Текст книги "Призрак Родины: Солдаты Армагеддона. Призрак Родины. Дорога в пустоте"

Станислав Сергеев
Призрак Родины

© Станислав Сергеев, 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Солдаты Армагеддона

От автора

Особая благодарность Сергею Павлову «Мозгу» и его очаровательной супруге Анне Павловой, которые своей поддержкой и критикой оказали неоценимую помощь в написании книги. Огромное человеческое спасибо всем читателям и друзьям с интернет-форумов «Самиздат» и «Черное Солнце», кто вычитывал, искал логические несоответствия и вообще не давал спокойно жить, пока не выложу продолжение, чем стимулировали рабочий и творческий процессы. Спасибо троллям и недругам, которые, стараясь оскорбить и мелко поддеть, заставляли более тщательно работать и улучшать качество творчества.

Отдельная благодарность Сергею Яресько из города-героя Керчь за советы и понимание.

Пролог

«Чего им всем надо?» Ну в смысле женщинам. Так я думал, с некоторой грустью наблюдая, как Марико Сай надевала на себя облегающие брючки и жакетик, при этом умудряясь принимать позы, подчеркивающие стройность ее фигуры. Все движения были грациозны и вызывающи, чувствовалась элитная школа манекенщиц. Наверно, она напоследок, перед уходом, из вредности решила показать, чего я лишился, какое сокровище потерял.

«Да уж сокровище, ничего не скажешь…»

Эта обладательница вызывающей дрожь и косоглазие у любого проходящего мимо мужчины фигуры, роскошной гривы белых с некоторым металлическим отливом натуральных волос, привлекательного, чуть надменного аристократического лица, умеет и завести и обломать. А вот сейчас напоследок решила еще подразнить.

«Наверно, потом будет рассказывать подружкам, таким же аристократическим стервам, как я унижался и упрашивал ее остаться. Ага. С нее станется».

Облачившись в свой наряд и чуть поправив макияж, Марико наконец-то соизволила обратить внимание на меня. Но картина отверженного жениха, развалившегося на диване с придурковатой улыбкой и чашкой санта, местного аналога земного кофе, в руке, вызвала на ее холеном и действительно прекрасном лице гримаску неудовольствия. Но она решила доиграть роль до конца. Чуть выставив стройную ножку вперед и гордо вскинув голову, она с чарующей улыбкой обратилась ко мне:

– Максо, ты ничего мне не хочешь сказать напоследок?

«Н-да. Ну что она совсем меня за идиота держит. Ведь прожили вместе почти восемь месяцев. Должна была изучить своего несостоявшегося жениха. Вон даже с родителями познакомила. Хотя обычные мудаки-аристократы, у которых кроме толпы предков и фамильного бизнеса ничего нет».

Я отхлебнул санта, почмокал губами, наслаждаясь вкусом, и спокойно ответил:

– У тебя до такси еще минут десять. Вынеси мусор и метнись в магазин, купи пачку заварного санта, а то как-то приустал я сегодня выслушивать твои патриотические бредни. А тут начнется война, а я уставший. Нехорошо…

Она чуть побледнела, и в глазах появилось бешенство. Ох, как я раньше любил ее доводить до такого состояния, а потом тащить в постель. Сейчас мне хотелось, чтоб она просто повернулась, захватила свои пожитки и, хлопнув дверью моей небольшой холостяцкой квартирки в спальном районе, умотала на все стороны света, а лучше космоса, и дала нормально посмотреть новости и покопаться в местной информационной сети, выискивая крохи достоверной информации о будущем вторжении.

Но она не была бы Марико Сай, если б последнее слово не осталось за ней.

– Ты грязный, тупой, невоспитанный инопланетный дикарь. Правильно говорила мама, не связывайся с людьми не нашего круга.

– Дорогая. Там, кажется, такси приехало. Опоздаешь. Наверно, Марен ан Ферм тебя уже заждался.

Ну наконец-то она взбесилась. Подхватила два чемодана с вещами, тяжело хлопнув дверью, рванула к лифту. Я не поленился и подошел к окну и глянул на улицу. Да, так и есть. Белобрысый качок ан Ферм стоит возле дорогого элитного электромобиля и ждет мою бывшую сожительницу. Она, успокоившись в лифте, походкой манекенщицы вышла на улицу и, побросав чемоданы, повисла на шее нового любовника.

«Прямо идиллия. Совет вам да любовь, голубки. Ну ладно, вычеркиваю».

Представив перед собой изображения Марико, так же воображаемой кистью, как в графическом редакторе, закрасил ее лицо и постарался забыть о ней.

Дав команду домашнему компьютеру выключить прозрачность окон, спокойно подсел к терминалу и вылез на ресурс сети, где мелькает более-менее правдоподобная информация. Пару дней назад там выложили данные с системы дальнего мониторинга планетарной обороны о подходящем флоте драконов. Вот сегодня наконец-то появились предположительные данные по качественному и количественному составу группировки вторжения. Несмотря на бравурные песни по всем новостным каналам, было ясно, что Империя на помощь не придет, а планетарная оборона и две флотилии полицейских сил защитить планету не смогут.

По всем городам спешно собирали народное ополчение и вооружали лучевым и плазменным оружием, которое доставали, где только могли. Судя по общей картине, планета, не воевавшая несколько сотен лет, была на грани уничтожения. И так получилось, что я об этом узнал слишком поздно, чтоб успеть свалить подальше, так что отсидеться никак не получится. А как не хочется лезть во все это. Мы же и с Марико поругались на этой почве. Она по дурости записалась в отряд добровольцев, где ан Ферм был командиром отделения, наверно, там они и снюхались.

Я первое время снисходительно смотрел на ее патриотические выбрыки, так было модно среди молодежи, но мягко пытался рассказать, что их ждет, и сколько они проживут после начала десантной операции драконов. Но всегда натыкался на стену непонимания и, в последнее время, презрения.

Мы с Марико познакомились на работе, где трудились вместе в весьма уважаемой и известной фирме, занимающейся поставками вычислительных комплексов для орбитальных платформ и доков. Как оказалось, у меня неплохой талант программиста и это позволило найти работу на этой планете, где я обитал последние два года. Марико работала в моем отделе, и, опираясь на новизну впечатлений, я ее затащил сначала в постель, а потом стали жить вместе. Но вот как обернулась жизнь.

Формирование добровольческих отрядов началось недавно и среди молодежи стало престижным ходить в стиле «милитари» и носиться по улицам с дорогим охотничьим оружием. С некоторых пор силы правопорядка закрывали глаза на такие вещи, а многие из полицейских уже были распределены младшими командирами по добровольческим отрядам, закрепленным за определенными районами населенных пунктов.

Каждый вечер обязательно проводились занятия, и я, побыв на одном из них, сопровождая Марико, долго кривился, выслушивая чушь, которую нес молоденький полицейский лейтенант. После этого уже было неинтересно ходить на эти сходняки будущего пушечного мяса. Я не бравировал и не хвастался. Просто до того как стать программистом, мне пришлось долго быть солдатом, о чем я пытался забыть в объятиях Марико. Самое интересное, ведь и жениться на ней собирался, и даже остепениться. Значит, не судьба.

Неделю назад вышло постановление правительства планеты, что все лица, не задействованные на военных объектах и в системе гражданской обороны, принудительно приписываются к отрядам добровольцев. Да уж. Классные добровольцы получаются. И, к моему сожалению, приписали меня к тому же отряду, где была Марико, ее новый ухажер и много других с моей нынешней работы. Единственное, что согревало душу, это количество молодых девчонок, с которыми можно было пообщаться. Хотя и тут получился облом. Тех, кого принудительно приписали к отрядам, мягко говоря, презирали, исходя из гипертрофированных патриотических чувств. Меня это больше веселило, нежели задевало.

Таким образом я прожил еще два дня. На работу все равно не надо было идти: на время вторжения все фирмы позакрывались. И вот сегодня пришел вызов прибыть на пункт сбора добровольческого отряда № 56/17 города Мареканта планеты Реорте.

Да, от войны зашариться не получится, придется вмешиваться. До сбора мне оставалось чуть более двух часов, поэтому есть еще время нормально подготовиться. Порывшись в стенном шкафу, достал две большие и тяжелые сумки, куда Марико даже из любопытства не стала лазить. А зря, может быть, стала бы относиться по-другому.

Первым делом сбрил длинную шевелюру и остался с очень короткой прической. Затем достал два комплекта формы. Одна – в виде темно-зеленого комбинезона со знаками различия капитана Керторианских штурмовых войск, была сразу отложена в сторону. Керторианские штурмовики, благодаря мастерски проведенной агитации лет пятьдесят назад во время политического кризиса, пользовались особенной репутацией безбашенных и отмороженных бойцов в этой части галактики, и это могло вызвать ненужные вопросы. А вот вторая форма, которую я доставал очень редко и уже давно не надевал, вызывала грусть и тоску.

Но сейчас соответствующий случай: с драконами мы старые знакомые, и наша вражда длится уже долгие годы. В этой форме я с ними начал воевать, в ней, видимо, и умру.

Переодевшись, я посмотрел в окно, которое по команде преобразовалось в зеркало.

На меня смотрел молодой парень в камуфляже, с украинским трезубцем на шевроне и эмблемой давно не существующей 76-й дивизии ПВО. Ни армии, носящей такие знаки различия, ни страны, ни планеты уже давно, наверно, не существовало. Остался только я, последний солдат Земли.

Как будто в голове что-то щелкнуло, и уже на автопилоте стал доставать из сумок модифицированный автомат Калашникова с подствольником, АПС и кучу другого снаряжения и боеприпасов. Все это два года назад контрабандой провез через таможню и хранил на всякий случай. Вот пригодилось. Как ни странно, отношение к кинетическому оружию, тем более такому примитивному, обитателей этой планеты выражалось в простом интересе и не более. Технический прогресс приучил людей к более совершенным, и даже, если так можно сказать об оружии, комфортным средствам уничтожения. Это были и лучевые, и плазменные системы, снабженные многочисленными электронно-оптическими контроллерами, системами наведения и стрельбы. Как по мне, так в нем не было души. Именно души, вкладываемой мастером в меч, который куется, закаляется, полируется и точится месяцами. Мои стреляющие железки, которые могли вызвать только презрительную улыбку у среднестатистического обывателя этой планеты или простой интерес у коллекционера, были той частичкой, связывающей меня с прошлым, с моей Родиной. Да, это уже были не те простые и грубо сделанные орудия убийства. Многие детали были заменены и выполнены на заказ уже из современных материалов. В патронах порох заменен на совершенно иное вещество со сходными характеристиками, но имеющее возможность стрелять в вакууме и в ядовитой атмосфере при больших колебаниях температуры. Пули тоже сохранили только форму, но были выполнены из керамики, начиненной небольшим количеством взрывчатого вещества. В свое время я потратил кучу денег на все эти модернизации и, несмотря на эффективность такого вооружения, никто не захотел его использовать. Но для меня это было нечто большее, нежели антикварное оружие.

Тяжело вздохнув, сняв форму и собрав оружие в сумку, через час все загрузил в свой маленький электромобиль, который мог позволить на зарплату программиста, присев по русскому обычаю на дорожку, и вышел, думая, что уже никогда не вернусь сюда.

На площади возле торгового комплекса, назначенной для сбора членов добровольческого отряда, было многолюдно. Группки молодежи, облаченной в полувоенные одежды, имеющих разношерстное вооружение, толпились на площади, разговаривали, махали руками, попивали из бутылок прохладительные напитки. Отдельной группой стояли такие же, как и я, принудительно призванные. Выбравшись из своей машины, я быстро определил командиров этого балагана, стоявших возле полицейского электромобиля и сверяющих что-то по электронным планшетам.

Лейтенант полиции, командующий этим отрядом, поднял голову и встретился со мной взглядом, в котором я прочитал неприязнь: на одном из собраний я его достал каверзными вопросами, на которые он не знал ответов. А вот пожилой сержант одобрительно пробежал глазами по прическе и выправке, чуть прищурил глаза, разглядывая меня, потом, видимо, вспомнил, где видел мою физиономию, приветливо кивнул головой, подзывая к себе.

Я не гордый, могу подойти.

Сержант первый нарушил молчание, глянув мельком в планшет.

– Максо Мелан?

– Так точно, лэр сержант.

Он снова посмотрел в планшет, где я мельком увидел что-то похожее на схему оргштатной структуры добровольческого подразделения, и попытался разглядеть мое место в ней. Но тут меня опередили.

– Значит, так, Мелан, тут привезли со складов три ракетных комплекса «Скарион». Вы назначаетесь помощником во второй расчет к добровольцу Марктуну.

Я чуть не выругался.

«Хренасе, где они такое барахло достали? И что я с ним должен делать? Сбивать драконовские штурмовики? Ну точно страна непуганых идиотов…»

Но, мысли оставив при себе, коротко уточнил:

– Лэр сержант, что будет входить в мои обязанности?

Он, вроде как уже забыв про меня, удивленно повернул голову. Но его опередил лейтенант, которого явно напрягал наш разговор, поэтому он раздраженно попытался меня одернуть.

– Хватит умничать, вам сказали помогать стрелку: подносить кассеты с боеприпасами. Все, выполнять.

«Ну и ладно, пойдем посмотрим, что там за железо мне придется таскать…»

В небе что-то ярко вспыхнуло, потом через некоторое время вспышки пошли потоком, и небо засверкало разными цветами. Еще через час метеорный дождь раскрасил небо четкими линиями падающих обломков космических кораблей. Люди завороженно стояли, задрав головы, а я грустно опустил голову – началось. Судя по вспышке, драконы с ходу разнесли станцию планетарной обороны и сейчас чихвостят легкие полицейские крейсера, которые им на один зуб.

Марико Сай стояла невдалеке, удерживаемая за талию своим новым бойфрендом, и восторженно произнесла:

– Как красиво…

Дура. Ведь вроде работает в фирме, которая занимается космической техникой, и должна была бы понять, что это значит.

Через час интенсивность вспышек резко упала и народ как-то успокоился, а я-то знал, что сейчас начнется высадка и штурмовая авиация драконов станет перемешивать с землей планетарные оборонительные объекты. Пора.

Я встал, пошел к машине и спокойно вытащил сумки со снаряжением, отошел в сторону и стал переодеваться. Впереди у меня последний и самый кровавый бой, и негоже русскому воину его встречать с пустыми руками…

Глава 1

Где-то за холмом хлопнул взрыв, и затрещали автоматы и пулеметы. Потом еще взрыв, и в какофонию боя вмешалось деловитое и неторопливое грохотанье КПВТ. Я как раз сидел в блиндаже и заканчивал писать рапорт командованию о расходе боеприпасов за отчетный период, когда внезапная перестрелка заставила бросить все и, подхватив автомат, броситься к бойнице, занимая место по боевому расписанию. Солдаты моего маленького подразделения уже деловито заняли оборону и озабоченно поглядывали на дорогу в ожидании неприятностей.

Но за холмом все грохотали выстрелы, а противник в поле нашего зрения не появлялся.

– Рощупкин!

– Я, товарищ старший лейтенант!

– Сегодня как раз колонна должна была с беженцами проходить. Вроде рано для нее. Что там в эфире?

Невысокий ефрейтор, болтливый и непоседливый, исполняющий у нас в отряде обязанности связиста, уже щелкал переключателями радиостанции.

– Пока тихо.

Хрен его знает, кто там сцепился. Использование крупняков с БТРа еще не факт, что это кто-то из наших. У боевиков были и бронетранспортеры и БМПшки, поэтому лезть в непонятные разборки особого резона не было.

– Вызови, если будут отмалчиваться, накроем из минометов.

Вообще по штату минометы нам положены не были, но во время гражданской войны любой дополнительный аргумент в борьбе с бандитами не лишний. Поэтому когда пару месяцев назад нашу группу сняли с блокпоста и бросили на усиление морпеховской спецуре, которая в холмах зажала группу боевиков, и после боя в завалившейся на бок грузовой «Газели» нашли пару 82-мм минометов, я как мог извернулся, но выдурил такое богатство у капитана Оргулова, командира штурмовой группы. Именно с тех времен мы с ним и подружились. Они как раз в основном действовали в этом районе и часто через наш блокпост уходили в рейды в «зеленку». Мы им всегда были рады, как людям, которые приносили сведения с охваченного войной полуострова и новости из Севастополя, а они могли ожидать помощи от нас, если придется туго. Тем более Оргулов при случае старался привезти что-то такое особенное из рейда, и обычно не забывал и про нас. Результатом был японский дизельный генератор с запасом топлива, чугунная печка, пара ноутбуков и ящик с дисками с компьютерными игрушками.

Тут поднял голову Рощупкин и взволнованно крикнул:

– Товарищ старший лейтенант, это капитан Оргулов, они на дороге на боевиков нарвались…

Я вырвал у него гарнитуру.

– Феникс, Аист на связи.

В наушнике явственно послышались выстрелы, видимо, Оргулов как раз ведет огонь во время разговора.

– Привет, Аист.

– Что там, зажали?

– Да есть немного.

– Могу помочь.

– Из моих подарков?

Опа. Кодовая фраза. Про минометы мало кто знал, значит, точно Сергей Оргулов.

– Да.

– Давай пристрелочным. А я скорректирую…

– Куда лупить?

– За холмом от вас, триста метров от второго ориентира вверх по течению ручья.

– Вас понял.

Бум! Пауза. Корректировка. Бум! Еще корректировка. Бум! Бум! Бум! Бум! Стоп. Корректировка. Бум! Бум! Бум! Бум! Стоп. Корректировка. Бум! Бум! Бум! Бум!

– Все, Макс, табань. В самую говядину угодили.

– Еще моя помощь нужна?

– Ну разве что трупы собирать. Остальные разбежались.

Вот так и шли наши боевые будни, хотя что-то в последнее время стычки с бандитами участились. Основные районы Крыма уже были разграблены, и подстегиваемые голодом банды все чаще стали появляться в окрестностях тщательно охраняемого Севастополя. Через полчаса, обменявшись кодовыми фразами, мы, обесточив минные ловушки на дороге, пропустили в наше расположение небольшую колонну из двух джипов и БТРа, покрытых камуфлированным рисунком.

Я вышел к джипу, который лихо подкатил к нашему блиндажу, и стал дожидаться Оргулова. Кивнув как старым знакомым его бойцам, Саньке Артемьеву, который помогал нам устраивать минные ловушки вокруг блокпоста, их снайперу, Катерине, по которой пускали слюнки все, кто попадал в поле зрения ее холодных голубых глаз. У нас уже давно делали ставки на то, кто же все-таки покорит ее сердце, но как-то за рюмкой Серега рассказал о ее погибшем женихе и о личном счете к боевикам. Поэтому я старался не участвовать в этом тотализаторе, но и не запрещал – на улице война и людям надо о чем-то говорить, а у самого давно перед глазами стоял образ другой девушки, с которой познакомился еще перед самой войной…

– Привет, Серега, как там, тяжело пришлось?

Оргулов выглядел не очень: усталый, невыспавшийся, побитый жизнью, но все же матерый хищник с особым блеском в глазах.

– Здорово, Макс. Хорошо помог, первой же серией почти под накрытие.

– Ну так для этого ты мне эти «самовары» и оставил. А что произошло? Кто там такой умный?

Оргулов кивнул головой.

– Да чистили коридор для конвоя с беженцами и случайно зверьков срисовали, чуть раньше, чем они нас, поэтому пришлось в бой с ходу вступать.

– Много их было?

– Обычная мобильная группа. Два переделанных джипа и человек восемь бойцов.

– Всех положили?

– Трое ушли, только гоняться за ними по «зеленке» смысла нет. Нарваться на засаду и людей потерять – раз плюнуть.

– Тоже правильно. Интересно, какого хрена они так близко к блокпосту подобрались.

– Скорее всего, колонну пасут…

– Тогда придется туда секрет снова выставить, не нравится мне вся эта тягомотина.

Перекусив горячего – опять все тот же Рощупкин, любитель вкусно поесть, уже давно приготовил изумительный плов из подорвавшегося на мине барана, они снова умотали в горы, отлавливать боевиков и обеспечивать безопасность идущему конвою с беженцами.

Уже под вечер, рыча двигателями, через блокпост прошли пять грузовиков, набитых изможденными людьми, в сопровождении трех БТРов и двух БМП-2.

Колонна зашла в специально подготовленный, прикрытый холмом тупичок, где люди уже могли спокойно остановиться и передохнуть, не опасаясь нападения и обстрела. За их безопасность уже отвечали мы, поэтому в «зеленке» недалеко от блокпоста уже находились два секрета, которые контролировали несколько самых опасных мест, откуда могли обстрелять наших гостей.

К прибытию колонны на блокпосте нарисовались трое контрразведчиков с приличной охраной, которые должны были провести фильтрацию прибывших, выявляя скрытых боевиков и их пособников.

Я стоял в сторонке и вполголоса общался с командиром конвоя майором Мардуховым, который рассказывал уже вполне привычную для нашего положения историю про освобожденных рабов, живущих в скотских условиях в поселках-укрепрайонах, где базируются сильные банды крымских татар. Про целые кладбища забитых до смерти мирных жителей, про турецких наемников, про потоки оружия и наркотиков. Эти новости уже не шокировали и не вызывали никаких эмоций – теперь это наша действительность, в которой, как в паутине, приходится барахтаться каждый день. В Крыму идет гражданская война, и такие слова, как толерантность, гуманизм, дружба народов, уже давно анахронизмы, а есть только тягучая, грустная действительность. Все мы с тоской смотрим, как уменьшаются рационы питания, как начинаются перебои с горючим и боеприпасами, как мир скатывается в пучину безумия. Уже где-то грохочут ядерные взрывы, и ни для кого не секрет, что в ближайшее время кто-то глобально начнет применять оружие массового поражения, и ответные удары будут нанесены по всем, причастным и непричастным.

В это время контрики шмонали доставленный контингент, снимали отпечатки пальцев, фотографировали, все это скидывали в компьютеры и отправляли в Севастополь. Охрана из спецназа морской пехоты, который в самом начале гражданской войны был переброшен в город для поддержки российских частей гарнизона, медленно прогуливалась вокруг грузовиков, грозно поглядывая на запуганных и побитых жизнью людей.

Для меня это было привычно и знакомо, поэтому мельком глянув на людей, я пошел мимо машин к БТРу, на броне которого расположился Мишка Синцов, старлей из нашей ПВОшной дивизии, который после уничтожения пусковых турецкой авиацией перебрался в пехоту и теперь частенько выезжал на такие операции.

Но пройти к броне не получилось, со стороны ближнего грузовика раздался истошный крик:

– Максим!

Я повернул голову и с трудом узнал кричащую женщину. Это была ОНА! Грязная, в хламиде, с коротко обрезанными волосами, с синяком на скуле, но все-таки это была ОНА! Сердце, как когда-то давно, сделало два удара и застучало в бешеном темпе, как мотор набирающего скорость гоночного автомобиля.

* * *

Тот день начался для меня, как и все остальные – с раннего подъема в опостылевшей общаге. По коридору уже шуршали полусонные соседи. На общей кухне что-то журчало, парило и обдавало запахом домашней еды. Я не любил общую кухню и старался там не появляться совсем: уж слишком неуловимый и неприятный дух зависти и интриг там витал, и при этом весьма густой. У меня как-то не сложились отношения с соседями, да и желания не было: общага вроде как относилась к Министерству обороны, но таких военных, как я, здесь было очень мало. Здание давно превратилось в ночлежку для торговцев с близлежащего рынка, которые за определенную мзду имели больше шансов при выделении комнат, нежели наш собрат в погонах. У коменданта кто-то из родственников был в гарнизонной прокуратуре, поэтому на это закрывали глаза, а скорее всего имели какой-то интерес. Мне в свое время совершенно случайно удалось тут обосноваться и в одиночку занять трехместную комнату и в течение пары лет стойко отбиваться от попыток кого-нибудь мне подселить. Это был интересный мир. Прямо «срез общества в канаве», как любил я выражаться. На втором и третьем этаже жили более привилегированные жильцы, и чем выше к крыше, тем ниже социальный статус. На пятом этаже жили чуть ли не отбросы общества, которых по той или иной причине не могли выселить, и там часто происходили пьянки и дебоши. Вот такой вот каламбур – чем ниже человек опустился, тем выше он поднимается по этажам в общаге.

Быстро проведя утренний моцион и наскоро перекусив скромным холостяцким завтраком, надел форменный камуфляж, не спеша пошел на службу, спокойно наслаждаясь утренней прохладой на улице. Обожаю идти пешком утром. Жары еще нет. Дороги не забиты транспортом, и за ночь воздух успел очиститься от ежедневной гари и выхлопов транспорта. И есть время побыть наедине с самим собой.

До штаба 76-й дивизии ПВО, где я имел честь служить последние три года, было двадцать минут пешком. Любимые двадцать минут. Время подумать. О будущей судьбе и о перспективах выстраданного решения. Грустно. С детства мечтал быть военным, офицером, но сейчас единственным желанием было снять надоевшую форму и забыть про армию, как про страшный сон.

Сколько себя помню, всегда хотел быть военным. В нашей семье семь поколений военных, это из тех, про кого достоверно известно. И дед, и отец, и дядька были военными. И помотаться по гарнизонам пришлось, видел и север и юг. Правда, судьба в Сибирь не заносила, больше по Северному флоту и европейской части Советского Союза. А после развала Союза осели в Симферополе, где отцу под конец службы наконец-то удалось получить квартиру. Несколько лет назад отец умер от рака, и мать уехала к сестре в Волгоград. Благодаря связям отца, удалось поступить в Харьковский военный университет и закончить его, хотя не с красным дипломом, но с достаточно высоким рейтингом. Это помогло распределиться обратно в Крым, который был для меня родным. Вот так я и попал служить в дивизию ПВО, прикрывающую весь Крым, сначала в радиотехническую роту, базирующуюся на Ай-Петри, и впоследствии перевестись в штаб в Севастополь.

Прямо по маршруту движения находились общаги приборостроительного института, куда раньше частенько захаживал с такими же молодыми офицерами, как и я. Интересно было наблюдать, как из бравых военных мы превращаемся в объекты охоты будущих выпускниц. Как правило, в общагах живут девушки из сельских районов или иногородние, но практически все заражаются этим городом и хотят тут остаться жить. Одна из возможностей – удачно выйти замуж. Местная элита редко обращает свой взор на обитательниц этого студенческого царства. Поэтому офицеры часто становятся объектами интереса молодых охотниц. Со стороны очень комично наблюдать за такими брачными танцами. Но желание сюда ходить давно пропало. После неудачного брака с девушкой-офицером накатила апатия, да и серость армейской жизни тоже внесла свой вклад. Многие в такой ситуации спиваются или уходят в длительные загулы, но у меня, как ни странно, хватило силы воли воздержаться и принять судьбоносное решение – изменить свою жизнь…

Наверно, причиной тому была недавняя встреча с девушкой, которая сумела расшевелить меня и заставить взглянуть на мир другими глазами. Тогда я, замотанный службой, успел заскочить в общагу, переодеться в гражданку, и, сев в маршрутку, отправился на набережную, с тайной мыслью познакомиться с какой-нибудь девушкой. Сейчас, в самый разгар летнего сезона, центр вечернего города представлял собой муравейник из отдыхающих. Количество приезжих особ женского пола приемлемого возраста просто зашкаливало, и глаза молодого офицера, вырвавшегося из серости казарменной жизни, разбегались, как у ребенка в магазине игрушек, и сердце учащенно стучало в преддверии интересных знакомств. Но после десятка мимолетных интрижек, заканчивающихся постелью и утренним ничего не значащим поцелуем, новизна впечатлений сошла на нет, а сердце требовало нечто иное, настоящее и родное. Хотелось встретить настоящую любовь, ради которой можно будет перевернуть галактику. Кто ж знал, что мечтам свойственно исполняться почти в буквальном смысле.

Прогуливаясь по набережной и попивая крымскую минералку из охлажденной стеклянной бутылки, я спокойно рассматривал женский контингент и как-то не видел того, чего ищу. Как говорят у нас в Севастополе, хочешь познакомиться надолго с девушкой, знакомься с незагорелой – загорелая скоро уедет. Это, конечно, глупо, ходить на набережную, как на работу, но как еще проводить вечер, чтоб не сидеть в опостылевшей общаге и слушать крики соседей за стеной, быстро накачивающихся дешевым пивом.

Вечер вступил в свои права, и над тихой гладью Севастопольской бухты разливалась музыка с множества дискотек и танцполов, создавая неподражаемую какофонию, свойственную курортному городу. Ветра не было, спала жара, и с моря тянуло приятной прохладой, которая освежала и тянула окунуться. Но чистота бухты как-то не располагала к принятию водных процедур, ну разве что исходя из извращенного желания покрыться тонкой и оригинальной по расцветке нефтяной пленкой.

Остановившись у парапета на плохо освещенной части набережной, чтоб огни близкой дискотеки не резали глаза, я залюбовался световой дорожкой на глади залива, идущей от красочно подсвеченного Константиновского равелина. Жизнь хороша, но чего-то не хватает. Взгляд зацепился за яркие звезды, которые сегодня сверкали как никогда ярко – сказывалось безоблачное небо и отсутствие луны. Звезды манили и притягивали своим холодным блеском и недостижимостью для простого смертного. Когда служил на Ай-Петри, они были намного ближе, но именно сейчас я ощущал свое одиночество.

– А ведь и там могут тоже жить люди…

Голос был мягкий, завораживающий и чарующий. Как во сне, повернул голову и с интересом стал рассматривать силуэт молодой невысокой девушки, которая остановилась в метре от меня и тоже любовалась картиной ночного залива. С моими метр восемьдесят она казалась значительно ниже, хотя с ходу ее рост определил как метр шестьдесят – шестьдесят пять. Длинные темные волосы чуть ниже плеч, уложенные в модельную прическу, подчеркивали ее непростое происхождение, да и в манере одеваться явно чувствовался вкус. Она повернула голову, и в свете далеких фонарей глаза незнакомки интригующе заблестели. Я почувствовал, как застучало сердце, и в первый раз за несколько лет ощутил чувство подъема, ощущение, что жизнь наконец-то принесла невероятный сюрприз. Постаравшись сдержать дрожь в голосе, ответил:

– Вполне реально. Только это ничего не меняет. Люди везде одинаковы, хотят многого, при этом не давая ничего. Там, наверно, звездные королевства, поражающие своим великолепием и красотой, техническим совершенством, но, думаю, если копнуть поглубже, найдем то же самое: интриги, зависть, вражду и кровь, как же без нее, замытая, закрашенная, но все же будет.