Текст книги "Тотальная женщина и последний мужчина. Как выжить в войне полов"

Усиление роли женщин в общественной жизни к концу 19-го века не могло не породить мощной идеи о пересмотре их социального статуса.

В самом деле: женщины управляются с крупными хозяйствами и предприятиями подчас не хуже мужчин, активно занимаются самообразованием, пишут книги, совершают научные открытия – а общество по-прежнему рассматривает их лишь как дополнение к мужчине. Особенно резко это несоответствие проявлялось в тех случаях, когда женщина имела целый набор самых выдающихся качеств, а ее муж был, что называется, «ни рыба, ни мясо». В самом деле, ну какой из него лидер в такой паре!

В Европе, а потом и в России стали появляться сторонницы уравнения женщин в правах с мужчинами, их освобождения – «эмансипации». В Британии и других странах это было движение суфражисток, которые требовали всеобщего избирательного права – подчас довольно жесткими методами, итогом чего для некоторых из них становилась тюрьма или даже гибель. В России именно из среды образованных и тяготеющих к политике молодых женщин и девушек выходили наиболее активные революционерки.

Одним из главных препятствий на пути к равноправию для прогрессивных женщин оставался институт церковного брака. Церковь продолжала легитимировать неоспоримое главенство мужчины в семье. Именно мужу в соответствии с церковными канонами по-прежнему принадлежала вся полнота власти в традиционной семье. И что немаловажно – все общее имущество. В том числе и то, которое было внесено невестой в качестве приданого, а так же нажитое женой уже в процессе совместной жизни.

Понятно, что в ситуации нарастания капиталистических отношений в обществе становилось все труднее объяснять привилегии мужчин древними церковными устоями. Поэтому революционно настроенные женщины занимали глубоко антирелигиозную позицию.

В нашем обществе существует стереотип, будто русские революции, вспыхнувшие в начале 20-го века, породили новый женский тип – волевой и беспощадной женщины-одиночки. Писатели и поэты живописали образ эдакого ницшеанского сверх-человека в юбке, который наводит справедливость железной рукой и мстит этому мужскому миру, погрязшему в пороках эпохи патриархата.

На самом деле образ этот несколько преувеличен. Новый тип хладнокровной революционерки вовсе не был обособлен от мужского мира. Наоборот – он был крепко с ним связан. Но с другим, альтернативным мужским миром – миром своих идейных товарищей. Тех, кого радикально настроенные дамы считали настоящими мужчинами.

В этом параллельном мире мужчинам-революционерам продолжала принадлежать ведущая роль. Разница была в том, что женщины сами выбирали себе судьбу – стать боевой подругой идейного борца, а не полагаться на милость родителей, подыскивающих дочке выгодную партию. Образ этот резко отличался от главенствовавшей прежде идеальной модели девушки, которую условно можно назвать «Ассоль».

Героиня повести Александра Грина «Алые паруса» – девушка по имени Ассоль – жила с отцом у моря, с детства пребывая во власти легенды, согласно которой однажды к ней с безбрежных просторов моря обязательно явится отважный капитан под алыми парусами и заберет ее с собой.

Конечно, литературная Ассоль (здесь мы видим созвучие и с тургеневской Асей) – персонаж более тонкий, сложный, многогранный, который не вмещается в узкие рамки схематичного психотипа. Но здесь мы заимствуем ее имя, чтобы выразить общий идеальный тип девушки прежней сентиментальной эпохи. В мире повседневности мы вспоминаем именно это имя, когда хотим подчеркнуть девичью чувственность, созерцательность, мечтательность, полагание на волю судьбы. Ведь на самом деле не известно, когда явится отважный капитан и явится ли он вовсе. А если их встреча все же свершится – то рано или поздно ему снова предстоит отправиться в свои скитания. То-есть, удел Ассоль – все время ждать своего капитана.

Революционный ажиотаж в России начала 20-го века породил другой тип женщины. Революционные девушки происходили из разных сословий – дворянки, мещанки, купеческие дочери и даже представительницы духовных семейств. Их объединяло одно – идея равенства и справедливости, которой вооружили их старшие товарищи-мужчины, и страстное желание построить новый мир.

В этом светлом мире женщина будет обладать равными политическими и социальными правами с мужчиной – при этом между людьми не будет сословных ограничений. Таким образом, революционные девушки боролись за двойное освобождение – и гендерное, и политическое.

Здесь стоит упомянуть и такой важный фактор, как этнический. Не секрет, что евреи в Российской империи ограничивались по ряду признаков. Для них существовал запрет жить в ряде городов и обучаться определенным профессиям, были ограничения на получение ряда должностей, черта оседлости (территория вдали от обеих столиц, где им разрешалось селиться). Все это толкало радикальную молодежь из еврейских семей на участие в революционной деятельности.

Но важно сказать, что эта молодежь выступала не только против внешних порядков. Они так же конфликтовали с традиционным еврейством, которое хотело и дальше жить тихо и спокойно, наживая капиталы, думая только о том, как повыгоднее женить детей и передать им свое хозяйство – не спрашивая мнения самих молодых.

Необходимость подчиняться устаревшим нормам и отсутствие в этих нормах всякого права голоса у женщины вызывало негодование у пылких, романтичных – при этом образованных и очень энергичных юношей и девушек из еврейских семей. Они восставали против дремучих традиций своих отцов и дедов. И если бунтарство юношей было вещью более-менее привычной, то массовый протест девушек был чем-то новым.

В ходе распространения революционных идей радикальные еврейские девушки отказывались от религии предков, обрядов, устоявшихся норм. И порой даже от своих имен. Стало привычным делом, когда очередная пылкая Эсфирь отвергала ветхозаветную форму своего имени и отныне называла себя на новый манер – Эстер. Это был человек модерна, человек будущего большого земного рая. И за этот рай на земле она готова была сражаться.

Эти девушки смело шли на громкие дела: убийство крупных чиновников, полицейских и агентов царской охранки. А в гражданскую войну они сменили революционный наган на пулемет «Максим», становясь боевыми подругами своих командиров и комиссаров.

Анка-пулеметчица – продолжение нового типа женщины: боевой подруги. Она в буквальном смысле слова подаёт патроны своему мужчине, который прямо сейчас творит историю: изменяет этот мир, задавая новый вектор развития человечества на десятки и сотни лет вперед.

Нередко случалось такое, что после революции и гражданской войны прежде бравые командиры и лихие рубаки терялись в мирной жизни, потому что утрачивали прежний смысл своей жизни – ведь их миссия была выполнена. Они умели сражаться за идею будущего счастья всех людей мира – но не знали, как создавать это счастье мирным, повседневным трудом.

И вот Анка-пулеметчица снова становилась прежней Эстер. Только в руке ее уже был не наган, а трубка телефона или перо. Начинался поиск нужных связей – обзвон, письма, хождения по инстанциям. Словом, начиналась борьба за обустройство своего мужчины в новой жизни.

С легкой руки этих женщин вчерашние бойцы за народное счастье становились писателями и поэтами, хозяйственными деятелями, партийными работниками. За всем этим стоит невидимая, кропотливая работа их жен – которые для этого долго и упорно обивали пороги издательств, учреждений, проникали в высокие кабинеты и тайные салоны.

Путь этот был непростой. Ведь приходилось не просто «подавать патроны», а самой тащить и пулемет, и своего старшего боевого товарища. Иногда случалось сталкиваться с неблагодарностью. Бывало, что достигнув высот, мужья забывали (а может, просто стеснялись) своих прежних боевых подруг и меняли их на легкомысленных красоток из новой, мирной жизни. И нашей Анке-Эстер снова приходилось вступать в бой – теперь уже за свое личное счастье… Одна из таких драматичных историй очень живо представлена в рассказе Алексея Толстого «Гадюка».

Энергичная, твердая и решительная Эстер – и ее противоположность, меланхоличная, вечно ждущая Алых парусов Ассоль – конечно, не единственные типажи женщин. Да и в чистом виде любые типажи встречаются редко – большинство людей представляют собой сочетания целого ряда типичных черт. Например, те самые легкомысленные дурочки, которые пользуются плодами усилий жен своих любовников, только на первый взгляд кажутся примитивными натурами. Их нарочитая простота и легкомысленность – часто лишь маска, хитроумно надетая в подходящий момент жизни.

Но если рассматривать вопрос целиком, то выбор общей жизненной стратегии и впрямь невелик. Это или пассивное ожидание своей судьбы, или активное ее строительство.

Либо вы исполняете роль боевой подруги – либо ждете Алые паруса («с моря погоды»). Возможно, заслуги боевой подруги не будут оценены впоследствии по достоинству. Пока же мы хотим лишь сказать, что другие успешные роли в традиционном понимании отношений мужчины и женщины найти сложно. Единственная альтернатива – это только доминирование женщины. Если кого-то устраивает роль бой-бабы – пожалуйста. Если же предпочтительно, чтобы основной груз ответственности брал на себя мужчина, то женщине придется выбирать между ролью Эстер и Ассоль.

Но следует помнить, что Алые паруса еще нужно заслужить. Как мы помним, трогательная любовь отца на фоне семейной и социальной драмы, долгие годы терпения и несломленность, открытость Ассоль ко всему прекрасному и человечному несмотря на жестокость и черствость общества – именно все это сделало ее девушкой, перед которой, по словам капитана Грэя, можно появиться только под Алыми парусами.

«А почему не могут быть просто равноправные отношения!» – воскликнет иной читатель. «Почему обязательно кто-то должен доминировать?» В ответ на это можем сказать, что рассматривая два настолько разных создания, как мужчина и женщина, говорить о равноправии их отношений – это примерно то же самое, что говорить о равноправии между белками и углеводами в нашем организме. Об элементах, выполняющих разные функции, можно говорить лишь в том смысле, насколько они дополняют друг друга и насколько компенсируют нехватку друг друга в едином организме.

XX ВЕК – ВЕК ТОЛПЫ

Двадцатое столетие во всем мире было отмечено всеобщим наступлением грандиозной эпохи – эпохи Модерна, которая стала результатом развития гуманистической мысли в течение нескольких предыдущих столетий. Главные атрибуты этой эпохи – всеобщий экономический рост, культ рациональности, вера в прогресс (завтра должно быть лучше, чем сегодня). Возникает лозунг «Все во имя человека», появляется массовая культура. Люди обретают навык жить для себя и по своему разумению, не ориентируясь больше на заветы предков и религиозные каноны. Общество начинает напоминать огромный завод, и найти свое место в жизни означает наиболее удачно встроиться в эту гигантскую машину.

Прежние ценности и понятия, которые регулировали норму поведения в высших сословиях, отходят на второй план – ответственность перед богом, доблесть, сословная честь. Собственно, исчезают и сами сословия. Прежде безликие массы осознают себя «не тварями дрожащими, а право имеющими». Всем захотелось жить хорошо – так, как раньше могли себе позволить только элиты: дворяне, духовенство, купечество.

А чтобы хорошо жить, теперь не обязательно совершать подвиги и победы над собой. Достаточно правильно «устроиться». Но приспособление к реалиям окружающего мира – качество в значительной степени женское. Мужская же энергия все меньше находит, куда себя применить – все земли и континенты уже давно открыты, все важнейшие научные открытия сделаны.

Даже разгоревшаяся в начале 20-го века мировая война выявила новую особенность. А именно – отсутствие необходимости в воинской доблести. Война тоже оказалась разновидностью машинерии – как сложное производство или большое строительство. Выяснилось, что это такая же работа огромного механизма, где каждый – винтик системы. И в которой нет незаменимых – а значит, не важна личность.

В обществе начала 20-го века шел двусторонний процесс.

С одной стороны, женщины стали проявлять все большую активность в экономике и общественной жизни, перенимая черты мужского типа поведения.

С другой стороны, мужчин все больше охватывала обывательщина, стремление к типично женской усидчивости.

Реальностью стал рост благосостояния всех слоев общества, ввиду чего на первый план в качестве жизненной стратегии стали выходить накопительство и погоня за лучшим заработком. Общество по своему характеру становится все более функциональным, регламентированным, что хорошо укладывалось в типично женское восприятие мира (следование готовым сценариям). В сфере общественных ценностей так же происходило замещение: идеал накопления вместо идеала подвига, власть эмоций вместо власти долга, деньги вместо чести.

Таким образом, прежние устои разрушались с двух сторон. Они утрачивали свою силу в ходе трансформации быта миллионов простых людей, но они же активно атаковались со стороны радикальных, революционных элементов, действовавших напористо и решительно. У старого мира не было шансов в таких условиях.

Череда революций, прокатившихся по всему миру в первой четверти XX века, стала ответом на достигшие своего пика противоречия. Но революция была лишь всплеском, который прорвал лед условностей – а дальше вода повседневности снова приняла форму глади. Лишь потом стало очевидно, что героизм революции был нужен главным образом для того, чтобы вспыхнуть и погаснуть, сжигая все прежние понятия о долге и чести. Фактически, это был вызов, брошенный романтиками в лицо истлевающей модели общества. Своеобразная попытка вызвать старое общество на бой, воскресить и разбудить героизм прежних эпох и помножить его на достижения науки и техники. Но старый мир не выдержал такой проверки на прочность.

Главным достижением человеческой мысли 20-го века стала идея того, что можно обойтись совсем без героизма и чувства долга. Последним бастионом европейской культуры была религия – изрядно скопрометированная далеко не христианским поведением многих служителей культа. Этот бастион в итоге тоже пал и его место заняла массовая политика и массовая культура. Они легитимизировали общество потребления, которое вызревало в ходе всей предшествующей эпохи так называемого «гуманизма».

В России и в других рухнувших империях (Германия, Австро-Венгрия, Турция) женщины с приходом революции получили невиданные ранее привилегии и карьерные возможности. Но оказалось, что реально ими готова воспользоваться только малая часть женщин. Большинство населения к новым возможностям отнеслось инертно, предпочитая плыть по течению и лишь пользоваться материальными достижениями новой эпохи, не сдерживая себя более условностями омертвевших духовных принципов. Тем более, что оставшиеся традиционные моральные ограничения были фактически отменены новой революционной моралью, а главным ориентиром стал лозунг «Все для человека, все на благо человека!»

Когда феминистки-революционерки боролись за обретение мужских прав, это в итоге не привело к росту маскулинности в обществе. Если в одном месте прибыло – значит, в другом убыло. Появление мужественных женщин лишь сдвинуло баланс энергий в обществе – что привело к появлению большего количество женоподобных мужчин.

Главным общим итогом революций первой трети 20-го века стало создание массового общества без сословий и сословных привилегий. Собственно, масса существовала всегда. Но раньше над ней стояли другие сословия – дворянство, духовенство, купечество – которые регулировали ее жизнь. Мещане были всего лишь одним из сословий, представляющим прослойку постоянных городских жителей. Но после отмены сословных привилегий и крушения старого общества именно мещанство стало доминирующей формой бытия подавляющей массы населения развитых стран.

Целый ряд исследователей социальной психологии отмечали, что у массы – женский тип восприятия действительности, «женская душа». В то же время двигателем истории является мужская энергия, которая пережила лишь кратковременный подъем в годы революции и потом вынуждена была отступить перед лицом действительности.

Массовое общество женоподобно и враждебно маскулинности. Оно воспринимает мужские ценности, как пережиток прошлых, аристократических времен. Именно поэтому после бурных, но кратковременных исторических потрясений вчерашние революционеры стали быстро выходить в тираж и оказываться не у дел. Дескать, время было такое – пошумели и хватит. Кто успел, тот занял выгодные посты. Остальным было предоставлено право встраиваться в систему, кто как сможет. Обществу более не нужны смелые и отважные воины – теперь нужны толковые и расторопные исполнители. Мужские доблести, испытав кратковременный взлет (чем не преминули воспользоваться ушлые политические дельцы), оказались более не нужны и даже опасны. Ввиду чего их поспешили сдать в архив.

Как итог, в новом массовом обществе возникает такая система общественных ролей и отношений, в которой возможен только один альфа-самец – вождь. Все остальные равны друг другу. А значит, любые большие и малые самцы излишни и даже опасны для такого общества. Ведь они являются носителями нематериальных ценностей, то-есть неизбежно будут возмущать сложившуюся систему массового общества – послушного, инертного, материалистического и предельно рационального.

Активизм в таком обществе допускается только в карьерных гонках и кабинетных интригах – именно туда и направляют свои усилия вчерашние комиссарши, пока их мужья задумчиво глядят в потолок. Лучше всего карьерные возможности используют активные женщины и мужчины-конформисты с женским типом мышления. Именно они и захватывают главенствующие позиции в обществе.

Так были заложены базовые черты той модели, что благополучно дожила до наших дней.

Следует еще раз отметить, что когда мы говорим «женоподобные мужчины» – мы совсем не имеем в виду внешний вид или тем более ориентацию человека. Такой мужчина, как правило, вполне традиционен в своих сексуальных пристрастиях и может иметь весьма внушительный, даже грозный и мужественный вид. Под женским типом мышления мы имеем в виду приоритет типично женских ценностей в сознании такого мужчины. Равно это проявляется в способах достижения им жизненных целей: накопление материальных богатств, карьерные интриги, ставка на угождении начальству, тяга к постоянному комфорту, конформизм и несамостоятельность мышления.

Итак, в первой трети 20-го века мир входит в новую фазу: начинается эпоха «массового общества» (в трактовке крупного испанского мыслителя Хосе Ортеги-и-Гассета). После Первой мировой войны и крушения сразу нескольких монархий в Европе общественные нормы развитых стран довольно быстро начинают дрейфовать в сторону юридического равноправия всех граждан. Общество все больше становится однородным – по крайней мере, формально. Старая религиозная мораль отменяется, ей на смену приходит мораль политическая. В которой главной ценностью и ориентиром декларируется воля массы («рабочего класса»). А роль выразителей этой воли скромно берут на себя политики-популисты. Общество отныне управляется не религиозными канонами или дворянским кодексом чести, а социальными технологиями.

Ряд исследователей полагают, что именно на этом историческом моменте обнаружилась фатальная ошибка лучших умов человечества, которые доселе считали массу способной управлять собой. Дескать, общество доросло до возможности к самоорганизации наилучшим образом, а потому более не нуждается в религиозных и сословных ограничениях.

В реальности оказалось, что масса живет преимущественно своими желаниями, а вовсе не социальными обязательствами. А это имеет два главных вывода. Первый – обществу (массе), где каждый сам по себе, гораздо более, чем когда-либо ранее, требуется управление извне. Второй – управлять массой гораздо проще через ее желания и иллюзии.

Оказалось, что массу можно организовать и направить практически в любую нужную сторону с помощью прессы, публичных выступлений, массовой культуры (радио, кино, музыка), воздействуя на ее самые сильные и примитивные эмоции и желания. Масса считает правильной любую мысль, которая приносит ей удовольствие или избавляет ее от страха.

Опять-таки, перед однородным обществом легко ставить единые, общие, простые и грандиозные цели (только такие цели и могут быть, когда общество – это усредненное множество однотипных людей). Тем более, что технологии информационного воздействия в 20-м веке перешли на качественно новый уровень. Ввиду однородности общества и однотипности приемов воздействия на него новое общество можно назвать «тотальным», т.е «всеобщим, одномоментным, всеохватным».

Это – общество гигантомании и больших социальных проектов. В нем все меньше места находится личным качествам индивида, всю основную работу производят системы: социальные и промышленные технологии, инструкции, алгоритмы. Доблесть, честь, отвага – традиционные ценности прежних привилегированных сословий – оказываются практически не востребованными в этом обществе. Для стремящихся к старым ценностям выделяют узкий коридор возможностей реализовать свой потенциал – исследование природы, военная служба, спорт.

В ходе формирования массового общества возникает идейный конфликт: противоречие между заявленными сверху лозунгами и реальными повседневными ценностями миллионов. На словах поощряется самоотверженность, помощь ближнему, верность долгу, стремление в будущее. А в реальности укореняются мещанские идеалы: товарный фетишизм, гонка за материальным достатком, карьеризм.

Это порождает внутренний конфликт в сознании тех немногих мужчин, которым не чужды «устаревшие» идеалы чести и свободы. Но в тотальном обществе для достижения успеха традиционные мужские качества нужны гораздо меньше. Значительно более востребованы типично женские добродетели – послушание, безотчетная верность вышестоящим, стремление к безопасности и материальному достатку. Мужчины, которые испытывают потребность в реализации природно обусловленной миссии (и поддерживающие их женщины), оказываются «белыми воронами» в новом обществе.