Текст книги "О том, как мне удалось стереть контрольные… и о многом другом!"

Сирил Гине
О том, как мне удалось стереть контрольные… и о многом другом!

© Cyril Guinet, 2021

© Т. Пятницына, перевод на русский язык, 2022

© Вика Попова, оформление обложки, 2023

© ООО «Издательство Альбус корвус», издание на русском языке, 2023

* * *

Посвящаю Марсо

Друзья – это святое?
Вариант «А»: да
Вариант «Б»: нет
(Дуня)

Когда я уже подхожу к школе, навстречу мне бросается Дуня. Она без наушников и сильно запыхалась – видимо, долго бежала. Значит, случилось что-то серьезное.

– У Жюля проблемы, – выдыхает она.

Слово «проблемы» оказывает на меня магическое действие, как и слова типа «неприятности», «сложности» или «ссора»: мне хочется бежать без оглядки. И пусть Жюль – наш с Дуней лучший друг, это ничего не меняет.

– Что случилось?

– Его снова подкараулили Три Пи!

Я понуро качаю головой. Я люблю драки. Пощечины. Подзатыльники. Удары кулаками и головой. Не зря же я пересмотрел все фильмы с Сильвестром Сталлоне. Я и правда обожаю, когда зубы разлетаются в разные стороны, а из носа хлещет кровь. Мне все это нравится… Но только в кино.

– Эмиль! Ты меня слышишь? Я говорю, Жюлю надо помочь! – рычит Дуня.

Ее лицо так близко, что я могу разглядеть искристую радужку ее глаз, из которой вырываются молнии ярости. Ее пальцы впиваются в мою руку, будто когти тварей из «Вторжения зомби», когда те выкачивают жизненные силы из своих жертв.

– Жюль – наш друг? – спрашивает она. – Вариант «А»: да. Вариант «Б»: нет.

Я пожимаю плечами:

– Вариант «А», конечно.

– Друзья – это святое? Вариант «А»: да. Вариант «Б»: нет.

– Вариант «А»…

– Когда друг в опасности… Вариант «А»: он должен выпутываться сам. Вариант «Б»: он должен позвать на помощь родителей. Вариант «В»: мы, не раздумывая, бросаемся его спасать.

– Вариант «В», – вздыхаю я.

– Ну так помчались! – подводит итог Дуня.

И тут же тащит меня за собой в переулок позади школы. Там мы видим Жюля. Его обступили Три Пи. Жюль что-то прячет за спиной.

Струйка холодного пота предательски стекает у меня между лопатками. Пиявка, Пилюля и Пистон, они же Три Пи, – кошмар нашего класса. Пиявка – главарь банды. Треугольное лицо сужается к подбородку, рыжие патлы рассыпаны по плечам. Нервный малый, он никогда не стоит на месте, все время словно скручивается и извивается. Как будто каждый день за завтраком он съедает по бутерброду с пружиной. С утра до вечера он жует одну и ту же жвачку. Перед началом урока он лепит ее под парту, до кучи к своим же козявкам, а после урока отковыривает и снова сует в рот. Все надеются, что однажды он перепутает и отковыряет не жвачку.

– Что ты там прячешь? Отдай-ка по-хорошему, – шипит он, протягивая руку к Жюлю.

– Да, да… по-хорошему, – ухмыляются двое его дружков.

Жюль пятится назад, он хочет сбежать. Но Пиявка атакует с проворством скорпиона. Мой друг и глазом не успевает моргнуть, как Пиявка уже размахивает перед его носом предметом, который я сразу же узнаю. Это модель космического челнока «Икс-Б – 12», которую Жюль обещал нам показать, как только закончит.

Мой друг бредит космическими путешествиями. Все стены его комнаты увешаны портретами Нила Армстронга, Тома́ Песке и других астронавтов. Он мечтает когда-нибудь стать таким же, как они. А пока что коллекционирует игрушечные ракеты и почти все свободное время тратит на сборку моделей космических аппаратов.

– Эй! Верните ему модель! – кричит Дуня.

– Это не модель, – ухмыляется Пиявка. – Это инопланетный корабль-разведчик. Прилетел сюда, чтобы устроить вторжение.

Жюль бросается на него, но противник легко, как тореро, уклоняется. По инерции мой друг несется вперед и едва не падает у наших ног. Когда он оборачивается, его модель уже переходит из рук в руки.

– Я слышу их, – говорит Пиявка, прижимая модель к уху. – Да их там целая толпа.

Маленький, толстый, такой бледный, что кажется белее вымоченного в отбеливателе привидения, Пилюля состоит из шестидесяти килограммов тупости, втиснутой в слишком короткую майку, которая даже пупок не прикрывает. Никто не знает, взаправду ли он такой придурок или только прикидывается. Если прикидывается, то очень убедительно.

Он трясет модель Жюля, будто банку с газировкой, и передает ее третьему члену банды.

Пистон – существо с длинным тощим телом и большой головой в форме луковицы. Он напоминает уличный фонарь. Разница в том, что света от него никто никогда не видел. Жюль с отчаянным криком бросается на Пистона. Но тому достаточно просто поднять руку: Жюлю не дотянуться, сколько ни прыгай.

– Эмиль! Надо что-то делать, – бормочет Дуня сквозь зубы.

Легко сказать! Мой рост метр двадцать пять в прыжке, а вес не больше тридцати килограммов, и то если на весы я встану в ботинках и куртке, набитой камнями! Дождевой червяк и то сильнее меня. В моем случае отказ от насилия – это не просто выбор, это единственный шанс выжить в джунглях нашей школы.

В полном бессилии я наблюдаю, как Три Пи перебрасываются моделью Жюля. Тебе! Мне! Мой друг беспомощно бегает от одного к другому. Но как ни старается, он всегда отстает на полшага. Его мучители финтят, делают вид, что кидают шаттл влево, а кидают вправо. Они издеваются, бросая модель в последний момент, передавая пас прямо у Жюля над головой. Каждый раз он хватает руками воздух.

Так продолжается до тех пор, пока мой друг, совершенно измученный, не садится на землю. Он вдруг как-то сникает, опускает голову, зажимает ладони между коленями.

– Смотрите! У него больше нет воли! – ликует Пиявка. – Пришельцы высосали его мозг!

Дуня рядом со мной что-то бормочет. Она прищуривает глаза, прицеливается и с неистовым ревом бросается вперед, словно баллистическая ракета. Пролетает она немного. Пиявка выбрасывает в сторону одно из щупалец, замаскированных под человеческую руку, и хватает ее за собранные в хвостик волосы.

– Эта тоже заражена! – ухмыляется он.

Он тащит Дуню за волосы, как рыбак тянет из воды трепещущую на удочке рыбу, и гордо демонстрирует всем свой улов.

Ну это уже слишком! Я тоже бросаюсь в бой. Увы, хватает трех шагов – двух моих и одного Пиявки, – чтобы я оказался на земле. Встреча с асфальтом не обходится без последствий: ладони разодраны, на лбу шишка.

Пиявка прыгает на меня раньше, чем я успеваю подняться. Он вдавливает колени мне в поясницу и заламывает руки за спину. Освободиться невозможно. Чем больше я сопротивляюсь, тем больше он наседает. Боль такая, что кажется, мое плечо вот-вот развалится. Я даже крикнуть не могу: свободной рукой Пиявка затыкает мне рот. На глаза наворачиваются слезы. Если рассмотреть их под микроскопом, то будет видно, что состоят они из воды, хлорида натрия, отчаяния и ярости.

– Ой! Малыш сейчас заплачет, – хохочет Пиявка.

– Точно! Малыш, – эхом вторят ему двое других.

Если ты мало похож на Супермена, приходится защищаться, как получится. И тут уж все средства хороши, даже самые коварные. Последним отчаянным движением я изворачиваюсь и что было сил кусаю руку, зажимающую мне рот. Вопль Пиявки слышно, наверное, на сто километров вокруг. Но мне уже все равно. Злость превращает меня в разъяренного питбуля. Ничто не может заставить меня разжать зубы.

Во всяком случае, так я думаю до тех пор, пока чья-то железная рука не хватает меня за воротник.

– Это что тут происходит? – рычит Красный Кочан раскатистым басом.

У завуча школы две удивительные особенности: малиновые оттопыренные уши и способность к телепортации. Иначе как еще объяснить тот факт, что он всегда бесшумно возникает ниоткуда. Он отрывает меня от Пиявки и разводит нас на расстояние вытянутой руки.

– Он меня укусил! – всхлипывает Пиявка.

Увидеть, как хнычет главный террорист класса, – о таком зрелище я и мечтать не мог.

– Моя рука! – ноет Пиявка сквозь слезы. – Это теперь на всю жизнь?

Красный Кочан внимательно осматривает полукруглый след от моих зубов.

– Все в порядке, – говорит он наконец. – Живо в класс! Сейчас будет звонок.

Три Пи тут же сматываются. Подождав Жюля и Дуню, я тоже собираюсь уходить, но завуч меня останавливает.

– А ты, людоед, не торопись! Ты идешь прямо ко мне в кабинет, – приказывает он.

Наш девиз: «Смех для всех! Всё для смеха!»
(Продавец «Фиеста Маркета»)

– Прости, Эмиль! – говорит Жюль, когда мы выходим из школы. – Это я во всем виноват.

За день он повторил эту фразу раз сто.

– Вовсе нет, – отвечаю я, пожимая плечами. – Это те три дебила виноваты. Еще и модель твою грохнули…

Я перевожу взгляд на пакет, в который Жюль собрал обломки шаттла «Икс-Б – 12». Модель расколотил о землю Пиявка, когда понял, что Кочан оставил его в покое и не собирается поджаривать на медленном огне.

– Ты джинсы порвал, – замечает Дуня и поправляет резинку на волосах.

И правда: сквозь дырищу на моей левой штанине белеет коленка. А еще у меня болит лоб и ноют ссадины на ладонях.

Я вытягиваю вперед кулак.

– Куда иду я…

Жюль и Дуня накрывают кулак ладонями.

– Туда и друзья, – произносят они хором.

Это наш девиз.

Дуня надевает наушники и уходит, кивая в такт музыке. Следом за ней, уныло опустив голову, уходит и Жюль. В его руке болтается пакет с остатками модели. Я наблюдаю, как друзья исчезают за углом, и тоже отправляюсь домой. По дороге я пытаюсь придумать, как бы поаккуратнее сказать маме, что ее вызывают в школу.

Когда Кочан привел меня в свой кабинет, он тут же позвонил директрисе и сообщил, что перед ним стоит «маленький дикарь» (это я), который «ни с того ни с сего до крови искусал своего товарища». Выслушав трескотню на другом конце провода, он повесил трубку, потребовал мой дневник и написал в нем, что директор вызывает моих родителей. Причина не уточнялась.

В задумчивости я бреду по улице, а за спиной у меня будто тяжкий груз. Но тут возникает неприятное ощущение: за мной следят. Я замедляю шаг, оглядываюсь… И вижу их. Они держатся в десяти метрах позади и даже не пытаются скрыться: Три Пи!

Пилюля бледнее обычного, Пистон – тупее, чем всегда. А Пиявка… Его взгляд пылает яростью. Верхняя губа приподнялась, обнажая зубы. Однажды я уже видел такой оскал. В документальном фильме о гиенах.

Я ускоряю шаг. Оборачиваюсь и вижу, что они следуют за мной на том же расстоянии. Если я останавливаюсь, останавливаются и они. Я иду, они тоже. Стоит мне побежать, они тоже бегут. Они так близко, что я слышу топот этой стаи у себя за спиной.

И я бегу. Бегу… Я поворачиваю, виляю, но все равно не могу от них оторваться. Вскоре у меня сбивается дыхание. Широко разинутым ртом я хватаю воздух, но вдохнуть не могу, будто в вакууме. В полном отчаянии я врываюсь в первый попавшийся магазин. Распахиваю дверь, и сразу же раздается громкий смех. Так мог бы смеяться безумный клоун. Передо мной возникает странное существо на роликах, похожее на пугало. На нем костюм из разноцветных перьев, а колеса роликов сверкают и искрятся.

– Добро пожаловать в «Фиеста Маркет», самый большой магазин приколов и розыгрышей во всем мире и его окрестностях! – восклицает существо, взмахивая руками, словно гигантская цапля – крыльями. И расплывается в улыбке от уха до уха. – Гирлянды! Колпаки! Тещины языки! Дудки! Ведьмовские шляпы! В «Фиеста Маркете» вы найдете все, что душе угодно, для мегатусовки и за малюсенькую цену!

За его спиной от пола до потолка выстроились стеллажи, доверху забитые всякой всячиной. Это маски и парики, накладные бороды и усы, фальшивые носы любых форм и размеров, вставные зубы (некоторые из них с вампирскими клыками) и даже накладные сиськи: огромные резиновые буфера, при виде которых я невольно краснею и опускаю глаза.

В центре магазина высится пирамида из разнокалиберных петард.

Кто-то шепчет прямо мне на ухо, и вздрагиваю: оказывается, продавец незаметно подкатился ко мне на своих роликах.

– Наш девиз: смех для всех, все для смеха! Чем могу вам помочь, молодой человек?

Я бросаю взгляд на дверь, опасаясь появления моих преследователей. В этот момент они пробегают мимо витрины, и я уж было начинаю думать, что спасен, но через несколько секунд их лица вновь маячат за стеклом, и мое сердце опять начинает бешено колотиться. Три Пи вернулись и теперь вглядываются сквозь витрину внутрь магазина. Наши с Пиявкой взгляды пересекаются. Он меня заметил!

– Мне нужен маскарадный костюм, – торопливо отвечаю я продавцу.

(А еще лучше костюм человека-невидимки, думаю я про себя.)

– Для особого случая? Вечеринки? Дня рождения? – допытывается он.

– Это для доклада, в школе…

– Доклад с переодеванием? Это необычно. И даже очень весело! Мне нравится!

– Да! Тема: изображение инопланетян в кино. Я подумал, что было бы круто выступить в образе пришельца…

До сих пор не понимаю, как эта дикая идея могла прийти мне в голову. Чтобы прикрыть первую ложь, я на ходу сочинил другую, ничуть не более правдоподобную.

Внезапно вновь раздается знакомый пугающий смех. Значит, кто-то открыл дверь магазина. И это Три Пи.

– Ух ты! Сегодня дела не просто идут хорошо: они скачут во весь опор! – восклицает продавец «Фиеста Маркета».

Он спешит навстречу новым клиентам, а мне указывает куда-то вглубь магазина.

– Стойка с костюмами у нас вон там, за полкой с перечными леденцами и взрывающимися конфетами. Вот увидишь, у нас прекрасные костюмы пришельцев. С твоим ростом и размером из тебя получится чудесный зеленый человечек!

Вообще-то не очень приятно слышать, что ты маленького роста. Но мне важнее убраться подальше от моих преследователей. Поэтому я ничего не отвечаю.

Мне удается скрыться за витриной с пластиковыми собачьими какашками и фальшивыми лужами рвоты. Выглядит все это, конечно, не слишком аппетитно. Зато из своего убежища я могу незаметно наблюдать за всем, что происходит в магазине. Продавец разъезжает на роликах между Тремя Пи и расхваливает свой товар.

– Добро пожаловать в «Фиеста Маркет», самый большой магазин приколов и розыгрышей во всем мире и его окрестностях! Чем могу вам помочь, друзья мои?

– Можно посмотреть? – говорит Пилюля. – Мы ищем всякие штуки для вечеринки.

– Ага, вечеринки для кое-кого, – добавляет Пиявка.

И тут, не обращая внимания на продавца, он направляется прямо в мою сторону. Его сообщники идут следом.

В панике я начинаю метаться в поисках выхода, добегаю до конца прилавка и упираюсь в стеллаж с цирковым реквизитом. Кнуты укротителей, булавы жонглеров, волшебные палочки и шляпы фокусников с кроликами внутри. Для клоунов здесь имеется целый арсенал красных носов и гигантских ботинок – от самых маленьких, 74-го размера, до огромных 282-го, больше похожих на лыжи.

Я поворачиваю налево, в сторону витрины с фейерверками. Слишком поздно! Прямо передо мной вырастает долговязая фигура Пистона. Тогда я бегу направо к полке с подушками-пердушками. Но здесь меня уже поджидает Пилюля. Назад пути нет: за мной по пятам, беззаботно насвистывая и плотоядно ухмыляясь, идет Пиявка. Я крыса, загнанная в угол.

Пиявка смотрит мне прямо в глаза и медленно проводит большим пальцем по горлу от уха до уха. От страха я не могу взглянуть на часы, чтобы узнать, какой именно час станет для меня последним. Но тут раздается крик.

– Что это за дрянь? – вопит Пистон, бешено извиваясь. – Холодно! Она ледяная!

Рядом с ним потешается продавец.

– Что он со мной сделал, этот чокнутый? – орет Пистон, продолжая выкручиваться и изгибаться.

Он закидывает руку за спину и с изумлением смотрит на пальцы, вымазанные чем-то зеленым и липким, подносит их к носу и с отвращением отдергивает руку.

– Блин, она еще и воняет!

Да, тут написано «Волшебный ластик». Но что это значит?
(Эмиль)

У продавца в руках открытый тюбик, из которого змейкой тянется та самая мерзкая зеленоватая слизь, которая прилипла к пальцам Пистона.

– Наше последнее изобретение! – радостно сообщает он. – Вонючие сопли! Липкие, как жвачка, холодные как лед… и к тому же ароматизированы натуральным экстрактом помоев.

Все оборачиваются к нему. Я мог бы воспользоваться моментом и удрать, но любопытство сильнее. Мне до смерти хочется посмотреть, что будет дальше, потому что продавец, лихо развернувшись на роликах, уже подъезжает к другой полке. Не останавливаясь, он хватает жестяную банку и направляется к Пилюле, встряхивает ее у него над головой и немного отходит в сторону.

Облако черной пыли окутывает жертву с головы до ног. Пилюля тут же начинает прыгать с ноги на ногу, остервенело чесаться, как блохастая обезьяна, и при этом безудержно чихать.

– Апчхи! Все чешется! – вопит Пилюля. – Ужас! Апчхи! Апчхи!

– Наша специальная смесь, – объясняет продавец, покатываясь со смеху. – Чихательный и чесательный порошок!

Пиявка не разделяет его радости. Он кипит от злости.

– Что здесь вытворяет этот клоун? – рычит он.

– Ты назвал меня клоуном? – Продавец резко оборачивается.

На его лице уже нет улыбки. Теперь оно пылает гневом. Продавец хватает с полки огромный топор, и я в ужасе начинаю пятиться. Это уже совсем не смешно. Перед глазами разом проплывает с десяток ужастиков с похожим сюжетом.

– Время разбивать тыквы! – зловеще ухмыляется продавец, медленно приближаясь к Трем Пи.

От этих слов у них начинают трястись коленки.

Продавец ловко перехватывает топор и, держа его на вытянутой руке, делает несколько взмахов над головой. Три Пи в панике разом подскакивают, разворачиваются и, толкаясь, выбегают наружу. Дверь распахивается, вновь звучит хохот безумного клоуна.

Под шумок я тоже собираюсь тихонько улизнуть, но продавец вдруг оборачивается ко мне.

– Хватит смеха на сегодня, – говорит он серьезно.

Он бьет топором по своему запястью. Один раз, другой, третий. И ничего! Видя мое удивление, он наносит еще один удар, на этот раз себе по голове. Слышен глухой стук, но не видно ни потоков крови, ни разлетающихся мозгов. Вообще ничего!

– Он из очень мягкой резины, – объясняет он. – Может принимать любую форму. Эффект гарантирован. Хотя, похоже, твоим приятелям мои шутки не очень понравились.

– Они мне не приятели, – отвечаю я.

– Я почему-то так и подумал, – подмигивает он.

Я вздыхаю с облегчением. Продавец сразу понял, что Три Пи охотились за мной, и прогнал их своими шутками.

Однако моя радость длится недолго. Я смотрю за окно и вижу, что эти кретины не отказались от своего плана и никуда не ушли. Они устроились на спинке скамейки через дорогу от магазина и с ослиным упрямством дожидаются, когда я выйду.

Продавец смотрит туда же, куда и я.

– Ты же не очень торопишься, да? – обращается он ко мне, потирая подбородок.

Я качаю головой.

– Тогда повеселимся! Я покажу тебе свою коллекцию банок-мычалок.

Заложив руки за спину, он отталкивается одной ногой и катится на роликах к ближайшей полке с десятками выставленных в ряд баночек. Я иду за ним. Совершив изящный пируэт, он хватает банку с изображением белой коровы в коричневых пятнах. Он переворачивает ее вверх дном, затем обратно, и из банки раздается протяжное мычание.

– Нормандка: вечная и неоспоримая классика! – провозглашает он.

Он скользит вдоль рядов, касаясь рукой то одной банки, то другой.

– Черная ангусская шотландская, красная норвежская, бурая атласская, большой южноафриканский зебу… В этих банках все породы коров в мире! – продолжает он воодушевленно. – И даже индийская священная корова! Но и это не все!

Откуда-то он выхватывает еще одну банку, на этот раз с нарисованной овцой. Переворачивает – и раздается, конечно, блеяние.

– А еще у меня есть свиньи, лошади, кошки, мелкие собачонки и гончие псы!

Он хватает банки наугад, кувыркает их одну за другой, и я слышу кряканье утки, кудахтанье курицы, писк цыпленка и даже кулдыканье индюка…

– А сейчас настоящая экзотика! – гордо объявляет он.

Из банки раздается рычание.

– Лев! – говорю я.

Затем слышу, как ворчит верблюд, трубит слон, ревет бегемот…

– Как будто мы в Африке, да? – восторженно восклицает продавец. – Не хватает только одного. Внимание! Повелитель джунглей!

Он переворачивает еще одну банку, и раздается крик Тарзана.

– А вот и мои любимые, самые необычные! – продолжает он, указывая на следующий ряд банок. На них отбойный молоток, будильник, корабль. Легко догадаться, какие звуки они издают. Есть даже банка, на которой нарисован голый зад.

– Теперь, когда ты уже знаком с инструментами, – он загадочно улыбается, – время концерта!

Продавец «Фиеста Маркета» поворачивается ко мне спиной, а лицом к банкам-мычалкам. Он вскидывает руки и сосредоточенно наклоняет голову.

– Симфония фермы и скотного двора до-мажор, – объявляет он.

Он выпрямляется, расправляет плечи, приподнимает подбородок. И тут начинается! Его руки летают над банками, хватают их, подбрасывают, переворачивают, ставят на место и берутся за другие. Магазин наполняется голосами десятков животных.

Му-у-у-у! Му-у-у-у! Му-у-у-у!

Кря-кря!

Ме-е-е-е!

Кукареку!

Хрю-хрю-ю-ю!

Бе-е-е-е!

Му-у-у-у! Му-у-у-у! Му-у-у-у!

Продавец носится туда-сюда, подскакивает на месте, жонглирует банками… Его руки словно движутся во все стороны одновременно. Они больше похожи на лопасти ветряной мельницы во время урагана.

Му-у-у-у! Му-у-у-у! Му-у-у-у!

Кря-кря!

Ме-е-е-е!

Му-у-у-у! Му-у-у-у! Му-у-у-у!

Кукареку!

По правде сказать, не совсем симфония, а скорее какофония. Тем не менее я горячо аплодирую маэстро, когда он заканчивает свое выступление. Сам же он вскидывает руки, кивает воображаемой оглушительно аплодирующей публике. Затем, отведя одну руку за спину, а другую прижав к груди, он кланяется направо, потом – налево… Выпрямляясь, он нечаянно задевает стеллаж, и с верхней полки скатывается какой-то маленький предмет, отскакивает от пола и останавливается у моих ног.

Я наклоняюсь и подбираю его. Это обычный ластик. Почти такой же валяется у меня в рюкзаке. Только этот запечатан в обертку с надписью «Волшебный ластик».

Продавец подходит.

– Ух ты! Вот это круто!

– Что это? – спрашиваю я.

Продавец отвечает мне таким тоном, будто я спросил, почему вода мокрая, а огонь горячий:

– Это волшебный ластик. Я был уверен, что давно их распродал…

– Да, тут написано «Волшебный ластик». Но что это значит? Какой-то розыгрыш? – спрашиваю я.

– Никаких розыгрышей, – возражает продавец. – Это для волшебников. Ластик действительно может стереть все, что угодно.

Он поднимает брови.

– Держи! Дарю, – говорит он и протягивает его мне.

Я смотрю на подарок и не решаюсь взять его в руки. Может, это очередная шутка? В чем подвох? Вдруг он взорвется или ударит током?

– И как это работает? – спрашиваю я.

– Проще простого, – отвечает продавец. – Сначала пишешь на бумажке то, что хочешь стереть. Потом стираешь это слово ластиком. И всё! Все, что ты хотел стереть, исчезает! Конец.

Вид у него подозрительно насмешливый. Волшебный ластик? Серьезно? Я правда похож на кретина, который может в это поверить? Но продавец настаивает, и я сую подарок в карман. В дверях он меня останавливает и выглядывает на улицу, чтобы убедиться, что путь свободен. Скамейка напротив пуста. Стервятники разлетелись по своим гнездам.

Я бреду домой, я раздосадован и разочарован. Стараюсь отогнать неприятные чувства, но они возвращаются каждый раз, как я натыкаюсь в кармане на злосчастный ластик. Выходит, продавец «Фиеста Маркета» принял меня за полного кретина. Доверчивый малыш проглотит любую дичь, какую ни подсунь! С чего он вообще взял, что я такой наивный и поверю в историю с волшебным ластиком?