Текст книги "Военный Петербург эпохи Николая I"

Глава 2
«Пролить кровь некоторых и спасти почти, наверно, всё»

Ранним утром 14 декабря 1825 года полковые командиры и весь столичный генералитет лично присягнули новому императору в Зимнем дворце и отправились по вверенным им гвардейским частям приводить к присяге солдат и офицеров. В это время и заговорщики начали выполнять свои задачи, каковыми были: агитация в казармах против присяги Николаю I, поднятие полков на восстание именем Константина, объявление своей воли Сенату, арест или убийство императора Николая. Что именно объявлять и что делать дальше – единого мнения не было, а многие не знали вообще. Даже по такому архиважному вопросу, как будущая форма правления в России, одни заговорщики выступали за республику и убийство всей царской семьи, включая детей, другие – всего лишь за ограничение императорской власти. После нескольких лет бесконечных разговоров и неспешного создания двух противоречащих друг другу конституций, которые так и не были закончены, вдруг, неизвестно откуда, появился некий радикальный манифест, переписанный рукой Трубецкого и Рылеева. Не все члены общества читали его, а из тех, кто читал, не все были с ним согласны.

Даже вожди не были уверены в успехе, и высокопарными фразами призывали друг друга красиво погибнуть за свободу. Даже офицеры-заговорщики не все были посвящены в суть программы и некоторые думали, что отстаивают право на престол законного императора Константина. Солдатам же декабристы вообще не собирались говорить ни слова правды.

С самого утра революционный план стал разваливаться – одни члены Северного общества устранились, поняв, что началась слишком опасная игра, другие повели себя не так, как обещали, третьи просто не смогли выполнить своих задач. Каждый ответственный за выступление той или иной воинской части боялся оказаться в одиночестве и ждал верных известий о выступлении других. Ожидаемого бунта большинства столичного гарнизона не получилось.

Штабс-капитаны Л.-гв. Московского полка князь Д.А. Щепин-Ростовский и Михаил Бестужев и генеральский адъютант штабс-капитан Александр Бестужев пришли в казармы московцев и с помощью грубого примитивного обмана взбунтовали простых солдат, сыграв на их чаяниях. Заговорщики объявили, что «добрый царь» Константин хочет уменьшить срок солдатской службы и вообще всячески облегчить жизнь солдат, поэтому Николай не пускает его на престол, что воцарение Николая грозит солдатам неисчислимыми бедствиями и каждого, кто присягнет Николаю, ждет суровое наказание при появлении Константина. После споров, угроз, свалки, борьбы за знамя и избиения генералов заговорщикам удалось вывести из казарм несколько рот, которые они привели на Сенатскую площадь. Сенат уже успел присягнуть новому государю, сенаторы разъехались, и офицерам-бунтовщикам ничего не оставалось, как стоять на площади у знаменитого памятника Петру I – Медного всадника, и ждать подхода других восставших частей. Солдат-московцев они построили в каре (боевое построение в виде четырехугольника, способное отражать атаки со всех сторон).

Сенатская площадь, акварель 1820-х гг.

Услышав известие о мятеже, император Николай I получил доказательство обширного заговора против власти. Немедленно взяв себя в руки, он начал отдавать приказания. Ситуация была непонятной, масштабы заговора неизвестны, многие генералы не проявляли решительности, занимая выжидательную позицию. Заговорщиком мог оказаться каждый. Все зависело от выдержки и самообладания молодого 29-летнего монарха, который надеялся только на себя и немногих верных людей, какими были генералы А.Ф. Орлов, А.Х. Бенкендорф, В.В. Левашов, К.Ф. Толь, и чуть позже прибывший в Петербург великий князь Михаил Павлович.

Рядовые Л.-гв. Московского, Гренадерского и Павловского полков. 1817–1825 гг.

Николай I повелел уже присягнувшим ему частям – 1-му батальону Л.-гв. Преображенского полка, Л.-гв. Конному и Кавалергардскому полкам – двигаться к Сенатской площади. Первым войском, которое приветствовало его как императора, была стоявшая в карауле во дворце 6-я рота Л.-гв. Финляндского полка. Построив финляндцев у главных дворцовых ворот, он послал приказ Л.-гв. Саперному батальону прибыть для охраны прочих выходов из дворца. Уходя, император оставил на попечение караула своего сына и наследника, семилетнего Александра, со словами: «Я не нуждаюсь в вашей защите, но его я вверяю вашей охране». Позже этот момент был отражен в одном из барельефов на постаменте памятника государю.

На Дворцовой площади его окружила толпа простонародья, не посвященная в интриги высших кругов. Николай Павлович спросил людей, читали ли они его манифест о восшествии на престол. Услышав, что не читали, он взял экземпляр и сам начал читать его народу, громко и внятно, поясняя непонятные слова. После чтения император подвел итог: «Теперь вы видите, что я не отнимаю престол у брата». Толпа закричала «ура», стала бросать в воздух шапки, все порывались целовать государя. Растроганный, он поцеловал ближайших со словами «Не могу поцеловать вас всех. Вот вам за всех», и народ начал передавать друг другу царские поцелуи.

Подошел 1-й батальон преображенцев, и государь, не имея рядом никого, кому можно доверить эту, пока единственную верную часть, сам повел батальон в сторону Сената, где к тому времени построились мятежники.

Великий князь Николай Павлович. Худ. Д. Доу. 1820-е гг.

Началось долгое стояние. 14 декабря 1825 года на Сенатской площади рядом с обманутыми солдатами стояли не вожди Северного общества, не его многочисленные | Великий князь активные члены, а всего лишь несколько малозначительных фигур, молодые обер-офицеры и штатские. Диктатор восстания, штабной полковник князь С.П. Трубецкой, боевой офицер, участник наполеоновских войн, так и не появился на площади. Храбрость, неоднократно проявленная в боях, на сей раз ему изменила. Некоторое время он кружил, терзаясь переживаниями, вблизи площади, побывал в Главном штабе и присягнул императору Николаю, затем, уже в полном смятении, забрел в дом своей сестры, графини Потемкиной, где его вечером нашли лежащим в обмороке. Главный идейный руководитель, поэт и отставной артиллерийский подпоручик К.Ф. Рылеев, видя как на Сенатскую прибывают полки, верные государю, отправился искать Трубецкого, и больше не вернулся. Армейский полковник А.М. Булатов описывал по городу еще большие круги, чем Трубецкой, несколько раз приближался к императору, но так и не решился его убить, раздираемый противоречивыми мыслями, мучимый совестью, что вскоре после восстания привело его к самоубийству. Еще одна яркая фигура заговора, драгунский капитан А.И. Якубович, кавказский герой, дуэлянт и авантюрист, чей мрачный романтический облик и пламенные речи о цареубийстве вдохновляли молодежь, показывали готовность к решительным действиям, не стал поднимать войска на бунт, а повел жалкую двойную игру – повинился перед императором, отрекся перед ним от своих сообщников, и начал бегать между враждующими сторонами, прикидываясь своим для каждой из них.

Приход к Зимнему дворцу 1-го батальона Л.-гв. Преображенского полка. Эскиз А. Ладюрнера. 1852 г.

Подъехавший к восставшим петербургский генерал-губернатор, генерал от кавалерии М.А. Милорадович, герой многих войн, любимец А.В. Суворова и М.И. Кутузова, начал уговаривать солдат Московского полка прекратить бунт и присягнуть законному государю, стыдить их, перечисляя прежние сражения, напоминая о воинском долге и чести. Он пошел на этот отчаянный шаг, чтобы спасти и положение в столице, и свое положение при новом императоре, которого две недели назад не хотел пускать на трон. Зная авторитет генерала среди солдат, декабрист и отставной поручик П.Г. Каховский выстрелил в Милорадовича из пистолета, а его сообщник поручик князь Е.П. Оболенский нанес удар штыком. Генерал, который во многом явился виновником и междуцарствия, и самого восстания, погиб от рук тех, кого не пожелал вовремя остановить.

С большим опозданием генерал-майор Алексей Федорович Орлов, преданный сторонник и друг молодого государя, привел свой Л.-гв. Конный полк, который долго не мог одеться и выйти из казарм из-за неясной и двусмысленной обстановки. Когда священник заколебался, Орлов забрал у него листок с текстом присяги и сам произнес текст для своего полка. Конногвардейцы были построены на площади так, чтобы вместе с преображенцами блокировать восставших. Подошел 2-й батальон Преображенского полка, кавалергарды, конно-пионеры. Роты Л.-гв. Финляндского полка двигались через Неву по тогдашнему Исаакиевскому мосту, который вел с Васильевского острова прямо на площадь. Декабрист поручик А.Е. Розен остановил свой взвод и запер движение на мосту, не давая солдатам двигаться дальше и угрожая шпагой. Только одна рота, шедшая прямо по льду, смогла принять участие в окружении бунтовщиков.

Адъютант Л.-гв. Преображенского полка. 1817–1825 гг.

К.Ф. Рылеев Рис. О. Кипренского. 1820-е гг.

А.И. Якубович. Рис. П.А. Каратыгина. 1820-е гг.

Император не желал кровопролития, не хотел провоцировать мятежников на наступательные действия, не мог допустить, чтобы русские солдаты стреляли друг в друга, а вина за эту кровь пала бы на него. Декабристам, напротив, нужна была кровь, и из мятежного каре раздавались выстрелы, не только вверх, но и по войскам, верным государю.

Силы декабристов на площади тоже возросли. Поручик Л.-гв. Гренадерского полка А.И. Сутгоф сумел поднять на бунт одну роту своего полка, вывел ее из казарм, через Петропавловскую крепость и Неву привел по льду на площадь сквозь ряды преображенцев и конногвардейцев и присоединил к восставшим московцам.

Капитан-лейтенант 8-го флотского экипажа Николай Бестужев, старший из братьев Бестужевых, возглавил и привел к Сенату Гвардейский флотский экипаж, который удалось взбунтовать в полном составе, вместе с младшими офицерами. Выйдя с Галерной улицы, моряки встали рядом с мятежным каре, построившись колонной к атаке.

Император приказал кавалерии атаковать восставших. Эскадроны конной гвардии с разных сторон устремились на бунтовщиков, имея целью не убивать их, а смять и рассеять их ряды. Затем атаковал Кавалергардский полк, но все эти атаки успеха не имели, они были отбиты ружейным огнем; среди кавалеристов было немало убитых и раненых.

Выстрел Каховского в Милорадовича. Рис. И. Шарлеманя. 1861 г.

Еще один заговорщик, поручик Л.-гв. Гренадерского полка Н.А. Панов, поднял на бунт значительную часть своего полка, перешел Неву по льду, по Миллионной улице вышел к Зимнему дворцу, прорвался с толпой гренадер через Финляндский караул во внутренний двор, но там его встретил Л.-гв. Саперный батальон. Саперы, успевшие прибыть на защиту дворца, заняли все ключевые позиции, и вместе с финляндцами численно превосходили отряд Панова. Поняв, что дворец ему не захватить, Панов повел гренадер на Сенатскую площадь. По пути ему пришлось пробиваться штыками сквозь правительственные войска, мимо государя, с криками «Мы за Константина». Согласно легенде, император Николай распорядился пропустить восставших. Лейб-гренадеры присоединились к мятежному каре, встав обводом вокруг него. За ними прибежал командир полка полковник Н.К. Стюрлер, который все время уговаривал солдат вернуться в казармы. Декабрист Каховский, уже убивший в этот день Милорадовича, теперь так же из пистолета выстрелил в Н.К. Стюрлера, а его товарищ по душегубству Оболенский добил полковника ударом шпаги.

С приближением вечера и темноты изменилось настроение толпы, оно стало агрессивным, и эту агрессию кто-то умело направлял против государя. Раздавались издевательские выкрики, со стройки Исаакиевского собора в офицеров летели камни и поленья. В народе было необычно много пьяных. Еще ранним утром 14 декабря в ожидании возможных беспорядков вице-губернатор получил от правительства приказ закрыть все кабаки и винные склады, а на случай, если их начнут отпирать насильно – выливать вино (в то время словом «вино» называлась и водка). Однако на площади во время восстания были замечены люди, раздающие простолюдинам деньги и водку. Ряд источников отмечает опьянение также и у восставших солдат.

А.Ф. Орлов. Худ. Д. Доу. 1828 г.

«Спонтанно найти большое количество спиртного было сложно. Значит, его кто-то заранее подготовил… что получится, если большое количество простолюдинов опоить алкоголем и еще дать им денег? Получится бунт – бессмысленный и беспощадный. Начнутся погромы, поджоги, убийства. Зачем это надо заговорщикам? Им надо по возможности спокойнее арестовать царскую семью и заставить Сенат подписать нужные документы. Так кто же раздавал спиртное и деньги, если этого не делали сами декабристы? Ответа на этот вопрос у историков нет…»[14]14
  Стариков Н.В. От декабристов до моджахедов. СПб., 2008. С. 142.


[Закрыть]

Уже все полки, верные императору, стянулись к площади. Три тысячи бунтовщиков были окружены сплошной стеной из 12 тысяч правительственных войск. Среди них были подошедшие семеновцы, лейб-егеря, павловцы, а также не охваченная бунтом часть московцев и лейб-гренадер. Мятежное каре было зажато со всех сторон и вынуждено неподвижно стоять на морозе. Любая попытка его движения на тесной площади была обречена на провал. Вместо Трубецкого был выбран новый диктатор восстания – поручик князь Оболенский. Он три раза пытался, но так и не смог собрать совет. Офицеры-заговорщики уже теряли свой запал. Однако приближавшаяся темнота давала восстанию шансы на успех. Нижние чины разных полков колебались и могли начать перебегать к мятежникам.

Гренадер Л.-гв. Преображенского полка. 1817–1825 гг.

Н.А. Бестужев. Автопортрет. 1815 г.

Карабинер и егерь Л.-гв. Финляндского полка. 1817–1822 гг.

Николай I распорядился вывести на площадь артиллерию. В течение дня все посылаемые государем парламентеры, которые призывали восставших солдат разойтись по казармам, терпели неудачу, в том числе даже митрополит Петербургский Серафим. Заговорщики старались не допускать их до солдат. Последним, кто пытался вести переговоры, был начальник гвардейской артиллерии генерал-майор И.О. Сухозанет, что являлось прозрачным намеком на дальнейшие действия властей. Однако и его также встретили бранью и стрельбой. Тогда на площадь выкатили четыре орудия. Три из них заняли позицию на углу Адмиралтейского бульвара, где находился император, четвертое – у Конногвардейского манежа, в распоряжении великого князя Михаила Павловича. До восставших было не более ста метров.

Как иронично отмечает историк: «Выведя обманным путем солдат на площадь, большинство злоумышленников постепенно с площади исчезали. Под разными предлогами и без оных. Причем их уход был прямо пропорционален прибытию правительственных войск, а уж когда на площади появилась артиллерия, то отток „руководителей стал поразительно активным»[15]15
  Крутов В.В., Швецова-Крутова Л.В. Белые пятна красного цвета. М., 2001. Книга первая. С. 199.


[Закрыть].

Николай Павлович после тяжелых раздумий приказал открыть огонь картечью. При первых выстрелах восставшие дрогнули и побежали, кто на Галерную улицу, кто по набережной, кто по невскому льду. Одни гибли от картечи, других рубила пущенная вдогонку кавалерия. Из заговорщиков, офицеров и штатских к тому времени оставались только самые безрассудные и отчаянные, которые собирались красиво умереть. Тем самым они погубили еще большее число солдат. Чего стоит одна только попытка Михаила Бестужева с помощью угроз построить московцев на льду Невы. От пушечных ядер или от большого скопления людей непрочный декабрьский лед треснул, и много солдат потонуло. Сам декабрист пишет об этом с нескрываемой бравадой, как будто он – актер-любитель, представляющий на сцене гибель романтического героя, а солдаты – статисты: «Когда мои московцы, валясь под картечью, начали бросать ружья и перепрыгивать через каменный барьер набережной на Неву, я стал с пистолетом в руках и сказал решительно, что я застрелю, кто будет бросать ружье и не пойдет на съезд. Угроза подействовала. Вся масса полка спустилась на Неву, и, когда мы добежали до середины ее, я остановил солдат и начал строить их в колонну. Вы спросите, для чего? Мне очень ясно обозначалась моя будущая участь, я себя не убаюкивал надеждами и решился умереть с оружием в руках. Как и где бы я погиб – это решила бы удача, а этого-то и не было, потому что когда я уже достраивал колонну под выстрелами батареи, поставленной на средине Исаакиевского моста, вдруг мои московцы, доселе молодцами стоящие под убийственным огнем, с криком: „Тонем, ваше высокоблагородие“ распрыснулись по реке. Лед не выдержал и провалился. Тут уже было не до спасения утопающих»[16]16
  Бестужев М.А. [Алексеевский равелин] // Алексеевский равелин. Л., 1990 Кн. I. С. 54.


[Закрыть].

Штаб-офицер и гренадеры Л.-гв. Гренадерского полка. 1817–1825 гг.

Штаб-офицер Л.-гв. Конного полка в 1812–1820 гг.

Е.П. Оболенский. Рис. А.А. Ивановского. 1826 г.

Число жертв 14 декабря в разных источниках колеблется, но в любом случае счет идет на сотни людей – это солдаты и офицеры разных полков и мирные жители, до которых долетала картечь, в том числе женщины и дети.

Сам император позже писал об этом дне: «Я чувствовал сию необходимость, но, признаюсь, когда настало время, не мог решиться на подобную меру, и ужас меня объял… опомнившись, я понял, что или должно мне взять на себя пролить кровь некоторых и спасти почти, наверно, всё; или, пощадив себя, жертвовать решительно государством»[17]17
  Записки Николая I // Николай I. Муж. Отец. Император. М., 2000. С. 62.


[Закрыть].

В первый день своего царствования Николай Павлович боялся, как должен бояться любой нормальный человек, но при этом был тверд и решителен, как может быть только настоящий государь, для которого превыше всего чувство долга и ответственности перед страной и народом. Терпение его было долгим, надежда на бескровный исход не оставляла до вечера, все распоряжения молодого императора говорили о том, что он хочет со всех сторон блокировать восставших своими войсками и, не доводя дело до кровопролития, заставить сложить оружие. С наступлением темноты ему ничего не оставалось делать, как открыть огонь из пушек. Решение было непростым, мучительным, но в такой ситуации – единственно правильным. Вставший над Россией призрак хаоса, смуты, резни, анархии, развала государства и неисчислимых бедствий рассеялся от пушечных выстрелов на Сенатской площади.

Император Николай I на Сенатской площади 14 декабря 1825 г. С рис. 1820-х гг.

И.О. Сухозанет. Худ. Д. Доу. 1820-е гг.

М.А. Бестужев. Рис. Н.А. Бестужева. 1830-е гг.

Для государя этот тяжелейший день на пределе физических и душевных сил был бесконечно длинным, без пищи и сна. Только вечером, после молебна во дворце, он мог отобедать и ненадолго уединиться с семьей. Весь день он опасался за своих близких. Не желая, чтобы любимая супруга, Александра Федоровна, испугалась артиллерийской стрельбы и терялась в догадках, Николай Павлович заранее предупредил ее об этом. Но и когда волнение улеглось, семейные объятия были недолгими. Император отправился к войскам и поблагодарил их за верность. Как и после «семеновской истории», Петербург снова превратился в военный лагерь. Весь город был взят под контроль верными государю гвардейскими частями. На улицах всю ночь горели костры, у которых грелись солдаты. Пищу им доставляли из казарм. Уже с 7 часов вечера начались аресты членов Северного общества. Их привозили в Зимний дворец. Император лично допрашивал арестованных, пытаясь понять их цели, масштабы заговора и его тайные пружины. Целую ночь государь провел в полной генеральской форме, при поясном шарфе и шпаге, лишь изредка задремывая от усталости и всякий раз пробуждаясь, когда ему доставляли новые известия. Только к середине дня 15 декабря он позволил себе немного отдохнуть. Несколько следующих дней и ночей для Николая I и ближайших к нему генералов прошли в постоянных допросах декабристов. Из дворца заговорщиков отправляли в Петропавловскую крепость.

Восстание 14 декабря 1825 года. Худ. Р. Френц. 1950 г.

Во время ареста штабс-капитана Д.А. Щепина-Ростовского офицеры-однополчане, дав волю эмоциям, сорвали с него эполеты и избили за то, что он опозорил бунтом родной Л.-гв. Московский полк.

Великий князь Николай Павлович. Худ. Д. Доу. 1823 г.

Делались обыски на квартирах. В бумагах Трубецкого был найден уже упомянутый радикальный манифест. Его красивые демократические фразы легко и просто, без оглядки на последствия, моментально отменяли крепостное право, распускали все государственные учреждения, лишали государство всех монополий и, следовательно, доходов, и уничтожали русскую армию. Нетрудно представить, что грозило России в случае претворения его в жизнь. Анархия, безвластие, сотни тысяч крестьян без земли, которые начнут резать помещиков и жечь усадьбы, множество солдат, оказавшихся не у дел, погромы, грабежи, убийства. Как пишет историк Н.В. Стариков: «Вдумайтесь – распустить вооруженные силы хотят образованные военные! Но зачем? В своем ли уме господа офицеры? Они действительно считают, что их Родине больше не нужна армия? После 15-летней войны с наполеоновской Францией? В условиях, когда Россия ведет непрекращающуюся борьбу с соседями за место под солнцем?! Неужели декабристы искренне верили, что начиная с 1825 года на нас никто больше не нападет? Не будем задавать пустых вопросов. Уничтожение русской армии необходимо тому, кто готовиться схватиться с Россией в смертельной борьбе. То есть нашим геополитическим соперникам. Богатая территорией и ресурсами страна без армии – лакомый кусочек»[18]18
  Стариков Н.В. Указ. соч. С. 145.


[Закрыть].

На первом допросе Трубецкой утверждал, что невиновен и ничего не знает. Когда ему показали текст манифеста, написанный его рукой, «диктатор восстания» рухнул на пол и униженно валялся в ногах у государя, вымаливая себе жизнь.

Восстание на Сенатской площади 14 декабря 1825 г. Акварель К. Кольмана. 1820-е гг.

29 декабря, как отголосок восстания в Петербурге, выступили в Малороссии, в деревне Трилесы, заговорщики Южного общества и Общества соединенных славян. Вождь южан, зловещий полковник П.И. Пестель, прочивший себя в Наполеоны, к тому времени уже был арестован, шли аресты других членов. Подполковник С.И. Муравьев-Апостол и его сообщники взбунтовали Черниговский пехотный полк. Несколько дней, двигаясь во главе мятежного, ставшего почти неуправляемым полка, группа офицеров-декабристов надеялась на присоединение других частей. Но их командиры не стали ввязываться в проигрышное дело и усугублять свою вину. Южное общество, которое похвалялось тем, что имеет в распоряжении целую армию, оказалось почти бессильным. 3 января 1826 года Черниговский полк был рассеян огнем пушек и атакой гусар, которых было в два с половиной раза меньше, чем бунтовщиков. Около тысячи нижних чинов, принявших участие в бунте, были наказаны шпицрутенами или розгами и переведены служить на Кавказ. Муравьева-Апостола, его ближайшего помощника подпоручика М.П. Бестужева-Рюмина и остальных южных заговорщиков вслед за Пестелем повезли под конвоем в Петербург.

Николай I перед строем Л.-гв. Саперного батальона 14 декабря 1825 г. Худ. В.Н. Максутов. 1861 г.

То, что декабристы, не имея даже единой программы действий, вдруг решились устроить государственный переворот, ясно говорило о том, что они являются орудием внешних врагов России. После очередных допросов Николай I писал брату Константину в Варшаву: «Показания, которые только что дал мне Пестель, настолько важны, что я считаю своим долгом без промедления вас о них уведомить. Вы ясно увидите из них, что дело становится все более серьезным вследствие своих разветвлений за границей и особенно потому, что всё, здесь происходящее, по-видимому, только следствие или скорее плоды заграничных влияний»[19]19
  Там же. С. 144.


[Закрыть].

Обер-офицер и канонир 1-й Гвардейской Артиллерийской бригады. 1817–1824 г.

Дворцовые перевороты, совершаемые заговорщиками-дворянами с помощью гвардии, происходили в Петербурге в течение всего XVIII века, имея целью смену одного монарха другим. Вступление России в новый XIX век ознаменовалось убийством императора Павла и воцарением Александра. Тогда, в 1801 году, будущие декабристы были малолетними детьми, а иные и вовсе еще не родились. Но их старшие современники и через четверть века помнили это событие и проводили аналогии. В позднейшие времена одни исследователи называли восстание декабристов началом большого этапа революционноосвободительного движения в России, другие – последней попыткой дворцового переворота. Истина, как всегда, скрывается где-то посередине и, как всегда, не вся. Декабристы тоже были дворянами, тоже хотели власти, но они не были придворной группировкой и не имели в своих рядах влиятельных лиц с высоким положением. Другой вопрос, еще не вполне ясный: кто стоял за декабристами, кто их подталкивал. С прежними дворцовыми переворотами бунт на Сенатской площади роднят только сам факт использования гвардейских частей, имя якобы «законного» государя, которым спекулировали заговорщики, и тайная помощь заговору со стороны иностранных держав.

С.П. Трубецкой. Рис. Н.А. Бестужева. 1830-е гг.

Император Николай I. Миниатюра Д. Доу. 1820-е гг.

Напомним, что в последние месяцы своей жизни рыцарски-благородный император Павел Петрович разочаровался в своих бесчестных «союзниках» по антифранцузской коалиции и начал сближаться с Францией. Этого не хотела допустить Англия, и вскоре Павла не стало. Англии нужна была Россия в войнах против Наполеона за свое, английское мировое господство. После того как Наполеон в долгой борьбе был повержен силами русской армии императора Александра, Россия как сильная страна, как государство стала для Англии лишней. Не лишними для врагов оставались только русские земли и богатства, и это хорошо понимал вступивший на престол Николай I, упоминая «плоды заграничных влияний».