Текст книги "Каролина"

ГЛАВА 2

Утро выдалось восхитительным, Каролину очаровал аромат осени.

Они с Алексом поехали дальше. Вспомнив события минувшего утра, Каролина улыбнулась. Настроение ее так часто менялось, что Алекс, наблюдая за ней, то и дело удивленно поднимал брови. Однако по выражению его глаз, искрящихся смехом, девушка видела, что все в порядке.

Каролина проснулась еще до рассвета, чувствуя себя очень бодрой. Ее голова покоилась на груди Алекса, оба они были прикрыты толстым одеялом, и Каролину странно волновало тепло его стройного мускулистого тела. Она слышала ровное биение его сердца, и это успокаивало ее и давало ощущение безопасности. Девушка осторожно выбралась из-под одеяла, села и потянулась. Алекс спал, закинув за голову левую руку. Во сне его смуглое лицо казалось еще красивее. Только сейчас она заметила, что у него необыкновенно длинные ресницы, придающие его лицу особенно трогательный вид.

Каролина отвела взгляд от Алекса. Конь на поляне тихо заржал и тряхнул гривой. Девушка подошла к нему и погладила по холке. Жан потерся носом об ее плечо. Чувствуя себя необъяснимо счастливой, Каролина обняла коня за шею и невольно рассмеялась. Ей вдруг неудержимо захотелось искупаться. Было довольно тепло, и она вспомнила о куске жасминового мыла в своем узелке. Уступив желанию и стараясь не шуметь, она достала мыло, чистую смену белья, свежую рубашку и побежала к ручью. Конь двинулся следом за ней. Укрывшись за кустами, Каролина скинула одежду, и вошла в воду, сжимая в руке мыло. Оставалось только дойти до глубокого места, где вода скрыла бы ее по грудь.

Холодная вода восхитительно бодрила. Каролина быстро намылилась. С берега на нее смотрел конь, и она шутливо спросила:

– Ну что, Жан, я тебя не шокирую?

В ответ прозвучал низкий насмешливый голос:

– Дорогая, едва ли Жану свойственны подобные чувства.

Из-за деревьев показался Алекс. Вид у него был сонный и немного озадаченный. Он с интересом рассматривал Каролину. Густо покраснев, она поспешно прикрыла грудь, руками и пробормотала что-то невнятное.

– Прошу вас, cherie, – сказал Алекс, – не стесняйтесь. Признаться, я очень рад, что нашел вас здесь. Проснувшись и обнаружив, что вы исчезли вместе с Жаном, я испугался, не скрылись ли вы оба в неизвестном направлении! Рад, что не ошибся в Bac!

Алекс так тепло улыбнулся ей, что Каролина успокоилась. Не успев даже подумать о том, что делает, девушка плеснула на него водой и, смеясь, воскликнула:

– Так вы, сэр, решили, что я воровка?

Брови у Алекса взметнулись вверх.

– Однако, малышка, вашей скромности хватило ненадолго!

Казалось, его взгляд проникает сквозь воду, изучая ее тело во всех подробностях. К удивлению Алекса – и своему собственному – Каро радостно улыбнулась:

– Сегодня я чувствую себя слишком хорошо, чтобы думать о скромности. А теперь, если вы не возражаете, я бы хотела помыть голову. Стоять в воде довольно холодно.

Брови Алекса поднялись еще выше. Как ни велико было искушение присоединиться к Каролине, он преодолел его и направился дальше, вниз по течению. Там он снял рубашку и склонился над ручьем, чтобы ополоснуть лицо, шею и наполнить водой походную фляжку. Когда он вернулся, Каролина стояла к нему спиной, низко наклонившись, и смывала с волос пену.

Смыв с себя остатки мыла, Каролина оделась, обернула голову полотенцем и босиком побежала к стоянке.

Они позавтракали кукурузными лепешками, ягодами и кофе, сваренным Алексом. Затем Каролина расчесала волосы. Золотисто-медные пряди струились мягкими волнами, доходя почти до талии. Алекс полулежал, опираясь на руку, наблюдая за девушкой и потягивая кофе.

– Вы знаете, какие у вас красивые волосы?

Она удивленно взглянула на него, чувствуя, что снова краснеет.

– Неужели?

– Пожалуйста, не смущайтесь! Вы должны гордиться ими, Каро. Известно ли вам, что вытворяют со своими волосами современные модницы? Это просто отвратительно, истинное преступление против женственности! Они свивают из волос настоящие гнезда высотой в фут, пудрят их! – Алекс сел и, нахмурившись, уставился на, Каролину. – Предупреждаю вас: никогда не допущу, чтобы вы портили свои роскошные волосы подобным образом. Даже отстав от моды, вы будете самой прекрасной женщиной в Филадельфии!

Его серьезный тон вдруг разбудил в Каролине бесенка. Она пощекотала его нос прядью своих волос и рассмеялась.

– Должна ли я понять это так, мистер Бовизаж, что отныне вы собираетесь руководить мною? – Она вскочила на ноги, ее глаза озорно поблескивали.

Алекс тоже неторопливо поднялся и встал рядом с ней. Губы его искривились в усмешке. Каролина бесстрашно взглянула на него.

– Дорогая моя, – медленно произнес Алекс, – полагаю, мне следовало бы вас отшлепать, но боюсь, вы уже не в том возрасте. Кроме того, меня гораздо больше привлекает другое.

В тот же миг он стиснул Каролину в объятиях, приподнял ее подбородок и посмотрел на девушку.

– Да, Каро, с этого момента я намерен руководить вами. И тешу себя надеждой, что вам это понравится.

И Алекс накрыл ее губы своими – твердыми, требовательными, ищущими. Как только его язык раздвинул ее губы, Каролина почувствовала, что по всему ее телу пробежала жаркая дрожь. Сердце неистово забилось, и девушка неожиданно для самой себя ответила на его поцелуй, более того, поняла, что жаждет его ласк. Его губы скользнули по шее девушки, обжигая ее поцелуями. Мягкая борода слегка щекотала кожу. Алекс зарылся лицом в волосы Каролины, с наслаждением вдыхая их нежный аромат, потом прижался губами к ложбинке у самого основания шеи и спустился к мягким соблазнительным холмикам, видневшимся в вырезе рубашки. У Каролины перехватило дыхание: она не понимала, что происходит. Казалось, каждая клеточка ее тела отвечает на его жаркие прикосновения.

Алекс потянулся к рубашке, собираясь разорвать ее, губы нашли душистую ложбинку между грудями, и он почувствовал такое бешеное биение ее сердца, какого даже представить себе не мог.

Внезапно осознав, что делает, он овладел собой, схватил Каролину за руки, оттолкнул девушку и взглянул ей в лицо. Ошибиться было невозможно, он увидел неприкрытое желание: щеки Каролины разрумянились, глаза пылали страстью, припухшие от поцелуев губы казались зовущими. Но невинность ее лица потрясла его. Перед ним стояла девушка, которая, несомненно, впервые узнала, что такое чувственность! В эту минуту Алекс ясно понял, что Каролина никогда не была замужем, более т6го, прежде ее не целовал ни один мужчина.

Он запустил пятерню в волосы и тихо присвистнул. Каролина медленно опустилась на опавшие листья и прижала ладони к пылающим щекам.

– О Господи! – прошептала она, и Алекс с удивлением заметил, что в ее глазах заблестели слезы.

Он быстро присел на корточки рядом с девушкой и коснулся ее щеки. Когда он заговорил, в его голосе прозвучала такая нежность, какой Каролина еще не слышала.

– Каро, малышка, простите меня, пожалуйста! Я же предупредил вас, что я не джентльмен. Вам следовало сразу залепить мне пощечину. – Девушка покраснела еще больше, и Алекс понял, как потрясла ее собственная реакция. Он догадался, что если бы она могла дать ему пощечину, то сделала бы это давно. Алекс улыбнулся. – Послушайте, я обещаю, что попытаюсь вести себя прилично. Вообще-то приставать к девственницам не в моих правилах. – Каролина молча подняла на него глаза. – Ну что, cherie, сможем мы снова стать друзьями? Хотите меня ударить?

Он заметил, что ее напряжение постепенно спадает. Каролина вздернула подбородок и рассмеялась. Потом, сделав над собой усилие, ударила его по щеке – так сильно, как только могла.

Теребя бороду и сдвинув брови, Алекс печально наблюдал за девушкой.

Она уже немного оправилась от шока. Сзади к ним тихо подошел конь и потерся мордой о плечо Алекса.

– Знаешь, Жан, – пробормотал Алекс, – у меня такое предчувствие, что с этой минуты наша жизнь станет очень интересной. А что ты об этом думаешь?

Конь вскинул голову и радостно заржал.

Через некоторое время они отправились в путь, наслаждаясь редкими для октября яркими лучами солнца. Каролина чувствовала себя необъяснимо счастливой. Она недолго размышляла о том, что произошло между нею и Алексом, ибо при воспоминании об этом испытывала смущение. Ее немного беспокоила и переменчивость собственных настроений. Весь день она бросалась из одной крайности в другую – от стыдливости к кокетливому озорству. Девушка смутно догадывалась, что виноват в этом Алекс, но не понимала почему. Всю дорогу он был довольно молчалив, но если заговаривал, то вновь становился дружелюбным и милым. Каролина решила, что, видимо, для такого мужчины, как Алекс, один поцелуй ровным счетом ничего не значит. Хорошо бы и ей так же легко и быстро забыть об этом поцелуе.

К счастью, октябрьский пейзаж помогал отвлечься от тягостных мыслей. Окрестные горы и поросшие лесом холмы поражали разнообразием. Многоцветную палитру осеннего леса составляли дубы, орешник, клены, черемуха, ясень и осыпанные золотом березы. За это утро Каролина увидела множество животных и птиц, включая громадного лося, шуструю норку и стаю цапель. Порою над головой пролетали голуби такой плотной стаей, что заслоняли солнце. Алекс заверил Каролину, что здесь для них всегда есть обильный запас пищи.

Вскоре Жан вынес седоков из леса на открытое пространство, поросшее высокой травой и поздними полевыми цветами. Каролина сразу же увидела, что на лугу пасется прекрасная лошадь рыжей масти с седлом и уздечкой. Алекс, тихо присвистнув, пробормотал:

– Не сон ли это? Неужели Господь Бог услышал наши молитвы?

Радостно заржав, Жан поскакал к рыжей лошади. Заметив их приближение, кобыла подняла голову и ответила Жану веселым ржанием. Казалось, она узнала Каролину, и Алекс, подумал, что это и есть ее пропавшая лошадь. B темных выразительных глазах животного светилась радость. Лошадь потерлась мордой о Каролину.

– Алекс, кажется, я знаю эту лошадь!

– Уверен, что и лошадь знает вас, cherie! – воскликнул он и, легко спрыгнув с коня, подошел к кобыле:

– Кажется, с ней все в порядке. Должно быть, когда вы упали, ее что-то испугало, и она убежала, а потом, вероятно, заблудилась.

Каролина решила назвать лошадь Молли. «Интересно, – подумал Алекс, – близко ли это имя к настоящему?»

Жан между тем радовался встрече с кобылой. Молли же, как и положено особе женского пола, изображала недотрогу. Наблюдая за проделками черного скакуна, Алекс и Каролина не могли удержаться от смеха.

Они устроили себе ленч тут же, на лугу, пока лошади резвились на траве. Потом Алекс прикрепил вещи Каролины к седлу Молли и помог девушке сесть верхом.

В этот день они преодолели большое расстояние, но Каролина огорчилась, что уже не чувствует у себя на талии рук Алекса. Ей недоставало его терпкого мужского запаха и хотелось вновь наблюдать игру мышц сильной руки, удерживающей поводья. Вместе с тем, управляя собственной лошадью, девушка стала еще более озорной, чем обычно. Когда они выезжали на относительно прямой участок дороги, Каролина отпускала поводья и мчалась вперед, скрываясь из поля зрения Алекса. Не раз она поворачивала лошадь назад и вдруг появлялась из-за деревьев перед Алексом. Поначалу его забавляли эти проделки, потом ему это надоело, но к концу дня он поймал себя на том, что разрешает Жану скакать рядом с Молли. Глаза Каролины заблестели, а щеки разрумянились от радостного возбуждения, когда они поскакали бок о бок.

Солнце уже садилось, окрашивая золотом верхушки деревьев. Алекс сделал Каролине знак остановиться. Выехав на опушку, он соскочил с коня.

– В чем дело?

Он улыбнулся, как нежный отец своенравному ребенку.

– Мне очень жаль прерывать ваши игры, дитя мое, но уже почти стемнело, и я голоден. К тому же осмелюсь заметить, ваша лошадь очень устала. Неудивительно, что вчера она попыталась от вас удрать.

Каролина спрыгнула на землю, вспыхнув оттого, что Алекс дразнит ее. Внезапно она почувствовала себя несчастной и обиженной.

– Зачем вы все это говорите! Неужели решили бранить меня лишь за то, что я пыталась развлечься и поиграть с Молли? Вы весь день бросали на меня осуждающие взгляды и поднимали свои противные черные брови. Меня возмущает ваше отношение! Знаете, сэр, вы просто нудный, раздражительный старик со скверным характером!

Закончив свою тираду, Каролина тяжело дышала, глаза ее сверкали от гнева, а потом заблестели от слез. Изящные ручки сжались в кулачки, словно она хотела ударить Алекса. Он дружелюбно предложил:

– Ударьте меня еще раз. Я это спокойно перенесу, вы знаете для мужчины моего возраста я в отличной форме. – При виде его обаятельной улыбки гнев Каролины иссяк, но слезы жгли ей глаза, и она сердито вытерла их. Алекс едва удержался, чтобы не выказать удовольствия, – он не желал унижать Каролину. По правде говоря, слушая ее пылкое обличение, он едва не рассмеялся. Теперь, чтобы Каролина не стыдилась своих слез, Алекс протянул руки и сжал ее в объятиях. Она тихо всхлипнула на его широкой груди, и ей сразу же полегчало.

– Все в порядке, Каро. Я понимаю вас лучше, чем вам кажется.

– Неужели?

– Подозреваю, сегодня вы говорили и делали то, что прежде вам не удавалось. И как мне ни трудно в этом признаться, должен сказать, что ваши проделки внесли приятное разнообразие в мою жизнь. – Алекс отошел от девушки и начал расседлывать коня. – Вы совсем не представляете себе женщин, которых я знаю. Они забыли о том, что такое естественность и импульсивность, и стараются ни в чем не отступать от общепринятых норм. Их поведение до смешного предсказуемо, ибо каждая боится сделать что-нибудь не как все! – Он усмехнулся, сверкнув ослепительно белыми зубами. Поверьте, Каро, светское общество невообразимо скучно. Наверное, поэтому я и провожу в нем так мало времени.

Каролина, уже успокоившись, молча расседлывала Молли.

К обеду Алекс подстрелил четырех жирных перепелов, а Каролина набрала в свою треуголку ягоды. Голубей они поджарили на вертеле. Господи, как же она была голодна… Каролина никогда не думала, что еда может пахнуть так аппетитно.

Между тем 6ыстро темнело. Сидя у костра, она наблюдала, как Алекс поворачивает вертел, выструганный из ветки дерева. Когда голуби были готовы, Каролина жадно набросилась на жаркое, стараясь не замечать насмешливых взглядов Алекса. Наконец она не выдержала.

– Почему вы так смотрите на меня? Неужели что-то во мне кажется вам таким смешным? – Она пыталась напустить на себя суровый вид, но ее карие глаза искрились.

Алекс расхохотался:

– Дорогая, я бы не сказал, что на вас смешно смотреть. Скорее это очень приятно. Я давно уже не встречал такой красивой девушки, которая при этом ведет себя столь раскованно. Конечно же, это не относится к членам моей семьи.

Покончив с жарким, Каролина осведомилась, что он имеет в виду. Алекс растянулся на ковре из листьев, подложив под голову руки.

– Довольно скоро вы увидите их всех, но полагаю, лучше предупредить вас заранее: они – не то чтобы плохие или, к примеру, злобные люди, но просто чуточку, сумасшедшие.

– Вроде вас? ~ полюбопытствовала Каролина.

– Да, малышка, вроде меня. Может, дело в том, что в наших, жилах смешалась русская и французская кровь, но я думаю, что причина кроется в характерах родителей. Кажется, я не успел вам рассказать о своих сестрах и брате. Старшая сестра Даниэль – самая разумная из нас. Боюсь, это качество несколько отдаляет ее от остальных членов семьи. Следующий после меня – Николас. Ему двадцать один, и он страшный проказник. После окончания войны он разгуливает по Филадельфии и разбивает сердца. Алекс с нежностью улыбнулся. – Натали семнадцать, и она только что вернулась из Франции, где два года училась в школе. В моем доме у Натали есть своя комната – она поселяется в ней, когда родители в отъезде. Думаю, ей приятнее у меня, нежели у Даниэль, и вряд ли можно ее за это винить. Натали вам понравится, Каро, она во многом похожа на вас – такая же бесхитростная, темпераментная и очень любит жизнь.

Кэти у нас младшая. Кажется, ей исполнилось восемь. Ее появление на свет стало для всех большим сюрпризом, так как маме к тому времени было уже далеко за сорок. Кэти – чудесный ребенок, не по годам развитый, она свободно говорит по-русски и по-французски, вероятно, потому, что много путешествует с родителями.

– У вас всех, кроме Даниэль, русские имена?

–Да, старшую сестру назвали в честь папиной матери; она, кстати, еще жива. Хотя ей уже восемьдесят, в этом году она приехала вместе с Натали из Франции, чтобы поселиться в Филадельфии. Бабушка совершенно независима – у нее небольшой собственный дом. Удивительная женщина!

Это мама решила назвать Даниэль в честь французской бабки. Однако, приняв во внимание нашу французскую фамилию, мама справедливо рассудила, что остальным детям стоит дать русские имена. Поверьте мне на слово, мы росли под сильным влиянием обеих культур. Наверное, семьи, подобные нашей, могут быть счастливы только в Америке.

Каролина мечтательно улыбнулась.

– Ах, Алекс, как это удивительно! Остается только надеяться, что я им понравлюсь. Вы уверены, что ваши родители не станут возражать, если я поживу у них? Мне ужасно неловко навязываться вам; мы должны побыстрее разыскать мою семью. Вот только… не знаю, откуда я родом. Хорошо бы моя семья оказалась такой же счастливой, как ваша.

Алекс приподнялся на локте и внимательно всмотрелся в лицо девушки. Его черные брови сошлись на переносице.

– Каро, не считайте, что вы нам навязываетесь. Мама очень гостеприимна, к тому же природа щедро одарила ее материнским инстинктом, и вы, несомненно, ощутите это на себе. Я знаю, вы всем понравитесь и очень скоро станете членом нашей семьи. А узнать ваше прошлое предоставьте мне. He сомневайтесь, я позабочусь о вас и выясню, кто вы и откуда. Ну что, Каро, мы поняли друг друга?

Широко распахнутые золотисто-карие глаза смотрели серьезно.

– Хорошо, Алекс. Все равно у меня нет иного выбора. Кажется, моя судьба и так уже в ваших руках. – Она робко улыбнулась, не подозревая о том, насколько соблазнительна в своей невинности. – Разве вы не сообщили мне раньше, что отныне собираетесь руководить мною?

ГЛАВА 3

На следующее утро, когда они покидали стоянку, по небу неслись мрачные серые тучи. Пронизывающий холодный ветер взметал с земли сухие листья и бросал их в лицо. Лес казался темным и необитаемым.

– Каро, ради Бога, поторопитесь!

Каролина наспех заплетала косу. Ее щеки раскраснелись от ветра.

– Не кричите на меня! Я и так тороплюсь.

Спрятав косу под треуголку, она собрала вещи. Алекс уже закрепил седло на Молли, и девушка приторочила к нему свой зеленый узелок.

Когда она собралась вскочить на лошадь, Алекс схватил ее за руку и протянул свое пальто.

– Наденьте это, – коротко бросил он. – Сегодня чертовски холодно.

Одевшись, Каролина рассмеялась – пальто доходило ей почти до щиколоток, а рук и вовсе не было видно под отороченными золотой тесьмой манжетами. Лицо Алекса смягчилось, и Каролина заметила, что его губы чуть заметно дрогнули в улыбке. Девушка коснулась его плеча.

– Алекс, прошу вас, не надо сегодня на меня сердиться! Нам предстоит долгое и трудное путешествие, а если вы будете всю дорогу хмуриться, мне станет совсем плохо.

Алекс взглянул на Каролину. Будь он проклят, если она не выглядит нелепо в этом наряде! Огромная треуголка сползает на лоб, а сама девушка совершенно утонула в его теплом голубом пальто. Недолго думая, он сунул руки под пальто и положил их на ее бедра, словно желая убедиться, что они все еще на месте.

– Ладно, крошка, считайте, что победили. Он иронично улыбнулся. – На самом деле, я сердился не столько на вас, сколько на мерзкую погоду. Не так-то легко ее выдержать. Надеюсь, в следующую ночь у нас будет крыша над головой!

Он застегнул блестящие пуговицы на пальто и без малейших усилий посадил Каролину на лошадь. Девушка подтянула пальто и взглянула в сияющие бирюзовые глаза.

– И еще одно, – предупредил Алекс, – сегодня, пожалуйста, – никаких игр. Как только увижу, что вы с Молли начинаете резвиться, сниму вас с лошади. Понятно?

– Да, сэр! – Каролина улыбнулась и шутливо отдала честь.

В лицо им дул такой пронизывающий ледяной ветер, что Алекс подумал: ему здорово повезет, если он не схватит воспаление легких. Буря может разразиться раньше, чем они доберутся до фермы Уоллингхэмов. На нем были штаны из оленьей кожи – слава Богу, что он догадался взять их с собой. Вспомнив, в каком тоне разговаривал сегодня утром с Каро и как она от этого растерялась, Алекс снова нахмурился. Черт возьми! Неужели Каро в ее возрасте настолько невинна, что не догадывается, как действует на него? Откуда она взялась? Из монастыря? Кровь вскипала в жилах Алекса, когда он подумал о прошлой ночи.

Каролина флиртовала с ним так безыскусно, что совсем озадачила его. Но это еще полбеды. Невинно улыбнувшись, она объявила, что хочет спать, легла и отвернула одеяло. В свете костра кожа Каролины казалась розоватой, как персик, Алекс решил, что она такая же бархатистая на ощупь. Каролина заботливо расправила одеяло, накрыла их обоих, а потом прижалась к нему спиной. Мало того, к ужасу Алекса, она взяла его руку и положила себе на талию.

– Так гораздо лучше. Теперь мне совсем тепло. Спокойной ночи, Алекс, приятных сновидений, – прошептала она.

Каролина закрыла глаза. На ее губах, которые, по убеждению Алекса, были самой природой созданы для поцелуев, играла легкая улыбка. Ему никогда не случалось видеть более изящно очерченных чувственных губ – дразнящих, полных, но без малейшего намека на вульгарность. Длинные густые ресницы отбрасывали тени на щеки девушки. Алекс склонил голову, приблизив лицо к роскошным шелковистым волосам. Их тонкий аромат соединялся с запахом жасминового мыла – Алекс сходил с ума. Глядя на изящный изгиб шеи, он едва удерживался от искушения припасть к нему губами. Каролина положила его руку таким образом, что большой палец оказался в каком-то дюйме от ее груди. Алекс знал, что девушка крепко спит, и его пальцы медленно двинулись вверх, мягко касаясь нежных холмиков, выступавших под тканью рубашки. Он нашел сосок и почувствовал, как тот затвердел под его лаской. Каролина улыбнулась во сне и придвинулась к нему еще теснее. Алекс ощутил нестерпимый жар в чреслах. Казалось, каждая клеточка его тела до боли жаждет этой девушки… Внезапно осознав иронию и абсурдность ситуации, Алекс отдернул руку от ее груди так быстро, словно его обожгло огнем. Он встал, закутал Каролину потеплее и побрел к догорающему костру, чтобы прикурить от него сигару.

«Ну, и дурак же я, – думал он. – Стоит только вспомнить о женщинах, которых я укладывал в постель не моргнув глазом! Первые красавицы колоний замирали от одной моей улыбки. – Его рот искривила горькая усмешка. – А теперь – пожалуйста, закаленный жизнью бродяга со стальными нервами, тридцати одного года от роду, ведет себя как юный девственник, не решающийся коснуться груди спящей девушки! И заметьте, даже через одежду! Если так и дальше пойдет, скоро я, наверное, стану покрываться холодным потом всякий раз, когда она приблизится ко мне!»

Он расхаживал взад-вперед, браня себя последними словами, то и дело бросая плотоядные взгляды на спящую Каролину. Алекс поклялся себе, что не погубит ни одной девственницы. Все, что ему нужно, это поскорее добраться до Филадельфии, где, по меньшей мере, две женщины с нетерпением ждут, когда он вернется в их постель. «Вероятно, все дело в том, что я слишком долго обходился без женщины», – сердито заключил он. Но заснуть ему так и не удалось, и он провел большую часть ночи, дымя сигарой и угрюмо глядя в угасающий костер.

Теперь хмурым серым утром, пока они с Каролиной скакали вперед, Алекс с тревогой посматривал на угрожающие тяжелые тучи. Видит Бог, такая погода не улучшает настроение. В довершение ко всему неудовлетворенность вкупе с бессонной ночью вызвали у Алекса мучительную головную боль.

Утром они не успели позавтракать, поэтому, заметив впереди яблоневые деревья, Алекс понял, что быстрый ленч будет сейчас весьма кстати, сделал Каролине знак остановиться и спрыгнул с коня. Понаблюдав, как он заряжает ружье, девушка слезла с лошади. Алекс решил отправиться на поиски дичи, а Каролина расположилась на траве, разделила оставшуюся кукурузную лепешку на две части и утолила голод, съев, свою половинку и два сочных яблока. Она кормила лошадей яблоками, когда из леса, наконец, появился повеселевший Алекс с двумя крупными зайцами в руках. Каролина невольно залюбовалась им. Мягкие брюки из оленьей кожи плотно облегали его стройные сильные ноги, и девушка подумала, что он выглядит, как настоящий горец.

– Что ж, по крайней мере, одна проблема разрешена. Сегодня вечером мы можем рассчитывать на славный ужин. – Алекс улыбнулся, привязал зайцев, к луке седла, потом подошел к ближайшей яблоне и сорвал несколько спелых плодов. Каролина протянула ему флягу и половину лепешки и села с ним, ожидая, пока он поест.

– Алекс, а что вы имели в виду, сказав, будто сегодня ночью у нас будет крыша над головой?

– Дело в том, детка, что мы направляемся на ферму, принадлежащую моим очень давним друзьям. Чертовски грустная история! Уоллингхэмы владеют прекрасной фермой на берегу реки Гудзон, не очень далеко отсюда. Они держали овец и другой скот, и Джеймсу пришлось изрядно потрудиться, чтобы его ферма стала процветать. О том, как мы познакомились, слишком долго рассказывать. Короче говоря, война привела меня к их дому, когда я нуждался в помощи. Элизабет Уоллингхэм приютила меня, предоставила мне кров и пищу, пока я не выздоровел, хотя ее муж Джеймс сражался на стороне британцев. Она подолгу не имела от него вестей. Поскольку во время воины я пользовался относительной свободой и проводил много времени в пути, мне удавалось иногда навещать ее и детей, а когда война кончилась, я очень тревожился, чем это для них обернется. Джеймс наконец-то вернулся домой и как раз вовремя – все соседи с негодованием требовали высылки тори. Страсти не утихли даже сейчас, и многие тысячи семей роялистов скитаются по стране, превратившись в беженцев. Наши американцы, якобы отличающиеся справедливостью и широтой взглядов, безжалостно преследовали их повсюду, проявив редкостную узколобость.

Каролина никогда еще не видела Алекса таким серьезным и ни разу не слышала в его голосе такой горечи.

– Прежде чем патриоты успели отнять у них ферму, Уоллингхэмы передали ее мне. Все прочие роялисты в долине реки Гудзон потеряли свои фермы и лишились собственности. Разумеется, я сохраню ферму для Уоллингхэмов до тех пор, когда они смогут вернуться. Порой я туда наведываюсь, а в ближайшее время собираюсь поселить там одного из моих друзей. Мы переночуем на ферме, и, надеюсь, найдем какую-нибудь одежду, хотя бы еще одно пальто. По дороге мы будем останавливаться у моих друзей, которых у меня множество вплоть до самой Филадельфии.

– Ах, Алекс, как мне жаль Уоллингхэмов! А куда они уехали и как им удалось скрыться?

– Большинство тори отправились в Новую Шотландию. Я слышал, как они кричали с телег: «Преисподняя или Галифакс!» Пустив в ход кое-какие связи, мне удалось посадить Уоллингхэмов на один из наших кораблей, плывущих во Францию. Прибыв туда, они смогут пересечь пролив и попасть в Англию, где у них есть какие-то друзья и родственники. Если все сложиться так, что Уоллингхэмы задержаться там на неопределенный срок, я продам их ферму и перешлю им деньги.

– Как великодушно с вашей стороны – столько сделать для друзей! – воскликнула Каролина, восхищенная его храбростью и честностью.

Алекс пожал плечами, поднялся, отряхнул брюки и протянул Каролине руку.

– Поехали. Небо не предвещает ничего доброго, а мне совсем не улыбается перспектива скакать в бурю.

Весь день они ехали молча. Зловещие раскаты грома эхом отдавались от окрестных гор; почерневшее небо то и дело прорезали молнии. Облака стали свинцовыми, но дождь, к счастью, пока не пошел.

По мере приближения к реке Гудзон окрестности заметно менялись. После лесов Коннектикута появились лесистые холмы Нью-Йорка. Каролина не видела пока ни одного дома, но когда они въехали на возвышенность, их взору открылось своеобразное каменное здание, возведенное в долине. Его окружал небольшой яблоневый сад, а за ним простирались поля кукурузы, риса и гречихи. Каролина заметила каменный амбар, а рядом с ним огород. Ферма, несмотря на скромные размеры, казалась уютной и процветающей.

Алекс остановился возле Каролины и, прикрывая глаза от пронизывающего ветра, вгляделся в открывшуюся перед ними панораму. Он собрался что-то сказать, но вдруг раздался оглушительный раскат грома, сверкнула молния, и хлынул такой ливень, словно разверзлись небеса.

Ни секунды не раздумывая, Алекс поскакал прямо к ферме. Каролина последовала за ним, хотя за стеной дождя почти ничего не видела. Спустя несколько минут они уже стояли у каменного сарая, дверь которого была приоткрыта. Убежище показалось девушке раем. Радуясь крыше над головой, она не сразу заметила, что в сарае находятся корова и лошадь.

Соскочив с коня, Алекс помог спешиться Каролине и снял с нее насквозь промокшее шерстяное пальто. Мокрая рубашка прилипла к телу девушки, так что под ней рельефно обозначились контуры груди. Алекс не сводил с нее восхищенного взгляда, пока, наконец, не взял себя в руки. Обняв Каролину за плечи, он сказал:

– Ну вот, cherie, это и есть ферма Уоллингхэмов. К счастью, она – самая крайняя с востока в долине реки Гудзон, иначе в такую бурю нам не удалось бы далеко уехать.

– Верно, но почему дверь сарая открыта и скот здесь, если хозяева уехали?

Он печально улыбнулся:

– Они отправились в Филадельфию всего лишь месяц назад. С тех пор я здесь впервые. Как видите, желание проверить ферму – одна из основных причин, побудивших меня выбрать окольный маршрут через Коннектикут. У Джеймса не было средств переправлять животных, поэтому он оставил дверь сарая открытой, чтобы они могли свободно выходить и пастись. Бог знает, что с ними делать. Может, их купит Ван дер Пат?

Каролина между тем уже начала дрожать от холода, поэтому Алекс поспешно расседлал лошадей, насыпал им корма и, взяв девушку за руку, побежал с ней к дому под проливным дождем. Быстро отперев замок, он открыл дверь.

Они оказались в просторной комнате с дощатым полом, потолком из толстых деревянных балок и большим каменным очагом, по обеим сторонам которого висели металлические чайники и котелки всевозможных размеров. В очаге лежали дрова, словно только что приготовленные для растопки. В высоком буфете, доходящем почти до потолка, стояла фарфоровая посуда и несколько маленьких фарфоровых статуэток. Каролина прошлась по комнате, проводя рукой по пыльной мебели. Перед камином она увидела крошечную колыбельку и уютное кресло с красивой вышивкой на сиденье, между ними – потертый диван с высокой спинкой, а возле добротного стола с откидной крышкой стояли четыре виндзорских стула с резными спинками. Казалось, хозяева только что вышли и вот-вот вернутся: изящная прялка у широкого окна, выходящего на фасад дома, словно ждала свою владелицу. Пол украшали два вязаных коврика: один с узором из осенних цветов, другой – с орнаментом. Занавесок на окнах не было, лишь на самом вepxy висели полоски гофрированной ткани с фестонами. Широкие подоконники, очевидно, использовались в качестве сидений. Дождь нещадно барабанил по тонкому оконному стеклу.