Текст книги "Единственная для цербера"

Глава 7

Тимур

– Жди меня в машине, Зеки, – приказал слуге и вышел из автомобиля. – Прогрей машину, мы будем вместе с Аней.

– Конечно, Тимур Эмирович.

Тимур закрыл дверь, разблокировал телефон и глянул на экран. Вот сейчас он увидит свою Аню. Сможет прикоснуться к ней, поцеловать ее, обнять, ощутить ее запах. Он знал, что она ждет его, что хочет его увидеть. Видел, что она тоскует по нему, но пока не готова признаться даже самой себе.

Ненавидел себя за то, что собирался сделать, но он должен был показать Ане, что так нельзя. Что она не вправе так поступать. Прятаться и тем более обращаться за помощью то к его брату, то к другу. Это непростительно. И уступать он не станет. Не потому, что не хочет, а потому что нельзя. Она женщина, а он мужчина. Она должна создавать очаг, а не разжигать огонь, сжигающий все дотла.

Постучал в дверь и стал ждать, когда же Аня откроет. Открыла, а его сразу запахом ее обдало. Повеяло ароматом духов так, что у него дух захватило. Осмотрел ее с ног до головы и улыбнулся от щемящего чувства внутри.

Преградил ей возможность закрыть дверь, едва она попыталась это сделать. Шагнул внутрь и тут же почувствовал, как его охватила злость. Видно же по выражению ее лица, что не его она ждала. Не поверила, что Зеки не вернется? Думала, что он поможет ей?

Пригвоздил ее к стене и, не сдержавшись, произнес:

– Что же ты за баба такая, Аня? – склонил голову, изучая ее и желая получше рассмотреть. Насытиться каждой черточкой ее лица, которое он мог видеть все это время только издали. – И хочу тебя пиздец как, и убить бы тебя, – прижал ее к стене и накрыл ладонью ее шею. – Удавить, как змею неверную. За то, что сбежать посмела. Что ребенка моего забрала. Да не могу. Смотрю на тебя – и не могу.

И правда не мог. Как только она оказалась рядом, он будто разум потерял. Вдавил ее в стену и поцеловал со всей страстью, на которую только был способен. Пил ее поцелуем и понимал, что ему мало. Мало ее. Мало одних лишь поцелуев, ему хотелось касаться ее везде. Трогать, обнажить тело и покрывать его поцелуями.

– Тимур, – услышал ее едва слышимую мольбу и отстранился, посмотрев в ее глаза.

– Что, Аня?

– Отпусти, – сделала слабую попытку его оттолкнуть, хотя еще минуту назад отвечала на его поцелуи, обвивала его шею руками и прижималась к его телу своим.

Он вспомнил время, которое провел без нее, перед глазами пронеслись моменты без нее. Тимур вдруг понял, что все было пресным, а рядом с ней он будто снова вдохнул жизнь. Почувствовал ее так, как тогда, когда Аня была рядом. Он и готов забыть обо всем, да только не мог. Не давало ему покоя то, что она так легко отказалась от него, что ушла, даже не попытавшись поговорить.

– Не отпущу, – рыкнул и сжал ее волосы, намотал их на кулак и оттянул ее голову слегка назад. – За тобой пришел. И за сыном, Аня.

Она в ужасе распахнула глаза, а Тимур с силой сжал челюсти, осознав, что она боялась. Дрожала в его объятиях и наверняка совсем не от возбуждения, а от страха. Ничего. Он ее приручит к себе, покажет, что ему можно доверять, докажет, что не все еще потеряно, что они смогут быть вместе, а ребенок… за это время его сын стал неотъемлемой частью жизни. Он множество раз думал о том, как они воссоединятся, как будут все вместе жить: он, ребенок, Аня. Он представлял это и хотел этого еще больше.

Жаждал сделать ее своей. Забрать к себе и вытрахать даже минимальную мысль о том, чтобы уйти от него. Он не мог этого позволить. Больше он ее не потеряет. Убедит в том, что они важны ему: она и его сын. Его Давид. Даже имя – и то Аня выбрала такое, что Тимуру сразу понравилось.

Оно отлично подходило его ребенку. Звучало как имя победителя. Давид. Любимый – таково значение этого имени. Тимур даже это узнал, когда ему сказали, как зовут его ребенка.

– Пошли, – подтолкнул ее к спальне. – Познакомишь нас с сыном, Аня?

Нехотя, но она все же повела его в комнату. Зашла, переступила с ноги на ногу, в нерешительности остановилась на входе, после чего двинулась к кроватке и взяла сына на руки. Молча протянула его Тимуру, а он не знал даже, как его взять. Все время думал о том, чтобы увидеть его, поцеловать, обнять, а сейчас струсил.

– Не бойся, – тихо шепнула Аня, вселяя в него уверенность.

И он поверил ей. Протянул руки, последовал ее советам и взял Давида на руки, крепко прижав к себе.

– Он такой кроха, – удивился тому, какой он маленький, едва ощутимый в его крепких руках.

Аня лишь улыбнулась и слегка закусила губу.

Не знал, сколько прошло так времени, сколько он держал малыша на руках и не мог отпустить. Решился, только когда Аня забрала его, чтобы покормить грудью. И то, сел рядом с ними и наблюдал, как он припадает к ее соску. Он и сам был бы не против оказаться на месте сына, зацеловать Аню, попробовать ее грудь, налитую молоком.

– Уснул? – шепнул, заметив, что Аня забрала у него грудь и спрятала ее в лифчике, а после переложила малыша в кроватку.

– Уснул.

Она не спешила к нему подходить, не спешила тянуться. Лишь неловко переминалась на одном месте и опускала взгляд, в нерешительности думая, как поступать. Притянул ее к себе. Схватил за талию и вдохнул ее запах. Он бы и не делал ничего, да только зверь внутри требовал справедливости. Требовал нагнать страху, чтобы Аня поняла – от него не уходят.

– Идем, покажу тебе кое-что.

Подвел ее к окну и отдернул штору, встал сзади и достал телефон, сняв блокировку и показав ей экран.

– Ты знаешь, чья это машина, Аня?

– Да, – тихо шепнула и попыталась продолжить, но Тимур не позволил.

– Знаешь, кто внутри?

– Тимур, что ты хочешь сделать? Зеки, он… он только помогал мне и ничего больше, – жалобно отозвалась она и попыталась повернуться, но Тимур не позволил. Сжал ее в своих объятиях и придавил к своему телу.

– Смотри на экран, Аня… одно-единственное нажатие – и все… не станет больше Зеки. Как ты думаешь, не слишком мала расплата за предательство?

Глава 8

Аня

Я далеко не сразу поняла смысл сказанных Тимуром слов. Бесцельно заморгала глазами, пытаясь таки понять, что он хочет всем этим сказать, и когда наконец поняла, широко открыла глаза и посмотрела на Тимура.

– Ты же несерьезно? – наконец произнесла я. – Тимур, Зеки ведь…

– Помогал тебе, Аня, – спокойно произнес он, даже не взглянув в мою сторону. – Это называют предательством. Ты женщина, и ты ушла, потому что боялась, что я заставлю тебя сделать аборт, – на мгновение он прикрыл глаза, но тут же распахнул их и посмотрел уже на меня. – А какое объяснение у Зеки? Почему он предал меня?

– Тимур, – я застонала, прекрасно поняв, к чему он клонит.

– Ты не знаешь, – утвердительно кивнул он. – И я не знаю. Нет, мы поговорили. И Зеки все рассказал мне, но я не верю, Аня. Я ему не верю, – Тимур с силой сжал челюсти, и его рука с телефоном дрогнула.

– Пожалуйста, – прошептала я. – Не нужно этого делать, пожалуйста. Он ведь предан тебе, Тимур. Даже когда мне помогал, всегда был предан тебе. А вдруг его заставили? – уже сквозь слезы проговорила я. – Вдруг кто-то сделал это специально? Ну же, Тимур, ты же можешь все узнать, докопаться до правды. Я помогу тебе, – дернула его за свободную руку. – помогу, слышишь? Все сделаю, только не нужно, пожалуйста.

Я даже думать не хотела, что Тимур сможет это сделать. Что он нажмет кнопку без сожаления и взорвет Зеки. И все только потому, что тот помогал мне. Нет. Тот Тимур, которого я знала, попросту не способен на это. Он не может. Не может так поступить. Только не с нами. Не со своим братом.

– Он так дорог тебе, Аня?

– Дорог, – подтвердила, смахивая со щек предательские слезы, которые никак не заканчивались. – Он как брат мне, Тимур. Как брат. Он помогал мне все это время и… Тимур, пожалуйста, – снова заскулила, поняв, что его лицо не смягчилось даже на несколько секунд.

Он смотрел так же грозно и непроницаемо, как и до моих речей. Стало страшно, потому что такой Тимур мог сделать что угодно. Мог потом пожалеть, но выполнить свою угрозу. И я не знала, как поступить, чтобы его сердце оттаяло. Чтобы он отпустил Зеки. Я ведь и не думала, что он оставит его рядом с собой и дальше, но надеялась, что не убьет.

А что ты думала? Услышала свое подсознание и поняла, что знала это. Знала, но все равно надеялась. Хотела верить, что мой Тимур не такой, что он не сможет, что слишком сильно привязан к Зеки, и что у него просто не поднимется рука так поступить.

– И мне он дорог, Аня, – признался мужчина. – Знаешь, как это было? – Тимур сел на край стола и развернулся ко мне. – Мы вместе не первый год. И Зеки единственный, кому я доверяю, как себе, а может, и больше. Он доказал свою преданность, когда много лет назад спас меня ценой жизни собственной жены. Мы бок о бок работали столько лет. Он безоговорочно выполнял мои приказы и, если нужно было, наставлял на правильный путь. Он был готов отдать за меня жизнь, а я без раздумий отдал бы свою вместо его.

Его признание выбило меня из колеи. Я попыталась переварить услышанное, но получалось плохо. Не могла поверить, что после всего этого Тимур сможет нажать на кнопку.

– Не делай этого, ты сам себя не простишь. И потеряешь человека, которому доверял. Единственного, на кого можно было положиться.

– Ты права, Аня, – наконец он нарушил тишину. – Можно было… раньше… сейчас я не могу ему доверять.

– Тимур, – я мотнула головой, чтобы прогнать вновь проступившие слезы.

– Я больше не смогу ему доверять, Аня. Но в чем-то ты права. Зеки слишком близок мне. Я ждал предательства от матери, от Адема, даже от тебя, – он провел пальцами по переносице. – От кого угодно, но не от Зеки.

Сделала шаг к нему и обвила его за талию, прижавшись щекой к груди.

– Не нужно, пожалуйста. Ты сам себя не простишь, – привела, как мне казалось, серьезный аргумент.

Прижалась к нему ближе и даже выдохнула, когда он обвил меня рукой. Расслабилась, но всего на мгновение. А потом… потом я услышала взрыв, от которого внутри все заледенело. Я даже не сразу оторвалась от Тимура, продолжив осознавать, что только что произошло.

Вначале подумала, что мне показалось, но слишком сильна была реальность. Почувствовала, как тело Тимура окаменело, он напрягся, будто и сам не ожидал этого, а после отстранил меня от себя, наклонился к окну и оттянул шторку.

– Ты это сделал! – чуть повысила я голос.

Слез не было. Сухие глаза и щеки. Я просто безжизненно смотрела впереди себя.

– Я не понимаю, – наконец Тимур нарушил молчание. – Ничего не понимаю.

Он поднес телефон к лицу и стал что-то нажимать, а я просто смотрела на мужчину, которого считала любимым. На того, кто был отцом моего ребенка и кого я любила. На чудовище, жестоко расправившееся с лучшим человеком, который был в его жизни.

– Аня, – он сделал шаг ко мне, а я посмотрела в его лицо, полное боли.

– Не подходи, – я отошла, насколько это позволяли параметры комнаты. – Не смей ко мне подходить. Ты чудовище!

По щекам стекали слезы, а руки сжимались в кулаки. Я была готова отстаивать свою жизнь перед ним. Мне было абсолютно плевать на то, что он может сделать. Я осознала, что он не человек. Не тот, кто мне нужен. Не мужчина, который может встретиться лицом к лицу со своими кошмарами и решить проблемы цивилизованно.

– Аня, – уже громче повторил он, но я услышала его как сквозь пелену.

Разум отказывался принять происходящее. Отказывался осознать, что Тимур так легко сделал это.

– Я ничего не делал! – услышала от него и лишь усмехнулась.

– Ты прав, – произнесла я. – Ты ничего не делал. Ничего, чтобы тебя любили, уважали за справедливость, Тимур. Откуда в тебе столько злобы и ненависти? Почему ты с такой легкостью расстаешься с людьми, которые тебе дороги? – я едва держалась, чтобы не сорваться на плач, но больше всего убивало то, что он пытался отрицать. Пытался оправдаться. – Не трогай меня, Тимур. Оставь меня в покое.

И он оставил. Отошел на несколько шагов и позволил скрыться в спальне. Закрыла дверь на засов и вытерла слезы, стекающие по глазам. Подошла к кровати, подняла матрас и извлекла оттуда конверт, который Зеки оставил вместе с продуктами. На нем было написано «Открыть, если со мной что-то случится».

Дрожащими от волнения руками разорвала конверт и достала оттуда записку. Пробежалась по ней глазами и закрыла рот ладонью, потому что изнутри рвался крик то ли облегчения, то ли отчаяния.

Глава 9

«Со мной все будет в порядке».

Перечитала еще раз и еще, прежде чем взять записку и сжечь ее над свечой. Я вцепилась в это сообщение, вцепилась в то, что он жив и с ним все в порядке, а Тимур… я до сих пор не верила, что он смог поступить так жестоко.

Сложила конверт и записку пополам, поднесла их к свече и сожгла. Еще не хватало, чтобы Тимур увидел и засомневался. Если есть хотя бы малейший шанс, что Зеки жив, никто не должен знать об этом.

– Что же творит наш папочка, Давид? – встав над кроваткой, тихо шепнула малышу.

– Аня, – вздрогнула, услышав громкий стук в дверь. Сердце пустилась галопом, а руки задрожали в страхе. – Открой, Аня.

На трясущихся ногах стала приближаться к двери, коснулась ручки и вдохнула полной грудью, прежде чем повернуть ключ и предстать перед ним. Я боялась. Ужасно боялась. А как можно было не бояться зверя? Того, кто не раздумывая убил близкого себе человека просто потому, что тот проявил человечность.

Я поверить не могла, что Тимур это сделал. Смотрела в его до боли знакомое лицо и не верила.

– Аня, – выдохнул он.

– Не нужно, – замотала головой.

Не хотела слушать его оправдания, потому что знала – он сделал.

– Собирайся, Аня, – не попросил – приказал.

Я и не думала отказываться. Только сейчас поняла, с кем связалась, от кого родила ребенка. От Цербера. От зверя, не знающего пощады. Мне было страшно, но перечить ему после того, что он сделал, я бы не стала.

Достала чемоданы и стала сбрасывать в них вещи. Сын будто чувствовал, спал и не просыпался. Одела Давида в теплый комбинезон, укутала его в одеяло и вышла на улицу. От автомобиля остались только обломки. Я даже боялась смотреть в ту сторону. Боялась увидеть там то, что повергнет меня в ужас. Поэтому я и не смотрела, опустила голову и пошла к машине, куда меня усадили плебеи Тимура.

Малыш завозился, и я крепче прижала его к себе, поцеловав в маленький лобик. Дверь в машину открылась, и рядом сел Тимур. Я отвернулась к окну и вздрогнула, когда он прикоснулся ко мне. Внезапно стало так противно, будто меня испачкали, изваляли в грязи, в болоте.

– Я не делал этого, Аня.

Я лишь усмехнулась и отвернулась от мужчины, не желая даже слушать то, что он говорит. Не верила, конечно. Он хотел это сделать, хотел проучить.

– Ты должна поверить мне, – дернул за руку, приближая меня к себе, и я не выдержала. Не смогла смолчать.

– А если я не поверю? – саркастически улыбнулась. – Что будет тогда? Взорвешь меня так же, как и Зеки? Ударишь, покалечишь? Что ты сделаешь, Тимур? Мне плевать, слышишь?! Плевать на твои слова и оправдания. У меня своя правда.

– Тогда почему ты едешь ко мне? – зло поинтересовался у меня, чем вызвал практически истерический приступ смеха.

– А у меня есть выбор? Ты же искал меня. Почему? Явно не для того, чтобы я продолжила жить в спокойствии. Тебе ведь нужно было доказать свое превосходство, показать, что я твоя женщина. Так вот она я, рядом. Твоя, – выплюнула как ругательство. – Радуйся.

– Мне совсем невесело, Аня. Я действительно искал тебя, но лишь затем, чтобы сказать, что был неправ, что я ни за что не отправил бы тебя на аборт.

– Давай прекратим этот разговор, – попросила, понимая, что у меня внутри все клокочет от ярости.

Хотелось закричать от несправедливости и сказать, чтобы замолчал. Чтобы прекратил говорить, потому что каждое его слово – ложь. Я не верила, что такое возможно, что Тимур чувствует хотя бы что-то, потому что он только что доказал обратное.

– Я могу остаться в этом доме? – спросила, хотя и так прекрасно знала ответ.

– Нет.

Улыбнулась и отвернулась к окну.

– Ты родила от меня ребенка. Ты должна стать моей женой. Давид должен носить мою фамилию.

– Он тебе ничего не должен, Тимур, – выплеснула свою ярость на него. – Ничего не должен. Ты не хотел его. Или думаешь, что одни слова перекроют другие?

– Что мне сделать, чтобы ты поверила? – не выдержал, повысил на меня голос.

– Ничего, Тимур. Не нужно ничего делать. Все, как ты скажешь, будет. Все так, как ты говоришь.

Я больше не желала спорить с ним, не хотела слушать то, что он скажет. Не верила ни единому слову. Не после того, что он сделал, не после того, как все его слова оказались пустышкой. Я понимала, что моя любовь медленно перерастает в ненависть, в ярость, которая разрасталась все больше и больше.

Тимур привез нас в свой дом и приказал разместить нас. Какая-то пожилая женщина попыталась забрать у меня ребенка, но я отвернулась и сказала, что сама. Отказалась от еды и покормила Давида. Верила, что Зеки жив. Это было единственное, чего я хотела, а Давид был тем, ради чего моя жизнь продолжалась. Если бы не сын, я, наверное, не выжила бы. Не смогла бы быть в этом доме, знать, что здесь жил Зеки, что здесь он верой и правдой служил своему палачу.

Услышала стук в дверь и вздрогнула. На пороге показалась все та же женщина.

– Анна, Тимур Эмирович зовет вас на ужин.

– Передайте ему, что я не голодна.

– Простите, но…

– Я сказала, что никуда не пойду, – рыкнула на женщину и с удовлетворением улыбнулась, когда она скрылась за дверью.

Обрадовалась я рано, потому что уже через несколько минут дверь отворилась и с грохотом ударилась о стену. На пороге стоял Тимур: руки в карманах брюк, взгляд злой.

– Ты унижаешь меня перед моими людьми, – услышала упрек и приподняла брови, удивившись.

– Уволь их, в чем проблема. Или не приглашай меня на ужин, обед и завтрак, потому что я не сяду с тобой за один стол.

Я чувствовала себя расслабленно, хотя и противоречить ему было нелегко. Удивилась, когда Тимур подошел к кровати и, схватив меня за руку, потянул на себя, вынуждая встать на ноги.

– Ты сядешь, Аня. Сядешь и впредь прекратишь мне перечить. Ты моя будущая жена, мать моего ребенка. Ты должна уважать меня и мои решения, нравятся они тебе или нет. Я не позволю тебе огрызаться и ни во что не ставить мое слово.

Стало страшно. Я сомневалась, что он что-то со мной сделает, но липкий холод все же пополз по спине, но я не хотела мириться. Он и так отобрал у меня свободу, теперь хотел отобрать и собственное мнение. Что дальше? Я буду не принадлежать себе?

– Я не хочу ужинать.

– Значит, просто спустишься и посидишь со мной.

– А что если нет? – подняла голову и встретилась с его ледяным взглядом.

– Если нет, я потащу тебя вниз силой.

Его стальной тон ни на минуту не позволил усомниться в том, что так и будет.

Глава 10

Тимур

– Элеонора, позовите Анну на ужин, – приказал женщине и стал ожидать выполнения.

Тимур сидел за столом и смотрел перед собой. Осознание, что Зеки нет, до сих пор никак не приходило к нему. Вон он вспомнил взрыв, отчаянный крик Ани и страх, боязнь его за то, что он сделал. А он не то что не делал… в машине даже взрывчатки не было, а программа на телефоне была муляжом.

Но взрывчатка была. И каким-то образом она сработала, но не от нажатия, потому что Тимур не касался экрана. Это еще больше озадачило его. Кто мог так жестоко поступить? Кто мог пойти против Тимура и убрать его верного друга?

Но больше всего его волновало то, что Аня поверила, что это он сделал. Даже не захотела слушать его объяснения в том, что он не виноват, что не знает, как так получилось. Оказывается, нет ничего хуже, чем понимать, что твоя женщина тебе не верит и считает тебя убийцей.

Он не знал, как ее убедить, как привести доказательства того, что он невиновен, что ничего не делал. Даже взрывчатку в машину не ставил. Да и когда? Когда ставить, если Зеки не было несколько дней, а после он приехал, они поговорили, и Тимур попросил отвезти его к Ане. Теперь он собирался узнать, где именно был Зеки, где ему подложили взрывчатку в автомобиль, а главное, как узнали, что Тимур собирается это сделать.

У него оставалась куча вопросов и не было ни единого ответа. Подозревать можно было кого угодно: Ахмеда или Вадима. Если хотя бы к кому-то из них дошла информация о сокрытии груза, они могли это сделать. Удостовериться в том, что Зеки в автомобиле один, и подорвать его. Нелепая, мать его, случайность, которая стоила ему доверия женщины, родившей ему ребенка.

– Тимур Эмирович, госпожа Анна отказалась от ужина, – услышал голос Эльвиры и сжал руки в кулаки до побелевших костяшек.

Как же он устал. Как же устал, мать его так, бегать за ней. Что-то доказывать, извиняться, говорить. Сам знал, что натворил кучу ошибок, исправлять которые будет сложно, но ведь она могла сделать шаг навстречу?

Она сделала, подсказало сознание. Сделала, когда обняла тебя и попросила не делать этого. А Тимур и не делал. Но и доказать этого не мог. Ударил кулаком по столу и встал из-за стола, опрокинув стул. Поднялся по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и влетел в комнату.

Снова просьбы с его стороны, приказы, потому что Аня категорически отказывалась подчиняться. Как же это, оказывается, сложно: смотреть в глаза женщине, просить ее сделать по-твоему и видеть отказ, уверенность, смешанную со страхом. Аня боялась его, хотя и перечила. И это бесило его, ломало от бессилия, потому что по-хорошему она не хотела, а по-плохому он только отдалял ее от себя.

– Идем, Аня, пожалуйста, – протянул руку, дождавшись, пока она даст свою хрупкую ладонь, и повел ее на выход.

Усадил за стол, а сам сел рядом, подождал, когда им накроют на стол и оставят одних, после чего сказал:

– Я не делал этого.

Прервал ее попытку что-то сказать и продолжил:

– Я не делал, Аня, – уверенно заявил. – Это была попытка испугать тебя, показать, что бывает с теми, кто нарушает обязательства и подрывает доверие.

– Я отлично усвоила, урок, Тимур. Впредь я не буду подрывать доверие и постараюсь соответствовать твоим требованиям, и еще… можно я буду ходить пешком?

Грохнул кулаком о стол так, что приборы зазвенели, а затем ударил еще раз: от бессилия, от непонимания, как до нее донести смысл слов.

– Ты слышишь меня, Аня? Я не делал этого!

– А кто сделал? – подняла свои безумно красивые бездонные глаза. – Кто сделал, Тимур?

– Я не знаю, – обреченно произнес он. – Но я узнаю, слышишь?

– Слышу, – она кивнула. – А теперь можно я скажу? Последний раз, Тимур. И на этом мы закончим споры, ссоры и крики. В доме маленький ребенок. Я не хочу нервничать, не хочу переживать, я хочу кормить своего ребенка материнским молоком, а в такой ауре, боюсь, его скоро не станет, – она сделала паузу, сглотнула, после чего посмотрела на него, – так вот… я не знаю, что произошло. Я видела кнопку и слышала взрыв, – она запнулась и перевела дыхание. – Если ты утверждаешь, что это сделал не ты, хорошо. Но поверить тебе на слово я не могу. Я хочу доказательств, Тимур.

Высказалась. Тимур впервые слышал, чтобы она так много говорила, чтобы нашла в себе силы не просто огрызнуться, а конкретно выдвинуть свою позицию. Она боялась. Это было видно по слегка подрагивающим рукам и частому дыханию, которое она пыталась унять, но безрезультатно.

– Я больше не хочу об этом говорить. Я в твоем доме, на твоих правилах, впредь я буду выполнять то, что ты скажешь, Тимур. Но не требуй от меня большего. Не нужно ждать, что я буду искрить светом и прыгать тебе на шею, едва ты придешь домой. Этого не будет.

А он хотел. Она говорила, и он хотел этого. Осознал, что именно так и представлял их жизнь: он приходит домой, а Аня встречает его вместе с сыном. Обнимает, легонько склоняет голову на его плечо и обдает своим теплом, запахом, от которого у него кружится голова.

– Давай поужинаем, – предложил и взялся за приборы.

Не хотел слушать, потому что в груди горело от боли потери друга, а теперь он терял еще и девушку. Ту, которая расковыряла внутри все живое. Которая цепляла его до глубины души и не открывалась ему полностью. Всегда было что-то. Что-то против них, то, что они оба никак не могли преодолеть, что мешало и стояло между ними. Недопонимание, страх, обман, давление со стороны Тимура.

Он осознавал, что у них изначально все пошло неправильно. Не так, как должно было быть. Он вырвал ее из обычной жизни и показал бурю чувств и эмоций, заставил плакать и страдать.

– Тимур, я не буду ужинать, – услышал голос Ани и сжал челюсти. Упрямая.

– Хорошо, – согласился. – Не будем. Пошли в комнату, будем спать.

– Вместе?

Снова страх в ее глазах, снова боязнь его. Он хотел лечь рядом с ней, хотел уснуть, сжав ее в своих объятиях, но знал, что нельзя было. Не потому, что она боится, а потому, что его все еще не покидали сны, из-за которых он мог совершить непоправимое – навредить своей женщине и ребенку.

– Нет, Аня, мы не будем спать вместе.

Ему или показалось, или Аня и вправду едва заметно выдохнула, встала из-за стола и направилась к лестнице. Гордо, с расправленной спиной и высоко поднятой головой.