Акула (сильнейший юноша, ставший душой компании), Джузеппе Прунери и Аурелио Гилотти.

Приземлившись в Буэнос-Айресе, мы сели на самолет до Рио-Гальегоса. Оттуда началась поездка в арендованном микроавтобусе по пыльным дорогам Огненной Земли. Сначала мы отправились на экскурсию к Перито-Морено, удивительной красоты постоянно движущемуся леднику – одной из наиболее известных достопримечательностей Патагонии. Затем поехали в сторону Эль-Чальтена, последнего населенного пункта у подножия массива Фицрой.

Это несколько домов, из окон которых в хорошую погоду открывается захватывающий дух вид, и можно любоваться криком камня: словно парящей высокой гранитной башней Серро-Торре, увенчанной знаменитым гигантским ледовым грибом[6]6
  Отсылка к известному фильму немецкого режиссера Вернера Херцога «Крик камня», в котором повествуется о восхождении на Серро-Торре. Лента снималась в сложных естественных условиях, в непогоду, близко к вершине пика. Дословный перевод немецкого названия более точен: «Крик, застывший в виде камня». Идею снять фильм Херцогу подал Райнхольд Месснер. Ледяной гриб – намерзший лед на вершине пика, передвижение по которому представляет большую опасность.


[Закрыть].

Мы переночевали в одном из гестхаузов, а затем проехали на джипе последние двадцать километров до точки, откуда отправились пешком к базовому лагерю: Педрадель-Фраиле. Это официальный базовый лагерь (по крайней мере, так считают альпинисты), у которого даже имелся смотритель, больше походивший на отшельника: он жил в хижине в полном одиночестве.

Это был худой чернобородый мужчина с неизменной сигаретой в зубах. Он редко улыбался и ревностно охранял небольшой участок плоской поверхности с парой псевдобунгало и местом, где можно было поставить палатки. Смотритель приветствовал нас на испанском, спросил, кто мы и что собираемся делать, и дал краткие инструкции, где и как разместиться и как себя вести. Чувствовалось, что он жил здесь замкнуто. Позднее я узнал, что иногда его навещала внучка.

Пока наши спутники располагались в «бунгало», которые представляли собой обычные навесы, мы с Адриано и Алексией разбили на лугу палатки. Я был счастлив, что появилась возможность спать на свежем воздухе, – виды были просто потрясающие.

Несмотря на то что мы находились на высоте всего 539 метров, местность казалась совершенно дикой. Вокруг виднелись деревья, либо вырванные с корнем, либо согнутые и скрученные почти постоянно дующими ветрами, а дальше возвышались великолепные монолиты, уходящие прямо в небо. В редкие минуты, когда на пики Гийоме и Мермоз падали лучи заходящего солнца, они окрашивались в красный цвет, поражая красотой.

Вследствие переездов и большого количества участников первая неделя экспедиции пролетела незаметно. Наша веселая компания состояла из людей с разными характерами и с различным опытом. С самого начала было ясно, что всем стоит запастись хорошим настроением и большим энтузиазмом, чтобы облегчить взаимоотношения и совместный быт.

С первых же часов нашего прибытия в Пьедра дель Фраиле дождь лил, не переставая: вода хлестала по нашим головам и непромокаемым курткам, словно желала доказать, что плохая погода в Патагонии – не миф. И было очевидно, что впереди предостаточно периодов бездействия в ожидании солнца или хотя бы перерыва в дождях, и нужно придумать, чем себя занять. Мы много разговаривали, играли в карты, несколько раз проверяли и перепаковывали снаряжение и разрабатывали стратегию восхождения.

И вот настал день отъезда наших друзей-походников, у которых закончился отпуск, – им пора было возвращаться в Италию. Средств связи в Педро дель Фраиле не имелось (в то время спутниковые телефоны еще не были распространены), и мы сопроводили моего брата с друзьями в Эль-Чальтен.

На поездку ушел целый день. В городе погода была такой же отвратительной. Люди сидели в барах или в гостиницах и развлекались тем, что слушали музыку, играли в карты, в бильярд или в дартс. Для полного сходства с фильмами про Дикий Запад не хватало только салуна.

Нам с Адрианой и Алексой это быстро наскучило. Не в наших правилах было ждать хорошей погоды. Останься мы в Эль-Чальтене наслаждаться местной кухней, потеряли бы физическую форму. К тому же нам было комфортнее с Рикардо в тишине лагеря. Поэтому, распрощавшись с друзьями, мы вернулись назад.

В какой-то момент, сидя в лагере, мы поняли, что непогода препятствует восхождению, но не мешает тренироваться. И мы занялись лазанием на скале рядом с лагерем, которая благодаря ветру быстро высыхала. А по утрам вставали, несмотря на дождь, одевались по погоде и отправлялись на пятнадцати-или двадцатикилометровую пробежку.

Проходили дни в ожидании погодного окна, постепенно недоверчивый и закрытый Рикардо стал относиться к нам лучше, и вскоре между нами зародилось то, что, хоть и с оговорками, можно назвать дружбой. Он понял, что мы тоже любим горы, что мы – не обычные туристы, не знающие, как вести себя в дикой природе, что мы умеем экономить дрова, когда нужно разжечь костер, что мы не хулиганим, не пьем алкоголь и не мусорим.

Погода не улучшалась, и впору было впасть в отчаяние. Мы с нетерпением ждали просвета. В конце концов возникла идея совершить первую вылазку, чтобы увидеть начало западного склона, по которому проходит маршрут Суперканалета. Отправились вчетвером: Адриано, Алексия, Компаньони и я. Решили идти налегке и добраться до перевала Пасо дел Куадрадо, названного так по большой скале квадратной формы, с которой начинался долгий спуск к леднику, а оттуда к началу Суперканалеты.

Мы проделали путь туда-обратно за день, и после долгого простоя это было как глоток свежего воздуха. Мы нашли место для передового базового лагеря. Это небольшое приключение стало стимулом ускориться и начать переноску груза к подножию горы – большой мешок веревок и снаряжения, а также палатки, спальные мешки, газовые горелки, словом, все то, что позволит выжить вдали от базового лагеря Пьедра дель Фраиле.

Группа поддержки, остававшаяся с нами, помогла донести все необходимое, и 20 января, когда наконец настали погожие дни, мы отправились на восхождение. Впервые оказавшись на незнакомом леднике, мы шли по нему крайне внимательно, чтобы не угодить в трещины.

В тот день погода стояла фантастическая, и виды были незабываемыми: Серро-Торре высотой 3128 м возвышалась во всем своем великолепии. По соседству стояли освещенные солнцем гранитные монолиты Торре-Эггер и Агуха-Стандарт, а Агуха-Поллоне была устремлена в небо, словно гранитный меч.

Я потерял голову. Не скрою, что если бы я не нацелился на Фицрой, то отказался бы от всех планов, чтобы забраться на этот пик, о котором ранее слышать не доводилось, но который сразу завладел моим сердцем.

Итак, мы добрались до места, где решили разбить передовой базовый лагерь. Оно показалось идеальным: гранитная глыба надежно укрывала его от ужасных ветров, которые могли легко снести палатки. Обычно в Патагонии для передовых базовых лагерей роют в снегу пещеры, но в нашем случае глыба представляла удачную альтернативу.

Мы постарались обустроить место как можно быстрее, потому что хорошая погода в Патагонии – бесценный подарок. Укрепив как следует палатки, легли спать.

Это была волшебная ночь. Последняя ночь, когда с нами оставалась группа поддержки, которая на следующее утро отбыла в Эль-Чальтен, а оттуда домой.

Утром мы с Адриано решили исследовать Суперканалету. Алексия осталась в палатке, так как не собиралась восходить на Фицрой. Она была отличной бегуньей, но альпинистского опыта ей недоставало. Алексия лишь совершенствовала навыки, а этот маршрут не для новичков. Еще до отъезда в Патагонию наша спутница благоразумно решила не подниматься выше передового базового лагеря.

Мы с Адриано вышли с рассветом, чтобы видеть путь. Прогноз не предвещал ничего хорошего, но пока что погода держалась, и стоило поторопиться.

Суперканалета проходит по заснеженному кулуару между двумя гранитными стенами и заканчивается тупиком. Поэтому было крайне важно определить точку, в которой необходимо менять направление подъема, выбраться из кулуара и начать лезть по стене справа.

Однако мы, отчасти из-за желания успеть до непогоды, отчасти из-за незнания маршрута, совершили ошибку: забрались слишком высоко и оказались в тупике, на нависающих скалах, откуда подъем дальше невозможен. Тем временем погода испортилась, поэтому выбора не осталось и пришлось спускаться в тумане. Мы начали движение вниз очень внимательно, чтобы не сорваться, стараясь не тревожить снежный покров, который казался не слишком надежным. Мы были крайне сосредоточены во время всего спуска, не разговаривали и думали лишь о том, чтобы четко двигаться по следам, которые оставили во время подъема. Все прошло гладко, и мы живые и здоровые добрались до палаток, где Алексия уже ждала с горячим чаем и едой.

Едва мы сели, послышался жуткий грохот. Он шел как раз оттуда, где мы восходили и спускались целых полдня. Вскоре стала видна огромная лавина, сходившая прямо по Суперканалете, она сметала все на своем пути. На спуске мы сумели не спровоцировать сход снега, но очевидно и то, что нам повезло.

Передовой базовый лагерь находился в безопасности, потому что был укрыт за скалой и располагался в стороне от пути схода лавины. Если бы мы поставили палатки прямо у подножия маршрута, нас бы просто похоронило.

Небо по-прежнему не предвещало ничего хорошего, поэтому мы решили в тот же день вернуться в Пьедра дель Фраиле, чтобы не застрять здесь из-за бури надолго.

Так что несколько дней просидели в основном базовом лагере в ожидании подходящего момента для восхождения. В это время патагонская погода показала себя во всей красе: ветер выл бесконечно, а когда сильные воздушные потоки обрушивались на скальные пики массива, раздавался шум, похожий на звук двигателей взлетающего самолета.

Попытка восхождения не была напрасной: мы поняли ошибку и смогли определить место, в котором надлежало выбраться из Суперканалеты, чтобы без помех продолжить подъем.

31 января после долгого ожидания пришло время первой настоящей попытки восхождения. Мы добрались до передового базового лагеря днем при хорошей погоде и выяснили, что палатки полностью погребены под снегом, хотя и уцелели – н е зря мы их как следует закрепили. Снег принесла не лавина, а сильные ветра. Мы принялись откапывать лагерь, за полчаса расчистили свое пристанище и стали готовить ужин.

Когда прекратили махать лопатами и разбирать снаряжение, наступила тишина, настолько глубокая, что стало жутко. Ужасные патагонские ветра вдруг взяли паузу и перестали дуть, как по мановению волшебной палочки. Все говорило о том, что можно насладиться несколькими часами покоя, отдохнуть и поспать, прежде чем отправиться наверх.

Мы решили, что пойдем с Адриано на восхождение, а Алексия останется в лагере на весь день, чтобы быть на подхвате, если вдруг нам придется вернуться или понадобится помощь. Однако через сутки она должна будет самостоятельно отправиться в Пьедра дель Фраиле.

Мы планировали вернуться другим путем, по франко-аргентинскому маршруту, как и большинство восходителей на Фицрой до нас. Этот маршрут короче и проще, пролегает по противоположному склону горы, и оттуда гораздо легче добраться до Эль-Чальтена. Спуск по пути подъема был немыслим хотя бы из-за его протяженности и большого перепада высот. Неслучайно почти никто не спускался с этой стороны, и мы уж точно не горели желанием получить такой опыт, оказавшись первый раз в Патагонии, да еще на таком длинном и тяжелом маршруте.

Несмотря на возбуждение от предстоящего через несколько часов приключения (мы находились в Патагонии уже месяц), все спали крепким сном. В путь отправились с первыми лучами солнца, а не в сумерках, потому что хотелось с первых шагов четко видеть, куда идем, чтобы не повторить ошибку.

Поздний выход оставлял не так много времени, и мы сосредоточились на том, чтобы двигаться как можно быстрее. Впереди ждал перепад высот в 1600 метров и стена, на которой придется применять разные техники восхождения: и в кошках, и просто в ботинках, лезть с использованием ледоруба и без него, потому что маршрут сочетает и скалы, и лед, и снег.

Продукты и палатку с собой не взяли, намереваясь пройти маршрут за двадцать четыре часа, то есть совершить скоростное восхождение. В то время альпийский стиль лишь набирал популярность, однако, несмотря на кажущуюся легкость в теории, реализовать его довольно сложно и мало кто так ходил по горам. Чтобы не терять скорость при подъеме, нужна хорошая подготовка, знания и способности. Но я чувствовал, что с Адриано будет идеальная связка: у нас схожий образ мыслей и большой опыт, и это давало чувство уверенности, что можем достичь цели.

Меньше чем за два часа мы добрались до точки, откуда нужно было выйти из кулуара. На этот раз мы не ошиблись, хотя не нашли следов нашей предыдущей попытки, уничтоженных лавиной и ветром.

С момента выхода из кулуара подъем стал сложней, поэтому дальше поднимались со страховкой и чередуясь, чтобы продвигаться как можно быстрее и эффективнее, используя и опыт, и интуицию в равной степени. Главное – не терять бдительность. Единственное, на что мы еще обращали внимание – на небо. Было очень важно не пропустить резкую смену погоды, чтобы успеть решить, продолжать подъем или пробовать укрыться от бури.

Поиск оптимального пути по стене оказался делом сложным. Некоторые участки скалы покрывал лед, некоторые – снег, кое-где под ним скрывались трещины, и приходилось часто советоваться, прежде чем двигаться дальше. В такие моменты мы ощущали себя крайне уязвимыми, поскольку на таком склоне нельзя медлить с решениями.

Мы проходили очень сложный участок, Адриано лидировал, и я вдруг заметил, что он все больше отдаляется от последней точки страховки. Он поставил закладку[7]7
  Приспособление, применяемое в альпинизме и скалолазании для организации страховки.


[Закрыть]в трещину, которая теперь оказалась слишком далеко, и держался руками за край скалы, судорожно ища какую-нибудь неровность, выступ, за которые можно было бы надежно зацепиться. Руки у него устали, и он нуждался в отдыхе, но не мог найти ни опоры, ни зацепа. Когда он понял, что больше не выдержит, то принял единственное возможное решение и стал готовиться к падению.

Он успел крикнуть, чтобы я закрепил веревку, после чего руки его разжались, и он полетел вниз. Я затаил дыхание. Мы оба понимали, что на последнюю точку страховки придется основная нагрузка при рывке, и знали, что это простая и не очень надежная закладка.

К счастью, она выдержала, и Адриано повис, пролетев около пятнадцати метров. Он перевел дух, засмеялся и воскликнул: «Ты подумай! Не удержался. Не смог найти зацеп!»

За считаные секунды он по веревке поднялся к началу опасного участка. На этот раз он немного изменил направление и продолжил подъем, сумев быстро преодолеть испуг.

Затем я добрался до Адриано и полез вперед. Так мы продвигались довольно быстро, это было хорошо заметно по тому, что теперь мы смотрели на близкую и величественную Серро-Торре не сверху вниз, а она была на одном уровне с нами. Но как ни быстро мы восходили, непогода опередила нас.

Небо, до сих пор чистое, стало затягивать облаками. Мы чувствовали, что на подходе классическая патагонская буря, но деваться было некуда: там, где мы находились, укрытия не найти. О спуске при штормовом ветре не могло быть и речи. Это был бы танец взмывающих вверх веревок, не говоря уж о том, что человека на такой веревке швыряло бы из стороны в сторону, как щепку.

Единственное, что оставалось – добраться до верха как можно быстрее. Гребень был уже недалеко. Хоть это и не вершина, но основные технические сложности там должны были закончиться. Последние триста-четыреста метров до вершины подъем становился более пологим, и, вероятно, его можно преодолеть даже не в связке.

Вскоре на стену обрушился ветер. Мы стали искать укрытие, ведь на высоте альпинист очень уязвим для стихии. Постепенно появилось чувство полной беззащитности, но выбора не было: мы продолжали подъем.

Вместо того чтобы тратить энергию на переживания, мы старались добраться до такого места, где получится твердо стать на ноги, а не висеть на кончиках пальцев. Однако мы не успели порадоваться тому, что добрались до гребня. Здесь буря разошлась в полную силу, поэтому я только успел прокричать Адриано, чтобы он шел ко мне, после чего двинулся вверх к вершине в поисках укрытия.

Ветер дул словно отовсюду, и к нему добавился сильный снег: мы оказались в центре бури. Мы с Адриано посмотрели друг на друга, думая об одном: надо вырыть пещеру, но где и как? С собой имелись лишь необходимый минимум снаряжения для восхождения, непромокаемые куртки и теплая одежда.

Мы стали продвигаться то в одну сторону, то в другую в поисках безопасного места, предприняли несколько попыток укрыться, но каждый раз выбранное место оказывалось слишком открытым. И вдруг впереди мы заметили небольшую трещину, достаточно широкую, чтобы мог протиснуться человек. Она походила на рот с приоткрытыми губами: настоящий подарок небес, единственное место, где можно спрятаться от ветра.

Трещина была узкой и неглубокой, и влезть в нее оказалось совсем не просто. Это скорее из области спелеологии, а не альпинизма, но, засунув вниз пустые рюкзаки и веревки в качестве импровизированного матраса, мы втиснулись внутрь, сначала я, а затем Адриано. Мы сидели словно во рту у каменного кита: не в полной безопасности, но, по крайней мере, защищенные от воздействия внешней среды.

Не считая пары энергетических батончиков, еды не было. Прижавшись друг к другу, мы провели так шесть долгих часов. Буря так свирепствовала, что казалось, весь массив Фицрой дрожит. Мы словно находились в эпицентре землетрясения. Естественно, отдохнуть нормально не удалось. Места не хватало, не получалось даже повернуться. Но, несмотря на все неудобства, удалось все же немного забыться и восстановить силы. А оставшееся время мы обсуждали, как лучше спускаться с вершины.

Спустя шесть часов ветер внезапно стих, лишь снег продолжал падать да повис густой туман. Великолепная панорама, видимая во время подъема, теперь скрывалась в белесой мгле.

С опаской, словно после бомбежки, мы выглянули из трещины, а затем с радостью выбрались наружу, чтобы наконец-то размять затекшие конечности и разогнать кровь. Наскоро собрав снаряжение, мы полезли вверх последние метры до вершины в надежде, что туман рассеется и видимость станет лучше.

Выход на высшую точку Патагонии вследствие тумана стал несколько неожиданным. Мы добрались туда довольно быстро, хоть и двигались почти вслепую, и почувствовали несказанную радость: несмотря на ужасную погоду и многочасовое сидение в трещине, мы сделали это.

На вершине мы сфотографировались, но долго радоваться не стоило, нельзя было терять ни минуты, требовалось срочно решать, где и как спускаться.

Из-за тумана мы не видели дальше собственного носа, поэтому спуск по франко-аргентинскому маршруту, несмотря на то что он более легкий, был рискованным, ведь мы его не знали. Стало понятно, что единственный путь вниз – по маршруту подъема. Изначально такая возможность не рассматривалась, потому что Суперканалета длиннее и сложнее.

Но в нынешних условиях прохождение франко-аргентинского маршрута вслепую было куда опасней. Поэтому мы решили спускаться по своим же следам, которые все еще кое-где было видно, несмотря на выпавший снег.

Мы вернулись к нашему импровизированному укрытию в скале. Предстояло продумать спуск. После подъема осталось мало снаряжения для работы на стене: количество взятых крючьев и веревок мы рассчитали на короткий франко-аргентинский маршрут, а не на Суперканалету. Впереди ждало приключение, которое рискованней подъема. Мы были обезвожены и голодны и могли рассчитывать только на свои силы, волю и желание во что бы то ни стало добраться до лагеря. А еще мы опасались, что буря начнется вновь.

Сначала пришлось пройти по новому участку стены, поскольку в точности повторить маршрут восхождения было невозможно. Мы старались максимально экономно расходовать снаряжение и находить места, где можно было надежно заякориться и разом сбросить пятьдесят метров высоты, однако предстояло пройти вниз почти два километра.

Так мы спускались на некоторых участках почти вслепую, но в конце концов сумели добраться до места выхода из кулуара.

Чтобы выйти на снежно-ледовый рельеф Суперканалеты, Адриано стал забивать в узкую трещину крюк. Крюк зазвенел под ударами молотка – свидетельство того, что он вошел как следует. Затем Адриано продел через крюк веревку и быстро спустился на пятьдесят метров. Настал мой черед.

Первые метров пять все шло как надо, но когда я очередной раз оттолкнулся ногами от скалы, то почувствовал, что лечу. Крюк выскочил.

«Это смерть», – пронеслось в голове. Подо мной более километра пустоты, я лечу в бездну. В воздухе удалось развернуться и посмотреть вниз. Ниже я увидел небольшой скальный выступ шириной с подоконник. Чудом получилось приземлиться на него, и я сумел ухватиться за скалу, чтобы сохранить равновесие и не продолжить падение.

Я пролетел всего несколько метров и спасся благодаря единственному крохотному выступу на всей стене. Адриано, находившийся чуть выше, смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Он понимал, что, разбейся я, ему тоже конец – он остался бы без веревки и вряд ли бы спустился.

Я поймал его взгляд и не мог не снять напряжение:

– Адриано, нам повезло! Если бы я не сорвался, не было сейчас лишнего крюка для спуска.

Ответ Адриано не заставил себя ждать:

– Меня до сих пор трясет! Только ты способен шутить в такие минуты!

Я добрался до Адриано, он обнял меня, хлопнул по плечу, и мы тут же принялись за работу. Времени на эмоции не оставалось: расслабиться можно только внизу. Так что мы взяли себя в руки и продолжили спуск.

По пути наткнулись на несколько обработанных нами же участков во время первой попытки восхождения. Тут мы вздохнули с облегчением: стало понятно, что самое трудное позади и уж теперь-то точно как-нибудь спустимся.

Дальнейшей спуск помню плохо. Наверное, потому что теперь мы шли больше на автомате и в какой-то момент даже не в связке.

Постепенно, несмотря на непогоду, видимость стала лучше, и мы смогли разглядеть внизу нашу палатку, в которой все еще ждала Алексия.

Из кулуара выбрались буквально бегом, потому что опасались лавины или камнепада. До палатки добрались насквозь мокрые и обессиленные. С момента выхода прошло чуть меньше суток: невероятный результат для Фицроя, учитывая, сколько времени пришлось потратить только на подъем и пережидание шторма.

Вдобавок спуск по Суперканалете, казавшийся отчаянным шагом, на который никто бы никогда не решился в такую погоду, стал наилучшим решением как с психологической точки зрения, так и с технической. Не уверен, что мы справились бы на франко-аргентинском маршруте, спускаясь в тумане по незнакомому рельефу. В дальнейшем оказалось, что мы поступили правильно: несчастья случались с другими альпинистами в подобных ситуациях как раз на спуске.

Мы обнялись с Алексией и, поскольку была только середина дня, быстро подкрепились, собрали рюкзаки и отправились в Пьедра дель Фраиле. Погода снова начала портиться. Подоспей очередная буря, мы бы могли застрять на несколько дней. Конечно, мы очень устали, но это был последний рывок, чтобы завершить маршрут и почувствовать себя в безопасности.

Добравшись до перевала Пассо дель Куадрадо, мы увидели впереди не белый снег и не серые скалы, а зелень. Вскоре вдалеке показался лучший кемпинг в мире, с которым не сравнится и пятизвездочный отель. Улыбка озарила наши лица.

Первая экспедиция в Патагонию завершилась объятиями с Рикардо, нашим бородатым отшельником и безусловным хозяином Пьедра дель Фраиле, который позволил себе такой исключительный жест дружбы.

Регион Патагонии, и в самом деле, может похвастаться лишь месяцем хорошей погоды, и нам крайне повезло. Впрочем, не стоит недооценивать сделанное. Восхождение удалось с первой попытки, это одновременно и удача, и наши смелость и мотивация, выносливость, подготовка и интуиция. А также командная работа. Это было восхождение в связке с другом, который после пережитых приключений стал мне братом.