Текст книги "Черная метка оппозиции"

Да здравствует Владимир Путин!

Намедни прогрессивная общественность устроила дикий скандал по поводу агитационных роликов за Владимира Путина, которые записали глава благотворительного фонда «Подари жизнь» Чулпан Хаматова и худрук столичного Театра наций Евгений Миронов. Лейтмотив свободолюбивых выступлений: Хаматова и Миронов выступать в поддержку Путина категорически не хотели, но их заставили. Выкрутили руки, и не только. Первой пригрозили, что лишат финансирования фонд, помогающий тяжелобольным детям, и созданный под его патронажем Центр детской гематологии, второму – что прикроют его свежеотстроенный театр. Причем по поводу Хаматовой со всех сторон зазвучало, что ролик она записывала дрожащим голосом, со слезами в прекрасных глазах, а кровавый тиран превратил больных детей в своих заложников. И потому он упырь, которому нет места на этой земле.

Когда я все это читал и слушал, у меня в мозгу вертелся любимый вопрос Альберта Эйнштейна: «Кто из нас сумасшедший?»

Итак.

Владимир Путин, используя свои государственные возможности, серьезно помог Чулпан Хаматовой создать/наполнить деньгами благотворительный фонд, за счет которого построили детскую гематологическую клинику. До самого последнего времени фонд имел репутацию «околопутинского», что, кстати, само по себе стимулировало многих спонсоров давать деньги. За это актриса должна премьера презирать и ненавидеть, а акцией в его поддержку – брезговать?

Тот же Путин с использованием тех же возможностей помог сделать в центре Москвы новый современный театр. И потому худрук этого театра должен плюнуть премьеру в лицо?

Чего ради, спрашивается? Ради потных аплодисментов прогрессивной общественности?

Я не знаком лично ни с Чулпан Хаматовой, ни с Евгением Мироновым и не берусь обсуждать их мотивы. Но они, я считаю, имели не только право, но и моральную обязанность как-то поддержать Путина в его архитрудной, скрипящей и дребезжащей избирательной кампании. И поддержка эта свидетельствует не о чем ином, как об их порядочности – извините, что я употребляю это слово, давно выпавшее из русского общественно-политического словаря (за ненадобностью).

Я – один из старейших (по стажу) критиков Владимира Путина и его команды.

Мой товарищ, известный политолог Андрей Пионтковский, назвал меня основоположником клептопутинистики, т. е. учения о подлинных устремлениях людей, которые уже много лет правят Россией, и о монетократии – всевластии денег в нашей нынешней РФ.

Моя статья «Бизнес Владимира Путина» вышла еще в 2005-м, а одноименная книга (написанная в соавторстве с блистательным Владимиром Голышевым) – в 2006 году. И тогда, я помню, все те антипутинские рассуждения и откровения были восприняты прогрессивной общественностью довольно прохладно. Я слышал из уст наших свободолюбцев в основном разглагольствования двух типов:

1. Все ерунда, Путин – не бизнесмен, а неосоветский диктатор-империалист сталинского толка.

2. Белковский потому так откровенно говорит о Путине и К^о, что у него есть мощная крыша в ФСБ.

Что касается п. 1, к сегодняшнему дню, по-моему, всё всем уже ясно (за исключением отчаянных маргиналов). А по п. 2 я и тогда всем предлагал: уважаемые дамы и чуваки, если вы считаете, что право независимого высказывания у нас гарантирует только/именно ФСБ, то залезайте все под крышу этой организации – и тогда настанет у нас такая свобода слова, что американцы с французами обзавидуются!

Так что нынче у меня есть моральное право Владимира Путина защитить и даже слегка воспеть.

Можно обвинять его в том, что он за 12 правящих лет так и не создал инфраструктуру, которая позволяла бы фонду «Подари жизнь», Театру наций и вообще любым некоммерческим учреждениям находить деньги без прямого или косвенного участия власти. Но не в том, что Хаматова и Миронов оказали ему ответную любезность.

Да, Путин – противник демократии европейского образца. Но при этом он, берусь утверждать, – высокоморальный человек. Если под моралью понимать классическое: «свод правил поведения в определенной социальной среде». Путин не сдает и не предает. Давайте вспомним, как он спас Анатолия Собчака от ареста. Как обеспечил все интересы Бориса Ельцина (и ельцинской семьи) после отставки первого президента. Хотя с конъюнктурной точки зрения и первое, и второе было Путину совершенно невыгодно.

Путин может обижаться (есть такие предварительные данные) на Алексея Кудрина или Ксению Собчак за то, что они, люди его круга, в последнее время позволяют себе слишком много фронды. Но он их и пальцем не тронет.

Наконец, сакраментальное: а судьи кто? Посмотрим хотя бы на системную оппозицию, которая на днях в лице Геннадия Зюганова и Владимира Жириновского провела пресс-конференцию о преступном/тотальном засилье Путина в телеэфире.

Когда меня просили прокомментировать это мероприятие, я впервые за долгие годы честно не знал, что говорить. Может, лидеры КПРФ и ЛДПР заранее не предполагали ничего подобного и телевизионный перекос стал для них шокирующим сюрпризом? Или они не знают, что сами участвуют в выборах по договоренности с Кремлем, чтобы легитимировать победу Путина, желательно в первом туре?

Кто возьмется осуждать Путина? Зюганов, который с 1996-го последовательно и методично отказывался от власти, некогда плывшей ему прямо в мозолистые руки, а в конце 1990-х обеспечивавший утверждение в Госдуме любого ельцинского премьер-министра, хотя легко мог это дело заблокировать?

Жириновский, который первым в постсоветской истории России превратил большую политику в большой бизнес, еще в 1993-м разменяв громкую электоральную победу ЛДПР на постоянное теплое место в системе формировавшейся тогда монетократии?

Чубайс и правые либералы, которые с середины «лихих» девяностых уверяли нас, что русскому народу нельзя давать право свободного выбора, иначе он не тех выберет, а результаты приватизации священны и никакой ревизии не подлежат?

Михаил Прохоров, у которого Путин служил рекламным агентом его непонятного «ё-мобиля»? Помните, как премьер всеприлюдно, под взглядами десятков телекамер проехал за баранкой этого пылесоса из своей резиденции Ново-Огарево в медведевские Горки? Интересно, сколько по рыночным расценкам стоила бы такая реклама? Миллиард долларов? Два?

Системные оппозиционеры осуждают нечестные выборы, да-да. Но почему-то депутаты «оппозиционных» фракций не собираются сдавать свои мандаты, чтобы делегитимизировать нечестную Думу. А «оппозиционные» кандидаты в президенты так и не приходят выступать на Болотные площади, хотя поначалу отчаянно грозились. К чему бы это? К страху? К тайным соглашениям с Кремлем, о которых не принято говорить вслух?

Вам не нравится Путин, которого вы уже не боитесь называть кровавым тираном? Но вы, дамы и господа, и есть его создатели, спонсоры, защита и опора. Он долгие годы устраивал вас тем, что позволял кормиться с его руки, не требуя взамен никакой ответственности за судьбы страны. О, как вам это нравилось! Но теперь, когда ВВП зашатался, когда стало очевидно, что режим его неэффективен…

Я по-прежнему считаю, что Путин должен уйти. Вероятно, значительно раньше, чем в 2018 году. Но не потому, что он плохой человек. Не хуже многих, как по мне. А потому, что его курс ведет страну не туда. Что Россия за 1200 лет своей истории выстрадала право быть европейской страной. Потому, что мы подошли вплотную к тому историческому пределу, когда может реализоваться вековечная мечта нашего человека: стать европейцем, оставшись при этом русским.

Азиатчина в виде архаичного авторитаризма и тотальной коррупции нас больше не устраивает и устраивать не может. Но смена режима отнюдь и далеко не сводится к уходу Путина. Реальные перемены невозможны без нового нравственного климата в обществе. А новый климат – без покаяния элит.

Не надо говорить, что во всем виноват Путин. Да, с капитана корабля всегда спрашивается по максимуму. Но виноваты мы все. В том числе и я (хотя к элите я по определению не отношусь, так как не участвую в принятии важных решений).

В 2004 году Михаил Ходорковский написал статью «Кризис либерализма в России», в которой призвал системных либералов к этому самому покаянию. В ответ Егор Гайдар, идеолог первых ельцинских реформ, пафосно ответил: «Каяться не намерен!» Но ему таки пришлось покаяться.

Чуть позже и через силу. (Рекламная пауза: об этом написана моя пьеса «Покаяние», 2010 год.)

Хочется, чтобы мы хоть на мгновение отвернулись от Путина и посмотрели в зеркало на самих себя. И на Россию, которую сделали такой, как она есть, мы, а не только он.

И последнее. Я хочу, чтобы Путин ушел от власти живым и здоровым. Как говорят у евреев, до 120, Владимир Владимирович!

Да здравствует Дмитрий Медведев!

Есть люди, которые прилагаются к своим чинам и званиям. А есть – которые наоборот.

Наоборот – это, например, Михаил Ходорковский. У него отобрали весь бизнес. Посадили в тюрьму. Дали сначала восемь, потом еще двенадцать с половиной лет колонии. Восемь с лишком он уже отсидел. Много раз бывал в карцере, чуть не погиб от ножа сокамерника. Вся государственная пропаганда долго и упорно работала на то, чтобы объяснить: нет никакого Ходорковского, забудьте. А Ходорковский все равно остается на авансцене. Весь мир его знает и полмира – уважает.

Типичный же пример человека-приложения – Владислав Сурков. Бывший кремлевский куратор внутренней политики, ныне – вице-премьер по несуществующей модернизации (забавная синекура получилась, не спорю). Долгие годы строил из себя великого демиурга, который чуть ли не придумал «Единую Россию» и даже Путина с Медведевым. Читал умные книжки. Сам писал романы, очерки, рецензии, стихи и песни. И вот – два месяца назад сняли с должности Владислава Суркова, заменив на Вячеслава Володина. И как-то все сразу «великого демиурга» взяли да и позабыли. Земная слава прошла быстро, как парад по брусчатке.

Больше того. Вопреки опасениям многих интеллектуалов, круто промышлявших в свое время рецензиями на роман «Околоноля» и утечками, что, дескать, «великий демиург» есть вынесенный мозг (во всех смыслах) Владимира Путина (он же Дмитрий Медведев), Вячеслав Володин как начальник внутренней политики оказался получше своего предшественника. Может, он и не читал Борхеса. Зато и не ссорит Кремль на ровном месте с теми, с кем вполне можно не ссориться. Надо Кремлю (с сугубо прагматической точки зрения), чтобы оппозиционеры, ораторы Болотной площади – проспекта Сахарова Сергей Удальцов, Владимир Рыжков и Борис Немцов посидели за одним столом с Медведевым, а сам Володин вел бы протокол, – значит посидят. При Суркове сцена «Удальцов читает нотации президенту, первый замруководителя кремлевской администрации терпеливо записывает» могла случиться лишь в фотошопе. Сегодня это политическая реальность. Реальность перестройки-2, которую Сурков в день своей отставки назвал «дивным новым миром», для которого он уже не годится. И был на сей раз совершенно прав.

Но я, в сущности, хотел сказать не о Суркове/Володине и даже не о Ходорковском. А о Дмитрии Анатольевиче. Медведеве.

После «рокировки» 24 сентября 2011 года многие стали говорить, что он, дескать, хромая утка, которая уже никогда не встанет на две уверенные лапы. Да и сидел-то, мол, в президентском кресле, чтобы всей магией юридической души отогреть его для вечного возвращения патрона. Сам Медведев таким трактовкам категорически сопротивляется. И всякий раз напоминает, что в мае 2012-го, сразу после третьей инаугурации Путина, станет премьер-министром, получит карт-бланш для формирования своего кабинета, пропремьерит все шесть следующих путинских лет, а в 2018-м снова явится нам главой государства. И уже не в формате «тандема», ибо 65-летний патрон все-таки соберется на давно заслуженный отдых. В общем, «не спеши ты нас хоронить, а у нас еще здесь дела».

Медведеву многие не верят. А кандидат (фиктивный, конечно) в президенты Михаил Прохоров и экс-министр финансов Алексей Кудрин смутно, но ясно дают понять: премьерство – это их удел. Потому что, во-первых, у них лучше получится, а во-вторых – только такого типа кадровое решение примирит Путина с Болотной площадью. И побудит русских образованных горожан (РОГов), выступающих ныне движущей силой коллективного протеста против политической азиатчины, хоть на пару лет разойтись по домам. И по клеткам обитаемых офисов, где творится русская финансово-экономическая реальность.

Да и сам уходящий президент, кажется, верит в свои перспективы не вполне или по крайней мере недостаточно искренне. Только этим можно объяснить случившуюся намедни истерику Института современного развития (ИНСОРа) – признанного ДАМского мозгового центра. Глава ИНСОРа, давний фанат Медведева Игорь Юргенс, несколько раз официально заявил, что действующему (до 7 мая) президенту главой правительства становиться ни в коем случае не нужно, ибо его аппаратно загрызут путинские вице-премьеры: Игорь Сечин (титульный злодей par excellence), Дмитрий Рогозин и, конечно, все тот же Владислав Сурков. Так что пусть лучше премьером будет Кудрин, которому никакая «кровавая гэбня» с борхесианской постмодернизацией не страшны.

Чует мое трепетное сердце, Юргенс творит провокацию. Цель которой – таки застолбить права Медведева на премьерство. Логика здесь такая. Путин никак не любит ИНСОР и все, что с ним связано, – ведь именно Юргенс и К^о многократно призывали Медведева отправить путинское правительство в отставку и решительно пойти на второй срок (уже в 2012-м, а не в 18-м). Стало быть, когда такая институция говорит: Путин, ты кинь его, нарушь все, что обещал всеприлюдно, – национальный лидер из самых глубин раздраженной души своей должен ответствовать: а вот хрен вам, сказал, что сделаю Медведева премьером, – значит сделаю!

Я тоже думаю, что ключевое обещание Путин в мае исполнит. Не в путинской традиции обманывать тех, кто не подводит его. А Медведев – ни капельки не подвел. В этом смысле он был и остается лучшим кадровым достижением Владимира Владимировича.

Если вдуматься, 24 сентября 2011 года – это совершенно евангельский сюжет. Третий президент, разрази меня гром, хотел, очень хотел остаться на своем посту. Это подтверждали самые разные информированные люди – от все того же Алексея Кудрина и Анатолия Чубайса до Михаила Горбачева. Но молиться он должен был за то, чтобы исполнилась не его воля, но воля его политического отца. Владимира Путина. Она и исполнилась.

Путин промахнулся. Сделай он ставку на верного ДАМа – и никаких Болотных площадей в помине не было бы. Активная часть российского общества, те самые РОГа, еще пару-тройку лет верили бы в медведевскую либеральную реформацию и продлили бы третьему президенту кредит надежды. Надежды не факт, что оправдались бы, но Кремль еще какое-то время чувствовал бы себя спокойно. Однако на Путина, судя по всему, произвела неизгладимое впечатление «арабская весна». Особенно полутруп Хосни Мубарака, который возили на больничной каталке в немилосердный суд. ВВП не поверил, что все это случилось в силу внутренних арабских причин, а главное – из-за патологического нежелания некоторых правителей уходить вовремя. Он решил, что все это сделали внешние злобные силы: США, Европа и т. п. А раз так, они могут учинить подобное и в России. И ДАМ в решающий момент с такой атакой не справится. В результате Дмитрий Медведев вынужден был подставить обе щеки под удары прогрессивной общественности.

Еще когда прогрессивная общественность восторгалась выбором путинского преемника (конец 2007 – начало 2008 гг.), я умудрился добавить к этому делу свою ложку дегтя, публично сказав, что большого президентского толку от него не будет и по взглядам он от Путина на самом деле фундаментально не отличается. Так что теперь, когда ДАМ уходит, а многие уже демонстративно не ставят его ни в ломаный евро, я обязан сказать о нем пару абсолютно теплых слов.

На троне он не был злодеем – для российского правителя, если полистать учебник истории, это уже много. Да, были всякие странные решения типа отмены летне-зимнего времени (до сих пор не могу разобраться, какое же время отменили, знаю только, что утром зверски темно). Но было и смягчение уголовного законодательства. Благодаря чему тысячи людей уже вышли на свободу и десятки тысяч – скоро выйдут. Даже Владимир Переверзин – человек из самого страшного ЮКОСа, отказавшийся оклеветать Ходорковского на суде, – уже дома.

Собственно, нереализованные ожидания, зерна которых посеял Медведев, и вывели РОГов на Болотную-Сахарова. Это тоже немало.

Давайте же нынче, перед концом его президентского служения, скажем ДАМу наше скромное «спасибо». И дадим только один товарищеский совет. Дмитрий Анатольевич! Не идите вы в премьеры! А то ведь испортите себе всю оставшуюся репутацию. Будет кризис, да и модель экономики надо, наконец, менять. Для этого нужно жесткое коалиционное правительство, без маниловщины и ноздревщины.

Оставайтесь в истории тем, кто вы есть. Не больше, но и не меньше.

Возвращение блудных выборов

Помню как сейчас: в сентябре 2004 года Владимир Путин фактически отменил выборы губернаторов. Поводом для такого решения, прямо противоречащего духу федерализма, закрепленному в статье 1 Конституции России, стал теракт в Беслане. Путин сказал тогда, что, дескать, выборы губернаторов порождают страшный бардак, а пресловутый бардак влечет за собой неисправимый терроризм. И если не отказаться от выборов, то терроризм расползется по всей стране. Губернаторы же, которых отберет лично глава государства, покажут такую эффективность власти, которая и не снилась нашим мудрецам.

Уже тогда было ясно, что в концепции отмены губернаторских выборов присутствует известное лукавство. Что суть вопроса совсем в другом. А именно – в том, что федеральная элита еще в конце 1990-х годов решила, что региональные лидеры обнаглели и надо бы их как-нибудь загнать в стойло. Особенно остро вопрос встал после того, как в 1999 году всяческие руководители субъектов Российской Федерации, заседавшие о ту пору в Совете этой самой Федерации, выставили в неудобном свете тогдашнего руководителя кремлевской администрации Александра Волошина, явившегося к ним с предложением уволить Генпрокурора РФ Юрия Скуратова. Волошин, не будучи, увы amp; aх, прирожденным оратором, чего-то там мекал и бекал, пытался отделаться фразами типа «и так понятно, о чем идет речь» (гениальная формулировка для преподнесения в верхней палате парламента!), и в результате сенаторы того розлива сочли себя оскорбленными. Потому несчастного Скуратова, вроде как пойманного на несанкционированных сексуальных контактах (по нынешним меркам обвинение совершенно смешное), в тот раз не уволили. А Волошин ушел с сенатской трибуны как оплеванный.

Ну как тут было не упразднить губернаторские выборы! Но при непопулярном Ельцине этого было делать нельзя – в конце концов, он во многом пришел к власти на обещаниях регионам брать столько суверенитета, сколько они смогут проглотить. Кроме того, смущенный реформами 1990-х русский народ не очень-то воспринимал Бориса Николаевича как легитимного правителя (кстати, тут даже Дмитрий Медведев в ходе недавней встречи с несистемными оппозиционерами неожиданно признал, что выборы-1996 были не очень-то честными). И потому принять радикально антифедеративный шаг из дрожащих от посталкогольного синдрома ельцинских рук дорогие россияне могли бы и не захотеть.

Другое дело – Путин. К 2004-му он был абсолютно популярен, ибо уже почти поднял Россию с заскорузлых колен. А значит, мог проводить ревизию конституционного федерализма, не оглядываясь ни на какое народное брюзжание, сопелки и пыхтелки.

Ну и?

Семь с половиной лет фактического назначения губернаторов принесли что угодно, кроме управленческого счастья. Кремль нам обещал, что у власти больше не будет никакого, ни малейшего криминала. Но вот ведь странное совпадение – именно губернаторы с откровенно криминальной репутацией у власти много лет подряд отчаянно оставались. Президенты Путин и Медведев вносили их кандидатуры в региональные законодательные собрания с завидной настойчивостью, словно хотели подшутить над своей же публичной риторикой. Самый характерный пример – некий Сергей Д. по прозвищу Шепелявый, более 10 лет подряд возглавлявший регион, по названию похожий на «Приморский край». Кажется, на этой неделе Сергей Д. все-таки подал в отставку. Но едва ли потому, что в Кремль внезапно проникло осознание его околокриминальной сущности. Скорее, в силу того, что перед выборами 4 марта штаб Владимира Путина ищет любые способы повышения рейтинга патрона – в том числе и за счет увольнения откровенно непопулярных губернаторов, к числу которых относился пресловутый Д. К тому же вдруг выяснилось, что власти региона с названием, похожим на «Приморский край», почти что сорвали подготовку к грядущему саммиту АТЭС на острове с названием, похожим на «Русский». А делать это было необязательно, поскольку главы государств АТЭС – это вам не русский народ. Им трудно будет объяснить, что мост на остров построен, если на самом деле моста нет и в помине.

Впрочем, почти идеальным примером назначенного (де-факто, оставим юристам казуистику на тему «внесения в заксобрание с целью наделения полномочиями») губернатора стал нынешний глава Санкт-Петербурга Георгий Полтавченко. Человек исключительно набожный. Настолько, что, работая в 2000–2010 гг. полпредом Президента РФ в Центральном федеральном округе (ЦФО), христианнейше не занимался скорбной рутиной, а, как говорят умиленные свидетели грядущего обвинения на Страшном суде, в процессе вставания того или иного региона с намоленных колен пристраивал разных людей на посты сенаторов и вице-губернаторов.

По состоянию на лето прошлого года, когда известный политик Валентина Матвиенко перешла с поста губернатора Санкт-Петербурга на должность спикера Совета Федерации, ее не критиковал только ленивый. И за дурацкий проект безразмерного «Газоскреба» («Охта-центра»), и за идею приватизации архитектурных памятников, и за избыточное проникновение некоторых родных и близких в ключевые бизнес-структуры Северной Пальмиры. Сегодня же времена Валентины Матвиенко (напомню, впервые совершенно открыто избранной жителями города-региона в 2003 году) кажутся изумленному Питеру уже едва ли не золотым веком.

Команда назначенного Полтавченко пока что отметилась тремя системообразующими вещами.

1. Полным отсутствием желания принимать какие бы то ни было серьезные решения, в результате чего в губернатории (так давно и неформально именуется питерская мэрия) наступил банальный паралич документооборота.

2. Истовыми молитвами (в прямом смысле) по любому поводу и без повода. Возможно, губернатор Полтавченко склонен считать, что «сосули» больше не растут и не падают, потому что он это дело отмолил перед Господом.

3. Параноидальными приступами, вы будете смеяться, антисемитизма. В коридорах питерской власти активно поговаривают о том, например, что один из новоназначенных вице-губернаторов любит вслух порассуждать про «засилье жидов» и как с этим бороться. А другой высокий чиновник в ранге председателя комитета мэрии, вступив в должность, первым делом затребовал себе список работающих в его подчинении специалистов еврейского происхождения. Видимо, для того, чтобы объявить их объектами культурного наследия Петербурга (а почему бы и нет, собственно?).

В результате якобы даже влиятельные бизнесмены братья Ротенберги, которые вроде как были причастны к решению о назначении Полтавченко питерским губернатором, в своей креатуре слегка разочаровались. И вскоре в городе ожидаются драматические события. Правда, во многом навеянные московским ветром.

Тут вот какое дело. Как известно, вскоре нам обещают практически вернуть прямые выборы губернаторов. Причем право выдвигать кандидатов в региональные лидеры получат, в соответствии с новым (хорошо забытым старым) законодательством, как зарегистрированные партии, так и инициативные группы граждан.

Говорят, что некоторые назначенные губернаторы – в первую голову мэр Москвы Сергей Собянин – захотят пойти на досрочные выборы, чтобы подкрепить свою легитимность прямым народным мандатом. И правильно захотят.

Но Питер, город гордый, не может отставать от соперницы Москвы. Значит, вполне реально, что уже в конце текущего года там пройдут губернаторские выборы. И, смею вас уверить, любой серьезный соперник – к примеру, экс-министр финансов Алексей Кудрин – очень условно популярного среди горожан Полтавченко сокрушит. Что несколько улучшит самооценку бывшей имперской столицы, принудительно превращенной, по словам Анны Ахматовой, всего лишь в «крупный населенный пункт».

Но и на этом дело не кончится. Губернаторами при новом порядке могут стать многие известные оппозиционеры. Представим себе Алексея Навального, скажем, в бюллетене на выборах в Московской области, Бориса Немцова – в Нижнем Новгороде, а Владимира Рыжкова – в Алтайском крае. Почему бы нет? Все они вполне могут победить и тем самым дать радикальный импульс обновлению региональных элит, а значит, эволюционной смене власти в стране.

Раскрою вам совсем уж страшную тайну. Губернатором на прямых выборах могу стать даже я. Правда, только в одном-единственном регионе РФ – Еврейской АО. Но зато с гарантией. Все-таки руководить национальной окраиной должен представитель титульного этноса, не так ли? Чем я хуже Рамзана Кадырова, честное слово?

Возвращение губернаторских выборов, которое ожидает нас уже в этом году, – верный и типичный призрак перестройки-2. И пусть никто не переживает: мы таки перестроимся.