Текст книги "Друзья. 25 лет вместе. Как снимали главный сериал эпохи"

Часть II
Смотреть всем!
(Сезоны с 1 по 3)

Глава 5
Жвачка – моя заветная мечта
Дебют первого сезона

«Вы вполне можете начать возмущаться, – писал обозреватель Джон Дж. О’Коннор в The New York Times 29 сентября 1994 года, – что это очередная группа приятелей, сидящих вместе и обсуждающих проблемы друг друга, периодически выходящих из кафе, чтобы понять, какой сейчас год, но это не так». Кен Такер из Entertainment Weekly тоже начал свой обзор с предостережения относительно фамильярности «Друзей»: «Если я скажу вам, что это шоу о кучке привлекательных яппи, сидящих и разговаривающих, о чем вы подумаете? О людях за тридцать, как в „Сайнфелде”, „Без ума от тебя” и бла-бла-бла». Но шоу удивило Такера своей позитивной энергией: «Во всем своем великолепии „Друзья” предстают перед нами как первоклассный бродвейский фарс, полный хлопающих дверей, извилистых сюжетов и замысловатых шуток. И даже когда там что-то кажется неправильным, актерская игра и пикантные кульминационные линии дают „Друзьям” энергию и очарование, которые покоряют вас, даже если вы не смеетесь».

Такер одаривал восторженной похвалой как сценаристов, так и актеров. «Кауффман и Крэйн могут взять совершенно стандартную сцену из ситкома – например, дискуссию между приятелями о том, является ли прелюдия более важной для женщин, чем для мужчин, – и превратить ее в смешную пьеску с началом, серединой и концом, и все это до первых титров». Такер выделил каждого члена актерского состава и похвалил: он назвал Кудроу «смесью Голди Хоун и Тери Гарр [которая, без ведома Такера, позже сыграет мать Фиби в шоу] с богатым внутренним миром» и описал Леблана как «редкость – жеребец с даром шутить с невозмутимым выражением лица». Такер хвалил Кокс за то, что у нее «самый впечатляющий… бицепс – да, серьезно, бицепс – из всех шоу, выходящих в прайм-тайм», о чем лучше не говорить.

Далее О’Коннор с энтузиазмом отнесся к дебюту «Друзей», сравнив его с «Как в кино» и сказав, что шоу «обещает быть столь же необычным и интересным». «Актерский состав прекрасен, – заключает О’Коннор, – диалоги безупречны, как и подобранное эфирное время между несменяемым „Без ума от тебя” в восемь вечера и „Сайнфелдом” в девять вечера. „Друзья” подобрались к успеху настолько близко, насколько возможно для только что вышедшего сериала».

Все были безоговорочно согласны с тем, что «Друзьям» очень повезло быть в эфире с двумя другими лучшими шоу на канале. «Протиснувшись между „Без ума от тебя” и „Сайнфелдом”, – писал Кен Пэриш Перкинс из Chicago Tribune, – этот комедийный сериал от создателей „Как в кино” для HBO должен был бы пережить катастрофу – но нет, он стал самой рейтинговой комедией нового сезона».

Говард Розенберг из Los Angeles Times больше всех из первых рецензентов был в восторге от шоу и назвал «Друзей» «лучшим комедийным сериалом нового сезона». После описания идеи шоу он отметил: «Это звучит бессмысленно, и это, в некотором роде, так и есть, но сериал остроумно бессмысленный, с четко написанными диалогами и искусно подобранным актерским составом». «Шоу настолько светлое и легкое, – заключает Розенберг, – что после каждого эпизода вам может быть трудно вспомнить точно, что именно в нем происходило, за исключением того, что вы много смеялись».

Были рецензенты, которых отталкивало шоу, так как они считали «Друзей» инфантильными и без жизненных шуток. Они сравнивали другие сериалы NBC с «Друзьями» не в пользу последних. «Там, где „Сайнфелд” умен и привлекателен, „Друзья” бессмысленны и заумны», – писали в журнале Time, назвавшем шоу «незрелым». «Эти полчаса совершенно лишены шарма и логики», – заявил Джеймс Эндрст из Hartford Courant. Он описал сериал как «вялый и недостойный своего времени вечером четверга».

Некоторые критики сходились во мнении, что «Друзья» несут исключительное бремя, рассказывая о жизни такого большого количества персонажей одновременно. «Продюсеры Марта Кауффман и Дэвид Крэйн пытаются дать нам достаточно информации, чтобы заставить нас переживать обо всех шести героях за двадцать две минуты», – сказал Дэвид Зуравик из The Baltimore Sun. «В „Друзьях” есть что-то оторванное от реальности, – отметил Такер из Entertainment Weekly. – Даже спустя несколько недель я все еще не понимаю, где живет каждый из персонажей и какие у них отношения между собой».

Такер был обеспокоен тем, что ему потребовалось много времени, чтобы понять, что Росс был братом Моники, а не ее бойфрендом. Он даже дал актерам пару советов, чтобы прояснить любые нежелательные двусмысленности: «Я бы посоветовал [Дэвиду] Швиммеру сопротивляться вполне понятному искушению обнять Кокс в такой страстной манере».

Том Шейлс из The Washington Post, казалось, испытывал особое отвращение к этому шоу, не только называя его «ужасным творением», но и оскорбляя Кауффман и Крэйна, называя их «профессиональными лицемерами» и «глупым дуэтом, который работал над „Как в кино” для HBO». Шоу в его глазах «выглядит как тридцатиминутная реклама для магазина одежды Dockers, IKEA или светлого пива, за исключением того, что оно непристойное… Вы все ждете, когда Салли Джесси или какой-нибудь другой неумолкающий ведущий прервет болтовню этих героев. Шоу настолько плохое, что я бы лучше слушал Салли Джесси».

* * *

Когда Дон Олмайер увидел заставку «Друзей» после выхода первого эпизода в эфир, он пришел в ярость. На следующий день он позвонил Кевину Брайту с вопросом: «Что это за заставка?»

«О чем ты?» – спросил Брайт.

«Она ужасна! Она отвратительна!» – бушевал Олмайер. Брайт все еще не понимал, что имел в виду Олмайер, и попросил его объяснить свое разочарование. Тот добавил: «Она говорит зрителям: "Мы молодые, мы клевые, мы танцуем в фонтане, а вы не можете танцевать с нами"».

«Ты действительно думаешь, что она передает именно такой посыл?» – ответил Брайт. Олмайер настаивал на том, что кадры, на которых шесть звезд шоу танцевали с зонтиками и плескались в фонтане, заставят аудиторию чувствовать себя покинутой, и потребовал, чтобы Брайт оставил первоначальную заставку, снятую под песню Shiny Happy People группы R. E. M., сделанную ими еще до презентации пилотного эпизода.

Первой мыслью Брайта было вступить в конфронтацию, но, поразмыслив, он перезвонил Олмайеру и предложил компромисс. А что, если они придумают новую заставку, наполовину соответствующую задумке Брайта и наполовину – Олмайера? «Дай мне посмотреть, как она будет выглядеть», – ответил Олмайер. Во время съемок второго эпизода Брайт сделал новую заставку, в которой смешал кадры из шоу, очень похожие на последовательность кадров из первоначальной заставки под Shiny Happy People, с отснятым материалом у фонтана. Использование смешанной версии заставки позволило бы незаметно менять ее, обновляя каждые несколько эпизодов. В конце концов Брайт был рад, что Олмайер поднял такую шумиху. Это был, по его мнению, один из немногих положительных вкладов Дона Олмайера в «Друзей».

Идея первого сезона была в основном четко определена, хотя иногда возникали трудности при объяснении некоторых действий героев. В то время как развитие отношений Росса и Рэйчел было умело и эффективно продумано, другие персонажи оставались более загадочными для сценаристов «Друзей». Джо показали как ловеласа в кожаной куртке, словно хранящего исписанную записную книжку с номерами своих любовных завоеваний. Тестирование, проведенное после показа пилотного эпизода, показало, что зрители считали Джо отталкивающим и похожим на Тони Данзу.

Сценаристы еще раз взглянули на Джо в надежде сделать его более интересным. Они все еще считали его дамским угодником, который предпочитает секс на одну ночь преданным отношениям. Но теперь он был больше похож на парня с убеждениями. В шоу не всегда одобряли самоуверенность Джо, хотя регулярно смеялись над его эксцессами. Но теперь он был более простодушным, как думал сценарист Джефф Гринштейн, ребенком в магазине сладостей, который не мог наесться всевозможных конфет. Джо был старшим братом для трех девушек, его побуждения сдерживались теплотой его привязанности. И от кожаной куртки решили отказаться.

Моника тоже была загадкой. Она должна была стать наставницей для своего брата и их чудаковатых друзей, уметь подобрать слова утешения и помочь в любой ситуации. Но теперь эта героиня казалась слишком ограниченной, будто ей нечем было заняться, когда другие персонажи были поглощены своими собственными поисками любви. Сценаристы между собой называли Монику «Загадкой», потому что в первых эпизодах она только и делала, что шутила и задавала вопросы другим героям. Кортни Кокс прекрасно справлялась с ролью, так что дело было не в актерской игре. Сама Моника была своего рода загадкой, лишенной центрального ядра, вокруг которого можно было бы построить будущие сюжетные линии.

Кауффман, сама добрая и заботливая, придумывала Монику, частично опираясь на себя, но была обеспокоена отсутствием ясности относительно мотивов Моники. Она созвала собрание и попросила сценаристов составить список прилагательных, которые могли бы описать Монику. Майк Сиковиц поднял руку и предложил: «Она любознательна?»

Потребовалось время, чтобы разработать «Эпизод, где улетает Суперпес», девятый эпизод шоу. Сюжет заставлял Монику готовить обед на День благодарения в соответствии с чрезмерными требованиями каждого. Здесь для Моники сценаристы позаимствовали опыт празднования Дня благодарения у Джеффа Штраусса.

Штраусс планировал праздник и готовил ужин на День благодарения еще со времен учебы в колледже, приглашая друзей отпраздновать вместе. Он был, по его собственному мнению, одновременно слишком заботливым и ужасно требовательным. Он был парнем, который рассказывал всем своим друзьям, где, когда и как они будут праздновать День благодарения, а также готовил картошку пятью различными способами, чтобы угодить своим придирчивым друзьям. Как и Штраусс, Моника стремилась контролировать всех вокруг себя, одновременно пытаясь удовлетворить потребности каждого.

Адам Чейз и еще несколько сценаристов были на съемочной площадке, и они заметили, как Кортни Кокс поправляет мебель на декорациях квартиры Моники после того, как съемки закончились. Она играла с чем-то, что не было прописано в сценарии, с чем-то присущим ее героине, что еще не было полностью раскрыто. Моника переживала из-за невидимых пылинок, и Чейз понял, что это было именно то, что им нужно.

Они рассказали о своих наблюдениях в кабинете сценаристов, и Моника, которая до этого была нераскрытой как персонаж, стала значительно продуманнее. Идея сосредоточиться на Монике и Рэйчел как на соседках по комнате и показать неряшливость Рэйчел в противовес контролю Моники за порядком придала характеру Моники яркости, которой ей раньше не хватало. Алекса Юнге видела в этом идеальную возможность поделиться своими личностными качествами типа А[27]27
  Поведение типа А – тип поведения, связанный с такими личностными особенностями, как напряженная борьба за достижение успеха, соперничество, легко провоцируемая раздражительность, сверхобязательность в профессии, повышенная ответственность. – Прим. пер.


[Закрыть] с Моникой.

Новый взгляд на Монику как на обсессивно-компульсивную героиню позволил сценаристам довести образ персонажа до конца и избавить ее от прозвища Загадка. Моника с признаками ОКР в поведении открыла десятки потенциальных сюжетных линий, которые ранее оставались скрытыми для сценаристов.

ОКР было вымышленным дополнением, но в этом было что-то от самой Кокс, которая хотела заботиться о своих друзьях и направлять их к правильным решениям. Кокс ходила по съемочной площадке и рассказывала всем, какую именно модель телефона нужно купить. Кокс единственная из всех знала, сколько времени может потребоваться на репетицию сцены или на грим для ее коллег. Она была единственной, кто мог набросать поминутный план работы на следующий день, учитывая каждую деталь расписания ее пяти коллег. Кокс убирала в гримерках своих коллег, когда там становилось слишком грязно. Моника не была Кортни Кокс, но в ней были элементы личности Кокс, которые были усилены и преувеличены для формирования образа Моники.

Пилотный эпизод показал только квартиру Моники и мельком – новое жилище Росса. Но ко второму эпизоду Кауффман и Крэйн поняли, что нужно показывать еще и жилье парней. Художник-постановщик Джон Шаффнер и декоратор Грег Гранде должны были построить и обставить вторую квартиру. Квартира парней должна быть меньше, темнее, скромнее и обставлена менее привлекательно.

Гранде хотелось, чтобы квартира парней выставляла напоказ отталкивающий вкус Чендлера и Джо. Гранде нашел самую уродливую кушетку, какую только смог, затем скамью для тренировок (стандартный предмет в комнатах подростков-переростков) и пару страшных табуреток. Для Гранде самым интересным был бежево-коричневый ковер с обрезанным ворсом, лежащий на полу, который выглядел так, словно пережил серию катастроф и так и не смог от них оправиться. «Кто в здравом уме, – размышлял Гранде, – станет хранить такую уродливую вещь?»

Сцены из ранних эпизодов происходили на рабочем месте Чендлера и в ресторане Моники, но Кауффман и Крэйн вскоре поняли, что интерес аудитории резко падал, как только в «Друзьях» появлялось что-то связанное с работой. (В более поздних сезонах они изменят подход, поскольку шоу стало более хитрым в использовании рабочих мест героев.) Сценаристы были полны решимости продемонстрировать жизнь за пределами кофейни, но зрители не очень хотели покидать очаровательное местечко. В конце концов авторы нашли решение. Вместо того чтобы показывать героев на работе, в «Друзьях» решили возвращать персонажей домой, где герои рассказывали бы о том, что происходило в других местах. Это будет шоу, в котором истории часто пересказываются, а не изображаются.

Работа отодвигалась на задний план и мелькала в кадре лишь изредка. Росс работал в Музее естественной истории, а позже – профессором палеонтологии; Фиби – массажисткой; Моника прошла путь от помощника до шеф-повара; Джо ходил на прослушивания и получил роль эгоистичного доктора Дрейка Рэморе в мыльной опере «Дни нашей жизни»; Чендлер бросал работу, чтобы не беспокоиться о «ВЕНИСе», еженедельных оценках использования сети. (Мы еще немного увидим работу Рэйчел, чья процветающая карьера была ключевым аспектом ее характера.) Еще у некоторых героев была общая атмосфера карьерного застоя: Моника потеряла работу, агент Джо предложил ему сниматься в гей-порно, а Чендлер позже искал стажировку в рекламной компании, где коллеги были на десять лет его младше.

Росс, которому каким-то образом удалось получить докторскую степень к тому времени, когда мы впервые познакомились с ним, изображается автором самых заумных реплик, а присущий ему научный интерес только показывает его неисправимую гикнутость всем друзьям. «Друзья» иногда все же проявляют какой-то интерес к работе своих персонажей, но предпочитают делать это максимально легко. Когда все в кофейне высказывают предположения о том, почему начальство, похоже, их ненавидит, Джо замечает: «А может, это потому, что вы торчите в кафе в 11:30, когда за окном среда?»

Актеры собирались по вечерам в четверг каждую неделю, чтобы посмотреть новый эпизод в эфире вместе. Они обменивались мнениями о том, как улучшить шоу, и даже комментировали актерскую игру друг друга. В самом начале их общения Кортни Кокс попросила своих коллег высказывать ей любые замечания, которые у них были о ее работе, и еженедельные встречи превратились в традицию, предоставив актерам собственное место и время, чтобы обсудить то, что они хотели бы увидеть в шоу.

Расцветающие отношения Росса и Рэйчел чаще всего были в центре обсуждений дальнейшего развития сюжета в «Друзьях». И затишье, в котором романтика вечно откладывалась, было невероятно эффективно для создания динамики шоу. Стратегия была явно унаследована из «Чирс», шоу-предшественника «Друзей», в котором привлекательный бармен Сэм (Тед Дэнсон) и умная барменша Диана (Шелли Лонг) флиртовали и отстранялись друг от друга в течение пяти сезонов. «Чирс» доказал, что такая стратегия может быть вполне эффективной для развития ситкома, используя романтику и эмоции как противовес комедии, а превратности судьбы – как интригу для зрителей неделю за неделей.

Шоу позволяет нам быть на полшага впереди его персонажей. Пока шел первый сезон, зрители видели, как Росс и Рэйчел улыбаются друг другу, слушали их милые разговоры и чувствовали, что между ними что-то назревает, даже когда Росс грустил после развода, а Рэйчел изо всех сил пыталась преуспеть в работе.

Росс грустил большую часть первого сезона: потеря Кэрол все еще причиняла ему боль, а мысль о том, что он потерял ее из-за женщины, – затянувшееся чувство унижения, от которого ему было трудно избавиться. Рэйчел вытряхнула его из зацикленности на самом себе – ее присутствие вернуло его в реальный мир. В «Эпизоде с сонограммой в конце», во втором эпизоде первого сезона, Росс стоял позади Рэйчел, которая была радостной и уставшей одновременно, и она сказала ему: «Как все было просто, когда мы учились в школе: каждый мечтал, что он кого-то встретит, влюбится и все будет хорошо!»

«Эпизод с восточногерманским стиральным порошком» (сезон 1, эпизод 5) впервые со времен пилотного эпизода свел двух персонажей вместе в почти романтических обстоятельствах, когда Росс рассматривал поход в прачечную как свидание, а Рэйчел – как день стирки. Рэйчел, впервые появившаяся в мире за пределами пригородного Лонг-Айленда, признается: «В стирке я девственница». Росс, воспользовавшийся случаем с умным двусмысленным подтекстом, говорит ей: «Тут главное не бояться, будем использовать деликатный режим». В конце эпизода Росс подбадривает Рэйчел, ей удается отвоевать свою тележку для белья у назойливой женщины, и Рэйчел неожиданно целует его из благодарности. Росс делает шаг назад, бормоча, что ему нужно вытащить остальные вещи, но врезается прямо в открытую дверцу сушилки.

Нас выбивает из того, что мы привыкли считать нашим секретом, разделяемым только с Россом, в «Эпизоде, в котором выключается свет», когда после утверджения, что страсть в отношениях сгорает, заменяясь доверием и уважением, Росс говорит Рэйчел: «Тебя в ближайшем будущем ждет жгучая страсть». Мы практически видим, как бешено крутятся мысленные шестеренки Росса, когда он тает от ответа Рэйчел («Какой же ты славный!»); пока Джо, сидевший в кресле, не разрушает всю магию: «Ничего не выйдет». Джо начинает объяснять, что Росс провел слишком много времени в «зоне дружбы» (сегодня немного сексистский термин «френдзона» уже знают многие, но впервые он был употреблен именно в этом шоу), и теперь ему никуда не деться: «Ты в ней самый главный!» Серии про отключение света должны были стать частью тематического блока эпизодов по сериалам всей сети (только «Сайнфелд» решил не использовать эту идею), и этот эпизод «Друзей», где Чендлер застрял в вестибюле банка с моделью Victoria’s Secret Джилл Гудакр, был первым, который заставил сценаристов понять, что аудитория оживленно обсуждает шоу.

Росс – раненый плюшевый мишка, тоскующий по недосягаемой девушке, но есть и более неясные намеки на менее привлекательные черты Росса. После того как Рэйчел встречает итальянского красавчика Паоло (Козимо Фуско), Росс отводит его в сторону и говорит: «Рэйчел и я должны быть вместе». Есть что-то отталкивающее в откровенном вмешательстве Росса в романтическую жизнь Рэйчел и в его легкомысленности, будто он знает, чего хочет Рэйчел, не спросив ее. Зрителям нравился тот Росс, которого они видели в первых эпизодах, но здесь появились намеки на то, что присоединившиеся к шоу зрители позже будут считать его отталкивающим. Росс был не просто романтиком, он был особым типом романтика, который верил, что его эмоции передаются его возлюбленной.

* * *

Кудроу первый сезон казался сном. Она осознала, что все карьерные трудности, предшествовавшие этому моменту, привели ее к этому привилегированному месту. Кудроу продолжала обращаться к продюсерам с единственным вопросом: «Достаточно ли хорошие рейтинги у шоу?» Она хотела знать, какая судьба ждет «Друзей» в этом мире и вернется ли она к череде прослушиваний в следующем пилотном сезоне.

Первым испытанием для шоу станет прохождение «дополнительной девятки». Новым сериалам часто давали зеленый свет на первоначальные тринадцать эпизодов. Это позволяло сетям оценить развитие шоу в середине сезона – и избежать траты денег на весь сезон, если результаты будут неутешительными. Чтобы пройти это испытание, нужно было получить заказ на целый сезон, состоящий из двадцати двух эпизодов.

Рейтинги показывали, что «Друзья» смогли покорить аудиторию несколькими эпизодами, поэтому ассистент режиссера по реквизиту Марджори Костер-Прайтор была потрясена, когда однажды утром Крэйн и Кауффман вызвали актеров и съемочную группу на сцену и объявили, что у них есть плохие и хорошие новости. «Плохая новость, – сказала Кауффман, – в том, что у нас не будет дополнительной девятки». Все присутствующие были шокированы. Все были уверены, что они хорошо поработали над «Друзьями». Как могло случиться, что их не продлили на полный сезон? Кауффман сделала долгую паузу, прежде чем продолжить: «Хорошая новость в том, что мы получили дополнительные одиннадцать эпизодов».

Актеры плакали от радости, узнав о мощном вотуме доверия от NBC. Он усилился еще больше, когда они пришли на работу на следующее утро и обнаружили президента NBC Уоррена Литтлфилда, который в фартуке готовил омлет всем работающим над «Друзьями».

В течение оставшейся части первого сезона друзья Росса вместе со зрителями будут наблюдать, как он молча тоскует по Рэйчел, и давать едкие комментарии по поводу его переживаний. Чендлер наблюдает за Россом, который смотрит, как Рэйчел наклоняется, чтобы налить кофе на своей работе в кофейне в начале «Эпизода с покером», и быстро лопает свой пузырь душевной тоски: «Сколько можно по ней сохнуть?»

Колкость Чендлера была напоминанием о том, что «Друзья» создают свой собственный язык и свои собственные разговорные стили. Перри расставлял акценты на самых неожиданных словах в своих репликах[28]28
  На самом деле, Мэттью Перри строил фразы по одной конструкции (could you be/want/др… – дословно: «не мог(ла) бы ты…»). К сожалению, в российском дубляже Чендлера не одарили такой запоминающейся особенностью. – Прим. пер.


[Закрыть], и именно это стало мгновенно узнаваемой манерой Чендлера. Авторы вскоре научились никогда не выделять курсивом ни одного слова из реплик Чендлера, поскольку Перри неизбежно выбирал разные слова, на которых стоит сделать акцент. Джо прославился своей фразочкой, обычно произносимой с особой интонацией, когда его глаза оценивали женское тело: «Как поживаешь?» Росс говорил свои слова слишком медленно, останавливаясь, чтобы прервать свою мысль, приподнять бровь или сделать многозначительную паузу. Возможно, именно об этом Берроуз предупреждал актеров, когда предлагал им уйти от фирменного стиля произнесения своих реплик, но Перри умудрялся каждый раз удивлять аудиторию благодаря своим нестандартным речевым особенностям.

Из всех эпизодов первого сезона «Эпизод с покером», когда Росс и Рэйчел спорят во время игры между парнями и девушками, стал, пожалуй, самым эмоционально резонансным. Сценарий, вдохновленный играми в покер в гримерной Берроуза, умело перекликается с напряженностью за покерным столом и тревожным ожиданием Рэйчел новостей о новой работе. Хвастовство Росса, словно тончайшая мембрана, прикрывающая глубокий колодец неуверенности, заставляет его сказать, что он будет сам не свой по отношению к Рэйчел, как только карты будут розданы. Когда игру прерывает звонок и Рэйчел узнает, что не получила работу, желание Росса кокетливо продолжать спор мгновенно улетучивается.

Росс в конечном счете выходит из игры. Камера показывает его лицо, когда он спокойно признает поражение: «Если карта не идет, так не идет». Затем он обращает внимание Чендлера и Джо на Рэйчел, празднующую победу, и говорит: «Зато смотрите, как она радуется». Трое парней долго смотрят друг на друга, затем все кидаются на стол, чтобы посмотреть карты Росса.

Первый сезон «Друзей» побуждает нас следить за растущими чувствами Росса к Рэйчел, а также и за его растущей неуверенностью в своих действиях из-за этих чувств. Рэйчел продолжает дразнить Росса описаниями мужчины своей мечты. Рэйчел ищет мужчину, который мог бы быть «лучшим другом, и при этом чтобы он тебя дико возбуждал». Росс надеется быть именно таким, хотя его самооценка была сильно испорчена тем, что Кэрол бросила его ради женщины.

Кауффман думала, что первый сезон «Друзей» закончится тем, что у Росса и Кэрол родится ребенок. Берроузу же оставалось только подойти к ней и мягко намекнуть на то, что всем безразличен ребенок Росса. Шоу вращалось вокруг Росса и Рэйчел, и завершение сезона должно было вращаться вокруг их отношений. Рождение Бена было перенесено на «Эпизод с рождением», предпоследний эпизод первого сезона, а последний эпизод был посвящен судорожному роману Росса и Рэйчел.

Некоторые сценаристы боялись, что они рискуют загнать себя в угол, где Росс будет бесконечно тосковать, а Рэйчел – вечно ничего не замечать, если они не начнут развивать сюжет. В кабинете сценаристов ходили разговоры о том, что Росс должен страстно поцеловать Рэйчел, когда их автомобиль врезался в отбойник на дороге, а затем долго рассуждать, к чему этот поцелуй приведет. Идея состояла в том, чтобы сделать отсылку к персонажам Вуди Аллена и Дайан Китон в фильме «Энни Холл», но сценарист Джефф Гринштейн говорил: «Ребята, я не уверен, хочу ли я увидеть эту сцену». Гринштейн сомневался, похожи ли Росс и Рэйчел на Аллена и Китон, и дал понять своим коллегам, что не в восторге от предложенной идеи.

Крэйн спросил Гринштейна, что он предпочел бы вместо этого, и тот предложил взять за основу романы Джейн Остин. Жена Гринштейна писала свою дипломную работу об Остин в Калифорнийском университете в Беркли, и когда они начали встречаться, он прочитал все романы Остин. «Знаете, – сказал он сценаристам, – если бы Джейн Остин писала эту историю, она бы выглядела так: Росса вызывают по каким-то делам, на палеонтологические раскопки или что-то в этом роде, и он пропустит день рождения Рэйчел, поэтому он оставляет ей какой-то маленький подарок, что-то особенное, личное и прекрасное, что говорит о глубине его чувств к ней. Он готовит его, отправляется в путешествие, Рэйчел получает подарок, она радуется и начинает влюбляться в него. К тому времени, когда Росс должен вернуться, Рэйчел не может дождаться встречи с ним, потому что она наконец хочет сказать ему, как сильно она его любит, а он выходит из самолета с другой девушкой». После паузы Крэйн сказал: «Ну, давайте так и поступим!» Но даже после того, как идею Гринштейна утвердили, в кабинете сценаристов по-прежнему шли многодневные споры о финале.

В начале «Эпизода, где Рэйчел понимает» Рэйчел очень тронута покупкой Россом красивой броши, которой она восхищалась в витрине магазина около месяца назад. Чендлер машинально попадается и небрежно комментирует, что Росс всегда был неравнодушен к смелым романтическим жестам: «Да вспомни, когда он влюбился в Кэрол, он ей подарил дико дорогую хрустальную утку». Режиссер Кевин Брайт оставляет в кадре Джо, который в панике смотрит на Чендлера, отодвигаясь от него к краю дивана. «Что?» – спрашивает Рэйчел. Чендлер, тяжело дыша, кашляет, прежде чем ответить: «Хрустальную утку».

Сезон заканчивается тем, что Рэйчел, приехав в аэропорт, чтобы встретиться с Россом, нюхает цветы, которые она принесла для него, с улыбкой на лице ожидая появления Росса. Энистон замечательно сыграла здесь, ее эмоции задевают за живое. Мы уже понимаем, что ее сердце будет разбито, когда Росс целует незнакомую новую женщину при выходе из самолета, но Рэйчел еще не знает этого, и ее уверенность в том, что она будет счастлива в этот раз, удивительно трогает нас до глубины души.

Таким образом, клиффхэнгер[29]29
  Клиффхэнгер – художественный прием в создании сюжетной линии, в ходе которой герой сталкивается со сложной дилеммой или последствиями своих или чужих поступков, но в этот момент повествование обрывается, таким образом оставляя развязку открытой до появления продолжения. – Прим. пер.


[Закрыть] в финале первого сезона на самом деле является не столько клиффхэнгером для нас, сколько намеренным отказом от эмоциональной реакции героини. Мы знаем, что Росс и Рэйчел будут страдать от ужасного просчета в прошлом, и будем переживать за Рэйчел, которая узнала о чувствах Росса, как только он начал другие отношения.

Первый сезон «Друзей» кардинально отличался от всего на телевидении середины 1990-х годов: полностью сформированная история с эмоциональной романтической линией и финалом, который заставлял зрителей ждать новых серий. Ничто из этого не было новшеством – в 1980-х годах сериал «Детективное агентство “Лунный свет”» тоже искусно использовал взлеты и падения главных героев, – но немногие из его соотечественников стремились создать историю, которую зрители могли бы пересматривать, чтобы испытать эмоции.

Если смотреть первый сезон в свете того, что должно было произойти, будет легче заметить, что Рэйчел, которая появилась как сбежавшая невеста со смутным пониманием реальной жизни за пределами универмага Bloomingdale’s, была зачислена на ускоренный курс обычной жизни. Она спокойно находила свой собственный путь в этом мире, без мужа, без парня и без усиленного родительского участия. «Друзья» были шоу о шести приятелях, бесцельно сидящих в кафе и пьющих кофе, но это было шоу, в котором жизнь спокойно двигалась вперед, несмотря ни на что. Его персонажи, намекал сериал, будут расти, заставляя нас смеяться.

* * *

Роман Рэйчел и Росса был не единственным в первом сезоне шоу. Самое первое, что нам показали в квартире Чендлера и Джо, был огромный плакат с комиками Лорелом и Харди, украшающий заднюю стену. Грег Гранде нашел плакат в подвале Warner Bros., не имея ни малейшего представления о том, что он станет одним из самых знаковых предметов декорации. На нем Лорел и Харди сидели вместе на небольшой кровати. Они накрыты одеялом, а маленький Лорел, с больным зубом, прикрытым белой тканью, которая выглядела как кроличьи уши на макушке, смотрит на своего соседа по кровати. Неуклюжий Харди опирался на одну руку, сердито глядя на своего друга с едва скрываемой враждебностью из-за какого-то, как мы можем предполагать, проступка.

В этом образе был намек на угрозу – неужели Харди действительно причинит Лорелу какой-то вред своим увесистым кулаком, выставленным перед одеялом? – но все это нивелировалось нелепостью их позы. Что они делали в постели вместе? Что случилось с несчастным Стэном Лорелом? Плакат представлял собой зашифрованную версию отношений между Чендлером и Джо, которую мог понять любой, кто смотрел «Путь с Запада» или «Музыкальную шкатулку». Чендлер и Джо не только соседи по комнате, они находятся в своего рода платонических гомосексуальных отношениях. Дэвид Крэйн дружбой Чендлера и Джо хотел показать нехватку эмоций в мужской гетеросексуальной дружбе, а также скрытую гомосексуальную метафору, которая иначе не нашла бы места в популярном ситкоме.