Текст книги "Закон пошлости"

Стасс Бабицкий
Закон пошлости

Барышни у обочин

1

Артем раздраженно щурился на темное шоссе и блики чужих фар. Только с этой блондинкой начало складываться – звонок. Поезжай-ка ты, добрый молодец, в Подмосковье. За полсотни верст. Встречай дядю. Он со сделки едет, кучу наличности везет. Такси брать боится. Да и зачем? У племянника же машина, не бросит в трудную минуту…

Дядя жирненькой каплей растекся в соседнем кресле. Только поверхностное натяжение двубортного пиджака и ремень безопасности не давали ему превратиться в лужицу, полную эйфории.

– Дядь Борь, вот объясни, как у тебя получается? – Артем почувствовал, что засыпает. Надо отвлечься разговором. – Молодые, борзые, прекрасно обученные на тренингах, риелторы не могут продать подмосковные халупы. Обламывают зубы. Потом за дело берешься ты и как волшебник продаешь за большие деньги. И полные карманы бонусов…

– Это не волшебство. Просто фокусы, – заулыбался дядя. – Тут важно эффектное появление и ахалай-махалай. У молодых тренинги, а у меня репутация и благородная седина.

– И не менее благородная лысина, – хмыкнул племянник.

– Не слишком заметная, – предостерегающе поднял палец Борис Никитич. – К тому же я работаю с постоянными клиентами и не связываюсь с ипотекой. Вот давешний покупатель уже четвертую квартиру с моей помощью берет. Он вроде не бандит, не крутой босс – простой деревенский мужик. Но нажил капиталец, вкладывает в недвижимость. Ему хоромы по 300 квадратов не нужны. Лучше мелкие, в ближайшем Подмосковье. Зато детям наследство оставит. Хороший мужик, и спасибо у него всегда очень правильное!

Дядя достал из внутреннего кармана пачку денег. Хрустнул ей с явным удовольствием. Артем отметил краем глаза – там, на купюрах, сплошной путеводитель по Хабаровску. Присвистнул уважительно.

– Продвинутой молодежи до моего уровня – как до Пекина крабом, – довольный произведенным эффектом, дядя спрятал деньги. – В вашем поколении тренингов много, а талантов нет. Вот что у тебя по радио играет? Какое-то постоянное «тыц-тыц-тыц». Где музыка нормальная?

Артем хихикнул.

– Да не вопрос. Сейчас найду какую-нибудь «ретруху» – из уважения к сединам мастера!

– И к лысине! – вновь поднял палец Борис Никитич.

Из динамиков грянула бодрая песня: «и стоя-а-али барышни у обо-о-очин, им солда-а-аты нравились очень-о-очень…»

– Вот тебе, дядь Борь, дискотека 80-х. Слушай свои «Самоцветы», – хмыкнул Артем. – Только я думал, в СССР не было ни секса, ни проституток.

– Дурачок, – дружелюбно пожурил дядя. – Все перепутал. Во-первых, не «Самоцветы», а ВИА «Пламя». Во-вторых, если в СССР секса не было, как ты на свет появился? А про проституток Троцкий еще в 1937 году писал: «Размеры этого социального зла… Э-э-э-э… Невозможно узнать даже приблизительно, потому что»…

Тут он закатил глаза, выковыривая из памяти нужную цитату.

– «Потому что целомудренная бюрократия приказывает статистике молчать!» Вот как-то так. И еще про предельную деградацию женщин в интересах мужчин с тугим кошельком. Хотя, какое отношение к данной песне имеют проститутки, я вообще не понимаю.

– А с чего, по-твоему, девушки у обочины стоят? – искренне удивился племянник. – Да еще с солдатами заигрывают. Проститутки они, очевидно же. Или вот еще эти ваши старые стихи: резиновую Зину купили в магазине… Точно про куклу из секс-шопа. Маршак наверняка был старый извращенец!

– При чем тут Маршак? Это Агния Барто! – вдруг неожиданно взвился дядя. – Вот поколение бездарей, вырастили на свою голову. Уже авторов детских стихов не помните. Зато про секс думаете все время!

– А то ж вы не такие были в двадцать лет?! – примирительно пробурчал племянник.

– Ну, может и такие. Вот я в двадцать лет из армии вернулся, в институт поступил. А тут Перестройка, гласность, кооперативы, – ностальгически завздыхал Борис Никитич. – Плюнул на профессию, пошел в бизнес. Только раскрутился – бандиты нарисовались, весь бизнес забрали себе. Так молодость и прошла. А потом уже появились эти твои проститутки на обочинах. Но я с ними ни разу не пересекался, потому что к тому времени уже был женат на твоей тете – вечно правильной и высокоморальной Надежде Константиновне. Все-таки имя оно на характер влияет, да…

Артем уловил странную грустинку в его голосе. И спросил вкрадчивым голосом Мефистофеля:

– А хотелось… Пересечься-то?

Дядя хитро прищурился, но ответил совершенно серьезно:

– Так оно и сейчас хочется. Да боязно как-то.

И тут, как на грех, впереди показались те самые барышни. В несносно-коротких юбках. Артем резко затормозил метрах в десяти. Помигал фарами. Одна из придорожных нимф отделилась от стайки и ленивой походкой двинулась к машине, на ходу взъерошивая копну рыжих волос.

– А чего тут бояться, дядь Борь? – Артем явно наслаждался его замешательством. – Конечно, на трассе не самые красивые феи стоят. Но для мимолетной интрижки – самое оно.

– Д-да ну их, заразу подцеплю еще, – нервно сглотнул Борис Никитич. Хотя глаза его уже предательски поблескивали.

Рыжая девица как раз в этот момент чуть не по пояс всунулась в салон. И положив грудь-четверочку на живот почтенного риелтора, смело отвергла все подозрения. Девочки чистые, добрые, старательные. А Маринка вообще новенькая, у нее сегодня первый выход, берите – не пожалеете. Дядя хищно кивнул. Но тут же вздрогнул и почесал затылок:

– А вдруг Надя узнает…

– Да откуда же она узнает?!

2

– Да откуда же она узнала?!

Три часа спустя Артем смотрел на любимую (и единственную) тетю через стеклянную дверь полицейского участка. Надежда Константиновна стояла на улице, под фонарем. Рядом блестело желтым боком такси.

– Тёма, это я позвонил, – жалобно промямлил дядя Боря. Куда девался весь его апломб успешного дельца?! Сейчас он был похож на фокусника, который после блистательного выступления на арене вдруг осознал: за кулисами придется объяснять жене – а что там была за девушка? Ну, та, в лифчике с люрексом, которую ты с таким удовольствием пилил. – Запаниковал. Когда началась облава и полицейские нас запихнули в фургон с решетками, а потом привезли сюда. Допросы, протоколы, позор-то какой, удар по репутации… И тут я понял, время-то глубоко за полночь. Наденька ведь ничего не знает. Ждет, волнуется. Думает, вдруг меня убили. Дал денег товарищу в форме, он разрешил позвонить жене.

Артем снова глянул на улицу. Тетка нетерпеливо притопывала каблуком и была злая, как собака Баскервилей. Выходить из участка совершенно не хотелось. Дяде тоже.

– Что же я теперь скажу? – поскуливал он. – Как объясню? Ведь бес попутал…

– Дядь Борь, вали все на меня, – устало сказал племянник. – Это я тебе голову задурил. И главное – ничего же не было. Облава нагрянула до того, как ты… Того…

Он вспомнил, как достопочтенный дядюшка вприпрыжку бежал за проституткой к лесополосе, на ходу расстегивая брюки. Слегка похрюкивая от возбуждения. Но тут же велел себе выбросить картинку из головы. Как и следующие кадры, где бравые полицейские волокли сладкую парочку обратно к дороге. Буквально через пару минут. Прямо как ангелы-хранители, уберегающие от греха.

– Правильно, правильно, – закивал Борис Никитич. – Ведь не было ничего. Зачем же она так сердится… Как думаешь, может все обойдется?

Артем пожал плечами. С тех пор, как погибли родители и тетка забрала его к себе, семья жила настолько тихо и скучно, что эту историю надо признать самой вопиющей катастрофой – шутка ли, – за 18 лет. Просчитать реакцию тети Нади не взялся бы сейчас и астролог Глоба.

– А чего она такси-то не отпускает? Счетчик же тикает! – дядина жадность ненадолго пересилила страх, и он резво рванул наружу.

Но взгляд жены был настолько колючим, что Борис Никитич моментально сдулся, как дырявый шарик. Начал раскачиваться на нетвердых ногах и мямлить. Прошло пять минут. Десять. Четверть часа спустя такси еще стояло на месте, счетчик по-прежнему тикал, а тетка все также молчала. Дядя перестал мямлить. Начал всхлипывать, тереть кулаками глаза свои, бесстыжие.

В это время в коридор вывели барышень. С обочины. Их допросили, забили данные в компьютер и немедленно отпустили. Закон – законом, а коррупцию, знаете ли, никто не отменял. Один генерал набрал другого на домашний номер: молодцы твои бойцы, орлы прямо. Завтра всем премию пришлю. В конвертах…

Тут Артем понял, как спасти дядю. Надо бросить на алтарь тетиного гнева другую жертву. Пусть растерзает, не жалко. Он выхватил из группы полуголых девиц ту самую Марину. Потащил к выходу.

– Ты должна помочь. Расскажи, как все было. В смысле, что ничего не было, – приговаривал он на ходу. – Пожалуйста. Помоги. Я тебе денег дам, сколько скажешь…

Девица ругалась пятиэтажными конструкциями, царапалась и всячески пыталась вырваться. Ей явно не хотелось участвовать в семейных разборках. Особенно в роли «ах, это та самая шлюха!»

– Пусти. Не нужны мне никакие деньги, – шипела она. – Я сейчас полицию позову. Пусти, урод!

В двух шагах от импровизированной голгофы, проститутка замерла. Перестала дышать. А потом с радостным криком бросилась на шею тете Наде. Сквозь сбивчиво-истеричные поцелуи прорывалось:

– Мама! Мамочка! Наконец-то я тебя нашла!

3

Ошалевший таксист даже отказался брать с них деньги. Всю дорогу приговаривал: это же Санта-Барбара, чувак. Артем согласно кивал. Про дядю Борю и неудавшийся адюльтер давно забыли. Всю дорогу до дома почтенный риелтор сидел на заднем сиденье, вжавшись в угол. Иногда чуть подвывал, как от зубной боли. Но в целом, старался быть незаметным.

Впрочем, тете Наде было совсем не до него. Она судорожно вцепилась в руку своей неожиданной дочери. Обе плакали, смеялись, говорили взахлеб. Артем посматривал в зеркало заднего вида и удивлялся: как же раньше-то не заметил. Марина – копия тетушки. Конечно, не той почтенной матроны, что сейчас истекает слезой и косметикой. Но один в один молодая Наденька с фотографии из семейного альбома. Там еще надпись по краю была: «Евпатория-92»…

Дома пили чай. Потом за встречу. Опять плакали и смеялись. Только под утро разошлись по углам. Артем лежал на диване, пялился в потолок. Какой там сон?! Вот сейчас в спальне ворочается на скрипучей кровати кузина, о которой он не думал и не знал столько лет. Тетя Надя скрывала это даже от любимого мужа. Вырвала страницу из жизни, смяла и бросила в дальний угол. А смотри-ка, кто-то нашел комочек заброшенный. Разгладил. Теперь заботливо вклеивает обратно, не жалея скотча.

Итак, возьмем за точку отсчета ту самую безмятежную семейную фото-идиллию в Крыму. Через три года Надежда окончила институт, пошла работать бухгалтером в строительную фирму. Почти сразу забеременела – стремительный служебный роман.

– Жених мой сбежал за три месяца до родов. Даже не попрощался, подлец. А тут еще та жуткая авария, – столько лет прошло, а она все еще не могла говорить об этом спокойно. Сразу начинала рыдать…

Но если выжать все слезы, в сухом остатке история выглядела так.

– Сестра с мужем разбились на машине. Артёмку забрала к себе. Думала, ничего, проживем. А тут этот трус меня бросил… Прикинула: двух детей без мужа точно не подниму. Отдать племянника в детский дом и мысли не было, прикипела за несколько месяцев. Да и единственная память о любимой сестре. А того, что внутри, не хотела категорически. Когда шла рожать, честно сказала врачу: напишу отказ. Акушерка сама одинокая, говорит – давай заберу. Оформлю, как будто моя дочка. Давно подумывала усыновить, да столько мороки с документами. А сама родить не могу. Ты вот глупая, счастья своего не знаешь…

Оставила ребенка, и такая тоска. Месяц, другой – ну когда же утихнет? А все больнее и больнее становится. Пошла искать ту акушерку. В больнице говорят: уволилась и уехала. Куда? Нет информации…

– А мы в Брянске жили, – дальше уже рассказывала Марина. – Мама Вера, уж простите, привыкла ее так называть, воспитала меня как родную. Только год назад узнала правду. Когда мама Вера заболела сильно, показала вашу страничку в Одноклассниках. Говорит – вот твоя настоящая мама. Когда умру, найди ее в Москве. Я в тот же день хотела написать, но не решилась. Только фотографию сохранила. Потом долгое время не заходила в интернет, а когда собралась с духом, чтобы написать – странички уже и не было.

Артем прекрасно помнил, как год назад лично удалил теткин аккаунт – повадился ей писать какой-то озабоченный. Всякие мерзости. Да и не зависала Надежда Константиновна в Одноклассниках. Главбух одной из крупнейших строительных компаний Москвы – карьера на загляденье. С чего бы ей захотелось переписываться с неудачниками из прошлой жизни.

А дочку она найти уже и не надеялась…

Марина тоже отчаялась. Особенно когда местный криминальный авторитет Серый (в миру Серега), решил взять ее в жены. Погуляли несколько раз, дискотеки, шампанское. Ужин в ресторане «Седьмое небо. Колечко подарил, не как Джордж Клуни своей невесте, понятное дело. Но где Брянск, а где Клуни – ты края видь! Под шумок Серый отжал квартиру у мамы Веры. Буквально за день, как ее не стало.

– Страшный человек. Еле вырвалась от него, сбежала в Москву. И вот два месяца здесь, – Марина описала свои мытарства в большом городе. Сняла койку в какой-то ночлежке. Ходила по строительным фирмам с фотографией тети Нади, общалась с вахтерами и секретаршами, но все только пожимали плечами. Неделю назад пила чай в кафе, подсел милый юноша Давид – угостил обедом, расспросил за жизнь, услышал историю сиротки. Дал денег взаймы. А потом оказался сутенером и заставил выйти на трассу, отрабатывать долг…

Где-то в этот момент у дяди Бори окончательно закипели мозги. Он напоил жену и Марину снотворным. Две таблетки выпил сам. И накрыл всех ворохом мягкой, пушистой банальности: утро вечера мудренее.

4

– Тёма, вставай! – тетка настойчиво трясла его за плечо. – Да просыпайся уже, соня. Завтракать пора.

День шагнул прямо через подоконник, невзирая на двойной стеклопакет и девятый этаж. Яркий луч ужалил левый глаз, который Артем открыл на пробу. Правый решил поберечь.

– Голова болит, – выдавил он. – Посплю еще, пожалуй.

– Не-не-не! У тебя другие планы, – сочувствием в голосе тети Нади не пахло. – Поедешь с Мариной за вещами. Она к нам переезжает. Не в ночлежке же оставаться?!

Племянник решился на вторую попытку:

– У меня машины нет. Вчера, как нас арестовали – так и все. Отдал ключи сержанту какому-то, откатили на штрафстоянку, скорее всего. Посплю часок и позвоню гаишникам, пусть поищут – где…

– Не надо никуда звонить, все уже нашли, – в комнату заглянул дядя Боря. – Уж не помню, сколько я вчера денег дал товарищам полицейским, но они сегодня сами с утра машину к подъезду пригнали. Да еще и на мойку успели заехать по дороге. Видимо, много дал.

Он бросил тревожный взгляд на жену. Не грянет ли буря. Но та, похоже, решила все забыть и скандала не устраивать.

– Кофе на плите, завтрак на столе, – позвала Марина из кухни.

Тетя ушла помогать доченьке. Артем рывком сел на диване и внимательно посмотрел на Бориса Никитича.

– Дядь Борь, ты-то как сам?

– Как жопы килограмм, – вроде бы отшутился, а вздох меж тем проскочил. Такой, средней тяжести. – Живешь вот так с близким человеком…

Помолчали. Да и что тут скажешь? Он встретил Надежду через год после разразившейся жизненной драмы. Поженились скромно, без больших торжеств. Жили, опять-таки, тихо. Детей завести хотели, да все не складывалось. Племянника воспитывали, души в Тёмке не чаяли.

– И вот, на старости лет – бац! Сюрпри-и-из. Проститутки, полицейские, таинственная девочка из прошлого, – Борис Никитич шумно высморкался в платок. – Но так лучше. Наденька сейчас ведь тоже в шоке. Пусть общается с дочкой побольше, пусть узнают друг друга получше. А меня оставят в покое, хоть ненадолго… Давай, натягивай джинсы и марш на кухню!

Ох, зря послушался! После завтрака голова у Артема разболелась сильнее. Да еще сестрица всю дорогу болтала и хихикала.

– Значит, мы с тобой двоюродные, так? Называй меня кузиной. Кузина Марина! Звучит. Прямо в рифму получается…

Благо, ехать было недалеко. По московским меркам, полчаса – не расстояние.

– Ты подожди, пару минут. У меня вещей-то чуть. Только рюкзак соберу и вернусь, – Марина выпорхнула из машины, громко хлопнула дверью.

Та-а-ак! Вечером будем на холодильнике тренироваться, подумал Артем. Закрыл глаза – подремать хоть немножко, – и провалился в бездонную черную яму. Потому не заметил, как из старенького «Вольво», тут же припаркованного, вышел рослый крепыш. Его спортивный костюм напоминал про сочинскую Олимпиаду. А блестящие остроносые туфли и полный рот золотых зубов уже не оставляли сомнений – кого-то ждут реальные проблемы.

Проблемы начались, как только Марина вышла из подъезда. Спортсмен молча сгреб девушку в охапку. Она двинула нападавшего локтем в грудь, заорала и побежала к машине. Артем выскочил навстречу, еще ничего толком не соображая. Моргая спросонья, вспомнил свою единственную драку – в третьем классе. Как потом выслушивал нотации от директрисы школы и от тети Нади: любой конфликт можно решить словами, без кулаков… Открыл рот, чтобы решить словами. Но сказать ничего не успел. Громила, не сбавляя хода, ударил с правой и побежал дальше. А сознание Артема снова ухнуло в глубокую яму.

Только на этот раз – в красную.

5

– Короче, братан. Я ж не знал, что ты реально братан. Хоть и двоюродный, – у Артема появилось ощущение, будто он очнулся в середине сериала «Бригада». – Думал, Маринка тут себе хахаля завела. Вот и врезал разок.

Зато голова больше не болит, приятно удивился Артем. Посмотрел по сторонам: так, понятно. Он лежит на заднем сиденье «Вольво». Чьи-то колени вместо подушки: значит, Марина тоже здесь. Бандит за рулем куда-то нас везет. Похитил? Тогда почему мы не связанные? И зачем он, вроде как, извиняется…

– Серега, ты дебил! – возмущалась кузина. О, значит тот самый, страшный человек. Жених из Брянска. Нашел-таки. – Ты ему челюсть сломал!

Челюсть… Да, запомнился удар в лицо… Как такое забудешь?! А что Марина прижимает к моей щеке? Мороженое в фольге. Заморозка такая, наркоз в полевых условиях.

– Не рассчитал чуток, – бритый затылок виновато сморщился. – Но ничего, сейчас в больницу приедем. Врачи поколдуют. И вообще, он парень крепкий. До свадьбы заживет.

– Не будет никакой свадьбы! – взвилась Марина. – Я тебе уже сколько раз говорила: оставь меня в покое.

Серый плавно затормозил.

– Все, братан, приехали. Выгружайся. Когда спросят, что случилось, я скажу: споткнулся и упал неудачно. На бордюр. Тебе надо будет только кивнуть. Понятно? А с тобой, – обернулся бандит к Марине, – мы после поговорим.

Из его голоса исчезли проблески дружелюбия.

– И не вздумай сбежать!

6

– Как же вам повезло, молодой человек. Перелом легкий, не оскольчатый. Три недели и все в норме. Правда, будут сложности с питанием. Вы любите йогурты? Придется полюбить. А еще соки, компоты и куриный бульон. Да, и первое время придется помолчать. Мы вам челюсть зафиксировали, разговаривать запрещено!

Артем кивал, хотя не особо слушал профессиональную скороговорку хирурга. Он не только онемел, но также оглох и, кажется, потерял нюх. Все чувства притупились, чтобы не мешать глазам смотреть на молодую практикантку в белом халате. Интернша… Так говорят? Не важно! …перебирала какие-то инструменты на столике у окна. Сквозь легкую ткань просвечивало нечто кокетливо-кружевное, а из-под врачебной шапочки выбивался длинный волнистый локон. Пожилой хирург улыбнулся. Понятно. Молодо-зелено. А ведь парень даже не сможет спросить – как зовут красавицу.

– Татьяна, проводите молодого человека в палату, – он подмигнул Артему. – Несколько дней подержим вас в больнице. Посмотрим, как проходит процесс заживления.

Чувства постепенно возвращались к Артему. Он вдыхал аромат ее духов – нечто цветочное, с легкими нотками цитрусов и корицы. Прикасался кончиками пальцев к ее руке. Вроде как случайно, на ходу. Каждый раз пробивало током, аж волосы на загривке вставали дыбом.

Как же с ней объясниться? Записку написать? Глупо как-то, фальшиво. Это где-нибудь во времена Пушкина было бы круто. А в наш век нано-технологий, письма – какой-то пережиток…

Точно! У него же есть приложение – переводчик, который может озвучить любой текст на 17 языках. В том числе и на русском! Зря его друзья подкалывают, мол, кучу ерунды в телефон накачал. А полезняшки всегда пригождаются. Артем плюхнулся на кушетку в больничном коридоре, не глядя на девушку, быстро набил текст. Увеличил громкость динамиков и запустил приложение.

– Ду ю билив ин лав эт фёст сайт? – затянул айфон по-английски.

Ох, бестолочь! Режим забыл переключить. Артем покраснел и начал тыкать пальцем в экран. Татьяна стояла и смотрела на него сверху вниз. По-прежнему, без всякого интереса.

Ладно, вторая попытка.

– Вы верите в любовь с первого взгляда? – вещал занудный голос, в лучших традициях автоответчиков и навигаторов. – Когда я увидел вас, сразу понял: вот это именно та женщина, с которой хочется жить долго и счастливо. А потом умереть в один день. Понимаю, все так внезапно и неожиданно. Но я полюбил вас всем сердцем. Выходите за меня замуж!

Признанию из мобильника явно не хватало эмоций. Впрочем, глаза Артема все компенсировали. Они горели огнем, в них взрывались фейерверки и крутились калейдоскопы. Но льдинки во взгляде красавицы растопить не смогли.

– Удивительное дело, обычно пациенты зовут меня на чашечку кофе или погулять по набережной. В крайнем случае, на выходные в Турцию. А вы так сразу замуж!

Артем вздохнул. После всех волшебных совпадений он так надеялся на еще одно чудо. Пусть совсем маленькое.

Увы.

– Вы хороший, романтичный, но совершенно не наблюдательный юноша, – улыбнулась Татьяна, чуть смягчаясь. – Видите кольцо на безымянном пальце? Я уже замужем. И очень счастлива. Поэтому, вынуждена отказать.

Она продолжала говорить какие-то пустые, успокаивающиеся слова, но Артем смотрел куда-то вдаль. Он увидел Серегу. Точнее его фото – во весь экран телевизора, который смотрели медсестра и несколько пациентов. Диктор новостей за кадром читала текст, обрывки которого долетали даже сюда.

– Криминальная хроника. Сегодня у больницы номер… Во время перестрелки… Неоднократно судимый Сергей Завалишин… Трое сутенеров, которые контролировали… Открыли огонь по сотрудникам полиции… Получили смертельные ранения… Новый бандитский передел в Москве… И о погоде…

Татьяна внимательно посмотрела на побледневшего Артема. Но истолковала его реакцию по-своему.

– Мой отказ так сильно ранил? Возможно, я недооценила глубину ваших чувств или чистоту намерений, – она закусила губу, чтобы не рассмеяться. – Пока не стирайте те слова из телефона, ладно? А ваша палата вот здесь, сразу за углом.

7

Свернув за угол, Артем столкнулся в больничном коридоре с тетей Надей. Она заговорщицки приложила палец к губам и потащила племянника на лестницу.

– Видел новости? – шепот тетки навевал мысли о мешке с кобрами, до того злющая она была. – Про этого, горе-жениха из Брянска.

Артем показал жестами: не могу говорить. Вопросительно промычал, не раскрывая рта:

– М-м-мрина?

– Жива-здорова. Увезли на допрос – то ли как свидетельницу, то ли как соучастницу. Борис поехал выручать, у него же теперь в полиции куча друзей, – сардонически ухмыльнулась тетка. – Самое главное, если тебя спросят…

Она посмотрела на фиксирующую конструкцию, которая превращала племянника в подобие робота из фильмов докомпьютерной эры.

– Если ПОТОМ тебя спросит следователь, скажешь, что Маринка этого Серого знать не знала. Просто когда ты упал и сломал челюсть – да, надо будет соврать, – поймала попутную машину до больницы. Вас совершенно случайно подвез криминальный элемент. А уже дальше приехали другие бандиты и сразу начали стрелять…

Артем показал большой палец. Хотя страшно интересно, как все было на самом деле. Но вести диалог при помощи программы-переводчика он уже зарекся, к тому же на лестнице послышались шаги. Не важно, кто именно поднимался – врач, медсестра, пациент или посетитель. Все равно здесь не дадут посекретничать.

– Борис сказал, такие дела закрывают быстро. Одна мерзота постреляла других, полиции меньше работы. Так что надеюсь, скоро Марину отпустят и они сюда…

Тетка прервалась на полуфразе и уставилась на высокого мужчину, который поднимался на их этаж.

– Нет. Не может быть!

Темно-серый костюм, шляпа, аккуратно постриженная бородка. Чем-то напоминает популярного актера Домогарова. Но точно не он, подумал Артем. Откуда же такая странна реакция?!

– Глеб!

Незнакомец поднял глаза на этот сдавленный хрип. В его карих глазах промелькнули непонимание, страх, огромное изумление – именно в таком порядке.

– Надя? Как ты…

Договорить не смог. Потерял сознание и упал на истоптанные ступеньки. Тетка, тяжело дыша, вцепилась в Артема и выдавила:

– Это он. Папа. Марины…

8

Артему хотелось задать сразу сто вопросов. Или больше. Но пришлось терпеть.

Надежда начала с упреков. Про сломанную жизнь. Про брошенную дочь. Про стыд и позор. А виновник всего этого сидел, закрыв лицо руками, и повторял, как заведенный:

– Я вспомнил. Все вспомнил…

Вскоре тетя иссякла и перешла на всхлипы. Глеб откашлялся и скрестил руки на груди.

– Гад, трус, предатель… Вот как ты называла меня все эти годы? Но ведь я только сейчас увидел твое лицо и вспомнил, что произошло восемнадцать лет назад. Конечно, был шок, когда ты сказала о беременности. Все так неожиданно. Только-только карьера в гору пошла. Полетел в Швецию – ответственная командировка. Я был молодым эгоистом, признаю… Но на обратном пути познакомился в самолете с девушкой из соседнего кресла. Елизавета всю дорогу говорила про своего годовалого сына. Обычные восторги молодой мамы: зубки, животик, пяточки. Было что-то волшебное даже не в словах, в ее голосе. И я понял, что уже готов стать отцом. Не просто готов – очень хочу. Соседку встречал муж на «Жигулях». Попросил подвезти. Хотел быстрее попасть в город, купить кольцо и сделать тебе предложение. Но в двух километрах от Шереметьево, в машину на полной скорости врезался…

– Если ты сейчас скажешь «КамАЗ», я сойду с ума, – перебила тетя Надя.

– Откуда ты знаешь? – удивился Глеб.

– Потому что моя сестра Лиза возвращалась в тот же день с международной конференции в Стокгольме. Ее встречал муж. И ровно в двух километрах от аэропорта их «Жигули» протаранил «КамАЗ». А это – тот самый мальчик, ее сын…

Артем не знал таких подробностей. В его маленьком детском мире трагический вечер оставил полустертый след: папа привез малыша к тетушке и пообещал скоро вернуться. Но, впервые в жизни, обманул.

– Раньше всегда думала, «Ирония судьбы» – комедия, – тяжело вздохнула тетка. – А теперь понимаю: когда ты внутри, это просто фильм ужасов!

– Тут не ирония. Уже какой-то сарказм судьбы. Вы с сестрой совершенно не похожи! – Глеб вглядывался в ее лицо, сверяясь с образами из далекого прошлого.

– Точно. Зато с дочкой мы – как две капли…

Глеб резко встал и заоглядывался.

– Где она? Хочу ее увидеть!

– Не уверена, что это хорошая идея, – старые обиды просто так, по щелчку пальцев, не проходят. – Сначала расскажи, почему не вернулся. Да, авария была страшная. Но ты ведь выжил.

– Просто повезло. От удара задняя дверь открылась, меня выбросило на обочину. Смотрю «Жигули» сплющены и раздавлены, их протащило метров десять. Комок железа! Прости, парень, – кивнул он в сторону побледневшего Артема. – Заглянул в «КамАЗ», там водитель с разбитой головой, в отключке. И как назло, ни одной машины на трассе…

Как такое возможно? Там пробки обычно, до горизонта. Хотя… Сколько лет прошло. Тогда машин было меньше. Тогда и сотовые телефоны еще не у всех… А вообще они уже были? Артем вспомнил доисторическую «мобилу», которую его приятель купил на барахолке. Весом почти три кило, здоровущая трубка. По сравнению с айфоном – динозавр. А двадцать лет назад был самый писк моды. И стоил вызывающе неприлично. Словно прочитав его мысли, Глеб сказал:

– Сейчас дико звучит, но тогда я и на помощь позвать не мог. Никого вокруг. Глянул через поле – какая-то деревенька на горизонте. Побежал туда, позвонить по телефону – скорую вызвать, ГАИ. Добежал до окраины и сознание потерял. Адреналин схлынул, привет горячий. Очнулся. Кто я, где я – не помню ничего. Про аварию, про тебя, про работу… Ничего! Память отшибло начисто. Приютила старушка одна. Сумасшедшая немножко, но сердобольная. Выходила, поставила на ноги. Денег дала на дорогу – немного, что скопила из пенсии на черный день. У меня паспорт в кармане лежал, а прописка там воронежская. Поехал в Воронеж, восстановил по крупицам свою жизнь – школа, армия, институт… Родных никого в живых не застал. Про московскую историю ничего так и не вспомнил. Нашел какой-то угол, запил. Пару лет не просыхал, стыдно признаться. Потом совесть заела, обещал же старушке деньги вернуть… Подсобрал крупицы, поехал к бабке в деревню. Застал ее уже при смерти. Узнала, говорит: «Молилась за тебя, милок! Наследников-то нет, переживать больше не за кого. А гроши свои убери – у меня в погребе золото зарыто. В дальнем углу, под бочкой, в которой капусту солю. Ты возьми себе и начни новую жизнь. Счастливую!» Я не поверил, думаю, совсем старушка из ума выжила. Клады мерещатся. Но бабка два дня не отставала: «Возьми деньги! Похоронишь меня по-человечески, да поминки справишь». Полез в погреб, только чтоб успокоить. Бочку сдвинул, землю пару раз копнул – чугунок. А в нем кольца, браслеты, золото и бриллианты.

Артем присвистнул. Хотя получилось булькающее шипение, челюсть-то в тисках фиксатора. Но на него никто внимания не обратил. Интересно же было: откуда богатство. А все оказалось прозаично. Старушка больше полувека варила самогон, снабжая все окрестные деревеньки. Заодно скупала у алкашей семейные или краденные драгоценности. За бесценок, понятное дело. Жила скромно, чтоб участковый не совался с вопросами. Вот и накопила.

Глеб похоронил старушку и начал новую жизнь, как та наказывала. Дом отремонтировал, прямо в той деревне и остался. Ездил в Москву, золото продавал. По чуть-чуть, ведь и в наши времена – если узнают, сразу отберут. Не все, так большую часть. Не бандиты, так государство. Потом были какие-то махинации, вклады со сложными процентами…

– Это все не интересно. Главное, я теперь богатый человек, – подытожил Глеб. – Готов обеспечить родную дочь деньгами, квартирой и вообще всем, чем нужно.

9

– Дочь? У тебя есть дочь? – на лестничную площадку шагнула Татьяна. Никто не заметил, но она уже некоторое время стояла в дверях и внимательно прислушивалась к разговору. – А говорил, что никогда не любил никого так, как меня. Обманщик!