Текст книги "Маленькая ложь"

9

– Перестань дергаться от каждого звука, – строго заметила мама, когда я услышала, как в подъезде на нашем этаже остановился лифт и, вздрогнув, замерла с ложкой в руке.

Мы сидели на кухне, я кормила ребенка. Точнее, пыталась его накормить. Даня все утро капризничал, и я уже с ног сбилась, чем бы его развлечь, чтобы он не плакал. Эти зубы не давали нам покоя который день.

– Давай я, – мама взяла у меня ложку, а я подошла к окну.

Погода сегодня стояла солнечная и теплая. Возможно, малыш с радостью пойдет погулять? Заодно и я отвлекусь от этого ожидания, когда Олег снова появится на пороге нашей квартиры.

У дома остановился внедорожник, тот самый, который я вчера заприметила, и мое сердце пропустило удар, а я ощутила новый виток волнения в районе солнечного сплетения. Нам и в самом деле следовало о чем-то уже договориться с Олегом, обсудить, например, график его посещений, потому что дергаться каждый раз при его появлении – это слишком. И с Сергеем тоже предстояло поговорить. Как только он вернется, я расскажу ему об Олеге, а там пусть он сам принимает решение: нужны мы ему, такие проблемные, или нет. Если решит уйти и отказаться – я все пойму.

Я снова вздрогнула, когда послышался стук в дверь.

– Это Олег. Я открою, – сказала маме абсолютно спокойным голосом и направилась в прихожую.

Несколько мгновений я стояла у двери, прежде чем открыть замки и впустить его на порог. Глубоко вдохнула и напомнила себе, что нельзя так реагировать на человека, разрушившего мою жизнь. Прошлое должно оставаться в прошлом.

– Почему не спрашиваешь, кто пришел? – прозвучало вместо приветствия, и он уверенно переступил порог квартиры.

– Увидела твою машину в окно, – я мельком взглянула в его лицо. В глубине черных глаз по-прежнему плескались холод и презрение.

– Я приехал повидаться с сыном. Погода сегодня хорошая, мы бы могли с ним погулять.

– Как часто ты планируешь теперь приходить? Или будешь выжидать момента, когда его выкрасть? – с вызовом спросила я.

– Никого похищать в мои планы не входит, Лера. По крайней мере поодиночке, – он слабо приподнял уголок рта, заметив, как я пронзила его ненавистным взглядом. – Но ты поедешь в итоге в Москву сама и по доброй воле, – в голосе было все то же пугающее равнодушие.

Я проигнорировала слова Олега, дав себе обещание, что не буду больше так нервничать, как вчера.

– Я не отпущу вас одних, имей в виду. Он совсем маленький, а ты не умеешь обращаться с детьми.

Хотя откуда я могла знать, умеет он или нет? Может, у него еще появились дети за этот срок, пока мы были в разводе? Я ведь не интересовалась его жизнью.

– Проходи. Мой руки. С немытыми руками к ребенку не подпущу. Ему не нужны никакие инфекции и бактерии. У него сейчас такой период, когда он все тащит в рот.

Олег молча направился в ванную и вышел из нее спустя пять минут.

Остановился в дверном проеме на кухню и смотрел, как мама кормила нашего с ним сына с ложечки. Коротко поздоровался с ней и сосредоточил внимание на ребенке. Наблюдал за ним с такой жадностью, словно ему и впрямь было важно видеть его и общаться с ним.

Даня покушал, я одела его в теплые вещи, и все втроем мы вышли на улицу. Олег держал его на руках, а я шла позади и наблюдала за ними, отмечая про себя, что он действительно хотел общаться с сыном, если приехал, наплевав на изменщицу-жену.

– Вечером мой водитель заедет за тобой. Мы обсудим все вопросы, которые не успели прояснить. Торопить вас с переездом в Москву я не буду, дам время.

– Я не поеду с твоим водителем никуда.

– А я не собираюсь говорить с тобой на улице. Сейчас я приехал к сыну. И хочу провести это время с ним, а не выяснять отношения. Разговор будет тяжелым, Лера.

Отнекиваться и говорить, что эта встреча нам не нужна, глупо. Разговор был необходим. А вот чем он закончится – это большой вопрос. Надеюсь, не моей госпитализацией.

– Хорошо, – спокойно ответила я. – Нейтральная территория. Кафе «Абажур» на Княгинской. Я буду готова к семи.

На людях он не позволит себе общаться со мной грубо и резко. А я больше ничего не хотела слышать о том, что это я виновата в разрушенном браке и надеждах Олега.

– Вот и отлично, Валерия, – он коротко кивнул. – Ты никогда не была истеричкой, надеюсь, что за два года ничего не изменилось хотя бы в этом плане.

– Нет, Олег. Изменилось очень многое. Теперь мне все равно, чей ты. Как и тебе наплевать на мои чувства. В голове не укладывается, что ты так мог поступить с нами…

– Что он любит? – спросил Олег, резко переведя разговор в другое русло, когда сын в пятый раз подбежал к качелям.

– Если из еды, то обожает макароны по-флотски. А на улице… Ты и так все видишь, – я не смогла сдержать улыбки, смотря, как Олег возился с малышом.

Какое-то время они не обращали на меня внимания, а я наблюдала за ними.

– Твоя мать показала мне вчера выписки и заключения после той операции на сердце. Я сфотографировал их и отправил в клинику в Москву одному хорошему врачу. Почему ты мне не сообщила, что у тебя серьезные проблемы с сердцем, перед операцией? Да, я обрубил все связи, но, как видишь, ради ребенка сейчас здесь. Ведь был риск, что все закончится не так благополучно. Почему ты ничего мне не сказала? Кто оплатил операцию?

– Ты бы в любом случае узнал. Будь благополучный исход операции или не очень.

Олег, сузив глаза, посмотрел на меня.

– Ты ведь столько всего знаешь о моей жизни, чего не знала я… Удивительно, что не выяснил, кто оплатил мне операцию. Кстати, откуда ты узнал про ребенка? – этот вопрос мучил меня уже долгое время. – Муратов перед смертью сказал, что я родила мальчика, а он не очень-то на него похож? – я рассмеялась, смотря цинично-снисходительным взглядом в лицо Олега.

– Его предположение оказалось неверным, – холодно произнес он.

– Мне мерзко даже слушать это все! – я подошла к сыну и взяла его на руки. – Еще десять минут, и мы заходим домой. На сегодня достаточно прогулок.

Олег отошел в сторону, пропуская нас вперед.

– Я не заставлял тебя молчать о ребенке столько времени. Ты сама пошла по этому пути. И кажется, тебя все устраивало до моего появления? То есть, по-твоему, лучше умереть, чем признаться мне, что я стал отцом? И ты мне говоришь, что не преследовала цели мне мстить? Тогда что это, Валерия? Гордыня? Эгоизм? Желание принимать решение, руководствуясь лишь тем, как будет лучше для тебя одной?

Я замерла на месте и обернулась, впиваясь в лицо Олега напряженным взглядом.

– Вот только он такой же мой сын, как и твой. И я бы не отказался от него, приди ты и скажи все как есть. На кого ты его записала? Надеюсь, хватило ума не поставить прочерк в графе «отец»?

Так хотелось сказать, что на Муратова записала, но я сдержала себя. На взаимных претензиях и бесконечных упреках диалога не построить.

– На тебя записала. Но взывать меня к совести не имеет никакого смысла, Олег. А тем более говорить, что я сделала правильно, а что нет. Мне до сих пор больно видеть тебя и даже разговаривать с тобой. А ты нисколько не упрощаешь мне задачу, чтобы я смогла взять себя в руки и нормально с тобой поговорить.

– Лера, – его взгляд впервые за все время наших встреч потеплел. Но ровно на секунду. – Создается впечатление, что ты сама не знаешь, чего хочешь. Не боишься в итоге остаться именно с тем, чего точно не хочешь?

– Намекаешь на то, что придется вернуться к человеку, который превратился в бесчувственное чудовище?

Олег ничего не ответил. Помог зайти нам с сыном в подъезд, но дальше не пошел. Тем лучше для него, потому что любезничать с ним я не собиралась, как и доказывать с пеной у рта, что ни в чем перед ним не виновата. Если уж хочет считать меня любовницей Муратова, пусть считает. Мне от этого ни холодно ни жарко.

– Машина будет в семь, – напомнил он, а я зашла с Даней в лифт и даже не обернулась.

10

Я не планировала в эту поездку к маме выходить в свет или с кем-то видеться. По одной простой причине: подруг у меня здесь не было, лишь одноклассники и одногруппники, но ни с кем из них мы не сблизились до такой степени, чтобы пронести дружбу через время, а потом встречаться и рассказывать друг другу о событиях, произошедших в наших жизнях.

Осмотрев гардероб внимательным взглядом, я нашла платье, которое провисело в шкафу черт-те сколько времени, я уже и забыла, что покупала такое. Примерив его, я осталась вполне довольна своим внешним видом. Мне было важно хорошо выглядеть, и не только ради Олега, а чтобы чувствовать себя увереннее и спокойнее. Именно этих двух чувств мне так не хватало.

Раньше я всегда любила ярко одеваться, и лишь последние полтора года мне стало не до моды и нарядов. К тому же рождение ребенка и операция на сердце сильно ударили по моему бюджету. Сергей предложил получить квоту на операцию, но ничего не вышло. Операция мне требовалась срочно, а свободных мест не оказалось. Пришлось жертвовать ремонтом в маминой квартире и новой мебелью для детской комнаты в квартире в Иваново.

Мама с Даней на руках появилась в гостиной. Посмотрела на меня долгим взглядом, а потом, покачав головой, отвернулась.

– Я уже и забыла, когда ты надевала платье. Не ходила бы ты к нему, Лера… Пустое это все. Ни о чем вы не договоритесь. Он как коршун на сына смотрит. Да и на тебя таким же взглядом. Другой это уже Олег, дочка…

Посмотрев на часы на стене, я отметила, что машина будет через пятнадцать минут, а я еще толком не готова. Сама я все понимала, что это был уже совершенно другой человек. От нового Олега веяло холодом, и иногда я ловила себя на том, что мне страшно оставаться с ним наедине. По большей части из-за того, что он не слышал меня и вбил себе в голову, что мы обязаны жить рядом друг с другом из-за сына. Да, у Олега было трудное детство, но ведь я не запрещала ему встреч с ребенком. К чему нам, спрашивается, жить вместе?

Положив телефон в сумку, я поцеловала Даню в пухлую щечку и направилась в прихожую.

– Я недолго, – с этими словами вышла из квартиры, чувствуя, как внутри все снова содрогается от нехорошего предчувствия.

Знала ведь, что ни о чем не договоримся, но шла. А что, если это была очередная западня? Отбросив все мысли, я приблизилась к черной машине и открыла заднюю дверцу. Стоило увидеть Олега внутри, как в груди все снова оборвалось. Разве он не должен был ждать меня в кафе?

– Добрый вечер, – я тихо поздоровалась с водителем и отвернулась к окну.

Этого мужчину я раньше не видела в окружении Олега. И не было у бывшего мужа никогда ни водителя, ни охраны. Означало ли это, что его дела пошли в гору? Или это все были блага покойного Муратова, которые теперь принадлежали Олегу?

Чувствуя, что Олег рассматривает меня, я медленно повернулась к нему лицом. В приглушенном свете его глаза и вовсе казались черной бездной, а пристальный взгляд сейчас вызывал лишь одно желание: попросить его водителя остановить машину, чтобы я смогла выйти.

В салоне сильно работал кондиционер и было очень холодно. А еще это выражение на лице бывшего мужа было даже хуже, чем тогда, когда мы расставались. После моего визита к нему в больницу я ведь думала, что он не приедет ко мне. Что это всего лишь слова. А теперь он всерьез задумал сойтись со мной ради ребенка. Как это будет выглядеть? Зачем ему это?

Спустя десять минут машина притормозила возле кафе, в котором по молодости я часто любила бывать с одногруппниками, а потом уже и с Олегом. Я и город этот очень любила, с ним у меня были связаны только приятные воспоминания. После развода я не захотела сюда возвращаться, потому что именно здесь мы познакомились с Олегом. Слишком велико оказалось желание сохранить хоть что-то светлое внутри в память об этом человеке и нашем союзе. Олег до нашего знакомства работал в крупной строительной фирме, приехал во Владимир в командировку, а я только закончила третий курс в институте и устроилась на лето подрабатывать в один из отелей, где он поселился. Мы начали встречаться, он красиво ухаживал за мной, потом его визиты во Владимир участились, и в итоге он выбил у руководства теплое местечко во владимирском филиале и переехал ко мне. Эти два года, пока он работал, а я училась, были самими романтичными в моей жизни. Здесь мы сыграли свадьбу, а потом переехали в Москву, и уже там все начало меняться. Не сразу, но все же меняться. И далеко не в лучшую сторону.

Олег вышел на улицу первым и подождал, когда я покину салон автомобиля.

– Наш столик в ВИП-зоне, – он взял меня за локоть, когда я запнулась каблуком об асфальт, и помог устоять на ногах.

Мы вошли в здание, прошли к столику и сели друг напротив друга. К нам тут же подошел официант, представился Артёмом, предложил меню и винную карту.

– Будешь ужинать? – спросил Олег будничным тоном.

Он всматривался мне в лицо все тем же холодным взглядом, которым рассматривал меня в машине. Но теперь в глубине его глаз плескалось что-то другое. Интерес? Похоть? Я угадывала это выражение… И мне оно не понравилось.

– Нет, Олег, я не голодна. Стакан воды, пожалуйста, – подняла голову к официанту, и тот кивнул.

– То же самое и пепельницу, – негромко сказал Олег и откинулся на спинку стула, сканируя меня сосредоточенным взглядом.

– Ты теперь куришь? – спросила я, не припоминая за бывшим мужем пристрастия к пагубным привычкам.

– Курю, – коротко ответил он.

– Я обещала маме, что буду дома через час. Даня весь день капризничает, у него лезут зубы, и ему было тяжело со мной расставаться.

– Значит, будешь дома через час, – спокойно произнес он.

Наш разговор без взаимных нападок вполне походил на нормальный. Но это была всего лишь напускная вежливость, стоило сделать шаг влево или вправо, сказать одно неверное слово, и между нами снова заискрится. Пора уже поддать огня?

– Ты сейчас с Миланой? – спросила я, в упор на него посмотрев.

– Нет, я не с ней, – ответил Олег, всматриваясь мне в лицо все тем же хмурым взглядом. Между его бровей пролегла жесткая складка, а губы изогнулись в кривой усмешке.

Официант принес пепельницу, Олег достал сигареты и закурил. Пустил белую струю дыма изо рта вверх.

– Странный вопрос, Валерия, учитывая, что ты, как никто другой, знаешь: я не держу в своей жизни предателей. А тем более продажных девок.

– Я не отношусь к их числу!

– Давай о деле, – Олег слегка улыбнулся, а его глаза задержались на моем лице. – У меня большой дом и все условия для ребенка, а у тебя не совсем важное здоровье и полное отсутствие морали. Впрочем, как выяснилось, и ответственности.

– Ты не смеешь…

– Все, что происходит сейчас в нашей жизни, это не тяжелая судьба, не расположение звезд и еще бог весть что, – перебил меня Олег. – Сегодня с нами происходит то, что мы создали вчера, а завтра будет то, что мы совершили сегодня. Сделать выбор порой бывает невероятно трудно, но не невозможно. Тебя без конца приходится к чему-то подталкивать. Сама ты совершаешь одни только глупости. Не будь ребенка, я бы не появился больше в твоей жизни, но сейчас просто так не уйду.

Я предполагала, что Олег снова не будет со мной церемониться этим вечером, но реальность оказалась даже хуже.

– Мы в равнозначных правах на сына. Я долгое время не могла найти применение деньгам, которые ты мне оставил… Так вот, как считаешь, их хватит на хорошего адвоката, чтобы ты прекратил разговаривать со мной в таком тоне и давить на меня?

Я сжала в кулак подол платья, призывая все свое благоразумие, чтобы не поддаваться на провокацию, и только сейчас поняла, чего боялась: спокойствия Олега. Он вел себя так, словно у него все уже было улажено и решено, а наш переезд с сыном в Москву к нему – обыкновенная формальность.

– Нет, Валерия, – равнодушно ответил Олег. – Этих денег тебе не хватит. Не советую обращаться в суд, лишь время потеряешь. Два года назад я все потерял: недвижимость, бизнес, любимую женщину. Но, как видишь, на дно не скатился и вернул все обратно и даже приумножил свое состояние. Но того Олега, который тебя любил и, возможно, которого когда-то любила ты, больше нет.

Действительно, в его глазах не было ни одной живой эмоции. Он сидел с циничным, непроницаемым лицом и смотрел на меня слегка прищуренным взглядом, а я дрожала и понимала, что больше не знаю этого человека.

– Рома, мой водитель останется с вами. Твой номер у него есть. Он отвезет вас завтра в Иваново, ты соберешь необходимые вещи и вернешься с сыном в Москву. Я снял вам хорошее жилье в элитном доме. У тебя будет помощница по хозяйству и няня. Все условия, чтобы заниматься сыном и своим здоровьем. Я буду приезжать по вечерам в те дни, когда буду в Москве. Это бывает нечасто, но я пересмотрю свой рабочий график.

– Ты не имеешь права так поступать…

– Почему? – тихо спросил он и затушил окурок.

– Потому что нас больше нет, а я не твоя жена, чтобы выполнять эти приказы.

11

Все внутри сжалось от его слов и не разжималось. Я смотрела в темноту его глаз, и мне было не по себе. Что ни тронь, какую тему ни подними – больно. Другими словами и не описать свое состояние и все чувства. Если бы только могла повернуть время вспять и что-нибудь изменить… Перед глазами чаще обычного все мелькали картинки счастливых воспоминаний, где мы еще не знали этих обид и не испытывали обоюдной ненависти.

– Два года назад я приезжал к тебе во Владимир. Хотел поговорить. Спросить, чего тебе не хватало. Приехал и как дурак стоял около часа у дома, размышляя над тем, нужно нам это или нет. Поднялся в квартиру, а твоя мать сказала, что тебя нет и, когда ты будешь, она не знает; что у тебя другой мужчина и лучше бы я уезжал и не мешал твоему личному счастью. Я тогда еще искренне верил, что каждый имеет право на ошибку. Что мы оба погорячились и все можно исправить. Сам ведь не без греха оказался. Вернулся в машину и заметил внедорожник Муратова. Вы вместе с ним вышли на улицу, а потом зашли в подъезд. Не знаю, как сдержался тогда, чтобы не подняться следом. Хотя что мог нищий Олег в противовес олигарху Муратову? Неравные силы, да, Лера? – хмыкнул бывший муж.

Да, я помнила этот день. Это был предпоследний раз, когда мы встречались с отцом Миланы. Я возвращалась домой из магазина, когда его амбал-охранник затащил меня к нему в машину. Муратов был проездом во Владимире, извинялся, что так все получилось с его дочерью и Олегом, убеждал, что я еще обязательно буду счастлива. Говорил, что может помочь с работой и жильем. Мне в тот момент мама позвонила и сказала, что ей стало плохо. Едва машина остановилась у дома, как я бросилась к ней. В квартире я обнаружила ее уже без сознания, и она с гипертоническим кризом загремела в больницу. Муратов тогда помог и договорился с главным врачом, чтобы ее определили в лучшую палату, хотя я его об этом совершенно не просила. Потом мужчина уехал, и я так и не поняла, зачем он приезжал. Выразить мне свое сожаление? Благодарность? И почему мама мне ничего не сказала о том, что Олег приезжал? Последняя встреча с Муратовым была незадолго до моих родов. Я ездила на консультацию к врачу в московскую клинику, всерьез думала о том, чтобы рассказать Олегу о том, что скоро он станет отцом, но в коридоре здания встретила Муратова с дочерью, они разговаривали о ее беременности, и вывод напрашивался сам собой. В тот момент, собственно, желание встречаться с Олегом исчезло, едва успело появиться.

– Это совпадение… У меня с ним ничего не было. Его намеки и попытки сблизиться я всегда пресекала. Моя ошибка лишь в том, что я тебе об этом не говорила. На основании чего ты сделал вывод, что я ушла к нему и спала с ним за деньги? Ведь одной этой встречи у дома недостаточно! Почему ты мне не веришь? Почему не попытался встретиться снова?

Зная Олега, для него приезд ко мне был сродни подвигу, если в тот момент он и впрямь считал меня продажной девкой… Только, прежде чем вешать обидные ярлыки, пусть расскажет свою версию случившегося! Если приезжал и хотел поговорить, значит, было о чем?

Я до крови закусила губу, призывая себя молчать, дать шанс высказаться ему, а потом решать, прозвучало что-то важное в его словах или нет, потому что так тяжело было найти эту тонкую нить, которая помогла бы нам выйти на свет и наладить общение. Хотя бы ради нашего ребенка…

– Незадолго до нашего развода и дня, когда ты ушла, на стройке произошел несчастный случай. Погибли рабочие. Муратов все повесил на меня и угрожал тюрьмой, если я с этим не разберусь в кратчайшие сроки. Сам виноват, недосмотрел, что он не оформил страховку, и подписал контракт о сотрудничестве.

Так вот зачем Олегу понадобилось столько денег… А ведь Муратов преподнес все иначе: что Олег выкупает у него процент акций, для того чтобы стать совладельцем и войти в совет директоров.

– Дело в итоге замяли. Выплаты семьи получили из моего кармана, а мне пришлось распродать все имущество, чтобы расплатиться с тем, что ты взяла у этого мерзавца. Все твои командировки, задержки на работе и последующий уход из дома… – Олег сидел с невозмутимым лицом и смотрел на меня. – Я видел выписки со счетов, там стояли твои подписи, ошибки быть не могло. Записи с камер видеонаблюдения, которые находятся у него в кабинете, зафиксировали ваш разговор, как и позы, в каких ты ублажала мерзавца. Это все достаточное основание, чтобы не захотеть с тобой последующих встреч? С учетом той, на которую я все же решился.

Я видела Олега всякого. Мы хоть и немного времени прожили вместе, но я умела читать его по глазам. В прошлой жизни. Сейчас же не могла понять, он говорил с долей грусти или пренебрежения? Действительно считал меня виноватой? Или уже отпустил все обиды и просто жалел о годах брака со мной?

– Это все подлог, – дрожащим голосом произнесла я, не понимая, как у Муратова получилось все это провернуть.

Точнее, понимала, были прецеденты, но чем ему так насолил Олег? За что он так с ним? С нами? Может, и Милана мне все наврала и не было никакого романа, а всего лишь короткая интрижка, а та беременность не от моего бывшего мужа? Конечно, на душе было ни капли не легче от слов Олега, но я и предположить не могла, что у него были такие проблемы…

Весь этот разговор и слова между нами были словно спички. Он поджег только одну, а теперь все вокруг полыхало ярким огнем. Темы прошлого и настоящего плотно переплелись между собой и не отпускали ни одного из нас. Может быть, эта встреча и общий ребенок – шанс что-то между нами исправить? В расставании всегда виноваты оба, а я отчетливо видела свои прегрешения в нашем союзе, но на момент расставания была ослеплена обидой и болью, жалела себя и ждала каких-то шагов со стороны Олега. А он оттолкнул, и каждый из нас пошел своей дорогой.

– Моя связь с Миланой изначально была ошибкой, – серьезно сказал Олег после паузы. – В тот день я был у следователя на допросе, потом встречался с семьями погибших рабочих, твой телефон был без конца недоступен, а я был вне себя от ярости. Вечером выпил лишнего, когда вернулся домой. Твоя подруга привезла бумаги от отца, мне следовало выкинуть ее из квартиры, но я оставил. На тот момент я уже презирал вас троих и мечтал вышвырнуть тебя из своей жизни. А наутро выяснилось, что ты приезжала забрать вещи и ушла сама. Можно сказать, что упростила мне задачу, потому что я и так собирался тебя выгнать. После я, конечно, успокоился, захотел увидеться, чтобы посмотреть тебе в глаза, но это к лучшему, что встречи не состоялось. Я тогда бы растерзал вас обоих с Муратовым. А в тюрьму садиться в планах не было.

Олег замолчал, пока я заживо горела в агонии боли. Ведь однажды я уже ее пережила, и думала, что она ко мне не вернется… Смотрела в лицо бывшего мужа, которое знала наизусть, до мельчайшей черточки, и боялась моргнуть.

– Многое не сходится, – я положила дрожащие руки на стол, сцепила пальцы в замок и покачала головой, опустив глаза. – Последний год перед разводом мы сильно отдалились друг от друга, оба погрузились в работу, мало проводили времени вместе, но ведь я всегда тебя поддерживала… Я не знала о гибели рабочих и твоих проблемах. Ты замкнулся, ничего не рассказывал… Я никогда не подписывала документы не глядя, ни о каких долгах указано в тех документах не было. Значит, это все подлог. Как ты мог поверить Муратову? Спать с его дочкой за моей спиной, а теперь еще с таким цинизмом обвинять во всем меня? – я раскалывалась на части, но еще в машине дала себе установку выдержать этот вечер. – Почти перед самыми родами я приезжала в Москву и встретила Милану и Муратова в клинике, где проходила обследование. Я искренне верила, что у вас все хорошо, а она, возможно, тоже беременна. В тот вечер, когда я вернулась домой и застала вас, она сказала, что вы давно вместе, а ты не знал, как мне в этом признаться.

Олег ведь предупредил сразу, что разговор будет тяжелым. И он не обманул меня. Но, в отличие от моей, его выдержке в этот момент оставалось только позавидовать.

– Если все так, как ты говоришь, и ты такая святая, зачем Муратову было напрягаться и решать мои проблемы? Ради чего? Или ты в отместку пошла чинить беспредел и жечь за собой мосты после моей ошибки? И как тебе живется с этой справедливостью? – голос Олега оставался все таким же ровным и спокойным. Словно градус его эмоций достиг минусовой отметки и заледенел. – Видимо, не очень, если совесть не позволила прикоснуться к тем деньгам? Я и так сказал больше, чем хотел. Впредь не собираюсь копаться в этом грязном белье. Общий ребенок все меняет. Муратова в живых нет, Милана к тебе и нашему сыну не приблизится. Ты мечтала о карьере, путешествиях, достатке? – он будто бил меня этими словами. – На все это у меня теперь есть деньги и также возможности, чтобы обеспечить тебя и моего сына. Чужой мужчина воспитывать его не будет.

Взгляд пробежался по моему лицу и спустился вниз по шее. Я резко поднялась на ноги, давая ему понять, что наш вечер подошел к концу. Но Олег тут же поднялся следом и перехватил мое запястье. Толкнул на себя и вжал в свою грудь. Смотрел все с тем же пренебрежением, но в глубине его глаз вдруг загорелся огонь.

– Я могу ненавидеть тебя, презирать, не верить, но что неизменно – желание обладать.

Кровь прилила к щекам, а в голове зашумело. Я попыталась оттолкнуть от себя Олега, но у меня ничего не получилось. Он лишь крепче сжал мое запястье.

– И тебе наплевать, что я влюблена сейчас в Сергея и преисполнена желанием построить с ним семью, а тебя ненавижу? Ведь это именно он был рядом в трудные моменты, когда мне требовалась поддержка. Ты хочешь, чтобы я вот так, по щелчку твоих пальцев, развернулась и ушла от него, плюнув хорошему человеку в душу, как это сделал однажды ты?

– Хочу. Тебе ведь не привыкать делать подобное? Пусть он сразу знает, что его ждет.

Не знаю, что на меня нашло, я никогда не ощущала такого сильного желания снова залепить ему пощечину. Все случилось так быстро, я пришла в себя, лишь когда мою ладонь обожгло от боли. Олег криво ухмыльнулся, отпустил меня и положил на стол наличность, расплачиваясь за воду, к которой мы оба даже не притронулись.

Затем повернулся ко мне и произнес тем же холодным и отстраненным голосом:

– Если так страшно сказать Сергею, что ты возвращаешься ко мне и боишься ранить его чувства, я сам могу поговорить с ним. Но, в отличие от тебя, приукрашивать ничего не стану.

– Наш час подошел к концу, – я вскинула подбородок, мечтая уже оказаться дома и подумать над тем, что сегодня услышала.

– Да, я помню, ты торопишься к сыну, – Олег кивнул.

– А если я никуда не поеду? Полагаешь, я подпущу тебя к себе и мы будем жить как настоящие супруги? Этого не будет! Мы с сыном не игрушки, чтобы ты мог вот так распоряжаться нашими жизнями.

Олег потянулся ко мне рукой и погладил мой подбородок, а я дернулась в сторону и отвернулась от него, прекращая эту ласку. В жесте бывшего мужа не было и намека на нежность.

– Я отдаю себе отчет в том, что делаю, Валерия. Именно поэтому я здесь, – тихо проговорил он, и я почувствовала его дыхание на щеке. – У нашего сына будет полноценная семья и любящие его родители.