Текст книги "Не такая как все!!! Книга первая. Путь домой"

Софья Морева
Не такая как все!!! Книга первая. Путь домой

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.

© С. Морева, 2015

© ООО «Написано пером», 2015

Глава 1
«Крушение»

Остров где-то в Атлантике

Как пышна и красива зелень летом! Когда листва деревьев, трава так и сияют всеми оттенками зеленого, от нежного и светлого до густо насыщенного изумрудного. Особенно красиво, если оная отражается в небесно-голубой лазури воды.

Мирно плещется океан, иногда покрываясь мелкими белыми барашками и слегка выплескиваясь на песчаный накаленный полуденным солнцем берег. В лучах золотого солнца блестели спинки то и дело снующих у берега мелких рыбешек. Тропическая зелень густо покрывала этот никем не освоенный и одинокий на многие тысячи километров вокруг остров. Здесь царили умиротворение и покой, если только не считать трели экзотических птиц, густо заселявших пышные кроны деревьев. Но и они являлись дополнением полной гармонии этого острова. Он еще никогда не видел у своих берегов ни кораблей, ни пароходов, ни яхт, ни шхун, ни даже обломков когда-либо потерпевших крушение морских судов. Их никогда не выбрасывало на его песок. Еще ни разу на его просторах не ступала человеческая нога. Именно человеческая. Он был одинок в этом океане. Может, это все потому, что он очень мал и его не замечают мимо проходящие корабли? Или он был неинтересен в плане полезных ресурсов, к примеру, пресной воды и фруктов, пригодных к употреблению в пищу? Нет, остров и вправду был небольшой, но не настолько, чтобы его не заметить. А его пышные пальмы и фруктовые деревья давали плоды в изобилии, и источник пресной воды имелся, который спадал невысоким, но широким искрящимся в свете солнца или луны водопадом, образуя у подножия его огромное кристально чистое бирюзовое озеро, в котором по обе стороны от водопада из-под воды били струи природных фонтанов. Зрелище непередаваемое, восхитительное! В чем же дело? А все очень просто. Его до сих пор никто не открыл только лишь потому, что его вообще НЕ ВИДНО! То есть он есть, но как бы в нашей реальности его нет. И для проплывающих мимо пароходов, кораблей, яхт и шхун его не существует. Люди ведь настолько неразвиты, что многого попросту не замечают. Их затягивает рутинная, обыденная жизнь в пропасть неведения. Они перестают верить в чудеса. А ведь таковые существуют, совсем рядом, надо лишь открыться им, очистить душу от тягот обыденности и суеты, стать чистыми и наивными, как дети. Некоторые творческие и одаренные личности могут быть восприимчивыми к таким тонким мирам без особых усилий над собой, а все потому, что такие люди всегда верят в чудеса и волшебство. Остров – аномальная зона, так сказать. И все в нашей жизни бывает впервые. Рано или поздно на этот остров ступит нога человека, может, даже не одного, и к его берегам причалит какое-нибудь судно. Так и жил бы остров столетиями размеренной жизнью в своем мире, не замеченный никем, в ожидании звездного часа, если бы не эта категория арт-людей, восприимчивая к чудесам…

Нарушая покой и умиротворение жизни, в полуденный зной на острове послышался рев мотора. В голубом небе мчался, стремительно теряя высоту и оставляя за собой черный след, самолет. Через какое-то мгновение прозвучал оглушающий взрыв, потом еще и еще! Самолет разорвало на части высоко в небе, над просторами океана. Люди, и живые, и раненые, и некоторые уже мертвые, а то и части тел людей, сидевших в эпицентре взрывов, падали в холодную синеву океана. Тех, кто еще жив, ждала не лучшая участь. Чтобы спастись, надо плыть к острову, но до него очень далеко, не доплыть. Люди какое-то время беспомощно барахтались в воде и потом, не в силах бороться с накатывающими, пусть и небольшими, волнами, обессилев, тонули. Обломки самолета, падавшие в воду, ушли на дно, кроме незначительного куска носовой части, которая упала прямо на берег острова, немного зарывшись в песок. Это была в основном кабина пилота и несколько рядов опустевших пассажирских мест за нею. Обжигающий песок был сплошь окроплен кровью упавших человеческих тел. Слышно было, как некоторые стонали от нестерпимой боли, но учитывая, что было три взрыва для сравнительно небольшого самолета, таковых оказалось немного, практически все умерли еще в воздухе. Да и выживших счастливчиками не назовешь, потому как с тяжелыми, несовместимыми с жизнью, ранами и при отсутствии высококвалифицированной помощи медиков, жить им предстоит недолго. В данной ситуации больше повезло тем, кто погиб сразу, ничего не поняв и не умирая долго и мучительно от полученных увечий и потери крови.

Спустя несколько часов наступила тишина, в воде уже больше не барахтались, а на берегу не стонали… На острове вновь воцарилось спокойствие и гармония, только вот весь вид и уют портило это неприглядное кровавое зрелище на песчаном берегу, в виде разбросанных истерзанных тел во главе с огрызком покореженной железяки, которая когда-то была самолетом. Да и кровавые воды моря в радиусе десяти метров тоже не красили пейзаж. Последнему обрадовались только лишь огромные белые акулы, примчавшиеся мгновенно на такое угощение самой природы, в прямом смысле упавшее с небес, и не важно, что блюдо уже не шевелится. Треугольные плавники на черных спинах санитаров моря еще долго маячили на горизонте, неподалеку от острова.

На горячем песке, у самой кромки воды, лежал парень, лицом вниз. Его длинные белые волосы были спутаны и сплошь покрыты песком. Приходя в сознание, он почувствовал ногами прохладу воды. Его заливало ласковым прибоем чуть ли не до бедра. Молодой человек, перенесший жуткое крушение самолета, с великим трудом приподнялся. Все его тело ныло и просто умоляло о пощаде – не двигаться. Он лег на спину. Болели практически все кости, левая рука в локте припухла, кожа предплечья на ней вовсе отсутствовала, видимо, ее сорвало от удара о землю, и рука ужасно ныла. Болью отзывались крупные синяки, расположившиеся практически по всему телу. Но особенно болело левое бедро, выглядывающее кровавой раной из порванных джинсовых штанов. Судя по оставшейся борозде за спиной парня, оно было просто-напросто стесано о берег до мяса. Да, состояние не из лучших, особенно если осознавать свое положение. Однако он порадовался отсутствию переломов и расценил сам факт жизни как чудо.

На этой части берега он оказался один, справа от валявшегося куска самолета, если посмотреть на море с берега. Кое-как сел, отодвинувшись от достающих до него волн. Голова просто раскалывалась и отказывалась думать, что случилось, почему это произошло. Он долго смотрел непонимающим взглядом на открывающуюся неприглядную картину реальности. Понемногу начиная соображать. Так, они летели… в самолете… на концерт… на Гаити. Они – это он и Люся, барабанщик и вокалист, если не брать в счет остальных пассажиров самолета. Дремали… Потом какой-то оглушающий грохот, от которого до сих пор в ушах звенит… Дальше темнота… пустота… И тут, видимо вернувшееся сознание завопило: «Люся!!!». Парень быстро, насколько это было возможно, а это практически невыполнимо, вскочил и, превозмогая убивающую боль в затылке, вызывающую тошноту и головокружение, поплелся в сторону обломка самолета. То, что осталось от самолета, лежало поперек песчаного берега, и сама кабина пилота практически нависала над водой, ей не хватало каких-то четыре метра до воды.

– Люся! – Он шел и все время звал, надеясь, что среди кровавых тел она отзовется. – Люся! Где ты… «Моя Люся…» – Он только в мыслях мог допустить, что она его Люся, но сейчас эмоции били через край от осознания того, что ее, возможно, нет в живых, ну или ее тело где-то здесь лежит, мертвое.

Парень опустился на колени у кромки воды, чтобы передохнуть, его взор оценивающе смотрел на кишащих в десяти-двенадцати метрах от берега акул. Знатный пир у них сегодня развернулся. Поди, не каждый день их так балуют. Разные мысли лезли ему в голову: о том, насколько быстро его съедят, если он решит отдаться акулам, ведь жить здесь, непонятно где и как, одному, а самое главное, без Люси… не хотелось. Он вошел в воду, промыл свое кровоточащее бедро, которое теперь огнем резануло и горело от соленой воды. От чего неминуемо вновь подступила тошнота, заставляя опуститься на песок и лечь. Блондин гнал мысли о самоубийстве, во всяком случае, он не собирался убиваться до того, как не убедится в том, что Люся мертва. С трудом пересиливая боль, повернул к кабине, решившись внимательно осмотреть валяющиеся тела.

Солнце катилось к закату, полуденный жар уже давно сдался в плен идущему на смену ему прохладному тропическому вечеру. Он обошел практически все трупы, но Люси не обнаружил. В этот момент что-то блеснуло в груде тел на другой стороне от самолета. «Наверное, битое стекло», – подумал он, но все же решил сходить и посмотреть, что это. По мере приближения блеснуло еще пару раз.

О, Боже! Это она, несомненно, она! Люся! Это ее рука, ее пальцы, на которых блестели кольца с топазом, аметистом и эксклюзивным серебряным драконом – сомнений нет, это она. Девушка находилась на той же стороне берега, где обнаружил себя он. И как не заметил сразу – непонятно. Она лежала на боку, припорошенная песком, видимо, от упавшего в непосредственной близости и зарывшегося в берег куска самолета. Ее накрывали тела мужчины и женщины, может, поэтому он ее сразу не нашел. Молодой человек поспешно наклонился и стал вытаскивать девушку.

– Ну почему? За что? – восклицал он, поворачивая ее на спину.

Почему он ее нашел, мертвую?! Лучше б не видеть этого! Пусть бы акулы съели, чем самому хоронить. Это невыносимо. Все тело девушки было окровавлено от осколка, видимо, обшивки самолета, торчащего из груди в районе сердца.

– Господи, нет! Она должна была жить! Должна! – Его бил озноб от потрясения, он прижал к себе ее растрепанную голову. Закрыв глаза, он раскачивался из стороны в сторону, прижимая Люсю к себе, будто баюкая. Но что это! О Боже, это не сон, она дышит!? Тяжело, очень тяжело и иногда всхлипывая, но дышит! Он судорожно стал проверять наличие пульса. Слабенький, но есть! Это просто великое чудо, нереальное чудо! Это какой-то бред или помутнение рассудка? Ему все еще не верилось в это, он даже ущипнул себя, чтобы убедиться в том, что он не спит и ему это не приснилось.

– Спасибо, Господи! – воскликнул он, ощущая боль от щипка.

– Сейчас, сейчас я тебе помогу. – Он оттащил ее от других тел, оставил лежать на песке и пополз к обломку, обрыскал весь огрызок самолета и кабину в поисках чего-либо, напоминающего аптечку, но тщетно: оной не обнаружилось. Тогда, больше ничего не пришло в голову, как потащить тело девушки к воде, чтобы хоть промыть рану. Парень аккуратно расстегнул на девушке остатки блузки и, не обращая внимания на обнаженную грудь, осторожно вытащил осколок, от чего кровь усилила свое течение. Его руки по локоть покрылись загустевающей на воздухе алой, с лиловым оттенком, кровью. Он дрожащими руками набирал морскую воду и поливал рану, кровавые струйки потекли на берег и затем растворялись в воде. Вода смывала грязную кровь с ее тела, с его рук, заодно и песок, попавший в рану. Потом парень снял свою, местами рваную, рубашку, свернул в несколько раз и приложил к еще кровоточащей девичьей груди, а остатки Люсиной блузки порвал на ленты и, аккуратно приподняв ее тело, обмотал, зафиксировав место раны. Тут же обследовал все ее тело на наличие повреждений, но, слава Богу, таковых, если не считать мелкие и не очень царапины да синяки всюду, не обнаружилось. Да и так этой зияющей дыры с головой на ее хрупкое тельце хватало, только бы выжила…

Только теперь парень решил заняться своей поврежденной ногой. Нашел чей-то шелковый шарфик, валяющийся среди тел, и перевязал им ногу выше раны. Прежнему хозяину этот шарфик теперь уже точно не нужен. А вот ему пригодился, чтобы остановить кровь.

Наступали сумерки, надо было позаботиться о ночлеге. Недолго раздумывая, он встал и, превозмогая боль в левом бедре, хотел подхватить Люсю на руки. Но не тут-то было, левая рука отказывалась поднимать тяжести. Пришлось поместить тело на большие пальмовые листья и потихоньку двинуться к обломку. Сам-то он вообще был не маленький: высокий, стройный, но крепкий и сильный молодой человек. И еще он был красив: белоснежные длинные волосы, спадающие по плечам до пояса, правильные черты лица, и, конечно же, выразительные, очаровывающие своей изумрудной зеленью, глаза. Не без труда парень внес ее в кабину, аккуратно уложил на пол и сам свалился рядом, запыхавшись.

Немного отдохнув, встал, осмотрелся и вышел из кабины. На верхних полках уцелевшего пассажирского фрагмента самолета обнаружилось целых три теплых одеяла и полотенца. «Пригодятся», – подумал он и взял их с собой. От нескольких сидений оторвал мягкие спинки: будут вместо подушек. Вернулся обратно в кабину, разложил на полу найденное добро. Люся все так же лежала, где была им оставлена.

Надо бы о еде побеспокоиться: вдруг она придет в себя, а силы поддерживать-то нечем! С такими мыслями он пошел на разведку – найти хоть что-нибудь съестное. Да и попутно отмыть локти и напульсники на запястьях надо от густо покрывающей засохшей Люсиной и своей крови.

В результате поисков обнаружилось, что на берегу растут банановые, кокосовые пальмы, причем бананы двух видов – маленькие и крупные, и еще есть какие-то неизвестные ему кустарники с ягодами. На этом пока все. Сил практически не было, чтобы продолжать поиски, да и зачем? Он сорвал три связки крупных бананов, до каких можно было дотянуться рукой, подобрал так удачно только что упавшие два небольших кокоса и повернул обратно, радуясь тому, что это точно можно есть. А ведь все могло быть и хуже, например, росли бы тут неизвестные фрукты – откуда бы ему было знать, ядовитые они или нет. Учитывая, что наступил вечер, и птиц, которые могли бы указать на пригодность некоторых плодов, нет. Уж не очень хотелось бы ему экспериментировать с неизвестными плодами.

Вошел в кабину, запер дверь, хорошо, что окна здесь были все целенькие, только на одном боковом небольшая трещина красовалась, но все же в целом стекло казалось прочным. На панели управления сложил раздобытый провиант, немного погодя, подошел к телу Люси. Она еле-еле дышала, просто очень медленно, ровно и так же медленно стучало ее сердце, от чего его собственное сжималось в приступах жуткой боли. Ему было непонятно: как сердце, пронзенное осколком, может жить и стучать?! Но это не важно, главное, что девушка жива. Парень иногда думал, не сошел ли с ума. Он очень боялся потерять ее, хоть на деле она его и не была, но жизнь сложная и все ведь может быть еще впереди. Осторожно приподняв ее голову, подложил импровизированную подушку и опустил обратно, расправляя ее серые с серебристым отливом волосы, местами выпачканные в кровь.

Блондин отошел к окну. Прямо перед ним из лобового окна открывался дивный вид. Размышляя о том, что же будет дальше, парень сел на место пилота и долго-долго смотрел на плещущийся океан за окном. Очистил пару крупных бананов и съел, отмечая, что вкус у них далеко отличался от тех, что мы привыкли покупать в магазинах, это был дивный, чудесный, приятный, ароматный, видимо, самый настоящий вкус банана, без какой-либо химии в его составе. А может, ему это казалось, а может, вообще все это не существует, ему чудится или это все сон?

Незаметно наступившая ночь явила его взору луну, почти полную или в самом деле полную. Она была огромная, золотого цвета. Ночное светило отражалось в морской воде и оставляло длинную золотую дорожку до самого горизонта, казалось, по ней можно было пройти и не упасть, уйти отсюда… А ведь сейчас они должны были с Люсей спускаться по трапу самолета в Порт-о-Пренсе. Ну или уже спустились бы. Их бы встретили и разместили в отеле. А завтра, завтра должен быть их концерт на карнавале цветов, и в последующие дни тоже. Что, интересно, сейчас делают остальные музыканты группы? Они-то туда еще днем прибыли. Может, уже панику подняли по поводу отсутствия двух членов команды? В том, что поиски будут стопроцентно организованы, он не сомневался. Но в том, что их найдут, сомнения были. Весьма странным был этот остров.

Совсем незаметно подступившая прохлада, переходящая в холод, отвлекла от мыслей и перспектив на будущее. «Вот и пригодятся одеяла», – смекнул блондин. Соскочив с кресла пилота, взял два одеяла, расстелил на полу. Поднял на руки Люсю и осторожно уложил на одеяла. Тут же поймав себя на мысли, что его предплечье заживает, и не ноет, и даже уже позволяет носить тяжести. Положил ее беспорядочно упавшие руки вдоль тела. Найдя в шкафчике пилотов влажные салфетки, решил вытереть с ее кожи вновь засохшую кровь. Еле касаясь ее, он вытирал щеку, подбородок, шею, спускаясь потихоньку все ниже, пока не дошел до груди. Подумал-подумал и решил тут пока не трогать, дабы не тревожить рану. Не дай Бог, снова кровь примется течь ручьем. Вернув оставшиеся салфетки обратно, взял одеяло, лег радом с девушкой, обнял ее рукой за талию. Накрывая и ее и себя одеялом, не стал обнимать, решив, что ей так тяжелее будет дышать, и быстро начал проваливаться в объятия сна. Блондин уткнулся носом в ее волосы, ощутил запах, всегда кажущийся ландышевым, независимо от того, каким парфюмом она надушилась, отправился в царство Морфея.

* * *

Когда на следующий день он проснулся, солнце было уже высоко. Нехотя открыл глаза. Его разум не сразу воспринял реальность предстоящего дня, он отказывался это воспринимать, хотел сказать своему хозяину, что это сон, что все это неправда. К сожалению, это была реальность, и ближайшие дни обещают быть если не однообразными, что в принципе невозможно, ведь неизвестно, сколько сюрпризов таит в себе остров, то, во всяком случае, в этой же реальности.

Сразу же отозвалась нога – убивающей, ноющей, нарывающей болью. А вот рука, на которой еще вчера не было кожи, не болела. Опасаясь, что она вообще отказала и не чувствует ничего, сразу же пошевелил ею. Вроде бы все в порядке, чувствительность есть. А когда он ее вытащил из-под одеяла, то его глаза весьма заметно увеличились в размере. Рука практически зажила, на ней появилась новенькая, молодая розовая кожица, и ни малейших признаков нагноения или сочащейся крови! Может, это его защитная регенерация весьма усилилась от такого вчерашнего потрясения?! У людей иногда такое бывает, это из разряда случаев, когда от страха они могут прыгнуть на высоту, в несколько раз превышающую их собственный рост, или протиснуться в самый узкий проем, спасаясь от кого-то. Но в данном случае вряд ли, ведь нога-то не зажила так же быстро. «Тогда это все морская вода, возможно обладающая какой-то неведомой силой, – решил он, – ну или этот особенный дух острова, не совсем обычный». Так оно или нет, во всяком случае, он решил теперь каждый день промывать солеными водами океана Люсину рану, а также свою ногу. Хуже уж точно не должно стать, потому как даже простая, самая обычная соль тоже заживляет.

Когда желудок не в первый раз за утро воззвал к своему хозяину, человек все-таки выполз из-под одеяла, не дожидаясь, того что голодный «дружок» начнет вопить. Потянулся во весь свой немаленький рост, запрокинув руки за голову, поприседал, таким образом размяв немного затекшие ноги. Собрал растрепавшиеся белоснежные волосы в косу, дабы не мешали.

Подошел к импровизированной кровати, посмотрел на спокойное лицо Люси, погладил ее по волосам, таким мягким и шелковистым. Ах, когда же она очнется?! Ему безумно хотелось ее обнять, прижать к себе крепко-крепко, возможно, поцеловать, хотя бы в щеку, и не отпускать, ласкать ее волосы, гладить ее, ощущая под своей рукой бархатную кожу изящной шеи, плавных линий плеч и рук, изгиба спины, округлостей ее форм. Если б она только захотела, его руки неторопливо, но страстно скользя, повторяли бы каждый изгиб ее тела. А сейчас он ласкал ее только взглядом и тешил в душе надежду на будущее, их будущее, вдвоем.

А ведь сколько он ее знает: всего каких-то два с половиной года. Да и когда они познакомились, казалось, она принадлежит другому парню, и только спустя какое-то время стало ясно, что они с ним просто давнишние друзья, их многое связывает, и у них много общего. Взять хотя бы то, что они с самого детства учились вместе и в школе, и в среднем, и теперь в высшем звене образования. Да и «Азум» они основали и создали вместе. Он выдающийся гитарист, она талантливейшая вокалистка, обладательница не существующего на Земле голоса. Они часто ругаются, мирятся, что-то друг другу доказывают и вместе с тем поддерживают в трудную минуту. Таких друзей, тем более разнополых, он еще никогда не видел, они знали друг о друге все. До самых подробных мелочей. Всегда везде вместе. Даже номер почти всегда во время гастролей занимали один. Так что, глядя на них и зная, что они не родственники, любой бы с полной уверенностью мог заявить, что эти двое если не муж и жена, то хотя бы жених и невеста. Тут прозвучал утробный, умоляющий рык, прервав все размышления.

– Сейчас уже, подожди немного. Надо еще рану обработать! – Опомнившись от дум и созерцания Люси, блондин полез в шкафчики пилотов, может, найдет какую тару. «Не умру, если чуть позже займусь завтраком», – подумал он, но желудок не собирался униматься. И тогда парень, схватив один из вчера заготовленных бананов, быстренько очистил его и отправил в рот. Тот достиг места назначения, утробный вой завершился, а спасенный от голода «дружок» напоследок довольно проурчал. Зато теперь очень захотелось пить. На ум пришли только кокосы. Что ж, пришлось с ними помучиться. Долго он стучал кокосы один о другой. Соскальзывал, по пальцам попадал, но все же один из них не выдержал и треснул. Парень тут же приник к нему пересохшими губами и с жадностью выпил все молоко. Так что, долго мучаясь, смог наконец-то немного утолить жажду. Теперь можно спокойно заняться важными делами.

Молодой человек прихватил с собой какое-то небольшое пластиковое ведерко, найденное в одном из шкафчиков пилотов и непонятно для чего тут служившее, открыл дверь, вышел на улицу. В глаза светило яркое, жаркое солнце, заставляя жмуриться, горячий воздух окутывал все тело. Он спустился к океану, зачерпнул ведром морской воды и вернулся в теперешний дом. Приготовил салфетки, полотенце и ведерко с водой.

Парень опустился на колени возле Люси и осторожно стащил одеяло, обнажая тело девушки. Приподнял верхнюю часть ее туловища, придерживая за спину, стал разбинтовывать повязку. Потом он аккуратно уложил девушку на место и убрал всю взмокшую от крови из сочащейся раны рубашку. Когда-то она была сиреневого цвета, но теперь служила прокладкой для раны, и потому ее теперешний цвет было вообще не разобрать. Рана выглядела ужасно, но хорошо, что кровь не течет больше, как вчера, только мокнет немного. Он взял салфетку, намочил ее в соленой воде и стал легонько протирать тело от крови, песка и пыли, особенно осторожно возле раны. Его руки касались нежной кожи шеи, плеч. Одной рукой он протирал, а другой откидывал спадающие пряди светлых волос, которые закрывали грудь и попадали в рану. Тут его осенило, что надо бы заплести их в косу. Сказано – сделано, и вот уже аккуратная коса спадала на пол, не мешаясь под руками. Далее его руки спускались все ниже и ниже от плеч, коснулись упругой высокой груди, от чего его сердце замерло, а потом забилось чаще. Одной рукой приходилось ощущать прохладную грудь, придерживая ее, а другой вытирать. И как бы он ни старался, но не мог не прикоснуться к маленьким темненьким кончикам груди, которые под его ладонями быстро сжались, встав торчком. Парень нервно сглотнул, потом улыбнулся. Один из них он нежно поцеловал, переводя взгляд на кровавую дыру. Казалось, через нее можно было увидеть сердце Люси. Бедное сердце, без того больное, а тут еще и раненое, как оно справляется, одному Богу известно. А то, что больное, – это он узнал случайно, когда шел на очередную репетицию коллектива и услышал из приоткрытой двери в студию, как она говорила об этом и плакала на плече у Алексея, того самого близкого ей друга. А он утешал, говорил, что все пройдет и будет хорошо. Стало ей потом лучше или нет, неизвестно, но она лежала в разных больницах, санаториях, а последний оказался особенным. Вернувшись из него, она заметно и круто изменилась и продолжала меняться в последние месяцы. Имеют ли эти перемены отношение к сердцу или нет, не понять. В принципе она и без того была необычной девушкой, вроде как экстрасенс или что-то наподобие этого. Но то, что у нее были какие-то особенные способности, знали все.

Теперь парень уже расстегивал молнию юбки и стаскивал ее, чтобы промыть глубокую царапину на ноге, растянувшуюся почти на всю длину бедра. Закончив с дезинфекцией, вновь прикрыл ее тело, но не одеялом, а полотенцем, потому как было очень жарко. В кабине нагревшегося от солнца самолета даже открытая дверь не давала прохладу, хотя она открывалась в сторону тенистых зарослей пальм. Блондин присел на пороге, его взгляд остановился на мертвых, разбросанных по берегу. Теперь предстояло выполнить еще несколько полезных дел.

Парень спустился на песок, осмотрел обломки самолета и выбрал из них более-менее подходящий на роль лопаты. Между высокими пальмами, с небольшими передышками, только к вечеру, вырыл большую яму. Перетаскал в нее лежавшие по берегу мертвые тела, коих оказалось семь, и закопал. Прочитав, как мог, молитвы, какие только знал, водрузил импровизированный деревянный крест. Он его соорудил из двух найденных в зарослях тростника сухих веток, перевязав их веревкой. «Хоть какое-то доброе дело сделаю, прежде чем умру на этом острове», – думал он, укрепляя крест.

Весь измученный такой объемной работой, да еще и при отсутствии нормальных орудий труда, отправился к воде. Скинул одежду, от которой остались только джинсы, и те порванные на бедре, и белье, окунулся в освежающие волны. Как же хорошо: вода была такой приятной, освежающей, спасающей от жары, хотя ее уже не было, но ему было жарко, очень. Молодой человек смыл с себя всю грязь, пот и кровь и поплыл вдоль берега. А его светлые длинные волосы, давно уже растрепавшиеся в воде, развевали волны.

Он долго плавал, наслаждаясь прохладным, местами теплым океаном, потом сидел на берегу, слушая, как плещется прибой, и поют заступающие на службу ночные птицы. До темноты парень управился, даже успел высохнуть, теперь его вымытые локоны стали пышными и блестели в лучах заходящего солнца. Устав от насыщенного дня, поужинал, опять же бананами, с мыслями, что надо бы отыскать завтра источник пресной воды, если тут таковой имеется, и отправился спать под бочок к Люсе, согревая ее холодеющее тело. Это его настораживало.