Текст книги "Конец Ваньки Каина. Сказки Каменной балки"

Конец Ваньки Каина
Сказки Каменной балки
Станислав Остраница

Иллюстрация на обложке Нейросеть Playground

© Станислав Остраница, 2024

ISBN 978-5-0064-7177-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Хутор наш довольно большой – что-то около 300, а то и больше, дворов. Есть и школа и фельдшерский пункт, а еще клуб. Несколько улиц, в том числе и наша. Если честно, то я не помнил, как называлась официально улица. Матушка знала, она письма писала, естественно с точным адресом – не на деревне же бабушке… А я вот нет.

Как-то вечером собрались мы на кургане, что со стороны Левченок был. У них подниматься хуже. Это с нашей стороны сразу за загоном для курей, а у них там всякого понастроено – какие-то сараюшки, будки и всякого понавалено. Да у них вечно так.

Ну так, поднялись мы, сидим, на хутор и на нашу улицу смотрим. Красиво.

Деревья, на нашей стороне кукурузное поле, картофельное и сад наш заброшенный. У Левченок сад такой же. Тут многие при Хруще сады забросили. Бабушка рассказывала, что Хрущ во всем виноват – при нем налог ввели, вот все деревья и повырубили, и сады забросили.

Только бабушка хитрила самую малость. До революции казачьи усадьбы были намного больше, а после, уже при колхозе, став формально меньше, они остались такими же. Сады, поля что уходили вверх по склонам балки – это не считалось частью усадеб, но фактически такими и оставались. Наш сад, сад Левченок и у других долгое время использовались, пока не вышел тот самый злополучный указ о плодовых деревьях. И все бы ничего, ведь сады не числись в собственности, но колхозное руководство решило, что незачем рисковать и дразнить вышестоящих. Ведь могли же и проверить. Вот все и перестали за садами ухаживать, а потом и вовсе все позаросло… Мы в саду собирали яблоки китайки и мелкие груши, а в остальном бабушке хватало тех деревьев, что росли во дворе.

Сидим…

– Здоровы будете, казачата, – раздался знакомый голос.

Дед Иван, нашей с Мишкой и Веркой бабушки брат. Ему уже под восемьдесят тогда было, но он все еще работал в колхозе. Мы поздоровались с ним, а он сел рядом, достал из кармана пиджака кисет и начал сворачивать самокрутку. Я уже рассказывал, что он сам выращивал табак и курил исключительно его. Дед хитро посмотрел на меня и Мишку и сказал:

– Вам не предлагаю. Что, добро переводить…

– Да не больно то и хотелось, – ответил Мишка.

– А кто же тогда збуздал у меня кисет старый?

– Дед Вань, ты теперь нам это сто лет поминать будешь? – это уже я возмутился.

Он действительно нас с Мишкой уже достал. Каждый раз, когда заходил к бабушке в гости, он поминал про тот злосчастный случай.

– Нет, Славка, сто лет не получится, – ответил хитрый дед, улыбаясь в седые усы.

– Ну мы же извинились, дед.

– А мне что с ваших звинений? Могли бы и попросить…

– А ты бы дал? – спросил Мишкой.

– Нет, конечно. Да и не в коня корм, вы же весь двор Махоре заблевали.

– Ну, дед Вань…

– А что, дед Вань, дед Вань, коль так и було. Ладно, будя… А вы че тут собрались?

– Да, просто посидеть, побалакать.

– Аааа, а вы знаете, откуда взялся наш хутор?

Деду явно натерпелось рассказать нам очередную свою байку. Он любил рассказывать и что главное, умел это делать. Правда, каждый раз, рассказывая одну и туже историю, он добавлял что-то новенькое и мы уже не знали где реальная история, а где его придумки. Но слушать его было всегда интересно. Он начинал учиться в Новочеркасском юнкерском училище. Правда он его так и не закончил, в отличие от Николая, старшего брата. Тот казачье училище закончил и стал офицером. В Первую Мировую воевал с немцами, дослужился до есаула, а вот в Гражданскую воевать не схотел и где-то сгинул. Это отдельная история, потом как-нибудь расскажу.

Дед Ваня же по молодости на Первую Мировую не попал и с добровольцами на Кубань тоже не ушел. Он как раз домой тогда приехал, а тут красные, и его мобилизовали.

Так что, он считался образованным и вместе с нашим родным дедом состоял в 30-х в правлении колхоза. Дед Ваня был бригадиром, а наш дед учетчиком. Тот тоже учился в Новочеркасске, только в торговой школе. Его семья занималась разведением и продажей бычков и торговали они по всему Югу России. Образование они своим сыновьям давали не военное, хотя служить приходилось всем, как и положено у казаков.

Дед Ваня же продолжал:

– Вы, небось, слышали про то, как наш хутор при Алексее Михайловиче был учрежден?

– Нет, не слышали, – ответили Вовка с Борькой Левченки и Толька Гладырь.

Девки промолчали. Мы с Мишкой слышали эту историю, про указ, по которому были образованы казачьи полки и размещены на Дону, но причем тут наш хутор, так и не поняли. Ну может какие заставы от тех полков?

– Так тот указа был не про то. Тот указ касался тех, что от ляхов перешли под руку Москвы, а у нас тут станичники всегда под Москвой были, – огорошил всех дед Иван.

– Ну так что? – спросил я.

– А вона че, – передразнил меня дед и продолжил: – Дело это давнишнее и никто уже доподлинно не знает, с чего все началось. Была тут давняя застава и жил тут один казак еще до основания хутора почитай лет за пять.

– Знаем мы про Шуляка и турчанку его, – важно сказал Мишка, памятуя недавнее наше приключение. Верка с Катькой промолчали.

– О как, но это уже после них случилось. Лет, наверное, через сто двадцать.

– То есть, не при Алексее Михайловиче? – спросил я.

– Конечно же нет. До Петра тут недалеча стоял городок казачий и пост рядом с ним. Вот пост тот и был в нашей балке, про него и говорят. А хутор намного позже обустроили – уже при царице Елизавете, дочери Петра Первого. Это краевед тут у нас один выискался, лазил по кладбищу, легенды выискивал, записи церковные искал, вот и нарыл, а у нас и рады стараться. А до того все в хуторе знали, что при Елизавете все всерьез началось. Вооот…

Дед Иван затянулся и выпустил несколько колец дыма. Он мастер был такие вот кольца делать. Вонял его табак конечно знатно, не сравнить с сигаретами, что в магазине продавали. И ядреный был – это мы на своей шкуре испытали. Дед затянулся еще раз выпустил струю дыма и продолжил:

– Ну так вот. Петр как помер, так началась в столицах неразбериха. Власти все что-то делили, цари и царицы менялись один за другим, и каждый новый изгонял подручных предыдущего и забирал у него все и раздавал своим приспешникам. А в такие времена хуже всего простому люду. Баре то жили по принципу – сегодня уж нагуляюсь, а завтра может в Березове окажусь вместе с семьей. Драли баре со своих людей три шкуры. А те куда податься-то? В бега. Кто в Сибирь, кто на север. На Дон уже не бежали. Время прошло, когда казаки могли говорить, что «С Дону выдачи нет». Но…

– Дед Ваня, а когда это начали выдавать с Дона людей? – спросил Мишка.

Тут дед Ваня и начал свой рассказ:

Тут вишь что, Мишка, после того, как Булавинское восстание подавили, так и стали выдавать. Ну, иногда откупались, конечно. Деньги в нашем государстве завсегда могли любые вопросы разрешить. При Петре Первом Донская вольница и закончилась.

Но то дело десятое, не про то гутарю.

Петр уже помер и дружка его любезного сковырнули, а на Дону вздохнули малость. И начали понем

...

конец ознакомительного фрагмента