Текст книги "Кот, который любил книги"

Сосукэ Нацукава
Кот, который любил книги

Sosuke Natsukawa

本を守ろうとする猫の話

(HON O MAMOROUTOSURU NEKO NO HANASHI)

Copyright © Sosuke Natsukawa 2017

Original Japanese edition published by SHOGAKUKAN.

Russian edition arranged with SHOGAKUKAN,

through EMILY PUBLISHING COMPANY, LTD.

and CASANOVAS & LYNCH LITERARY AGENCY S. L.

All rights reserved.

Серия «Азбука-бестселлер»

Перевод с японского Галины Дуткиной

Иллюстрации Камиллы Алиевой

© Г. Б. Дуткина, перевод, 2021

© Издание на русском языке, иллюстрации, оформление. ООО «Издательская Группа ”Азбука-Аттикус“», 2021

Издательство АЗБУКА®

* * *

Начало

Итак, дедушки больше нет. Это жестоко. Скверно, что рассказ приходится начинать с такой грустной ноты… Но такова реальность. Столь же неоспоримая, как, скажем, такой обыденный факт, что утром солнце встает, а в полдень хочется есть… И с этим ничего не поделаешь. Дедушка лежит с безразличным лицом, ничего не видит, ничего не слышит и уже никогда не встанет…

Ринтаро Нацуки стоял молча, изо всех сил пытаясь принять эту чудовищную реальность.

Со стороны могло показаться, что он совершенно невозмутим. Наверняка кое-кто из скорбящих испытал странную неловкость, глядя на Ринтаро. Уж слишком он был спокоен – для подростка, столь внезапно оставшегося сиротой. Было что-то странное в облике этого мальчика, неподвижно стоявшего в углу зала и неотрывно смотревшего на гроб с телом. Впрочем, Ринтаро Нацуки вовсе не отличался хладнокровием. Просто в его голове печальная, оторванная от бренного мира атмосфера зала ночного бдения у гроба усопшего никак не связывалась воедино с непривычным понятием «смерть». Ведь Ринтаро привык жить с мыслью, что ничто и никто не посмеет вмешаться в их невозмутимый и ничем не нарушаемый ход жизни, в которой его неугомонный и никогда не устававший дед с легкостью преодолевал все возникавшие проблемы. Но сейчас дед не двигался и не дышал, и все происходящее казалось Ринтаро дурным сном или спектаклем.

Дед лежал в гробу, будто спал, и казалось, он сейчас встанет и, что-то бормоча себе под нос, как ни в чем не бывало поставит на керосиновую печку чайник с водой, а потом примется заваривать свой любимый черный чай… Однако на деле все обстояло иначе. Дед никогда не откроет глаза и не возьмет в руки свою любимую чашку. Тело его лежит в гробу неподвижно и даже как-то торжественно.

В траурном зале продолжали звучать навевающие сон сутры, время от времени к Ринтаро подходили люди с соболезнованиями…

Итак, дедушки больше нет. И сей факт ужасающе медленно начинал доходить до сознания Ринтаро.

– Как все это ужасно, дедушка! – пробормотал он. Но ему никто не ответил.

Ринтаро Нацуки учится в старшей школе[1]1
  Учеба в начальной школе в Японии продолжается шесть лет, далее три года – в средней школе и три года – в старшей. – Здесь и далее примеч. перев.


[Закрыть]. Он невысокого роста, светлокожий, носит очки с толстыми линзами, молчалив и несколько неуклюж – словом, самый обычный школьник без хобби и спортивных увлечений.

Родители его развелись, когда Ринтаро был совсем маленьким, к тому же мать рано умерла, так что, когда пришло время поступать в школу, его забрал к себе дед. С тех пор Ринтаро так и жил у него. Довольно необычный образ жизни для ученика старшей школы. Впрочем, сам Ринтаро не видел в этом ничего особенного.

Нормальная повседневная жизнь. Однако смерть деда перевернула все с ног на голову. К тому же все это случилось чересчур неожиданно.

Было холодное зимнее утро. Выйдя на кухню, Ринтаро не обнаружил там деда, который имел привычку вставать затемно. «Странно…» – подумал Ринтаро. Он заглянул в полутемную комнату деда и увидел, что тот неподвижно лежит на кровати. Дед не дышал. Но на лице не было следов страданий, он лежал спокойно, будто спал. Соседский доктор, примчавшийся по зову Ринтаро, сказал, что дедушка умер почти мгновенно, вероятно от острого инфаркта. «Это была хорошая смерть, – сказал доктор. – Он ушел с миром».

«Как странно, – подумал Ринтаро. – Хорошая смерть…» В голове у него мутилось, смысл ускользал. Он был просто не в состоянии постичь логику этой фразы.

Похоже, доктор осознал полную безвыходность положения мальчика, потому что спустя три часа Ринтаро позвонила какая-то незнакомая женщина, назвавшаяся его тетей. Она любезно взяла на себя все хлопоты, начиная с получения свидетельства о смерти и кончая организацией похорон. Так что все прошло без сучка без задоринки. И хотя Ринтаро воспринимал происходящее как сквозь туман, все же время от времени ему приходила в голову мысль, что следовало бы изобразить приличествующую случаю скорбь, стоя возле гроба. Но в итоге он отказался от этой идеи: это будет выглядеть чересчур неестественно. Даже смешно и фальшиво. Ринтаро вообразил картину: дед усмехается краешками губ и велит ему прекратить весь этот цирк. А поэтому Ринтаро до самого конца сохранял выдержку и невозмутимо проводил деда в последний путь.

После похорон он осознал реальность: теперь у него есть только тетя, взиравшая на племянника с некоторым беспокойством, и крохотный магазинчик, доставшийся в наследство от деда, – магазинчик с трудом соответствовал гордому слову «наследство». Он назывался «Книжная лавка Нацуки» и располагался в глухом переулке города.

– Нацуки, а у вас тут отличные книги! – слышится чей-то голос.

Ринтаро продолжает рассматривать полки с книгами.

– В самом деле?..

Стеллажи закрывают все стены, от пола до потолка. Они просто забиты книгами. Шекспир, Вордсворт, Дюма, Стендаль, Фолкнер, Хемингуэй, Голдинг… всех и не перечислить, и сплошь мировые шедевры. Книги величественно взирают на него с высоты. Они очень старые, однако не выглядят ветхими – и это заслуга деда, который неустанно следил за их сохранностью. В магазине, как и при деде, алеет огонек керосиновой печки, от этого чуть теплеет в груди, хотя толку от печки мало, в помещении все равно холодно. Но Ринтаро понимает, что холодно ему не только потому, что на дворе зима.

– Мне вот эту книгу и ту… Сколько это будет стоить?

Ринтаро слегка поворачивает голову и, прищурившись, отвечает:

– Три тысячи иен двести сэн.

– Потрясающая память… ну ты, Нацуки, верен себе! – Ринтаро слышит смешок. Это Рёта Акиба, сэмпай[2]2
  Сэмпай – человек, старший по возрасту или опыту. Этот термин используется в Японии в школах, университетах, на предприятиях и т. д.


[Закрыть] из старшего класса. Акиба высокий, ясноглазый и всегда излучает спокойную уверенность в себе. Но это не вызывает раздражения. У него широкие, натренированные в баскетбольной секции плечи и выдающиеся способности к учебе, он лучший ученик в классе. Отец у него – практикующий врач. У Акибы много интересов и хобби, в отличие от Ринтаро, – словом, полная ему противоположность.

– А добавь-ка вот эти! – Акиба кладет на кассу еще несколько книг. Акиба хорош не только в спорте, он к тому же знаток литературы, заядлый книголюб и в «Книжной лавке Нацуки» – один из немногих постоянных клиентов.

– Отличный у вас магазин, правда!

– Спасибо. Ты не торопись, выбирай, что нравится. А то сегодня последняя распродажа. – По тону Ринтаро не понять, шутит он или всерьез. Акиба с минуту молчит, потом довольно сдержанно замечает:

– Да… ужасная история… с твоим дедушкой.

Ринтаро снова переводит взгляд на полки и с деланым безразличием добавляет:

– Я читал книжку… когда… все это случилось. Так неожиданно.

– Сочувствую.

Однако в словах Акибы не ощущается особого сочувствия. Просто фигура речи. Обычная вежливая фраза.

Акиба бросает взгляд на Ринтаро, с напускным безразличием рассматривающего книги.

– Да, кстати, не вздумай прогуливать школу, раз остался один. Мы все беспокоимся за тебя.

– Кто это – «мы»? У меня нет никого, кто станет беспокоиться за меня…

– Вот как… У тебя нет друзей? Удобно и необременительно, – легко соглашается Акиба, но тут же добавляет: – Но твой дедушка точно будет беспокоиться. Он так сильно переживает за тебя, что не сможет достичь блаженства и душа его будет блуждать неприкаянно. Не стоит доставлять беспокойство старому человеку.

Слова жестоки, однако на сей раз в голосе Акибы слышатся теплые нотки. Похоже, блистательный сэмпай в самом деле беспокоится о замкнутом, не от мира сего младшем товарище… Но возможно, ему просто нравится «Книжная лавка Нацуки»? Он же здесь частый гость. Акиба и в школе частенько заговаривает с Ринтаро, а сейчас, в трудную минуту, специально зашел. Это очевидно.

– Ты все-таки переезжаешь? – интересуется Акиба, рассматривая безмолвного Ринтаро.

Тот молча кивает, не отрывая взгляда от книг:

– Да, к тете.

– А это куда?

– Не знаю. Я впервые увидел ее на похоронах. Так что понятия не имею, где она живет.

Голос Ринтаро звучит ровно, сложно понять, что он чувствует. Акиба пожимает плечами и переводит взгляд на стопку книг на кассе.

– Так вот почему «последняя распродажа»… Очень жаль, ни у кого в городе больше нет такой подборки книг. Днем с огнем сейчас не сыщешь полного собрания Пруста, да еще в твердом переплете. Только у вас… А сколько я искал «Очарованную душу» Ромена Роллана! А здесь нашел.

– Вот бы дедушка порадовался, если б услышал!

– Да и он бы меня тоже порадовал, поживи еще… Я очень ценю нашу с тобой дружбу, к тому же здесь я всегда мог найти ценные книги. А теперь ты вдруг переезжаешь…

За легкомысленным тоном Акибы кроется явная озабоченность, но Ринтаро не умеет отвечать так, как это делал дедушка. А потому он продолжает молча изучать книжные полки. Просто немыслимое количество книг! В самом деле, в букинистическом магазине книги собирают не по велению моды, и здесь действительно много очень редких книг, которых давно нет в продаже! Так что оценка Акибы вполне справедлива, даже если в ее основе личный интерес.

– Когда ты переезжаешь?

– Наверное, через неделю.

– Ну, может, все будет неплохо…

– А что делать. У меня нет выбора.

Акиба снова пожимает плечами и смотрит на прикрепленный к кассе календарь.

– Через неделю ведь Рождество. Какой переезд в праздник?

– Мне все равно. У меня нет никаких планов, в отличие от тебя.

– Ха! Легко сказать. Да, мне приходится планировать свое время, но и у меня не всегда получается. Порой хочется посидеть в одиночестве, поджидая Санта-Клауса.

Акиба весело смеется.

– Вот как… – сухо роняет Ринтаро, и Акиба, оборвав смех, обескураженно смотрит на него. Потом вздыхает. – Может, ты и вправду считаешь, что тебе больше незачем ходить в школу… Но расставаться нужно красиво. Как говорится, не оскверняя гнезда. В классе есть люди, которые беспокоятся о тебе.

Акиба переводит взгляд на кассу. Там лежит блокнот – так называемый дневник контактов[3]3
  В японских школах для общения с родителями или с отсутствующими на занятиях учениками используются так называемые дневники контактов, в которых и та и другая стороны могут оставить запись или сообщение.


[Закрыть], на тот случай, если ученик отсутствует на занятиях. Его принесла Саё Юдзуки – одноклассница Нацуки, председатель их классного комитета. Юдзуки живет поблизости, они с Нацуки общаются еще с начальной школы. Натура у нее мальчишечья и очень искренняя, но нельзя сказать, что с замкнутым Ринтаро их связывает тесная дружба.

В тот день, принеся дневник контактов, Саё посмотрела на Ринтаро, рассеянно разглядывавшего книги на полках, и с нескрываемой озабоченностью вздохнула:

– Что у тебя с лицом? С тобой все в порядке? Сидишь тут один с таким безразличным видом… – Она нахмурила брови и обернулась к сидевшему рядом Акибе: – Ах, и сэмпай тоже здесь! Заодно прогуливаете? Разве можно так поступать? Вас в баскетбольной секции обыскались.

Бесцеремонно отчитав старшего по возрасту Акибу, Саё повернулась и вышла.

Ее грубоватая простота была намного естественней, чем фальшивое сострадание и сочувствие, так что Ринтаро даже почувствовал благодарность.

– Какой у вас энергичный председатель классного комитета, – заметил Акиба.

– Она очень ответственная… ведь совсем не обязана носить мне дневник контактов. Правда, Юдзуки живет по соседству. Может, просто зашла по дороге домой… – Однако на улице так холодно, что пар изо рта идет, и делать в такую погоду даже небольшой крюк… Ринтаро искренне посочувствовал Саё. – За всё шесть тысяч иен.

– Как-то слишком дешево, даже для последней распродажи… – Акиба с удивлением смотрит на Ринтаро.

– Это со скидкой. Больше снизить цену не могу. Это шедевры.

– Нацуки, ты в своем репертуаре! – Акиба со смехом достает из кошелька банкноты, берет со стола шарф и перчатки и, вешая сумку на плечо, добавляет: – Так ты приходи завтра в школу… – и покидает магазин со своей неизменной бодрой улыбкой…

В магазине становится очень тихо, и Ринтаро вдруг замечает, что дверная решетка окрасилась алым в лучах заката.

В печке закончился керосин, и она протестующе гудит. Пора подниматься наверх и готовить ужин. Когда был жив дед, ужин всегда готовил Ринтаро, так что это будет несложно. Однако он не делает даже попытки встать, а неподвижно сидит, глядя на дверь.

Солнце заходит, печка погасла, в магазине становится все холоднее, но Ринтаро продолжает сидеть…

Глава 1
Первый Лабиринт. Тюремщик

В одном из переулков в старой части города затерялся крошечный магазинчик «Книжная лавка Нацуки». У него довольно своеобразная планировка: сразу от входа и до задней стены тянется узкий проход, по обе его стороны, от пола до потолка, громоздятся книжные стеллажи, словно возвышаясь над проходом. С потолка свисает старинная лампа, ее мягкий свет отражается от полированного пола. В центре прохода – небольшой столик с кассой для расчетов с покупателями и круглая табуретка, другой мебели нет. В конце прохода – тупик, стена из гипсокартона, обитая досками, но посетителю, входящему в лавку с освещенной солнцем улицы, может показаться, что темный проход, стиснутый книжными стеллажами, уходит в черную бесконечность. Облик деда, читающего книгу за столиком посередине прохода, напоминает изысканный европейский портрет маслом. Страницы открытой книги освещает маленькая настольная лампа. Фигура деда окутана смутной тенью. Таким запомнил его Ринтаро.

«В книгах – великая сила», – любил повторять дед. Обычно он был неразговорчив. Но когда речь заходила о книгах, голос его наполнялся неожиданной страстью, и без того узкие глаза превращались просто в щелочки. «В книгах, переживших свое время, заключена огромная сила. Если ты прочитаешь много таких книг, то обретешь надежных друзей».

Ринтаро снова обвел взглядом полки с книгами.

В «Книжной лавке Нацуки» нет модных бестселлеров, манги или журналов. Некоторые посетители не раз осторожно и озабоченно замечали, что в нынешние времена, когда книги так плохо продаются, магазинчик не выживет, но дед лишь коротко благодарил за заботу – и даже не думал убирать с полки у самого входа полное собрание сочинений Ницше. Оставались стоять на своем месте и довольно потрепанные сборники стихов Элиота.

Этот созданный дедом мирок был своего рода пристанищем для замкнутого Ринтаро, в школе ему всегда было неуютно, а потому он усвоил привычку приходить сюда и читать запоем все, что попадалось под руку. Иными словами, дедов магазин был убежищем, где он мог скрыться от враждебного мира.

И вот через несколько дней ему придется расстаться с «Книжной лавкой Нацуки»…

– Это ужасно, дедушка… – пробормотал Ринтаро.

Но тут мелодично прозвенел серебряный колокольчик входной двери, и Ринтаро вернулся к действительности. Посетитель? Но ведь Ринтаро уже повесил табличку «Закрыто». Кто бы это мог быть? Солнце давно село, и за дверью чернела кромешная тьма. Казалось, Акиба только недавно ушел, однако, похоже, после его ухода прошло немало времени, а Ринтаро даже и не заметил…

Решив, что звонок ему почудился, Ринтаро снова уставился на полки с книгами.

– Какое мрачное место…

Ринтаро вздрогнул и оглянулся на дверь. Однако там никого не было.

– Экая жалость, такая прекрасная коллекция книг – и в таком мрачном месте. Они словно выцвели тут у вас.

Голос доносился откуда-то из глубины магазина. Ринтаро резко обернулся – нет, никого… только кот. Полосатый кот. Рыжий в коричневую полоску, довольно мощного телосложения. Такая порода называется табби. Причем полосы у кота идут только вдоль спины, от головы до хвоста, а живот и лапы совершенно белые. Просто огромный котяра. В полумраке отчетливо видны лишь глаза – глубокого нефритового цвета. И эти сияющие нефритовые глаза смотрят прямо на Ринтаро!

Кот грациозно повел хвостом.

– Кот?!

– Ну, кот, – ответил кот. – Ты что-то имеешь против?

«Говорящий кот! В этом нет сомнения», – подумал потрясенный Ринтаро. Он попытался взять себя в руки – зажмурилcя, сосчитал до трех – и снова открыл глаза.

Кот пошевелил длинными усами.

– Эй, парень, что у тебя с глазами? – осведомился он.

Языкастый… в выражениях не стесняется.

– Э-э-э… я… – промямлил Ринтаро. – Да, зрение у меня неважное… но я действительно вижу перед собой говорящего кота? Я не ошибся?

Кот лениво кивнул.

– Именно так. Меня зовут Тигр. Порода – табби. Еще нас называют чайными тиграми[4]4
  Чайный тигр – от японского слова «тятора» (чай + тигр).


[Закрыть].

Зрелище было просто умопомрачительное: рыжий кот посреди магазина рассказывает о себе. Однако Ринтаро тоже не ударил в грязь лицом и вежливо представился:

– А я – Ринтаро. Ринтаро Нацуки.

– Я знаю, – сказал кот. – Младшее поколение «Книжной лавки Нацуки». Новый хозяин.

– Новый хозяин? – озадаченно переспросил Ринтаро. – Прошу меня извинить, но я всего лишь хикикомори…[5]5
  Хикикомори – букв. «нахождение в уединении». Так в Японии называют людей, стремящихся к социальной изоляции и крайнему уединению в силу различных социальных и личных причин.


[Закрыть] Вот дедушка – тот действительно разбирался в книгах, но его больше нет.

– Это не важно, – ответил кот. – У меня есть дельце именно к тебе. – Он посмотрел на Ринтаро прищуренными глазами. – Мне нужна твоя помощь.

– Моя помощь?

– Да, твоя помощь. Дело в том, что один человек держит в заточении книги.

– Книги?

– Ты что, попугай? Перестань повторять за мной!

Ринтаро дернулся, как от пощечины, но кот и внимания не обратил.

– Эти книги необходимо спасти. И ты мне в этом поможешь, – непреклонно заявил кот.

Нефритовые глаза ярко вспыхнули.

Ринтаро молча смотрел на рыжего табби, потом медленно поднял руку и поправил очки. Он всегда так делал, когда о чем-то раздумывал.

«Наверное, я переутомился, – подумал Ринтаро; он прикрыл глаза, не отнимая руки от оправы очков. – Ну конечно же, я устал: стресс от смерти дедушки, напряжение последних дней, похороны и все такое… разумеется, все это выбило меня из колеи. Наверное, я просто заснул и вижу сон».

Убедив себя в этом, Ринтаро открыл глаза – но нет, рыжий кот никуда не делся: сидит, как сидел.

«Да что же это такое?.. Я слишком долго смотрел на полки с книгами… ничего не читал… Да, а куда я мог положить „Кандида“? Я ведь только начал его читать?..»

Мысли совсем смешались в голове Ринтаро.

– Эй, ты меня слышишь? Хозяин!

Резкий тон кота вывел Ринтаро из забытья.

– Повторяю еще раз. Мне нужна твоя помощь, чтобы спасти книги.

– Я… моя… – Ринтаро мучительно подбирал слова. – Извините, но вряд ли я могу вам помочь. Я всего-навсего школьник, к тому же хикикомори.

Ринтаро изо всех сил старался быть искренним, кот просто вынуждал быть искренним.

– Нет проблем. Я знал, что ты жалкий и ни к чему не пригодный хикикомори, но я все равно обратился к тебе, – ядовито заметил кот.

– Если знал, зачем просишь? Есть сотни тысяч других людей, которые справятся лучше меня.

– Ну, это и так понятно.

– К тому же у меня умер дедушка, и я очень расстроен.

– И это мне прекрасно известно.

– Тогда – зачем?

– Но ты же любишь книги?

Бархатный голос кота непостижимым образом погасил все протесты Ринтаро. Тон был очень мягкий, но непререкаемый. Ринтаро не понимал, чего от него хочет кот, однако не мог противиться напору его слов.

Нефритовые глаза кота смотрели прямо в глаза Ринтаро.

– Ну да… конечно люблю.

– Если любишь, тогда что тебя останавливает?

Кот просто-таки излучал уверенность – в отличие от Ринтаро.

Ринтаро снова поправил оправу очков. Он изо всех сил пытался уяснить смысл происходящего, но логика ускользала от него. Он решительно ничего не понимал.

– Суть всегда сложно понять, – заметил кот, словно прочитав мысли Ринтаро. – Большинство людей не видят очевидных истин. Они видят только то, что у них под носом. И вообще: «Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь».

– Потрясающе! – воскликнул Ринтаро. – «Маленький принц»! Никогда не думал, что коты цитируют Сент-Экзюпери.

– Тебе же нравится Сент-Экзюпери?

– Это один из моих самых любимых писателей! – Ринтаро показал на ближайшую полку с книгами. – Но я считаю, что «Ночной полет» – это лучшая его книга, хотя «Южный почтовый» тоже захватывает.

– Отлично! – усмехнулся кот.

Ринтаро вдруг охватила ностальгическая грусть. Кот чем-то напоминал ему дедушку, хотя дедушка не был таким разговорчивым.

– Так ты мне поможешь?

Ринтаро пожал плечами:

– Я могу отказаться?

– Можешь, – ответил кот, – но я буду очень разочарован.

Ринтаро скривил рот. Этот кот сваливается на его голову просто из ниоткуда, просит о помощи – и еще заявляет, что отказ его сильно разочарует… Все это выходит за рамки разумного, но все же в этом коте есть нечто такое… что трогает душу. Наверное, в самом деле он чем-то похож на дедушку.

– Что я должен делать?

– Следуй за мной.

– Куда?

– Пошли!

Кот стремительно развернулся и, бесшумно ступая, направился не к входной двери, а во тьму, сгущавшуюся в конце прохода между книжными стеллажами. Ринтаро неуверенно двинулся следом. Но у него тотчас же закружилась голова.

Длинный узкий проход между стеллажами в «Книжной лавке Нацуки» упирался в стену – ведь это был крошечный книжный магазинчик, в котором продавались старые книги. Собственно, проход должен был упираться в стену, сейчас же стены там не было, и проход стал поистине бесконечным. Зажатый между высокими, набитыми книгами стеллажами, он все тянулся и тянулся вперед, на потолке горели бесчисленные старомодные лампы, уходя куда-то вдаль, в невидимый конец коридора. Пока они шли, Ринтаро заметил на полках незнакомые книги, которых он прежде не видел. Многие были совсем диковинные, не похожие на современные, среди них попадались уже пожелтевшие от времени японские свитки, а также рукописные и ксилографические книги. Встречались даже роскошные фолианты в кожаных переплетах с золотым тиснением. Потрясенный этим великолепием, Ринтаро пробормотал что-то нечленораздельное.

Кот обернулся.

– Что, страшно? Если хочешь сбежать, то лучше сделать это сейчас.

– Нет, я просто удивлен… И когда это дед успел приобрести все эти книги? – Ринтаро поежился, посмотрев на темнеющий далеко вдали конец прохода, затем перевел взгляд на кота, путавшегося у него под ногами. – Раз у нас столько книг, я бы пожил здесь еще немножко. Пожалуй, попрошу тетушку отложить переезд.

– Да… с чувством юмора у тебя не очень, хотя мыслишь ты верно. На свете много бессмысленностей, абсурда… выжить в этом мире боли и страданий помогает не логика и даже не сила. А юмор.

Выдав эту тираду с глубокомысленным пафосом древнего философа, кот снова тихо двинулся вперед по проходу.

– Не отставай, хозяин.

Ринтаро послушно поплелся вслед за котом.

Теперь на стеллажах стояли сплошь незнакомые книги – толстые и солидные.

Ринтаро с котом брели по подсвечиваемому каким-то мертвенным, голубоватым свечением проходу. Неожиданно все вокруг озарилось ярким светом. Ринтаро огляделся. В небе висело солнце, под ветерком раскачивались деревья.

Когда белое свечение совсем погасло, глазам Ринтаро предстал идиллический пейзаж. Под ногами была дорожка, вымощенная каменными плитками, над головой на ветру колыхались ветви шелковых акаций. Камни дорожки весело искрились под солнцем. Через листву пробивались солнечные лучи. А за ними… Ринтаро даже прищурился, чтобы получше рассмотреть окрестности.

– Что это? Ворота?

Прямо перед ним виднелась двускатная крыша ворот-якуимон[6]6
  Якуимон — ворота с острой двускатной крышей на четырех столбах по углам.


[Закрыть]. Крышу покрывала великолепная черепица. К воротам вела небольшая лестница в несколько ступенек. Огромные деревянные двери были отполированы до блеска. Почему-то все это великолепие действовало угнетающе.

На дверной табличке не было имени. Вспышки солнца, пробивавшиеся сквозь листву, мерцали ослепительными бликами и были похожи на танцующие капли воды. В обе стороны от якуимон тянулась безупречно крепкая, бесконечно длинная желто-коричневая стена. Перед входом – каменные плиты, ни единого опавшего листочка не оскверняло их идеальную чистоту. Вокруг ни души.

– Ну вот мы и прибыли! – сказал кот. – Нам сюда.

– Так это здесь находятся книги?

– Здесь их держат в неволе. В тюрьме.

Ринтаро еще раз обвел взглядом великолепные ворота и густые кроны шелковых акаций. Их мощные ветви были усыпаны пушистыми цветами. Сейчас ведь декабрь, очень странно, что акация цветет в декабре… Однако все, что происходило с Ринтаро в последнее время, тоже попахивало безумием. Если воспринимать действительность в этом ракурсе, вряд ли стоит зацикливаться на цветах акации, а значит, остается принять все как есть.

– Какой огромный дом! Одни ворота размером с наш магазин!

– Да ладно тебе. Это только видимость. За этими воротами – сплошное ничтожество и убожество, такое нередко случается в мире.

– Ну, не скажи… у нас очень неказистый дом, так что я лично не отказался хотя бы от ворот…

– Хватит ныть, сейчас не время… Если мы не освободим книги, то навсегда застрянем в этом Лабиринте.

От такого известия Ринтаро онемел.

– Но ты ничего мне про это не говорил!

– Если б сказал, ты навряд ли пошел бы со мной. Иногда неведение предпочтительнее.

– Но это нечестно!

– Нечестно? Ты сидел в своей лавке с таким разнесчастным видом, что я решил: тебе нечего терять! – нагло заявил кот.

Ринтаро чуть не задохнулся от возмущения. Он уставился в голубое небо, пытаясь найти приличествующие случаю слова.

– Я никогда не издеваюсь над животными… – Он поправил очки. – Но сейчас мне хочется взять тебя за шкирку и задать хорошую трепку!

– Великолепно! – хладнокровно заметил кот и стал подниматься по лестнице. – Какой боевой дух! Ты просто в прекрасной форме.

Он успел уже добраться до ворот, когда Ринтаро очнулся и поспешил следом.

– Кстати, что будет, если мы тут застрянем?

– Ну… возможно, придется вечно ходить вдоль этой стены… впрочем, не знаю, я никогда не попадал в такое положение.

– Кошмар. Мне все это не нравится.

Ринтаро остановился перед массивной деревянной дверью.

– А что должен делать я?

– Поговорить с хозяином дома.

– И все?

– Ну, если ты сможешь его уломать, считай, дело сделано.

– И только? – Ринтаро удивленно поднял брови.

– У меня для тебя есть еще одно поручение, – раздувшись от важности, объявил кот. – Ты должен нажать на звонок. Будь так любезен…

Ринтаро послушно сделал то, о чем просил кот.

Из небольшой двери сбоку от ворот на звонок вышла красивая женщина в очень простом кимоно цвета индиго.

Судя по ее невозмутимым манерам, дама была уже немолода, хотя невозможно было точно определить, сколько ей лет. Она не выказала ровным счетом никаких эмоций, взгляд ее был совершенно бесстрастным. Волосы убраны в пучок марумагэ[7]7
  Марумагэ — форма пучка волос, напоминающая петлю.


[Закрыть], из которого торчала красная заколка кандзаси, кожа отсвечивала фарфоровой белизной, отчего женщина казалась похожей на изысканную японскую куклу.

Ринтаро просто утратил дар речи.

– Чего изволят гости? – ровным голосом осведомилась женщина. – Чем могу помочь?

Вместо Ринтаро, так и застывшего в оцепенении, ответил кот:

– Мы бы хотели встретиться с вашим супругом.

Женщина перевела безжизненный взгляд на кота.

Ринтаро прошиб холодный пот, а женщина невозмутимо ответила коту:

– Мой муж очень занят. Вы изволили явиться столь неожиданно…

– Но у нас очень важное дело! – бесцеремонно парировал кот. – И к тому же весьма срочное, так что просим проводить нас к нему.

– К мужу каждый день приезжают важные персоны, и все со срочными делами. Он всегда очень занят. Читает лекции, выступает на телевидении, все его время расписано по минутам… он не может принимать случайных посетителей. Прошу вас, приходите в другой день.

– Нет, так не пойдет. У нас не будет другого шанса.

Тон кота был абсолютно непререкаемым, и женщина в замешательстве помедлила. Кот не преминул воспользоваться моментом.

– Этот юноша располагает чрезвычайно ценной информацией. Это касается книг. Уверен, ваш супруг переменит свое мнение, когда выслушает его.

Речь кота явно произвела впечатление. Женщина в кимоно постояла с минуту, молча обдумывая услышанное. Потом слегка поклонилась.

– Извольте подождать. – И скрылась в глубине дома.

Ринтаро в изумлении уставился на кота.

– Так у кого, ты сказал, чрезвычайно ценная информация?

– Хватит придираться к мелочам. Мы обманем обманщика, используем его же тактику, если угодно. Как говорится, вор у вора… Ну а о чем говорить, сообразишь на месте, когда попадем в дом.

– Это… Это… – Ринтаро с трудом подбирал слова. – Так воодушевляет! – наконец заметил он с сарказмом.

Но тут появилась женщина и с поклоном произнесла тем же бесцветным тоном:

– Проходите, пожалуйста.

За воротами стоял огромный особняк, таких Ринтаро отродясь не видел. Они прошли по аккуратным камням дорожки, через решетчатую дверь и сняли обувь в прихожей. За прихожей последовал коридор с полированным полом белого дерева, из коридора был выход на энгаву[8]8
  Энгава — открытая галерея, огибающая японский дом.


[Закрыть], опоясывающую дом. Крытая галерея соединила залитую солнцем энгаву с соседним домом.

Из галереи открывался вид на обширный сад в японском стиле, в листве деревьев пели соловьи, пышно цвели аккуратно подстриженные азалии – и тоже не в свой сезон.

– Ты, кажется, говорил, что только ворота роскошные, а за ними – сплошное ничтожество и убожество? Или мне послышалось?

– Это была аллегория. Хватит цепляться к словам. Побереги силы.

Ринтаро с котом яростно препирались шепотом всю дорогу до дома, женщина же не проронила ни слова. Пока они шли, вид все время менялся. То, что вначале казалось им домом в японском стиле, претерпевало разительные изменения. Галерея с полом из белого дерева превратилась в мраморную лестницу, а обширный сад, в котором они любовались изумительными горбатыми мостиками в китайском стиле, стал мраморным европейским дворцом, украшенным великолепными фонтанами и беломраморными статуями обнаженных женщин. А прямо перед ними, за японской ширмой с искусным изображением бамбуковой рощи, виднелась гостиная с сияющими люстрами, канделябрами и яркими вазами на маленьких столиках в стиле ар-деко.

– Что-то у меня голова разболелась, – пожаловался Ринтаро.

– И у меня, – впервые согласился с ним кот.

– Собрали тут что попало со всего света и выставили все вперемешку, – не унимался Ринтаро.

– Это только кажется, что сосуд полон, на самом деле он пуст, – глубокомысленно изрек кот в дзенской манере. – В этом нет философской глубины и вкуса. И не важно, что это может казаться прекрасным и даже роскошным. Как только ты снимешь крышку с сосуда и заглянешь внутрь, то увидишь там пустоту – одну пустоту. У них тут сплошное заимствование… Высшая степень невежества!

– Ну это ты чересчур, – заметил Ринтаро.

– Я говорю как есть. И такое в нынешнем мире – обычное дело, просто на каждом шагу, факт!

Шедшая впереди женщина деликатно прервала разглагольствования кота:

– Интерьер этого дома отражает богатый опыт моего мужа и его глубокое понимание замысла мастера. Видимо, для вас это не совсем доступно.