Книга: Агасфер - Стефан Гейм

Извилистые параллели между Люцифером и Агасфером, Агасфером и Иисусом, XVI веком и XX и ещё какие-то другие по-настоящему нетривиально вышли. Осталось непонятным: для кого написано? для христиан? для иудеев? для поклонников нью-эйджа? для атеистов? Судя по тому, что мне понравилось, вероятно, для атеистов.

Три грации, они же мадонна в разных возрастах с брошенным младенцем на обложке -- отдельные пять баллов :)))

Разрешите в завершение моего непозволительно затянувшегося письма добавить [...] (из письма Байфуса Лейхтентрагеру)

... добавить совет для тех, кто ещё не прочитал: не поленитесь просмотреть до конца примечание, которое начинается немногообещающими словами: Выражаю глубокую признательность господину барону Гербарту фон Шаде из Северо-Эльбской церковной библиотеки и т.д. Поверьте: не пожалеете. Только читать надо после всего текста.

Об Агасфере можно писать очень много, и как о символе еврейского народа на протяжении многих веков, и как образе вечного движения, и как иллюстрации судьбы. Стефан Гейм все затронул понемножку, где-то посмеялся, даже поиздевался, где-то затронул вещи серьезные, как застарелые мозоли. Расскажу, что нового лично для меня автор внес в образ вечного странника в данном романе.

Я всегда полагал наиболее присущими Агасферу две черты. 1) Одиночество – никто не может быть другом и спутником столь непоседливого и древнего персонажа. 2) Неизменность – как бы не приспосабливался Агасфер к текущему веку, у него на плечах груз опыта, знание что «это пройдет» и не меняется только отправная точка – дом вблизи Голгофы и конечная – Второе пришествие. Автор показывает совершенно другую картинку: во-первых, у него есть спутник – такой же вечный, такой же условно виноватый перед Создателем, такой же неприкаянный. Имя ему Лейхтентрагер, он же Люцифер, он же Сатана. А значит, уже нет одиночества. При этом Люцифер выполняет роль ангела-хранителя, позволяя Агасферу примерять разные судьбы и даже умирать, хотя и снова появляться. Значит и неизменность долой.

Что же осталось от Вечного жида? Осталось кривое зеркало, в его лице автор показывает всю библейскую и реальную человеческую историю. Агасфер, оставаясь самим собой, поочередно становится то на место Иуды Искариота, то на место Пилата, то на место Христа. В его фигуре можно разглядеть усмешку над религиозным фанатизмом Средних веков и Нового времени, а также ухмылку над научным атеизмом века двадцатого. Агасфер страдает в нацистских лагерях, но не находит покоя и в новообразовавшемся государстве Израиль. Фигура вневременная стала фигурой всеобъемлющей. Отсюда ответ на вопрос из первого абзаца: нет, маршрута у Агасфера не было, он пас любые травы, потому что лучшего пастуха жизнь и смерть найти не могли.

В романе Вечный жид все-таки дождался второго пришествия Христа, а вот человечество, занятое конструированием ядерных ракет и выяснением кто больше в Царстве Небесном, его пришествия не заметило. Значит Агасфер выполнил свою функцию и ушел, оставив нам метель, право пасти могильные травы и управлять самим жизнью человеческой.

В оригинале легенда об Агасфере повествует о неком еврее, который отказал Иисусу в отдыхе на пути на Голгофу и за это был проклят странствовать по земле до второго пришествия. Гейм берет общий скелет и нанизывает на него плоть, объясняющую мотивы Агасфера и его склад ума, понудивший его к такому поступку.

Параллельно автор исследует истоки современного антисемитизма, по его убеждениям берущие начало во взглядах Мартина Лютера, который был нетерпим к иноверцам, а в особенности к рассеянным по свету евреям, не имеющим собственной земли, но дающим деньги в рост, т.е. изначально религиозная ненависть имела и вполне объяснимые экономические причины.

Я не специалист по христианскому богословию и не могу похвастаться глубоким знанием библейских сюжетов и их смыслов, но в трактовке Гейма для меня есть единственная нелогичность: он считает, что сами люди изначально порочны и злобны, а высшие силы ничего с этим поделать не могут и лишь направляют людей, а деградировать и поддаваться страстям, как известно, намного проще, чем духовно расти. Может, он и прав - кто знает...

…видел, как там мучили и уничтожали несчастных. Поверьте мне, дорогой коллега, ни один дьявол не способен выдумать столь чудовищные методы достижения собственной цели; это было дело рук человеческих…

По легенде Агасфер желал переделать сотворённый Богом мир, потому что тот несправедлив. К этому же мнению приходит и Иисус в романе, когда во время второго пришествия вдруг обнаруживает «огненные грибы до небес», атомные бомбы, которые успело понаделать человечество, и замечает, что от творения останутся лишь звёзды, — потому что далеко. Сцена Страшного суда, за которым нет ничего, потрясает тем, что это исчезновение всего не менее прекрасно, чем сотворение. Мир оказался безнадёжен, и все попытки спасти его — напрасны. Вернее, напрасны — попытки спасти через страдание и подставление щеки:

Страдание — это ещё не заслуга, сказал Агасфер; овца, которая покорно отдаёт себя на съедение, лишь помогает волкам устанавливать волчий порядок.

Он был за битву, но слишком поздно Христос согласился на битву, прежде пострадав ни за что. И теперь, о Страшном суде, Агасфер говорит ему:

Равви, сказал я, взяв его руку, тонкую, как у женщины, может быть, Равви, на сей раз это было твоим искуплением.

Агасфер стремится переделать мир, но не покаянием, — в этом его принципиальное отличие от Йорга, блаженного человечка, однажды возомнившего себя Агасфером. Ну и путаница же происходит в учёных умах Берлинского университета, когда они пытаются отыскать следы т.н. Агасферов в разных эпохах! Поражает глупость одного из первых их опровержений на существование Агасфера: а почему же этот еврей не воспользовался знаменитостью своего дома, откуда прогнал некогда Христа, не разрекламировал его — в наш-то капиталистический век! — и не сделал на этом состояние, — спрашивает профессор у Лейхтентрагера. Да потому что он очень древний, этот Агасфер, и цели его весьма далеки от того, чтобы нажиться в определённую эпоху. Он пришёл из далёкого прошлого, и уйдёт в далёкое будущее, он уже вековой странник, национальность его — лишь ярлык, внешность, ничто более. Очевидно, Гейм высмеивает институтскую бюрократию, когда приводит основание для отказа от представления на конференцию в Москве (Москве!!! И как Воланд, туда же!!!) лейхтентрагеровского доклада: «неглубокая разработка», «отсутствие обстоятельного анализа» и т. п. Мне очень понравилось то, что автор с самого начала не диктует определённую «правильную» позицию: за религию, или против, — там всё неоднозначно, пусть читатель сам дойдёт до того, что религия часто только внешняя, заменяет отсутствие духовности, что Люцифер не за зло, потому что ему так же противны гнусные деяния людей, как и Богу, только он, пожалуй что, более терпим. Ведь вот Эйцена же они в каком-то смысле успокаивают даже, и очень бережно подводят его к каминной трубе, и, не сомневаюсь, так же бережно обходились с ним в дымоходе. Хотя и сам Бог появляется в конце в великом разочаровании, а если несёшь в себе такое разочарование и до сих пор не уничтожаешь мир — это же тоже терпимость, и ещё какая огромная. Но Бог не собирается творить «новое небо и новую землю», как обещал, объясняя это тем, что — а не будет лучше:

Я сотворил мир и человека, но будучи единожды созданным, творение начинает жить по собственным законам, из «да» получается «нет», из «нет» получается «да», пока ничто больше не останется таким, каким было прежде, и мир, сотворённый Господом, оказывается неузнаваемым для самого Творца.

Эйцен, который в более традиционном романе был бы жертвой, заключающей сделку с дьяволом, здесь обманывается (-ся-, возвратный суффикс, сам себя обманывает же!) хитрее, а с приближением конца романа всё больше напоминает шизофреника: память его очень кратковременна, он признаёт одно, вроде бы понимая логику, а потом раз — и продолжает думать совершенно по-другому, в своём ключе, принимая за правду версию, где он не виновен, а виновны Агасфер или все остальные. Когда его соблазняла Маргрит, он понял, что это бесовское наваждение, поскольку из комнаты она не выходила, а когда он снова туда зашёл — её как не бывало. И вроде бы он должен понять, что кукла из соломы и пакли — как раз её истинная сущность, но нет — он сваливает на Агасфера, что тот прекрасную женщину превратил в куклу, а не вменяет ему в вину, что он под видом прекрасной женщины подсовывал ему паклю и дурил народ. В книге, кстати, неоднократно намекается на то, что Эйцен имел реального прототипа, но чё-то я ничего не нашла, может, плохо искала. Но самая дьяволиада, конечно, начинается уже в конце: когда берлинский профессор (ну настоящий же Стёпа Лиходеев, чесслово!!!) улетает (не в Ялту, нет!!!) в неизвестном направлении вместе с двумя «тёмными личностями» (причём очень непохоже, что улетает в качестве жертвы, наподобие Эйцена!):

Гирш: Принялись его искать, обнаружили большую дыру. Деж. часть: Ну, он мог и просто в дверь уйти… Гирш: Да я тоже сперва жене так сказал. А она говорит: почему же тогда дыра? Ну я и выехал с товарищем Рудельманном по адресу. Деж. часть: И что же там? Гирш: Перед домом толкался народ. А наверху действительно большая чёрная дыра. Но внизу, на мостовой, — ничего такого: ни трупа, ни крови… Деж. часть: А в самой квартире? Гирш: Дыра по краям чёрная, как обугленная, словно стену ракета прошибла и опалила. Но гости сказали, что ничего не слышали, ни взрыва, ни удара. На улице, конечно, хлопушки взрывались и шутихи, как обычно в новогоднюю ночь.

Профессорство Лейхтентрагера на поверку оказывается липовым (как и Воланда!), не в смысле знаний — по знаниям он впереди всех, а фактически, на бумаге-то он нигде не числится. Но даже если и так, если он только подписывается этим званием, смысл того, что дебаты в 20 веке он ведёт, подстраиваясь под правила 20 века, не меняется! И это очень честно, по-моему. Да и как можно людей переубедить иначе, ведь если останешься сам им непонятен, они и доводы твои, и логику не поймут. В этой книге, несмотря на все ужасные людские дела, нет злобы. Злоба — удел человека, а существа высшие — что им остаётся делать, как не грустить, наблюдая всю эту картину, если переделать ничего нельзя, ибо бестолку? Грусть — вот настроение этой книги. И вместе с тем — она радостная, потому что ведь было же, было оно прекрасно в самом начале, было, было, было!!!

Книга несомненно сатирическая. Чего стоит одна переписка между профессорами из Израиля и ГДР (включая контролирующие органы). Автор показывает по-детски черно-белое, к сожалению, мышление некоторых политиков и в итоге создает критическую ситуацию, когда добро и зло в одном человеке подходят очень близко. Однако в романе также есть глубина, которой зачастую не хватает условно историческим произведениям. Здесь же поднимаются довольно важные вопросы о происхождении еврейского народа, его судьбе, а также влиянии христианства на него.

Вообще, фигура Агасфера в книге показана весьма интересно. Хотя он обречен скитаться по миру, не кажется, что его это беспокоит. Он наслаждается жизнью, с ностальгией вспоминает об Иисусе и иногда встречается с Люцифером, с которым они близки, так как оба когда-то были изгнаны. Не смотря на частое общение с последним, взгляды на мир у них абсолютно противоположные. Агасфер любит мир и считает, что все еще можно исправить.

Думается, что каждый найдет в этой книге что-то свое. Абсолютно не жалею, что выбрала ее для чтения в очередном туре Долгой прогулки. Если вы не против книг на религиозной основе с идеей «а что, если все было немного не так?», то советую вам ее прочесть.

Буду говорить о сюжете, что не считаю спойлером, ибо история Иисуса и Вечного Жида известна всем. В центре повествования - Агасфер, Вечный Жид, фигура всем известная и очень неоднозначная. Как и легенда о Фаусте, история бесконечно гонимого еврея имеет бесчисленное множество версий и толкований, и казалось бы, уже должна приесться читателям. Не тут-то было! Спустя пять веков эта сказка все еще не теряет своей популярности. Стефан Гейм дает свою интерпретацию мифологического образа, сливая его с падшим ангелом Агасфером, таким образом, возводя происхождение своего героя к первым дням творения.

История Агасфера развивается одновременно в четырех проекциях: - в довременной версии Агасфер - "возлюбленный" ангел, павший вместе с Люцифером на шестой день творенья, так как не пожелал склониться перед человеком. - в мифо-религиозной версии - он современник Иисуса Христа (реббе Йошуа), бывший с ним на тайной вечере, знавший заранее все случившееся и предлагавший иной выход. Он же - богатый еврей, отказавший в отдыхе идущему на казнь и проклятый за это до второго пришествия. - в исторической версии - Агасфер - злой гений бедного студента-богослова Эйцена, позже получившего высокий церковный чин. Вечный Жид вместе с чертом-Лейхтентрагеном просто преследуют несчастного недалекого юношу, соблазняя его то властью, то страстью. Эйцен каждый раз с готовностью наступает на те же грабли и каждый раз, недоуменно потирая лоб, грозит кулаком Агасферу и плачется Лейхтентрагену. В итоге все вылетают в трубу в прямом и переносном смысле. - в современной версии Агасфер - владелец обувного магазина и предмет ожесточенных споров двух профессоров, один из которых является уже знакомым нам Люцифером, напялившем новую маску. Заканчивается история вполне по-булгаковски.

Кроме своеобразного взгляда на историю Вечного Жида, Гейм показывает читателю классические сюжеты: продажность и лицемерие священников во все века, условная сделка с дьяволом, пустопорожние споры профессоров о том, чего нельзя доказать и чему нельзя поверить, потому что глаза закрыты, а уши заткнуты. История Христа, хоть в общем восприятии не отступает от библейской, имеет ряд особенностей: вездесущий Агасфер, искушающий Иисуса в пустыне, припадающий к его груди на вечере, беседующий с ним накануне казни, отсутствует в евангельской версии происходящего. Есть лишь некий еврей, оттолкнувший измученного Христа. Никогда не задумывались о мотивах этого еврея, не давшего отдыха обреченному на смерть? Есть ли оправдание несчастному или он действительно заслуживает своей бесконечной кары? Гейм говорит его устами, говорит о судьбе, о предопределенности и свободе выбора, об ответственности и фатализме, незаметно переводя богословский спор в реальную жизнь.

В целом, роман имел все шансы мне не понравиться: богословские споры, религия, немецкие мифы и легенды, персонажи, не вызывающие особой симпатии. Но "Агасфер" мистическим образом запал мне в душу, настолько притягателен образ вечно гонимого и вечно несломленного еврея, который, возможно, и до сих пор бродит где-то среди нас.

Почему-то я не увидела в этой книге ни легкости, ни глубокого философского смысла. Главы про университет были съедобно, но остальное, уж увольте. Мой скромный разум искренне не смог постичь этого. Да уж, религия и все что ее касается явно не моя тема.

P.S. Сегодня утром родители случайно наткнулись на эту открытую книгу и оба сразу прибежали ко мне. Я уж думала что-то случилось. Мама начала спрашивать кто это читает. Когда услышала, что я то сильно удивилась и начала спрашивать как я это могу читать. А папа пошел еще дальше: спросил не сектантская ли это книга, не состою ли я в какой-либо секте, ну и вообще зачитал лекцию как избежать сектантов и их книг! Так что, родители как и я не смогли "понять" ее. Видимо книга сильно на любителя.