Текст книги "А ты умеешь хранить секреты?"

5

Впрочем, все это неважно, потому что меня ждет повышение. И тогда Нев прекратит отпускать идиотские шуточки насчет моей карьеры, а я смогу отдать долг папе. Вот это будет сцена! Фантастика! Уж тогда я всем покажу!

Я просыпаюсь в понедельник утром, настроенная абсолютно позитивно, одеваюсь в обычный рабочий костюм, иначе говоря, в джинсы и миленький топ из «Френч коннекшн».

Ну, не совсем оттуда. Честно говоря, я купила его в благотворительном магазине. Но на ярлычке стоит «Френч коннекшн». Пока не рассчиталась с папой, не имею права быть слишком разборчивой, так что не все ли равно, в какие магазины хожу? Словом, новый топ от «Френч коннекшн» стоит около пятидесяти фунтов, а этот – всего семь пятьдесят. И он практически новый!

Я весело бегу по ступенькам метро. Солнышко сияет, и я полна оптимизма. Вообразите, меня повышают! И я объявляю всем! Мама спросит: «Как дела?» – а я отвечу: «Ну… собственно говоря…»

Нет, стоит подождать, пока я приеду домой и с небрежным видом вручу родителям свою новую визитку.

А может, подкачу прямо на машине компании!

Я просто дрожу от волнения.

Вообще-то, я не уверена, есть ли машины у других руководителей… но кто знает? А вдруг директор введет новые правила? Или скажет: «Эмма, мы специально выбрали вас…»

– Эмма!

Я оглядываюсь и вижу Кэти, свою подружку из отдела кадров, которая, слегка задыхаясь, спешит за мной. Кудрявые рыжие волосы в беспорядке, в руке туфля.

– Ради всего святого, что случилось? – спрашиваю я, когда она меня догоняет.

– Дурацкая туфля, – с досадой объясняет Кэти. – Только вчера ее починила, а каблук отлетел. – Она машет каблуком у меня под носом. – Заплатила шесть фунтов за этот каблук! Господи, это не день, а сплошные несчастья! Молочник забыл оставить молоко, а уик-энд был просто кошмарным…

– А мне казалось, что ты проводишь его с Чарлзом, – удивляюсь я. – Разве не так?

Чарли – последнее увлечение Кэти. Они встречаются уже несколько недель, и он вроде как пригласил ее в свой загородный дом, который ремонтирует по выходным.

– Настоящий ужас! Не успели мы приехать, как он заявил, что пойдет играть в гольф.

Я, как преданная подруга, мгновенно стараюсь отыскать в намерениях Чарлза положительный мотив.

– И что тут такого? По крайней мере он ведет себя непринужденно в твоем присутствии. И это уже плюс.

– Может быть… – все еще сомневается Кэти. – Но потом он спросил, как насчет того, чтобы немного помочь, пока его не будет. Я сказала «конечно-конечно», и представляешь, он вручает мне кисть, три банки краски и говорит, что, если потороплюсь, как раз успею покрасить гостиную.

– Что?!

– Вернулся только в шесть и нахально заявил, что я выкрасила стены кое-как! – жалобно восклицает Кэти. – Но это неправда! Я только немного смазала в одном месте, и то потому, что дурацкая лестница слишком коротка.

– Кэти, ты хочешь сказать, что действительно выкрасила комнату? – поражаюсь я.

– Ну… да, – признается она, поднимая на меня огромные голубые глаза. – Нужно же помочь… только теперь я вдруг подумала… что, если он просто меня использует?

Я чуть дара речи не лишилась. Просто ушам не верю!

– Кэти, конечно, он тебя использует! – заверила я ее наконец. – Ему нужен бесплатный мастер-отделочник. Брось ты его! Немедленно! Сейчас!

Кэти отвечает не сразу, и я немного нервничаю. Лицо ее ничего не выражает, но я отчетливо вижу, что она вся бурлит. Немного похоже на тот эпизод, когда в «Челюстях» гигантская акула исчезает под вспенившейся водой, и вы понимаете, что в любой момент…

– О боже, ты права! – взрывается она внезапно. – Как ты права! Он использует меня! Мне следовало понять это, когда он спрашивал, умею ли я управляться с сантехникой и чинить крышу!

– И когда он это спрашивал? – допытываюсь я.

– На первом же свидании! Я думала, он… ну, понимаешь… просто ищет тему для разговора.

– Кэти, это не твоя вина. – Я стискиваю ее руку. – Откуда тебе было знать?!

– Что со мной такое? – в отчаянии спрашивает она, останавливаясь посреди тротуара. – Почему ко мне вечно липнет всякое дерьмо?!

– Неправда!

– Правда! Вспомни-ка мужчин, с которыми я встречалась! – Она начинает загибать пальцы. – Дэниел занял у меня денег и смылся в Мехико. Гэри послал меня, как только я нашла ему работу. Дэвид изменял. Не находишь, что это уже диагноз?

– Я… Ну… – беспомощно протягиваю я, – возможно…

– Наверное, мне следует сдаться, – мрачно вздыхает Кэти. – Я никогда не найду никого приличного.

– Нет, – мгновенно заверяю я. – Не смей опускать руки. Кэти, я точно знаю, что твоя жизнь изменится к лучшему! Ты встретишь прекрасного, доброго, чудесного человека…

– Но где? – вздыхает она.

– Не знаю… – Я привычно скрещиваю пальцы за спиной. – Но уверена, что так обязательно будет. У меня предчувствие.

– Правда? – тихо радуется Кэти. – Честное слово?

– Честное-пречестное.

Я лихорадочно соображаю, что бы еще сказать.

– Послушай, у меня идея! Почему бы тебе не попробовать пообедать где-нибудь в другом месте? Совершенно другом! А вдруг ты там с кем-нибудь познакомишься?

– Ты так считаешь? – нерешительно спрашивает Кэти. – О’кей. Попытаюсь.

Она снова вздыхает, и мы пускаемся в путь.

– Единственное, что случилось хорошего в этот уик-энд, – добавляет она, когда мы добираемся до угла, – я довязала мой новый топ. Крючком! Ну, что ты думаешь?

Она гордо снимает жакет, поворачивается, и я молча глазею на нее, не зная, что сказать.

Не то чтобы я не любила вязаные вещи…

Ладно. Дело в том, что я действительно не люблю вязаные вещи.

Особенно розовые ажурные топы с круглым вырезом. Черт возьми, да у нее весь лифчик наружу!

– По…поразительно, – выдыхаю я. – Фантастика!

– Правда здорово? – довольно улыбается она. – И я так быстро управилась! Теперь возьмусь за такую же юбку.

– Потрясающе. Просто шик.

– О, какое там! Но мне нравится.

Кэти скромно улыбается и снова надевает жакет.

– Ну а как у тебя? – вспоминает она, когда мы переходим улицу. – Хорошо провела выходные? Еще бы! Держу пари, Коннор был необычайно романтичен! Повел тебя ужинать или что-то в этом духе.

– Честно говоря, он попросил меня перебраться к нему, – признаюсь я.

– В самом деле? – Кэти с едва уловимой завистью смотрит на меня. – Господи, Эмма, вы идеальная пара! Глядя на вас, я готова поверить, что и у меня все будет хорошо. У тебя все так легко получилось!

Я ощущаю легкий укол удовольствия. Мы с Коннором идеальная пара. Образцы для подражания.

– Все не так уж легко, – застенчиво улыбаюсь я. – То есть мы, бывает, спорим, как все остальные.

– Удивительно! Я никогда не видела, чтобы вы спорили.

– Ну что ты! Все бывает.

Я лихорадочно роюсь в памяти, пытаясь сообразить, когда мы с Коннором в последний раз ссорились. Нет, мы, конечно, ругались. Сотни раз. Как все парочки. Что вполне естественно.

Брось, это глупо. Мы должны…

Да. В тот раз, у реки, когда я считала, что большие белые птицы – это гуси, а Коннор утверждал, что лебеди. Точно. Значит, все вполне нормально. Я это знала.

Мы подходим к зданию «Пэнтер», и, поднимаясь по ступенькам из светлого камня, с гранитными пантерами, летящими в прыжке, я начинаю дергаться. Пол потребует полного отчета о совещании с «Глен ойл».

И что я скажу?

Придется быть предельно честной и откровенной. Но при этом всей правды не говорить…

– Эй, посмотри!

Голос Кэти возвращает меня к реальности. Через стеклянный фасад видно, что в вестибюле царит суматоха. Странно. Что происходит?

Господи, неужели пожар или что-то в этом роде?

Мы с Кэти проталкиваемся через тяжелые вращающиеся стеклянные двери и с недоумением переглядываемся. Настоящий хаос. Люди носятся туда и обратно, кто-то натирает медные перила, уборщица моет искусственные растения, а Сирил, старший офис-менеджер, заталкивает людей в лифты.

– Не могли бы вы разойтись по кабинетам? Не нужно толпиться в вестибюле! Вам давно следует сидеть за своими столами. Здесь не на что смотреть! Прошу вас, поднимайтесь к себе!

– Что тут творится? – шепотом спрашиваю я у охранника Дейва, как обычно стоящего у стены с чашкой чаю. Он шумно отхлебывает и широко улыбается.

– Приезжает Джек Харпер.

– Что? – восклицаем мы с Кэти в один голос. – Сегодня? Вы это серьезно?

В мире «Пэнтер корпорейшн» это приравнивается к визиту самого Папы Римского в какую-нибудь епархию. Или Санта-Клауса под Новый год. Джек Харпер – один из отцов-основателей «Пэнтер корпорейшн». Он изобрел «Пэнтер-колу». Я знаю это, потому что напечатала миллион рекламных объявлений, где говорилось о том, как «в 1987 году молодые энергичные деловые партнеры Джек Харпер и Питер Ледлер купили дышавшую на ладан компанию “Зут” по производству прохладительных напитков, переименовали “Зута-колу” в “Пэнтер-колу” и придумали слоган “Не останавливайся!”», войдя тем самым в историю маркетинга.

Неудивительно, что Сирил на ушах стоит.

– Минут через пять, – объявляет Дейв, сверяясь с часами. – Хотите верьте, хотите нет.

– Но… как это? – не понимает Кейт. – Ни с того ни с сего…

Глаза Дейва лукаво искрятся. Он, похоже, все утро сообщал эту новость всем и каждому и теперь пребывает в восторге от себя самого.

– Наверное, хочет сам проверить, как идут дела в королевстве.

– А я думала, он уже отошел от дел, – острит Джейн из бухгалтерии. Она подбежала к нам, не успев снять пальто, и жадно прислушивается. – Мне говорили, что, когда умер Пит Ледлер, он так страдал, что решил жить затворником и удалился на ранчо или куда-то там еще.

– Это было три года назад, – напоминает Кейт. – Может, сейчас ему уже лучше.

– Скорее всего, хочет нас перепродать, – мрачно предрекает Джейн.

– С чего бы это?

– Кто знает, как дело обернется.

– А я считаю, – начинает Дейв, и все мы дружно вытягиваем шеи, – он желает удостовериться, что все растения чисто вымыты. – Он кивком показывает на Сирила, и мы нагло хихикаем.

– Поосторожнее! – рявкает Сирил. – Не повредите стебли! А вы? Что вы там делаете?

– Уже идем, – заверяет Кейт, и мы плетемся к лестнице, которой я обычно пользуюсь, чтобы не тратить время на тренажеры. Помогает и то, что отдел маркетинга на первом этаже. Мы как раз добираемся до площадки, когда Джейн визжит:

– Смотрите! О господи! Это он!

К зданию мягко подкатывает лимузин и останавливается у стеклянных дверей.

Интересно, что такого особенного в некоторых машинах? Почему они выглядят такими сверкающими и безупречными, словно сделаны из совершенно иного металла, чем обычные автомобили?

Двери лифта на другом конце вестибюля раздвигаются как по волшебству, и оттуда появляется наш директор Грэм Хиллингтон в сопровождении исполнительного директора и еще шестерых, в безупречных темных костюмах.

– Довольно, – шипит Сирил на несчастных уборщиц. – Убирайтесь! Оставьте все это!

Мы трое затаились и исподтишка, как дети, подглядываем за происходящим. Дверца лимузина открывается, и оттуда выходит высокий светловолосый мужчина в синем пальто, темных очках и с ну о-о-о-очень дорогим портфелем в руке.

Вот это да! Он выглядит на миллион долларов!

Грэм Хиллингтон и его спутники уже на крыльце. Они выстроились в ряд на ступенях. По очереди пожимают ему руку и провожают в вестибюль, где уже ждет Сирил.

– Добро пожаловать в «Пэнтер корпорейшн», Соединенное Королевство, – важно провозглашает он. – Надеюсь, путешествие было приятным?

– Не слишком плохим, спасибо, – отвечает блондин с американским акцентом.

– Как видите, у нас тут обычный рабочий день…

– Эй, смотрите, – шепчет Кэти, – Кенни застрял за дверями.

И вправду, на крыльце нерешительно мнется Кенни Дейви, один из дизайнеров, не зная, заходить или нет. И дернул же его черт напялить сегодня джинсы и бейсбольные ботинки!

Кенни делает шаг к дверям, отступает, снова подходит поближе и неуверенно заглядывает в вестибюль.

– Заходите, Кенни, – приглашает Сирил, свирепо улыбаясь. – Это один из наших дизайнеров, Кенни Дейви. Вам следовало быть на месте десять минут назад. Впрочем, неважно.

Он подталкивает ошарашенного Кенни к лифтам, поднимает голову и раздраженным жестом прогоняет нас.

– Пойдемте, – говорит Кэти, – а то хуже будет.

И мы, стараясь не смеяться, бежим к себе.

Атмосфера в отделе маркетинга немного напоминает ту, что воцарялась в моей спальне перед очередной вечеринкой, в классе этак шестом. Все причесываются, душатся, перетаскивают со стола на стол кипы бумаг и возбужденно перешептываются. Проходя мимо офиса Нила Грегга, занимающегося рекламой, я вижу, как он старательно выстраивает на столе свои награды за эффективность методов маркетинга, а его референт Фиона протирает рамки фотографий, на которых он пожимает руку знаменитостям.

Я едва успеваю повесить пальто, как Пол, начальник нашего отдела, оттаскивает меня в сторону.

– Что ты натворила в «Глен ойл»? Сегодня я получил очень странное электронное сообщение от Дуга Гамильтона. Ты вылила на него газировку?

От ужаса я застываю на месте. Дуг Гамильтон донес Полу? Он же обещал!

– Все было не так, – поспешно заверяю я. – Просто пыталась показать все преимущества «Пэнтер прайм» и… и вроде как пролила его.

Пол вскидывает брови, и вид у него при этом совсем не дружелюбный.

– Ладно. Видно, я слишком многого от тебя хотел.

– Вовсе нет, – возражаю я. – То есть все было бы прекрасно, но… Честное слово, если вы дадите мне еще шанс, я сделаю все, как надо. Обещаю.

– Посмотрим. – Он сверяется с часами. – Займись делом. На твоем столе настоящая помойка.

– О’кей. Э… в котором часу моя аттестация?

– Эмма, на случай, если ты не слышала: сегодня приезжает Джек Харпер, – саркастически сообщает Пол. – Но, конечно, если считаешь, что твоя аттестация важнее, чем тот парень, который основал компанию…

– Я не хотела… я только…

– Иди и наведи порядок на столе, – устало роняет Пол. – И если прольешь долбаный «Прайм» на Харпера, ты уволена.

Я спешу к столу, едва не сбивая с ног взъерошенного Сирила.

– Внимание! – объявляет он, хлопнув в ладоши. – Внимание все! Это неформальный визит, только и всего. Мистер Харпер придет, возможно, поговорит кое с кем, посмотрит, что вы делаете. Поэтому прошу вас, ведите себя как обычно, но при этом будьте на высоте. Чьи это бумаги? – неожиданно рявкает он, тыча пальцем в аккуратную стопку пробных оттисков в углу, рядом со столом Фергюса Грейди.

– Это… эскизы для новой рекламной кампании «Пэнтер гам», – бормочет Фергюс, парень талантливый, но ужасно застенчивый. – У меня места на столе не хватает.

– Прекрасно, но не могут же они оставаться здесь. – Сирил подхватывает стопку и сует Фергюсу. – Спрячьте их. Немедленно. Так вот, если он задаст вопрос, постарайтесь быть вежливыми и естественными. И я требую, чтобы, когда он появится, все работали. Выполняйте обычные задания, как будто ничего не происходит.

Он рассеянно осматривается.

– Кто-то может сидеть на телефоне, кто-то печатать на компьютере, а двое… или трое – даже устроить производственное совещание. Помните: этот отдел – сердце компании. «Пэнтер корпорейшн» славится блестящим маркетингом.

Сирил замолкает, и все мы молча пялимся на него.

– Давайте! – Он снова хлопает в ладоши. – Нечего стоять! Вы! – Показывает на меня. – Ну же! Шевелитесь!

О господи! У меня на столе просто свинарник!

Открываю ящик, сметаю туда бумаги и в легкой панике начинаю наводить порядок в подставке для ручек и карандашей. За соседним столом Артемис Харрисон подкрашивает губы.

– Встреча с ним поистине вдохновляет! – сообщает она, любуясь своим отражением в зеркальце. – Знаешь, куча народу считает, что он лично изменил традиционные представления о практике маркетинга. – Ее взгляд падает на меня. – Новый топ, Эмма? Откуда?

– «Френч коннекшн», – отвечаю я после небольшой паузы.

– Я была там в субботу, – бросает она, с подозрением всматриваясь в мой топ. – Но такого фасона не видела.

– Возможно, все уже распродано.

Я отворачиваюсь и делаю вид, что роюсь в верхнем ящике.

– Как к нему обращаться? – волнуется Кэролайн. – «Джек» или «мистер Харпер»?

– Пять минут наедине с ним, – лихорадочно бормочет в телефонную трубку Ник, один из руководителей службы. – Все, что мне нужно. Пять минут, чтобы изложить идею насчет сайтов. Иисусе, если он согласится…

Господи, общее волнение просто заразительно!

Чувствуя новый прилив адреналина, я непроизвольно тянусь к расческе и проверяю, не стерся ли блеск с губ. Понимаете, никогда не знаешь, как дело обернется. Может, Харпер каким-то образом увидит во мне скрытые возможности? Выделит из толпы?

– О’кей, ребята, – говорит Пол, врываясь в отдел. – Он на нашем этаже. Сначала зайдет к руководству…

– Займитесь повседневными обязанностями! – шипит Сирил. – Немедленно!

Вот черт! Что такое «повседневные обязанности»?

Я поднимаю трубку и нажимаю кнопку голосовой почты. Могу же я прослушать сообщения!

Оглядываюсь и вижу, что остальные делают то же самое.

Но не можем же мы все говорить по телефону! До чего же глупо!

Я включаю компьютер и жду, пока загорится монитор.

Пока я наблюдаю, как экран меняет цвет, Артемис громко говорит:

– Думаю, суть концепции – в живости. Энергии, я бы сказала, – уточняет она, то и дело поглядывая на дверь. – Ты понимаешь, о чем я?

– Ну… да, – запинается Ник. – Видишь ли, в современной маркетинговой среде необходимо… гм… добиваться сплава стратегии и прогрессивного видения…

Боже, что-то мой компьютер едва тянет сегодня! Вот-вот появится Джек Харпер, а я, как идиотка, смотрю на пустой экран.

Придумала! Я знаю, что буду делать! Стану Той, Кто Идет За Кофе.

Что может быть естественнее этого?

– Пожалуй, принесу кофе, – смущенно бормочу я, поднимаясь.

– И на мою долю тоже, если не возражаешь, – просит Артемис, на секунду отвлекаясь от разговора. – Так или иначе, на курсах делового администрирования…

Кофейный автомат стоит у входа в отдел, в специальной маленькой нише. Дожидаясь, пока ядовитая жидкость наполнит мою чашку, я поднимаю глаза и вижу, как Грэм Хиллингтон выходит из административного отдела в сопровождении двух подчиненных. Дерьмо! Он идет!

Ладно. Сохраняй хладнокровие. Смотри, как льется бурая струйка. Держись естественно, спокойно…

А вот и он, со своими блондинистыми волосами, дорогим костюмом и темными очками. К моему удивлению, он отступает в сторону, давая дорогу… кому?

Надо же, никто на него не смотрит. Все внимание отдано другому типу. Парню в джинсах и черном свитере с высоким воротом, только что вышедшему в коридор.

Я зачарованно смотрю, как он поворачивается. И, увидев его лицо, чувствую мощный удар, словно в грудь только что врезался мяч для боулинга.

О господи!

Это он.

Те же темные глаза. Те же морщинки вокруг них. Щетина исчезла. Но это определенно он.

Незнакомец из самолета.

Что он здесь делает?

И почему все так лебезят перед ним? Он что-то говорит, а они ловят каждое слово.

Он снова поворачивается, и я инстинктивно прячусь за угол, пытаясь взять себя в руки.

Что он здесь делает?

Неужели…

Этого быть не может!

Этого просто быть не может.

Едва передвигая ноги, я возвращаюсь к себе, стараясь не уронить чашки.

– Эй, – говорю я Артемис чуть громче, чем требуют обстоятельства, – ты знаешь, как выглядит Джек Харпер?

– Нет, – пожимает она плечами, беря чашку. – Спасибо.

– Брюнет, – сообщает кто-то.

– Брюнет? – Я с трудом глотаю кофе. – Не блондин?

– Он идет сюда, – шипит Кэролайн. – Идет!

Я падаю в кресло и пью кофе, обжигаясь, не чувствуя вкуса.

– …наш глава службы маркетинга и продвижения товаров Пол Флетчер, – доносятся до меня слова Грэма.

– Рад познакомиться, Пол, – звучит знакомый голос с американским акцентом.

Это он. Честное слово, он.

О’кей, не сходи с ума. Может, он тебя и не запомнил. Подумаешь, один короткий полет. Он скорее всего полжизни проводит в воздухе.

– Внимание! – Пол ведет его в центр офиса. – Я счастлив представить нашего отца-основателя, человека, оказавшего огромное воздействие на целое поколение специалистов по маркетингу, – Джека Харпера!

Взрыв аплодисментов, и Джек Харпер, улыбаясь, качает головой:

– Пожалуйста, никакой суеты. Занимайтесь своими обычными делами.

Он начинает обходить офис, время от времени останавливаясь, чтобы поговорить с кем-то. Пол идет рядом, представляя сотрудников, а за ними бесшумно следует блондин.

– Он уже здесь, – шепчет Артемис, и все сидящие в нашем углу цепенеют.

Мое сердце готово выскочить из груди. Я вжимаюсь в спинку кресла, стараясь спрятаться за компьютер. Может, он меня не узнает. Может, не вспомнит. Может, не…

Ужас. Он смотрит на меня. В глазах мелькает удивление, брови ползут вверх.

Узнал.

«Пожалуйста, только не подходи, – молюсь я мысленно. – Пожалуйста…»

– Кто это? – спрашивает он у Пола.

– Эмма Корриган, одна из ассистентов нашего отдела.

Он направляется к нам. Артемис захлопнула рот. Все уставились на меня. Я багровею от смущения.

– Здравствуйте, – вежливо приветствует он.

– Здравствуйте, – выдавливаю я, – мистер Харпер.

Ладно. Он узнал меня. Но вряд ли запомнил все, что я наболтала. Бессвязные реплики невменяемой особы в соседнем кресле. Кому это вообще надо? Может, он даже не слушал меня.

– И чем вы занимаетесь?

– Я… э… помогаю сотрудникам… внедрять… новые методы… сбыта… – сбивчиво сообщаю я.

– На прошлой неделе мы посылали Эмму в Глазго, – вмешивается Пол, одарив меня фальшивой улыбкой. – Мы стараемся как можно активнее вводить младший персонал в круг дела.

– Весьма мудро, – кивает Харпер.

Взгляд его скользит по моему столу и зажигается явным интересом, когда наталкивается на пластиковую чашку. Харпер поднимает голову, и наши глаза встречаются.

– Как кофе? – любезно спрашивает он. – Вкусный?

И в моей голове словно прокручивается запись собственной идиотской трескотни: «Кофе на работе – самая что ни на есть омерзительная бурда, которую в рот не возьмешь, чистая отрава…»

– Очень! – не моргнув глазом вру я. – Просто великолепный.

– Рад это слышать, – с улыбкой отвечает он, и я чувствую, что снова краснею.

Он помнит. Черт! Он помнит!

– А это Артемис Харрисон, – говорит Пол. – Одна из лучших молодых специалистов по маркетингу.

– Артемис, – задумчиво повторяет Джек, подходя к ее рабочей станции. – Какой у вас красивый стол, Артемис. Новый?

«…новый письменный стол привезли вчера, а она вот так взяла и внаглую заняла его…»

Он помнит все. До последнего слова.

О боже. Что же, мать твою, я еще наговорила?

Я сижу, боясь пошевелиться, пока Артемис выпендривается перед Харпером. Несмотря на то что я изображаю благонравную, примерную служащую, думаю совсем не о работе. Клубок моих мыслей лихорадочно отматывается назад. Неужели я выложила все?

Именно.

Именно все!

Всю подноготную.

Какие трусики ношу, какое мороженое люблю, как потеряла девственность и…

Кровь стынет в жилах.

Я припоминаю то, что не должна была говорить ни в коем случае.

Не только ему.

Вообще кому бы то ни было.

«…мне не следовало так поступать, но уж очень хотелось получить работу…»

Я призналась ему, что завысила в своей биографии оценку по математике!

Ну все. Я труп.

Он меня уволит.

И напишет в характеристике, что я лживая мошенница, и никто больше не даст мне работы, и кончится тем, что я попаду в документальный фильм о людях самых непрестижных профессий в Англии, и все увидят меня на экране – в роли… скотницы, например. Буду вычищать коровье дерьмо и фальшиво улыбаться: «Поверьте, это не так уж плохо…»

Ладно. Только не паниковать. Должен же быть какой-то выход. Я извинюсь. Да. Именно. Скажу, что это была ошибка, о которой я глубоко сожалею, и что не собиралась вводить компанию в заблуждение…

Нет. Лучше сказать так: «Собственно говоря, я и получила А! Ха-ха, какая я дурочка, все забыла!»

А потом купить набор для чистописания, подделать аттестат – и дело в шляпе. Он американец. Что взять с американца? Все равно ничего не поймет.

Нет. Он докопается. О боже, боже.

О’кей, может, я принимаю слишком близко к сердцу всю эту историю? Давай разложим все по полочкам. Джек Харпер – о-о-огромная шишка. Взгляните только на него! Куча лимузинов, лакеев, гигантская компания, ежегодно приносящая миллионы. Нужны ему вшивые отметки какого-то жалкого ассистента. Нет, честно!

И тут нервы меня подводят.

Я вдруг начинаю громко смеяться, и Артемис как-то странно на меня смотрит.

– Я только хотел сказать, что очень рад познакомиться с вами, – говорит Джек Харпер, оглядывая притихший офис. – И представить вам своего помощника Свена Петерсена. – Он показывает на блондинистого парня. – Я пробуду здесь несколько дней, так что надеюсь кое-кого узнать получше. Как вам известно, Пит Ледлер, основавший вместе со мной корпорацию, был англичанином. Это одна из причин, почему Великобритания всегда играла такую важную роль в моей жизни.

По комнате пролетает сочувственный шепоток. Он поднимает руку, кивает и идет к двери. Свита тянется за ним.

Молчание длится ровно до того момента, когда дверь за ними захлопывается. И тут же вскипает бурное обсуждение.

Я слабею от облегчения. Слава богу. Слава богу!

Нет, правда, какая я все-таки идиотка! Вбить себе в голову, пусть на секунду, что Джек Харпер запомнит мою болтовню. Да еще и переживать из-за этого! Можно подумать, он отвлечется от действительно важных дел, чтобы беспокоиться о том, сфальсифицировала какая-то ничтожная дурочка свое резюме или нет.

– Эмма!

Я поднимаю глаза и вижу перед собой Пола.

– Джек Харпер хочет тебя видеть, – коротко говорит он.

– Что? – Моя улыбка меркнет. – Меня?

– Комната для совещаний, через пять минут.

– Он сказал зачем?

– Нет.

Пол отходит, а я невидяще смотрю на экран и борюсь с тошнотой.

Мне дурно.

Значит, я с самого начала была права.

Прощай, работа.

Я потеряю работу из-за какого-то дурацкого признания во время какого-то дурацкого полета!

Ну зачем мне понадобилось лезть в этот бизнес-класс? Зачем понадобилось разевать свой кретинский рот? Я просто глупое, глупое трепло!

– Зачем это ты понадобилась Джеку Харперу? – с оскорбленным видом допытывается Артемис.

– Не представляю.

– А еще кого-нибудь он вызывает?

– Не знаю, – рассеянно бросаю я и, чтобы избежать дальнейших расспросов, принимаюсь наугад тыкать пальцами в клавиатуру, перебирая в уме варианты развития событий.

Я не могу потерять эту работу. Позорно провалить еще одну карьеру.

Он не может уволить меня. Просто не может.

Это несправедливо. Я не знала, кто он. Конечно, если бы он честно, с самого начала сказал, кто он на самом деле, я бы никогда не упомянула о резюме. И… вообще ни о чем.

Тем более что я никогда и не подделывала свои дипломы или степени, верно?

И не имею уголовного прошлого и судимостей. Я хороший работник. В самом деле стараюсь, как могу, и не так уж часто сачкую. Засиживалась в офисе, когда шла рекламная кампания спортивной одежды; организовала рождественскую лотерею…

Я печатаю быстрее и быстрее и от волнения заливаюсь краской.

– Эмма! – Пол многозначительно смотрит на часы. – Пора.

Я вздыхаю и встаю.

Не позволю меня уволить! Просто не дам!

Я направляюсь к двери, иду по коридору к совещательной комнате, стучу и толкаю дверь.

Джек Харпер сидит за столом для переговоров и что-то царапает в блокноте. Я подхожу ближе. Он поднимает глаза. Лицо у него такое мрачное, что у меня внутри все переворачивается.

Но я должна защищаться. Мне необходима эта работа.

– Привет, – произносит он. – Не могли бы вы закрыть дверь? – Он терпеливо дожидается, пока я выполню просьбу, прежде чем объявить: – Эмма, нам нужно кое о чем потолковать.

– Прекрасно вас понимаю, – отвечаю я, стараясь, чтобы голос не дрогнул, – но хотела бы высказаться первой, если позволите.

Джек Харпер на какой-то миг теряется, но тут же насмешливо вскидывает брови:

– Разумеется. Валяйте.

Я смело шагаю к столу, делаю глубокий вдох и смотрю Харперу прямо в глаза:

– Мистер Харпер, я знаю, зачем вы меня сюда пригласили. Да, я была не права. Глупый просчет, о котором я глубоко сожалею. Прошу простить меня. Этого больше не повторится. Но в оправдание… – Мой голос звенит от переполняющих меня эмоций. – В оправдание могу сказать, что тогда я понятия не имела, кто вы. И мне не кажется, что я должна быть наказана за невольную, хоть и глупую ошибку.

Следует пауза.

– Думаете, я собираюсь вас наказывать? – хмурясь, спрашивает наконец Джек Харпер.

Какая жестокость! Как он может быть таким бесчеловечным?!

– Да. Вы должны понять, что я никогда не упомянула бы о деталях своей биографии, если бы знала, кто вы! Это… это все равно что ловушка для мух! И если бы все это происходило в суде, судья не признал бы это доказательством! Вам бы даже не позволили…

– Ваша биография? – Со лба Харпера исчезает морщинка. – А! Отличная оценка в вашем резюме! – Он пронзает меня осуждающим взглядом. – Должен заметить, это фальсификация.

Слышать это невыносимо. Лицо горит все сильнее.

– Знаете, многие сочли бы это мошенничеством, – добивает меня Джек Харпер, разваливаясь в кресле.

– Вероятно. И я сознаю, что поступила нехорошо. Мне следовало… Но на мою работу это не влияет и вообще ничего не значит.

– Вы так считаете? – Он задумчиво покачивает головой. – Не знаю. Изменить оценку с С на А… Ничего себе прыжок! А если нам понадобятся математические вычисления?

– Я знаю математику! – выпаливаю я. – Задайте любой вопрос. Ну давайте, не стесняйтесь.

Вот так.

Его губы как-то странно подрагивают.

– Восемью девять?

Я смотрю на него: сердце трепыхается, в голове пусто. Восемью девять. О’кей. Девятью один – девять. Девятью два…

Нет. Лучше так: восемью десять – восемьдесят. Минус восемь… это…

– Семьдесят два! – кричу я и сжимаюсь, когда замечаю легкую улыбку. – Семьдесят два, – повторяю я уже спокойнее.

– Прекрасно. – Он вежливо показывает на стул. – Итак, вы закончили свою речь или хотите добавить что-то еще?

Я смущенно тру щеку.

– Вы… вы не уволите меня?

– Нет, – терпеливо отвечает Джек Харпер. – Не собираюсь. Теперь мы можем поговорить?

И тут в мою несчастную голову закрадывается ужасное подозрение.

– Вы… – Я откашливаюсь. – Вы хотели меня видеть из-за резюме?

– Нет, – мягко говорит он. – Не из-за резюме.

Я готова умереть.

Умереть прямо здесь и сейчас.

– Ясно.

Приглаживаю волосы, пытаясь собраться с мыслями. Надо взять себя в руки. Выглядеть сдержанной и деловитой.

– Ясно. Так что же вы…

– Хочу просить вас о небольшом одолжении.

– Ясно! – Я мгновенно оживляюсь. – Все что угодно. Но… что именно?

– По некоторым причинам, – медленно начинает Джек Харпер, – я предпочел бы, чтобы никто не знал о моей поездке в Шотландию на прошлой неделе.

Наши глаза встречаются.

– Мне очень хотелось бы сохранить нашу встречу в секрете.

– Конечно, – киваю я, немного помолчав. – Разумеется. Я буду молчать.

– Вы никому не говорили?

– Нет. Никому. Даже своему… словом, ни одному человеку. Никому.

– Прекрасно. И большое спасибо. Я ценю вашу сдержанность. – Он улыбается и встает. – Рад был снова встретиться с вами, Эмма. Уверен, мы еще не раз увидимся.