Текст книги "100 великих предсказаний"

«Чернокнижник» Яков Брюс

Так окрестила его народная молва. Ну а кем он был на самом деле, обрусевший шотландец, верой и правдой служивший российскому престолу? Парадокс, но известно о нем не так уж много… Но и те сведения, что удалось собрать, рисуют нам человека весьма разностороннего.

^{Яков Брюс}

…Говорят, своих гостей, приезжавших к нему по весне в подмосковную усадьбу, расположенную в районе нынешней станции Монино, сей незаурядный человек любил ошеломить таким фокусом.

В мае месяце, как известно, лед на реках и прудах в Подмосковье уж не держится, он тает еще в марте – апреле. Но вот Брюс в сумерках в сопровождении гостей выходил в приусадебный парк, взмахивал белым платочком, и на глазах изумленных гостей его пруд, словно по волшебству, покрывался льдом.

Теперь вы понимаете, почему Якова Брюса звали порой колдуном. Но славен сей муж был вовсе не забавами подобного рода.

Когда юный царь Петр начал собирать свое «потешное войско», под его знамена одними из первых встали два недоросля, братья Роман и Яков Брюсы.

Их дед Яков, потомок шотландских королей, в середине XVII века отправился искать счастья в далекую Московию. Он преданно служил царю и русской земле, командуя псковским полком, и скончался в 1680 году в чине генерал-майора. Его сын Вилим пошел по стопам отца и погиб под Азовом в чине полковника.

Таким образом, Якову Вилимовичу Брюсу, считай от рождения, была уготована судьба человека военного. А поскольку он был на два с лишним года старше царя Петра, то, вступая в «потешное войско», успел уже вполне познать трудности и опасности настоящего ратного дела. Он участвовал в двух крымских походах, организованных фаворитом Софьи В.В. Голицыным.

И когда вернулся в Москву, то нашел столицу затаившейся в ожидании, кто победит: борьба за царскую корону между Софьей и подросшим Петром достигла кульминации. Яков Брюс колебался недолго, и когда Петр уехал из Преображенского в Троице-Сергиеву лавру, собирая вокруг себя всех сторонников, присоединился к нему вместе с другими «потешными».

С этого момента его судьба оказалась тесно связанной с русским царем. Вместе с Петром Брюс воевал под Азовом. Когда Петр в составе Великого посольства отправился за границу, Яков в 1697 году прибыл к нему в Амстердам и привез составленную им карту земель от Москвы до Малой Азии для печатания.

Об отношении к нему Петра в тот момент красноречиво говорит такой факт. Перед отъездом из Москвы Брюс получил сильный ожог руки в доме князя-кесаря Ф.Ю. Ромодановского. Петр во время длительных отлучек из Москвы передавал князю-кесарю бразды правления, относился к нему с подчеркнутым уважением и в письмах смиренно подписывался: «Всегдашний раб пресветлейшего вашего величества бомбардир Петр».

Но узнав о печальном происшествии, Петр в гневе забыл об этикете. «Зверь! Долго ли тебе людей жечь? И сюды раненые от вас приехали», – написал он Ромодановскому. А зная о пристрастии князя к крепким напиткам, на аллегорическом языке именуемым Ивашкой Хмельницким, еще и добавил: «Перестань знатца с Ивашкою, быть от него роже драной».

Правда, грозный глава Тайного приказа угроз не побоялся, ответил с невозмутимым достоинством: «В твоем же письме написано ко мне, будто я знаюся с Ивашкою Хмельницким: и то, господине, неправда… Неколи мне с Ивашкою знатца, всегда в кровях омываемся; ваше то дело на досуге стало знакомство держать с Ивашкою, а нам недосуг. А что Яков Брюс донес, будто от меня руку обжег, и то сделалось пьянством его, а не от меня».

Петр сбавил тон и предпочел шуткой заключить мировую: «Писано, что Яков Брюс с пьянства своего то сделал; и то правда, только на чьем дворе и при ком? А что в кровях, и от того, чаю, и больше пьете для страху. А нам подлинно нельзя, потому что непрестанно в ученье».

Петр, ценивший разносторонние научные познания Брюса, в 1706 оду передал в его ведение Московскую гражданскую типографию. Отсюда вышел первый календарь, получивший в народе название «Брюсова календаря». На самом деле составителем календаря был В.А. Киприанов, а Брюс только курировал его работу.

Житель московской ремесленной слободы Кадаши, торговец, поставлявший в Оружейную палату свечной товар, Киприанов в то же время увлекался математикой, изучил навигацию, владел иностранными языками, освоил искусство гравирования, интересовался астрологией. Он-то и подал Петру идею выпустить общедоступный календарь. По его гадательным таблицам можно было получить предсказание на любой день любого года, что обеспечило календарю большую популярность не только в XVIII столетии, но и в XIX.

Сам же Брюс по указанию царя в 1711 году отправился в Берлин «для найму мастеровых людей знатных художеств, которые у нас потребны». Занимался Яков Вилимович и покупкой инструментов для научных и мореходных целей. Приобретал художественные произведения и редкости для царского собрания. Во время таких поездок он познакомился с немецким ученым Г. Лейбницем и потом вел с ним переписку.

Учредив Сенат, Петр назначил в него и Брюса, сделав его в 1717 году президентом Берг– и Мануфактур-коллегий. Теперь в ведении Брюса было развитие горнодобывающей промышленности и заводского дела в России. Однако в это же время он продолжал совершенствовать русскую артиллерию, пообещав царю, что сможет добиться большей скорострельности орудий.

Обрадованный Петр отвечал: «Ежели сие сыщете, то великое дело будет, за которую вашу прилежность зело благодарствую».

В том же 1717 году Брюсу пришлось стать дипломатом, на которого Петр возложил ответственную миссию. Вместе с А.И. Остерманом он отправился на Аландский конгресс для выработки условий заключения мира со Швецией.

Смерть шведского короля Карла XII прервала переговоры. Но в 1721 году они возобновились. Тонкая изворотливость Остермана и непоколебимая твердость Брюса удачно дополняли друг друга. Они с честью выполнили возложенное на них поручение. По условиям Ништадтского мира к России отошли Лифляндия, Эстляндия, Ингерманландия, часть Карелии и Моонзундские острова.

Петр, получив известие о таком окончании переговоров, был весьма доволен, сказав, что «николи наша Россия такого полезного мира не получала».

Брюс был не только верным исполнителем державных замыслов Петра, но и принимал участие в его семейных делах. Петр поручил Якову Вилимовичу регулярно посещать царевича Алексея, очевидно, надеясь, что беседы умного и широко образованного человека повлияют на непутевого наследника. При дворе царевича состояла и супруга Брюса Мария Андреевна (Маргарита Мантейфель). В 1724 году во время коронации Екатерины Брюс нес перед ней императорскую корону, а супруга его была в числе пяти статс-дам, поддерживавших шлейф Екатерины.

А в следующем году именно Яков Брюс был главным распорядителем на похоронах Петра.

Екатерина I, утвердившись на русском престоле, не забыла заслуг Брюса, наградив его орденом Александра Невского. Но, увидев, как «птенцы гнезда Петрова» начали жестокую вражду, деля почести при дворе Екатерины, Брюс в 1726 году благоразумно удалился в отставку в чине генерал-фельдмаршала.

В 1727 году он купил у А.Г. Долгорукого подмосковное имение Глинки, разбил там парк, выстроил дом с обсерваторией и безвыездно жил там, занимаясь любимыми науками. Он увлекся медициной и оказывал помощь окрестным жителям, составляя лекарства из трав.

Умер Брюс в 1735 году, немного не дожив до 66 лет. Детей у него не было. Испанский посол де Лириа писал о нем: «Одаренный большими способностями, он хорошо знал свое дело и Русскую землю, а неукоризненным ни в чем поведением он заслужил общую к себе любовь и уважение».

Однако в памяти народной почему-то упрочился иной образ Брюса – колдуна и чернокнижника. Повод для подобных подозрений он сам подал еще в молодости. В конце XVII столетия в Москве была выстроена Сухарева башня, и москвичи стали замечать, что время от времени ночной порой в верхних окнах башни таинственно мерцал свет. Это друг царя Ф.Я. Лефорт собирал «Нептуново общество», увлекавшееся, по слухам, астрологией и магией. В общество входили еще восемь человек, и среди них – сам любознательный царь, неразлучный с ним Меншиков и Яков Брюс.

Говорят, Яков Брюс возглавил «Нептуново общество» после смерти Лефорта. Кроме того, на Сухаревой башне он занимался астрономическими наблюдениями. Репутация «звездочета» и глубокие научные познания Брюса порождали среди обывателей фантастические легенды.

Как рассказывал П.И. Богатырев в книге «Московская старина», москвичи уверились, «будто у Брюса была такая книга, которая открывала ему все тайны, и он мог посредством этой книги узнать, что находится на любом месте в земле, мог сказать, у кого что где спрятано»…

Основой для подобных преданий могли послужить реальные факты. Чиновники, составлявшие опись кабинета Брюса, нашли там немало необычных книг, например: «Философия мистика на немецком языке», «Небо новое на русском языке» – так обозначено в описи.

Была и вовсе загадочная книга, состоявшая из семи деревянных дощечек с вырезанным на них непонятным текстом. Народная молва утверждала, будто магическая Брюсова книга принадлежала некогда премудрому царю Соломону. И Брюс, не желая, чтобы она после его смерти попала в чужие руки, замуровал ее в стене Сухаревой башни. А после того как башня была разрушена, стали поговаривать, что случилось это неспроста и виной всему – могучие и опасные чары, заключавшиеся в Брюсовой книге.

Даже саму смерть Брюса порой приписывали его магическим экспериментам.

В частности, крестьяне из села Чернышино Калужской губернии, принадлежавшего когда-то Брюсу, рассказывали, что хозяин был царским «арихметчиком», знал, сколько звезд на небе и сколько раз колесо повернется, пока до Киева повозка доедет. Взглянув на рассыпанный перед ним горох, он мог сразу назвать точное количество горошин: «Да мало ль еще, что знал этот Брюс: он знал все травы этакие тайные и камни чудные, составы разные из них делал, воду даже живую произвел…»

Решив испробовать чудо оживления и омоложения на себе самом, Брюс будто бы повелел верному слуге разрубить себя на части мечом и потом поливать «живой водой». Но для этого нужен был долгий срок, а тут царь некстати хватился своего «арихметчика». Пришлось слуге во всем сознаться и показать тело господина.

«Глядят – тело Брюсово уж совсем срослось и ран не видно; он раскинул руки, как сонный, уже дышит, и румянец играет в лице». Однако возмутился православный царь, сказал с гневом: «Это нечистое дело!» И повелел похоронить чародея в земле на веки вечные.

В качестве мага и чернокнижника Брюс фигурирует и в сочинениях русских писателей – в частности, в повести В.Ф. Одоевского «Саламандра» и незавершенном романе И.И. Лажечникова «Колдун на Сухаревой башне».

Новая реальность XX века вносила в легенды о Брюсе свои коррективы. Утверждали, будто он не умер, а создал воздушный корабль и улетел на нем неведомо куда. Царь же повелел книги его замуровать (опять-таки в Сухаревой башне), а все снадобья – сжечь.

В судьбе Брюса и в самом деле есть что-то загадочное. Неясно, где и как сын служилого дворянина сумел получить такое блестящее образование, которое позволило ему затем овладеть глубокими познаниями в самых различных областях науки. Непроницаемыми для постороннего взгляда остались его внутренний мир и домашняя жизнь, особенно в последние годы, проведенные почти в отшельническом уединении.

«Судя по некоторым данным, Яков Вилимович обладал скорее скептическим, чем мистическим складом ума, – пишет по этому поводу кандидат филологических наук И. Грачева. – По свидетельству одного из современников, Брюс не верил ничему сверхъестественному». И когда Петр показывал ему нетленные мощи святых угодников в новгородской Софии, Брюс «относил сие к климату, к свойству земли, в которой прежде погребены были, к бальзамированию телес и к воздержанной жизни…»

Но, по иронии судьбы, само имя Брюса впоследствии стало ассоциироваться с чем-то таинственным и сверхъестественным. В начале XX века кирха в бывшей Немецкой слободе, где похоронили Брюса, была уничтожена, а останки графа передали в лабораторию известного антрополога М.М. Герасимова для восстановления его облика. Но они бесследно исчезли. Сохранились лишь отреставрированные кафтан и камзол Брюса, они – в фондах Государственного Исторического музея. Зато возникли слухи о привидении Брюса, будто бы посещающем свой загородный дом.

Не так давно в бывшей брюсовской усадьбе с помощью местных краеведов открыт музей. Его работники, будем надеяться, помогут прояснить «белые пятна» в биографии одного из самых видных сподвижников Петра. Ведь разгадали же они фокус с «волшебно» замерзающим прудом…

Повелитель духов Иммануил Сведенборг

Знаменитого шведского мистика и провидца Иммануила Сведенборга иногда называют отцом спиритизма – искусства общения с духами, то есть с душами умерших.

^{Иммануил Сведенборг}

Сам он рассказывал, что начал общаться с духами после такого случая, имевшего место в ночь с 6 на 7 апреля 1744 года. «Около десяти часов я лег в постель; спустя полчаса я услыхал под головою стуки, – повествует он, – вслед за тем испытал сильное сотрясение с головы до ног…»

Тем не менее Сведенберг все же заснул и проснулся уже после полуночи, заслышав «такой шум, как если бы столкнулось много ветров». Вслед за тем ему было явление, о котором он выразился так: «“О всемогущий Иисус Христос, то, что ты по твоей великой милости соизволяешь прийти к столь великому грешнику, делает меня достойным твоей милости”. В то же мгновение я был уже на его лоне и видел его лицом к лицу, и это был облик со святейшим выражением, которое нельзя описать».

Увиденное столь сильно потрясло нашего героя, что вскоре он пишет заявление об отставке от всех должностей, бросает науку и целиком отдается во власть духовидения. Между тем к тому времени он был довольно известным в Европе ученым, если так можно выразиться, специалистом широкого профиля. Он занимался космологией, математикой, механикой, анатомией, физиологией, металлургией, геологией и еще десятком других наук.

Началось же это вот с чего. Сын епископа и профессора богословия в Упсальском университете Джеспера Сведберга, позднее изменившего свою фамилию, родился 29 января 1688 года и получил весьма солидное образование сначала дома, а потом в том же университете на философском факультете. Позже изучал естествознание, после чего продолжил образование за границей.

Четыре года спустя он возвратился в Швецию и вскоре был назначен советником правительства по устройству каналов и доков. Автор многих изобретений и усовершенствований, Сведенборг благодаря своим выдающимся сочинениям по физике и минералогии приобрел такую громкую известность, что на родине его избрали членом многих научных обществ и, сверх того, возвели в дворянское звание.

И вдруг в 1745 году он просит об отставке и посвящает свою жизнь сомнительному занятию предсказателя и мистика. Говорят, что толчком к тому послужила несчастная любовь. Иммануил уже был обручен со своей возлюбленной, как вдруг понял, что она идет за него только по принуждению родителей, без всякого ответного чувства. Сведенборг поступил благородно и освободил девушку от данного слова, но, увы, забыть ее так и не смог, навсегда оставшись холостяком. И разлад в душе его оказался столь велик, что с годами ученый начал страдать от сексуального расстройства, выражавшегося в навязчивых эротических сновидениях и стремлении обладать всеми женщинами.

По меркам того времени это было в высшей степени непорядочно. И чтобы хоть как-то обуздать свои порывы, Иммануил обращается к Библии и молитвам. Именно в этот период великой борьбы между возвышенными устремлениями и низменными страстями Сведенборга и начинают посещать видения, об одном из которых уже говорилось вначале.

Год спустя после первого видения, произведшего на ученого ошеломляющее впечатление, было и второе. Всевышний, по словам Сведенборга, снова посетил его в образе «мужа, окруженного лучезарным светом». «Он сказал: “Я Господь Бог, творец и искупитель, избрал тебя для объяснения людям внутреннего духовного смысла Священного Писания и буду внушать тебе то, что ты должен писать”», – утверждает мистик.

С тех пор Сведенборг, по его утверждению, общался не только с лицами, которых знал при жизни, но и с великими людьми прошлого. А чтобы окончательно порвать с прошлым, Сведенборг переезжает из Швеции в Англию и поселяется в Лондоне.

Французский профессор Портан, посетивший Сведенборга в английской столице, рассказывал, что был принят не сразу, поскольку знаменитый духовидец был занят – он беседовал с кем-то в другой комнате.

Правда, Портан слышал лишь голос Сведенборга, но ни слова в ответ. Затем дверь отворилась, и Сведенборг, продолжая разговаривать, проводил невидимого гостя до двери, где вежливо простился с ним.

После этого он повернулся к Портану и заявил, что у него в гостях только что был знаменитый римский поэт Вергилий.

Рассказывают также, что в тот период у Сведенборга развился другой дар – он стал ясно видеть, что должно случиться в будущем или что происходит в данный момент в других местах.

Самым замечательным случаем знаменитый современник Сведенборга немецкий философ Иммануил Кант считал видение мистиком стокгольмского пожара, случившегося 1 сентября 1758 года.

В этот день Сведенборг возвратился в Швецию из Англии, сойдя в четыре часа пополудни на берег в Готенбурге. Один из друзей сразу же повез его к себе домой. Около шести часов ученый внезапно поднялся из-за стола, убежав в отведенную ему комнату, но вскоре вернулся, испуганный и бледный.

– В Стокгольме бушует страшный пожар! – заявил он и, схватившись за грудь, словно ему не хватало воздуха, выскочил в сад.

Зная о присущих Сведенборгу странностях, хозяева особенно не волновались. Прошло два часа, прежде чем ученый вернулся и уже спокойным голосом сообщил, что пожар удалось остановить за три дома до его маленького особняка.

Слух об этом немедленно распространился по городу и дошел до губернатора, который приказал подробно расспросить Сведенборга и записать его рассказ. К удивлению всех горожан, на другой день, ближе к вечеру, прибыла эстафета, а на следующее утро и королевский курьер. Привезенные сообщения совпали с рассказом Сведенборга.

Второй случай, рассказанный Кантом, касается некой госпожи Мартевиль, вдовы голландского посланника в Стокгольме. После смерти мужа она получила от ювелира счет на 25 000 голландских гульденов за якобы выполненный для него заказ.

Вдова была убеждена в том, что ее умерший муж, добросовестно относившийся к денежным делам, уже давно заплатил по этому счету, но не могла отыскать расписки мастера. Тогда она обратилась к Сведенборгу, попросив его вступить в контакт с духом мужа и осведомиться у него, где могла быть спрятана расписка.

Сведенборг пришел через три дня и сообщил, что расписка лежит в потайном ящике одного из шкафов. И она действительно была там найдена.

И, наконец, третий случай касается самой шведской королевы Луизы Ульрики, которая, прослышав про удивительный дар Сведенборга, пригласила его во дворец и подвергла испытанию. Она попросила мага связаться с ее умершим братом принцем Вильгельмом и узнать от него, о чем они говорили в последние минуты перед расставанием.

Иммануил Сведенборг обещал исполнить поручение и через несколько дней вновь посетил королевский дворец. Здесь он в присутствии государственного советника графа Шверина передал ей все подробности того достопамятного разговора, да так точно, что королева, по свидетельству графа, едва не лишилась чувств.

Больше за магом особых подвигов не числится, хотя он еще многие годы продолжал принимать посетителей и за особую плату брался выяснить у их умерших родственников те или иные подробности их загробной жизни.

Умер Иммануил Сведенборг в Лондоне, 29 марта 1779 года, как уверяют, заранее предсказав дату своей кончины.

Перевоплощения и пророчества графа Сен-Жермена

Эта личность настолько уникальна, что его имя до сих пор у многих на слуху, хотя некоторые исследователи и утверждают, что граф, подобно поручику Киже, фигура мифическая, на самом деле никогда не существовавшая. Впрочем, гораздо больше людей, которые уверены в реальности существования Сен-Жермена. А кое-кто даже считает, что граф-авантюрист жив до сих пор…

^{Сен-Жермен}

Достоверные сведения о графе Сен-Жермене отрывочны и скупы. По некоторым данным, он был старшим сыном популярного лидера Венгрии – короля-освободителя Ференца Ракоци Второго.

А вот небылиц о нем ходило множество. Некоторые считали его воплощенным богом, другие – мудрым эльзасским евреем. В Англии он был известен как «Маркиз Черного Креста», в Голландии его называли Сюрмонтом, в Венеции именовали маркизом де Монферра, в Пизе – шевалье Шеннингом, в Генуе – генералом Салтыковым, в России – графом Умницей…

Но чаще всего он именовался графом Сен-Жерменом и имел на это право, поскольку купил имение San Germane в итальянском Тироле и заплатил папе за свой титул.

Говорили, что он был необычайно красив и невероятно умен. Его огромная эрудиция и лингвистические способности, казалось, не знали пределов.

Он был очень богат, часто делал весьма ценные подарки своим друзьям и даже королевским семьям Европы. Но никто не знал источников его состояния. Известно лишь, что в 1757 году он взял у Людовика XV громный алмаз с трещиной, – этот дефект значительно снижал ценность камня, а через несколько дней вернул королю бриллиант чистой воды. Правда, был ли это тот же камень, в котором таинственным образом был исправлен дефект или граф искусно подменил камень похожим на него, – история умалчивает…

Современников также поражала его способность сохранять свой облик неизменным на протяжении многих десятилетий. А потому поговаривали, что на самом деле ему не менее 500 лет и он познал секрет философского камня, подарившего ему и богатство и вечную молодость.

В былые времена он, дескать, выступал под разными личинами. Был Френсисом Бэконом и лордом Веруламом в XVII веке, монахом Робертусом в XVI веке, Хуньяди Яносом в XV веке, Христианом Розенкрейцером в XIV веке и Роджером Бэконом в XIII веке. Еще раньше он был великим неоплатоником Роклом, а до этого – святым Альбой.

Легенду эту поддерживал слуга графа. На вопрос, сколько на самом деле лет графу, он простодушно отвечал, что не знает, поскольку состоит на службе у господина всего только триста лет…

Говорили, что Сен-Жермен был способен проводить в трансе, без пробуждения, от тридцати семи до сорока девяти часов, а очнувшись, знал все, что ему необходимо было знать по той или иной проблеме. И предсказывал будущее, никогда не ошибаясь. Именно он пророчествовал королям Людовику XV и XVI, а также несчастной Марии Антуанетте.

На сегодняшний день сохранилось больше всего сведений о жизни графа в Париже. Когда в XVIII веке при дворе появился мужчина лет 45–50, состоятельный и хорошо образованный, кое-кто из пожилых аристократов припомнил, что они уже встречались с этим человеком на заре своей далекой юности. Но вот граф с той поры совершенно не изменился.

Когда персоной графа во Франции начали чересчур интересоваться, он счел за благо таинственно исчезнуть. И объявился уже при дворе в Италии. Потом его видели в Голландии, Англии, Пруссии и, наконец, в России…

По некоторым сведениям, оказавшись в Петербурге, Сен-Жермен принял самое деятельное участие в перевороте 1762 года, приведшем к власти Екатерину II. Во всяком случае, немецкий маркграф Брандербург-Ансбахский уверял, что был свидетелем встречи в 1760 году Сен-Жермена с Алексеем Орловым, которые вели долгий разговор о чем-то, отдалившись от всех остальных.

И еще одна загадочная история связывает графа с Россией. В «Пиковой даме» Пушкин описал одну из самых красивых легенд, связанных с Сен-Жерменом. Говорят, Александр Сергеевич написал трагическую историю молодого человека, пытавшегося выведать у старой княгини тайну трех карт, на основе рассказа князя Голицына, с которым она случилась в действительности. Князь поведал поэту, что однажды проиграл в карты огромную сумму. Он пожаловался на эту беду своей бабке Наталье Петровне Голицыной и попросил у нее денег – чтобы отыграться. Княгиня денег не дала, но передала внуку секрет, который узнала в свое время в Париже от графа Сен-Жермена. Внук поставил на эти карты и отыгрался, но никогда больше играть не садился – такое условие перед ним поставила Голицына, которая в свое время дала такое же обещание Сен-Жермену…

Совершив свою миссию в Санкт-Петербурге, Сен-Жермен вернулся в Европу и через Бельгию отправился в Париж, чтобы предупредить королеву Марию-Антуанетту о грядущей революции. Реакция ее была неожиданной: за мрачное предсказание она приказала пророка арестовать.

Граф, конечно же, вовремя скрылся, уехав в Гамбург, а затем – в Шлезвиг, где нашел у принца Карла Гессенского самый радушный прием.

Умер граф 27 февраля 1784 года, о чем в церковной книге города Экернфиорд была сделана соответствующая запись. Известно и место захоронения графа. Тем не менее Елена Рерих пишет, что могила не настоящая, «на самом деле там похоронен заместитель графа».

И действительно, в 1788 году французский посланник в Венеции граф де Шалон столкнулся с «покойником» на площади Св. Марка и попытался заговорить с ним, но граф поспешил удалиться, не признав знакомства. В 1793 году в Париже графа видели принцесса де Ламбаль и Жанна Дюбарри… А в 1814 году престарелая аристократка мадам де Жанлисс повстречала его в Вене – он выглядел все так же, каким он был во времена ее молодости…

Согласно одной из версий, граф постепенно все-таки старел и к концу ХХ века в последний раз проявил свои феноменальные способности в образе самого замечательного чародея прошлого столетия – Вольфа Мессинга.